Неудача перваго плевненскаго дѣла еще настоятельнѣе выказала важность и опасность для насъ Плевны, какъ стратегическаго пункта, откуда турки, если бы вздумали перейдти въ наступленіе, то могли бы самымъ серьезнымъ образомъ угрожать и Тырнову, и Систову, т. е. нашей главной коммуникаціонной линіи въ Болгаріи, и нашему, въ то время еще единственному, мосту на Дунаѣ[1]. Эта опасность очень живо почувствовалась генераломъ Шильдеръ-Шульднеромъ тотчасъ послѣ его пораженія, и потому еще въ шесть часовъ по полудни 8-го іюля, въ отвѣтъ на донесеніе полковника Тутолмина о невозможности отступить на Бресляницу, генералъ Шильдеръ-Шульднеръ прислалъ ему записку, гдѣ излагалось, что если онъ, Тутолминъ, съ 19-мъ (т. е. Костромскимъ) полкомъ еще находится въ Сгалуицѣ или вообще на рущукско-плевненскомъ шоссе, то ему слѣдуетъ «отойдти съ 19-мъ полкомъ къ селу Булгарени, за мостъ, который надо защищать»[2]. Эта записка ясно указываетъ, что генералъ Шильдеръ-Шульднеръ вполнѣ созналъ важность булгаренской позиціи и крайнюю необходимость удержать ее за собою, какъ единственный опорный пунктъ на всемъ пути отъ Плевны до систово-тырновской дороги, и что вызванное безвыходною необходимостью отступленіе Тутолмина на Сгалуицъ было гораздо цѣлесообразнѣе въ стратегическомъ смыслѣ, чѣмъ отступленіе на Бресляницу, какъ сперва предписывалъ было ему Шильдеръ-Шульднеръ.
Предполагаемая возможность наступленія Османа-паши на нашу коммуникаціонную линію побудила барона Криденера тотчасъ же стянуть къ окрестностямъ Плевны всѣ войска его корпуса, за исключеніемъ лишь тѣхъ частей, которыя имѣли особыя назначенія[3]. Получивъ въ ночь съ 8-го на 9-е число вполнѣ опредѣленное свѣдѣніе о неудачномъ исходѣ атаки и сдѣлавъ о томъ донесеніе Великому Князю Главнокомандующему, баронъ Криденеръ, на разсвѣтѣ 9-го іюля, выступилъ съ корпуснымъ штабомъ изъ Никополя и перешелъ въ Бресляницу, гдѣ, осмотрѣвъ войска Шильдеръ-Шульднера и занятую ими позицію, сталъ на бивуакъ у Четырехъ Колодцевъ, въ разстояніи четырехъ верстъ отъ бресляницкой позиціи.
Баронъ Криденеръ, отправляя изъ Никополя донесеніе въ главную квартиру, сознавалъ, что одинъ 9-й корпусъ, далеко неполный и притомъ съ частями, уже потерпѣвшими значительный уронъ при взятіи Никополя и подъ Плевною, окончательно недостаточенъ для вторичной попытки взять Плевну; поэтому, указывая главной квартирѣ на серьезный характеръ быстро создававшихся плевненскихъ укрѣпленій, а также и на количество силъ Османа-паши, баронъ Криденеръ настоятельно просилъ о скорѣйшей присылкѣ подкрѣпленій. Въ средѣ нѣкоторыхъ лицъ строеваго отдѣла штаба арміи, въ то время естественно находившихся еще подъ впечатлѣніемъ легко достигнутыхъ первоначальныхъ успѣховъ этой войны, преобладало убѣжденіе, что «старикъ» Криденеръ слишкомъ уже остороженъ, слишкомъ опасается какъ бы не уронить свою репутацію покорителя Никополя и потому, вѣроятно, склоненъ «преувеличивать» силы и средства турокъ, которыхъ тамъ нѣтъ, да и быть не можетъ[4]. Но лично Великій Князь Главнокомандующій, взглянувъ на это дѣло гораздо серьезнѣе, рѣшилъ послать барону Криденеру просимую помощь, и съ этою цѣлью подъ Плевну были двинуты подкрѣпленія, во-первыхъ: съ юго-восточнаго фронта, изъ-подъ Кесарева, отъ 11-го корпуса князя Шаховскаго, и во-вторыхъ: изъ-подъ Систова (собственно изъ села Павло), отъ 4-го корпуса генералъ-лейтенанта Зотова, — всего въ количествѣ трехъ бригадъ пѣхоты и одной бригады кавалеріи, при соотвѣтственномъ числѣ орудій[5], подъ общимъ начальствомъ князя Шаховскаго. Кромѣ того, для установленія связи между расположеніемъ 9-го корпуса и главными силами арміи, а также для развѣдки силъ противника, находящагося у Плевны, и для прикрытія путей, ведущихъ оттуда на Тырново, Сельви и Ловчу, 10-го іюля сформированъ особый кавалерійскій отрядъ, подъ начальствомъ генерала Скобелева 2-го. Въ составъ сего послѣдняго отряда вошла и Кавказская казачья бригада[6].
10-го іюля баронъ Криденеръ получилъ изъ полеваго штаба арміи увѣдомленіе о томъ, что къ Плевнѣ направлены въ подкрѣпленіе двѣ бригады пѣхоты и бригада кавалеріи, подъ общимъ начальствомъ князя Шаховскаго. Вслѣдствіе этого баронъ Криденеръ тогда же спросилъ телеграммою главную квартиру, кому будетъ поручено общее начальство надъ всѣми войсками, назначенными дѣйствовать противъ Плевны?
Спустя сутки, командиромъ 9-го корпуса было получено изъ полеваго штаба арміи новое увѣдомленіе, о посылкѣ на подкрѣпленіе его еще одной бригады пѣхоты, а на другой день послѣ этого до него дошли свѣдѣнія, что Костромской пѣхотный полкъ, находившійся у Булгареней, получилъ нѣкоторыя приказанія отъ князя Шаховскаго[7]. Изъ этого обстоятельства баронъ Криденеръ вывелъ заключеніе, что, стало быть, князь Шаховской назначенъ главноначальствующимъ надъ всѣми войсками, сосредоточенными подъ Плевной; но такъ какъ относительно этого назначенія онъ до сихъ поръ еще не получилъ никакого увѣдомленія изъ полеваго штаба арміи, то и счелъ нужнымъ послать 12-го іюля вторичную телеграмму на имя Главнокомандующаго, прося разрѣшить въ точномъ смыслѣ вопросъ объ общемъ командованіи надъ плевненскими отрядами. При этомъ надо замѣтить, что телеграфная переписка между барономъ Криденеромъ и штабомъ арміи шла кружнымъ путемъ, чрезъ Турну-Магурели, такъ какъ штабъ 9-го корпуса не былъ соединенъ съ Тырновымъ проволокой военно-походнаго телеграфа, за неимѣніемъ въ своемъ распоряженіи телеграфнаго парка; естественно, что доставка депешъ, посредствомъ нарочныхъ казаковъ до Никополя, а оттуда чрезъ Дунай въ Румынію, и обратно тѣмъ же путемъ къ Четыремъ Колодцамъ, требовала значительнаго времени, вслѣдствіе чего и проистекало замедленіе въ сношеніяхъ съ полевымъ штабомъ по самымъ важнѣйшимъ вопросамъ.
13-го іюля, къ барону Криденеру, на бивуакъ у Четырехъ Колодцевъ, пріѣхалъ изъ Бресляницы генералъ-лейтенантъ Шильдеръ-Шульднеръ съ состоящимъ при штабѣ 11-го корпуса генеральнаго штаба подполковникомъ графомъ Келлеромъ, который былъ посланъ княземъ Шаховскимъ къ Шильдеръ-Шульднеру съ приказаніями. Командуя частью, входящею въ составъ 9-го корпуса, генералъ Шильдеръ-Шульднеръ считалъ себя въ непосредственномъ подчиненіи командиру онаго, отъ котораго и получалъ прямыя приказанія, а потому, въ виду приказаній, привезенныхъ графомъ Келлеромъ отъ командира 11-го корпуса, просилъ его отправиться вмѣстѣ съ нимъ къ барону Криденеру для разъясненія этого недоразумѣнія. Баронъ Криденеръ отвѣчалъ имъ, что судя по приказаніямъ, полученнымъ отъ командира 11-го корпуса Костромскимъ полкомъ, Кавказскою бригадою и, наконецъ, теперь генералъ-лейтенантомъ Шильдеръ-Шульднеромъ, надо думать, что главное начальствованіе надъ всѣми плевненскими войсками ввѣрено князю Шаховскому; затѣмъ объяснилъ, что онъ, баронъ Криденеръ, уже дважды посылалъ въ главную квартиру телеграммы о разрѣшеніи этого вопроса, но до сихъ поръ еще не имѣетъ оттуда никакого отвѣта, а потому и не можетъ разъяснить Шильдеръ-Шульднеру его недоразумѣнія. Въ то самое время, какъ генералъ Шильдеръ-Шульднеръ и графъ Келлеръ находились еще у барона Криденера, пришла наконецъ изъ штаба арміи отвѣтная телеграмма, въ которой сообщалось, что общее начальство надъ войсками подъ Плевной поручается барону Криденеру, какъ старшему по службѣ. Телеграмму эту баронъ Криденеръ тутъ же показалъ графу Келлеру, который, въ объясненіе приказаній, отданныхъ командиромъ 11-го корпуса частямъ 9-го корпуса, заявилъ, что это случилось только потому, что князь Шаховской не зналъ о предоставленіи главнаго начальствованія барону Криденеру[8]. Тогда баронъ Криденеръ послалъ съ графомъ Келлеромъ приглашеніе князю Шаховскому пріѣхать на бресляницкій бивуакъ для совѣщанія, каковое назначается завтра, 14-го іюля, въ 9 часовъ утра, о чемъ оповѣщены и всѣ командиры частей 9-го корпуса.
По пріѣздѣ князя Шаховскаго, обрисовавъ общее положеніе дѣлъ, выясненное произведенными доселѣ рекогносцировками, затѣмъ изложивъ послѣднія свѣдѣнія о силахъ противника, о его расположеніи на плевненскихъ позиціяхъ и сопоставивъ съ ними числовыя данныя нашихъ силъ (менѣе 27-ми тысячъ штыковъ противъ 60-ти тысячъ), начальникъ 9-го корпуса предложилъ присутствующимъ вопросъ: возможно ли при такихъ условіяхъ атаковать Плевну? — Отвѣтомъ на это было общее, единодушное «нѣтъ». Тогда было составлено особое офиціальное донесеніе, въ которомъ, послѣ изложенія данныхъ, предъявленныхъ на обсужденіе начальниковъ частей 9-го корпуса, баронъ Криденеръ извѣщалъ главную квартиру, что по ихъ единогласному рѣшенію, атака Плевны признана невозможною, но что если бы, не смотря на это, послѣдовало приказаніе атаковать, то онъ, баронъ Криденеръ, считаетъ восточную и юго-восточную стороны доступнѣе сѣверной. Эта бумага была въ тотъ же день къ вечеру послана въ Тырново съ прибывшимъ оттуда адъютантомъ начальника штаба дѣйствующей арміи, Кавалергардскаго полка корнетомъ Хвощинскимъ, а снятая съ нея копія отправлена къ Государю Императору въ Бѣлу, съ адъютантомъ командира 9-го корпуса, ротмистромъ Беклемишевымъ. Въ этотъ день (14-го) князь Шаховской стоялъ въ деревнѣ Чаушка-Махала, противъ Булгареней, на нагорномъ (правомъ) берегу Осмы, а кавалерійская бригада генералъ-маіора Татищева[9] была выдвинута въ Порадимъ.
Чтобы сблизиться съ войсками князя Шаховскаго и, согласно указанію полеваго штаба арміи, имѣть свой тылъ на плевно-рущукскомъ шоссе (т. е. у Булгареней), баронъ Криденеръ 16-го іюля перевелъ свою пѣхоту съ бресляницкой позиціи къ Турскому Трестенику, оставивъ на плевно-никопольской дорогѣ, близь селенія Челисофатъ, два полка кавалеріи съ конною артиллеріею (бригада генерала Лашкарева). Вмѣстѣ съ тѣмъ, желая имѣть въ своемъ распоряженіи, по возможности, больше войскъ, онъ далъ приказаніе Костромскому полку (разстроенному боемъ 8-го числа) перейдти въ Никополь, на смѣну частей 1-й бригады 31-й пѣхотной дивизіи, а этимъ послѣднимъ немедленно слѣдовать въ село Коюловцы.
16-го числа, по прибытіи барона Криденера въ Турскій Трестеникъ, былъ доставленъ изъ Турну-Магурели телеграфный отвѣтъ Великаго Князя Главнокомандующаго на бумагу, посланную 14-го съ корнетомъ Хвощинскимъ. Этотъ краткій отвѣтъ заключался въ четырехъ словахъ: «Одобряю вашъ планъ атаки», что̀ и было сочтено барономъ Криденеромъ какъ бы за приказаніе атаковать Плевну. Но, все-таки, оставалось еще мѣсто нѣкоторому сомнѣнію, такъ какъ прямаго приказанія атаковать въ телеграммѣ не было[10].
На основаніи этой телеграммы, баронъ Криденеръ просилъ князя Шаховскаго собрать 17-го іюля начальниковъ частей его отряда въ Порадимѣ, куда и самъ онъ пріѣхалъ вмѣстѣ со Свиты Его Величества генералъ-маіоромъ княземъ Имеретинскимъ. По изложеніи тѣхъ же данныхъ, какія были представлены начальникамъ частей 9-го корпуса на бресляницкомъ совѣщаніи 14-го числа, баронъ Криденеръ обратился къ присутствующимъ съ вопросомъ: готовы ли они атаковать? На это послѣдовалъ отвѣтъ, что если прикажутъ, то конечно да. Тогда баронъ Криденеръ, на словахъ, ознакомилъ всѣхъ присутствующихъ съ предполагаемою имъ диспозиціею, на случай атаки Плевны; но при этомъ прибавилъ, что окончательное рѣшеніе быть или не быть атакѣ будетъ зависѣть отъ приказанія изъ главной квартиры, котораго онъ ожидаетъ, и предложилъ князю Шаховскому прислать, на всякій случай, въ Турскій Трестеникъ офицеровъ отъ частей войскъ, для полученія приказаній и диспозиціи, если атака будетъ рѣшена[11].
Войска плевненскаго отряда наканунѣ сраженія были расположены почти полукругомъ на сорока-верстномъ отъ фланга до фланга разстояніи, отъ Бресляницы на Коюловцы, Турскій Трестеникъ, Болгарскій Карагачъ, Порадимъ и Боготъ, имѣя на фланговыхъ пунктахъ бо̀льшую часть кавалеріи[12]. Такое расположеніе было имъ придано въ виду предстоявшей атаки на Плевну.
Когда командиръ 9-го корпуса возвратился изъ Порадима въ Турскій Трестеникъ, было уже темно, а между тѣмъ никакого извѣщенія изъ главной квартиры еще не получалось. Наконецъ, уже поздно вечеромъ, въ то время, какъ баронъ Криденеръ сидѣлъ съ княземъ Имеретинскимъ въ своей палаткѣ, за чаемъ, туда вошелъ только что прибывшій изъ Тырнова, ординарецъ Главнокомандующаго, гвардейской артиллеріи штабсъ-капитанъ Андріевскій, и на вопросъ барона Криденера: «Что̀? отказъ, или атака?» — съ молчаливымъ поклономъ вручилъ ему запечатанный конвертъ. Это была формальная бумага, за подписью генерала Левицкаго, въ которой помощникъ начальника штаба арміи сообщалъ барону Криденеру, что Великій Князь вполнѣ одобряетъ предложенный барономъ планъ атаки Плевны съ восточной и юго-восточной стороны; затѣмъ въ той же бумагѣ подавался командиру 9-го корпуса совѣтъ — немедленно сдѣлать всѣ необходимыя передвиженія и начинать дѣло сильнѣйшимъ артиллерійскимъ огнемъ, чтобы вполнѣ воспользоваться нашимъ превосходствомъ въ артиллеріи; совѣтовалось это сдѣлать, хотя бы пришлось употребить для того цѣлыя сутки, и потомъ только наступать пѣхотою. Бумага за подписью генерала Левицкаго, не смотря на ясность своего изложенія, все-таки не разъясняла нѣкотораго недоумѣнія, невольно возникшаго еще наканунѣ, по полученіи телеграммы изъ Тырнова, такъ какъ баронъ Криденеръ въ донесеніи, отправленномъ съ корнетомъ Хвощинскимъ, вовсе не предлагалъ какой-либо опредѣленный планъ атаки, а только сообщалъ относительно ея возможности единогласное отрицательное рѣшеніе лицъ, бывшихъ на совѣщаніи, прибавляя отъ себя, что если бы, не смотря на невозможность, все же послѣдовало приказаніе атаковать Плевну, то онъ считаетъ восточную и юго-восточную стороны доступнѣе сѣверной. Такимъ образомъ, прямаго, категорическаго приказанія атаковать Плевну изъ главной квартиры не было. Но на основаніи бумаги, подписанной генераломъ Левицкимъ, которая вполнѣ подтверждала краткую телеграмму Главнокомандующаго и развивала указанія и наставленія о предварительной подготовкѣ атаки преимуществами нашей артиллеріи, баронъ Криденеръ остановился на мысли, что одобреніе плана атаки и тѣмъ болѣе эти совѣты, въ сущности, означаютъ приказаніе атаковать. Въ виду же того, что Османъ-паша ежедневно усиливается новыми войсками и пользуется каждымъ лишнимъ часомъ для наибольшаго укрѣпленія своей позиціи фортификаціонными сооруженіями, почему всякая дальнѣйшая проволочка времени только увеличивала бы трудности и безъ того уже крайне сомнительной атаки, барону Криденеру оставалось только сейчасъ же составить письменную диспозицію для наступленія, съ приказаніемъ атаковать Плевну завтра, 18-го іюля, утромъ. И вотъ, около полуночи, при помощи начальника штаба 9-го корпуса, генералъ-маіора Шнитникова, была написана слѣдующая диспозиція[13]:
«Завтра, 18-го іюля, ввѣренныя мнѣ войска двинутся для овладѣнія г. Плевной въ слѣдующемъ порядкѣ:
I. Правый флангъ. Отрядъ генералъ-лейтенанта Вельяминова:
1) 121-й пѣхотный Пензенскій, 122-й пѣхотный Тамбовскій и 123-й пѣхотный Козловскій полки съ 31-ю артиллерійскою бригадою (за исключеніемъ 5-й батареи) и сборною командою для саперныхъ работъ, подъ ближайшимъ начальствомъ генералъ-маіора Бѣлокопытова, выступятъ отъ дер. Коюловцы въ 5 часовъ утра и направятся по дорогѣ въ Плевну, пролегающей сѣвернѣе шоссе изъ Булгареней: въ Плевну, на д. Гривицу. Пройдя около 7-ми верстъ и до достиженія возвышенности, съ которой открывается д. Гривица, полки развернутся въ боевой порядокъ, имѣя въ первой линіи столько батарей, сколько позволитъ мѣстность. Батареи, занявъ позиціи на разстояніи вѣрнаго прицѣльнаго выстрѣла, откроютъ огонь. Для дальнѣйшаго наступленія ожидать приказанія.
2) 17-й пѣхотный Архангелогородскій, 18-й пѣхотный Вологодскій и 20-й пѣхотный Галичскій полки съ 5-ю артиллерійскою бригадою (за исключеніемъ 3-й батареи), подъ начальствомъ генералъ-лейтенанта Шильдеръ-Шульднера, выступивъ въ 5½ ч. утра отъ д. Турскій-Трестеникъ по прямой дорогѣ, ведущей въ Плевну, станутъ въ резервѣ за частями войскъ 31-й пѣхотной дивизіи, на высотахъ, сопровождающихъ съ сѣвера шоссе, ведущее изъ д. Булгареней въ Плевну.
3) Два эскадрона 11-го драгунскаго Рижскаго полка и сотня казаковъ донскаго № 34-го полка, состоящая при 5-й пѣхотной дивизіи, высылаются заблаговременно на правый флангъ боевой линіи 31-й пѣхотной дивизіи и высылаютъ разъѣзды по направленію къ г. Плевнѣ и на западъ къ р. Видъ, для охраненія этого фланга.
II. Лѣвый флангъ. Отрядъ генералъ-лейтенанта князя Шаховскаго:
4) 1-я бригада 30-й пѣхотной дивизіи и 1-я бригада 32-й пѣхотной дивизіи, съ 1-ю, 3-ю и 5-ю батареями 30-й и 1-ю, 3-ю и 4-ю батареями 32-й артиллерійскихъ бригадъ и 1-ю ротою 5-го сапернаго батальона выступятъ отъ д. Порадима въ 5 часовъ утра и, направившись между д.д. Сгалуицы и Пелишатъ, атакуютъ непріятельскія войска, расположенныя на позиціи къ сѣверу отъ д. Радишева. По овладѣніи этою позиціею, отряду продолжать подвигаться на Плевну, стараясь занять артиллеріею такія позиціи на высотахъ лѣваго, южнаго берега Гривицкаго ручья, съ которыхъ она могла бы поражать во флангъ и тылъ непріятеля, расположеннаго у Гривицы и къ сѣверу отъ Плевны. Дальнѣйшія же дѣйствія сообразовать съ ходомъ боя на правомъ флангѣ, сохраняя съ нимъ самую тѣсную связь. Для сего въ распоряженіе генералъ-лейтенанта князя Шаховскаго назначаются два эскадрона 11-го уланскаго Чугуевскаго полка.
5) Кавказской сводной бригадѣ съ 8-ю донскою и горною батареями, подъ ближайшимъ начальствомъ Свиты Его Величества генералъ-маіора Скобелева, выступить отъ д. Боготъ въ 5 часовъ утра и, ставъ за лѣвымъ флангомъ боевой линіи, стараться пресѣчь сообщеніе между Плевной и Ловчей, имѣя постоянное наблюденіе по направленію къ обоимъ названнымъ городамъ. Въ случаѣ отступленія непріятеля изъ Плевны, бригадѣ идти къ западу на софійскую дорогу, для пресѣченія непріятелю путей отступленія въ этомъ направленіи.
III. Общій резервъ подъ моимъ личнымъ начальствомъ:
6) 2-я бригада 30-й пѣхотной дивизіи съ 2-ю, 4-ю и 6-ю батареями 30-й артиллерійской бригады выступятъ отъ Болгарскаго Карагача въ 4 часа утра, направятся къ шоссе отъ Булгареней въ Плевну, дойдутъ до пересѣченія онаго дорогою изъ Турскаго-Трестеника въ Порадимъ и будутъ тамъ ожидать приказанія.
7) Два эскадрона 11-го драгунскаго Рижскаго полка и два эскадрона 11-го уланскаго Чугуевскаго полка съ 18-ю конною батареею станутъ у д. Пелишатъ и будутъ ожидать приказанія.
IV. Отрядъ генералъ-маіора Лашкарева:
8) 9-й уланскій Бугскій полкъ, донской казачій № 9-го полкъ и 2-я донская батарея. Отряду въ 6 часовъ утра выдвинуться отъ д. Бресляницы на Плевну и выставить цѣпь до соприкосновенія съ непріятелемъ, зорко наблюдая за передвиженіемъ его войскъ и донося мнѣ немедленно обо всемъ замѣченномъ. Если послѣдуетъ приказаніе перейдти на лѣвый берегъ р. Вида, то отряду слѣдовать черезъ д. Рыбинъ (она же Рибне) на софійскую дорогу, для самостоятельныхъ дѣйствій въ тылу непріятеля.
9) Батареямъ 5-й артиллерійской бригады и общаго резерва состоять въ распоряженіи начальника артиллеріи 9-го армейскаго корпуса.
10) Патронные ящики имѣть при частяхъ, по одному на батальонъ, а прочіе за частными резервами.
11) Паркамъ находиться въ разстояніи 5-ти верстъ за войсками.
12) Лазаретнымъ линейкамъ слѣдовать при частяхъ. Въ отношеніи дивизьонныхъ лазаретовъ и выбора перевязочныхъ пунктовъ руководствоваться прилагаемымъ наставленіемъ[14].
13) Обозамъ остаться на настоящихъ мѣстахъ расположенія войскъ и быть въ полной готовности къ движенію. Для прикрытія ихъ оставить каждому пѣхотному полку до ста человѣкъ слабосильныхъ, въ вѣдѣніи командировъ нестроевыхъ ротъ.
14) Нижнимъ чинамъ одѣтымъ быть въ мундирахъ, въ шапкахъ безъ чехловъ и имѣть шинели скатанными черезъ плечо, а также имѣть при себѣ сухари, порціи варенаго мяса и во флягахъ воду. Ранцы оставить при обозахъ.
15) Я буду находиться при общемъ резервѣ, на высотѣ съ южной стороны шоссе въ Плевну, куда и присылать донесенія о ходѣ боя возможно чаще.
Къ сему присовокупляю, для объявленія во всѣхъ частяхъ войскъ, что Его Императорское Высочество, черезъ прибывшаго сегодня ординарца Своего, приказалъ намъ непремѣнно взять у непріятеля Плевну»[15].
Сила и характеръ плевненской позиціи уже извѣстны изъ описанія перваго дѣла, 8-го іюля. На нынѣшній разъ турки — на сколько возможно было распознать — расположились слѣдующимъ образомъ: лѣвый флангъ ихъ достигалъ до праваго берега р. Видъ, имѣя опору въ д. Букова-Липа (она же Буковлекъ), и затѣмъ линіи непріятельскихъ войскъ обозначались до д. Гривицы; отсюда, подъ угломъ къ селу Радишеву, располагался центръ, а правый флангъ заворачивалъ отъ Радишева къ Плевнѣ. Въ общемъ рисункѣ это расположеніе можно бы сравнить съ подковою. Передъ фронтомъ отряда князя Шаховскаго турецкая позиція состояла изъ ряда батарей, стрѣлковыхъ ложементовъ и траншей, отлично примѣненныхъ къ мѣстности, которая и безъ того, сама по себѣ, уже представляла труднопроходимыя препятствія. Впрочемъ, ряды подобныхъ укрѣпленій не только здѣсь, но и повсюду, за исключеніемъ южной и юго-западной стороны, унизывали доступы къ расположенію войскъ противника, и на этотъ разъ они были гораздо сильнѣе и многочисленнѣе, чѣмъ 8-го іюля.
Хотя отрядъ генерала Скобелева, по диспозиціи боя, имѣлъ второстепенное, только наблюдательное значеніе, но принимая во вниманіе то, какъ онъ разыгрался въ дѣйствительности — мнѣ кажется, будетъ удобнѣе начать описаніе нашихъ дѣйствій 18-го числа именно со Скобелевскаго отряда, т. е. съ крайняго нашего лѣваго фланга, затѣмъ перейдти къ отряду князя Шаховскаго и, наконецъ, къ правому флангу.
Диспозиція по войскамъ отряда князя Шаховскаго предписывала генералу Скобелеву — слѣдовать безостановочно вдоль по Боготскому ручью до плевно-ловчинскаго шоссе, гдѣ и ожидать дальнѣйшихъ приказаній.
Утро 18-го іюля было очень сырое: предъ тѣмъ шли большіе дожди. Туманъ, застилавшій окрестность, былъ столь густъ, что серьезно препятствовалъ развѣдкамъ и наблюденіямъ нашихъ кавалеристовъ.
Въ авангардѣ генерала Скабелева, находились двѣ сотни Кубанскаго полка, подъ начальствомъ князя Кирканова, съ четырьмя донскими орудіями. Взявъ ихъ подъ личное свое командованіе, Скобелевъ двинулся безостановочно къ Плевнѣ; остальныя же части его отряда, подъ командою полковника Тутолмина, слѣдовали и остановились въ двухъ верстахъ за нимъ. Благодаря туману, авангардъ генерала Скобелева незамѣтно достигъ деревни Кришинъ и выдвинувшись оттуда еще болѣе впередъ, занялъ позицію на высотахъ, окружающихъ Плевну съ юга, т. е. третій гребень Зеленыхъ горъ, гдѣ и расположился не далѣе, какъ въ трехстахъ саженяхъ отъ городскаго предмѣстья. Здѣсь, когда туманъ сталъ рѣдѣть, увидѣлъ онъ непріятельскія силы, которыхъ въ мѣстности, доступной его наблюденіямъ, находилось около двадцати тысячъ пѣхоты, стоявшей въ резервномъ порядкѣ между городомъ и Гривицкими высотами; кавалерія же противника была сосредоточена позади, на плевно-софійской дорогѣ.
Около 9½ часовъ утра, услышавъ первые артиллерійскіе выстрѣлы князя Шаховскаго, раздавшіеся съ Радишевскихъ высотъ, въ отвѣтъ на выстрѣлы турокъ, которые первыми начали канонаду, генералъ Скобелевъ приказалъ открыть огонь и изъ своихъ четырехъ пушекъ. Шесть непріятельскихъ орудій не замѣдлили отвѣтомъ ему, и выстрѣлы ихъ были столь мѣтки, что съ разу причинили нѣкоторыя потери авангарду Скобелева. Тѣмъ не менѣе, артиллерія его продолжала свое дѣло и вызвала этимъ противъ себя рѣшительное наступленіе турецкой пѣхоты, которая бойко двинулась въ атаку, въ предшествіи густой цѣпи стрѣлковъ, съ прикрытіемъ фланга своего цѣпью наѣздниковъ и подъ покровительствомъ огня своихъ батарей. Положеніе генерала Скобелева являлось довольно затруднительнымъ, потому что, находясь на крайнемъ лѣвомъ флангѣ, онъ былъ отдѣленъ отъ прочихъ войскъ трудно проходимымъ, каменистымъ Тученицкимъ оврагомъ. Но генералъ Скобелевъ, со свойственнымъ ему быстрымъ военнымъ глазомѣромъ, тотчасъ же сообразилъ, что ему надо во что̀ бы то ни стало удержать свою позицію, такъ какъ занятіе ея турками предоставило бы имъ полную возможность успѣшно дѣйствовать въ лѣвый флангъ войскамъ князя Шаховскаго, долженствовавшимъ штурмовать Радишевскія высоты[16].
Однако же, въ виду рѣшительнаго наступленія турокъ и по причинѣ своего удаленія отъ главныхъ нашихъ силъ, генералъ Скобелевъ началъ отходить къ заранѣе выбранной имъ позиціи у сел. Кришинъ, которая представляла ему возможность для отпора непріятеля какъ отъ Плевны, такъ и со стороны Ловчи. Въ это время онъ получилъ донесеніе отъ полковника Тутолмина, что Кавказская бригада стала уже на кришинской позиціи и что къ ней присоединился 3-й батальонъ 125-го пѣхотнаго Курскаго полка съ четырьмя орудіями[17]. Вслѣдствіе этого генералъ Скобелевъ поручилъ полковнику Тутолмину принять мѣры къ охраненію своихъ фланговъ и тыла, въ особенности со стороны Ловчи, а эсаула Астахова съ 20-ю охотниками отправилъ на рекогносцировку рѣки Видъ у деревень Десевицы и Трнины, съ цѣлью отыскать переправу для кавалеріи и конной артиллеріи[18]. Обезопасивъ себя со стороны Ловчи и войдя, черезъ Тученицкій оврагъ, въ связь съ войсками князя Шаховскаго, генералъ Скобелевъ рѣшился овладѣть южными высотами надъ Плевной, т. е. третьимъ гребнемъ Зеленыхъ горъ, дабы способствовать наступленію сосѣднихъ войскъ князя Шаховскаго и быть въ состояніи лично судить о ходѣ боя, для выбора минуты, когда можно будетъ перейдти въ наступленіе со всѣмъ своимъ отрядомъ. Для овладѣнія южными высотами были назначены: 3-я стрѣлковая рота[19] со взводомъ 9-й линейной роты Курскаго полка, четыре пѣшія орудія и двѣ сотни Владикавказско-Осетинскаго полка, независимо отъ тѣхъ сотень того же полка, которыя были двинуты за Кришинъ, для обезпеченія лѣваго фланга боеваго порядка генерала Скобелева. Мѣстность, покрытая виноградниками и высокими кустами, представляла рядъ возвышеній и лощинъ, идущихъ параллельно фронту нашего наступленія; кромѣ того, почва была сильно размочена дождемъ; все это, давая выгоды противнику, затрудняло движеніе намъ, въ особенности относительно его направленія.
3-я стрѣлковая рота двинулась впередъ и съ первыхъ же шаговъ была встрѣчена сильнымъ огнемъ. Въ отвѣтъ на это ротный запѣвало затягиваетъ веселую пѣсню, которая дружно подхватывается хоромъ цѣлою ротою, — и стрѣлки, подвигаясь такимъ образомъ, быстро достигаютъ послѣдней высоты, непосредственно господствующей надъ Плевною. Здѣсь закипѣлъ отчаянный штыковый бой: 3-й стрѣлковой ротѣ пришлось послѣдовательно имѣть дѣло съ приливомъ подкрѣпленій, которыя безостановочно высылались въ боевую лпнію изъ восьми таборовъ, стоявшихъ между Плевною и Зелеными горами; но въ концѣ концовъ она штыками отбросила турокъ и удержала за собою позицію. Этой атакѣ въ значительной степени способствовало самоотверженное поведеніе всадниковъ Владикавказско-Осетинскаго полка, которые (въ особенности на лѣвомъ флангѣ), врубаясь въ турецкую пѣхоту и охватывая фланги противника, принуждали его покидать выгодныя позиціи и не допускали непріятельскую кавалерію давить нашу пѣхоту[20]. Между тѣмъ, подъ прикрытіемъ этихъ атакъ, наши орудія, подъ начальствомъ поручика Прохоровича, заняли позицію, подъ сильнымъ артиллерійскимъ и стрѣлковымъ огнемъ противника, и держались на ней до конца боя, стрѣляя преимущественно во флангъ и въ тылъ колоннамъ, дѣйствовавшимъ противъ войскъ князя Шаховскаго. Молодецкія дѣйствія этой горсти людей на столько успѣли привлечь на себя вниманіе непріятеля, что фронтъ его противъ передовой линіи Скобелева видимо усиливался и въ ширь, и въ глубину, артиллерійскій огонь становился все болѣе губительнымъ, а турецкая кавалерія, нѣсколько разъ пытавшаяся бросаться на лѣвый флангъ Скобелева, постоянно была отражаема и преслѣдуема владикавказцами. Не смотря однако на крайнюю несоразмѣрность войскъ, дравшихся въ первой линіи, генералъ Скобелевъ не рѣшался ихъ подкрѣпить изъ остававшихся въ резервѣ четырехъ ротъ, потому что, согласно диспозиціи, пѣхота назначалась для обороны, на случай наступленія турокъ изъ Ловчи.
Такимъ образомъ, дѣло дотянулось до трехъ часовъ по полудни, когда отъ князя Шаховскаго было получено извѣстіе, что онъ переходитъ въ наступленіе. Вскорѣ послѣ этого разъѣзды кавказскихъ всадниковъ дали знать генералу Скобелеву, что со стороны Ловчи не замѣтно наступленія какихъ-либо турецкихъ силъ. Оба эти обстоятельства указали ему на возможность ввести въ дѣло и остальныя части 3-го курскаго батальона. Онъ приступилъ къ этому въ четыре часа по полудни, оставивъ въ резервѣ одинъ только взводъ при знамени. Положеніе генерала Скобелева въ этотъ моментъ боя было весьма критическое: противникъ его получилъ значительное подкрѣпленіе и тѣснилъ 3-ю стрѣлковую роту и взводъ 9-й роты, утомленные шестичасовымъ боемъ. Казаки уже нѣсколько разъ подвозили къ нимъ въ мѣшкахъ патроны, а прислуга 1-й конно-горной батареи неутомимо доставляла воду для истомленныхъ жаждою людей. Но огонь противника все усиливался, такъ что подъ жестокимъ его напоромъ пришлось изъ четырехъ пѣшихъ орудій, два отвести на заднюю позицію, къ дер. Кришину. Оставленныя же на мѣстѣ два орудія подъ начальствомъ поручика Прохоровича продолжали дѣйствовать по-истинѣ геройски. Въ минуту прибытія трехъ ротъ резерва, усиленный и ободренный непріятель тѣснилъ нашу цѣпь, которая отступала медленно и неоднократно снова бросалась въ штыки. Но силы противника были слишкомъ велики, и онъ находился уже въ 20-ти саженяхъ отъ двухъ орудій Прохоровича. Въ это-то мгновеніе подоспѣвшія курскія роты 3-го батальона стремительно бросились въ штыки, опрокинули турокъ, и будучи поддержаны двумя сотнями владикавказцевъ, значительно подкрѣпленныхъ нѣсколькими другими частями своего полка, не только прогнали врага, но спустившись съ горы, ворвались на его плечахъ въ плевненское предмѣстье. Здѣсь подоспѣли къ непріятелю свѣжія силы и дружно начали напирать на курскія роты, осыпая ихъ пулями и картечными гранатами. Будь въ резервѣ у курскихъ хотя еще одна свѣжая рота, они могли бы удержать за собою позицію въ предмѣстьѣ города, но — резерва не было. Пришлось по неволѣ отступать къ двумъ орудіямъ поручика Прохоровича, которыя во все время этой отчаянной атаки помогали курянамъ огнемъ картечныхъ гранатъ. При этомъ отступленіи, остатки 3-го курскаго батальона воспользовались углубленіемъ ловчинскаго шоссе, собрались въ немъ, устроились и, съ поддержкою артиллеріи, могли еще два часа сряду удерживать своимъ огнемъ дальнѣйшее наступленіе противника.
Въ сумерки на правомъ флангѣ скобелевскаго отряда ходъ боя также началъ клониться не въ нашу пользу: съ каждою минутою натискъ непріятеля становился сильнѣе и сильнѣе. Тогда генералъ Скобелевъ рѣшился наконецъ отвести весь отрядъ на позицію позади д. Кришина, гдѣ заблаговременно уже были сосредоточены три сотни Кавказской бригады, не находившіяся въ это время въ передовой линіи, при шести конныхъ и шести горныхъ орудіяхъ. Крайне критическое положеніе всего отряда вынудило генерала Скобелева послать свои кавказскія казачьи части прикрыть отступленіе пѣхоты на мѣстности, совершенно несоотвѣтствующей дѣйствіямъ кавалеріи. Но тѣмъ не менѣе молодецкая рѣшимость казаковъ обезпечила на нѣкоторое время возможность оттѣснить непріятеля, позволила подобрать почти всѣхъ раненыхъ этого отряда и дала ему срокъ отступить, подъ прикрытіемъ казаковъ, въ полномъ порядкѣ на позицію у Кришина, гдѣ въ 10 часовъ вечера генералъ Скобелевъ получилъ приказаніе князя Шаховскаго — отступить къ селеніямъ Боготу и Пелишату. Въ теченіи всего дѣла, Скобелевъ большею частію былъ впереди, вмѣстѣ со стрѣлковою цѣпью. Одна лошадь подъ нимъ была убита, другая ранена. Во время отступленія, онъ слѣзъ съ коня и, вложивъ саблю въ ножны, лично замыкалъ отходящую цѣпь кавказцевъ, вмѣстѣ съ генеральнаго штаба полковникомъ Паренсовымъ, который въ теченіи всего боя находился при немъ въ первой линіи и, какъ свидѣтельствуетъ самъ Скобелевъ — былъ настоящимъ его помощникомъ, въ полномъ смыслѣ слова и во всѣхъ отношеніяхъ[21].
Покончивъ съ изложеніемъ дѣйствій скобелевскаго отряда, имѣвшихъ хотя и второстепенный, но на столько самостоятельный характеръ, что они, при достаточной поддержкѣ резервами (если бы таковые были), легко могли бы привести къ самымъ рѣшительнымъ и выгоднымъ для насъ результатамъ, должно теперь перейдти къ описанію дѣйствій нашего отряда лѣваго фланга.
Отрядъ генералъ-лейтенанта князя Шаховскаго, въ выше-поименованномъ составѣ, выступивъ съ бивуака, въ половинѣ шестаго часа утра[22], направился, согласно диспозиціи, на деревню Радишево двумя авангардами, въ слѣдующемъ порядкѣ: правый авангардъ, полковника Саранчова, въ составѣ трехъ батальоновъ и 16-ти орудій[23] чрезъ Сгалуицъ, а лѣвый, подъ командою генералъ-маіора Горшкова, въ числѣ двухъ батальоновъ и 12-ти орудій[24], чрезъ с. Пелишатъ; за ними — главныя силы отряда, подъ начальствомъ генералъ-маіора Полторацкаго, слѣдовали тоже къ Радишеву, имѣя въ своемъ составѣ 6 батальоновъ и 24 орудія[25]. Всѣ эти части ровно въ девять часовъ утра, занявъ безъ выстрѣла самую деревню Радишево, вышли на высоты къ сѣверу и востоку отъ этой деревни и приняли слѣдующій боевой порядокъ: одна батарея[26] отошла на позицію восточнѣе Радишева, имѣя по своимъ сторонамъ — влѣво весь 1-й батальонъ, а вправо двѣ роты 2-го батальона Рыльскаго полка; 3-й же рыльскій батальонъ сталъ за ними въ лощинѣ, въ видѣ частнаго резерва. Оба батальона Курскаго полка съ 12-ю орудіями[27] стали тоже въ резервѣ за Рыльскимъ. Бригада генерала Полторацкаго съ тремя батареями, составившая общій резервъ князя Шаховскаго, была остановлена на дорогѣ изъ Сгалуица въ Плевну, не доходя Радшиева, а одинъ эскадронъ уланъ направленъ въ правую сторону, для открытія связи съ правымъ флангомъ войскъ 9-го корпуса.
Турки первые открыли огонь по выстраивавшимся частямъ Рыльскаго полка, причемъ однимъ изъ первыхъ выстрѣловъ былъ раненъ въ ногу командиръ полка, полковникъ Саранчовъ, а въ половинѣ 10-го часа утра послѣдовалъ отвѣтный огонь и съ нашей стороны, сначала изъ орудій 1-й, а потомъ и 3-й батарей 32-й артиллерійской бригады. Артиллерійскій бой продолжался до половины третьяго часа дня. Батареямъ этимъ удалось не только ослабить, но и заставить кое-гдѣ замолчать огонь противника; однако, и сами онѣ потеряли прп этомъ три орудія[28], которыя были подбиты и замѣнены другими.
Къ этому времени для князя Шаховскаго выяснилось, что цѣлью его дѣйствій долженъ быть обходъ слѣва первой линіи турецкихъ укрѣпленій (на ихъ правомъ флангѣ), а затѣмъ — самый городъ Плевна. Такъ какъ это предусматривалось имъ еще гораздо ранѣе, то онъ нашелъ необходимымъ удлиннить свою позицію влѣво и потому, около часа дня, приказалъ резерву своего отряда[29] придвинуться къ Радишеву, южнѣе этого селенія.
Около двухъ часовъ по полудни князь Шаховской получилъ свѣдѣніе, что Скобелевъ удерживаетъ противъ себя турокъ, препятствуя имъ овладѣть высотою, съ которой они могли бы дѣйствовать во флангъ наступленію его, князя Шаховскаго. Заручившись этимъ свѣдѣніемъ и считая, что артиллерійскій огонь уже достаточно подготовилъ возможность атаки, командиръ 11-го корпуса, въ половинѣ третьяго часа дня, окончательно рѣшился атаковать непріятеля[30].
Вслѣдствіе этого рѣшенія, генералъ Горшковъ усилилъ огонь батарей и приказалъ пяти батальонамъ своей бригады[31] подняться съ земли на ноги и идти въ атаку на ближайшія укрѣпленія № 4 и № 5[32], чрезъ возвышенность, на которой стояли наши батареи. Продолжительное бездѣйствіе пѣхоты подъ гранатнымъ огнемъ было для нея томительно; поэтому люди встрѣтили приказаніе объ атакѣ радостными криками «ура» и бодрымъ шагомъ двинулись впередъ, на крутой подъемъ возвышенности, занятой нашею артиллеріею. Здѣсь батальоны развернули боевой порядокъ въ двѣ линіи ротныхъ колоннъ, со стрѣлковою цѣпью впереди, и быстро стали спускаться съ возвышенности, направляясь прямо на оба турецкія укрѣпленія. Непріятельскія гранаты съ первыхъ же шаговъ уже начали вырывать изъ рядовъ свои жертвы; люди порывисто стремились поскорѣе перебѣжать поражаемое пространство и потому правильность общаго строя нѣсколько нарушилась, тѣмъ болѣе, что стройности движенія препятствовали кусты; но порывъ и одушевленіе были столь велики, что это не помѣшало сущности дѣла. Ружейный огонь у непріятеля, находившагося противъ атакующихъ, на минуту совершенно умолкъ, но вдругъ изъ-за окоповъ раздался страшный залпъ, повалившій у насъ многихъ и многихъ.... Направленіе атаки приняло видъ нѣсколько изогнутой линіи, но самая атака ни на минуту не пріостановилась, — напротивъ, она сдѣлалась еще стремительнѣе. Между противниками оставалось уже не болѣе трехсотъ шаговъ, и чѣмъ болѣе сокращалось это разстояніе, тѣмъ болѣе залпы турокъ теряли свою выдержку, переходя въ безпорядочную трескотню бѣглаго огня — первый признакъ дрогнувшаго духа. Между тѣмъ, огонь нашихъ батарей, направляемый черезъ головы своихъ въ турецкіе окопы, усилился до послѣдней возможности; зарядные ящики, смѣна за смѣной, на полныхъ рысяхъ и вскачь, то и дѣло, подкатывали къ своимъ батареямъ. Казалось, что турки будутъ просто засыпаны нашими снарядами. Вскорѣ на ломанной линіи атакующихъ ротъ зашумѣло напряженное «ура», люди бѣгомъ кинулись впередъ — и вотъ, черезъ минуту стрѣлки штыками выбили противника изъ ровиковъ, позади которыхъ тянулась линія траншей, куда и перебѣжали турки, снова открывъ непрерывный огонь; но это не остановило атакующихъ — и черезъ небольшой промежутокъ времени непріятель былъ вынужденъ уступить имъ траншеи и отойдти въ оба свои окопа № 4 и № 5. Наши, не задерживаясь въ траншеяхъ и не развлекаясь пальбою, на плечахъ отступающаго противника подступили къ обоимъ окопамъ — и тутъ уже пошелъ ожесточенный рукопашный бой. Батальоны Рыльскаго полка, подъ командою контуженнаго и легко раненаго подполковника Каменоградскаго, который заступилъ мѣсто раненаго Саранчова, вскорѣ овладѣли окопомъ № 4. гдѣ захватили два орудія; остальныя же десять пушекъ турки успѣли увезти съ собою.
Обоимъ курскимъ батальонамъ пришлось въ дѣлѣ гораздо труднѣе ихъ однобригадцевъ рыльскихъ, потому что мѣстность передъ окопомъ № 5 не представляетъ никакихъ закрытій и сплошь подвержена настильному огню противника съ фронта и слѣва, изъ поперечнаго рва, окаймляющаго виноградникъ по скату сосѣдней горы, на которой находится окопъ № 6[33], фланкирующій доступы къ № 5-му. Виноградникъ и ровъ были заняты густою цѣпью турокъ, а сильный огонь съ № 6-го анфилировалъ курскія роты. Кромѣ того, изъ-за гребня высоты, гдѣ стоитъ атакуемый № 5, вдругъ появились сплошныя линіи турецкой пѣхоты, которыя съ растоянія около 250-ти шаговъ открыли такой огонь, что его вполнѣ можно сравнить съ непрерывною, учащенною дробью барабановъ. Правый флангъ курскихъ батальоновъ имѣлъ достаточную опору въ окопѣ № 4, взятомъ уже рыльскими батальонами, и потому, вмѣстѣ съ сими послѣдними, подвигался впередъ ко второй линіи турецкихъ укрѣпленій; лѣвый же флангъ курянъ, подъ дѣйствіемъ жесточайшаго фронтальнаго и боковаго огня, нѣсколько замялся и завернулъ черезъ-чуръ много фронтомъ къ боковому огню, черезъ что отсталъ отъ своихъ правофланговыхъ ротъ. Замѣтивъ это, князь Шаховской послалъ туда изъ резерва командира Шуйскаго полка, полковника Каульбарса, съ его 1-мъ батальономъ, чѣмъ и было устранено непродолжительное замѣшательство. Курскія роты, увидя подходящую подмогу, смѣло ринулись впередъ, подъ командою полковника Ракуза, подъ которымъ были убиты двѣ лошади. Въ это время падаетъ и лошадь Каульбарса, сраженная пулею. Высвободясь изъ-подъ нея, онъ пѣшкомъ повелъ людей далѣе, но пройдя нѣсколько шаговъ, вдругъ зашатался и упалъ. Рана его была смертельна. Нѣсколько человѣкъ бросились было къ нему, чтобы отнести его на перевязочный пунктъ, но онъ запретилъ имъ нести себя и, умирая, почти до послѣдняго издыханія не переставалъ слабѣющимъ словомъ и знаками посылать своихъ шуйцевъ впередъ.
Чтобы еще болѣе поддержать атаку курскихъ ротъ, были выдвинуты впередъ батареи лѣваго фланга князя Шаховскаго и, кромѣ того, на крайній лѣвый флангъ ихъ направлена 5-я батарея 30-й артиллерійской бригады, остававшаяся при резервѣ. Огонь этой батареи и помощь 1-го батальона Щуйскаго полка дали наконецъ курянамъ возможность овладѣть окопомъ № 5, съ котораго, впрочемъ, турки успѣли увезти всѣ свои орудія. Послѣ этого весь боевой порядокъ князя Шаховскаго принялъ направленіе правымъ флангомъ впередъ, т. е. повернулъ почти тыломъ къ Гривицкому редуту. На правый флангъ этого отряда въ особенности стали теперь напирать турки, усилившіеся новыми подкрѣпленіями изъ Плевны. Кромѣ пѣхоты, противъ него показались и конные баши-бузуки, слѣдовавшіе вдоль Гривицкаго ручья, въ количествѣ двухсотъ всадниковъ. Это было въ пятомъ часу по полудни, и тутъ уже очень живо почувствовалась княземъ Шаховскимъ настоятельная надобность въ подкрѣпленіяхъ. Къ барону Криденеру были отправлены имъ, съ просьбою о помощи, одинъ за другимъ, четыре ординарца, изъ которыхъ первый поскакалъ еще ранѣе четырехъ часовъ, и, на просьбу его, командиръ 9-го корпуса тотчасъ же послалъ въ лѣвофланговый отрядъ все, что̀ было можно, а именно: 119-й пѣхотный Коломенскій полкъ съ батареею, что̀ составляло половину общаго резерва, остававшагося въ распоряженіи барона Криденера. Увѣдомить князя Шаховскаго объ отправкѣ резерва былъ посланъ ординарецъ командира 9-го корпуса, ротмистръ Хвостовъ, а провести эту подмогу къ мѣсту назначенія было велѣно генеральнаго штаба капитану Бюргеру. Но тутъ вышло весьма существенное недоразумѣніе: разстояніе между общимъ резервомъ и правымъ флангомъ князя Шаховскаго равнялось, приблизительно, пяти верстамъ, на что̀ для пѣхоты требуется болѣе часа ходьбы, такъ что ко времени подхода Коломенскаго полка къ правому флангу князя Шаховскаго, этотъ флангъ находился уже въ крайне ненадежномъ положеніи: напоръ на него турокъ былъ столь силенъ, что открытый промежутокъ между барономъ Криденеромъ и княземъ Шаховскимъ съ каждою минутою становился все опаснѣе: оба наши отряда легко могли быть отрѣзаны одинъ отъ другаго. Но для того, чтобы прочно заполнить этотъ промежутокъ, нуженъ былъ не полкъ, а цѣлая дивизія, которой у насъ не было. Видя по ходу дѣла, что данный пунктъ въ настоящую минуту является самымъ опаснымъ мѣстомъ, капитанъ Бюргеръ рѣшился примкнуть Коломенскій полкъ къ правому флангу князя Шаховскаго — и только благодаря этому обстоятельству, означенный флангъ не былъ сметенъ съ мѣста и могъ отступить въ порядкѣ. Но князь Шаховской ожидалъ этого подкрѣпленія совершенно для другой цѣли и разсчитывая, что Коломенскій полкъ прибудетъ къ тому мѣсту, гдѣ находился онъ самъ со штабомъ, конечно не дождался его прибытія и даже до конца боя не зналъ, гдѣ этотъ полкъ находится[35]. Между тѣмъ, въ ожиданіи его, князь Шаховской по необходимости израсходовалъ почти всѣ свои резервы, а именно: на усиленіе праваго фланга были двинуты, одинъ вскорѣ за другимъ, 2-й и 3-й батальоны Шуйскаго полка и кромѣ того спущены въ долину, на позицію, сначала въ самый окопъ № 4, а затѣмъ нѣсколько восточнѣе его, двѣ 9-ти фунтовыя батареи[36]; для поддержки же лѣваго фланга[37] были отправлены два батальона 117-го пѣхотнаго Ярославскаго полка (изъ коихъ второй батальонъ пошелъ въ дѣло уже въ сумерки) и 5-я батарея 30-й артиллерійской бригады, о дѣйствіяхъ которой уже было сказано выше. Обстоятельства, вызвавшія подмогу лѣвому флангу, заключались въ слѣдующемъ: роты Курскаго полка, овладѣвъ окопомъ № 5, спустились въ лощину и дошли до мельницъ, стоящихъ нѣсколько впереди города, откуда по слабосилію, вслѣдствіе боевой убыли, вынуждены были отойдти назадъ, и тогда, для поддержки ихъ, былъ посланъ 1-й батальонъ Ярославскаго полка, съ которымъ генералъ Горшковъ, все время лично руководившій въ огнѣ атаками лѣваго фланга, опять дошелъ до мельницъ, гдѣ и засѣли теперь прочнымъ образомъ двѣ роты. Но непріятель вывелъ изъ города новыя силы и, кромѣ того, старался охватить наши роты небольшими частями кавалеріи. Тогда на подмогу имъ былъ посланъ второй батальонъ ярославцевъ, а 5-я батарея выскочила впередъ и стала бить, чуть не въ упоръ, на 300 шаговъ, во флангъ массамъ турокъ, наступавшихъ на занятыя мельницы. Но всѣ геройскія усилія нашихъ войскъ не повели никчему. Въ это же время и Скобелевъ ввелъ въ рукопашную уже послѣдніе остатки своего скуднаго резерва и дѣлалъ послѣднюю отчаянную попытку атаки противъ Плевны. Сумерки сгущались все болѣе, люди были истомлены до послѣдней крайности, убыль оказывалась непомѣрною, — все это явно указывало, что судьба боя склонилась не въ пользу князя Шаховскаго. Время было подумать объ отступлепіи — и князь Шаховской рѣшилъ отвести свои войска на первоначальную позицію, т. е. на высоты впереди Радишева. Это было въ семь часовъ вечера[38].
Теперь остается перейдти къ дѣйствіямъ праваго фланга, т.-е. войскъ 9-го корпуса, составъ коихъ въ этомъ второмъ плевненскомъ дѣлѣ уже изложенъ выше.
Колонна генерала Бѣлокопытова (9 батальоновъ и 40 орудій) выступила съ бивуака при д. Коюловцы въ пять часовъ утра, а два часа спустя батальоны ея уже заняли позицію на возвышенности, лежащей сѣвернѣе шоссе, ведущаго изъ Булгареней въ Плевну, и отсюда слѣдовали въ боевомъ порядкѣ[39] по направленію къ д. Гривицѣ. Реляція боя ссылается на особенность этой позиціи, весьма невыгодную для насъ въ томъ отношеніи, что, по условіямъ мѣстности, мы не имѣли возможности установить на ней потребное число орудій, въ которыхъ однако не было у насъ недостатка. Въ центрѣ между атакующими войсками (барона Криденера и князя Шаховскаго) лежала Гривицкая лощина, или, такъ называемая, долина Гривицкаго ручья, которая, при малочисленности нашихъ силъ и при условіи направленія атаки съ восточной и юго-восточной сторонъ, неизбѣжно должна была раздѣлить атакующія войска на двѣ части, разъединивъ ихъ между собою на довольно значительное разстояніе[40]. Эта лощина находилась подъ сильнымъ огнемъ нѣсколькихъ командующихъ надъ нею укрѣпленій и препятствовала вполнѣ развернуться артиллеріи 9-го корпуса. На избранной позиціи установились первоначально только 24 орудія, а потомъ съ трудомъ присоединено еще 16, да и то крайняя лѣвофланговая батарея должна была стать уступомъ назадъ, что̀, по словамъ реляціи, чрезвычайно затрудняло ея дѣйствіе.
Вторая колонна (генералъ-лейтенанта Шильдеръ-Шульднера, изъ 9-ти неполныхъ батальоновъ и 40 орудій), выступивъ изъ с. Турскій-Трестеникъ въ половинѣ 6-го часа утра, двинулась по плевненской дорогѣ и къ 10-ти часамъ утра стала въ частномъ резервѣ за боевыми линіями генерала Бѣлокопытова. Туманная, сырая погода препятствовала сдѣлать, какъ должно, предварительное обозрѣніе мѣстности; эта ночь была очень влажна. Съ большимъ трудомъ можно было генералу Вельяминову[41] разглядѣть: противъ лѣваго своего фланга — небольшой молодой лѣсокъ и виноградники; противъ центра — довольно большую лощину, въ которой лежитъ д. Гривица, а параллельно правому флангу тянулась, столь памятная по первому плевненскому дѣлу, широкая и глубокая лощина, поросшая густымъ кустарникомъ и занятая на противоположной сторонѣ — какъ и въ прошлый разъ — густыми цѣпями турецкихъ стрѣлковъ съ орудіями.
Около восьми часовъ утра драгунскій разъѣздъ донесъ генералу Вельяминову, что впереди обнаруженъ имъ непріятельскій окопъ на два орудія, прикрытый съ фланга пѣхотою. Вскорѣ оказалось, что это былъ редутъ, составлявшій, какъ предполагалось тогда въ правофланговомъ отрядѣ, тактическій ключъ плевненской позиціи. Возведенный по ту сторону глубокой лощины, противъ нашего праваго фланга, на достаточной высотѣ, онъ командовалъ всею окрестною мѣстностью, замыкалъ доступы вдоль другихъ лощинъ къ городу и вообще составлялъ главный опорный пунктъ всей непріятельской позиціи на ея сѣверо-восточномъ фронтѣ. Обладая сильнымъ профилемъ, редутъ этотъ былъ отлично приспособленъ какъ для артиллерійской, такъ и для ружейной обороны, причемъ послѣдняя была здѣсь устроена въ три яруса: изъ-за бруствера, изъ рва и изъ ложементовъ, расположенныхъ впереди и по сторонамъ редута[42]. Все это, при сложившемся такимъ образомъ убѣжденіи о ключѣ позиціи, съ первыхъ же минутъ боя выяснило начальствующимъ лицамъ правофланговаго отряда, что главнѣйшею цѣлію усилій войскъ 9-го корпуса должно быть непремѣнное овладѣніе Гривицкимъ редутомъ.
Въ четверть девятаго часа, когда туманъ началъ нѣсколько рѣдѣть, раздался первый выстрѣлъ съ турецкой стороны противъ позиціи генерала Вельяминова. Не смотря на туманъ и дымъ, застилавшіе всю впереди лежащую мѣстность, можно было сначала по направленію выстрѣловъ заключить, что непріятель сосредоточенъ почти исключительно противъ нашего праваго фланга. Поэтому батареи этого фланга открыли въ девять часовъ утра огонь по редуту, обнаруженному драгунами[43], а вмѣстѣ съ тѣмъ, для усиленія нашей первой линіи, выдвинуты были изъ частнаго резерва 1-й и 2-й батальоны Козловскаго полка[44]. Но артиллерійскій огонь съ обѣихъ сторонъ поддерживался довольно рѣдкими выстрѣлами, не нанося ни намъ, ни туркамъ никакого особеннаго вреда; приблизить же наши орудія къ непріятельской позиціи не было возможности: они стояли на самомъ гребнѣ возвышенностей, обращенныхъ крутыми склонами въ сторону противника, такъ что спускъ батарей въ долину былъ бы крайне затруднителенъ, да и тамъ онѣ находились бы въ наименѣе выгодныхъ условіяхъ, подъ огнемъ турецкихъ укрѣпленій, командующихъ надъ долиною. Такимъ образомъ канонада нашего правофланговаго отряда длилась въ теченіи нѣсколькихъ часовъ. Что̀ дѣлается на лѣвомъ флангѣ, — баронъ Криденеръ не зналъ, такъ какъ отъ князя Шаховскаго не появлялось ни одного донесенія. Эта неизвѣстность побудила наконецъ барона Криденера отправить въ половинѣ перваго часа дня къ князю Шаховскому записку слѣдующаго содержанія:
«Командиръ корпуса покорнѣйше проситъ ваше сіятельство увѣдомить его подробно о положеніи дѣлъ у васъ, именно: сбиты ли батареи, сзади Радишева стоящія, а также нашлось ли достаточно мѣста для вывода на позицію батарей? Признаете ли вы атаку достаточно подготовленною артиллерійскимъ огнемъ? Что̀ дѣлаетъ Кавказская сводная бригада? Есть ли у васъ достаточное число зарядовъ?»
Въ ожиданіи отвѣта на эту записку, баронъ Криденеръ слѣдилъ въ бинокль за ходомъ дѣла въ лѣвофланговомъ отрядѣ и въ исходѣ втораго часа дня замѣтилъ, что ружейные и пушечные дымы князя Шаховскаго все болѣе и болѣе оттягиваются влѣво, на западъ, къ Тученицкому оврагу[45]. По свидѣтельству источника, изъ котораго я заимствую свѣдѣнія о дѣйствіяхъ войскъ 9-го корпуса, это обстоятельство породило въ генералѣ Криденерѣ нѣкоторое недоумѣніе. Согласно плану атаки, изложенному въ диспозиціи, войска 9-го корпуса должны были атаковать съ востока, а князь Шаховской — «направившись между деревнями Сгалуицъ и Пелишатъ, атакуетъ непріятельскія войска, расположенныя на позиціи къ сѣверу отъ деревни Радишево», съ тѣмъ, чтобы по овладѣніи этою позиціею, продолжать двигаться на Плевну, «стараясь занять артиллеріею такія позиціи на высотахъ южнаго берега Гривицкаго ручья, съ которыхъ она могла бы поражать во флангъ и въ тылъ непріятеля, расположеннаго у Гривицы и къ сѣверу отъ Плевны». Усмотрѣнное направленіе дымовъ лѣвофланговаго отряда все болѣе удалялось отъ высотъ южнаго берега Гривицкаго ручья, чрезъ что и промежутокъ между лѣвымъ флангомъ войскъ 9-го корпуса и правымъ флангомъ князя Шаховскаго становился все опаснѣе. Занятіе высотъ лѣваго берега Гривицкаго ручья потому-то и было предписано диспозиціею, что оно, имѣя фланкирующее значеніе относительно укрѣпленій, расположенныхъ противъ нашего правофланговаго отряда, должно было облегчить сему послѣднему атаку этихъ укрѣпленій, послѣ чего оба отряда должны были непосредственно сойдтись между собою для дальнѣйшей атаки на Плевну. Уклоненіе же дымовъ князя Шаховскаго влѣво, указывая какъ бы на желаніе обойдти общую позицію противника съ южной стороны, шло прямо въ разрѣзъ всему плану, начертанному диспозиціею, раздвояя цѣль дѣйствій на совершенно отдѣльныя атаки, обрекая оба наши отряда на окончательное разъединеніе и значительно отдаляя князя Шаховскаго отъ общаго резерва[46]. Что̀ значило это уклоненіе дымовъ?.. Вызывалось ли оно избраніемъ какого-либо инаго пункта для атаки, или выражало собою начало оной? — Все это для генерала Криденера были вопросы, порождаемые недоумѣніемъ, въ виду факта, которому не было объясненія, такъ какъ не было извѣстій отъ князя Шаховскаго.
Желая разрѣшить свое недоумѣніе, баронъ Криденеръ, въ половинѣ третьяго часа по полудни, приказалъ отправить къ князю Шаховскому вторую записку слѣдующаго содержанія:
«Командиръ 9-го корпуса желаетъ подробно знать дѣло, такъ какъ невѣдѣніе объ этомъ лишаетъ его всякой возможности что-либо предпринять. Судя по дыму отъ вашихъ батарей, атака у насъ не подвинется. Генералъ-лейтенантъ баронъ Криденеръ спрашиваетъ: находите ли вы себя въ такомъ положеніи, чтобы атаковать? Если да, то онъ проситъ васъ поспѣшить о томъ увѣдомленіемъ, чтобы онъ могъ поддержать вашу атаку съ лѣваго своего фланга».
Послѣднія десять словъ этой записки служатъ указаніемъ, что направленіе дымовъ лѣвофланговаго отряда на столько измѣнило весь ходъ дѣла, что теперь уже не князь Шаховской долженъ былъ содѣйствовать атакѣ войскъ 9-го корпуса, а баронъ Криденеръ поддерживать атаку князя Шаховскаго. Такимъ образомъ, должно признать, что съ этой минуты баронъ Криденеръ считалъ свой первоначальный планъ, изложенный въ диспозиціи, уже несостоявшимся, и, стало быть, дальнѣйшія наши дѣйствія могли быть ведены только въ зависимости отъ случайностей боя. Но не желая подвергать дѣло какимъ бы то ни было случайностямъ и дѣйствовать, такъ сказать, на авось, баронъ Криденеръ обратился къ князю Имеретинскому и французскому военному агенту полковнику Гальяру, находившимся въ числѣ окружающихъ его лицъ, и указавъ на малоуспѣшность сегодняшняго артиллерійскаго боя вообще и на направленіе дымовъ князя Шаховскаго, все болѣе и болѣе удалявшихся влѣво, сказалъ, что находитъ атаку недостаточно подготовленною, а потому полагаетъ — лучше прекратить на сегодня бой, понемногу ослабляя огонь нашихъ батарей.
Но прежде чѣмъ баронъ Криденеръ успѣлъ принять какое-либо рѣшеніе, къ нему прискакалъ наконецъ, безъ четверти въ три часа по полудни, ординарецъ князя Шаховскаго, съ извѣстіемъ, что начальникъ лѣвофланговаго отряда, считая атаку уже достаточно подготовленною артиллерійскимъ огнемъ, перешелъ въ наступленіе[47].
Теперь объяснилось, что̀ означало отдалявшееся влѣво направленіе дымовъ — и дѣйствительно: офицеры, наблюдавшіе въ бинокли, ясно замѣтили наступательныя движенія на лѣвомъ флангѣ. Отдавать приказаніе о прекращеніи боя было уже поздно; оставалось одно: поддержать, на сколько возможно, князя Шаховскаго, — и баронъ Криденеръ двинулъ въ наступленіе войска правофланговаго отряда[48] и самъ со штабомъ тронулся впередъ, пробираясь верхомъ между проходившими батальонами. Артиллерійскій огонь противника тотчасъ же усилился; гранаты ложились и впереди, и по сторонамъ наступающихъ частей, рвались въ вѣтвяхъ деревьевъ и подымали съ земли фонтаны грязно-желтой пыли. Чтобы нѣсколько уменьшить цѣль, представляемую значительною группою всадниковъ, пришлось раздаться пошире свитѣ командира 9-го корпуса и отвести его конвой нѣсколько въ сторону. Войска шли бодро, въ ногу, ровняясь…
Наступленіе правофланговаго отряда ведено было съ двухъ сторонъ: справа генераломъ Бѣлокопытовымъ[49], а слѣва самимъ начальникомъ 31-й пѣхотной дивизіи, генералъ-лейтенантомъ Вельяминовымъ[50]. Въ частномъ резервѣ за первымъ шли Архангелогородскій и Вологодскій полки[51], а Галичскому полку приказано двинуться побатальонно позади вологодцевъ, направляясь въ Гривицкую лощину, для связи съ княземъ Шаховскимъ при дальнѣйшемъ наступленіи[52]. Въ общемъ же резервѣ, къ востоку отъ Гривицы, у барона Криденера оставались: шесть батальоновъ съ двумя батареями 30-й пѣхотной дивизіи и три эскадрона съ четырьмя конными орудіями.
Съ высоты, на которой, слѣдя за боемъ, стоялъ баронъ Криденеръ, ясно было видно смѣлое движеніе князя Шаховскаго: турки начинали частями сниматься передъ нимъ съ позиціи. Равно и движеніе праваго фланга въ началѣ тоже подавало надежду на хорошіе результаты, такъ какъ стремительный натискъ нашихъ стрѣлковъ на турецкія цѣпи, въ четвертомъ часу по полудни, заставилъ ихъ поспѣшно отходить, и это было причиною, что баронъ Криденеръ, желая пресѣчь непріятелю путь отступленія на Софію, поспѣшилъ послать генералу Лашкареву приказаніе о переходѣ его отряда[53] на лѣвый берегъ Вида, для дѣйствій по софійскому шоссе, въ тылъ противнику. Но едва было послано это приказаніе, какъ отступленіе турокъ вдругъ прекратилось, а черезъ нѣсколько минутъ, видимо ободренные чѣмъ-то, они вновь перешли въ наступленіе противъ князя Шаховскаго[54]. Все это хорошо было видно съ того мѣста, гдѣ стоялъ баронъ Криденеръ, посреди открытой площадки, на вершинѣ хребто-образной возвышенности, вдающейся мысомъ въ долину, по которой протекаетъ Гривицкій ручей. Это было лучшее мѣсто для наблюденій, такъ какъ отсюда вправо, словно на ладони, виднѣлся весь Гривицкій редутъ съ окружающими его ложементами, а влѣво открывался видъ почти на всю позицію князя Шаховскаго. На эту площадку, въ исходѣ четвертаго часа дня, прискакалъ ординарецъ князя Шаховскаго, еще издали крича: «Помощь!… Помощь!»… Тогда баронъ Крпденеръ, вызвавъ капитана генеральнаго штаба Бюргера, приказалъ ему взять изъ резерва Коломенскій полкъ съ батареею и вести ихъ къ лѣвофланговому отряду, а ротмистра Хвостова послалъ съ извѣщеніемъ о томъ къ князю Шаховскому. О роли, выпавшей на долю Коломенскаго полка, уже было сказано выше.
Дружно и стройно двигались войска генераловъ Бѣлокопытова и Вельяминова противъ сильно занятыхъ турецкихъ укрѣпленій, имѣя конечною цѣлью атаки все тотъ же Гривицкій редутъ.
Непріятель, завидѣвъ движеніе этихъ двухъ отрядовъ, открылъ огонь, который по истинѣ можно назвать ужасающимъ: это былъ, въ буквальномъ смыслѣ, градъ барабанящихъ пуль, не говоря уже объ учащенныхъ артиллерійскихъ выстрѣлахъ. Здѣсь уже, конечно, не могло быть и рѣчи о мѣткости, а весь разсчетъ противника строился лишь на процентѣ выпускаемыхъ безъ счета пуль, но и этотъ процентъ, при массѣ огня, былъ все-таки ужасенъ. Но 1-й батальонъ Пензенскаго полка безостановочно продолжалъ подвигаться впередъ, а подойдя на ближайшее разстояніе, ударилъ въ штыки и приступомъ взялъ первый рядъ ложементовъ и батарею. Не останавливаясь, онъ уже бросился было на второй рядъ укрѣпленій, но будучи встрѣченъ тутъ турецкими резервами, долженъ былъ пріостановиться. Въ поддержку ему, 2-й батальонъ того же полка, наступавшій лѣвѣе, ударилъ съ такою же стремительностію на непріятельскіе окопы, и на этотъ разъ турки не выдержали — отбѣжали въ лощину. 2-й батальонъ, по пятамъ противника, достигъ противолежащаго края лощины, гдѣ расположенъ Гривицкій редутъ, и тутъ замѣтилъ, что съ правой стороны подкрѣпляетъ его 3-й батальонъ пензенцевъ.
Подъемъ къ редуту, представлявшій уголъ болѣе 30-ти градусовъ, былъ крайне труденъ; но не смотря на это, 5-я и 7-я линейныя роты, подъ сильнѣйшимъ огнемъ, не только добрались и выбили непріятеля изъ траншей, но и утвердились въ нихъ. Этими ротами предводительствовалъ маіоръ Ковалевскій, командиръ 2-го батальона, который, по занятіи траншей, бросился съ частью стрѣлковъ и 7-ю ротою вправо, на брустверъ редута, и первый вскочилъ туда. Кучка турецкихъ солдатъ подскочила въ упоръ къ нему со склоненными штыками. Ковалевскій троихъ положилъ на мѣстѣ выстрѣлами изъ своего револьвера, и желая подозвать на помощь своихъ солдатъ, обернулся назадъ, но въ это самое мгновеніе былъ раненъ въ бокъ пулею одного изъ противниковъ, а остальные съ торжествомъ подняли его вверхъ на штыки. Тутъ подскочилъ какой-то турецкій офицеръ и съ размаха отрубилъ ему голову. Здѣсь же палъ и командиръ 7-й роты, поручикъ Аммосовъ, изрубленный ятаганами. Не имѣли также успѣха и остальные два батальона Пензенскаго полка, пылко бросавшіеся на противника подъ перекрестнымъ огнемъ съ фронта и фланговъ. При этихъ отчаянныхъ атакахъ Пензенскій полкъ потерялъ 29 офицеровъ и 1,006 нижнихъ чиновъ. Эти цифры говорятъ сами за себя, и громадность потери свидѣтельствуетъ объ упорствѣ и беззавѣтной храбрости полка.
Вслѣдъ за пензенскими, пошли на приступъ 2-й, а потомъ и 3-й батальоны Козловскаго полка, предводимые своимъ полковымъ командиромъ, полковникомъ Степановымъ, и не желая отступить, засѣли во рву Гривицкаго редута. При этой атакѣ полковникъ Степановъ былъ замертво унесенъ на перевязочный пунктъ, получивъ смертельныя раны пулями. Онъ все время, не смотря на просьбы офицеровъ и солдатъ, не хотѣлъ слѣзть со своего рыжаго коня, служившаго слишкомъ хорошею цѣлью непріятельскимъ стрѣлкамъ. «Нѣтъ, братцы, я не даромъ получилъ моего Георгія», отвѣчалъ онъ на всѣ доводы, и палъ жертвою собственнаго молодечества; онъ получилъ три раны, изъ которыхъ послѣдняя была въ животъ и пуля засѣла около крестца; эта пуля была безусловно смертельною.
Одновременно съ атакою генерала Бѣлокопытова наступалъ и 122-й пѣхотный Тамбовскій полкъ, имѣя въ резервѣ за собою 1-й батальонъ козловцевъ. Тамбовскія роты, подъ сильнымъ огнемъ, шли въ полномъ порядкѣ, сохраняя даже равненіе. По мѣрѣ сближенія ихъ съ непріятелемъ, огонь его все усиливался и наконецъ дошелъ до такой степени, что трудно было подвигаться впередъ, на каждомъ шагу переступая чрезъ убитыхъ и валявшихся раненыхъ. Такимъ образомъ, наступающія части, пріостановившись, вынуждены были залечь за холмъ, откуда открыли огонь залпами. Весьма энергическая атака съ этой послѣдней позиціи точно также не имѣла успѣха.
Вслѣдъ за этими полками двинулись Галичскій, Вологодскій и Архангелогородскій полки съ ихъ артиллеріею. Не останавливаясь, они постепенно вступали въ дѣло и кидались въ штыки на непріятельскіе ложементы вокругъ Гривицкаго редута. Но всѣ эти отчаянныя усилія разбивались о сопротивленіе турокъ.
Между тѣмъ, время уже шло къ вечеру, — нужно было кончать дѣло, а участь всего боя, какъ казалось военачальникамъ правофланговаго отряда, главнѣйшимъ образомъ, зависѣла отъ взятія Гривицкаго редута. Надо было кончить съ этимъ редутомъ, вокругъ котораго уже лежало много и много русскихъ… На поддержку атакующимъ баронъ Криденеръ послалъ изъ остатковъ общаго резерва двѣ роты 120-го пѣхотнаго Серпуховскаго полка и два конныя орудія[55]. Бой снова загорѣлся съ лихорадочною силою, — но встрѣченныя трехъ-яруснымъ огнемъ — и новыя наши атаки были безуспѣшны.
Баронъ Криденеръ все еще стоялъ на открытой площадкѣ возвышенности, когда около шести часовъ вечера къ нему прискакалъ отъ князя Шаховскаго новый посланный — адъютантъ Главнокомандующаго штабсъ-ротмистръ Дерфельденъ, съ тревожною вѣстью, что на лѣвомъ флангѣ нужна немедленная помощь, а иначе дѣло разыграется плохо. И не успѣлъ онъ окончить своего доклада, какъ скачетъ третій посланный, свиты Его Величества генералъ-маіоръ графъ Протасовъ-Бахметевъ, съ настоятельною просьбой о подкрѣпленіи; вслѣдъ за нимъ прибылъ и четвертый — и все одно и то же требованіе: «Помощь!»
Но у барона Криденера уже не было никакихъ средствъ для помощи. Къ генералу Вельяминову, тоже неоднократно присылавшему за подкрѣпленіями, только что были отправлены изъ резерва двѣ роты съ двумя орудіями, да къ генералу Бѣлокопытову, на крайній правый флангъ, уже сильно подавшійся назадъ, сейчасъ лишь послали батальонъ серпуховцевъ съ драгунскимъ эскадрономъ и двумя орудіями, такъ что, на случай прикрытія общаго отступленія, у барона Криденера осталось въ запасѣ только полтора батальона. Помогать теперь лѣвофланговому отряду значило бы — остаться при отступленіи безъ одной свѣжей части; да и кромѣ того, принимая въ соображеніе отдаленность этого отряда отъ общаго резерва и путь къ нему по кукурузнымъ полямъ, кустарникамъ, виноградникамъ, чрезъ балки и лощины, помощь могла бы подоспѣть на лѣвый флангъ не иначе, какъ ночью, а между тѣмъ противъ нашего праваго фланга были сосредоточены наибольшія силы турокъ. Чтобы помочь князю Шаховскому, барону Криденеру оставалось развѣ одно изъ двухъ: либо совсѣмъ оставить дѣло на правомъ флангѣ, либо крайне ослабить его, передвинувшись, въ первомъ случаѣ, къ лѣвофланговому отряду всѣми своими силами, а во второмъ — направивъ туда часть этихъ силъ, уже давно введенныхъ въ бой противъ Гривицкаго редута, и для этого, такъ сказать, оторвать ихъ отъ дерущагося противника. Мыслимо ли было что-либо подобное, если вспомнить, что за Гривицкимъ редутомъ у турокъ стоялъ цѣлый укрѣпленный лагерь, такъ что, прежде взятія того и другаго, войскамъ 9-го корпуса никуда нельзя было двинуться (развѣ только назадъ), не подвергая себя жесточайшему и совершенно безнаказанному фланговому огню превосходныхъ силъ противника? Двинуть часть силъ — значило ослабить остальную часть до окончательной невозможности не только продолжать бой, но и выдти изъ боя ради отступленія; эта послѣдняя часть была бы заранѣе обречена на конечную и совершенно безполезную гибель. Двинуться же всѣми силами — значило совершенно открыть для противника все плевно-рущукское шоссе, весь путь естественнаго и единственно возможнаго нашего отступленія на булгаренскую позицію[56].
Отказавъ въ подкрѣпленіи князю Шаховскому, баронъ Криденеръ рѣшился сдѣлать еще одну, уже послѣднюю, но едва ли необходимую попытку противъ Гривицкаго редута и послалъ туда еще три роты того же Серпуховскаго полка[57]. Смѣю сомнѣваться въ необходимости этой попытки, на томъ основаніи, что если усилія слишкомъ 19-ти батальоновъ разбивались до сихъ поръ о преграды Гривицкаго редута, то едва ли могли три роты существенно помочь дѣлу; а между тѣмъ, съ отправленіемъ ихъ въ атаку, — для прикрытія общаго отступленія отрядовъ барона Криденера и князя Шаховскаго, въ резервѣ остался только одинъ батальонъ. А что̀ было бы тогда, если бы турки, ободренные успѣхомъ, вздумали перейдти въ наступленіе и повели бы настойчивое преслѣдованіе нашихъ изнеможенныхъ войскъ?… Личное начальствованіе надъ тремя серпуховскими ротами принялъ ихъ бригадный командиръ, генералъ Божеряновъ; но онъ былъ раненъ, не доходя ста шаговъ до редута. Не смотря на все рвеніе начальниковъ и людей, не увѣнчалась успѣхомъ и эта послѣдняя попытка.
Солнце скрылось, чрезъ полчаса наступила полная темнота; мѣсяцъ пока не показывался, а вокругъ редута все еще кипѣла ружейная перестрѣлка, сопровождаемая отчаянными, остервенѣлыми криками «ура». Войска не хотѣли отступать, пока не овладѣютъ этимъ укрѣпленіемъ. Для наблюдающихъ за боемъ, при сгущавшихся сумеркахъ, въ пыли и дыму, облекавшихъ Гривицкій редутъ, уже ничего не возможно было разглядѣть; по временамъ казалось, будто стрѣльба затихала и какъ бы удалялась, замолкали и крики, и тогда можно было думать, что редутъ уже въ нашихъ рукахъ; однако, проходитъ минута, другая — и снова поднимается усиленная канонада, снова, какъ барабанная дробь, закипаетъ перестрѣлка, быстро трещатъ одинъ за другимъ ружейные залпы, и вмѣстѣ съ ними опять колеблется, опять исчезаетъ наша минутная, обманчивая надежда…
Въ минуты этихъ судорожныхъ колебаній боя, порою казалось, что дѣло еще не потеряно, что еще одно напряженіе, еще одинъ порывъ — и редутъ въ нашихъ рукахъ. Въ одно изъ подобныхъ мгновеній къ барону Криденеру подъѣзжаетъ ординарецъ князя Шаховскаго, съ извѣстіемъ, что начальникъ лѣвофланговаго отряда, не имѣя больше войскъ подъ рукою, не въ силахъ держаться долѣе и потому начинаетъ отступленіе.
— Передайте князю Шаховскому, чтобы вовсе не отступать, сказалъ генералъ Криденеръ: — всѣмъ оставаться на тѣхъ позиціяхъ, гдѣ застанетъ ночь. Завтра утромъ мы пойдемъ и возьмемъ Плевну[58].
На чемъ основывалась такая увѣренность почтеннаго генерала — сказать, конечно, трудно, такъ какъ ожидать себѣ помощи онъ не могъ ни откуда, а наличныя войска были слишкомъ уже разстроены неудачнымъ боемъ. Думаю, что эти слова выражали собою скорѣе психическое настроеніе главноначальствующаго въ данную минуту, чѣмъ убѣжденіе въ дѣйствительной возможности взять Плевну завтра утромъ. Мнѣ кажется, что это былъ просто самообманъ отчаянія, минута, когда вопреки очевидности еще не хочется вѣрить въ ужасный смыслъ дѣйствительности, когда страшно сознаться самому себѣ, что дѣло потеряно, что всѣ жертвы напрасны, и когда вмѣстѣ съ тѣмъ въ душѣ мелькаетъ мгновеньями рѣшимость отчаянія: взять во что̀ бы то ни стало, или умереть на мѣстѣ.
Ординарецъ, отвозившій это приказаніе къ начальнику лѣвофланговаго отряда, встрѣтилъ князя Шаховскаго какъ разъ въ ту минуту, когда этотъ послѣдній, окруженный штабомъ и казаками, спускался съ высоты, служившей ему доселѣ обсерваціоннымъ пунктомъ. Протѣснившись между всадниками свиты, ординарецъ передалъ князю записку и словесное приказаніе барона Криденера.
— Поздно! Нельзя не отступить!… Вы видите? — сказалъ князь, указывая на войска, шедшія въ безпорядкѣ, и за тѣмъ замѣтилъ, что хотя бы и могло подоспѣть завтра подкрѣпленіе, но сегодня уже нельзя такъ оставаться и что генералу Горшкову утромъ будетъ несравненно труднѣе, чѣмъ теперь, выводить свои войска изъ городскаго предмѣстія[60].
Видя безполезность дальнѣйшихъ попытокъ и упорства среди ночной темноты, баронъ Криденеръ приказалъ батальону серпуховцевъ и эскадрону уланъ — единственно остававшимся еще у него въ резервѣ — занять позицію, за которую могли бы отступить сражавшіяся впереди части, а самъ со штабомъ переѣхалъ на главный перевязочный пунктъ, находившійся вблизи боевыхъ линій. Это было уже близко около полуночи. Здѣсь баронъ Криденеръ принялъ начальниковъ частей правофланговаго отряда, явившихся съ докладами объ исходѣ боя, и сюда же пріѣхалъ графъ Протасовъ-Бахметевъ, вторично посланный княземъ Шаховскимъ, съ порученіемъ — передать главноначальствующему, что въ лѣвофланговомъ отрядѣ едва-ли осталось четыре роты. Тогда баронъ Криденеръ, убѣдясь въ окончательной невозможности возобновить на завтра дѣло, поручилъ генералу Вельяминову вывести изъ боя части, остававшіяся еще около Гривицкаго редута, и направилъ принадлежавшіе 5-й пѣхотной дивизіи обозы 2-го и 3-го разрядовъ на Булгарени, а обозы 31-й дивизіи — на Турскій Трестеникъ; войскамъ же было приказано — по выходѣ изъ боя, отступать на ихъ прежнія позиціи, съ которыхъ они двинулись въ утро 18-го числа къ Плевнѣ. Затѣмъ, составивъ двѣ телеграммы Государю Императору и Великому Князю Главнокомандующему, баронъ Криденеръ выѣхалъ съ главнаго перевязочнаго пункта на дорогу и, пропустивъ, подъ личнымъ своимъ осмотромъ, всѣ до послѣдней подводы съ ранеными, двинулся вслѣдъ за войсками не раньше, какъ когда были сняты и уложены на линейки шатры дивизьоннаго лазарета.
На пути къ Турскому-Трестенику онъ встрѣтилъ 124-й пѣхотный Воронежскій полкъ, только что подходившій къ мѣсту боя[61], и направилъ его въ помощь Галичскому полку, на который, какъ на часть менѣе другихъ пострадавшую, возложено было, совмѣстно съ серпуховскимъ батальономъ, общее прикрытіе отступленія.
Но вокругъ Гривицкаго редута все еще слышались надорванные крики и, не умолкая, рокотала перестрѣлка, которая упорно длилась всю ночь, и только къ одиннадцати часамъ утра слѣдующаго дня (19-го іюля) удалось, наконецъ, генералу Вельяминову, такъ сказать, оттащить эти войска изъ боя на позицію. Послѣдними, вышедшими изъ рва редута были люди Архангелогородскаго полка, подъ начальствомъ флигель-адъютанта полковника Шлиттера, который принялъ полкъ лишь передъ самымъ сраженіемъ. Это обстоятельство можетъ характеризовать духъ бывшихъ въ дѣлѣ войскъ: Архангелогородскій полкъ понесъ сильныя потери въ первомъ плевненскомъ бою и считался наиболѣе деморализованнымъ. Части, выходившія изъ огня на Гривицу, отступали въ порядкѣ, не торопясь и перестрѣливаясь, пока не отошли на равнину, лежавшую уже внѣ сферы ружейнаго огня, гдѣ и перестроилисъ въ батальонныя колонны, а нѣкоторыя части исполнили это перестроеніе еще въ виду Гривицы.
Во второмъ плевненскомъ сраженіи мы потеряли одного генерала[62] трехъ полковыхъ командировъ[63], 165 штабъ и оберъ-офицеровъ и 7,167 человѣкъ нижнихъ чиновъ, а всего 7,336 человѣкъ[64].
Поведеніе войскъ въ бою 18-го іюля стоѝтъ внѣ всякаго упрека: они съ геройскимъ самоотверженіемъ, до послѣдней минуты, исполнили свое тяжкое дѣло[65]. Въ чемъ же кроется причина нашей неудачи? Какіе общіе выводы можно сдѣлать на основаніи данныхъ, представляемыхъ намъ вторымъ плевненскимъ боемъ?
Въ этомъ отношеніи мнѣ приходилось встрѣчаться со многими мнѣніями, изъ коихъ важнѣйшія сводятся на недостаточность рекогносцировокъ и на недостаточность нашихъ силъ для атаки. Относительно перваго высказываются такимъ образомъ, что если начальнику штаба 9-го корпуса, озабоченному никопольскими дѣлами, некогда было заняться рекогносцировками до 8-го іюля, то съ 9-го по 18-е число времени было достаточно, а съ устраненіемъ недоразумѣній по поводу главнаго начальствованія, т. е. съ 14-го іюля, не могло быть недостатка и въ свѣдущихъ офицерахъ генеральнаго штаба, такъ какъ число ихъ увеличилось наличными силами штаба 11-го корпуса; кавалеріи тоже было вполнѣ достаточно. Если до 8-го іюля признавалось возможнымъ возлагать на одну лишь Кавказскую бригаду не только наблюденіе свыше стоверстнаго пространства отъ устій Вида до Ловчи и Сельви, но и рекогносцированіе Плевны, Ловчи, Никополя, и участіе въ бояхъ, и разныя иныя порученія, требовавшія безпрестанныхъ откомандировокъ значительныхъ частей этой бригады, то теперь, когда подъ Плевной съ 11-го числа собрались цѣлыя три бригады кавалеріи, съ достаточно сильною конною артиллеріею, — рекогносцировки самыя точныя, обстоятельныя и подробныя, производимыя притомъ не казачьими урядниками и хорунжими, а офицерами генеральнаго штаба, сдѣлались не только возможны, но и безусловно обязательны[66]. Никто, конечно, не утверждаетъ, что ихъ не было, но полагаютъ, что онѣ были не вполнѣ достаточны и въ подтвержденіе такого мнѣнія указываютъ, что недостаточность рекогносцировокъ выяснилась обстоятельствами самаго боя. Такъ, напримѣръ, говорятъ, что если бы условія этого боя были вполнѣ подготовлены предварительными рекогносцировками, то не могло бы явиться ошибочнаго убѣжденія, что ключемъ тактической позиціи является Гривицкій редутъ. Быть можетъ, онъ и составляетъ ключъ позиціи, но развѣ въ томъ лишь случаѣ, если брать Плевну, что́ называется, въ лобъ[67]. Но была ли настоятельная и неизбѣжная надобность именно въ такой атакѣ? — Полагаютъ, что этой надобности не представилось бы, если бы намъ были заранѣе извѣстны слабыя стороны турецкой позиціи, которыя обнаружились только во время боя генерала Скобелева: непріятель на южной и юго-западной сторонѣ вовсе не имѣлъ никакихъ укрѣпленій, и то упорство, съ какимъ турки старались штыковыми атаками сбить Скобелева съ занятой имъ позиціи на третьемъ кряжѣ Зеленыхъ высотъ, достаточно указываетъ, что Османъ-паша, спохватившись, понялъ, гдѣ его Ахиллесова пята и откуда можетъ ему грозить самая страшная опасность.
Вторая ошибка, которой будто бы не избѣжалъ и генералъ Скобелевъ, заключалась — какъ полагаютъ нѣкоторые — въ томъ, что мы, по видимому, цѣлью всѣхъ своихъ усилій поставляли самый городъ Плевну, стараясь проникнуть въ его улицы, къ чему стремился и генералъ Горшковъ. Положимъ, говорятъ, что намъ удалось бы ворваться въ городъ и даже удержаться въ немъ. Какая въ томъ польза? Городъ лежитъ на днѣ глубокой котловины, гдѣ турки безнаказанно могли бы засыпа̀ть насъ снарядами съ командующихъ высотъ, на которыхъ расположены ихъ укрѣпленія сѣвернаго и сѣверо-восточнаго фронтовъ, еще ранѣе справедливо сочтенныя нами недоступными для атаки. Высказывающіе такое мнѣніе полагаютъ, что задача вовсе не въ городѣ Плевно, а въ южныхъ и юго-западныхъ высотахъ, его окружающихъ. Они думаютъ, что занявъ прочнымъ образомъ (но не иначе, какъ прочнымъ) третій гребень Зеленыхъ горъ и вообще юго-западныя высоты, что́ тянутся позади Плевны до видскаго каменнаго моста параллельно долинѣ Гривицкаго ручья, противъ Буковолипскихъ и Опонецкихъ высотъ, мы господствовали бы непосредственно надъ самымъ городомъ и, кромѣ того, пріобрѣтали бы всѣ выгоды фланговаго расположенія вдоль единственно возможнаго для Османа пути отступленія на софійское шоссе, каковой путь пролегаетъ по долинѣ Гривицкаго ручья, къ видскому мосту. Занять же эти позиціи было тѣмъ легче, что южная (ловчинское шоссе) и юго-западная части турецкой позиціи были въ то время вовсе не укрѣплены. Если бы это обстоятельство было извѣстно заблаговременно, то нѣтъ сомнѣнія, что южной и юго-западной сторонамъ было бы отдано все преимущество для главнаго удара, а на радишевскомъ и гривицкомъ фронтахъ пришлось бы, можетъ быть, ограничиться только демонстративными, преимущественно артиллерійскими дѣйствіями. Могутъ возразить, что перенося центръ тяжести на югъ, мы открыли бы плевно-рущукское шоссе и нашу коммуникаціонную систово-тырновскую линію. Но, по мнѣнію людей, проводящихъ вышеизложенные взгляды, это не представляло бы ровно никакой опасности, если бы мы укрѣпили булгаренскую позицію, оставивъ на ея неприступныхъ съ фронта высотахъ хотя бы бригаду пѣхоты. Трудно предположить, говорятъ они, чтобы турки пошли разшибать себѣ лобъ о булгаренскія твердыни и добровольно становиться между двухъ огней въ открытомъ полѣ, окончательно отрѣзывая себя въ то же время отъ своихъ сообщеній съ Софіей и Раховымъ. Прочно владѣя южными и югозападными плевненскими высотами (конечно, при необходимомъ условіи обладанія и булгаренскою позиціею), намъ незачѣмъ было бы врываться въ самый городъ: онъ былъ бы у насъ подъ ногами и мы получили бы не только возможность дѣйствовать огнемъ противъ праваго фланга и всего тыла турецкихъ войскъ, но, быть можетъ, и отрѣзали бы имъ путь отступленія. Турки должны были бы повернуть свой фронтъ и выбивать насъ штыками съ южныхъ и юго-западныхъ высотъ, а до штыковыхъ атакъ они, какъ извѣстно, не большіе охотники.
Противъ всѣхъ этихъ доводовъ встрѣчается, однако, возраженіе, какъ мнѣ кажется, весьма существенное. Соглашаясь съ относительною правильностію вышеизложенныхъ воззрѣній, нѣкоторые находятъ, что они строятся на принципѣ безусловной съ нашей стороны побѣды. А еслп бы, говорятъ они, при сравнительной малочисленности нашихъ войскъ, намъ не удалось удержаться на южныхъ и юго-западныхъ высотахъ? Если бы, не смотря на всѣ геройскія усилія съ нашей стороны, штыковая атака этихъ высотъ, въ концѣ концовъ, удалась туркамъ и намъ пришлось бы отступать, то куда лежалъ бы нашъ путь отступленія? На Ловчу? Но Ловча съ 15-го іюля уже была занята турками. На плевно-рущукское шоссе, къ Булгаренямъ? Но это послѣднее отступленіе было бы неизбѣжно сопряжено съ фланговымъ движеніемъ мимо южныхъ и юго-восточныхъ плевненскихъ позицій, въ виду торжествующаго непріятеля, что̀ было бы крайне рискованно и опасно. — Изъ этого выводъ одинъ: если вышеизложенный планъ атаки на южную и юго-западную стороны плевненскихъ позицій и былъ бы осуществимъ, то не иначе, какъ при условіи обладанія Ловчей и, стало быть, не овладѣвъ предварительно этимъ послѣднимъ городомъ, нельзя было рѣшаться и на вторичную атаку Плевны.
Затѣмъ, почти всѣ единогласно замѣчаютъ, что въ бою 18-го іюля повторилось то же самое явленіе, какъ и въ бою 8-го числа; это именно — отсутствіе центра, вслѣдствіе чего образовался весьма большой промежутокъ между лѣвымъ флангомъ барона Криденера и правымъ князя Шаховскаго, причемъ этотъ послѣдній флангъ совсѣмъ, такъ сказать, висѣлъ на воздухѣ. Вслѣдствіе разъединенности отрядовъ, конечно, не могло быть и единства въ направленіи общихъ дѣйствій, а потому оба отряда, естественно, должны были дѣйствовать какъ совершенно отдѣльныя, самостоятельныя, независимыя одна отъ другой части.
Какъ на одну изъ причинъ нашей неудачи, указываютъ еще на недостаточность общаго резерва. Но въ виду малочисленности войскъ, предназначенныхъ для дѣйствій противъ Плевны, невозможно было отрядить въ общій резервъ болѣе одной пѣхотной бригады. Не надо забывать, что наличныя части 5-й пѣхотной дивизіи были почти въ половинномъ числѣ рядовъ. Главнѣйшая причина неудачи, не зависѣвшая отъ главноначальствующаго плевненскимъ отрядомъ, дѣйствительно заключалась въ малочисленности его войскъ, и это тѣмъ прискорбнѣе, что три полка 16-й пѣхотной дивизіи[68] съ 14-го по 18-е іюля простояли въ Турской Сливѣ, всего лишь въ двухъ переходахъ отъ 9-го корпуса, а 18-го числа направились къ Тырнову.
Примѣчанія
править- ↑ Второй систово-зимницкій мостъ, равно какъ и мостъ у Никополя еще не были готовы; на нижне-дунайскій же мостъ, отдѣленный отъ главныхъ силъ нашей арміи слишкомъ обширною и еще непокоренною территоріею, конечно, невозможно было разсчитывать нашимъ главнымъ силамъ въ средней Болгаріи ни въ какихъ обстоятельствахъ, ранѣе покоренія Рущука, Туртукая, Силистріи и обложенія Шумлы.
- ↑ Курсивъ въ подлинникѣ.
- ↑ Какъ напримѣръ: для обороны систово-зимницкаго моста (Воронежскій полкъ) и для содержанія гарнизона въ Никополѣ, гдѣ, до вступленія въ крѣпость румынъ, была оставлена одна бригада, на смѣну которой былъ посланъ Костромской полкъ, какъ наиболѣе потерпѣвшій въ дѣлѣ 8-го іюля. Войска 9-го корпуса придвинулись къ Плевнѣ 9-го іюля, къ ночи.
- ↑ Смѣю предполагать, что въ строевомъ отдѣлѣ штаба въ это время, вѣроятно, имѣлось не совсѣмъ точное представленіе о положеніи дѣлъ подъ Плевною. Такъ можно думать на основаніи бумаги, посланной, за подписью генерала Левицкаго, изъ Тырнова 13-го іюля въ семь часовъ вечера. Бумага эта сообщала командиру Кавказской бригады предписаніе «выдвинуться впередъ и очистить отъ непріятельскихъ партій все пространство впереди р. Осмы, южнѣе шоссе, до Плевно и держаться болѣе впереди». Партій, прогнанныхъ еще ранѣе, а именно, съ 23-го по 30-е іюня, на указанномъ пространствѣ въ данное время не было уже никакихъ, а была цѣлая 60-ти тысячная армія Османа, расположенная подковообразно впереди Плевны — отъ Опонца, черезъ Буковлекъ (онъ же и Букова Липа) на Гривицу, Радишево и далѣе къ западу. Впрочемъ, въ заключеніе означеннаго предписанія пояснялось, что таковое направленіе дѣйствій указывается Кавказской бригадѣ «вообще» и что имъ «не отмѣняются тѣ приказанія, которыя, можетъ быть, уже получены отъ прямаго начальства».
- ↑ Изъ состава 11-го армейскаго корпуса: 1-я бригада 11-й кавалерійской дивизіи (полки: Рижскій драгунскій и Чугуевскій уланскій) съ 18-ю конною и 8-ю донскою батареями (12 орудій) и 1-я бригада 32-й пѣхотной дивизіи (полки: 125-й Курскій и 126-й Рыльскій) съ 1-ю, 3-ю и 4-ю батареями 32-й артиллерійской бригады (24 орудія).
Изъ состава 4-го армейскаго корпуса: 30-я пѣхотная дивизія (полки: 117-й Ярославскій, 118-й Шуйскій, 119-й Коломенскій и 120-й Серпуховскій) съ 30-ю артиллерійскою бригадою (48 орудій).
Итого: 18 батальоновъ, 8 эскадроновъ и 84 орудія, изъ числа коихъ 40 орудій 9-ти-фунтовыхъ. - ↑ Въ извѣщеніи о сформированіи сего отряда, которое было послано изъ строеваго отдѣла штаба арміи командиру Кавказской бригады 10-го іюля за № 783, —полковнику Тутолмину поставляется на видъ, что отрядъ учреждается «для установленія связи между расположеніемъ 9-го армейскаго корпуса и главныхъ силъ арміи, потерянной съ выходомъ командуемой вашимъ высокоблагородіемъ бригады изъ Плевны къ Никополю», и затѣмъ, по указаніи дальнѣйшихъ цѣлей вновь учреждаемаго отряда, поименовываются части, изъ коихъ онъ долженъ состоять, а именно: Кавказская казачья бригада, 3-я сотня Владикавказско-Осетинскаго полка и отрядъ полковника Бакланова (т. е. тотъ самый, что занималъ до 15-го іюля Ловчу, состоя изъ двухъ сотень 23-го и двухъ сотень 30-го донскихъ казачьихъ полковъ, при двухъ орудіяхъ 6-й донской батареи), каковой отрядъ и подчиняется Свиты Его Величества генералъ-маіору Скобелеву, «для единства дѣйствій», какъ сказано въ помянутомъ извѣщеніи. Тутъ, очевидно, вкралось нѣкоторое недоразумѣніе. Не говоря уже о томъ, что 3-я сотня Владикавказско-Осетинскаго полка, подчиненная непосредственно начальнику Кавказской бригады, входитъ въ составъ новаго отряда вмѣстѣ съ этою бригадою, но какъ бы совершенно самостоятельная часть (такъ, по крайней мѣрѣ, явствуетъ изъ буквальнаго смысла бумаги), главное недоразумѣніе заключается вотъ въ чемъ: первая цѣль вновь учреждаемаго отряда имѣетъ въ виду возстановленіе потерянной связи между 9-мъ корпусомъ и главными силами, причемъ потеря связи поставляется косвеннымъ образомъ какъ бы въ упрекъ полковнику Тутолмину. Но, въ сущности, едва ли можно обвинить въ этомъ командира Кавказской бригады, такъ какъ 25-го іюня ему было приказано командиромъ 9-го корпуса держать связь съ передовымъ отрядомъ генерала Гурко и для сохраненія этой связи онъ сдѣлалъ все, что было въ его возможности, отправляя два раза по цѣлой полусотнѣ въ Тырново и Сельви, а именно: въ первый разъ, 30-го іюня, полусотню 3-й сотни Владикавказско-Осетинскаго полка съ сотникомъ Верещагинымъ, который, явясь 30-го же числа въ Тырново, уже не нашелъ тамъ передоваго отряда, а встрѣтилъ главную квартиру, и оттуда былъ посланъ 2-го іюля въ Сельви, гдѣ находилась сотня 30-го донскаго полка, входившая въ составъ передоваго отряда генерала Гурко; сотнику Верещагину велѣно было держать связь съ Кавказскою бригадой и Габровымъ, гдѣ находились части 30-го донскаго полка. Это и было исполняемо, и именно ради этой цѣли послана въ Сельви 5-го іюля вторая полусотня той же 3-й сотни. О сохраненіи же связи съ главными силами начальникъ Кавказской бригады ни откуда не получалъ приказанія. Самое назначеніе 3-ей сотни, какъ самостоятельной части, въ составъ вновь учреждаемаго отряда указываетъ, что строевому отдѣлу штаба было извѣстно мѣсто ея нахожденія, а въ такомъ случаѣ не могла не быть извѣстною и цѣль, ради которой эта сотня была въ два пріема выслана командиромъ Кавказской бригады. Стало быть, подъ потерею связи надо разумѣть отсутствіе дальнѣйшихъ отправокъ частей Кавказской бригады къ Тырнову въ періодъ времени съ 5-го по 10-е іюля. Но слѣдуетъ принять въ соображеніе, что наличность бригады у полковника Тутолмина во все это время колебалась между шестью и восемью сотнями, за постоянными откомандировками прочихъ, по требованіямъ ближайшаго начальства. Ослаблять себя дальнѣйшими выдѣлами частей полковникъ Тутолминъ не могъ, въ виду предстоявшаго 8-го числа боя, а 9-го числа, до подхода къ ночи силъ 9-го корпуса, на немъ лежала охрана булгаренскаго моста и отправка раненыхъ Костромскаго полка (до 100 подводъ).
Въ той же бумагѣ отъ 10-го іюля, за № 783, упоминается о выходѣ Кавказской бригады изъ Плевны. Если это не описка лица, составлявшаго бумагу, то позволительно думать, что тутъ опять недоразумѣніе, вслѣдствіе того, что въ строевомъ отдѣлѣ штаба, вѣроятно, не составилось еще точнаго представленія о положеніи дѣлъ подъ Плевной. Кавказская бригада въ Плевнѣ не была, а потому не могла и выходить изъ Плевны. Но… это уже дѣло будущаго историка войны — разъяснить, отчего могло произойдти такое неточное представленіе: оттого ли, что штабъ 9-го корпуса не посылалъ своевременно увѣдомленій въ Тырново, или же по какой-либо иной причинѣ? По видимому, это мелочи, но я позволяю себѣ думать, что въ событіи столь громадной важности, какъ «вторая Плевна», никакая мелочь не должна быть упущена, если она такъ или иначе можетъ помочь разъясненію дѣла. - ↑ Данныя для изложенія обстоятельствъ, предшествовавшихъ бою, а равно и самаго боя, почерпнуты мною, кромѣ офиціальныхъ документовъ и устныхъ разсказовъ непосредственныхъ участниковъ дѣла, еще изъ матеріаловъ и свѣдѣній, сообщенныхъ мнѣ, по моей личной просьбѣ, лицами наиболѣе посвященными въ ходъ дѣла какъ въ отрядѣ барона Криденера, такъ и въ отрядѣ князя Шаховскаго, которымъ и приношу за это мою почтительную благодарность. Свѣдѣнія эти во многомъ восполняютъ общую картину «второй Плевны», хотя и не всегда вполнѣ согласуются между собою, какъ напримѣръ въ данномъ случаѣ: первый источникъ указываетъ, что до барона Криденера дошли свѣдѣнія о полученіи Костромскимъ полкомъ приказаній отъ князя Шаховскаго; по второму же источнику — ни князь Шаховской и никто въ штабѣ 11-го корпуса не предъявлялъ собственно къ Костромскому полку такихъ требованій, которыя нарушали бы его прямую подчиненность. Не позволяя себѣ ни малѣйшимъ образомъ вдаваться въ критическую оцѣнку того и другаго источника, я поставивъ себѣ скромною задачею отнюдь не выходить изъ рамокъ простаго безпристрастнаго описанія событій, на основаніи имѣющихся у меня данныхъ, — я смѣю надѣяться, что не навлеку на себя ни съ чьей стороны нареканій, если, въ случаяхъ несогласованія между собою того и другаго источника, буду отмѣчать въ подстрочныхъ примѣчаніяхъ то, въ чемъ именно они не согласуются. Что же касается даннаго случая, о Костромскомъ полкѣ, то надо думать, что причиною возникшаго относительно его недоразумѣнія послужила, вѣроятно, слѣдующая записка начальника штаба 11-го корпуса къ командиру Кавказской бригады, отъ 12-го іюля:
«Штабъ 11-го армейскаго корпуса. «Командиръ корпуса сегодня прибываетъ въ Гаусмагала [Т.-е. Чаушка-Махала.] (Булгарени). Его сіятельство приказалъ перейдти ввѣренной вамъ бригадѣ изъ Булгарени къ Караачъ Бугарски [Т.-е. Карагачъ Болгарскій.] сегодня же и стать тамъ на ночлегъ въ связи съ 1-ю бригадою 11-й кавалерійской дивизіи.
«Костромской пѣхотный полкъ оставить на мѣстѣ.
«Въ Караачъ Бугарски получите дальнѣйшія распоряженія. Всѣ свѣдѣнія, которыя получите съ юга (къ Ловчѣ) и съ сѣвера (къ Брислану) [Т.- е. Бресляница.] присылайте немедленно командиру корпуса въ Гаусмагала.
«Оставьте въ Гаусмагалѣ краткое свѣдѣніе о составѣ вашего отряда.
«Начальникъ штаба полковникъ Бискупскій».
Кромѣ фразы «Костромской пѣхотный полкъ оставить на мѣстѣ», къ этому полку въ штабѣ 11-го корпуса, — по свидѣтельству источника, изъ коего я заимствую свѣдѣнія о дѣйствіяхъ отряда князя Шаховскаго, — не предъявлялось никакихъ болѣе требованій, и самое упоминаніе объ оставленіи его на мѣстѣ было сдѣлано именно потому, что на него не могли простираться распоряженія командира 11-го корпуса, такъ какъ этотъ полкъ находился у Булгареней по распоряженію начальства 9-го корпуса и временно состоялъ въ вѣдѣніи командующаго булгаренскимъ отрядомъ полковника Тутолмина. Относительно же Кавказской казачьей бригады, князь Шаховской счелъ себя въ правѣ распорядиться, ни основаніи сдѣланнаго ему въ главной квартирѣ сообщенія, что эта бригада войдетъ въ составъ его отряда [Письменнаго предписанія о подчиненіи 11-му корпусу, а равно и объ отчисленіи отъ 9-го корпуса — Кавкавская бригада, по свидѣтельству подковника Тутолмина, ни до, ни послѣ этого времени на отъ кого не получала.]. - ↑ Другой источникъ свидѣтельствуетъ, что князь Шаховской ни одной минуты не сомнѣвался въ своей подчиненности командиру 9-го корпуса, какъ старшему въ чинѣ, и если бы могъ принять общее начальство, то развѣ въ томъ только случаѣ, когда баронъ Криденеръ не находился бы на мѣстѣ. Что же касается до приведенныхъ здѣсь словъ графа Келлера, то лично отъ него я ихъ не слыхалъ, но они находятся въ письменномъ источникѣ, сообщенномъ мнѣ вполнѣ авторитетнымъ и свѣдущимъ лицомъ, для руководства при изложеніи дѣйствій войскъ 9-го корпуса.
- ↑ 11-й драгунскій Рижскій и 11-й уланскій Чугуевскій полки съ 18-ю конною и донскою № 8-го батареями.
- ↑ Другой источникъ свидѣтельствуетъ, что Великій Князь Главнокомандующій предлагалъ атаковать Плевну съ южной стороны (т.-е. отъ плевно-ловчинскаго шоссе).
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, начальникъ штаба 11-го корпуса полковникъ Бискупскій тогда же записалъ эту предполагаемую диспозицію со словъ барона Криденера, и заготовилъ съ нея списки для войскъ князя Шаховскаго, такъ что когда въ четыре часа ночи была доставлена въ Порадимъ подлинная диспозиція, то по свѣркѣ ея съ тѣмъ, что́ было записано полковникомъ Бискупскимъ, послѣднее оказалось совершенно согласно съ подлинникомъ барона Криденера и потому, за неимѣніемъ времени для переписки, полковникъ Бискупскій разослалъ въ части войскъ заготовленные имъ списки съ диспозиціи, словесно изложенной начальникомъ 9-го корпуса.
Тотъ же источникъ свидѣтельствуетъ, что во время совѣщанія въ Порадимѣ, начальникъ штаба 11-го корпуса заявилъ свое мнѣніе — не лучше ли было бы атаковать всѣми соединенными силами въ какомъ нибудь одномъ пунктѣ, чѣмъ двумя отдѣльными отрядами? — на что со стороны начальника штаба 9-го корпуса, генералъ-маіора Шиптникова, послѣдовалъ отвѣтъ въ слѣдующихъ словахъ: «Полковникъ, вы получите диспозицію и ее исполните». - ↑ Расположеніе войскъ плевненскаго отряда 17-го іюля, наканунѣ атаки, было слѣдующее:
Правый флангъ: 9-й уланскій Бугскій и 9-й донской казачій полки съ донскою № 2-го батареею (4 эскадрона, 6 сотень и 6 орудій) — въ Бресляницѣ.
31-я пѣхотная дивизія, безъ 124-го пѣхотнаго Воронежскаго полка и 5-й батареи, находившейся въ Никополѣ (9 батальоновъ и 40 орудій) — въ Коюловцахъ.
5-я пѣхотная дивизія, безъ 19-го пѣхотнаго Костромскаго полка и 3-й батареи, находившейся въ Систовѣ (9 батальоновъ и 40 орудій) — въ Турскомъ Трестеникѣ.
2-я бригада 30-й пѣхотной дивизіи со 2-ю, 4-ю и 6-ю батареями (6 батальоновъ и 24 орудія) въ видѣ резерва — въ Карагачѣ Болгарскомъ.
Центръ: 1-я бригада 30-й пѣхотной дивизіи съ 1-ю, 3-ю и 5-ю батареями (6 батальоновъ, 24 орудія), 1-я бригада 32-й пѣхотной дивизіи съ 1-ю, 3-ю и 4-ю батареями (6 батальоновъ и 24 орудія) и 1-я бригада 11-й кавалерійской дивизіи съ 18-ю конною батареею (8 эскадроновъ и 6 орудій) въ Порадимѣ.
Лѣвый флангъ: Кавказская казачья бригада съ донскою № 8-го и конно-горною батареями (12 сотень и 12 орудій) — въ Боготѣ.
А всего въ плевненскомъ отрядѣ: 36 батальоновъ (неполныхъ) или 28,626 чел., 30 эскадроновъ и сотень или 2,546 чел. и 186 орудій (изъ коихъ 80 девяти-фунтовыхъ, могущихъ состязяться съ дальнихъ дистанцій съ дальнобойною турецкою артиллеріею), при 2,804 чел. артиллерійской прислуги. Вообще, слѣдуетъ замѣтить, что силы барона Криденера и князя Шаховскаго были почти одинаковы, хотя у перваго, за исключеніемъ бригады, оставленной въ резервѣ, было шесть полковъ, а у втораго только четыре; но въ войскахъ 9-го корпуса, по причинѣ потерь въ предшествовавшихъ сраженіяхъ, потерпѣвшіе полки находились почти въ половинномъ числѣ рядовъ. У Османа же, какъ извѣстно, было 60,000 пѣхоты, болѣе 2,000 кавалеріи и до 70-ти дальнобойныхъ орудій, — таковы, по крайней мѣрѣ, были послѣднія изъ свѣдѣній, полученныхъ барономъ Криденеромъ. - ↑ По причинѣ поздняго времени, диспозиція во многія части войскъ была доставлена предъ самымъ выступленіемъ, а въ нѣкоторыя, какъ напримѣръ въ отрядъ Скобелева, даже на походѣ.
- ↑ Вотъ текстъ этого наставленія, изложенный въ видѣ примѣчанія къ диспозиціи на 18-е іюля:
«Во время сраженія, всѣ полковыя и батарейныя лазаретныя кареты должны слѣдовать за тѣми частями, которымъ онѣ принадлежатъ, до тѣхъ пунктовъ, которые имъ будутъ указаны корпусными хирургами и врачами, какъ передовые перевязочные пункты, на которыхъ оказывается раненымъ первая помощь, согласно инструкціи о дѣятельности на перевязочныхъ пунктахъ.
«Носильщики, состоящіе при дивизьонныхъ подвижныхъ лазаретахъ, отправляются на передовые перевязочные пункты, чтобы немедленно выносить раненыхъ изъ боевой линіи. Все количество носильщиковъ раздѣлено будетъ между перевязочными пунктами, по указанію корпуснаго хирурга.
«Половина количества бочекъ, находящихся при дивизьонныхъ подвижныхъ лазаретахъ, должна быть отправлена на передовые перевязочные пункты, чтобы оные снабжать водою, нужною на промываніе ранъ и операцій.
«Дивизьонные подвижные лазареты собираются, съ полнымъ составомъ своего врачебнаго персонала и съ тѣми врачами, которые будутъ къ нимъ прикомандированы, на указанный имъ главный перевязочный пунктъ.
«Помощь раненымъ на этомъ пунктѣ подается согласно инструкціи для перевязочныхъ пунктовъ. Во избѣжаніе безпорядковъ, раненые должны быть сортированы по категоріямъ пораненій, немедленно послѣ прибытія.
«Никому не дозволяется, подъ строжайшею отвѣтственностью, безъ особаго разрѣшенія корпуснаго врача, или корпуснаго хирурга, или же старшихъ врачей, назначенныхъ на перевязочные пункты, оставлять самовольно указанное ему мѣсто.
«Въ случаѣ перемѣщеній перевязочныхъ пунктовъ, объ этомъ заблаговременно будетъ сообщаться старшимъ врачемъ».
Подписано: «Нач. Шт. 9-го корп. генералъ-маіоръ Шпитниковъ.
«Старшій адъютантъ штабсъ-капитанъ Ясенскій». - ↑ Послѣднія слова, какъ объяснилъ мнѣ лично баронъ Криденеръ, были прибавлены имъ отъ себя, для бо̀льшаго возбужденія духа войскъ; предписаніе же Великаго Князя Главнокомандующаго ограничивалось только словами телеграммы: «одобряю вашъ планъ атаки».Примѣчаніе автора.
- ↑ Это обстоятельство еще разъ подтверждаетъ недостаточность предварительной рекогносцировки.
- ↑ 6-й батареи 32-й арт. бригады. Батальонъ этотъ, подъ командою маіора Дембровскаго, первоначально былъ направленъ къ сел. Боготъ, для обезпеченія тыла князя Шаховскаго со стороны Ловчи. Генералъ Скобелевъ убѣдительно просилъ дать ему три батальона, съ которыми онъ могъ бы не только удержаться на своей позиціи, наблюдая въ то же время въ сторону къ Ловчѣ, но, быть можетъ, при удачѣ и склонить на нашу сторону успѣхъ общей атаки. Къ сожалѣнію, общая недостаточность силъ плевненскаго отряда воспрепятствовала князю Шаховскому исполнить просьбу генерала Скобелева; все, что̀ князь Шаховской могъ удѣлить ему отъ себя, и то уже на свою личную отвѣтственность, заключалось только въ одномъ батальонѣ съ четырьмя 4-хъ-фунтовыми орудіями.
- ↑ Это трудное и опасное порученіе было выполнено эсауломъ Астаховымъ быстро, съ полнымъ знаніемъ дѣла и имѣло ту заслугу, что вполнѣ могло обезпечить быстрый переходъ кавалеріи и орудій черезъ Видъ, если бы пришлось имъ переброситься на плевно-софійскую дорогу, въ тылъ непріятеля.
- ↑ Штабсъ-капитана Гурковскаго.
- ↑ Кавказскіе всадники выполнили это молодецкое дѣло на мѣстности крайне пересѣченной, подъ сильнымъ ружейнымъ и артиллерійскимъ огнемъ, и оставались въ первой линіи, наравнѣ со стрѣлковою цѣпью, съ ранняго утра и до послѣдней минуты боя, смѣняемые и подкрѣпляемые въ теченіи всего дня свѣжими сотнями Кавказской бригады.
- ↑ Упоминая въ донесеніи своемъ о разныхъ лицахъ, помогавшихъ и способствававшихъ чѣмъ-либо ходу боя, генералъ Скобелевъ называетъ въ числѣ ихъ и художника Сергѣя Верещагина (брата В. В. Верещагина, раненаго въ Браиловѣ, при атакѣ турецкаго монитора), который, охотникомъ находясь при генералѣ во все время боя, отважно исполнялъ его порученія.
- ↑ Хотя диспозиція предписывала выступить въ пять часовъ утра, но войска князя Шаховскаго выступили въ половинѣ шестаго, въ моментъ полученія ими диспозиціи, въ ожиданіи которой они уже съ пяти часовъ стояли наготовѣ на своихъ бивуакахъ. Такъ свидѣтельствуетъ источникъ, которымъ я пользовался при составленіи описанія дѣйствій князя Шаховскаго.
- ↑ 126-й пѣхотный Рыльскій полкъ, 1-я и 3-я батареи 32-й артиллерійской бригады.
- ↑ 1-й и 2-й батальоны 125-го пѣхотнаго Курскаго полка, 4-я батарея и четыре орудія 6-й батареи 32-й артиллерійской бригады.
- ↑ Пѣхотные полки: 117-й Ярославскій и 118-й Шуйскій, 1-я, 3-я и 6-я батареи 30-й артиллерійской бригады.
- ↑ 1-я батарея 32-й артиллерійской бригады, изъ авангарда полковника Саранчова.
- ↑ 4-я батарея и 4 орудія 6-й батареи 32-й артиллерійской бригады.
- ↑ Въ 4-й батареѣ 32-й артиллерійской бригады, почему и вся эта батарея, сильно пострадавшая убылью лошадей и прислуги, была, по распоряженію командира 1-й бригады 32-й пѣхотной дивизіи, генералъ-маіора Горшкова, смѣнена 1-ю батареею 30-й артиллерійской бригады.
- ↑ Бригада генералъ-маіора Полтарацкаго (117-й Ярославскій и 118-й Шуйскій пѣхотные полки) съ 1-ю, 8-ю и 6-ю батареями 30-й артиллерійской бригады.
- ↑ Другой источникъ свидѣтельствуетъ, что въ третьемъ часу по полудни къ князю Шаховскому прибылъ ординарецъ барона Криденера, передавшій отъ имени командира 9-го корпуса слѣдующія слова: «Если вы подготовили атаку, то можете начинать. Не нужно ли подкрѣпленій?» — «Нужно, присылайте», было ему отвѣтомъ — и приказаніе начинать атаку, отданное незадолго до сего княземъ Шаховскимъ генералу Горшкову, осталось въ своей силѣ.
- ↑ 1-й и 2-й батальоны 125-го Курскаго полка и 126-й Рыльскій полкъ, составляющіе 1-ю бригаду (генералъ-маіора Горшкова) 32-й пѣхотной дивизіи.
- ↑ Ибрагимъ-бей-табіе и Атифъ-паша-табіе.
- ↑ Арабъ-табіе. Редутъ Омаръ-бей-табіе въ это время еще не существовалъ.
- ↑ По офиціальному донесенію барона Криденера это былъ ротмистръ Хвостовъ.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, резервъ былъ нуженъ князю Шаховскому вовсе не для праваго фланга, а въ личное его, князя Шаховскаго, распоряженіе, и именно вотъ по какой причинѣ: войска его отряда не были еще въ это время выбиты турками изъ первой линіи взятыхъ ими окоповъ и траншей, а 2-я стрѣлковая рота Рыльскаго полка даже всю ночь провела въ окопѣ № 4. Князь Шаховской разсчитывалъ удержаться до утра въ траншеяхъ, съ тѣмъ чтобы съ разсвѣтомъ продолжать дальнѣйшую атаку; Коломенскій же полкъ былъ ему нуженъ для общаго резерва его войскъ, какъ основаніе, на которое они могли бы опереться при дальнѣйшихъ своихъ дѣйствіяхъ. Первую вѣсть о томъ, что Коломенскій полкъ подходитъ, что онъ находится уже на Гривицкомъ ручьѣ, привезъ князю Шаховскому ординарецъ барона Криденера, ротмистръ Козловъ[34]. Но прождавъ послѣ этого довольно долгое время и видя, что Коломенскаго полка все еще нѣтъ, князь Шаховской послалъ генеральнаго штаба капитана Веригина отыскать этотъ полкъ и привести его по назначенію. Капитанъ Веригинъ доѣхалъ вплоть до Гривицкаго ручья и возвратился съ извѣстіемъ, что полка нѣтъ и, при разспросахъ, никто даже не могъ указать ему, гдѣ онъ находится и куда направился. Лицо, сообщившее мнѣ эти свѣдѣнія, полагаетъ, что коль скоро ординарецъ, посланный княземъ Шаховскимъ, не указалъ спеціально мѣста, гдѣ требуется помощь Коломенскаго полка, то капитанъ Бюргеръ, какъ офицеръ генеральнаго штаба, долженъ былъ знать, что его обязанность заключается въ томъ, чтобы не стѣсняясь разстояніемъ и позднимъ временемъ, привести подкрѣпленіе къ тому начальнику, который его требовалъ, а отнюдь не кидать полкъ въ боевую линію по своему личному усмотрѣнію, сколь бы ни казались ему важны его собственныя соображенія.
- ↑ 3-я батарея 30-й и 3-я же батарея 32-й артиллерійскихъ бригадъ.
- ↑ Т. е. двухъ батальоновъ Курскаго полка и 1-го батальона Шуйскаго, взявшихъ окопъ № 5.
- ↑ Вотъ какъ описываетъ это отступленіе очевидецъ, корреспондентъ газеты «Daily News»:
«Двумъ ротамъ пѣхоты удалось, обойдя правый флангъ турецкихъ укрѣпленій, проникнуть въ городъ [Т. е. въ предмѣстіе города, или правильнѣе сказать, къ мельницамъ. Примѣчаніе автора.]; но это было равносильно вступленію въ преддверіе ада. Со всѣхъ окружающихъ высотъ ихъ крушили турецкіе снаряды, а виноградники кругомъ города оказались сплошь занятыми турецкими войсками. Роты поспѣшно отступили назадъ, и теперь уже не было никакой надежды и даже нельзя было разсчитывать на правильное отступленіе, для прикрытія коего у князя Шаховскаго не осталось ни одного запаснаго солдата. Турки ударили съ новою силою; побѣда была за ними, и они рѣшились показать, что умѣютъ ею пользоваться. Подъ покровомъ сумерекъ, они пробрались до первой линіи своихъ окоповъ и захватили три пушки (?), прежде чѣмъ батареи успѣли двинуться въ обратный путь [На сколько мнѣ извѣстно, это не совсѣмъ вѣрно. Изъ числа нашихъ пушекъ турки не захватили ни одной, но при отступленіи, намъ пришлось бросить тѣ двѣ турецкія пушки, которыя были взяты нами въ окопѣ № 4, ограничась лишь порчею ихъ и снятіемъ затворовъ. Сначала люди пытались было утащить эти орудія съ собою, но, за крайнимъ истощеніемъ силъ, не могли справиться одни, безъ помощи лошадей и даже безъ лямокъ, такъ какъ ни тѣхъ, ни другихъ взять было неоткуда. Говоря о трехъ оставленныхъ пушкахъ, корреспондентъ, очевидно, смѣшалъ обстоятсльства дѣла. Примѣчаніе автора.]. Турецкія гранаты снова засвистали черезъ первую возвышенность и опять стали ложиться въ Радишево, переполненное теперь ранеными. Позднѣе ночью особый родъ зловѣщихъ «санитаровъ» разсыпался по полю битвы: баши-бузуки [Одни ли баши-бузуки и не помогали ли имъ, какъ случалось не разъ, и регулярные солдаты, — это еще вопросъ. Примѣчаніе автора.] доканчивали несчастныхъ страдальцевъ, не давая никому пощады. Оставаясь тамъ на возвышеніи до восхода луны, штабъ могъ слышать долетавшіе до него снизу, среди ночной тишпны, стоны умерщвляемыхъ и звѣрскіе возгласы упоенныхъ побѣдою изувѣровъ. Это были минуты, въ которыя сердце готово выпрыгнуть изъ груди. Мы стояли, дожидаясь, не придутъ ли какія-либо войска обратно изъ этой долины смерти. Но никто не возвращался. Турки завладѣли своими высотами еще до наступленія ночи; мы видѣли ихъ огни прямо противъ насъ и слышали свистъ ихъ гранатъ надъ нашими головами. Грохотъ ружейной пальбы не прекращался, и огонь ея поражалъ уже не войска, но отступавшихъ раненыхъ. Наконецъ, передъ нами появился отрядъ отступающихъ; но сколь велико было его разстройство, можно судить по тому, что когда было приказано составить взводъ для прикрытія раненыхъ въ Радишевѣ, то онъ могъ быть составленъ лишь изъ людей разныхъ полковъ. Около девяти часовъ вечера штабъ покинулъ возвышеніе и подвигался медленно, осторожно, чтобы не наступить въ темнотѣ на кого-либо изъ раненыхъ, которые были разсѣяны по всему полю. Мы не съ разу нашли дорогу. Объ отдыхѣ и остановкѣ нечего было и думать, потому что баши-бузуки гнались по пятамъ отступающихъ. Лишь въ часъ по полуночи мы сошли съ коней, пробывъ въ сѣдлѣ съ шести часовъ предшествовавшаго утра, и расположились на засѣянномъ полѣ, имѣя постелью хлѣбные колосья».
Послѣ ночи, проведенной на первоначальной позиціи у Радишева, князь Шаховской на утро отступилъ къ Порадиму. - ↑ Боевой порядокъ этотъ былъ слѣдующій: на правомъ флангѣ — 121-й Пензенскій, на лѣвомъ — 122-й Тамбовскій пѣхотные полки; между ними, въ центрѣ, сначала 1-я, 2-я и 4-я батареи 31-й артиллерійской бригады, а потомъ были присоединены 1-я и 2-я батареи 5-й артиллерійской бригады; въ частномъ резервѣ за этими частями сталъ 123-й пѣхотный Козловскій полкъ.
- ↑ Поэтому-то, для поддержанія связи между лѣвымъ флангомъ войскъ 9-го корпуса и отрядомъ князя Шаховскаго, и были назначены два эскадрона чугуевскихъ уланъ. Но аванпостная цѣпь ихъ, протянутая болѣе чѣмъ на четырехверстное разстояніе, разумѣется, не могла изображать собою центръ атакующихъ силъ.
- ↑ Командовавшему всѣмъ правымъ флангомъ.
- ↑ Это былъ столь знаменитый впослѣдствіи Гривицкій редутъ.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, огонь правофланговаго отряда начался около получаса позднѣе, чѣмъ въ отрядѣ князя Шаховскаго, который занималъ въ девять часовъ утра Радишевскія высоты уже при совершенно прояснившейся погодѣ.
- ↑ Для достиженія той же цѣли — овладѣнія Гривицкимъ редутомъ, — въ полдень, по требованію начальника артиллеріи 9-го корпуса, генералъ-маіора Калачова, была вызвана на правый флангъ позиціи 1-я батарея 5-й артиллерійской бригады, которая, занявъ позицію южнѣе дороги изъ Плевны на Турскій Трестеникъ, открыла огонь изъ трехъ своихъ орудій по передовому непріятельскому укрѣпленію, съ разстоянія въ 1,100 сажень, а изъ остальныхъ — картечными гранатами по непріятельской цѣпи и 4-хъ-орудійной батареѣ, расположенной за гребнемъ впереди-лежащей возвышенности.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, батареи князя Шаховскаго, вызванныя на позицію въ началѣ боя, не перемѣняли своихъ мѣстъ до конца его. Когда же, по ходу дѣла, потребовалось усилить артиллерійскій огонь, то на позицію праваго фланга были вызваны изъ резерва 3-я батарея 30-й и 3-я же батарея 32-й артиллерійскихъ бригадъ, но это было черезъ часъ отъ начала дѣла. Что же касается лѣваго фланга, то батареи онаго (4-я и четыре орудія 6-й батареи 32-й артиллерійской бригады) влѣво никуда не передвигались, а были просто передвинуты впередъ, для поддержки замявшейся атаки Курскаго полка, для чего на крайній лѣвый флангъ была вызвана изъ резерва и 5-я батарея 30-й артиллерійской бригады; но это было сдѣлано не въ исходѣ втораго, а въ началѣ шестаго часа по полудни.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, требованіе 4-го параграфа диспозиціи, относительно занятія артиллеріею высотъ южнаго берега Гривицкаго ручья, на дѣлѣ оказалось не выполнимымъ, по слѣдующимъ причинамъ:
4-й параграфъ предписывалъ овладѣть непріятельскою позиціею, лежащею къ сѣверу отъ Радишева (т.-е. окопами № 4 и № 5), что̀ и было исполнено. По овладѣніи же этою позиціею, отряду князя Шаховскаго, въ силу того же 4-го параграфа, должно было «продолжать подвигаться на Плевну», т.-е. на дѣлѣ это значило — повернуть фронтъ атакующихъ войскъ съ сѣвера на западъ. И это тоже было отчасти исполнено, такъ какъ правофланговыя части атакующихъ войскъ князя Шаховскаго даже стали почти тыломъ къ Гривицкому редуту. Но это движеніе на Плевну, по требованію того же параграфа, должно было сопровождаться стараніемъ «занять артиллеріею такія позиціи на высотахъ лѣваго, южнаго берега Гривицкаго ручья, съ которыхъ она могла бы поражать во флангъ и тылъ непріятеля, расположеннаго у Гривицы и къ сѣверу отъ Плевны». Это, стало быть, значитъ, что въ то самое время, какъ фронтъ войскъ, продолжающихъ подвигаться на Плевну, былъ бы обращенъ къ западу, — артиллерійскій фронтъ того же отряда долженъ былъ обратиться частію на сѣверъ, частію на сѣверо-востокъ и, наконецъ, на востокъ (противъ Гривицы). Такимъ образомъ, лѣвый флангъ артиллеріи (т.-е. батареи, дѣйствующія въ тылъ сѣверныхъ турецкихъ позицій) долженъ былъ бы стать подъ прямымъ угломъ къ правому флангу пѣхоты, атакующей Плевну, а фронтъ остальныхъ батарей загнулся бы къ сѣверо-востоку и востоку, т.-е. очутился бы тылъ къ тылу съ тою же пѣхотой. При этомъ, если бы атака была отбита, то пѣхотѣ предстояло опрокинуться на флангъ и тылъ своей собственной артиллеріи и, быть можетъ, отдать ее туркамъ.
Предлагая занять артиллеріею высоты южнаго берега Гривицкаго ручья, диспозиція непосредственно вслѣдъ за тѣмъ говоритъ: «дальнѣйшія же дѣйствія сообразовать съ ходомъ боя на правомъ флангѣ, сохраняя съ нимъ самую тѣсную связь». По свидѣтельству источника, изъ котораго я почерпаю свѣдѣнія о дѣйствіяхъ отряда князя Шаховскаго, эта послѣдняя часть 4-го параграфа породила слѣдующія недоумѣнія:
Что̀ значитъ «дальнѣйшія дѣйствія»? — Очевидно, тѣ дѣйствія, которыя должны начаться вслѣдъ за занятіемъ артиллеріею позицій на высотахъ южнаго берега Гривицкаго ручья.
Что значитъ «сообразовать дѣйствія съ ходомъ боя на правомъ флангѣ»? — Очевидно, стать въ зависимость отъ праваго фланга, подчиниться его иниціативѣ, т. е. наступать лишь тогда, когда онъ наступаетъ, въ противномъ же случаѣ стоять и ждать, пока не начнется его наступленіе на Плевну, что̀ могло быть не раньше, какъ по овладѣніи Гривицкимъ редутомъ.
Но тотъ же самый 4-й параграфъ, за четыре строки выше, предписываетъ: по овладѣніи позиціею къ сѣверу отъ Радишева, продолжатъ подвигаться на Плевну, стараясь занять артиллеріею и проч. Что̀ значитъ «продолжать подвигаться»? — Очевидно, продолжать атаку. Но тогда какъ же «сообразовать дальнѣйшія дѣйствія съ ходомъ боя на правомъ флангѣ», если бы правый флангъ не начиналъ еще атаку, или не овладѣлъ еще Гривицкимъ редутомъ? Которое изъ этихъ двухъ приказаній возможно было исполнить, не подвергая себя упреку въ неисполненіи другаго? Если-же стоять и ждать, пока не двинется на Плевну правый флангъ, способствуя ему до того времени артиллерійскимъ огнемъ къ овладѣнію гривицкою позиціею, то въ какую сторону долженъ былъ бы обратиться фронтъ пѣхоты князя Шаховскаго? — По тактикѣ, фронтъ пѣхоты тамъ, гдѣ и фронтъ артиллеріи, и на оборотъ — фронтъ артиллеріи тамъ же, гдѣ фронтъ пѣхоты и притомъ всегда лицомъ къ непріятелю. Но занявъ позицію на высотахъ лѣваго берега Гривицкаго ручья, сообразно расположенію своей артиллеріи, князь Шаховской не только подставилъ бы свой лѣвый флангъ, но и совсѣмъ повернулся бы тыломъ къ Плевнѣ, гдѣ было сосредоточено въ резервѣ наибольшее количество силъ Османа-паши, а Скобелевъ въ такомъ случаѣ былъ бы покинутъ на произволъ судьбы и уже совсѣмъ, что̀ называется, висѣлъ бы на воздухѣ. - ↑ Другой источникъ свидѣтельствуетъ, что вслѣдъ за распоряженіемъ князя Шаховскаго объ атакѣ, пріѣхавшій къ нему ординарецъ барона Криденера (имя котораго въ штабѣ лѣвофланговаго отряда не можетъ быть съ точностію названо) передалъ отъ лица командира 9-го корпуса слова: «если вы подготовили атаку, то можете начинать», вслѣдствіе чего распоряженіе объ атакѣ оставлено въ своей силѣ.
- ↑ Одновременно съ этимъ, съ крайняго праваго фланга (генералъ Лашкаревъ) получено было донесеніе, что вслѣдствіе натиска баши-бузуковъ сьязь между уланами и драгунами прервана и что послѣдніе даже отошли назадъ. Баронъ Криденеръ поручилъ генеральнаго штаба подполковнику Маціевскому взять изъ общаго резерва эскадронъ драгунъ съ двумя конными орудіями и отвести эту часть для поддержки крайняго праваго фланга. По исполненіи сего, связь между нашими эскадронами была возстановлена.
- ↑ 121-й пѣхотный Пензенскій полкъ, 2-й и 3-й батальоны 123-го пѣхотнаго Козловскаго полка.
- ↑ 1-й батальонъ Козловскаго и 122-й пѣхотный Тамбовскій полкъ.
- ↑ Причемъ баронъ Криденеръ приказалъ начальнику 5-й пѣхотной дивизіи, генералъ-лейтенанту Шильдеръ-Шульднеру, безъ крайней надобности не расходовать частей его дивизіи.
- ↑ Но поровнявшись съ с. Гривицею, Галичскій полкъ обстоятельствами боя былъ все-таки притянутъ къ тому же Гривицкому редуту съ юго-восточной его стороны.
- ↑ 9-й уланскій Бугскій и 9-й донской казачій полки съ донскою № 2-го батареею.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, туркамъ не удалось выбить нашихъ изъ первой линіи отнятыхъ у нихъ траншей и укрѣпленій, изъ коихъ № 4-й даже до утра 19-го іюля былъ занятъ 2-ю стрѣлковою ротою Рыльскаго полка и двумя отбитыми у турокъ орудіями.
- ↑ За отдѣленіемъ Коломенскаго полка на лѣвый флангъ къ князю Шаховскому, въ общемъ резервѣ барона Криденера къ 6-ти часамъ вечера остались нетронутыми только 120-й пѣхотный Серпуховскій полкъ съ пѣшею батареею и три эскадрона съ четырьмя конными орудіями. Въ это время, получивъ донесеніе, что крайній правый флангъ подается назадъ, баронъ Криденеръ направилъ къ нему 1-й батальонъ серпуховцевъ и эскадронъ драгунъ съ двумя орудіями. Эти части своевременно оказали поддержку; и правый флангъ снова подаіся впередъ; но съ отдѣленіемъ ихъ, общій резервъ весьма ослабился.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, присутствіе большаго лагеря за Гривицкимъ редутомъ въ отрядѣ князя Шаховскаго не было усмотрѣно и во время всѣхъ дѣйствій этого отряда ни на его правомъ флангѣ, ни въ тылу ничѣмъ не ощущалось. Напротивъ, по обстоятельной рекогносцировкѣ съ боемъ генерала Скобелева и лично отрядомъ князя Шаховскаго, было открыто присутствіе большихъ силъ непріятеля между Плевною и радишевскими укрѣпленіями № 4 и № 5. Въ полдень князь Шаховской получилъ отъ генерала Скобелева слѣдующую записку: «Между Плевной и передовыми укрѣпленіями къ Радишеву сосредоточена значительная пѣхотная сила съ артиллеріею, — видимо — общій резервъ. На крайнемъ лѣвомъ флангѣ (его, Скобелева) и на плевно-софійской дорогѣ — массы кавалеріи, также съ артиллеріею».
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, въ атаку на Гривицкій редутъ былъ также пущенъ и спѣшенный эскадронъ Рижскаго драгунскаго полка.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, ординарецъ привезъ князю Шаховскому слѣдующую записку:
«18-го іюля, 7 ч. 10 м. вечера, у Гривицы.
«Прошу ваше сіятельство держаться на позиціи во что бы то ни стало.
«Генералъ-дейтенантъ баронъ Криденеръ.
(Приписка) «Резервы всѣ истощены». - ↑ Ранцы были оставлены въ Порадимѣ.
- ↑ По свидѣтельству другаго источника, отвѣтъ кнлзя Шаховскаго заключался въ слѣдующихъ выраженіяхъ:
«Къ сожалѣнію, я долженъ отступить отъ занятыхъ мною укрѣпленій, но останусь на первой моей боевой позиціи у Радишева». Это и было исполнено, и арріергардъ князя Шаховскаго только утромъ 19-го числа отошелъ къ Порадиму, па основаніи нижеслѣдующаго приказанія, по смыслу коего возобновленіе атаки не предстояло болѣе. Вотъ это приказаніе:
«Штабъ 9-го корпуса. 18-го іюля, 10 ч. 50 м. ночи, у Гривицы.
«Отходите на прежнія позиціи, гдѣ оставили ранцы[59]. Затѣмъ путь отступленія на Булгарени.
«Генералъ-лейтенантъ баронъ Криденеръ». - ↑ Безъ двухъ ротъ, оставшихся въ Систовѣ, для защиты переправы.
- ↑ Генералъ-маіоръ Божеряновъ, раненъ.
- ↑ Полковники: Саранчовъ (раненъ), Степановъ (скончался отъ ранъ) и Каульбарсъ (убитъ).
- ↑ Изъ этого числа на долю правофланговаго отряда, за 18-е и 19-е іюля, приходится убитыхъ 735, раненыхъ 2,017 человѣкъ; въ лѣвофланговомъ же отрядѣ число однихъ убитыхъ показано въ 2,924 человѣка.
Описаніе втораго плевненскаго сраженія было бы не полно, если бы пройдти молчаніемъ замѣчательно энергическую дѣятельность врачей-хирурговъ на перевязочныхъ пунктахъ. Такъ какъ отряды барона Криденера и князя Шаховскаго сражались на довольно далекомъ разстояніи другъ отъ друга, то и медицинская часть въ каждомъ отрядѣ должна была дѣйствовать самостоятельно.
Въ обоихъ отрядахъ было сдѣлано все, что̀ должно для правильной подачи помощи раненымъ: опредѣлены мѣста для перевязочныхъ пунктовъ, заблаговременно заготовлены въ значительномъ числѣ подводы и доставлены на мѣста дѣйствій. Благодаря этимъ распоряженіямъ, военные врачи получили возможность не только подать надлежащую помощь раненымъ, доставленнымъ на перевязочные пункты, но и успѣли всѣхъ ихъ вывезти и размѣстить по госпиталямъ. Для содѣйствія въ подачѣ помощи, къ обоимъ отрядамъ нашихъ войскъ къ утру 18-го іюля прибыли: главный хирургъ арміи докторъ Кадацкій, профессоры Склифасовскій и Корженевскій, хирурги и врачи Тауберъ, Духновскій, Блюменфельдтъ, Эккъ, Масловскій и другіе.
Въ отрядѣ кн. Шаховскаго главнымъ распорядителемъ былъ корпусный врачъ 11-го корпуса Радаковъ, руководившій направленіемъ и распредѣленіемъ раненыхъ по перевязочнымъ пунктамъ. При дивизьонномъ лазаретѣ 32-й дивизіи, находившемся въ отрядѣ кн. Шаховскаго, кромѣ хирурговъ этого лазарета и полковыхъ врачей, работали профессоръ Корженевскій, доктора Блюменфельдтъ и Масловскій, и эта работа длилась съ 3-хъ часовъ дня до 8-ми вечера. Перевязано и вывезено было въ лазаретныхъ линейкахъ и на повозкахъ интендантскаго транспорта около 700 раненыхъ. Транспортъ этотъ, въ сопровожденіи корпуснаго врача и хирурговъ, прибылъ въ Зимницу на другой день (19-го іюля), и всѣ раненые были здѣсь размѣщены въ госпиталѣ № 63-го.
Въ отрядѣ барона Криденера находились: главный хирургъ арміи и профессоръ Склифасовскій съ хирургами, прибывшими сюда вмѣстѣ съ ними, а также хирургъ Кехеръ съ медицинскимъ персоналомъ дивизьонныхъ лазаретовъ 5-й, 30-й и 31-й дивизій и врачи военныхъ частей, входившихъ въ составъ отряда.
Съ утра и до пятаго часа по полудни 18-го іюля въ отрядѣ барона Криденера, не смотря на сильный артиллерійскій огонь противника, число раненыхъ было незначительно. Но съ началомъ атаки санитарныя роты трехъ дивизьонныхъ лазаретовъ стали носить раненыхъ безпрерывно, цѣлыми сотнями, и требовалось по истинѣ невѣроятное хладнокровіе и быстрота въ работѣ, чтобы успѣвать останавливать кровотеченіе, перевязывать и укладывать раненыхъ въ линейки и на подводы, стоявшія наготовѣ и ѣздившія непрерывно взадъ и впередъ съ передовыхъ перевязочныхъ пунктовъ на главные, причемъ докторъ Кадацкій повѣрялъ правильность распредѣленія раненыхъ для своевременной и быстрой подачи имъ помощи.
На главныхъ перевязочныхъ пунктахъ, которые составились изъ лазаретовъ 31-й, 5-й и 30-й дивизій и были расположены соотвѣтственно флангамъ отряда, шла не менѣе дѣятельная работа по оперативному пособію, наложенію гипсовыхъ повязокъ и проч. Профессоръ Склифасовскій оперировалъ въ лазаретѣ 30-й дивизіи, къ которому была присоединена часть врачей изъ лазарета 5-й дивизіи, а прочіе хирурги распредѣлились по остальнымъ дивизьоннымъ лазаретамъ.
Съ наступленіемъ сумерекъ, перевязочная работа шла при слабомъ, мерцающемъ свѣтѣ простыхъ переносныхъ фонарей. Врачи, по нѣсколько часовъ не разгибавшіе колѣнъ, ползкомъ перебирались отъ одного раненаго къ другому, а между тѣмъ и справа, и слѣва къ нимъ подвозили все новыхъ и новыхъ страдальцевъ.
Около 10-ти часовъ вечера дивизьонные лазареты были предупреждены, что имъ слѣдуетъ сниматься. Полчаса спустя, работа была закончена и раненые, послѣ перевязки, вывезены съ главныхъ пунктовъ. Докторъ Кадацкій оставилъ передовой перевязочный пунктъ праваго фланга около полуночи, когда полковые врачи уже перевязали и на двадцати повозкахъ вывезли послѣднихъ изъ раненыхъ, принесенныхъ къ нимъ съ поля. Не смотря на крайнее утомленіе, полковые врачи остались на своихъ пунктахъ, чтобы съ первыми лучами разсвѣта начать перевязку тѣхъ, до которыхъ добраться санитарамъ не было пока возможности, за мглою ночи и размѣщеніемъ войскъ, ближайшихъ къ турецкой позиціи. Но и въ теченіи ночи они мало имѣли отдыха, такъ какъ должны были подавать пособіе такимъ раненымъ, которымъ удавалось собственными усиліями кое-какъ доползать до нашихъ аванпостовъ.
Всѣ линейки и подводы, нагруженныя ранеными, подъ наблюденіемъ хирурговъ, прибывшихъ къ отряду барона Криденера, и нѣкоторыхъ изъ врачей дивизьонныхъ лазаретовъ, направились къ селу Булгарени. Главный хирургъ, послѣ полуночи пріѣхавъ на мѣсто перевязочнаго пункта, расположеннаго впереди прочихъ пунктовъ лѣваго фланга, засталъ тамъ барона Криденера со всѣмъ его штабомъ, Свиты Его Величества генералъ-маіора князя Имеретинскаго, французской службы полковника Гальяра и австрійскихъ военныхъ агентовъ. Здѣсь докторъ Кадацкій доложилъ барону Криденеру, что общимъ трудомъ всѣхъ хирурговъ и врачей, находившихся при его отрядѣ, перевязано и вывезено уже до 1,600 человѣкъ. Изъ обоихъ же отрядовъ въ совокупности вывезено до 4,000 раненыхъ. И все это исполнено въ короткій промежутокъ времени отъ четырехъ-пяти часовъ вечера до наступленія темноты и въ ранніе утренніе часы 19-го іюля, когда опять получилась возможность для окончательной, дѣятельной уборки и перевязки раненыхъ, остававшихся еще на полѣ сраженія.
По прибытіи въ Булгарени, удѣливъ самый короткій срокъ на необходимый отдыхъ, всѣ хирурги, съ профессоромъ Склифасовскимъ, снова начали перевязку раненыхъ. Около втораго часа по полудни транспортъ раненыхъ могъ уже сняться съ мѣста и идти въ Зимницу, куда и пришелъ 20-го іюля въ 5 часовъ утра. Здѣсь главный хирургъ, по распоряженію инспекторовъ военно-медицинскаго и госпиталей, распредѣлилъ всѣхъ этихъ раненыхъ въ госпиталяхъ № 47-го и № 63-го. Оба прибывшіе сюда инспектора — докторъ Приселковъ и генералъ-маіоръ Косинскій — окончательно привели въ порядокъ размѣщеніе и содержаніе раненыхъ, произвели правильную эвакуацію оныхъ въ дальнѣйшіе госпитали и въ первые же дни сосредоточили въ Зимницѣ и въ Систовѣ четыре госпиталя, размѣстивъ раненыхъ безъ стѣсненія.
Съ прибытіемъ въ Зимницу этихъ транспортовъ, въ госпиталяхъ № 47-го и № 63-го началась дѣятельная перевязка и подача оперативнаго пособія профессорами: Склифасовскимъ, Корженевскимъ, Левшинымъ, Новацкимъ, Мораховскимъ, главнымъ хирургомъ и прочими полевыми хирургами, прибывшими изъ отрядовъ барона Криденера и князя Шаховскаго, при помощи врачей обоихъ означенныхъ госпиталей. Работа началась съ восходомъ солнца и кончилась не раньше какъ съ наступленіемъ темнаго вечера. - ↑ Много было и отдѣльныхъ, единичныхъ подвиговъ. Вотъ тѣ, о которыхъ удалось мнѣ собрать свѣдѣнія:
Взводный унтеръ-офицеръ 6-й роты Рыльскаго полка Квятковскій, отступая вмѣстѣ съ ротою назадъ изъ виноградниковъ, натыкается на молодой дубнякъ и терновый кустарникъ и залегаетъ за нимъ, приготовясь къ выстрѣлу. Здѣсь онъ увидѣлъ, что мимо пробѣгаютъ до слѣдующей задней позиціи одинъ его однополчанинъ изъ 3-й стрѣлковой роты и двое рядовыхъ курскихъ. «Стой, стой, ребята! ступай сюда, отсюда удобнѣе!» закричалъ имъ Квятковскій. Тѣ приблизились, залегли вмѣстѣ съ нимъ за терновникъ, открыли неторопливый, но мѣткій огонь съ полною выдержкой, и такимъ образомъ этимъ четыремъ человѣкамъ удалось остановить наступленіе трехсотъ турокъ.
Взводный унтеръ-офицеръ 2-й стрѣлковой роты Рыльскаго полка Михаилъ Бондарчукъ ночью, уже послѣ отступленія главныхъ силъ, собравъ небольшую команду, захватилъ два непріятельскія орудія, еще раньше отбитыя нами въ окопѣ № 4, и тащилъ ихъ вмѣстѣ съ товарищами, безъ передковъ, до слѣдующей крутизны, по оказалось, что за трудностью подъема встащить ихъ на эту крутизну невозможно. Тогда Бондарчукъ вынулъ изъ нихъ запирающіе механизмы, а люди его порубили колеса и лафеты. Онъ же, ранѣе этого, во время боя, по занятіи его ротою турецкой позиціи, разсыпалъ и смѣшалъ съ землею порохъ изъ непріятельскихъ артиллерійскихъ снарядовъ, разметалъ множество найденныхъ патроновъ и до 200 четвертей овса. Бондарчукъ получилъ Георгіевскій крестъ по единодушному приговору всего батальона.
Нѣкоторые люди Курскаго, Рыльскаго и Шуйскаго полковъ всю ночь оставались на позиціи и занимались отыскиваніемъ непріятельскихъ ружей и патроновъ. Послѣдніе они кидали въ ручей, а ружья разбивали въ дребезги сперва ударомъ приклада о землю, а затѣмъ ствола о стволъ. Такимъ образомъ уже послѣ нашего отступленія было приведено въ негодность много непріятельскаго оружія.
Одинъ изъ рядовыхъ 7-й линейной роты Рыльскаго полка, въ то время какъ рота залегла въ виноградникахъ и вела перестрѣлку, замѣтилъ впереди на ближайшей плантаціи, что на жердяныхъ сушилахъ висятъ связки турецкаго табаку. Солдату вздумалось воспользоваться нѣсколькими изъ нихъ для собственнаго употребленія и угощенія товарищей. Онъ подъ жестокимъ огнемъ вышелъ изъ-за закрытія, подошелъ къ сушиламъ и началъ снимать связку, но едва успѣлъ снять ее, какъ вражья пуля прорвала ему рукавъ. — «Э, не позволяешь!.. Ну, такъ я и еще возьму!» обратясь къ непріятельскому фронту громко проговорилъ солдатъ и снялъ еще одну связку. Мимо него, какъ бы въ отвѣтъ, просвистало нѣсколько пуль, очевидно, въ него направленныхъ. — «Все еще сердишься? Ну, братъ, извини, а я для товарищей прихвачу ужь и третью!» — И прихватилъ, и принесъ въ ложементы даровое угощеніе. Вообще, что касается угощенія, то солдаты всѣхъ участвовавшихъ въ дѣлѣ частей въ одинъ голосъ свидѣтельствуютъ, что въ непріятельскихъ ложементахъ они находили множество большихъ коробокъ съ патронами, распредѣленныхъ совершенно правильнымъ образомъ, по одной на каждыхъ двухъ стрѣлковъ, разные фрукты, арбузы, дыни, вареный рисъ, свѣжую воду въ баклагахъ… и даже вино находили. Вообще, видно, что турки всѣмъ этимъ были снабжены въ изобиліи и притомъ предварительно и особо для каждой линіи ложементовъ, батарей и ровиковъ. Эти продукты для нашихъ людей были весьма кстати, такъ какъ они цѣлыя сутки ничего не ѣли и не пили.
Около полудня, близь 5-й пѣхотной дивизіи, въ нѣсколькихъ саженяхъ позади нашихъ развернутыхъ батарей, стоялъ баронъ Криденеръ, наблюдая за ходомъ боя. Вдругъ впереди его, въ нѣсколькихъ шагахъ, въ мягкую почву падаетъ граната и одинъ изъ ея осколковъ въ три фунта вѣсомъ ложится къ ногамъ барона. Одинъ изъ офицеровъ свиты поднялъ его еще горячимъ и взялъ на память. Другая граната, не разорвавшись, тутъ же ударилась рикошетомъ и плашмя въ темя лошади штабъ-горниста генерала Калачова, не задѣвъ всадника. Вообще турки старались мѣтить по развернутымъ краснымъ значкамъ старшихъ начальниковъ, основательно предполагая всегда ихъ присутствіе около этихъ флаговъ. На конныхъ же ординарцевъ они устраивали цѣлыя охоты и били по нимъ не только пулями, но и гранатами.
Общее вниманіе штаба невольно останавливалъ на себѣ также и японскій военный агентъ, подполковникъ Сего-Іамазо, находившійся при штабѣ 9-го корпуса. Этотъ офицеръ отличался замѣчательною храбростію и хладнокровіемъ: надъ нимъ пролетаетъ граната и лопается въ трехъ шагахъ позади. Онъ не сошелъ съ мѣста и даже не обернулся. - ↑ По свидѣтельству другаго источника, въ отрядѣ князя Шаховскаго были заблаговременно произведены офицерами генеральнаго штаба самыя точныя и подробныя рекогносцировки всего юго-восточнаго участка Плевненскихъ позицій, отъ лѣваго берега Гривицкаго ручья до праваго берега Тученицкаго оврага, причемъ тогда же составлены обстоятельныя кроки, на основаніи которыхъ въ сентябрьской книжкѣ «Военнаго Сборника» 1877 г. былъ отпечатанъ планъ плевненскихъ позицій. Тоже самое сдѣлалъ и генералъ Скобелевъ 16-го и въ особенности 17-го іюля, когда ему сталъ извѣстенъ районъ дѣйствій, предстоявшихъ его отряду.
- ↑ Впослѣдствіи, а именно 30-го августа, когда Гривицкій редутъ былъ наконецъ взятъ соединенными усиліями нашихъ и румынскихъ войскъ и занятъ ими, то вдругъ оказалось, что онъ лежитъ подъ огнемъ другаго, сосѣдняго и командующаго надъ нимъ редута, находящагося отъ него въ разстояніи 760-ти сажень. Это лучше всего доказываетъ, что Гривицкій редутъ только казался ключемъ позиціи, но не былъ имъ на самомъ дѣлѣ.
- ↑ Полки: 62-й Суздальскій, 63-й Угличскій и 64-й Казанскій.