IV. Эпоха эгейской культуры. Эта эпоха изучается, гл. обр., на основании археологических данных. Лишь поздние стадии ее несколько освещаются гомеровскими поэмами. Некоторый свет, преимущественно тоже на более поздние стадии, проливают египетские документы. Начало ознакомлению с этим периодом положили в 1870—80-х годах раскопки Шлимана в Трое, Микенах, Тиринфе, Орхомене и пр. Позднее данные, добытые Шлиманом в Трое, пополнились новыми раскопками, произведенными Дерпфельдом. Из других после-шлимановских раскопок особенно важны раскопки англичан (Evans) и итальянцев (Halbherr) на Крите. На Крите найдено немало письменных памятников, но ни шрифт их, ни язык пока еще не поддаются исследованию. Как мы уже упомянули выше, строго говоря, период эгейской культуры представляет из себя ряд исторических процессов, тянувшихся в течение, по крайней мере, двух тысячелетий (прибл. 3.000—1.100 г. до Р. X.). Объединить эти процессы в один период можно лишь очень условно, основываясь 1) на том, что во многих местностях (напр., на Крите, отчасти в Трое) можно видеть некоторую непрерывность в развитии культуры, 2) на чисто внешнем методологическом сходстве; для всего этого периода источником познания служит почти исключительно археологический материал. В этот период можно наметить в бассейне Эгейского моря по меньшей мере две культурных области: с одной стороны, остров Крит, с другой — остальное побережье Эгейского моря, включая острова; но многие исследователи справедливо намечают и большее число культурных районов: довольно рельефно выделяются 1) Крит, 2) Троя, 3) континентальная Греция (Микены, Тиринф, Аттика, Орхомен и проч.), 4) острова Эгейского моря (такие районы намечает, напр., фон Лихтенберг).
Крит имел свое самостоятельное развитие. Здешнюю культуру мы узнаем, уже начиная с новокаменного (неолитического) периода. Здесь в древнейших слоях (в Кноссе глубиною до 7—8 метров) металлические орудия отсутствуют, а имеются только каменные, костяные и т. п., нет каменных построек, орнамент на глиняных сосудах, сделанных без гончарного колеса, выцарапан, а не нарисован; только в самых верхних слоях начинают попадаться расписные сосуды с весьма простым орнаментом. Последующие слои культуры Эванс разделил на 3 эпохи: древне-миносская, средне-миносская и поздне-миносская, при чем каждую из этих эпох в свою очередь подразделил на 3 периода: 1, 2, 3 ранне-миносский и т. д. Это — эпоха медных и бронзовых орудий. Во второй период средне-миносской эпохи создаются уже большие дворцы в Кноссе и Фесте, которые потом возобновляются и перестраиваются: в Кноссе — в 3-й средне-миносский период, а в Фесте — в 1 поздне-миносский; в это же время выстроен дворец в Агиа Триада. Во 2-й поздне-миносский период дворец в Кноссе был еще раз перестроен. Наиболее ценные указания на периоды культурного развития дает керамика (глиняные изделия). В 1-й ранне-миносский период появляются здесь сосуды с очень простым, но, однако, уже не выцарапанным, а нарисованным орнаментом; сосуды сделаны без гончарного колеса. Это последнее входит в употребление во 2-й или 3-й ранне-миносский период. В 1-й средне-миносский период появляются сосуды с весьма сложной росписью разноцветными красками. Эти пестрые расписные сосуды достигают высокого совершенства в так называемых сосудах „камаресского“ типа (орнамент состоит по преимуществу из кривых линий, розеток, растений), получивших свое название по местности, где были найдены первые типичные образцы их; сосуды подобного типа появляются уже в 1-й, а, гл. обр., распространяются во 2-й средне-миносский период. Позднее орнамент на сосудах делается менее пестрым, но очень натуралистичным (изображение растений и животных), чтобы еще позднее, во 2-й поздне-миносский период, перейти в стилизованный растительный орнамент, так назыв. „дворцового стиля“, названного так Эвансом, п. ч. такой характер имеет стенная живопись позднейших дворцовых построек в Кноссе. Еще позднее на Крите появляется железо (после 3-го поздне-миносского периода). — Таковы главные моменты в развитии материальной культуры на о. Крите. Это развитие представляется довольно последовательным, без резких скачков. Что касается остальной Греции, помимо Крита, то здесь мы имеем лишь в Трое местность, где много археологич. пластов находится один над другим (как в некоторых местах Крита), и имеется, так. обр., возможность изучать последовательную смену культурных стадий. Здесь найдены остатки 9 поселений, возникавших в течение веков одно над другим. Так как 1-й город был исследован Шлиманом довольно поверхностно, то остается неясным, принадлежит ли это поселение к неолитической эпохе, или оно относится уже к бронзовому веку (найденные там немногие металлические предметы могли попасть при небрежности раскопок из более верхних слоев; преобладают там орудия из камня и кости). Уже этот город был защищен грубо выстроенной толстой стеной из небольших камней. 2-й город относится к вполне развитой бронзовой культуре. Здесь имеется значительный дворец, окруженный стеной с большими воротами. Постройки из необожженного кирпича, но на каменном фундаменте. Много бронзовых, золотых и серебряных вещей; попадаются, однако, и каменные орудия. Глиняные сосуды — причудливой формы с выцарапанным или выделанным орнаментом: сосуды в виде животных, с изображением человеческого лица, сосуды с длинным горлышком, оканчивающимся как бы клювом (Schnabelkannen). Эта культура имеет много общего с „цикладской культурой“, с одной стороны, и с ранней культурой Средней Европы, — с другой. Во втором городе видны следы большого пожара, что заставило Шлимана ошибочно отождествить его с гомеровской Троей. 3—5 города в Трое суть незначительные поселки бронзового века. 6-й город относится уже к эпохе „микенской“ культуры; здесь был большой город с дворцом, но большая часть этого поселения была срыта в эпоху Римской империи при производстве построек; этот 6-й город и был отождествлен Дерпфельдом на основании веских данных с гомеровской Троей. 7-й город — незначительное поселение; 8-й и 9-й относятся к эллинистической и римской эпохам.
В большинстве областей Греции археологические данные дают возможность изучать то ту, то другую стадию культуры в известной местности, между тем как остатки других стадий в большинстве мест уничтожились в течение времени, и их характер приходится нередко определять по аналогии с теми местностями, где сохранились остатки как раз этих стадий.
Остатки неолитической культуры, при том более высокой стадии и другого типа, чем древнейшие критские слои, сохранились преимущественно в более северных областях (в так наз. 1-м городе в Трое, в Фессалии, Фокиде, Беотии, на о. Кефаллонии); в самое последнее время подобные остатки найдены, впрочем, в Олимпии и Тиринфе. Здесь имеются уже расписные вазы с простым орнаментом и каменные постройки. Важно то обстоятельство, что установлено сходство этой культуры с неолитической культурой севера Балканского полуостр., Седмиградии, Галиции и Южн. России (проф. Э. Р. ф. Штерном, „Доисторическая греч. культура на юге России“ в Трудах XIII Археологич. съезда т. I). С критской неолитической культурой здешняя не сродна.
Ранняя бронзовая культура на Эгейском море (помимо Крита) представлена так наз. культурой цикладского типа на Цикладских островах и в более глубоких пластах Орхомена. Здесь мы видим бронзовые предметы, глиняные сосуды сделаны от руки, с выцарапанным, а не рисованным орнаментом. Находки в других местах (напр., в Афидне в северной Аттике) показывают уже более высокую бронзовую культуру с расписными глиняными вазами, покрытыми орнаментом из прямых, ломаных и, реже, кривых линий (по б. ч. матовый черный или красный орнамент на светлом фоне). Лучше всего смена культурных типов и постепенный переход к более поздней бронзовой, так называемой „микенской“ культуре отразились в трех последовательных поселениях, открытых в Филакопи на о. Мелосе; мы видим, как здесь постепенно совершенствуются каменные постройки и глиняные изделия, украшенные в первом поселении выцарапанным, а позднее нарисованным простым геометрическим орнаментом, а во втором и третьем поселениях — представляющие уже более сложный рисованный орнамент; в этих слоях находятся и привозные вазы, с Крита, камаресского типа и с континента Греции — микенского типа.
Последующую стадию бронзовой культуры представляет так называемая „микенская“ культура, названная так по месту открытия (Шлиманом) первых типичных ее образцов. Эта культурная стадия характеризуется широким употреблением металлов (медь, бронза, золото и серебро), очень сложной глиняной техникой (красивые расписные вазы разных типов, с очень разнообразным орнаментом), обширными постройками (дворцы в Микенах, Тиринфе, Орхомене, в 6-м городе Трои и проч.) и богатыми гробницами, шахтообразными, а позднее, надземными, с внутренним обширным помещением, увенчанным так называемым ложным куполом. Эта культура была распространена по всему Эгейскому морю; главные центры ее были: Микены и Тиринф в Арголиде, Афины в Аттике, Орхомен в Беотии, Троя (6-й город) на с.-з. М. Азии. По времени микенская культура совпадает с поздне-миносскими периодами критской культуры. Теперь принято делить микенскую культуру на периоды: ранний, средний и поздний.
Таковы главные стадии в развитии культуры на берегах Эгейского моря в так наз. эгейскую эпоху. Эти археологические данные вызывают два вопроса, весьма важные для историка: 1) вопрос хронологический, 2) вопрос этнографический.
Первый вопрос подвигается к удовлетворительному разрешению (особенно ценна немецкая работа Фиммена 1909 г.). Здесь руководящие указания дают, с одн. стор., егип. древности, найденные в различных пластах эгейской культуры, с другой стороны — продукты этой культуры, найденные в Египте. Для древнейших эпох выводы, основанные на этих данных, конечно, представляются еще во многом спорными, во-первых, в силу того, что и египетская хронология древнейших эпох еще возбуждает в ряде пунктов сомнения среди ученых, а также и потому, что нельзя признать несомненно эгейскими предметы, находимые в египетских пластах так наз. Древнего Царства и признаваемые за таковые некоторыми исследователями. Но для более поздних периодов Эгейской культуры теперь установлена преимущественно на основании египтологических данных довольно точная хронология. Приблизительное хронологическое соотношение культур представлено на следующей таблице (в основу ее положены таблицы Фиммена и Лихтенберга) (см. таблицу столб. 553—554).
Из этой таблицы мы видим, что ранне-миносской эпохе соответствуют по времени древний период цикладской культуры и 2-й город в Трое, средне-миносской культуре соответствуют поздние периоды цикладской культуры и соответствующая по типу культура на материке Греции (Афидна); наконец, поздне-миносской культуре соответствует микенская культура на материке Греции, на островах и в 6-м городе Трои.
Менее выясненной до сей поры представляется этнографическая проблема, сводящаяся, гл. обр., к вопросу: поскольку критская и эгейская культуры суть греческие и поскольку они принадлежат до-греческому населению этих местностей.
Шлиман не сомневался в том, что он открыл греческую культуру гомеровского времени. Но уже скоро против этого мнения стали раздаваться возражения: некоторые специалисты указывали на существенные различия между гомеровской культурой и микенской, напр., на то, что гомеровские греки сжигают покойников, а носители микенской культуры — погребают; народ микенской культуры в тесных сношениях с Египтом, у Гомера — следы таких сношений незначительны. Было выставлено мнение, что носители микенской культуры — это до-греческое население Эгейского моря — карийцы, о которых говорят Геродот (I, 171) и Фукидид (I, 4 и I, 8, 1). Одно время карийцы образовывали значительное государство, центром которого был Крит (легенда о царе Миносе). В настоящее время есть сторонники и эллинской и до-эллинской теорий происхождения микенской культуры (в самых новейших трудах Дюссó стоит на точке зрения до-греческого происхождения эгейск. культуры, Лихтенберг, напротив, — арийско-греческой). Эд. Мейер в новом издании I тома „Истории древности“ совершенно правильно находит нужным вопрос о происхождении культуры в разных областях Эгейского моря расчленить. Во всяком случае, этнографический вопрос требует еще дальнейших исследований. В настоящее время большей вероятностью обдадают следующие предположения. Несходство неолитической культуры Крита и более северных областей Греции делает вероятным предположение, что критское население 3-го тысячелетия до Р. X. отличалось от населения континентальной Греции; а так как, судя по археологическим данным, развитие критской культуры шло без перерывов (здешняя бронзовая культура есть непосредственное развитие неолитической), то можно думать, что то же население оставалось здесь, во всяком случае, и в первые периоды миносской культуры. Это до-греческое население Крита могло принадлежать отчасти и к карийскому племени, и, быть может, относилось к мало-азийской расе, населявшей некогда значительную часть М. Азии и не принадлежавшей ни к семитам, ни к арийцам. Эд. Мейер полагает, что первоначальное население Крита принадлежало к мало-азийской расе, но что сюда еще до греков вторглись иные племена неизвестного происхождения (напр., этеокритяне). Население Крита очень рано вошло в сношения с Египтом, может быть, еще в 3-ем тысячелетии до Р. X. (критские предметы в Негадэ, Абидосе и др. местах Египта) и, во всяком случае, во 2-м тысячелетии (камаресские вазы в Кахуне и Абидосе в остатках эпохи 12-й династии). Что касается вопроса о населении континентальной Греции, то обращает на себя внимание то обстоятельство, что здешняя поздняя неолитическая культура весьма родственна неолитической культуре севера Балканского полуострова, Венгрии, Галиции, Южной России и даже некоторых более северных областей Средней Европы (сходство в форме сосудов и орнаменте; особенно характерный орнамент в форме спирали и т. п.). Можно думать, что носители поздне-неолитической культуры континентальной Греции пришли сюда с севера. Если это так, то есть некоторая вероятность в предположении, что это и были греческие племена (в числе их ахейцы), отделившиеся от общего индо-европейского пранарода, родину которого многие (особ., О. Шрадер) ищут теперь в области между Карпатами и Каспийским морем (нек. исследователи, впрочем, — в Сред. и даже Сев. Европе, а иные — в Азии). Появление греков с севера подтверждается также и тем, что у греков сохранились предания об этом движении с севера, и в этом смысле говорят некоторые географические названия и религиозные данные (напр., одно из древнейших национальных святилищ греков находилось в Эпире, в Додоне). Что касается ранней бронзовой культуры в Трое, то устанавливается и ее родство с древней культурой Средней Европы и особенно тесные отношения к древней культуре севера Балканского полуострова. Отсюда делают вывод, что в троянской культуре можно предполагать довольно рано участие индо-европейцев, однако, принадлежащих к другой ветви народов, чем греки, а именно, к так наз. трояно-фригийскому племени. Таким обр., можно думать, что часть индо-европейцев, двигаясь на юг, приблизительно на севере Балканского полуострова разделилась: одна группа перешла Дарданелы и проникла в М. Азию, а другая, двигаясь по суше, постепенно достигла Греции. В начале бронзовой эпохи в Греции можно предполагать уже наличность греческих племен (3-е тысячелетие до Р. X.). Однако, такая конструкция древней этнографии эгейского мира не представляется общепринятой: напр., Эд. Мейер считает древне-троянскую культуру принадлежащей не грекам, а племени мало-азийскому („Gesch. des Altert.“, I т., 2-е изд. 1909 г.).
Когда проникли греки на Крит, остается неясным. Отсутствие перерывов в развитии критской культуры заставляет думать, что резких смен населения там не было, и что греки проникали туда постепенно, сравнительно небольшими группами, при чем усваивали, по крайней мере в основе, местную культуру. В этом смысле говорит и то обстоятельство, что у Гомера население Крита изображено очень разноплеменным (Одиссея, XIX, 176—9). Может быть, разрушение дворцов в Кноссе и Фесте (прибл. в XIV в. до Р. X.) стоит в связи с проникновением первых волн греческих племен на Крит (ахейцев).
Позднее, в конце 2-го тысячелетия до Р. X., имели место новые передвижения племен. Об этом говорят нам прежде всего египетские документы, сообщающие, что при 19-й династии (царь Мернепта) Египет теснили заморские народы; и при 20-й династии набеги этих народов не прекратились; в числе этих народов упоминаются племена, которые большинство ученых, как эллинистов, так и египтологов отождествляет с греками (Акаиваша — ахейцы, Данауна — данайцы). Несколько позднее (XII в. до Р. X.) в Палестине и Сирии появляется народ филистимляне (Пуласата египетских памятников), которых многие ученые последнего времени на основании довольно убедительных данных отождествляют с тогдашним населением Крита. Это движение племен на юг, за море, было вызвано, как можно предполагать, продолжавшимся долгое время притоком с севера новых масс греков: в числе последних волн этого потока северных племен было малокультурное и воинственное дорийское племя. Ок. XI в. до Р. X. доряне проникли в Пелопоннес, а затем и на Крит. Об этом движении дорян сохранились многочисленные греческие предания (гипотеза Белоха, будто дорийского завоевания не было и будто оно измышление позднейших греческих историков, — несостоятельна и не принята в науке). Дорийское завоевание несколько понизило культуру и положило конец эпохе культуры микенской. Последствия этого завоевания сравнивают с последствиями нашествия германцев в Римскую Империю, но, конечно, понижение культуры в Греции было менее значительным, чем в V—VI веках по Р. X. в Западной Европе.
Около этого времени начинается и движение отдельных групп греческих племен в Малую Азию (эолийцев, ионийцев и позднее дорийцев). Начало этого движения решительно невозможно восстановить, равно как и ход его. Несомненно лишь, что историческая эпоха застает уже на мало-азийском побережье Эгейского моря цепь греческих колоний (Смирна, Милет, Эфес, Фокея и проч.). Борьба греческих царей позднего микенского времени с северо-западными мало-азийцами была почвой для развития саг о троянской войне.
Таковы более вероятные выводы о времени появления греков на юге Балканского полуострова и на островах Эгейского моря; однако, выводы эти, конечно, гипотетичны и не общепризнаны. Если эти выводы правильны, то микенскую и отчасти даже цикладскую культуру нужно признать греческими, а не до-греческими. Однако, нет сомнения, что эти культуры и особенно микенская развивались под сильным влиянием критской культуры, созданной, как указано выше, вероятно, еще до-греческим населением Крита.
Таким образом, греки, попавши на Балканский полуостров, должны были вступить в соприкосновение с более высокой культурой Крита. Но они должны были испытать на себе и другие культурные воздействия соседей. Сам Крит, как мы видели, очень рано вступил во взаимные сношения с Египтом, и, несомненно, высокая египетская культура влияла на него, равно как, впрочем, и обратно — Крит оказывал известное влияние на Египет. Народ Кефтиу, с которым ученые на основании серьезных данных отождествляют критян, часто фигурирует в египетских памятниках 18-й династии, а археологические находки дают возможность предполагать существование сношений между Критом и Египтом в еще более раннее время. Точно также с эпохи 18-й династии (во всяком случае, в 15—14 веках) существовали несомненные сношения Египта с областью микенской культуры (на континенте и островах), как это видно из археологических находок (предметы с именами позднейших царей 18-й династии в Микенах, на Родосе и проч. и микенские предметы в Египте). Эти сношения продолжались и при 19 и 20 династиях (вторжение заморских народов в Египет, см. выше). Дорийское нашествие и смуты, наступившие в Египте после 20-й династии, ослабили на довольно долгое время сношения эгейского мира с Египтом.
Можно предполагать, что родственная грекам ветвь индо-европейцев, поселившаяся в М. Азии, находилась под воздействием до-греческой мало-азийской культуры (типичнейшею отраслью которой является хеттитская культура).
Позднее посредниками между эгейским миром и восточными цивилизациями делаются финикияне. Прежде преувеличивали роль финикиян в развитии греческой культуры (взгляды Моверса, Э. Курциуса и др.); большое их влияние на раннюю культуру невозможно уже потому, что они сами, как теперь доказано, начали играть роль на море не ранее X и во всяком случае XI века до Р. X. Но с этого времени они появляются на берегах и островах Эгейского моря, на что указывают некоторые географическия названия и упоминания греческих писателей о существовании финикийских культов в Коринфе, на о. Кифере и проч. На Кипре существовали финикийские поселения в X в. и позднее. Однако, влияние их было не глубоко, ибо финикияне всюду ограничивались основанием небольших торговых факторий.
Что касается социального и политического строя народов эгейской культуры, то в этой области возможны только некоторые косвенные заключения, основанные на археологических данных и относящиеся к сравнительно более поздним стадиям развития. Дворцы на Крите, а позднее в Микенах, Тиринфе, в Филакопи на о. Мелосе (3-е поселение) и проч. указывают на то, что на Крите и в Троаде еще в 1-ую половину 2-го тысячелетия до Р. X., а на восточном берегу Эгейского моря — во 2-ю половину того же тысячелетия (XVI—XII века) появились значительные для того времени государственные образования с царями во главе. Огромность дворцов и куполообразных гробниц указывает на то, что цари располагали очень значительными рабочими силами, — повидимому, держали в весьма зависимом положении низшие слои населения. Напротив, наверху общества создавалась аристократия. Маленькие дворцы, раскопанные в ближайших окрестностях Кносса, заставляют думать, что это жилища знати, окружавшей царя. Подобный же дворец местного аристократа найден в Гурнии на Крите среди остатков древней деревни. Часть микенских воинов сражается на колесницах, что тоже указывает на существование аристократов, ибо только им было под силу держать колесницы и коней. Вооружение микенского пехотинца не могло быть доступно крестьянину, а лишь зажиточному слою. Таким образом, приходится думать, что микенское общество было монархическим, но с значительною классовою дифференциацией и с аристократией наверху.
Однако, необходимо считаться с тем, что высокая культура микенской эпохи сосредоточивалась на восточном побережье континентальной Греции и на островах. Эти общества перестали быть исключительно земледельческими: они были вовлечены в торговый обмен с культурными соседями; здесь развилась и своя промышленность. В глубине страны и на западном побережьи влияние морских сношений уже в силу географических условий было незначительно; ближайшие соседи с запада стояли не на высоком культурном уровне; поэтому, эти общества должны были пребывать в примитивном земледельческом или пастушеском быту.