Физическая география | Население | Политика и финансы | Медицина | Экономика | Просвещение | Общественное призрение и благотворительность | История | Право | Русский язык и литература | Искусство | Наука | Дополнение
Богословие | Математика | Астрономия и геодезия | Физика | Метеорология | Минералогия и кристаллография | Геология | Химия | Ботаника | Зоология | Анатомия | Гистология | Физиология | Медицина | Сельскохозяйственная наука | Технологическая наука | Науки инженерного и строительного искусства | География | Археология | Нумизматика | История | Церковная история | Востоковедение | Классическая филология | Славистика | Историческая география | История всеобщей литературы | История русской литературы | Русский язык и сравнительное языкознание | Философия | Социология | Философия и энциклопедия права | Русское государственное право | Церковное право | Гражданское и римское право | Гражданское судопроизводство | Торговое право и торговое судопроизводство | Уголовное право | Уголовный процесс | Международное право | Экономическая наука | Статистика | Финансовая наука | Военные науки | Приложения: Регионы | Населённые пункты | Монеты | Реки | Иск. водные пути | Озёра | Острова
25) Классическая филология. Из обоих древних языков на Руси узнали раньше греческий, а из сочинений, написанных на этом языке, сперва читали и переводили преимущественно Св. Писание, толкования к нему и богослужебные книги. Нашествие монголов нанесло сильный удар всякого рода научному движению на Руси: начиная с XIII столетия и почти вплоть до XVIII-го не может быть и речи о трудах в области классической филологии. Знание обоих древних языков, однако, у нас не исчезло, составляя достояние весьма ограниченного круга лиц. Первое достоверное известие о занятиях греческой богословской литературой относится к XI стол.: летопись сообщает про князя Ярослава, что он «собра письце многы, и прекладаша от Грек на Словеньское письмо и списаша книгы многы» («П. С. Л.», I, 65). Современник Ярослава, митрополит Илларион обнаруживает в своем слове «О законе и благодати» явные следы знакомства с греческой риторикой. В XII столетии из проповедей Кирилла Туровского видно, что ему знакомы греческие христианские ораторы; в том же столетии для черниговского князя Николая Святоши († 1142) был сделан с греческого перевод 3 небольших произведений. О знакомстве русских с латинским языком в XIII в. можно догадываться из описания путешествия Плано Карпини, который говорил хану, что у Папы нет лиц, знакомых с русской грамотой, — а между тем Карпини вел переговоры с князем владимиро-волынским Василько и с епископами его княжества о соединении с римской церковью. В XIV столетии русский путешественник находит в Греции своих соотчичей — новгородцев, которые «живут туто списаючи в монастыре Студийском от книг священнаго писания». Из Степенной книги узнаем, что митрополит Киприан занимался в часы досуга переводами с греческого «святых книг». Св. митрополит Алексей переводит с греческого все Евангелие. Эти занятия греческим языком были все же явлением настолько редким, что появление около 1385 г. поэмы Георгия Писиды (VII в.) «О миротворении» было отмечено даже в летописи. В XV в. знание греческого языка не могло быть чуждым русскому обществу уже ввиду брака Иоанна III с Софией Палеолог. Знание латинского языка не было распространено: прибывших с Софией греков неоднократно назначали в посольства к иностранным дворам благодаря знанию ими латинского языка, служившего тогда для дипломатических сношений. Впрочем, уже в 1518 г. с императором Максимилианом беседовали по-латыни русский посол Владимир Племянников и его толмач Истома Малый. К XVI же столетию относится и деятельность Максима Грека, у которого были и русские помощники, Димитрий Герасимов и Власий, не знавшие, кажется, греческого языка. По свидетельству Герасимова, способ работы был следующий: «переводит Максим псалтырь с греческого толковую великому князю, а мы с Власом у него сидим переменяясь; он сказывает по-латыньски, а мы сказываем по-русски писарем». Отчасти помогал работе Максима и известный князь Курбский, который перевел, кроме того, с греческого языка некоторые из творений Иоанна Златоустого и историка Евсевия. Курбский знал и язык латинский, доставшийся ему — говорит он — нелегко: «не мало лет изнурих по силе моей уже в сединах, со многими труды приучахся языку Римскому». О нераспространенности классических познаний в первую половину XVII в. свидетельствует Олеарий, говоря, что «никто из русских, будь он духовного или светского звания, высшего или низшего сословия, не понимают ни слова ни по-гречески, ни по-латыни». Эти слова, которые, впрочем, не следует понимать буквально, совершенно неприложимы ко второй половине того же столетия, о чем свидетельствуют также иностранцы; напр. Генрих Лудольф прямо говорит в предисловии к «Grammatica Russica» (1696), что нашел несколько русских, знакомых с латинским языком. Такое распространение классических знаний стоит в тесной связи с увеличением числа школ. В юго-западной Руси наибольшее значение имела школа киевская, переименованная впоследствии в академию; изучение греческого и латинского языков было здесь обязательно; особенно распространено было знание латинского языка, на котором преподавались все учебные предметы, кроме катехизиса и славянской грамматики. По-латыни же обязаны были говорить воспитанники в классах и вне классов. За ошибку в латинском языке или за одно слово, сказанное по-русски, виновный подвергался строгому взысканию. Один из воспитанников Киевской академии, Епифаний Славинецкий, перевел «Уставы граждано-нравоучительные от Фукидидовой истории, книги первые» и панегирик Плиния Траяну. Из Киева греко-латинская образованность переходит и в Москву, через грека Арсения, Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого; у последнего учились латинскому языку подьячие Тайного приказа, причем руководством служил знаменитый тогда учебник португальца Альвареца, называемый для краткости Альваром. В 1679 г. основано было в Москве типографское училище — первая у нас правительственная школа с греческим языком, а в 1685 г. положено было основание Славяно-греко-латинской академии. Первыми деятельными наставниками ее явились братья Лихуды, родом греки. Они составили для обучения греческому языку грамматику, пиитику и риторику, обильно снабженные примерами из отцов церкви. Древних языческих писателей Лихуды касались мало. Гораздо более светский характер носила составленная Лихудами латинская грамматика, не дошедшая до нас вполне; уже в первой части ее ученики знакомились с именами и изречениями лучших классических писателей. Из первых русских учеников Лихудов известны Ф. П. Поликарпов, составивший «Лексикон треязычный» (славянский, греческий, латинский), бывший в употреблении до половины XVIII столетия; иеромонах Карион Истомин, переводивший блаж. Августина и Фронтина; Иов, впоследствии митрополит Новгородский, устроивший при своем доме училище с древними языками; Палладий Роговский, ставший после удаления Лихудов во главе академии. В течение XVIII в. главным источником распространения классических знаний долгое время служит по-прежнему Славяно-греко-латинская академия, учителя и ученики которой интересуются и языческими древнеклассическими писателями, преимущественно с точки зрения богословских и моральных вопросов; появляются, отчасти по приказанию Петра Великого, переводы Эзопа, Квинта Курция, Эпиктета, Горация, Вергилия, «Илиады» Гомера. Московскому университету академия дала первых русских проф.ов древнеклассической литературы Н. Н. Поповского и А. А. Барсова. В духовных семинариях деятельно изучали как латинский язык, на котором далее преподавались некоторые предметы, так и греческий. В Московском унив. долго процветал исключительно латинский язык, на котором читало лекции огромное большинство проф.ов-иностранцев, не знавших русского языка. В гимназии, учрежденной при университете, преподавание древних языков стояло особенно высоко в ректорство Маттеи (с 1772 г.), составившего учебную греческую хрестоматию и описание греческих рукописей синодальной библиотеки и издавшего на основании московских рукописей несколько неизвестных дотоле произведений древнегреческой литературы. В выходивших при университете периодических изданиях питомцы его много переводили из древних и подражали им; А. Ф. Мерзлякову, напр., принадлежит перевод эклог Вергилия и Феокрита. В 1768 г. императрица Екатерина II назначила 5000 рублей на издание переводов с иностранных языков; всего больше между ними было переводов с древних языков. Переводное направление в изучении классической филологии продолжалось и в начале XIX столетия, но с более определенными целями. Успехам классических языков при Александре I содействовали политические причины: разрыв с Францией привел к сближению с Германией, где Фр.-Авг. Вольф и Винкельман впервые установили научные понятия классической филологии и археологии. Одним из видных насадителей классицизма является гр. С. С. Уваров, написавший несколько сочинений по древнегреческой литературе и религии. В бытность его министром просвещения (1833—1849) для руководства гимназистам составлены были замечательные для того времени латинская и греческая грамматики Д. П. Попова и словари Ивашковского. До сороковых годов явились следующие наиболее крупные переводы: «Греческие классики» Мартынова (26 томов), «Жизнеописания Плутарха» Дестуниса, «Облака Аристофана» Муравьева-Апостола и «Илиада» Гнедича. Изданию последнего перевода много содействовала российская Академия, которая продолжала исполнять задачу Екатерининской переводной комиссии. В первой четверти столетия появляются и первые научные исследования по классической археологии и литературе, каковы, напр., «Путешествие по Тавриде» Муравьева-Апостола, книга Стемпковского о древнегреческих поселениях на Черном море, труды иностранцев-академиков Келера, Кеппена, Бларамберга, Грефе и др. Оживлению классических знаний содействовало открытие новых университетов, хотя на первых порах преподавание тормозилось проф.ами-иностранцами, незнакомыми с русским языком. После 40-х годов наша классическая филология постепенно примыкает к новому направлению ее в Германии, проведенному Авг. Бэком, К. О. Мюллером и Фр. Ричлем и признающему, что цель изучения древних языков есть воссоздание жизни классических народов в полном ее объеме. Особенно наглядно такое направление нашей филологии сказалось в издававшемся в Москве в 1851—56 гг. сборнике «Пропилеи». Редактор издания, московский проф. П. М. Леонтьев, приобретший уже известность диссертацией «О поклонении Зевсу в Древней Греции», так объяснял название и цель «Пропилеев»: «Наши Пропилеи должны вводить в храм классической, т. е. греческой и римской древности, в тот изящный и стройный мир, в котором впервые начало являться миросозерцание собственно человеческое и являлось со всей обаятельной свежестью цветущей молодости». Здесь появлялись труды Благовещенского и Крюкова по римской литературе и древностям, Кудрявцева по Тациту и греческой литературе, Каткова по греческой философии, Бабста и Куторги по греческой истории и т. д. В «Пропилеях» же начал свой знаменитый перевод Платона проф. СПб. духовной академии Карпов; там же переводил Платона и моск. проф. А. И. Меншиков, один из первых наших византинистов (ср. его речь: «De eruditione et re litterali Graecorum aetatis Byzantinae», М., 1849). Наконец, много места уделено было в «Пропилеях» и древнему искусству, особенно описанию классических памятников, найденных в Крыму и в Южной Р. Изучению их способствовало учреждение общества истории и древностей в Одессе (1839) и Археологического общества в Петербурге (1846). На этом поприще, помимо иностранцев Кене и Стефани, трудились Ашик, Беккер, Брун, Мурзакевич, Спасский, гр. А. С. Уваров и др. Во время наступившей после 1848 г. реакции пострадала и классическая филология: с 1849 г. греч. язык был почти вовсе устранен из среднего образования, и знание его не требовалось даже от поступающих на историко-филологические факультеты. В первой половине 50-х годов для решения вопроса, как произносить греческую букву η — е или и — надо было испрашивать высочайшее повеление. Если журналы того времени и печатают довольно часто классические статьи, то статьи эти были в огромном большинстве случаев неоригинальны, ничтожны по содержанию и помещались преимущественно за неимением другого материала (ср., напр., чисто специальный разбор перевода «Одиссеи» Жуковского в «Отеч. зап.» за 1849 г.). В новый фазис вступает классическая филология в начале 70-х годов, в министерство гр. Д. А. Толстого, ближайшими сотрудниками которого были П. М. Леонтьев, М. Н. Катков, А. И. Георгиевский и Н. А. Любимов. Изучению древних языков был сообщен узкограмматический характер, который не пробудил к ним общественных симпатий. Для приготовления учителей гимназий по древним языкам было открыто несколько специальных заведений: СПб. славянский учительский институт (1866), СПб. историко-филологический институт (1867), Лейпцигская русская историко-филологическая семинария (1873), Нежинский историко-филологический институт (1877). Появилась масса учебников по древним языкам, представляющих по большей части переделку иностранных руководств; предпринимались целые серии изданий древних классиков, с русскими примечаниями и словарями, напр. «Римские классики» Вольфа, «Иллюстрированное собрание греческих и римских классиков» Льва Георгиевского и Сергея Манштейна. С целью развития самостоятельной учебной литературы по древним языкам и улучшения способов преподавания их А. И. Георгиевский основал в Петербурге в 1874 г. «Общество классической филологии и педагогики» с отделениями в разных городах (ныне осталось только отделение в Киеве). Подобные общества возникли впоследствии в Москве, Одессе, Нежине и Харькове. Ученые труды по классической филологии по-прежнему примыкают в своем направлении к классической филологии в Германии, где наука эта еще более специализировалась и разветвилась, причем особенное внимание обращено было на критику текста (место которой в последнее время снова заняла экзегеза), на так называемую эпиграфику, т. е. науку о древних надписях, стоящую в тесной связи с историей и древностями, на мифологию и археологию. Все эти отрасли науки нашли у нас достойных представителей; довольно часто на труды русских ученых обращают внимание и западные их собратья, и внимание это уделялось бы в гораздо большей степени, если бы изучение русского языка не представляло неодолимых почти трудностей для иностранцев. Особенно богат научными силами университет петербургский. Ф. Ф. Соколов впервые поставил у нас прочно изучение греческой эпиграфики и приготовил ряд даровитых учеников — В. В. Латышева (издавшего надписи северного побережья Черного моря), С. А. Жебелева, Д. Н. Королькова, А. В. Никитского, Н. И. Новосадского; И. В. Помяловский сделал для изучения римской эпиграфики то же, что Ф. Ф. Соколов для греческой. Из учеников И. В. Помяловского выдаются Г. Э. Зенгер, М. Н. Крашенинников, М. И. Ростовцев, И. И. Холодняк, И. А. Шебор. В. И. Модестов впервые дал на русском языке (1873 и впосл.) научное руководство по истории римской литературы, доселе ничем не замененное. Исследования К. Я. Люгебиля и П. В. Никитина по греч. яз. и древностям стяжали почетную известность и за границей. В. К. Ернштедт много потрудился во всех областях греческой филологии и впервые начал преподавать греческую палеографию; ученик его Г. Ф. Церетели составил обстоятельный труд о сокращениях в греческих рукописях. Ф. Фр. Зелинский — один из весьма немногих наших проф.ов-утраквистов, т. е. преподающий одинаково греческую и римскую литературу, приобрел известность как в Р., так и за границей своими исследованиями о древнегреческой комедии и трагедии, а также о сочинениях Цицерона. А. В. Прахов читает интересные и содержательные лекции по истории древнего искусства. Много содействовали также успехам классической филологии в Петербурге ныне покойные немцы Л. А. Миллер и А. К. Наук. Из представителей классической филологии в других университетах упомянем прежде всего моск. проф. Ф. Е. Корша, замечательного лингвиста, изучившего основательно не только все европейские языки, но и многие восточные; ученики его занимаются преимущественно грамматическими и метрическими изысканиями (А. А. Грушка, Я. А. Денисов, М. М. Покровский, С. И. Соболевский). В Москве же действуют В. В. Шеффер (известный более за границей, чем в Р., своими сочинениями по греческой истории и древностям), А. Н. Шварц и И. В. Цветаев, впервые давший научное издание осских надписей, а ныне усердно заботящийся о развитии в русск. обществе любви к классич. археологии. Из учеников Цветаева приобрели известность В. Г. Аппельрот и А. М. Миронов. В Харькове работают И. В. Нетушил, впервые давший на русском языке самостоятельные научные руководства по исторической грамматике латинского языка и римским государственным древностям, и В. П. Бузескул, написавший несколько сочинений по греч. истории. Из казанских проф.ов Ф. Г. Мищенко дал русской литературе ряд образцовых переводов Геродота, Полибия, Страбона и Фукидида и написал много статей о Геродотовой Скифии. В Киеве проф. Ю. А. Кулаковский много занимался римской историей и эпиграфикой, а ныне изучает керченские древности; А. И. Сонни защитил докторскую диссертацию о Дионе Хризостоме. В Одессе проф.ствуют Л. Ф. Воеводский, написавший ценные исследования по изучению греческой мифологии и Гомера, А. И. Деревицкий и Э. Р. ф. Штерн, занимающийся греч. историей и древностями на берегу Черного моря; из учеников Штерна выдается М. И. Мандеса. Труды всех этих ученых печатаются в издающихся при каждом университете «Записках» или «Известиях», в «Журн. Мин. нар. просв.» (где с конца 1874 г. классической филологии посвящен особый отдел), в специальных изданиях по классической филологии и педагогике — «Гимназия» (с 1888 г.) и «Филологическое обозрение» (с 1891 г.), а также в «Филологических записках», «Археологических известиях и заметках» и «Записках Русского археологического общества». Духовные академии, особенно московская и СПб., весьма усердно работают над переводом творений св. отцов.
Литература: В. Лебедев, «Указатель ко всем учебным изданиям и переводам по классическим языкам с начала книгопечатания до 1871 г. включительно» («Журн. Мин. нар. просв.», 1877, №№ 11 и 12, отд. М., 1878; рецензия Ц. Д-ва в «Трудах Киев. дух. акад.», 1878, № 11; «Литература по классической филологии в России»); Д. Нагуевский, «Библиография по истории римской литературы в Р. с 1709 по 1889 год» (Казань, 1889); П. Прозоров, «Систематический указатель книг и статей по греческой филологии, напечатанных в Р. с XVII столетия по 1892 г.» (с прибавлениями за 1893, 1894 и 1895 гг.); М. И. Сухомлинов, «О языкознании в древней Р.» («Ученые Записки 2 — го отд. Акад. наук», 1854, кн. 1); его же, «История российской академии» (СПб., 1877 и слл.); Н. Ф. Кантерев, «О греко-латинских школах в Москве в XVII в. до открытия Славяно-греко-латинской академии» («Прибавл. к Твор. св. Отцев», 1889, № и отд.); С. Смирнов, «История московской Славяно-греко-латинской академии» (М., 1885); А. Д. Вейсман, «Успехи греческого языка и литературы в Р. за последнее двадцатипятилетие» («Русский вестник», 1880, № 4).