 | Проект «ЭЛ» |
БАБЕРИДЫ, знаменитая династія Магометанскихъ государей, недавно еще царствовавшая надъ Индостаномъ, гдѣ она водворилась послѣ завоеванія страны родоначальникомъ ихъ, Баберомъ, въ 1525 году. Государи эти извѣстны были Европейцамъ подъ именемъ «Великихъ Монголовъ», по причинѣ Монгольскаго происхожденія Тимуридовъ, или потомковъ Тамерлана, отъ крови котораго былъ Баберъ, или по поводу нѣсколькихъ тысячъ Монголовъ, которые служили въ его войскѣ: самъ Баберъ, напротивъ, считалъ себя Туркомъ, гордился этимъ именемъ, писалъ по-Турецки (на Джагатайскомъ нарѣчіи), и не терпѣлъ Монголовъ. Потомки его, или такъ называемые Великіе Монголы, почти три столѣтія владѣли богатѣйшими странами Индіи, и славились всюду своимъ могуществомъ, ученостью, роскошью Двора и особенно безцѣнными сокровищами, которыя ослѣпляли взоръ Европейскихъ путешественниковъ, посѣщавшихъ Индостанъ. Могущество этой династіи процвѣтало преимущественно при первыхъ ея монархахъ, Экберѣ (Акбаръ) и Эвренгъ-зибѣ (Aurung-zeb); слабые преемники послѣдняго не умѣли поддержать величія своихъ предковъ; притомъ вторженіе Надира въ Индію сильно потрясло опоры ихъ силы, а завоеванія Англичанъ и совершенно ихъ рушили, такъ, что теперь владѣнія Великаго Монгола, который прежде властвовалъ отъ предѣловъ Персіи до Китая, и отъ Тибета до Индѣйскаго Океана, ограничиваются однимъ городомъ Дегли, или точнѣе однимъ дворцомъ въ Дегли, гдѣ онъ сидитъ съ пышнымъ титуломъ падишаха подъ карауломъ у Англичанъ, находясь въ совершенной зависимости отъ приставленнаго къ нему Англійскаго агента, получая пожизненный пенсіонъ, и утѣшаясь въ го̀рѣ тѣмъ, что Англичане стрѣляютъ ему изъ пушекъ, когда онъ ѣдетъ на прогулку или пьетъ за здоровье лорда-губернатора.
I. Первыя основанія колоссальнаго зданія огромной монархіи Баберидовъ положилъ, какъ сказано, Зегиръ-эдъ-динъ Мухаммедъ Баберъ. Онъ родился въ 1483 году въ Андеджанѣ (см. Андеджанъ), столицѣ Ханства Ферганы, и былъ старшимъ сыномъ Омеръ-Шейхъ-Мирзы, праправнука Тамерланова, отъ одной изъ женъ его, Кутлукъ-Нигаръ-Ханымъ, дочери Юнисъ-Хана, владѣтеля Ташкендскаго изъ рода Чингисъ-ханова. По смерти Тамерлана обширныя владѣнія, раздѣленныя между его преемниками, съ размноженіемъ ихъ дома дробились безпрестанно на мельчайшіе удѣлы, такъ, что Омеръ-Шейхъ-Мирза правилъ только Ферганою, небольшою областію, лежащею по берегамъ Сыръ-дерьи, древняго Яксарта. Баберъ наслѣдовалъ этотъ удѣлецъ по смерти отца, въ 1494, на одиннадцатомъ году отъ роду; и несмотря на дѣтскій возрастъ, не только умѣлъ сохранить его отъ притязаній своихъ дядей, Ахмедъ-Мирзы и Махмудъ-Мирзы, которые, пользуясь малолѣтствомъ племянника, вооруженною рукою хотѣли отнять у него отцовскія владѣнія, но успѣлъ еще возвратить города Асферу и Ходжендъ, отнятые у его отца. Исторія его жизни до двадцать третьяго года есть почти непрерывная цѣпь успѣховъ и неудачъ въ борьбѣ сь соперниками и внутренними врагами: онъ поперемѣнно то бралъ, то терялъ, Андеджанъ, Ходжендъ и другіе города своего наслѣдственнаго ханства, то сидѣлъ на престолѣ, то скитался въ степи безъ пріюта и безъ хлѣба, сь горстью вѣрныхъ сподвижниковъ и преслѣдуемый гонителями. Ни какой романъ не представляетъ такихъ неожиданныхъ переворотовъ судьбы, ни такой занимательности, какъ та часть его «Записокъ», которая относится къ его молодости. Видя несогласія и безсиліе другихъ удѣльныхъ хановъ Тамерланова дома, онъ дважды покушался даже на Самаркандъ, и въ 1502 году овладѣлъ имъ, но только для того, чтобы оставить намъ любопытное и единственное его описаніе. Узбеки уже волновались въ степи, подъ предводительствомъ свирѣпаго Шайбека, Шахъ-бахта, или Шейбани-Хана, и грозили порабощеніемъ всему Мавераннегру. Бухара была уже въ ихъ рукахъ. Послѣ шести-мѣсячнаго царствованія въ Самаркандѣ, Баберъ принужденъ былъ опять спасаться изъ него въ степь, и въ этотъ разъ уже безъ надежды возвратиться даже въ свой собственный удѣлъ, потому что въ 1503 году онъ совершенно лишенъ былъ своихъ владѣній Шейбани-Ханомъ. Около года скитавшись какъ бѣглецъ въ горахъ, между Ферганою, Каратыгиномъ и Гиссаромъ, онъ оставилъ свою родину, намѣревался-было ѣхать въ Китай, и рѣшился наконецъ искатъ покровительства въ Хорасанѣ, гдѣ властвовалъ тогда султанъ Хусейнъ-Мирза, одинъ изъ могущественнѣйшихъ государей рода Тамерланова. Менѣе, чѣмъ съ тремя стами спутниковъ, переправился онъ черезъ Аму; но не получилъ ожидаемой помощи отъ Хусейнъ-Мирзы; зато ему удалось тамъ, гдѣ онъ и не надѣялся: нѣсколько тысячъ Монголовъ, находившихся на службѣ Хосровъ-Шаха, который владѣлъ Гисаромъ, Хуттеланомъ, Кундузомъ и Бедехшаномъ, перешли на сторону Бабера, и этимъ принудили покориться ему и самого Хосровъ-Шаха. Тогда, не надѣясь возвратить прежнія свои владѣнія, Баберъ обратилъ вниманіе на другую сторону, и задумалъ, пользуясь безначаліемъ, царствовавшимъ въ Кабулистанѣ, завоевать себѣ эту область; двинулся на Кабулъ, и, взявъ его въ 1504 году послѣ кратковременной осады, занялся тотчасъ устройствомъ новопріобрѣтенной страны: въ скоромъ времени успѣлъ онъ пріобрѣсть себѣ любовь и расположеніе ея жителей.
Этотъ успѣхъ ободрилъ Бабера, и какъ дѣятельность его непремѣнно требовала пищи, то въ Январѣ слѣдующаго года онъ рѣшился вторгнуться въ Индостанъ. Въ этотъ походъ, изъ Кабула онъ пошелъ на Адинапуръ, а оттуда на Когатъ; разграбивъ этотъ городъ, продолжалъ путь на югъ между западнымъ берегомъ Инда и Сулеймановыми Горами, потомъ поворотилъ на западъ, и, перешедши горы, черезъ Газну, возвратился въ Кабулъ. Въ 1506 году смерть Хусейнъ-Мирзы и положеніе дѣлъ въ Хорасанѣ непремѣнно требовали тамъ присутствія Бабера. Возвращаясь оттуда, по причинѣ глубокихъ снѣговъ, онъ долженъ былъ остановиться ва нѣсколько времени въ округѣ Газаровъ; недовольные имъ эмиры распустили слухъ объ его смерти, и возвели на престолъ Кабульскій двоюроднаго брата его, Ханъ-Мирзу; но обманъ открылся, и главнѣйшіе зачинщики были высланы изъ государства. Баберъ, который дотолѣ именовался только султаномъ, принялъ титулъ императора, и сталъ называться Баберъ-Падишахомъ. Весь слѣдующій годъ проведенъ былъ въ военныхъ дѣйствіяхъ противъ Афганскаго поколѣнія Гильджи, въ отраженіи Узбековъ, вторгавшихся въ Хорасанъ и Кабулистанъ, и въ покореніи Кандагара; въ Сентябрѣ этого года Баберъ предпринялъ другой походъ въ Индію, который однако жъ не былъ удаченъ по причинѣ сопротивленія воинственныхъ Афганскихъ поколѣній, обитающихъ между Кабуломъ и Лемганомъ.
О дѣлахъ Бабера въ слѣдующія одиннадцать лѣтъ (съ 1508 по 1519), по причинѣ перерыва въ собственныхъ его біографическихъ запискахъ, мы не имѣемъ подробныхъ свѣдѣній. Въ 1508 году, будучи оставленъ взбунтовавшимися войсками, онъ едва опять не лишился престола. Въ 1510 году, смерть Шейбани-Хана, убитаго въ битвѣ съ Персидскимъ Шахомъ Исмаиломъ, опять возродила въ немъ надежду возвратить отцовскія владѣнія; на слѣдующій годъ, съ помощію Исмаила, онъ предпринялъ походъ на Узбековъ, и успѣлъ овладѣть Гисаромъ, Бухарою, Самаркандомъ и другими городами; но скоро Узбеки, подъ предводительствомъ Мухаммедъ-Тимуръ-Султана, сына Шейбани-Хана, въ несравненно большемъ числѣ явившись изъ степей Киргизскихъ, два раза разбили войско Бабера, и стѣснили его такъ, что онъ самъ едва спасся изъ ихъ рукъ: не будучи въ состояніи удержать завоеванныя земли, Баберъ принужденъ былъ возвратиться въ Кабулъ, вѣроятно въ 1515 году.
Въ 1519 году Баберъ предпринялъ опять походъ въ Индостанъ, но уже съ намѣреніемъ утвердиться въ этой странѣ. Перешедши черезъ Индъ, онъ однако жъ скоро воротился, взявъ нѣсколько мѣстъ и постановивъ въ нихъ правителей. Послѣ этого вторженія, въ 1520 и слѣдующихъ годахъ, онъ еще нѣсколько разъ ходилъ въ Индостанъ, и безъ большаго успѣха; въ 1524 году взялъ и сжегъ Лагоръ, проникъ за Сетледжъ до Сиргинда, и твердою ногою сталъ въ Пенджабѣ; но совершенное уничтоженіе владычества Афганцевъ въ Индіи произведено было Баберомъ только въ 1525 году. Въ этотъ походъ, переправившись черезъ Индъ, онъ двинулся вдоль подошвы Гималаи; потомъ, перешедши рѣки Бегатъ и Ченабъ (Chenâb), устремился на Сіялькотъ; откуда черезъ рѣки Рави и Бію (Biah) пошелъ на крѣпость Мильватъ; взявъ ее, онъ продолжалъ путь къ рѣкѣ Дуну (Dûn). Отсюда, Баберъ рѣшился итти прямо на Дегли, столицу царствовавшаго тогда въ Индіи Афганскаго государя, Султана Ибрагима Лоди. Подвигаясь впередъ черезъ города Сиргиндъ и Шахабадъ, онъ перешелъ Джемну (Jumna) въ бродъ близъ Сирсаве, н въ Апрѣлѣ 1526 года достигъ до Панипата, города, лежащаго около 23 верстъ къ сѣверо-западу отъ Дегли. Здѣсь встрѣтилъ его Султанъ Ибрагимъ со всѣмъ своимъ войскомъ, простиравшимся до ста тысячъ всадниковъ и тысячи слоновъ; не смотря на то, онъ былъ разбитъ Баберомъ, у котораго было не болѣе тринадцати тысячъ ратниковъ. Эта побѣда рѣшила судьбу Индостана; и хотя въ горахъ оставалось еще много небольшихъ независимыхъ владѣній, но Афганское государство, простиравшееся отъ Инда до Багара, одно, котораго покореніе было важно, уже пало, сокрушенное мощною его рукою. Послѣ этой битвы, онъ немедленно отправилъ два отряда для занятія двухъ важнѣйшихъ городовъ, Дегли и Агры, а 10 Мая и самъ прибылъ въ послѣдній городъ; оставшись здѣсь жить во дворцъ Султана Ибрагима, онъ отправилъ сына своего Гумаюна, уже отличившагося въ воинскомъ дѣлѣ, на соединившихся противъ него Афганскихъ предводителей, которые собрали до пятидесяти тысячъ войска: они были разбиты и разсѣяны Гумаюномъ; къ концу года во владѣніи Бабера находились уже области Самбалъ и Рогилкендъ и славная крѣпость Гваліоръ. Въ слѣдующемъ году онъ одержалъ рѣшительную побѣду надъ Рана-Санкою, могущественнѣйшимъ изъ туземныхъ Индѣйскихъ владѣтелей, а въ 1528 году, послѣ долгаго и отчаяннаго сопротивленія гарнизона, взята была и крѣпость Чандери, лежащая на рѣкѣ Сетва, къ югу отъ Агры. Остальные годы своей неутомимо-дѣятельной жизни Баберъ также провелъ въ безпрестанныхъ разъѣздахъ по Индостану, для усмиренія Индѣйскихъ владѣтелей, вооружавшихся противъ него и устройства завоеванныхъ эемель; два раза переходилъ онъ за Гангъ, и успѣхъ всюду вѣнчалъ его предпріятія; передъ кончиною, сдѣлавшись опасно больнымъ, онъ призвалъ къ себѣ Гумаюна, и назначилъ его наслѣдникомъ престола; а 26 Декабря 1530 года, умеръ близъ Агры, въ Чарбагѣ (Charbagh). Тѣло Бабера по собственной волѣ его перевезено было въ Кабулъ, и тамъ предано землѣ.
До сихъ поръ мы исчисляли только его военные подвиги, но Баберъ, хотя основалъ огромную монархію отъ Кандагара до Ганга, не столько заслуживаетъ занять мѣсто въ Исторіи какъ завоеватель, сколько какъ необыкновенный человѣкъ, какъ мудрый государь и умный писатель. Многихъ завоевателей видѣла Азія, которые были и славнѣе и могущественнѣе Бабера, но не много было въ ней такихъ, которые равнялись бы ему умственными способностями.
Баберъ былъ средняго роста, хорошо сложенъ, и съ рѣдкою твердостью души соединялъ необыкновенную тѣлесную силу. Съ самыхъ дѣтскихъ лѣтъ, притѣсняемый родственниками, врагами лишенный отцовскихъ владѣній, много юныхъ годовъ жизни провелъ онъ скитаясь безъ пріюта изъ мѣста въ мѣсто; но въ этой школѣ несчастія онъ научился знать и цѣнить людей; посреди всѣхъ непріятностей, перевившихъ жизнь его, не смотря на частыя измѣны самыхъ близкихъ родныхъ и приверженцевъ, осыпавшихъ его благодѣяніями, онъ не сдѣлался ни тираномъ, ни мизантропомъ, и до самой кончины сохранилъ свой веселый, откровенный характеръ, доброту, ласковость, и обходительность. Щедрость его, эта добродѣтель, выше всего цѣнимая на Востокѣ, не знала предѣловъ, и доходила даже до расточительности; но Баберъ зналъ окружавшихъ себя, и видѣлъ, что это почти единственное средство, которымъ можно привязать къ себѣ людей, жертвовавшихъ за него жизнью. Измѣну и неблагодарность, которую такъ часто испытывалъ Баберъ, онъ прощалъ почти всегда. «Казалось,» говоритъ Феришта, «что онъ поставилъ себѣ правиломъ платить добромъ за зло. Этимъ онъ обезоруживалъ порокъ, и самыхъ виновныхъ заставлялъ чтить свои добродѣтели.» Въ домашнемъ кругу Баберъ любилъ пожить весело; и часто, сидя съ пріятелями, въ дружескихъ разговорахъ, когда звуки музыки и танцы гаремныхъ красавицъ воспламеняли его чувства, очень неумѣренно употреблялъ напитокъ, запрещенный Пророкомъ. Въ своихъ Запискахъ онъ самъ разсказываетъ съ большою откровенностью о своей склонности къ вину. Храбрость его походила даже на отчаянную дерзость, и мы мало видимъ Азіятскихъ монарховъ, которые бы подвергали жизнь свою такимъ опасностямъ, на какія добровольно рѣшался Баберъ; но та же самая рѣшительность, которая погубила бы другаго, часто спасала Бабера въ весьма затруднительныхъ обстоятельствахъ. Такъ, въ 1500 году, имѣя не много болѣе двухъ сотъ приверженцевъ, онъ рѣшился овладѣть Самаркандомъ, въ которомъ у врага его Шейбани было до 15,000 войска. Приблизвшись ночью къ городу, онъ велѣлъ части своихъ спутниковъ перелѣзть черезъ городскую стѣну и отперетъ ему ворота; приказаніе было успѣшно исполнено, стража у воротъ была перебита, н Баберъ въѣхалъ въ Самаркандъ; смятеніе распространилось по всему городу, и жители, державшіе сторону Бабера, бросились соединиться съ нимъ, тогда какъ Узбеки, не зная его силъ и встревоженные смятеніемъ, спѣшили убраться изъ города. Вотъ еще примѣръ его мужества: во время одного похода на Афганцевъ, Монголы, остававшіеся въ Кабулѣ, возмутились, и возвели на престолъ родственника Баберова, Абдулъ-Ризакъ-Мирзу. Услышавъ объ этомъ, Баберъ только съ пятью стами оставшихся вѣрными всадниковъ идетъ на Кабулъ, и вызываетъ Абдуль-Ризака на единоборство; но какъ тотъ не рѣшался, то вмѣсто его пять эмировъ, одинъ за другимъ, вступали въ бой съ Баберомъ, и всѣ пали отъ руки его. Его храбрость поразила удивленіемъ мятежниковъ; они отказались сражаться противъ Бабера, и такимъ образомъ онъ снова вступилъ на престолъ, котораго едва не лишился.
Не менѣе достоинъ славы Баберъ, какъ военачальникъ и государь: много искусства и знанія военнаго дѣла показалъ онъ въ битвахъ съ Узбеками и Афганцами, но всѣ его подвиги въ войнахъ съ этими народами, блѣдны въ сравненіи съ его походомъ въ Индію. Вотъ какъ говоритъ объ этомъ самъ Баберъ: «Со временъ Магомета только трое чужеземныхъ властителей завоевывали Индію: Султанъ Махмудъ-Гази, Султанъ Шегабъ-эдъ-динъ-Гури, и я. Первый, когда задумалъ покорить Индію, былъ уже могущественнымъ государемъ, владѣлъ Хорасаномъ; окрестныя страны Харезма и владѣтель Самарканда повиновались его волѣ; войско его простиралось до 200,000 ратниковъ, и когда онъ вторгся въ Индію, ему предстояло имѣть дѣло съ мелкими владѣльцами, раджами; страна эта не была соединена тогда подъ рукою одного монарха. Второй, вступая въ Индію, предводительствовалъ 120,000 всадниковъ, и такъ же, какъ и его предшественникъ, долженъ былъ вести войну только съ раджами, а каждый раджа заботился единственно о сохраненіи своихъ собственныхъ земель. Когда я въ первый разъ перешелъ Индъ, у меня по большой мѣрѣ было двѣ тысячи сподвижниковъ. Когда я рѣшительно задумалъ овладѣть Индостаномъ, все войско мое простиралось только до 12,000 человѣкъ; владѣнія мои не могли доставить мнѣ подкрѣпленія, и, находясь на непріятельскихъ границахъ, еще сами нуждались въ немъ. Сзади себя я оставлялъ старыхъ враговъ моихъ, Узбековъ, которыхъ войско простиралось до 100,000, и которые всякую минуту могли вторгнуться въ оставленныя почти безъ защиты земли мои. Спереди имѣлъ я Афганскаго государя Ибрагима, который, владѣя всѣмъ Индостаномъ, могъ вывести въ поле пятисотъ-тысячную армію, и у котораго на-лице находилось 100,000 войска и 1,000 слоновъ. И не смотря на все это, я, съ надеждою на Бога, пошелъ впередъ, и Господь излилъ на меня всю чашу благости своей. Не собственнымъ силамъ, а единственно Его милосердію ко мнѣ, приписываю я успѣхъ моего предпріятія. Этотъ походъ безпримѣренъ въ Исторіи.»
Столь же рѣдкій умъ показалъ Баберъ въ управленіи своими завоеваніями, и мало можетъ быть найдется государей, которые бы такъ хорошо, какъ онъ, знали свойства подвластныхъ имъ странъ. Покоривъ какую нибудь землю, онъ спѣшилъ узнать ея качество, произведенія, средства и нужды, и тогда уже назначалъ подати и распредѣлялъ налоги. Внутреннее устройство государства столько же занимало его, какъ и военныя предпріятія, и онъ съ одинаковымъ удовольствіемъ разсказываетъ въ своихъ Запискахъ о томъ, что развелъ садъ и поправилъ старый водопроводъ, какъ и о покореніи новой области. Баберъ обращалъ также большое вниманіе на дѣла внѣшней политики. Примѣромъ этому можетъ служить посольство его къ Царю Василію Іоанновичу; въ Никоновской лѣтописи (17,250) говорится, что отъ Бабуръ-Падши (Бабер-Падишаха), Индѣйскія земли государя, прибылъ въ Сентябрѣ 1533 года гость Хозя.Усейнъ (Ходжа-Хусейнъ) съ грамматою о дружбѣ и братствѣ и о взаимной торговлѣ: на послѣднее Василій Іоанновичъ согласился, но на первое не совсѣмъ, говоря, что ему неизвѣстно «какъ онъ на Индѣйскомъ государствѣ, государь или урядникъ». Это показываетъ, какъ далеко Баберъ простиралъ свои виды. Странно только, отъ чего Ходжа-Хусейнъ такъ замедлилъ доставленіемъ грамматы, что привезъ ее въ Москву черезъ три года по смерти Бабера. О посольствѣ этомъ у Восточныхъ историковъ вовсе не упоминается.
Не ограничиваясь этимъ, дѣятельность Баберова ума проявлялась еще и въ литературныхъ произведеніяхъ: полководецъ и государственный человѣкъ, онъ былъ вмѣстѣ поэтъ, музыкантъ и историкъ. Съ самыхъ раннихъ лѣтъ онъ страстно былъ преданъ поэзіи, очень уважалъ стихотворцевъ и особенно друженъ былъ съ Али-Широмъ (см. это слово). «Диванъ» его, то есть, собраніе стихотвореній, написанныхъ на природномъ языкѣ его, Восточно-Турецкомъ, или Джагатайскомъ, даетъ ему право на высокое мѣсто между единоземными ему поэтами. Онъ также писалъ стихи и на Персидскомъ, и оставилъ, кромѣ «Дивана» и Записокъ, два сочиненія о Просодіи и Музыкѣ. Но самое замѣчательное изъ его произведеній суть Записки о самомъ себѣ, извѣстныя подъ именемъ Баберъ-намè и писанныя также на Джагатайскомъ нарѣчіи: сочиненіе это, которое можно одно поставить наряду съ «Коментаріями» Цесаря, драгоцѣнно во всѣхъ отношеніяхъ. Оно представляетъ не только политическую картину времени и военныя подробности множества походовъ, но еще статистику покоренныхъ странъ, образованность, нравы и обычаи мало извѣстныхъ народовъ, всю внутреннюю и внѣшнюю жизнь Бабера, и вмѣстѣ съ тѣмъ живую жизнь всякаго Азіятскаго властелина. Описанія Дворовъ отца его, Омеръ-Шейхъ-Мирзы, владѣтеля Хорасанскаго Хусейнъ-Мирзы и нѣсколькихъ другихъ государей, превосходны и вполнѣ показываютъ тонкій, наблюдательный умъ и проницательность автора. Въ географическихъ подробностяхъ, при описаніи наслѣдственнаго своего владѣнія или завоеванныхъ странъ, Баберъ не уступитъ самому образованному Европейскому путешественнику. Жаль только, что въ этихъ Запискахъ есть два перерыва, которые лишаютъ насъ многихъ полезныхъ свѣдѣній; слогъ его простъ, но благороденъ и соотвѣтственъ предмету. Баберовы Записки переведены на Англійскій языкъ Лейденомъ (Leyden), подъ заглавіемъ Memoirs of Baber, London, 1830.
Таковъ былъ этотъ удивительный человѣкъ, полководецъ, неуступавшій геніемъ Наполеону, но болѣе его счастливый, и съ ничтожными средствами создавшій себѣ и своимъ потомкамъ колоссальное государство; наблюдателъ и историкъ покоренныхъ народовъ, наконецъ умный ихъ правитель, который соединялъ въ себѣ самыя разнообразныя способности, какими только можетъ одарить природа, и сохранилъ на престолѣ всѣ хорошія качества частнаго человѣка. Онъ рѣзко отличается своимъ характеромъ отъ другихъ Азіятскихъ государей, и если Юлія Цесаря можно съ кѣмъ сравнитъ, то скорѣе всѣхъ съ Баберомъ.
II. Гумаюнъ. Въ правленіе Афганской династіи, царствовавшей въ Индостанѣ до вторженія Бабера, страна эта была жертвою величайшихъ безпорядковъ. Баберъ прошелъ Индію изъ конца въ конецъ, но въ кратковременное царствованіе не могъ преобразовать ея внутренняго устройства и искоренить зла, которое глубоко проникло въ правительственный составъ. Потомки прежней династіи еще имѣли своихъ приверженцевъ, и Гумаюнъ, вступивъ на престолъ, кромѣ ихъ долженъ былъ бороться съ возмутительнымъ духомъ туземныхъ раджей и честолюбивыми замыслами своихъ братьевъ, Камрана и Гиндала, которые еще при жизни Бабера управляли разными областями его обширной монархіи. Едва Гумаюнъ успѣлъ воцариться, какъ Камранъ, правившій Кандагаромъ, задумалъ овладѣть Пенджабомъ, и, подъ видомъ поздравленія брата со вступленіемъ на престолъ, отправился въ Индостанъ; узнавъ объ его намѣреніи, Гумаюнъ добровольно уступилъ ему управленіе этою страною, съ сохраненіемъ даже и прежнихъ областей; въ то же время онъ сдѣлалъ Гиндала правителемъ Мевата, а Аскери далъ область Самбалъ.
Вслѣдъ за этимъ послѣдовали безпрерывныя войны и возмущенія: Махмудъ, сынъ царствовавшаго до Ибрагима, Афганскаго государя, Эскендера Лоди, овладѣлъ Джонпуромъ. Гумаюнъ разбивъ его войско, опять воротилъ эту область; потомъ пошелъ на Ширъ-Хана, Афганскаго правителя Багара, который, по паденіи династіи Лоди, сдѣлался тамъ независимымъ, но это предпріятіе было неуспѣшно; между тѣмъ, Мухаммедъ-Земанъ, одинъ изъ потомковъ Тимура, составилъ заговоръ, чтобы, свергнувъ Гумаюна, взойти на престолъ: заговоръ былъ открытъ, мятежникъ нашелъ средство бѣжать въ Кинноджъ, къ Багадуру, владѣтелю Гузератскому, который, какъ и Ширъ-Ханъ, воспользовался смертію Ибрагима, чтобы сдѣлаться независимымъ. Гумаюнъ требовалъ выдачи Мухаммеда. Багадуръ высокомѣрно отвергнулъ его требованіе: это родило между ними войну, кончившуюся однако жъ въ пользу перваго обратнымъ взятіемъ Біаны, которою сначала овладѣлъ Багадуръ: скоро война опять возгорѣлась, и Багадуръ, снова разбитый, былъ лишенъ почти всѣхъ владѣній. Въ эту войну, при осадѣ крѣпости Чапаніера (Chapanier), Гумаюнъ отличился необыкновенною храбростью, сражаясь на приступѣ впереди всѣхъ, но храбрость не помогла ему, и едва успѣлъ онъ окончить войну какъ опять принужденъ былъ поднять оружіе на Ширъ-Хана. Дѣла его сначала шли успѣшно, но когда онъ торжествовалъ въ покоренной имъ столицѣ Бенгала, Гурѣ, названной по его повелѣнію Дженнетабадомъ, братъ его Гиндалъ возмутился, овладѣлъ Агрою, провозгласилъ себя государемъ, и осадилъ Дегли. Въ то же время и Камранъ, вмѣсто того, чтобъ помогать Гумаюну, соединился съ Гиндаломъ. Стѣсненный такимъ образомъ Гумаюнъ охотно принялъ предложенiе Ширъ-Хана, заключить миръ; но, со стороны Шира, это была только хитрость: пользуясь довѣрчивостью монарха, надѣявшагося на его честность, онъ нашелъ удобный случай, напалъ на Гумаюна, и нанесъ ему такое пораженіе: тогда не только братья Гумаюновы, но и всѣ Монгольскіе правители Индостана, даже бунтовавшіе противъ него, опасаясь, чтобы ободренные побѣдою Афганы не усилились снова и не изгнали ихъ самихъ, рѣшились примириться и соединиться съ Гумаюномъ, который самъ едва спасъ свою жизнь; но лишь только братья успѣли примириться, какъ Камранъ не пропустилъ случая, чтобы снова дѣйствовать противъ пользъ Гумаюна.
Скоро послѣ этого быстрые успѣхи Ширъ-Хана заставили опять Гумаюна вооружиться противъ него. Походъ, начавшійся какъ-нельзя благопріятнѣе для Гумаюна, окончился однако же какъ-нельзя хуже: разбитый Ширъ-Ханомъ на голову и преслѣдуемый по пятамъ, Гумаюнъ бѣжалъ въ Агру, а оттуда въ Амеркотъ, къ тамошнему раджѣ. Во время бѣгства, безпрестанно подвергаясь опасности попасться въ руки врагамъ или быть преданнымъ собственными спутниками, въ мѣстахъ пустынныхъ, терпя голодъ и едва не умирая отъ жажды, Гумаюнъ испыталъ величайшія огорченія, какія только можетъ чувствовать государь и человѣкъ. Въ Амеркотѣ, въ 1541 году, султанша Хемиде родила ему сына Экбера. Изъ Амеркота Гумаюнъ отправился въ Кандагаръ, но, многими примѣрами убѣдившись, что и здѣсь ему нельзя надѣяться на вѣрность своихъ братьевъ, рѣшился искать убѣжища въ Персіи, гдѣ съ величайшими почестями принятъ былъ Шахомъ Тагмаспомъ. Послѣ бѣгства Гумаюнова, во власти Камрана остались только земли къ западу отъ Инда, а Ширъ-Ханъ продолжалъ распространять свои владѣнія, и, по смерти его въ 1545, сыну его Селиму досталось государство, простиравшееся отъ Инда до Бенгала; но въ Индостанѣ царствовалъ такой безпорядокъ, что въ продолженіе девяти лѣтъ на престолъ восходили одинъ за другимъ пять государей. Между тѣмъ, съ помощію Персіянъ, Гумаюнъ успѣлъ овладѣть всѣми замками Камранъ-Мирзы; усилившись этимъ пріобрѣтеніемъ и партіею недоволъныхъ Афганцевъ, призываемый снова на тронъ Дегли, Гумаюнъ вступилъ въ Индію, разбилъ тогдашняго Афганскаго владѣтеля Эскендера, въ 1554, и торжественно вступилъ въ Дегли: съ тѣхъ поръ Бабериды уже твердо владѣли въ Индостанѣ. Въ 1555 году, упавъ съ высокой террасы, Гумаюнъ лишился жизни; правилъ двадцать пять лѣтъ.
Гумаюнъ родился въ 1506 году, и при жизни Бабера, еще въ самыхъ молодыхъ лѣтахъ, принималъ большое участіе въ государственныхъ дѣлахъ. «Кротость и доброта Гумаюна», говоритъ Феришта, «не знали предѣловъ; причиною всѣхъ его несчастій была излишняя любовь къ братьямъ, которые платили ему за то неблагодарностью и презрѣніемъ. Онъ былъ ученъ, любилъ литературу и великодушно покровительствовалъ всѣхъ людей съ дарованіями, жившихъ въ его время. На полѣ битвы, онъ былъ храбръ и предпріимчивъ; но, по милосердію своему, никогда не пользовался побѣдою съ такою жестокостью, какъ его современники. Гумаюнъ былъ страстнымъ обожателемъ Астрономіи.
III. Экберъ, Акбаръ, Akbar. Тринадцати лѣтъ вступивъ на престолъ по смерти отца, и чувствуя свою юность и неопытность, онъ предоставилъ всю гражданскую и военную власть Бейрамъ-Хану, родомъ Тюркменцу и одному изъ отличнѣйшихъ сановниковъ своего Двора, который былъ вѣрнѣйшимъ подданнымъ и любимцемъ Гумаюна, и оказалъ ему важныя услуги въ войнѣ противъ Афганцевъ. Помощь столь опытнаго министра и полководца была чрезвычайно важна для молодаго монарха, особенно въ такое время, когда государство было еще не устроено, и власть государя надлежало поддерживать оружіемъ. Ознаменовавъ начало своего царствованія нѣсколькими благодѣтельными установленіями Экберь рѣшился истребить въ конецъ партію Искендера; но въ то время, когда онъ разбилъ своего врага и заставилъ его бѣжать въ горы, въ Бедахшанѣ возмутился его правитель Сулейманъ, а Гиму, полководецъ Мухаммеда, другаго Патанскаго государя, двинувшись изъ восточныхъ областей съ сильнымъ войскомъ, взялъ Агру и Дегли. Получивъ объ этомъ извѣстіе, Экберъ, по совѣту Бейрама, тотчасъ пошелъ противъ Гиму, встрѣтилъ его близъ Панипата, разбилъ на голову и самого взялъ въ плѣнъ. Спокойствіе опять было водворено на нѣсколько времени; скоро послѣ этого разные своевольные поступки Бейрама, возбудили въ Экберѣ подозрѣнiя, и онъ удалилъ его отъ должности. Оскорбленный Бейрамъ оставилъ Дворъ, и удалился въ Мальву, съ намѣреніемъ основать тамъ независимое владѣніе. Для усмиренія его Экберъ отправилъ съ войскомъ одного изъ отличнѣйшихъ своихъ полководцевъ, Пиръ Мухаммедъ-Хана. Бейрамъ отступилъ передъ Экберовымъ войскомъ въ горы Севаликскія, гдѣ однако жъ принужденъ быль сдаться. Въ уваженіе прежнихъ услугъ Бейрама, Экберъ простилъ его и даже назначилъ ему 50,000 рупій годоваго пенсіона; но онъ пользовался имъ недолго: отправляясь на поклоненіе въ Мекку, въ 1561 году, онъ убитъ былъ на дорогѣ близъ Петтена въ Гузератѣ. Въ томъ же году Пиръ-Мухаммедъ-Ханъ совершенно покорилъ Мальву. Вскорѣ послѣ этого Ширъ, сынъ умершаго Патанскаго государя Мухаммеда, съ сорокотысячнымъ войскомъ Афганцевъ двинулся изъ Бенгала въ Джонпуръ, но былъ разбитъ Монгольскимъ правителемъ этой области. Въ 1564 году опять вспыхнулъ бунтъ въ Багарѣ и Джонпурѣ, произведенный Узбекскими военачальниками на службѣ Экбера; еще не успѣвъ усмирить мятежниковъ, въ 1566 году онъ долженъ былъ поднять оружіе противъ роднаго брата своего Мухаммедъ-Хакимъ-Мирзы, который задумалъ овладѣтъ Пенджабомъ; въ то же самое время другое возмущеніе произведено было въ Гузератѣ сыновьями Мухаммедъ-Султанъ-Мирзы. Узбеки послѣ отчаянной битвы (6 Іюня 1566) были разбиты, и большая часть зачинщиковъ лишены жизни, а въ 1587 году, вторгнувшись въ Гузератъ, Экберъ успѣлъ наконецъ, хотя не безъ значительныхъ усилій, изгнать оттуда сыновей Мухаммедъ-Султанъ-Мирзы, и, уговоривъ Музафферъ-Шаха, владѣтеля Гузератскаго, переселиться въ Агру и жить тамъ на пенсіонѣ, присоединилъ такимъ образомъ и Гузератъ къ своимъ владѣніямъ. Въ 1575 году Давудъ-Ханъ, правитель Бенгальскій, началъ бунтовать; но былъ разбитъ, и области Багаръ и Бенгалъ окончательно присоединены къ Делгійской монархіи.
Въ 1579 году, Экберовъ братъ, Мухаммедъ Хакимъ-Мирза, во второй разъ сдѣлалъ нападеніе на Пенджабъ, но былъ разбитъ посланнымъ противъ него войскомъ и принужденъ смириться. Онъ умеръ въ 1583 году; въ этомъ же году Экберъ велѣлъ построить при сліяніи Джумны съ Гангомъ крѣпостъ Аллахабадъ, и около того же времени Музафферъ бѣжалъ изъ Агры въ Гузератъ съ намѣреніемъ возвратить себѣ прежнія владѣнія; но онъ былъ разбитъ въ кровопролитной битвѣ близъ Ахмедабада; послѣ онъ еще нѣсколько разъ поднималъ оружіе для той же цѣли, но всегда испытывалъ одинаковую неудачу. Въ слѣдующемъ году возмущеніе Афганцевъ, прервавшихъ всякое сообщеніе между Кабуломъ и Индіею, заставило Экбера отправиться въ Пенджабъ. Издавна уже Деканъ обращалъ на себя взоры Монгольскихъ государей: они желали овладѣтъ этою богатою страною. Экберъ рѣшился наконецъ исполнить намѣреніе, и, въ то время, когда одна часть его войска покоряла Кашмиръ, другая, подъ начальствомъ Мирзы-Хана, сына Бейрамова, вторглась въ Бераръ. Въ 1595 году въ Ахмеднагарѣ произошли внутреннія смятенія, въ слѣдствіе которыхъ Монголы добровольно призваны были въ Деканъ. Сынъ Экберовъ, Мурадъ-Мирза, осадилъ Ахмеднагаръ, и хотя не могъ взять его, хотя городъ остался въ рукахъ своего прежняго владѣтеля, Экберъ однако упрочилъ себѣ владычество надъ Бераромъ. Въ 1599 году умеръ Мурадъ-Мирза, а черезъ нѣсколько лѣтъ скончался и другой сынъ Экбера, Даніялъ-Мирза. Печаль о потерѣ послѣдняго сына сильно разстроила уже и безъ того слабое здоровье Экбера, и, 13 Ноября 1605 года, вслѣдъ за сыномъ, онъ переселился въ вѣчность.
Джелаль-эдъ-динъ Мухаммедъ Экберъ (Великій) дѣяніями своими вполнѣ заслужилъ данное ему прозваніе: онъ наслѣдовалъ и государственный умъ и многія нравственныя качества своего великаго дѣда. Храбрость и присутствіе духа были какъ бы родовыми достоинствами въ фамиліи Бабера, и Экберъ обладалъ ими въ высокой степени. Однажды, когда онъ охотился въ окрестностяхъ Агры, вдругъ огромная тигрица перерѣзала ему дорогу. Вся свита Экбера остановилась, и въ ужасѣ устремила взоры на своего монарха. Не теряя духа, Экберъ расчиталъ силу своего удара, и, пустивъ коня прямо на дикое животное, котораго глаза пламенѣли яростью, однимъ ударомъ отсѣкъ ему голову. Но твердость души не исключаетъ въ человѣкѣ нѣжныхъ чувствъ сердца, и Экберъ славился одинаково какъ тою, такъ и другими; даже Іезуиты, въ царствованіе Экбера посѣщавшіе Индію, отзываются съ хвалою о его кроткомъ характерѣ, строгомъ безпристрастіи ко всѣмъ классамъ своихъ подданныхъ и великодушіи къ врагамъ. Память о добродѣтеляхъ Экбера живетъ доселѣ въ сердцахъ всѣхъ обитателей Индіи, язычниковъ и Магометанъ.
Для благоденствія своихъ подданныхъ, Экберъ сдѣлалъ болѣе, чѣмъ оба его предшественника. Не смотря на то, что почти все время царствованія, кромѣ послѣднихъ лѣтъ, ему должно было безпрестанно или усмирять внутренніе мятежи или разить внѣшнихъ враговъ, онъ успѣвалъ обращать вниманіе на все, что только могло содѣйствовать благу народа, и въ этомъ великомъ дѣлѣ много помогаль ему хорошій выборъ министровъ. Къ обширнымъ владѣніямъ своего дѣда и отца онъ присоединилъ съ сѣвера, юга и востока богатѣйшія области Индіи, дотолѣ независимыя, и чтобы упрочить свои завоеванія, какъ въ новопокоренныхъ странахъ, такъ и въ наслѣдственныхъ владѣніяхъ, ввелъ большой порядокъ во внутреннемъ устройствѣ; раздѣлилъ свое государство на субы, серкеры и пергенны, или области, округи и уѣзды, старался выбирать надежныхъ намѣстниковъ, объявилъ совершенную терпимость въ дѣлѣ вѣры, предпочтеніемъ къ Магометанамъ не оскорблялъ Индусовъ, наблюдалъ величайшее безпристрастіе и правосудіе, запретилъ принуждать земледѣльцевъ нехотя браться за оружіе, и всѣми мѣрами старался покровительствовать торговлѣ. Прежніе государи Магометанскіе, покорявшіе Индію, съ бѣшенымъ фанатизмомъ истребляли всѣ памятники религіи Индусовъ, и съ величайшимъ презрѣніемъ обходились съ своими языческими подданными: Экберъ, имѣя несравненно чистѣйшія понятія о религіи, первый старался сколько можно оказывать одинаковое вниманіе и послѣдователямъ ученія Брагмановъ и сынамъ Магомета. Долгое царствованіе дало ему средства исполнить благія намѣренія, и Индостанъ, въ послѣдніе годы правленія Экберова, огражденный извнѣ славою имени его, наслаждался такимъ благоденствіемъ, котораго память живетъ и доселѣ въ устахъ народа.
Въ домашней жизни Экберъ испыталъ много горестей, сначала отъ того, что не имѣлъ дѣтей, потомъ, что дѣти его вели жизнь развратную, и невоздержаніемъ низвели себя въ раннюю могилу; старшіе сыновья умерли прежде его, а на престолъ, по его кончинѣ, послѣдовавшей на шестьдесятъ третьемъ году жизни и сорокъ девятомъ правленія, вступилъ третій сынъ его, Селимъ, принявъ имя Джегангира. Дѣла Экберова царствованія описаны визиремъ его Абуль-Фазлемъ (см. Абуль-Фазль).
IV. Джегангиръ наслѣдовалъ послѣ отца могущественное государство, простиравшееся отъ сѣвера къ югу на семнадцать, а отъ востока къ западу на двадцать пять градусовъ. Государство это раздѣлено было на двадцать двѣ области; каждая изъ нихъ, по своему богатству и пространству, могда бы составить сильное независимое владѣніе. Области эти были: Кандагаръ, Газна, Кабулъ, Кашмиръ, Ласоръ, Мултанъ, Учъ, Синди, Аджмеръ, Сиргиндъ, Дегли, Луабъ, Агра, Аллахабадъ, Удъ, Багаръ, Бенгалъ, Орисса, Мальва, Бераръ, Кандейшъ и Гузератъ. Доходы государства простирались до восьми сотъ милліоновъ рублей, безопасность ограждена была трехъ-сотъ-тысячною арміею, и царствованіемъ Экбера престолъ Индіи утвердился въ родѣ Бабера. Принявъ государство въ такомъ видѣ, Джегангиру уже не такъ трудно было править, какъ его предшественникамъ.
Только-что Экбера не стало, какъ нѣсколько сильныхъ вельможъ, вмѣсто того, чтобы по волѣ покойнаго государя возвести на престолъ Джегангира, составили заговоръ, чтобы доставить тронъ сыну его Хосрову. Джегангиръ успѣлъ однако жъ предупредитъ заговорщиковъ, и спокойно занялъ отцовское мѣсто; Хосровъ бѣжалъ, сдѣлалъ возмущенiе, былъ разбитъ и посаженъ въ заключеніе, а главные его сообщники жестоко наказаны. Вскорѣ за тѣмъ составился въ пользу Хосрова другой заговоръ, но и этотъ кончился такъ же неудачно. Въ 1611 году Джегангиръ женился на Мигри-Ниса, супругѣ Ширъ-Эфкена, одного изъ важнѣйшихъ сановниковъ своего Двора. Джегангиръ былъ страстно влюбленъ въ нее еще при жизни отца, и, вступивъ на престолъ, употребилъ всѣ средства, чтобъ смертію Ширъ-Эфкена достигнуть обладанія его женою; много разъ отчаянная храбрость и почти нечеловѣческая сила Ширъ Эфкена спасала ему жизнь, наконецъ онъ былъ убитъ, и Мигри-Ниса, подъ именемъ Нури-Магалъ, «Свѣтъ гарема», объявлена государынею. Эта женщина, ума необыкновеннаго и красоты очаровательной, умѣла совершенно овладѣть Джегангиромъ, до самой его смерти вполнѣ сохранила пріобрѣтенное надъ нимъ вліяніе, и принимала большое участіе во всѣхь дѣлахъ правленія. Въ послѣдствіи Джегангиръ назвалъ ее Нур-Джеганъ, «Свѣтомъ міра»; подъ этимъ именемъ она болѣе извѣстна въ Исторіи. Въ томъ же году Джегангиръ обратилъ въ бѣгство Афганцевъ, овладѣвшихъ Кабуломъ, и укротилъ два возмущенія, вспыхнувшія въ Бенгалѣ и Багарѣ, а въ 1610 принудилъ смириться Рану Удипурскаго Амара-Сина, который разбилъ войско, бывшее подъ начальствомъ Первиза, втораго сына Джегангирова. Въ 1615 году прибылъ въ Аджимеръ Англійскій посланникъ Сиръ Томасъ Ро (Roe); былъ оченъ благосклонно принятъ Джегангиромъ, и, по его просьбѣ, Англичанамъ дозволено было завести въ Суратѣ факторію. Въ концѣ того же года два возмущенія произошло въ Гузератѣ и одно между Афганцами, которые опустошили область Кабульскую; но какъ тѣ, такъ и другое были въ скоромъ времени усмирены. Въ 1616 году Джегангиръ посѣщалъ Гузератъ, и, простивъ сына своего Хосрова, освободилъ его изъ заключенія. Въ 1818 году умеръ правившій всѣмгь государствомъ мудрый и умный визирь Итимадъ- удъ-девлетъ, отецъ Нури-Джеганъ; но смерть его не произвела ни какихъ перемѣнъ въ правителъствѣ, и вся властъ оставалась по-прежнему въ рукахъ любимой султанши и двухъ ея братьевъ. Въ слѣдующемъ году покорены были многія независимыя племена, обитавшія въ горахъ Севаликскихъ, и Джегангиръ ѣздилъ въ Кашмиръ; по этому случаю значительныя суммы употреблены были на улучшеніе дорогъ. Возмущеніе владѣтелей Декана, обязавшихся платить дань Джегангиру, заставило его послать, для усмиренія ихъ, младшаго сына своего, Шахъ-Джегана, пріобрѣвшаго славу искуснаго полководца. Шахъ-Джеганъ съ величайшимъ успѣхомъ исполнилъ возложенное на него порученіе, но видя, себя начальникомъ сильнаго и преданнаго себѣ войска, рѣшился совершить уже давно таившееся въ душѣ намѣреніе, — свергнуть отца и вступить на престолъ. Первымъ шагомъ къ этому было убійство Хосрова. Скоро послѣ того онъ объявилъ себя государемъ, и двинулся на Дегли. Джегангиръ, огорченный смертію Хосрова, былъ пораженъ внезапнымъ бунтомъ Шахъ-Джегана; къ увеличенію его бѣдствій въ то же время получено было извѣстіе, что Персидскій Шахъ, Аббасъ, предводительствуя сильнымъ войскомъ, вторгся въ Афганистанъ, и уже овладѣлъ Кандагаромъ. Разграбивъ Агру, Шахъ-Джеганъ подступилъ къ Дегли; между тѣмъ Джегангиръ успѣлъ набрать войско, выступилъ противъ сына, разбилъ его и принудилъ бѣжать въ Деканъ. Первизъ, второй сынъ Джегангировъ, принявъ начальство надъ отцовскимъ войскомъ, преслѣдовалъ своего бѣгущаго брата, и еще разъ нанесъ ему сильное пораженіе при рѣкѣ Нирбиддѣ. Шахъ-Джеганъ бѣжалъ въ Голконду, а оттуда въ Бенгалъ. Овладѣвъ въ Орисѣ, Бенгалѣ, Багарѣ многими мѣстами, онъ съ новыми силами двинулся на Дегли; но Первизъ и командовавшій подъ нимъ отличный военачальникъ Мухабетъ-Ханъ, получивъ объ этомъ извѣстіе, обратились на мятежняго князя, и разбили его на-голову; онъ опять бѣжалъ; Джегангиръ предложилъ ему прощеніе, и Шахъ-Джеганъ принялъ съ радостію. Во время этихъ смятеній въ Индостанѣ, Кандагаръ былъ потерянъ для Джегангира; овладѣвъ имъ, Персіяне не продолжали своихъ завоеваній. Историкъ Шахъ-Джегана говоритъ, что причиною, побудившею его возмутиться противъ отца, были происки Нури-Джеганъ, которая желала возвести на престолъ четвертаго сына Джегангирова, Шегріара, женатаго на ея дочери отъ Ширъ-Эфкена, чтобы въ послѣдствіи подъ его именемъ управлять имперіею Монголовъ. Ненасытное честолюбіе этой властолюбивой женщины скоро послѣ этого подвергло еще разъ и жизнъ государя и ея собственную великой опасности. Мухабетъ-Ханъ своими заслугами пріобрѣлъ вполнѣ благосклонность Джегангира; могущество скоро доставило ему много враговъ, и она, чтобы погубить его, обвинила передъ Джегангиромъ въ измѣнѣ и въ желаніи возвести на престолъ Первиза. Слабый государь повѣрилъ, и оскорбительно требовалъ у Мухабета, чтобы онъ явился ко Двору. Чувствуя свое достоинство и несправедливость поведенія, онъ съ своими приверженцами быстро приблизился къ стану императора, и захватилъ его самого, а потомъ добылъ въ свои руки и главнаго врага своего, Нури-Джеганъ; доказалъ Джегангиру всю свою невинность и ложь клеветниковъ, и возвратилъ ему свободу. Едва успѣла Нури-Джеганъ освободиться изъ подъ власти Мухабета, какъ употребила всѣ средства погубить его, но благоразуміе Мухабета избавило его отъ опасности. Между тѣмъ Джегангиръ, уже давно страдавшій одышкою, сдѣлался опасно боленъ, и 9 Ноября 1627 года, умеръ пятидесяти осьми лѣтъ отъ роду.
Джегангиръ не былъ ни очень пороченъ, ни очень добродѣтеленъ. Страсти были причиною худыхъ его поступковъ, капризъ добрыхъ. Твердый только тогда, когда надлежало оказать правосудіе, онъ безпрестанно перемѣнялъ свои мнѣнія, и часто былъ игрушкою тѣхъ, которыхъ презиралъ. Не имѣя ни ума, ни храбрости своего отца, онъ наслѣдовалъ только его вѣротерпимость: недовольный распрями, которыя различіе религій раждало между его подданнымя, Экберъ задумалъ дать имъ новую вѣру, чтобы примирить всѣ мнѣнія; онъ не имѣлъ времени исполнить это намѣреніе. Джегангиръ захотѣлъ довершить мыслъ отца, и началъ писать книгу правилъ новой вѣры; но ему не доставало ни ума, ни способностей Магомета. — Отличительнѣйшею чертою Джегангирова характера было строгое правосудіе. Онъ не смотрѣлъ на лица, когда дѣло шло о справедливости, и терпѣливо выслушивалъ просьбу самаго послѣдняго изъ подданныхъ; знатность въ глазахъ его никогда не была защитою для преступленія. Однажды любимецъ его, Сейфъ-уллахъ, ѣхавъ на слонѣ, раздавилъ мальчика; и когда онъ не хотѣлъ удовлетворить родителей ребенка, требовавшихъ, чтобы погонщикъ слона былъ за это наказанъ, Джегангиръ его самого велѣлъ раздавить такимъ же образомъ. Такое неумолимое правосудіе много содѣйствовало порядку и тишинѣ; всякой имѣлъ свободный доступъ къ государю и зналъ, что просьба его будетъ выслушана.
V. Шахъ-Джеганъ. По смерти Хосрова и Первиза, Шахъ-Джеганъ остался старшимъ изъ сыновей Джегангировыхъ; но ведомый волею Нури-Джеганъ, Джегангиръ назначилъ наслѣдникомъ престола меньшаго сына своего Шегріара; несмотря на это, стараніями Мухабетъ-Хана и визиря Асефа, Шахъ Джеганъ превозмогъ своего соперника, и овладѣлъ престоломъ отца. Начало его правленія ознаменовано было истребленіемъ всѣхъ родственнвковъ, такъ, что изъ рода Баберова въ живыхъ остался только Шахъ-Джеганъ и его дѣти: мѣра эта, хотя и жестокая, была почти необходима для спокойствія государства. Ханъ-Джеганъ Лоди, одинъ изъ потомковъ прежнихъ Афганскихъ государей, еще при жизни Джегангира командовалъ его войскомъ, расположеннымъ въ Деканѣ. Вѣрность этого дѣятельнаго и честолюбиваго подководца, была довольно сомнительна: ему велѣно было явиться ко Двору; онъ исполнилъ приказаніе, но кончилось тѣмъ, что онъ бѣжалъ въ Деканъ, съ твердою рѣшимостью вооружить противъ Шахъ-Джегана владѣтелей этой страны. Это заставило императора немедленно двинуться туда лично; походъ кончился тѣмъ, что Лоди, послѣ множества напрасныхъ усилій противустать Монголамъ, лишился жизни, а Шахъ-Джеганъ, утомленный долговременною войною, заключилъ съ владѣтелями Декана миръ, по которому они обязались платить ему извѣстную подать и оставить въ его власти всѣ взятыя ими укрѣпленныя мѣста, какъ залогъ вѣрности. Въ Мартѣ 1633 года онъ возвратился въ Агру, не пріобрѣвши ни славы, ни большихъ выгодъ. Во время войны въ Деканѣ, владѣнія Шахъ-Джегана опустошаемы были ужаснѣйшимъ голодомъ; видя, что Индѣйцы, вмѣсто того, чтобъ искать средствъ къ пропитанію, молились только своимъ богамъ, онъ до такой степени былъ раздосадованъ, что велѣлъ истребить всѣ идолы; приказаніе это, стоившее жизни многимъ ревностнымъ послѣдователямъ Брахманизма, было однако же скоро отмѣнено. Та же самая причина была одною изъ главнѣйшихъ, которыя заставили императора, вслѣдъ за этимъ, обратить свое оружіе на Португальцевъ, поселившихся по торговымъ видамъ въ Гегли (Hugly) на Гангѣ: Мусульмане смотрѣли на нихъ какъ на язычниковъ, и Португальская факторія была разорена. Скоро послѣ этого возмутился раджа Бундельскій; для усмиренія его, посланъ былъ третій сынъ Шахъ-Джегана, славный въ послѣдствіи Эвренгъ-Зибъ, и здѣсь въ первый разъ обнаружились его отличныя воинскія способности. Раджа лишился жизни, и столица его была разграблена. Вскорѣ правителемъ Кандейша сдѣланъ былъ Мухабетъ; недовольный малымъ успѣхомъ прежней войны въ Деканѣ, онъ снова вторгнулся въ Голконду, и взялъ столицу ея, неприступный Девлетабадъ; малолѣтный владѣтель ея заключенъ былъ въ крѣпость Гваліоръ, а Голконда вошла въ составъ имперіи В. Моголовъ; но всѣ эти завоеванія были не тверды, и въ 1637 году императоръ съ огромнымъ войскомъ опять двинулся въ Деканъ. Слѣдствіемъ похода, въ продолженiе котораго, несчастная страна эта подверглась неслыханнымъ опустошеніямъ, было то, что владѣльцы Теллинганы и Биджапура принуждены были признать надъ собою верховную власть Великаго Монгола, и ежегодно платить ему огромную подать. Въ слѣдующемъ году возвращенъ былъ Кандагаръ, и покорена часть Тибета. Въ 1642 году приготовленія, сдѣланныя Шахомъ-Сефи для покоренія Кандагара, заставили и Шахъ-Джегана сосредоточить силы свои на западѣ; но смерть Сефи скоро уничтожила всѣ опасенія, дѣла пошли обыкновеннымъ порядкомъ. — Вскорѣ за этимъ Узбеки сдѣлали вторженіе во владѣнія Шахъ-Джегана, и война съ ними продолжалась нѣсколько лѣтъ сряду. Въ 1648 году Шахъ-Аббасъ II опять отнялъ Кандагаръ, и не смотря на троекратную осаду этого города Эвренгъ-Зибомъ и Дарою, старшимъ сыномъ Шахъ-Джегана, онъ остался въ рукахъ Персіянъ. Черезъ нѣсколько лѣтъ Деканъ опять сдѣлался театромъ Эвренгъ-Зибова честолюбія: сынъ его, Мухаммедъ, вторгнулся въ Теллингану, взялъ Гайдерабадъ, и не прежде положилъ оружіе, какъ государь этой страны, Кутбъ (Cuttub), отдалъ за него дочь свою, красавицу Ризію. За этою войною послѣдовала другая, въ Биджапурѣ, по той причинѣ, что нарушены были разныя условія, на которыхъ императоръ въ 1637 году заключилъ миръ съ владѣтелемъ страны. Императорскія войска двинулись въ Биджапуръ; сильная крѣпость Бидеръ и столица государства, Кильбурга, были взяты. Биджапурцы должны были смириться и заключить миръ на условіяхъ, гораздо тягостнѣйшихъ, чѣмъ прежнія.
Около тридцати лѣтъ уже счастливо царствовалъ Шахъ-Джеганъ: побѣда сопутствовала его знаменамъ внѣ имперіи, порядокъ и строгое правосудіе ручались за благоденствіе подданныхъ внутри; но скоро жестокая буря должна была взволновать его правленiе; всѣ предвилѣли ее, но никто не могъ остановить: бурю эту приготовилъ самъ Шахъ-Джеганъ, давъ честолюбивымъ сыновьямъ своимъ средства исполнить ихъ замыслы. Дара, старшій сынъ, умный, пылкій, благородный и откровенный, былъ любимцемъ отца, назначенъ имъ наслѣдникомъ престола, и всегда находился при его особѣ. Шедж-джаа, второй сынъ, правилъ Бенгаломъ: онъ славился неумолимымъ правосудіемъ, былъ разсудительнѣе старшаго брвта и способнѣе его на интриги. Третій сынъ, Эвренгъ-Зибъ, командовавшій войскомъ въ Деканѣ, быль хитеръ, уклончивъ, скрытенъ, и всѣ свои намѣренія прикрывалъ личиною строгаго благочестія. Четвертый, Мурадъ, правившій въ Гузератѣ, былъ совершенный контрастъ Эвренгъ-Зиба: воинственный въ высочайшей степени, пылкій и неукротимый, онъ не таилъ своихъ видовъ, и всегда говорилъ, что думалъ. Всѣ братья по смерти отца надѣялись овладѣть престоломъ, и потому всѣ другъ друга опасались и не терпѣли; но вражда еще таилась, какъ одно обстоятельство обнаружило ее невзначай и вполнѣ. Въ Сентябрѣ 1157 года Шахъ-Джеганъ сдѣлался опасно боленъ, такъ, что надежда на его выздоровленіе была почти потеряна; слухъ объ его смерти распространился. Братья соперники взялись за оружіе, чтобы поддержать свои требованія, и двинулись къ столицѣ. Шедж-джаа былъ разбитъ сыномъ Дары, но Мурадъ и Эвренгъ-Зибъ, соединенными силами побѣдили Дару, и принудили его бѣжать въ Дегли. Вскорѣ послѣ этого Эвренгъ-Зибъ скинулъ личину, и, захвативъ въ свои руки и дряхлаго отца и оплошнаго Мурада, объявилъ себя императоромъ, и короновался въ Агрѣ 2 Августа 1658 года. Здѣсь кончилось политическое существованіе Шахъ-Джегана, и съ того времени его можно считатъ какъ-6ы мертвымь, хотя остатокъ своей жизни онъ еще около осьми лѣтъ влачилъ въ заключеніи.
Шахъ-Джеганъ царствовалъ тридцать лѣтъ славно и счастливо; по крови родственниковъ вступивъ на престолъ, онъ не проливалъ ея во время своего царствованія. При немъ не слышно было ни о политическихъ убійствахъ, ни о казняхъ, ни о насиліяхъ. Бунты, вѣчное слѣдствіе тиранства, были неизвѣстны, и правосудіе императора водворило миръ по всему пространству его владѣній; притѣсненіе нигдѣ не могло сокрыться отъ его проницательнаго взора, и хотя онъ очень любилъ деньги, но ни какіе подарки не могли спасти виновнаго отъ наказанія. Воровство и грабежи были совершенно истреблены, и если кто подвергался тому или другому, правитель области, гдѣ это случалось, долженъ былъ удовлетворить потерпѣвшаго изъ собственнаго имѣнія, иначе лишался должности.
Вообще Шахъ-Джеганъ былъ государь умный и даже добрый, хотя онъ принужденъ былъ проложить путь къ трону убійствомъ. Обращеніе его было ласково, и поведеніе достойно государя. Онъ любилъ удовольствія, но не былъ рабомъ ихъ; чувственность никогда не заставляла его забывать долгъ, и если бы въ послѣднее время болѣзнь не ослабила его умственной дѣятельности, онъ кончилъ бы жизнь свою столь же славно, какъ провелъ ее. Какъ и отецъ, онъ не слѣдовалъ никакой религіи, и терпѣлъ всѣ, но къ концу своей жизни сдѣлался набожнымъ, и Коранъ былъ неизмѣннымъ товарищемъ его затворничества. Необыкновенная прозорливость и удивительная дѣятельность составляютъ отличительный характеръ Шахъ-Джегана; эти-то качества, вмѣстѣ съ непоколебимою справедливостью, пріобрѣли ему и любовь и уваженіе подданныхъ.
VI. Эвренгъ-Зибъ, Аурунгь-Зебъ, Aurung-zeb, вступая на престолъ, принялъ прозваніе Алемгира, «завоевателя міра.» Вскорѣ по провозглашеніи его императоромъ, Шеджджаа снова попытался возобновить свои требованія на царство, и съ сильнымъ войскомъ двинулся противъ Эвренгъ-Зиба, но былъ разбитъ въ нѣсколькихъ сраженіяхъ, и, лишившись возможности противустоять брату, бѣжалъ изъ Бенгала къ сосѣду своему, раджѣ Араканскому, который коварно обманулъ его и лишилъ жизни. Жена Шеджджаа, Піарè-Бану, красоту которой еще и теперь воспѣваютъ въ Бенгалѣ, съ отчаянія разбила себѣ голову о камень, и все его семейство погибло или добровольною или насильственною смертію. Почти въ то же самое время, Дара бѣжалъ изъ Лагора въ Гузератъ, склонилъ на свою сторону тамошняго намѣстника, и усиленный его войскомъ обратился опять на Агру; разбитый Эвренгъ-Зибомъ близъ Аджимера, онъ бѣжалъ въ Татту, но былъ выданъ брату, и, по его приказанію, умерщвленъ въ Хизиръ-Абадѣ, близъ Дегли, 28 Августа 1659 года. Сынъ его, Сулейманъ, бѣжалъ въ сѣверныя горы къ раджѣ Серинагарскому, и также былъ выданъ Эвренгъ-Зибу, который заключилъ его въ крѣпостъ Гваліорскую.
Утвердившись на престолѣ смертію братьевъ, Эвренгъ-3ибъ занялся дѣлами внутренняго управленія, и показалъ, что если онъ и несправедливо овладѣлъ верховною властію, то заслуживалъ ее своими достоинствами. Вредъ, понесенный жителями отъ междоусобной войны, былъ возвагражденъ изъ общественной казны, и всѣ части государственной машины приведены были въ величайшiй порядокъ и соотношеніе; но любовь народа всего болѣе пріобрѣли ему мудрыя мѣры, принятыя имъ во время годода, случившагося въ третій годъ его царствованія: налоги были тогда сняты, и бѣднымъ хлѣбъ раздавали даромъ, привозя его изъ тѣхъ частей государства, которыя менѣе подверглись неурожаю. Вскорѣ послѣ этого бѣдствія, грабительства Севаджи, основателя могущества Маграттовъ, заставили императора послать войско въ Деканъ. Севаджи былъ усмиренъ, но не на долго. Въ 1664 Эвренгъ-Зибъ сдѣлался опасно боленъ, и, оправившись, для укрѣпленія здоровья, ѣздилъ со всѣмъ Дворомъ въ Кашмиръ. Въ это время Раджапуты возмутились въ Гузератѣ; они скоро были принуждены покориться. Эмиръ Дакумлè, одинъ изъ важнѣйшихъ сановниковъ Эвренгъ-Зиба, управлялъ Бенгаломъ съ самой смерти Шеджджаа, и до такой степени пріобрѣлъ любовь народа, что возбудилъ опасенія подозрительнаго императора. Чтобы какъ нибудь отдълаться отъ своего могущественнаго подданнаго, онъ послалъ его противъ государя Асамскаго, который дѣлалъ грабительскіе набѣгн на Бенгалъ во время междоусобій братьевъ. Войска Джумлè одержали верхъ надъ Асамійцами, но зараза, которой онъ самъ сдѣлался жертвою, остановила дальнѣйшіе успѣхи императорскаго оружія. Вскорѣ послѣ этого спокойствіе государства было возмущено происшествіемъ и смѣшнымъ и опаснымъ: шайка Факировъ, имѣвшая предводительницею какую-то старуху, прославившуюся великою колдуньею, усилилась грабежами около города Награ во владѣніяхъ раджи Марварскаго, и простерла свою дерзость до того, что осмѣлилась итти къ столицѣ, съ намѣреніемъ доставитъ своей повелительницѣ престолъ Индіи: толпа эта простиралась до 20,000 и была тѣмъ опаснѣе, что нѣсколько разъ уже разбивала небольшіе отряды императорскихъ войскъ; но наконецъ, хотя и не безъ большаго труда, одинъ изъ военачальниковъ Эвренгъ-Зиба успѣлъ истребить безумныхъ фанатиковъ. Въ томъ же году умеръ старшій сынъ Эвренгъ-Зиба, Мохаммедъ, а въ слѣдующемъ скончался отецъ императора, Шахъ-Джеганъ, проведши въ заключеніи семь лѣтъ, десятъ мѣсяцевъ и десять дней. Впрочемъ, хотя онъ и былъ запертъ въ Агрской цитадели, но сынъ оставилъ ему весь гаремъ и всѣхъ слугъ, и обходился съ нимъ съ величайшимъ почтеніемъ; не смотря на это, отецъ никакъ не хотѣлъ простить ему своего низложенія, и никогда безъ гнѣва не могъ слышать даже самаго имени Эвренгъ-Зиба. Вторженія раджи Араканскаго (см. Араканъ) въ Бенгалъ заставили наконецъ императора отправить противъ него войско. Араканцы были разбиты, главный городъ Читагонъ (Chittagong) взятъ, и земля ихъ присоединена къ имперіи.
Вскорѣ потомъ ошибка одного секретаря подвергла имперію большимъ безпокойствамъ. Въ грамматѣ къ Персидскому Шаху, Аббасу, онъ написалъ титулъ, присвоенный только Хану Узбековъ. Полагая, что это сдѣлано съ намѣреніемъ, Шахъ-Аббасъ, чтобы отмстить за оскорбленіе, двинулся съ войсками къ Индіи; извѣстіе объ этомъ произвело въ Дегли большое смятеніе, и подало поводъ къ безпорядкамъ, но смерть Шаха, постигшая его близъ границъ Индiи, предупредила войну.
Въ 1678 году бунтъ Патановъ, на правомъ берегу Инда, сдѣлалъ присутствіе Эвренгъ-Зиба необходимымъ въ ихъ сторонѣ; но едва это возстаніе было усмирено, какъ гоненія его на Индусовъ заставили возмутиться Аджимерскія поколѣнія Раджапутовъ. Въ войнѣ противъ нихъ онъ предводительствовалъ войсками лично; въ горахъ со всею своею арміею былъ окруженъ врагами, нашелъ средство ускользнуть изъ ихъ рукъ, и, въ 1681 году, снова пошелъ войною въ ихъ землю, взялъ столицу Раны, Чейторъ (Cheitor), и истребилъ тамъ все, что только было для Индусовъ предметомъ религіознаго поклоненія; но это не уронило воинственнаго духа Раджапутовъ, и Эвренгъ-Зибъ принужденъ былъ заключить съ ними миръ.
На югѣ, между тѣмъ, усиленіе Маграттовъ грозило опасностью; хотя Севаджи покорился императору послѣ первыхъ неудачъ, но, оскорбленный дурнымъ обращеніемъ, онъ возсталъ снова, взялъ и разграбилъ Суратъ и другія мѣста имперіи, и на владѣтелей Биджапура и Голконды наложилъ дань. Начатая имъ война продолжалась и по смерти его, въ 1682, сыномъ его Самбаджи, который чрезвычайно раздражилъ Эвренгъ-Зиба, принявъ къ себѣ взбунтовавшагося сына его, Экбера. Въ 1687 году, Эвренгъ-Зибъ самъ двинулся съ войсками въ Деканъ, взялъ города Гайдерабадъ, Биджапуръ и Голконду, и распространилъ границы своихъ владѣній почти до предѣловъ Карнатика. Самбаджи взятъ былъ въ плѣнъ и преданъ мучительной смерти; но горы Багланскія все еще не могли быть покорены, и Магратты держались твердо. Въ послѣдніе годы своей жизни, Эвренгъ-Зибъ исключительно занимался устройствомъ завоеваннаго Декана и усмиреніемъ Маграттовъ, посреди войнъ, съ которыми и умеръ въ Ахмедабадѣ 21 Января 1707 года.
Эвренгь-Зибъ родился въ 1619 году, жилъ восемьдесятъ восемь и царствовалъ пятьдесять восемь лѣть. Искусство владѣть собою, и изъ слабостей другихъ извлекать собственныя выгоды, было однимъ изъ отличительнѣйшихъ свойствъ его характера: наружность его была непривлекательна; онъ старался замѣнить это ласковымъ обращеніемъ, и пріобрѣсть расположеніе людей, льстя ихъ гордости и тщеславію; характеромъ былъ строгъ и угрюмъ, и онъ умѣлъ это обратить въ свою пользу, притворяясь набожнымъ и благочестивымъ. Въ дѣлахъ важныхъ онъ всегда сохранялъ присутствіе духа, и болѣе дѣйствовалъ хитростью и притворствомъ, чѣмъ открытою силою; онъ не любилъ проливатъ кровь, но честолюбіе было его преобладающею страстью, и передъ ней нѣмѣли всѣ другія чувствованія. Съ высокою личною храбростью онъ соединялъ дарованія искуснаго полководца; страхъ былъ ему незнакомъ, но осторожность водила всѣми его поступками. Она возвела его на престодъ, она же и ослабила послѣдніе годы его правленія: не довѣряя никому, онъ опасался употреблять въ важныхъ случаяхъ людей предпріимчивыхъ и даровитыхъ; пріобрѣсть любовь народа значило лишиться милости государя и навлечь на себя гибель; но подозрительность императора опасна была только для вельможъ, часто и невинныхъ; народъ любилъ его за справедливость. Управляя различными областями государства, еще въ царствованіе отца, онъ узналъ всѣ подробности государственнаго устройства, и, достигнувъ престола, держалъ скипетръ твердою рукою; ни какія мелочи не ускользали отъ проницательнаго его взора, и имперія благоденствовала подъ его мудрымъ и кроткимъ правленіемъ. Онъ сдѣлалъ значительныя улучшенія по части внутревнихъ сношеній между отдаленными краями обширной имперіи, воздвигнулъ множество великолѣпныхъ зданій, и, будучи самъ однимъ изъ образованнѣйшихъ и ученѣйшихъ людей въ Индіи, дѣятельно покровительствовалъ наукамъ: въ большихъ городахъ завелъ академіи, въ менѣе значительныхъ основалъ школы.
Врагъ пышности и забавъ съ самаго дѣтства, онъ не любилъ ихъ и на престолѣ. Строгій къ самому себѣ, онъ не терпѣлъ и въ другихъ разврата. Религіозность его, кажется, была искрення, хотя иногда онъ и черезъ мѣру притворялся набожнымъ: ревностный послѣдователь Ислама, онъ гналъ идолопоклонниковъ, и въ этомъ случаѣ совершенно отличался отъ своихъ предшественниковъ; но благочестіе не заставляло его покровительствовать порокамъ святошей: всѣмъ извѣстенъ анекдотъ, какъ онъ, чтобы изобличить притворное безкорыстіе факировъ, велѣлъ сжечь ихъ рубища, и въ пеплѣ нашелъ огромные слитки золота.
При Эвренгъ-Зибѣ имперія достигла высочайшей степени славы и могущества: она занимала пространство двадцати пяти градусовъ въ ширину и почти столько же въ длину; доходы были болѣе восьмисотъ милліоновъ рублей; но съ нимъ низошло въ могилу и ея величіе: слабые преемники его разрушили это великолѣпное зданіе, воздвигнутое двухъ-вѣковыми трудами шести великихъ монарховъ, и черезъ пятьдесятъ лѣтъ не осталось и слѣда прежняго могущества Баберидовъ.
Послѣднія тридцать лѣтъ царствованія, Эвренгъ-Зибъ провелъ посреди лагеря, далеко отъ столицы; это долговременное удаленіе породило въ имперіи множество безпорядковъ, которые съ разрушительною силою обнаружились при его преемникахъ. Эвренгъ-зибъ оставилъ четырехъ сыновей: Муэззима, подъ именемъ Шахъ-Алемъ, назначеннаго наслѣдникомъ, Азима, Камъ-Бахша и Экбера. Минута его кончины была для нихъ сигналомъ, начать междоусобія: Муэззимъ и Азимъ, каждый съ трехъсотъ-тысячною арміею, двинулись другъ противъ друга, оспоривать корону, одинъ изъ Кабула, другой изъ Декана. Близъ Агры произошла рѣшительная битва: Азимъ лишился жизни, а Муэззимъ, съ титломъ Багадуръ-Шаха, вступилъ на престолъ.
VII. Багадуръ-Шахъ царствовалъ около пяти лѣтъ; онъ былъ государь дѣятельный и съ большими дарованіями; но не могъ исправить безпорядковъ, начинавшихъ уже подрывать зданіе имперіи: для этого нужно было и много средствъ и много времени, а бунтъ Камъ-Бахша скоро потребовалъ его присутствія въ Деканѣ. Смерть Камъ-Бахша и совершенное разсѣяніе его приверженцевъ позволили ему однако оставить эту страну; послѣ онъ намѣревался покорить Раджепуттскихъ владѣтей Аджамера, которые составили между собою сильную коалицію; но зло, гораздо опаснѣйшее, отвлекло вниманіе его въ другую сторону. Сейки, новая религіозная секта, въ царствованіе Шахъ-Джегана утвердившаяся при подошвѣ восточныхъ оконечностей Гималаи, явились съ оружіемъ въ области Лагорской, и опустошили всѣ земли до береговъ Джемны. Народъ этотъ составляетъ въ наше время одно изъ сильнѣйшихъ владѣній въ Индостанѣ. Императоръ двинулся противъ нихъ лично, и съ большимъ трудомъ заставилъ ихъ покориться. Начальникъ Сейковъ успѣлъ скрыться. Ддя совершеннаго усмиренія Сейковъ, и устройства разоренной области Лагорской, Багадуръ-Шахъ провелъ въ Лагорѣ довольно долгое время, и послѣ краткой болѣзни умеръ здѣсь въ 1712 году: кажется, что во все время его царствованія ему ни разу не удалось посѣтить ни Агры, ни Дегли.
VIII. Джегандаръ-Шахъ. Багадуръ-Шахъ оставилъ четверыхъ сыновей, которые тотчасъ по смерти его начали войну за наслѣдство престола. Азимъ, второй сынъ, овладѣлъ сокровищами, но другіе братья противустали ему, и битва, въ которой Азимъ лишился жизни, рѣшила дѣло въ ихъ пользу. Меньшой братъ, Джеганъ-Шахъ, предлагалъ остальнымъ раздѣлить имперію и сокровища; но Зуль-Фикаръ-Ханъ, эмиръ, пользовавшійся полною довѣренностію Джегандара, и желавшій доставить ему престолъ, чтобы послѣ править его именемъ, употребилъ все, чтобы воспрепятствовать этому раздѣлу. Вторая битва была гибельна для Джеганъ-Шаха: оставшіеся въ живыхъ два брата вступили въ третью, и побѣдоносный Джегандаръ остался властителемъ имперіи. Онъ не долго пользовался своимъ новымъ достоинствомъ: черезъ девять мѣсяцевъ онъ свергнутъ былъ съ престола Феррухширомъ, сыномъ Азима. Слабость и неспособность Джегандара превосходили всякую мѣру; нѣкоторые писатели не включаютъ его даже въ число императоровъ, такъ какъ преемникъ его повелѣлъ начало царствованія своего считать со смерти Багадуръ-Шаха.
IX. Феррухширъ возведенъ былъ на тронъ стараніемъ двухъ сильныхъ эмировъ, Сеида Хусейнъ-Али-Хана и Сеида Абдаллахъ-Хана, которые правили восточными областями имперіи. Эмиры эти, родные братья, усиливались безпрестанно, и въ 1716 году сдѣлались до такой степени опасны своимъ могуществомъ, что Феррухширъ выступилъ, для усмиренія ихъ, съ многочисленною арміею. Подробности этой кампаніи не извѣстны.
Въ царствованіе этого императора Англійская Остъ-Индская Компанія исходатайствовада у него знаменитый Фирманъ, по которому ей позволялось не платить пошлины за ввозимые и вывозимые товары. Компанія, покуда нуждалась въ помощи владѣтелей Индѣйскихъ, всегда опиралась на этотъ Фирманъ, какъ свою торговую хартію.
X и XI. Рефіуддередже и Рефіуддевле. Въ 1717 году Феррухширъ низложенъ былъ двумя эмирами, которые выкололи ему глаза и, вмѣсто его, возвели на престолъ Рефіуддередже, внука Багадуръ-Шахова; но черезъ три мѣсяца тѣ же самые эмиры, умертвивъ его, доставили царство брату его, Рефіуддевле, который однако ж скоро умеръ. Ослабленіе царской власти, въ продолженіе времени отъ кончины Эвренгъ-Зиба до смерти Рефіуддевле, усилило безначаліе, и всѣмъ правителямъ областей внушило мысль сдѣлаться независимыми. Съ этой эпохи имперія быстрыми шагами пошла къ разрушенію.
XII. Мухаммедъ-Шахъ. Въ 1718 году эмиры возвели на престолъ Мухаммедъ-Шаха, внука Багадуръ-Шахова. Наученный гибельною участью своихъ предшественниковъ, съ самаго начала царствованія онъ старался пріобрѣстъ столько силъ, чтобъ избавиться отъ эмировъ, и наконець, послѣ нѣсколькихъ битвъ, ему удалось это исполнить, но скоро явился другой врагъ, опасный не менѣе первыхъ: то былъ Низамъ-уль-Мулькъ, намѣстникъ Деканскій. Управляя нѣсколько лѣтъ этою обширною и богатою областью, и видя, что разстройство правительства благопріятно для его видовъ, онъ изъ намѣстника рѣшился сдѣлаться независимымъ владѣтелемъ Декана. Магратты, которыхъ могущество возрастало постепенно, бывъ уже въ силахъ противиться такому воинственному государю, какъ Эвренгъ-Зибъ, при слабыхъ преемникахъ его стали ужасны для имперіи; сосѣдство съ ними Низама давало ему законную причину увеличиватъ свою армію, и онъ воспользовался этимъ обстоятельствомъ, но только не для усмиренія Маграттовъ, которые начали вторгаться даже во внутреннія области государства. Они опустошили Мальву и открытую землю Аджимерскую; разъѣзды ихъ грабили даже подъ самою столицею. Въ началѣ своего правленія слабый Мухаммедъ старался удовольствовать ихъ, платя имъ въ дань четвертую часть чистаго дохода съ областей, въ которыя они вторглись; но эта уступчивостъ, какъ можно было предвидѣть, послужила только къ увеличенiю ихъ дерзости, и дѣло кончилось тѣмъ, что они завладѣли областями.
Чтобы еще болѣе обезсилить императора и на развалинахъ его могущества основать свою независимость, Низамъ сталъ звать въ Индію прославившагося своими побѣдами Персидскаго Шаха Надира, который осаждалъ въ то время Кандагаръ. На слѣдующій годъ Надиръ-Шахъ вступилъ въ Индостанъ, разбилъ на равнинахъ Карнала высланное противъ него войско, и такъ устрашилъ слабаго Мухаммеда, что тотъ, забывъ о защитѣ своей столицы, согласился совершенно предать себя на волю побѣдителя. Вступивъ въ Дегли, Надиръ потребовалъ съ Мухаммеда семисотъ пятидесяти милліоновъ рублей выкупу. Требованіе это сопровождалось смятеніями, убійствами и голодомъ. Сто тысячъ жителей погибли подъ мечемъ побѣдителя, который кромѣ того взялъ съ народа денегъ и вещей на тысячу пятьсотъ пятьдесятъ милліоновъ рублей. Надиръ женилъ своего сына на внукѣ Эвренгъ-Зиба, возвратилъ корону Мухаммедъ-Шаху, и двинулся назадъ въ Персію, заставивъ себѣ уступить всѣ земли къ западу отъ Инда.
Послѣ ухода Надира въ 1739 году, Низамъ уже могъ, не опасаясь, объявить себя независимымъ; за годъ передъ этимъ, подъ управленіемъ Аливерди-Коуна, и Бенгалъ отложился отъ Дегли; и около того же времени Рогилья, поколѣніе, обитающее въ горахъ между Персіею и Индіею, образовали независимое владѣніе къ востоку отъ Ганга во стѣ двадцати верстахъ отъ Дегли. Эти раны были уже нанесены въ самое сердце распадающейся монархіи.
Надиръ-Шахъ умеръ въ 1747 году; вслѣдъ за нимъ скончался и Мухаммедъ, правивъ двадцать девять лѣтъ. Царствованіе это было очень продолжительно, если принять въ соображеніе участь его предшественниковъ и безначаліе, раздиравшее Индостанъ.
XIII. Ахмедъ-Шахъ, сынъ Мухаммедовъ, наслѣдовалъ престолъ по смерти отца. Въ царствованіе его, продолжавшееся около шести лѣтъ, имперія распалась совершенно. Во власти Баберидовъ осталось только небольшое пространство земли около Дегли, и городъ этотъ, переставшій уже быть столицею, безпрерывно подвергался грабежамъ, убійствамъ и голоду. Въ 1749 году Рогилья разбили и послѣднюю армію, которую можно было назвать арміей В. Монголовъ. Эта побѣда упрочила ихъ независимость въ восточной части Деглійской области. Яты, поколѣніе Индѣйское, подъ начальствомъ Сураджъ-Мула, основали владѣніе въ Агрѣ; Деканъ былъ въ рукахъ у Низама, а Бенгалъ у Аливерди; Удъ признавалъ власть Сейфдаръ-Дженга (Jung); Мухаммедъ-Кули овладѣлъ Аллахабадомъ; Мальва раздѣлена была между Маграттами и нѣкоторыми туземными владѣльцами. Аджимеръ возвратился подъ власть прежнихъ повелителей своихъ, князей Раджпутскихъ. Сверхъ того, Магратты, кромѣ своихъ старинныхъ владѣній въ Деканѣ, завладѣли большею частію Гузерата, Берара и Ориссы. Имперія В. Монголовъ сдѣлалась только именемъ безъ значенія. Императоры не имѣли ни какой политической власти; но какъ масса народа сохраняла еще и къ дому и къ лицу императора большое уваженіе, то всѣ партіи, чтобы сдѣлать власть свою законною въ глазахъ толпы, дѣйствовали еще его именемъ.
XIV. Алемгиръ II. Въ 1753 году, Ахмедъ былъ свергнутъ, и вмѣсто его на престолъ возведенъ Алемгиръ II, внукъ Багадуръ-Шаха. Государь этотъ обязанъ былъ возведеніемъ своимъ Гази-эдъ-дину, полководцу, прославившемуся своими злодѣяніями; за то Гази и пользовался всею властію, а Алемгиру оставлялъ только одно имя императора. Желая какимъ нибудь образомъ избавиться отъ начальника своего войска, Алемгиръ сталъ въ Дегли звать Ахмедъ-Шаха, государя Афганскаго. Ахмедъ тот-часъ явился, наложилъ на городъ огромную контрибуцію, ограбилъ даже гробницы умершихъ; но, не успѣвъ въ походѣ на Агру, которою владѣли Яты, въ 1758 году, возвратился домой. Императоръ и все его семейство доведены были до самаго бѣдственнаго положенія, и принуждены просить помощи то у Маграттовъ, то у Ахмедъ-Шаха, и столько же бояться своихъ союзниковъ, сколько и враговъ; между тѣмъ Магратты усиливались безпрестанно, и задумали наконецъ изгнать Ахмедъ-Шаха изъ Индiи и снова возстановить власть Индусовъ по всему пространству земли. Индостанъ раздѣлялся тогда на двѣ могущественныя партiи, Индѣйскую и Магометанскую: одни приняли сторону Маграттовъ, другіе стояли за Ахмедъ-Шаха. Враги сошлисъ въ Карналѣ в Панипатѣ: сто пятьдесятъ тысячъ Магометанъ сразились съ двумя стами тысячъ Маграттовъ, и, послѣ самой отчаянной и кровопролитной битвы, побѣда осталась за Ахмедъ-Шахомъ. Магратты потеряли цвѣтъ своего войска и лучшихъ военачальниковъ, и съ того времени (1761) сила ихъ значительно уменьшилась, а могущество Ахмедъ-Шаха въ Дегли сдѣлалось почти безпредѣльно.
XV. Шахъ-Алемъ (Shah-Allum, Shah Allulum). Въ 1760 году Алемгиръ II былъ низложенъ и лишенъ жизни Гази-эдъ-диномъ. Сынъ его, Шахъ-Алемъ, занятъ былъ въ это время покореніемъ Бенгала, но дѣла его шли неуспѣшно. Ахмедъ-Шахъ звалъ его въ Дегли и обѣщалъ возвести на тронъ предковъ; но какъ тотъ боялся ввѣриться хитрому Афганцу, а этому нужно было ѣхатъ въ Лагоръ, то онъ возложилъ корону на Джеванъ-Бахта, сына Шахъ-Алемова, приставивъ къ нему опекуномъ Неджибъ-эдъ-девле, главу Рогильевъ и начальника императорскаго войска. Такимъ образомъ настоящимъ государемъ въ Дегли былъ Ахмедъ-Шахъ. По отъѣздѣ его, во власти юнаго императора осталась только сѣверная часть Деглійской области, а законный государь этого владѣнія, Шахъ-Алемъ жилъ у покровителя своего, набаба Удскаго, Шеджджа-эдъ-девле. Завоеванія Англичанъ скоро доставили странствующему императору случай опять явиться на сцену; сначала они вели войну противъ Шеджджа-эдъ-девле, какъ союзники набаба Бенгальскаго Касимъ-Али; но въ 1763 году, онъ былъ ими изгнанъ изъ Бенгала, и Лордъ Клайвъ (Clive), сдѣланный въ 1765 губернаторомъ Бенгальскимъ, возвратилъ Шеджджа-эдъ-девле всѣ отнятыя у него земли, кромѣ областей Коры и Аллахабада, которыя отданы были Шахъ-Алему. Области эти доставляли императору болѣе тридцати лаковъ рупій, или 7,500,000 рублей ежегоднаго дохода; сверхъ того онъ получалъ еще двадцатъ шесть лаковъ рупій, или 6,500,000 рублей отъ Шеджджа-эдъ-девле, въ видѣ подати за уступленныя этому набабу области Бенгалъ, Багаръ и Ориссу съ сѣверными серкерами. Мѣстопребываніемъ Шахъ-Алему назначенъ Аллахабадъ, гдѣ онъ находился подъ защитою Англичанъ, которымъ одолженъ былъ всѣми своими владѣніями; но онъ не довольствовался этимъ: какъ наслѣднику дома Баберова, ему непремѣнно хотѣлось жить въ столицѣ своихъ предковъ. Желая обладать тѣнью, онъ потерялъ то, чѣмъ владѣлъ дѣйствительно. Проживъ спокойно шестъ лѣтъ въ Аллахабадѣ, онъ предался Маграттамъ, которые лишили родъ его лучшихъ областей, и думали теперь отнять и остальныя, дѣйствуя именемъ императора. Цѣною ихъ союза была уступка Коры; Шахъ-Алемъ сдѣлалъ ее безъ согласія Англичанъ. Наконецъ императоръ достигъ своей цѣли, — возвратился въ Дегли; но здѣсь онъ жилъ совершеннымъ затворникомъ, и, лишившись всего, что давало ему Англійское правительство, едва могъ содержатъ себя тѣми доходами, которые получались съ небольшой землицы, оставленной ему Маграттами из милости, для того, чтобы пользоваться его именемъ, и изъ уваженія, которое еще не перестали питать въ Индіи къ роду Бабера. Бѣдственное положеніе несчастнаго государя дошло до высочайшей степени, такъ, что когда Г. Гастингсъ ѣздилъ въ 1784 году въ Удъ, онъ отправилъ къ нему Джеванъ-Бахта, просить помощи Англичанъ. Синдіа, одинъ изъ предводителей Маграттскихъ, владѣвшій большею частію Мальвы, съ 1782 года сдѣлался полновластнымъ распорядителемъ въ Дегли; но онъ былъ разбитъ Англичанами; въ 1803 году они взяли Дегли, и Шахъ-Алемъ, къ величайшей радости, снова поступилъ подъ ихъ покровительство. Съ этихъ поръ государи рода Баберова живутъ мирно въ столицѣ своихъ предковъ, повинуются во всемъ Англичанамъ и проводятъ время въ гаремѣ. Путешественники и описатели Англійской Индіи такъ мало объ нихъ заботятся, что весьма трудно узнать отъ нихъ, кто теперь имѣетъ честъ быть Великимъ Монголомъ. В. В. Г.