113.
Разставшись съ тобой, я началъ смотрѣть на все глазами души. Настоящій же органъ зрѣнія, управлявшій до того моими движеніями, сталъ какъ бы слѣпымъ и служитъ мнѣ лишь наполовину. Зрячій съ виду, онъ въ дѣйствительности не видитъ ничего, потому что не передаетъ моему сердцу впечатлѣнія ни птицы, ни цвѣтка, ни вообще всего, что онъ схватываетъ. Умъ мой не принимаетъ участія въ этихъ живыхъ предметахъ, и зрѣніе не передаетъ ему, что воспринимаетъ. — Причина въ томъ, что если глазъ мой видитъ самый ли грубый, или самый изящный предметъ, самое прелестное или самое безобразное существо, гору или море, день или ночь, ворону или голубя — онъ все это немедленно превращаетъ воображеніемъ въ тебя. — Умъ мой, наполненный тобой, не способенъ понимать что-нибудь иное, и вслѣдствіе этого я отъ избытка вѣрности обманываю самъ себя.