Скитания и грустные думы Леона (Шах-Азиз; Веселовский)/1907 (ДО)



[58]
b) Изъ второй пѣсни: скитанія и грустныя думы Леона

…Мчится дальше Леонъ,—и преградъ ему нѣтъ!
Быстро горы мелькаютъ, долины.
Вотъ бѣлѣетъ Казбекъ, вѣчнымъ снѣгомъ одѣтъ;
Тамъ—другія тѣснятся вершины…

Вотъ раскинулась цѣпь бѣлоснѣжная горъ,
Смѣло въ міръ облаковъ проникая,
И на солнцѣ горитъ ихъ алмазный уборъ,
Надъ суровой вершиной сверкая…

Изъ ущелья въ горахъ, вѣчно мощенъ и смѣлъ,
10 Поднимаясь надъ бездной высоко,
Величавый орелъ гордо къ небу взлетѣлъ
И въ эѳирѣ паритъ одиноко.

О, орелъ! Твоей цѣлью завѣтной была
Недоступная высь голубая…
15 Еслибъ слава армянъ такъ подняться могла,
Послѣ рабства и слезъ оживая!

[59]


Еслибъ край нашъ родной снова силу нашелъ
Сбросить бремя невзгодъ и мученья,
Какъ прозрачный эѳиръ разсѣкаютъ, орелъ,
20 Твоихъ крыльевъ могучихъ движенья!..

* * *


Кто изнѣженъ и слабъ, кто отваги лишенъ,
Пусть дивится тому, что, страдая,
Съ мрачной думой своей неразлученъ Леонъ,
По горамъ и пустынямъ блуждая!..

25 Пусть правдивая скорбь непонятна, смѣшна
Тѣмъ, кто ищетъ утѣхъ, наслажденій,
Чья безпечная жизнь суеты лишь полна,
Жажды шумныхъ, пустыхъ развлеченій…

Духъ Леона, скорбя, ненавидитъ покой,
30 И чужда ему жизни отрада:
Такъ страдалецъ-народъ осушаетъ съ тоской
Кубокъ, полный смертельнаго яда.

Зеленѣютъ поля… Вновь фіалка, жасминъ,
Все подъ лаской весны расцвѣтаетъ…
35 Какъ дыханіе дѣвы, порой изъ долинъ
Ароматный зефиръ долетаетъ.

Межъ душистыхъ цвѣтовъ себѣ путь проложивъ,
Блещетъ чистый ручей красотою.
Дремлетъ лилія, томно головку склонивъ,
40 Надъ журчащей мечтая водою…

[60]


Хочетъ вѣрить Леонъ, что потокъ унесетъ
Быстро вдаль его мрачное горе,
Улыбнется весна… птичекъ хоръ запоетъ…
И воспрянетъ душа на просторѣ!

45 Онъ ударилъ по струнамъ,—но слышитъ въ отвѣтъ
Лишь напѣвы печали, томленья.
Струны шепчутъ: „Рыдай безутѣшно, поэтъ,—
Не насталъ еще часъ избавленья!“

* * *


Молча страждетъ Леонъ,—и не выдастъ онъ мукъ,
50 Взоръ людской разгадать ихъ не можетъ…
Тайно скорбь, натянувъ свой губительный лукъ,
Словно демонъ, страдальца тревожитъ.

Въ истомленной душѣ—грусть и муки теперь!
Мысли—море съ бурливой волною!
55 И навѣкъ заперта свѣтлой радости дверь,—
Не повѣетъ, какъ прежде, весною!..

И душа, что когда-то, свѣтла и ясна,
Какъ цвѣтокъ, распускалась безпечно,
Скорбный кубокъ теперь осушаетъ до дна,
60 Что тоской наполняется вѣчно.

Юрій Веселовскій.