Когда оплакивал погибшую химеру
Впервые человек — его природа — мать,
Впоследствии в него утратившая веру,
Стремилась вместе с ним и плакать, и страдать. 5 Всё омрачилося; померкли все светила; Увяли все цветы,
И солнце более не грело с высоты;
Фатою дымчатой свой лик луна закрыла,
И ветви тёмный лес с отчаяньем простёр 10 К печальным небесам; осенние туманы
Нависли над землёй, а рощи и поляны Оделись в траурный убор.
И волны плакали, сливаясь в тихом стоне;
Впервые голоса, и струны, и ручьи, 15 И ветер утренний, и в роще соловьи — Запело всё в минорном тоне. У бездны дань невольных слёз Отчаянье исторгло щедро;
Пылали злобою вулканов тёмных недра 20 И вопиял утёс…
— В страданьях смертного мы просим нашей доли! —
Звучало из пещер. И что же? Человек Грустил неделю, но не доле, —
А скорби их конца не будет и вовек. 25 Когда же, наконец, стыдясь своей кручины, Утешилась природа — мать —
Спеша чело своё цветами увенчать,
Оправив мантию зелёную долины,
Она явилась вновь в сиянии красы, 30 И молвила, полна насмешливой угрозы:
— Теперь узнала я, что значат ваши слёзы —
Недолговечные, как капельки росы!
Страдайте же одни! Земля, красой волшебной
Цветя по-прежнему, не знай, как прежде, мук! 35 Пусть не вторгается в твой светлый гимн хвалебный
Фальшивой нотою земных рыданий звук!
