Говоря это, они увидели шестьсот рыцарей верхом на лёгких конях, прискакавших, чтобы посмотреть, какой корабль вошёл в гавань, и теперь мчавшихся во весь опор на них, чтобы забрать их в плен, если можно.
_p._53.png)
Тогда Пантагрюэль сказал:
— Дети, садитесь обратно на корабль, вы видите приближающегося врага, но я убью их, как собак, и хотя бы их было в десять раз больше. Вы же в это время удалитесь и ждите меня.
На это Панург отвечал:
— Нет, господин, этак не годится; напротив того, вы должны удалиться на корабль с другими; я же один справлюсь с ними; но не теряйте времени; уходите скорее.
На что и другие заметили:
— Он дело говорит; господин уходите, а мы поможем здесь Панургу, и вы узнаете, на что мы способны.
Тогда Пантагрюэль отвечал:
— Хорошо, я согласен; но в случае вы бы оказались слабейшими, я приду к вам на подмогу.
Тут Панург снял два больших каната с корабля и привязал их к кабестану, находившемуся на палубе, и, спустив их на землю, описал ими круг один побольше, а другой поменьше внутри первого, и сказал Эпистемону:
— Войдите на корабль и, когда я позвоню, поверните как можно скорее кабестан и притяните к себе оба каната.
Потом сказал Эстену и Карпалиму:
_p._54.png)
— Дети, дожидайтесь здесь и открыто неприятеля и прикиньтесь, что сдаётесь ему, но, — смотрите, — не вступайте в круг этих канатов, но держитесь вне их.
После того поспешил на корабль, взял там охапку соломы и рожок пороху, посыпал им между обоими канатами и стал возле с фитилём в руках. Как вихрь полетели рыцари и первые очутились совсем близко от корабля, но так как берега были скользкие, то попадали вместе со своими лошадьми, в числе сорока четырёх человек. Видя это, остальные приблизились, воображая, что им оказывают сопротивление. Но Панург сказал им:
— Господа, вы, кажется, ушиблись; простите нас, это не мы виноваты, а морская вода, которая всегда бывает скользкою. Мы же сдаёмся вам безусловно.
То же самое повторили его два соратника и Эпистемон, находившийся на палубе.
Между тем Панург, отступая и видя, что все находятся внутри канатного круга, и что его два соратника тоже отступили, расчищая место всем этим рыцарям, толпою стремившимся на корабль, внезапно закричал Эпистемону:
— Тяни! Тяни!
Тогда Эпистемон стал тянуть кабестан, и оба каната обмотались вокруг ног, и лошади повалились на землю, вместе со всадниками; видя это, всадники вытащили шпаги и хотели перерубить канаты, но Панург поджёг порох — и все они сгорели, как осуждённые грешники: люди, кони, никто не спасся, кроме одного, под которым был турецкий конь, и он думал спастись бегством. Но когда Карпалим это увидел, то бросился за ним вдогонку так поспешно и так ретиво, что нагнал, прежде чем тот проехал сто шагов, и, вскочив на круп лошади, охватил его сзади и доставил на корабль.
_p._55.png)
После такой победы над неприятелем, Пантагрюэль очень обрадовался и от всей души похвалил изобретательность своих соратников, дал им отдохнуть и хорошенько угостил их на берегу, где они, лёжа на брюхе весело ели и пили, и с ними вместе их пленник, который, впрочем, был не совсем уверен в том, что Пантагрюэль не проглотит его живьём, что он мог бы сделать, — такая у него была широкая глотка, — так же легко, как вы проглотили бы обсахаренную миндалинку, и он занял бы у него во рту не больше места, чем зёрнышко проса в глотке осла.