Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.2. Народы Тихого океана и их переселения/ДО

Народовѣдѣніе — II. Тихоокеанско-американскій кругъ народовъ. A. Океанійцы.
авторъ Фридрихъ Ратцель (1844—1904), пер. Д. А. Коропчевскій (1842—1903)

Оригинал: нем. Völkerkunde. — Перевод опубл.: 1904. Источникъ: Ф. Ратцель. Народовѣденіе. — четвертое. — С.-Петербургъ: Просвещеніе, 1904. — Т. I.

2. Народы Тихаго океана и ихъ переселенія.

„Переселенія изъ Азіи можно предположить на основаніи ряда острововъ, которые рѣдко удалены другъ отъ друга болѣе, чѣмъ на 100 морскихъ миль“.

Іог. Рейнгольдтъ Форстеръ.

Содержаніе: Островныя группы, ихъ климатъ и воздѣлываемыя растенія. — Численность населенія, уменьшеніе и перемѣщеніе его. — Слѣды болѣе плотнаго населенія и культуры. — Развалины. — Переселенія. — Недобровольныя переселенія въ Тихомъ океанѣ. — Мореплаваніе и кораблестроеніе. — Оріентированіе. — Торговыя поѣздки. — Голодовки, война и другія причины вселенія и выселенія. — Сказанія о переселеніяхъ. — Переселенія въ миѳологіи. — Полинезійское переселеніе. — Общность языка и сходство нравовъ въ Полинезіи. — Сказаніе о Гаваики. — Полинезія въ Меланезіи и Микронезіи. — Необитаемые острова. — Время переселеній. — Этнографическія группы въ Тихомъ океанѣ. — Происхожденіе австралійцевъ.

По западной и средней части Тихаго океана разсѣяны многочисленными группами тысячи острововъ (см. „карту народовъ Океаніи и Австралазіи“). Они примыкаютъ на западѣ большими островами къ Австраліи и Малайскому архипелагу: сперва это — Новая Гвинея, съ внутреннею цѣпью Меланезійскихъ острововъ, оканчивающейся на востокѣ Фиджійской группой; отдѣльно лежитъ на востокѣ группа Новой Зеландіи. За Фиджи къ востоку и за Новымъ Мекленбургомъ къ сѣверу лежатъ безчисленные болѣе мелкіе острова Полинезіи. Они простираются отъ Каролинскихъ острововъ до острова Пасхи, отдѣленнаго промежуткомъ въ 500 миль отъ южно-американскаго берега, и отъ южнаго острова Новой Зеландіи до Гавайскихъ острововъ. Придвигающаяся Маріинскими островами къ Японіи, а Палаускими къ Филиппинскимъ островамъ, въ углу между ними лежитъ вторая группа еще болѣе мелкихъ острововъ — Микронезія. Эти три группы не рѣзко разграничены между собой; еще болѣе мелкія группы отдѣлены отъ нихъ. Общія черты характера природы и способа происхожденія свойственны въ значительной мѣрѣ отдѣльнымъ островамъ и островкамъ. Уже давно признавалось естественнымъ раздѣленіе ихъ на высокіе и низменные острова; къ первымъ относятся вулканическіе, а къ послѣднимъ — коралловые острова. Впрочемъ, эта простая классификація не вполнѣ соотвѣтствуетъ разнообразію явленій; вулканическіе процессы и частыя землетрясенія распространены по всей обширной области, и коралловыя постройки нигдѣ не достигаютъ такого развитія, какъ въ тропическомъ островномъ поясѣ Тихаго океана. Лишь нѣкоторые острова, и во главѣ ихъ Новая Гвинея и два болѣе крупныхъ острова Новой Зеландіи, представляютъ просторъ для болѣе значительнаго развитія культуры, причемъ, въ особенности въ Меланезіи, болѣе богатой крупными островами, устанавливается различіе между береговыми и внутренними племенами. То обстоятельство, что Н. Гвинея не занимаетъ въ Меланезіи положенія, соотвѣтствующаго ея величинѣ, имѣя болѣе рѣдкое населеніе, чѣмъ бо̀льшая часть лежащихъ передъ нею острововъ, служитъ только доказательствомъ лѣности папуасовъ и непроизводительности ихъ работы. Съ другой стороны, въ Полинезіи отдаленность Новой Зеландіи не позволяла ей оказывать болѣе глубокое вліяніе, какое могло исходить отъ болѣе крупной земли островного міра. Такимъ образомъ, почти вездѣ мы видимъ только населенія мелкихъ и многочисленныхъ, далеко раздѣленныхъ между собою пространствъ. Именно этнографъ долженъ постоянно имѣть это въ виду. Вслѣдствіе того, болѣе густыя населенія оказываются лишь на берегу; внутренняя часть населена скудно. Быстрый обмѣнъ между населенными и ненаселенными частями часто происходитъ при этихъ обстоятельствахъ; немалое число необитаемыхъ въ настоящее время острововъ выказываютъ слѣды прежней обитаемости. Бо̀льшая часть острововъ Тихаго океана лежитъ между 20° линіями одинаковой годовой температуры (изотермами) къ сѣверу и къ югу отъ экватора, въ областяхъ, гдѣ преобладаютъ западныя морскія теченія и вѣтры. Часто указывалось на то, что преобладающее западно-восточное направленіе пассата облегчало выселеніе Хлѣбное дерево (Artocarpus incisus). a) цвѣтокъ, b) плодъ. Ср. текстъ, стр. 155. изъ Новаго Свѣта. Вліяніе вѣтровъ и теченій на сообщенія въ большихъ областяхъ, безъ сомнѣнія, весьма значительно, но факты переселеній (стр. 159 и слѣд.) доказываютъ, что ими часто, но не всегда, опредѣлялось распространеніе человѣчества. Новѣйшая метеорологія указываетъ намъ также воздушныя теченія съ запада, а океаногеографія — экваторіальное противотеченіе въ томъ же направленіи. При правильныхъ сообщеніяхъ полинезійцы дожидаются западнаго вѣтра, чтобы ѣхать къ востоку, и, соотвѣтственно тому, хранятъ преданіе о происхожденіи ихъ домашнихъ животныхъ съ запада. Уже на островахъ Гервеевыхъ и Тубуайскихъ, за предѣлами 20°, чувствуется преобладаніе западныхъ вѣтровъ южнаго полушарія. Кокосовыя и саговыя пальмы.

Растительный и животный міръ этой области, съ ясно выраженнымъ азіатскимъ характеромъ, который Шамиссо первый привелъ въ связь съ переселеніями океанійцевъ на востокъ, не могъ много доставить человѣку. Нѣкоторыя изъ важнѣйшихъ воздѣланныхъ растеній и домашнихъ животныхъ внесены туда извнѣ, какъ, напримѣръ, свинья, собака и курица, таро и, быть можетъ, бананъ. Однако, всего тѣснѣе связанная съ островнымъ міромъ и по преимуществу опредѣляющая характеръ его пейзажа — кокосовая пальма (см. табл. „Кокос. и саг. пальмы“) дѣлаетъ возможнымъ существованіе обитателей даже на отдаленныхъ и низменныхъ островахъ. Орѣхъ, Растеніе таро (Caladium esculentum). ¹/₁₂ наст. величины.пока онъ зеленъ, содержитъ жидкость, которая въ свѣжемъ состояніи освѣжаетъ, а въ перебродившемъ — опьяняетъ. Жирное, болѣе зрѣлое ядро питательно и въ изобиліи даетъ масло. Внутренняя скорлупа орѣха служитъ сосудомъ, волокна наружной стороны — матеріаломъ для прочнаго плетенія; листьями покрываютъ крыши, и плетутъ изъ нихъ цыновки, паруса и корзины; стволъ идетъ на постройку хижинъ и судовъ. Кокосовыя пальмы, благодаря своимъ глубокимъ корнямъ, содѣйствуютъ, кромѣ того, укрѣпленію и увеличенію коралловыхъ острововъ и принадлежатъ къ самымъ раннимъ и обычнымъ обитателямъ ихъ. За кокосовой пальмой слѣдуетъ хлѣбное дерево (см. рис. стр. 154), самое прибыльное изъ всѣхъ полинезійскихъ воздѣлываемыхъ растеній: по извѣстному выраженію Кука, шесть хлѣбныхъ деревьевъ могутъ прокормить цѣлую семью. На третьемъ мѣстѣ долженъ быть поставленъ главный предметъ настоящаго земледѣлія, растеніе таро (см. рис. выше). Это растеніе и хлѣбное дерево сдѣлали тамъ жизнь даже слишкомъ легкою. Съ запада проникла въ Меланезію саговая пальма (см. табл. „Кокос. и саг. пальмы“); большая часть населенія Новой Гвинеи питается ею.

Такимъ образомъ, несмотря на обширное разселеніе, почти всѣ жители острововъ средней части Тихаго океана пользуются одинаковыми жизненными условіями. Имъ одинаково свойственны и многіе этнографическіе признаки, благодаря которымъ, несмотря на различныя расовыя различія, Полинезія, Меланезія и Микронезія образуютъ одну этнографическую область. Островная природа превращаетъ жителей въ мореплавателей и переселенцевъ. Мы видимъ здѣсь область распространенной колонизаціи, и поселенія одной группы народа находимъ въ области другихъ группъ. Но мы видимъ и замѣчательную противоположность: даже и тамъ, гдѣ открывается большое пространство для распространенія во внутреннюю часть острова, какъ, напримѣръ, въ Новой Гвинеѣ и Новой Зеландіи, заселеніе ограничивается по преимуществу берегами. Орудія и обычаи въ мореплаваніи и рыбной ловлѣ во всей этой области близко сходны между собою. Туземцы не знаютъ желѣза и, вслѣдствіе того, очень искусны въ обработкѣ камня, дерева и раковинъ. Они достигли высокой ступени въ искусствѣ плетенія; ткацкій станокъ проникъ съ запада, а востокъ и югъ обработываютъ кору и лубъ. Немногія домашнія животныя, самые употребительные полевые плоды и опьяняющая кава, или ава, распространены во всѣхъ трехъ областяхъ. Въ общественной жизни преобладаніе племени или общины надъ семьею едва ли гдѣ нибудь такъ рѣзко выражено, какъ здѣсь, а въ царствѣ религіозныхъ представленій изъ многихъ общихъ идей въ Полинезіи образовалась одна изъ самыхъ разработанныхъ миѳологическихъ системъ первобытныхъ народовъ, распространившись по широкому пространству и даже до самыхъ отдаленныхъ острововъ.

Въ настоящее время острова Тихаго океана, на пространствѣ между западной оконечностью Новой Гвинеи и островомъ Пасхи, между Гавайскимъ и Новозеландскимъ архипелагомъ, насчитываютъ, болѣе полутора милліона жителей, кромѣ бѣлыхъ. Правда, и теперь еще на нѣкоторыхъ полинезійскихъ островахъ оказывается такая численность, которая граничитъ съ перенаселеніемъ. Въ Кингсмильской группѣ приходится 35 тыс. человѣкъ на 8 кв. миль, а на Маршалловыхъ островахъ — 12 тысячъ на 7 кв. миль. Это относится всегда къ обитателямъ нѣкоторыхъ небольшихъ острововъ, пользующихся кокосовыми рощами и рыбными ловлями цѣлаго архипелага. Даже и Тонго, одинъ изъ менѣе благопріятныхъ для большого населенія архипелаговъ, Соломонова группа и Бисмарковъ архипелагъ выказываютъ относительное населеніе, которое не можетъ быть названо рѣдкимъ. Вообще, болѣе мелкія земельныя пространства располагаютъ къ большей скученности населенія. Но большая часть острововъ Тихаго океана представляетъ гораздо меньшее число первоначальнаго туземнаго населенія, чѣмъ до эпохи европейскихъ вліяній. Нужно имѣть въ виду не только численность, но и географическій характеръ: южный островъ Новой Зеландіи и Чатэмъ заключаютъ сильно убывающее, небольшое туземное населеніе, загнанное въ самый отдаленный уголъ, тогда какъ всѣ естественныя выгоды перешли въ руки бѣлаго населенія, превосходящаго первое и численностью, и дѣятельностью. На достовѣрныхъ основаніяхъ численность маорисовъ въ 1835—40 гг. считалась равною 100 тыс.; въ настоящее время ихъ только 42 тысячи, и въ томъ числѣ множество полу-кровныхъ, которые вскорѣ уцѣлѣютъ одни. Тоже замѣчается и на Гавайскихъ, и на мелкихъ островахъ. Отыскивая причины этого явленія, которое повело уже къ значительнымъ перемѣщеніямъ мѣстообитанія расъ и народовъ, мы видимъ, что здѣсь онѣ — тѣ же, что и повсюду. Согласно замѣчаніямъ въ нашемъ вступленіи (см. выше, стр. 11), ихъ можно совмѣстить въ нѣсколькихъ словахъ, какъ это сдѣлалъ въ 1888 году Пеннефэтеръ для маорисовъ: пьянство, болѣзни, одежда изъ дурныхъ европейскихъ матерій, вмѣсто ихъ плотныхъ цыновокъ, мирное состояніе, располагающее ихъ къ лѣни и заставляющее мѣнять здоровыя жилища на укрѣпленныхъ холмахъ на жилища въ сырыхъ мѣстахъ вблизи ихъ картофельныхъ полей, благосостояніе, располагающее ихъ къ бездѣлью и вреднымъ удовольствіямъ. Ихъ успѣху на пути европейской цивилизаціи противятся унаслѣдованные обычаи и въ особенности политическое раздробленіе и недостатокъ личной земельной собственности. Впрочемъ, надъ уничтоженіемъ моріоріевъ на островѣ Чатэмъ особенно потрудилась страсть маорисовъ къ человѣческому мясу.

Занесеніе европейскихъ болѣзней во многихъ областяхъ повело къ регрессу. Изслѣдованія Кубари надъ поразительнымъ вымираніемъ палаускихъ островитянъ, самымъ полнымъ и безусловнымъ, какое когда либо наблюдалось въ Океаніи, открываютъ рядъ внутреннихъ причинъ. Важныя явленія въ общественной жизни островитянъ, каковы усыновленіе въ различныхъ формахъ, наслѣдованіе званія отца сыновьями, упадокъ большихъ домовъ, указываютъ на давнее происхожденіе этого регресса. Туземцы несправедливо приписываютъ его климатической болѣзни, инфлуэнцѣ, между тѣмъ, какъ главная причина должна заключаться въ ослабленіи человѣческой жизни, въ особенности женщинъ. Упадокъ числа рожденій такъ великъ, что полное вымираніе можно предвидѣть уже въ близкомъ будущемъ. Ранняя распущенность обоихъ половъ, своеобразный бракъ, мало связывающій молодыхъ женщинъ, а прочихъ угнетающій тяжелой работой воздѣлыванія таро, раздѣляющій супруговъ и выдвигающій на первый планъ практическія соображенія, и не совсѣмъ еще исчезнувшее добываніе головъ (по словамъ Кубари въ 1883 г., за послѣдніе 10 лѣтъ было всего добыто 34 головы) даютъ настоящее объясненіе этого факта. Все населеніе получаетъ въ изображеніи Кубари патологическій характеръ: склонность къ дизентеріи, вслѣдствіе исключительнаго питанія таро, проявленіе Oxyurus vermicularis, пораженіе всѣхъ стариковъ хроническимъ ревматизмомъ сочлененій, вызываемымъ климатомъ и обнаженностью тѣла, малая выносливость мужчинъ при физическихъ напряженіяхъ.

Этотъ регрессъ тѣсно связанъ съ пониженіемъ достигнутаго раньше соціальнаго и политическаго уровня, а также и техническаго развитія. Въ Микронезіи прекратилась постройка большихъ общественныхъ домовъ. Вслѣдствіе того, изсякъ источникъ стимуловъ къ работѣ воображенія и къ ручной работѣ; эти народы производятъ меньше, чѣмъ прежде, оригинальность ихъ исчезла, и они находятся на пути этнографическаго обѣднѣнія. Заглядывая въ прошлое этихъ народовъ, мы находимъ остатки исчезнувшихъ поколѣній, которыя говорятъ о другихъ жизненныхъ условіяхъ, о большей численности, о болѣе значительной производительности и о большей прочности издѣлій. На небольшихъ Луизіадахъ сѣть внутреннихъ путей оказывается слишкомъ плотной для нынѣшняго населенія. На заброшенномъ Питкернскомъ островѣ находятъ основанія построекъ изъ камня, каменные топоры и скелеты въ пещерахъ, вмѣстѣ съ изображеніями луны, звѣздъ, птицъ и пр.; на холмахъ острова Рапы высятся древнія укрѣпленія, и рядомъ съ циклопической мощенной дорогой, въ Гуагейне находится дольменъ, выстроенный вблизи террасы. Развалины Нанматаля на Понапе́ имѣютъ четыреугольную форму, обнесены базальтовыми столбами и отдѣлены другъ отъ друга каналами. Число такихъ каменныхъ острововъ доходитъ до 80; на нѣкоторыхъ изъ нихъ прежде несомнѣнно находились гробницы. Среди этихъ развалинъ возвышается гробница королей Маталанима на фундаментѣ высотою въ 2 метра, длиною въ 89 метровъ и шириною въ 70 метровъ, поднимаясь до высоты 8 — 10 метровъ и съ толщиною стѣнъ въ 3 метра. Стѣны состоятъ изъ базальтовыхъ столбовъ (см. рис. стр. 158).

Классическіе примѣры этого множества остатковъ болѣе многочисленнаго и дѣятельнаго поколѣнія представляетъ всего болѣе островъ Пасхи. Тамъ особенно замѣчательны исполинскія каменныя статуи. Ихъ большое число и въ то же время величина и высокое достоинство работы приводятъ въ изумленіе. Количество ихъ и въ настоящее время доходитъ до нѣсколькихъ сотъ, и высота достигаетъ до 15 метровъ, причемъ ширина плечъ въ одномъ случаѣ не менѣе 3 метровъ. Многія изъ нихъ опрокинуты и наполовину погребены въ мелкихъ камняхъ и пескѣ, но другія стоятъ на широкихъ платформахъ, построенныхъ изъ обтесаннаго камня. Первоначально на головахъ многихъ изъ нихъ было прикрытіе изъ краснаго камня, которое, по описанію Кука, представляло цилиндръ съ поперечникомъ въ 1½ метра. На задней сторонѣ нѣкоторыхъ изъ нихъ вырѣзаны гіероглифы. Эти статуи, вѣсомъ въ нѣсколько центнеровъ, нѣкогда были спущены съ горы на канатахъ и поставлены въ ямахъ, вырытыхъ внизу. Эти статуи, число и величина которыхъ находятся въ противорѣчіи съ небольшими размѣрами острова, а ихъ искусная работа — съ крайней простотой его культуры, что̀ уже замѣчали первые европейцы, естественно вели къ различнымъ предположеніямъ о происхожденіи описываемыхъ изваяній. Разсудительный Бичей высказался за прямую невозможность выполненія этихъ работъ обитателями острова Пасхи; какъ самое исполненіе, такъ и постановка этихъ произведеній, далеко выходятъ за предѣлы ихъ способностей. Трудность рѣшенія этихъ вопросовъ увеличивается еще отсутствіемъ свѣдѣній объ ихъ давности, о причинѣ ниспроверженія многихъ изъ нихъ и, Могильный памятникъ на Каролинскомъ островѣ Понапе́. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.) Ср. текст, стр. 157.наконецъ, о цѣли ихъ. Опрокинуть ихъ могли землетрясенія, но ихъ цѣль не выяснена ни прежними, ни новѣйшими наблюдателями. Каменная кладка различнаго назначенія, представляемая островомъ Пасхи частью въ видѣ положенныхъ одна на другую платформъ, частью въ видѣ надземныхъ и подземныхъ хижинъ, раскрашенныхъ или нераскрашенныхъ, еще болѣе усиливаетъ впечатлѣніе регресса, вызываемое сопоставленіемъ такихъ грандіозныхъ произведеній съ нынѣшними немногочисленными, слабыми и обѣднѣвшими обитателями острова.

Океанія, самая богатая островами и самая бѣдная сушею изъ всѣхъ мѣстообитаній человѣка, кажущаяся съ перваго взгляда весьма благопріятнымъ поприщемъ для изученія изолированныхъ формъ культурнаго развитія, является, однако, областью весьма богатыхъ сношеній и нигдѣ не образуетъ благопріятной почвы для прочнаго и самостоятельнаго развитія культуры. Она даетъ интересные примѣры для различныхъ направленій, въ которыхъ развиваются при изолирующихъ условіяхь отдѣльные элементы культурнаго достоянія дикаго народа, но она не обнаруживаетъ постоянства одного этническаго типа и какой-либо одной особой культуры. Вмѣсто длинной лѣстницы, съ низшей ступенью культуры бушменовъ, тасманійцевъ и огнеземельцевъ до высшей ступени опытныхъ во многихъ искусствахъ, богатыхъ, придерживавшихся солнечнаго культа перуанскихъ инковъ, Океанія представляетъ въ области культуры лишь незначительныя измѣненія одной основной темы. Ея главной задачей было не спокойное развитіе мѣстныхъ особенностей, а выравнивающее переселеніе съ одного архипелага на другой и, наконецъ, изъ одной части свѣта въ другую.

Распространеніе малайо-полинезійскихъ народовъ, на пространствѣ въ 210 градусовъ долготы и 80 градусовъ широты, является поразительнымъ фактомъ. Онъ получаетъ еще большее значеніе, если мы припомнимъ, что обширныя морскія пространства большой глубины раздѣляютъ эти острова, столь небольшіе, что даже мореплаватели, изслѣдовавшіе этотъ океанъ, могли ихъ открыть лишь поздно и съ трудомъ. Никакое объясненіе не Лодка съ аутригеромъ изъ Новой Помераніи. (По модели въ коллекціи Годефруа, Лейпцигскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 166.могло бы показаться слишкомъ грандіознымъ для такого явленія, и легко понять, почему не только старинные изслѣдователи, какъ Киросъ, и мореплаватели, какъ Крозе и Дюмонъ Дюрвиль, но даже и Брока̀ допускали возможность, что въ этихъ островахъ мы видимъ остатки исчезнувшаго материка. И гипотеза особаго творенія этихъ обособленныхъ народовъ примѣнялась въ этомъ случаѣ. Но уже Форстеръ и Кукъ говорятъ о переселеніяхъ островитянъ. Эти переселенія все болѣе и болѣе признавались первостепеннымъ фактомъ этнографіи Тихаго океана. Извѣстія о случайныхъ, недобровольныхъ переселеніяхъ на этомъ океанѣ весьма многочисленны. Когда Кукъ въ 1777 г. пріѣхалъ на Ватіу, сопровождавшій его таитянинъ Маи нашелъ тамъ трехъ соотечественниковъ, остатокъ изъ двадцати, которые, 12 лѣтъ тому назадъ, были занесены на этотъ островъ, лежащій на разстояніи 1200 километровъ отъ Таити. Бичей нашелъ въ 1825 г. на островѣ Біамъ-Мартинъ 40 мужчинъ, женщинъ и дѣтей, остатокъ изъ 150, которые нѣсколько времени тому назадъ отъ Майатеи, лежащей на 400 километровъ къ востоку отъ Таити, были занесены слишкомъ раннимъ муссономъ къ острову Барроу, отстоящему на 1000 км.; они покинули этотъ островъ, вслѣдствіе его безплодія, и переселились на Біамъ Мартинъ. Замѣчательно, что дорога изъ Майатеи на островъ Барроу лежитъ противоположно направленію пассата. Въ 1816 г. Коцебу на Радакскомъ островѣ Ауръ нашелъ туземца изъ Уліэ, который съ тремя другими, унесенными во время рыбной ловли, сдѣлали путь въ 2700 км. противъ пассата. Обитатели Уліэ въ 1857 г. попали на Маршалловы острова. Жители острова Ралика попали на Джильбертовы острова, а обитатели этихъ послѣднихъ на Маршалловы и, еще западнѣе, на Каролинскіе острова и затѣмъ были занесены вновь изъ Ялуита въ Фараулапъ на западныхъ Каролинахъ, на протяженіи 1500 миль, по сообщенію Финша. Во время своего кратковременнаго пребыванія на Япѣ и затѣмъ на Палау, Миклуха Маклай часто встрѣчалъ людей, которые были занесены на другіе острова и возвратились назадъ. Кубари, въ своемъ описаніи Палаускихъ острововъ, отмѣчаетъ, какъ извѣстный фактъ, что жители Каролинскихъ острововъ Лодка съ Мортлокскихъ острововъ^[1], съ аутригеромъ и тростниковымъ парусомъ. (По модели въ коллекціи Годефруа, Лейпцигскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 166.нерѣдко бывали занесены на Филиппинскіе; они попадали всегда на островъ Самаръ или на самую южную часть Люсона; именно здѣсь сѣверное экваторіальное теченіе разбивается о Филиппинскую цѣпь. Наоборотъ, филиппинцевъ никогда не видали на Палаускихъ островахъ, но это случалось съ обитателями Селебеса и острововъ, лежащихъ въ Селебесскомъ проливѣ.

Другая область частыхъ невольныхъ перемѣщеній такого рода находится около Фиджійскаго архипелага; пограничными точками ея можно назвать Тикопію, Лифу, Савайи и Вавау. Правильныя сношенія между Тонго и Фиджи могли быть весьма оживленными; но присутствіе многочисленныхъ тонганцевъ и помѣси тонганцевъ и фиджійцевъ именно на подвѣтренной сторонѣ Фиджійскаго архипелага тогда только могло бы свидѣтельствовать въ пользу перемѣщеній въ западномъ направленіи, если бы не были доказаны съ точностью такія же невольныя перемѣщенія изъ Тонги и Савайи на лежащіе далѣе къ западу острова Банксовой группы, Увеа, Лифу, Вате, Танна и др. Они, повидимому, встрѣчаются даже на среднихъ Соломоновыхъ островахъ. Именно внутри Меланезійскихъ группъ эти движенія получаютъ высокій интересъ, благодаря многочисленности находящихся здѣсь полинезійцевъ или частыхъ несомнѣнныхъ слѣдовъ полинезійскаго вліянія.

Лодка съ Ніуэ (Островъ Саведжъ). (По модели въ коллекціи Годефруа, въ Лейпцигскомъ музеѣ народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 166.

Третья область, благодаря мѣстной связи съ полинезійскими сказаніями о переселеніяхъ, пріобрѣтаетъ еще большее значеніе. Она охватываетъ Куковы и Австральные острова и острова Паумоту и Товарищества. Къ приведеннымъ уже примѣрамъ можно добавить слѣдующіе: Лодка съ острововъ Эрмитъ. (По модели въ коллекціи Годефруа, въ Лейпцигскомъ музеѣ народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 166. ненамѣренное путешествіе англичанина Уильямса на лодкѣ изъ Рата-Тонги въ Тонго-Табу и многихъ туземцевъ съ Айтутаки въ Ніуа; въ обоихъ случаяхъ были пройдены въ восточномъ направленіи протяженія въ 1600 км. Туземцы изъ Манигики, которые въ 1861 г. были занесены бурей на Эллисову группу, гдѣ они первые распространили христіанское ученіе, сдѣлали еще болѣе длинный путь. Между островами Товарищества, въ особенности Таити, и Паумоту, частыя и невольныя передвиженія, по направленію пассата и противоположно ему, поддерживаютъ особенно тѣсную связь. Они происходили здѣсь и въ южномъ направленіи, но никогда не переходили за поворотный кругъ и, такимъ образомъ, не поддерживали связи съ Новой Зеландіей. Наконецъ, ненамѣренныя путешествія изъ Таити на Біамъ Мартинъ или на островъ Бау доказываютъ, что во время лѣта южнаго полушарія возможны подобныя перемѣщенія противъ пассата и теченія въ восточномъ, т. е. въ томъ направленіи, въ какомъ жители острова Пасхи достигли своего отдаленнаго мѣстообитанія.

До насъ менѣе дошло извѣстій о судахъ, занесенныхъ съ азіатскаго материка или Японіи. Оставляя въ сторонѣ нѣкоторые исторически установленные случаи, мы знаемъ повторявшіеся примѣры этого рода изъ Японіи къ сѣверу и востоку до Лопатки, Кадьяка и Ванкуверова острова, которые Деревянный ковшъ изъ Новой Зеландіи. (Британскій музей въ Лондонѣ.) ¼ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 166.также можно считать исторически достовѣрными. Суда изъ Китая попадали и на сѣверо-западный берегъ Америки. О случаяхъ, происходившихъ въ противоположномъ направленіи, мы заключаемъ по предметамъ, происходящимъ несомнѣнно изъ сѣверо-западной Америки и Деревянный ковшъ съ Новой Зеландіи. (Британскій музей въ Лондонѣ.) ⅕ наст.ю величины. Ср. текстъ, стр. 166.попадавшимъ на берега Гавайскаго архипелага. Но мы не открываемъ никакихъ сношеній съ южнымъ материкомъ Америки, такъ какъ западные вѣтры и теченія въ высшихъ широтахъ направляются къ южной Америкѣ, а восточные вѣтры въ экваторіальныхъ широтахъ — въ противоположную сторону. Здѣсь возможны только заключенія на основаніи этнографическаго достоянія, которое будетъ выяснено ниже.

Въ виду этихъ не преднамѣренныхъ путешествій, Тихій океанъ не кажется намъ водяной пустыней, гдѣ островитяне ведутъ замкнутую жизнь, но тамъ открываются самыя разнообразныя сношенія между островами и между ними и материками. Эти занесенія судовъ вовсе не исключенія, а правило, и происходили во всѣхъ направленіяхъ. Съ этими случаями сношеній, образующихъ въ перспективѣ тысячелѣтій густую сѣть, связывающую земли между собою, этнографія должна необходимо считаться, отказываясь отъ рѣзкихъ раздѣленій народовъ Океаніи и отдавая должное не только различному и своеобразному, но и соединяющему, и сходному между собой.

Впрочемъ, этому воззрѣнію противорѣчитъ самая жизнь океанійцевъ, ихъ идеи и преданія. Въ нихъ живетъ рѣзко выраженная страсть къ переселеніямъ. Нерѣдко они предпринимаютъ путешествія въ нѣсколько сотъ миль или для того, чтобы попасть на сосѣдніе острова и добыть головъ для общественныхъ домовъ, или чтобы съѣхаться въ опредѣленный день года для общаго обмѣна товара. Такими поѣздками особенно славятся обитатели Япа, Симбо и Тонганскихъ острововъ. И разбойничьи жители Біака проѣзжаютъ на своихъ челнокахъ сотни километровъ. Деревянный ковшъ изъ Новой Гвинеи. (Британскій музей въ Лондонѣ.) ⅕ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 166.Главной причиной этихъ странствованій является, конечно, торговля. То обстоятельство, что на Полинезійскихъ островахъ она велась начальниками или за ихъ счетъ, могло быть только благопріятнымъ для такихъ предпріятій, такъ какъ лишь начальники, со своимъ авторитетомъ и познаніями, могли быть предводителями болѣе крупныхъ экспедицій. Тонганцевъ, ведущихъ торговлю между Фиджи и Самоа, обитателей Сикійяны, Пелеліу и др. можно назвать настоящими торговцами. Раздѣленіе труда въ ремеслахъ понуждаетъ къ обмѣну. Прежде всего приходится отмѣтить, что высшее развитіе какой-либо промышленности, какъ, напримѣръ, гончарнаго дѣла на Билибили, Тесте или Моресби, островкахъ, лежащихъ близь Новой Карта изъ палочекъ съ Маршалловыхъ острововъ. (Коллекція Годефруа. Лейпцигскій музей народоведенія.) ⅛ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 168.Гвинеи, прежде всего поднимаетъ на высшую степень не только орудія для путешествія и перевозки товаровъ, но и самое судостроеніе. Многочисленными мотивами для странствованій далѣе служили политическія смуты. Нападенія то на одинъ, то на другой островъ и бѣгство на отдаленные острова могутъ быть названы тамъ обычными явленіями. Жители Маріанскихъ острововъ, при покореніи ихъ испанцами, бѣжали на Каролинскіе острова; тонганцы, бѣжавшіе отъ начальника-людоѣда, населили островъ Пильстартъ (Ата); угрожаемые нападеніемъ Камеамеи, каумуліи на Кауаи приготовили судно, чтобы, во время опасности, скрыться съ семьею на одинъ изъ острововъ на океанѣ. Наконецъ, и голодъ располагаетъ къ переселеніямъ, тѣмъ болѣе, что голодовки тамъ — достаточно частое явленіе. Постоянное соприкосновеніе съ моремъ развило духъ отваги, который поддерживается аристократическимъ раздѣленіемъ общества. Тонганцевъ можно назвать маленькими финикійцами юго-восточной Полинезіи; самоанцы и фиджійцы отваживались отправляться на Тонго не иначе, какъ на судахъ съ экипажемъ изъ тонганцевъ. Кромѣ того, здѣсь встрѣчаются и настоящія бродячія племена. Припомнимъ и малую цѣну, какая тамъ придается человѣческой жизни, въ особенности на островахъ, гдѣ отмѣчается склонность къ перенаселенію. Это въ достаточной степени объясняется дѣтоубійствами, человѣческими жертвами, людоѣдствомъ и постояннымъ военнымъ положеніемъ; изъ того же источника исходитъ и выселеніе.

Ни у одного дикаго народа мореходное искусство не достигаетъ высшаго развитія и бо̀льшаго распространенія, чѣмъ у полинезійцевъ и меланезійцевъ. Бо̀льшая часть племенъ ихъ — настоящіе моряки. Если принять въ соображеніе отдаленность океанійцевъ отъ крупныхъ культурныхъ народовъ азіатскаго материка, то техника судостроенія стоитъ у нихъ не ниже, чѣмъ у малайцевъ. При этомъ еще слѣдуетъ обратить вниманіе на то, что они не знали желѣза. Безъ сомнѣнія и здѣсь мѣстныя условія вызываютъ неодинаковое состояніе кораблестроенія, мореплаванія и переселенія у различныхъ народовъ. Факты указываютъ, что фиджійцы въ настоящее время рѣдко заходятъ за предѣлы ихъ островныхъ группъ, а тонганцы, съ помощью благопріятнаго вѣтра, часто появляются у нихъ. Но и мореплаваніе, такъ же, какъ кораблестроеніе, могло съ теченіемъ времени подвергаться измѣненіямъ. Счастливыя поѣздки поднимаютъ духъ предпріимчивости, а несчастныя — понижаютъ его. Острова Самоа получили нѣкогда наименованіе острововъ Мореплавателей, вслѣдствіе мореплавательнаго искусства своихъ обитателей. Въ настоящее время послѣднее значительно уменьшилось. Многіе изъ Низменныхъ острововъ такъ бѣдны деревьями, что это весьма затрудняетъ кораблестроеніе или заставляетъ пользоваться лѣсомъ, приносимымъ моремъ; даже на берегу Новой Гвинеи въ портѣ Моресби, благодаря недостатку лѣса, не строятъ судовъ, а заимствуютъ ихъ отъ болѣе искусныхъ сосѣдей. Но, съ другой стороны, обитатели бѣдныхъ лѣсомъ острововъ Паумоту строятъ лучшія и болѣе крупныя суда, чѣмъ жители Маркизскихъ острововъ. Небольшіе размѣры и бѣдность ихъ обитанія понуждаютъ ихъ къ мирнымъ и воинственнымъ странствованіямъ и завоеваніямъ, и имъ это возможно только на морѣ.

Между простымъ плотомъ съ одной, и паруснымъ судномъ съ аутригеромъ и двойной лодкой съ другой стороны, существуетъ большое разнообразіе судовъ въ этой области. Мы видимъ отсюда, что для переправы черезъ внутреннее море жители Палаускихъ острововъ строятъ плоты изъ бамбука, такъ какъ во всей этой области немного встрѣчается случаевъ для внутренняго плаванія. Впрочемъ, плотами пользуются и для берегового плаванія. Кукъ не нашелъ у семействъ, встрѣченныхъ имъ въ бухтѣ Дёски, никакихъ лодокъ, а только плотъ изъ древесныхъ стволовъ, служившій для переправы. Сюда примыкаютъ простые челноки, выдолбленные изъ дерева, которые связываются между собою и, посредствомъ положенныхъ на нихъ досокъ, превращаются въ плотообразныя суда. Такіе плоты изъ лодокъ не одинъ разъ вели къ заключеніямъ, что, напримѣръ, ново-каледонцы переплыли море на плотахъ. Въ дѣйствительности, мы видимъ у нихъ только одинъ родъ простого плота, опирающагося на двухъ выдолбленныхъ древесныхъ стволахъ и снабженнаго мачтою съ треугольнымъ парусомъ изъ цыновки. И у кунайцевъ есть двойныя лодки и притомъ очень тщательной работы. Ниже ихъ стоятъ челноки обитателей острововъ Лойяльти. Но эти челноки — двойные, съ помостомъ, двумя трехугольными парусами и веслами, длиною въ два метра, пропущенными черезъ отверстіе въ помостѣ; длинное весло служитъ рулемъ, — и такъ они плаваютъ до Новой Каледоніи. Въ Гудбеѣ, въ Новой Гвинеѣ, пользуются плотами, опирающимися на пяти однодеревкахъ; на одномъ помостѣ можетъ находиться до 100 человѣкъ и множество товаровъ. На нихъ бываютъ одна или двѣ мачты, каменный якорь и парусъ изъ цыновки. Пользованіе отдѣльными однодеревками исключительно для мореплаванія неупотребительно; наряду съ болѣе крупными и сложными судами, онѣ служатъ для мѣстной потребности берегового плаванія и рыболовства. Такъ, на Таити, подъ именемъ „бугу“ (раковина), встрѣчаются лодки, заостренныя съ одного конца и сдерживающія обыкновенно не болѣе двухъ человѣкъ. Тѣмъ не менѣе, судостроеніе тамъ настолько развито, что вездѣ, гдѣ это нужно, даже и самые мелкіе челноки тщательно собираются изъ различныхъ частей. Обитатели острововъ Паумоту на Вайтуги обладаютъ большимъ числомъ маленькихъ челноковъ, сдѣланныхъ изъ дерева кокосовой пальмы, не болѣе 5 метровъ длины, предназначенныхъ для двухъ лицъ и могущихъ сдержать не болѣе трехъ; у нихъ бываютъ приставные острые концы спереди и сзади, аутригеръ и два весла, загнутыя назадъ.

Таитяне строятъ свои лодки изъ нѣсколькихъ кусковъ уже потому, что на ихъ островѣ не растетъ такихъ большихъ деревьевъ, каковы, напримѣръ, сосны-каури у маорисовъ. На островахъ Товарищества изящная двойная лодка, называемая „близнецомъ“, составляется изъ двухъ однодеревокъ, которыя должны быть совершенно равны между собою. На Палаускихъ островахъ, такъ называемый „кабекель“, лодка, длиною въ 20 метровъ, вырубается обыкновенно изъ одного большого ствола; на ней бываетъ до 40 веселъ. Ширина и глубина судовъ, по сравненію съ значительной длиною, всегда невелики. Вся лодка есть не что иное, какъ выдолбленный киль, который держится на водѣ съ помощью придѣланнаго сбоку аутригера. На серединѣ лодки иаходится сооруженіе, крытое бамбукомъ, гдѣ помѣщаются кормчіе и кладь.

Эти однодеревки служатъ также основою для болѣе крупныхъ, сложныхъ судовъ; ихъ киль состоитъ изъ ствола, выдолбленнаго съ помощью огня, а у большихъ судовъ — изъ нѣсколькихъ стволовъ. Большія суда встрѣчаются по преимуществу на Фиджи, Тонгѣ, Самоа и Новой Зеландіи. Въ соотвѣтствіи съ величиною находится и число лодокъ. Форстеръ видѣлъ у Таити флотъ изъ 159 двойныхъ лодокъ и 70 небольшихъ челноковъ. Мелкія суда двигаются очень быстро и поддерживаютъ сношенія между болѣе крупными.

Дерево или деревья для лодки срубаются съ различными религіозными изрѣченіями и сперва выжигаются огнемъ. Къ этой работѣ допускаются почти всѣ туземцы, но настоящее кораблестроеніе составляетъ привилегію особаго класса; это показываетъ, какіе тѣсные интересы, государственные и общественные, связывались съ этимъ ремесломъ и этимъ искусствомъ. Не только прежде въ Полинезіи, но и въ настоящее время на Фиджи, плотники, занимающіеся почти исключительно кораблестроеніемъ, составляютъ особую касту, носятъ звучное наименованіе „мастеровъ короля“ и имѣютъ право выбирать своихъ начальниковъ. Этими почетными ремесленниками судостроеніе производится съ особенной тщательностью. Киль одѣвается досками, носъ и передняя часть украшаются рѣзными фигурами, паруса и снасти изготовляются и устанавливаются особыми ремесленниками; особыми мастерами придѣлываются аутригеры. Все совершается по старому обычаю; постановка киля, окончаніе всей работы и спускъ судна происходитъ съ особыми религіозными обрядами и празднествами. Тангароа считался покровителемъ судостроителей; его культъ они распространили по всему океану. Какъ мы видимъ, и боги тамъ строятъ корабли и предпринимаютъ смѣлыя путешествія.

Суда фиджійцевъ (см. рис. стр. 8) долгое время занимали первое мѣсто среди судовъ Тихоокеанскихъ острововъ. Когда Кукъ въ 1772 г. въ первый разъ посѣтилъ Тонгу, онъ нашелъ тамъ фиджійцевъ, которые привезли знатнаго тонганца на родной островъ на своемъ суднѣ. Въ то время у тонганцевъ, въ сравненіи съ фиджійцами, были тяжелыя суда, и они приняли ихъ суда съ парусами. Но они измѣнили настолько фиджійскій образецъ, насколько съумѣли тщательнѣе и искуснѣе соединить отдѣльныя части и придать всему большее изящество. Эти фиджійско-тонганскія суда принадлежатъ къ типу, распространенному по всей Микронезіи и характеризующемуся тѣмъ, что перенесеніемъ паруса задній конецъ обращается въ передній. Фиджійскіе начальники предпочитали для своихъ работъ тонганскихъ плотниковъ; отсюда возникло предположеніе, что тонганцы, вслѣдствіе лучшаго качества дерева, строили свои суда на Фиджи. Направляясь съ Фиджи къ западу, мы находимъ, что къ сѣверу отъ Вате на Новыхъ Гебридахъ, употребляются двойныя лодки съ парусами, чего не замѣчается на югѣ, гдѣ существуютъ только мелкія суда. Ново-каледонскія суда походятъ на самоанскія, но они хуже выстроены и медленнѣе на ходу. Такъ же неуклюжи суда обитателей острововъ Лойяльти. Это тѣмъ болѣе удивительно, что на обѣихъ островныхъ группахъ исполинскія сосны представляютъ превосходный матеріалъ. На Соломоновыхъ островахъ судостроеніе высоко развито, но и здѣсь встрѣчаются различныя ступени его. Самыя изящныя и легкія суда архипелага строятся на Улакуа. Военныя суда острововъ, лежащихъ далѣе къ западу, чрезвычайно богато украшены фантастическими рѣзными издѣліями, перьями, завитками изъ луба, раковинами и пр., окрашенными въ желтый или красный цвѣтъ. Ново-мекленбургскія суда значительно разнятся отъ ново-ганноверскихъ; будучи не столь длинными, они состоятъ нерѣдко изъ одного ствола, но боковыя стѣнки ихъ не загнуты сверху. Судно съ Новой Помераніи (см. рис. стр. 159), состоящее изъ одного ствола, но часто и изъ двухъ невысокихъ досокъ, по одной съ каждой стороны, въ среднемъ, больше ново-мекленбургскаго и украшено высокими и тонкими фигурами на носу и кормѣ.

Самыя большія суда ново-гвинейцевъ имѣютъ въ длину 5—6 метровъ и 60—70 сантиметровъ въ ширину. Остовъ, сдѣланный изъ одного куска, изъ какого-нибудь безукоризненнаго ствола, выдолбленъ не толще двухъ сантиметровъ; дугообразныя подставки не позволяютъ ему опрокинуться. Оба конца загнуты вверхъ и скрѣплены деревянными выступами, изъ которыхъ передній поднятъ вверхъ и украшенъ арабесками или расписанъ полосами. Чтобы приподнять бортъ надъ ватерлиніей, пользуются, по альфурскому обычаю, жилками листьевъ саговой пальмы, которыя прекрасно прилаживаются другъ къ другу и, прикрѣпленныя къ дугамъ, образуютъ непроницаемую для воды поверхность. Надъ бортомъ укрѣпляютъ легкіе, выдвигающіеся съ каждой стороны на полтора метра поперечные брусья, на концѣ которыхъ другой брусъ, загнутый подъ прямымъ угломъ, касается водной поверхности; онъ вставленъ въ крѣпкую мачту, легкую, какъ пробка, и служащую поплавкомъ. Въ серединѣ судна поднимается и здѣсь на поперечныхъ подставкахъ четыреугольный бамбуковый ящикъ, защищенный отъ непогоды небольшой кровлей изъ кокосовыхъ листьевъ. Вообще на Новой Гвинеѣ можно найти всѣ роды судовъ, начиная отъ плота. Они всѣ богато украшены, въ особенности военныя суда.

Въ Микронезіи, суда которой (см. рис. стр. 160 и 161) всего ближе подходятъ къ фиджійскимъ и тонганскимъ, не встрѣчается двойныхъ лодокъ, употребительныхъ у полинезійцевъ; даже самыя крупныя военныя суда, въ которыхъ можетъ помѣститься 60—80 человѣкъ, снабжены лишь аутригеромъ. На каждомъ островѣ можно видѣть извѣстныя различія. Челноки жителей Палау отличаются отъ челноковъ всѣхъ другихъ островитянъ Тихаго океана тѣмъ, что они слишкомъ низки и плоски по отношенію къ длинѣ судна и величинѣ паруса. Поэтому они не пригодны для далекихъ морскихъ путешествій, какія предпринимаютъ обитатели Япа и острововъ Мэкензи и Раликъ, но на небольшихъ разстояніяхъ оказываются превосходными. Легкій и острый „кепъ“, снабженный большимъ треугольнымъ парусомъ, при малѣйшемъ вѣтеркѣ скользитъ по волнамъ съ быстротою молніи; даже большія волны не встрѣчаютъ въ немъ сопротивленія, приподнимаютъ челнокъ, разсѣкаются у его концовъ и реберъ и не могутъ помѣшать его движенію. Украшеніе микронезійскихъ судовъ пучками перьевъ морскихъ птицъ и отсутствіе рѣзныхъ украшеній исходитъ изъ Полинезіи.

Важный элементъ полинезійско-меланезійскаго судна составляютъ аутригеры (см. рис. стр. 159, 160 и 161), различающіеся по формѣ, прикрѣпленію и величинѣ. Для аутригеровъ берутся легкіе, прочные куски дерева, которымъ въ восточной Океаніи обыкновенно служитъ Pisonia, достигающая даже на Паумоту 20 метровъ высоты, а въ западной — легкій, какъ пробка, Hibiscus или Erythrina. Вообще аутригеръ прикрѣпляется къ судну двумя жердями, длиною отъ 1½ до 2 метровъ, изъ которыхъ передняя — пряма и плотна, а задняя — согнута и упруга. У фиджійцевъ многіе роды судовъ отличаются только по аутригерамъ.

Парусъ, который всегда бываетъ одинъ, имѣетъ треугольную форму, состоитъ изъ плетеныхъ цыновокъ или изъ луба основанія листа кокосовой пальмы, пришитъ къ бамбуковому остову и сдерживается канатомъ, обернутымъ около всей мачты или ея конца (см. рис. стр. 8 и 160). Его нельзя свернуть. Благодаря своему значенію, онъ составляетъ предметъ торговли, находящійся въ большомъ спросѣ. У большихъ судовъ длина руля равняется 6 метрамъ, не считая расширенной части, длиною въ 2 метра, Лодка люсонскихъ тагаловъ. (По модели д-ра Ганса Мейра, Лейпцигъ.) Ср. текстъ стр. 169.и поэтому при волненіи требуетъ для своего управленія 2—3 людей. Обыкновенныя весла часто бываютъ не менѣе полезной частью судна. Широкая часть весла заострена въ видѣ ланцета; на нижнемъ остромъ концѣ весла часто бываютъ украшены; рукоятка ихъ рѣзная, и всѣ они покрыты изображеніями животныхъ или орнаментами. Особенно нарядныя весла выкладываются перламутромъ. Тамъ, гдѣ они очень крѣпки, какъ, напримѣръ, на Соломоновыхъ островахъ, они могутъ служить вмѣсто палицъ. Даже ковши своей изящной, покрытой рѣзьбою формой показываютъ значеніе, какое придавалось этимъ орудіямъ у мореплавателей (см. рис. стр. 162 и 163). Ковшъ съ Адмиралтейскихъ острововъ, съ горизонтально вдѣланной простой рукояткой, по его практичности, контръ-адмиралъ Штраухъ ставитъ выше европейскихъ. Для путешествій заготовляются консервы, сохраняющіеся очень долго, изъ плодовъ пандануса и хлѣбнаго дерева; кокосовые орѣхи и ихъ скорлупы, наполненныя водою, также употребляются въ качествѣ провіанта. Число гребцовъ на большихъ военныхъ судахъ бываетъ значительно больше ста. Форстеръ разсказываетъ о 144 гребцахъ, а Уильсонъ о 300 въ одной лодкѣ. Погруженіе веселъ регулируется пѣніемъ. При поѣздкахъ, предпринимаемыхъ сообща, кто-нибудь становится на носу передняго судна и указываетъ направленіе пучкомъ сухой травы.

Оріентированіе пріобрѣтаетъ особую важность въ этомъ океанѣ, отдѣльные острова котораго такъ далеко отстоятъ другъ отъ друга и такъ низменны, что нельзя не удивляться тому, какъ ихъ могли найти. Еще въ настоящемъ столѣтіи многіе острова были открыты вновь на Тихомъ океанѣ. Здѣшніе островитяне любятъ наблюдать звѣзды и многимъ изъ нихъ дали особыя имена; они различаютъ восемь странъ свѣта и вѣтровъ. Въ ихъ представленіяхъ о земной поверхности, море повсюду въ изобиліи покрыто островами; этимъ объясняется безумная смѣлость ихъ поѣздокъ. Для изображенія ихъ географическихъ познаній служатъ карты, но на нихъ до нѣкоторой степени вѣрны только направленія, а разстоянія переданы весьма неточно. На Раликѣ изготовленіе картъ изъ маленькихъ прямыхъ и изогнутыхъ палочекъ, изображающихъ пути, теченія и острова, составляетъ тайну начальниковъ. И у обитателей Маршалловыхъ острововъ имѣется собственная карта всей ихъ группы, составленная изъ палочекъ и камешковъ Прау съ Суматры. (По модели въ Мюнхенскомъ этнографическомъ музеѣ.)(см. рис. стр. 163). Они поступаютъ въ своихъ большихъ морскихъ предпріятіяхъ вполнѣ систематически. Болѣе дальнія поѣздки, отъ 500 до 1000 морскихъ миль, предпринимаются только эскадрами, по меньшей мѣрѣ, изъ 15 судовъ. Руководить ими предоставляется начальнику, при которомъ находятся одинъ или нѣсколько лоцмановъ. Безъ компаса и карты, без лота, съ недостаточнымъ знаніемъ созвѣздій, они умѣютъ находить свою отдаленную цѣль. При своихъ поѣздкахъ, оии безпрерывно наблюдаютъ уголъ, какой образуетъ лодка съ направленіемъ волны, которое образуется постоянно (къ сѣверу отъ экватора) дующимъ сѣверо-восточнымъ пассатомъ. При пользованіи имъ, даже и съ перемѣнными вѣтрами, туземные лоцманы дошли до большой виртуозности. Такъ какъ имъ извѣстны по опыту и морскія теченія, то они умѣютъ принимать ихъ во вниманіе при установленіи курса. Вообще, эскадра, чтобы пользоваться самымъ широкимъ горизонтомъ, идетъ по поперечной линіи къ цѣли своего путешествія. Отдѣльныя суда при этомъ настолько удалены другъ отъ друга, что они могутъ сообщаться между собою только съ помощью сигналовъ. При движеніи впередъ широкимъ фронтомъ, устраняется опасность пройти мимо искомыхъ острововъ. Ночью всѣ суда эскадры собираются въ одно мѣсто. Мы видимъ здѣсь цѣлое искусство мореплаванія, опровергающее утвержденіе, будто до изобрѣтенія компаса существовало только береговое плаваніе.

Полинезійцы и микронезійцы часто ѣздятъ на европейскихъ корабляхъ, гдѣ они, за исключеніемъ ихъ незначительной тѣлесной силы, цѣнятся, какъ искусные матросы. Гавайцы или канаки, по словамъ Уилькса, часто употребляются для китовой ловли, но не для военныхъ судовъ. Въ небольшихъ отрядахъ они удобнѣе, чѣмъ въ большихъ, когда каждый старается свалить работу на другого. Они боязливы, когда нужно подниматься по снастямъ. Настоящее ихъ мѣсто — на гребномъ суднѣ, но и здѣсь, перерѣзывая волненіе, они предпочитаютъ выпрыгнуть изъ лодки и плыть. Они съ трудомъ привыкаютъ къ командѣ военныхъ кораблей, но очень усердны, трудолюбивы и безстрашны на китобойныхъ судахъ.

Мореплаваніе малайцевъ въ восточныхъ частяхъ океана ограничивается Микронезіей. Дальнія торговыя и разбойничьи поѣздки малайцевъ, превратившіяся подъ конецъ въ переселенія народовъ, происходили на лодкахъ двойныхъ и съ аутригерами, съ треугольнымъ тростниковымъ или цыновочнымъ парусомъ (см. рис. стр. 167), и даже въ настоящее время многіе малайскіе прау (см. рис. стр. 168) испытанной прочности не содержатъ ни одного желѣзнаго гвоздя. Внутренніе народы на Малаккѣ, Борнео, Люсонѣ и другихъ островахъ не имѣютъ никакихъ судовъ, и даже существуютъ рыболовныя племена, довольствующіяся бамбуковыми плотами (катамаранами) по китайскому образцу и однодеревками. Однако, народы этой распространенной группы, дѣятельность которыхъ подтверждена исторіей, — настоящіе малайцы или альфуры, тагалы или горамезы, отличаются большой привычкою къ морю: ему они обязаны, большей частью, своимъ выдающимся положеніемъ. Это — тѣ народы, о которыхъ говорится, что они никогда не строили домовъ на сушѣ, если было мѣсто на водѣ. Ихъ мореплавательное искусство удовлетворяетъ даже европейскимъ требованіямъ. Прау когда-то населенной пиратами деревни Зунзангъ на берегу Палембанга возили въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ почту между Мюнтокомъ и Палембангомъ, и никто не можетъ припомнить ни одного случая, чтобы въ бурномъ проливѣ Банка какое-либо изъ этихъ легкихъ судовъ когда-нибудь значительно запоздало. Нидерландо-индійское правительство, на своемъ большомъ флотѣ изъ крейсеровъ-прау, употребляетъ только туземцевъ, по преимуществу настоящихъ малайцевъ. На службѣ въ гаваняхъ, наоборотъ, встрѣчается множество китайцевъ и арабовъ. Малайское судно (прау) было первоначально одно-парусной, довольно плоской килевой лодкой. Въ качествѣ судостроителей, пользуются славой обитатели острова Кей, челноки которыхъ изъ дерева и ротанга ходятъ по всему архипелагу отъ Новой Гвинеи до Сингапура, затѣмъ бадьосы и бугисы съ южнаго Селебеса и малайцы изъ Билитона, Палембанга и Ачина. Мадагассы, повидимому, многое утратили изъ своего корабельнаго искусства, которое нѣкогда они принесли на свой островъ. Ихъ обыкновенная лодка — однодеревка съ круглымъ дномъ, безъ киля, которая при отправленіи въ море снабжается аутригерами (лодки говасовъ бываютъ безъ аутригеровъ) и большими четвероугольными парусами, сплетенными изъ жилокъ пальмовыхъ листьевъ или сдѣланными изъ ткани. Въ лодкахъ другого рода, дно состоитъ изъ одного выдолбленнаго ствола, къ которому придѣланы доски не толще дюйма, образуя корпусъ судна довольно изящной формы. Острая корма вытягивается въ видѣ высоко поднимающейся шеи, украшенной своеобразными вырѣзками; узкій носъ также приподнятъ и украшенъ. И эти суда снабжены аутригерами, длиною въ 6—8 метровъ и шириною не болѣе одного метра.

Къ интереснѣйшимъ явленіямъ малайской жизни принадлежитъ оживленная торговля на морѣ. Эта торговля — не только береговая, какую ведутъ нѣкоторые народы-мореплаватели архипелага, въ особенности настоящіе малайцы на Суматрѣ и на полуостровѣ Малаккѣ и ихъ колонисты на Борнео и другихъ островахъ. Малайцы обладаютъ врожденною склонностыо къ торговлѣ и къ игрѣ. Они не отступаютъ передъ конкурренціей опасныхъ въ торговомъ отношеніи китайцевъ, которыхъ они, очевидно, избрали за образецъ; обыкновенно они являются искусными посредниками ихъ и проникаютъ внутрь острововъ, пользуясь поощреніемъ мѣстныхъ властей; они и на востокъ заходятъ далѣе китайцевъ. Они, впрочемъ, пользуются и европейскими сообщеніями. Пиратство не могло ослабить эту туземную торговлю, которая умѣетъ ладить и съ нимъ. Хотя не проходитъ ни одного года безъ того, чтобы горамезская прау не потерпѣла нападенія отъ негостепріимныхъ папуасовъ Новой Гвинеи, торговля нисколько не терпитъ отъ того, и обитатели Тидора не перестаютъ посѣщать цѣлыми флотами эти берега, богатые невольниками и трепангомъ. Цѣлыя народности исключительно отдаются торговлѣ, и въ особенности малайцы съ острова Суматры, которые вошли въ пословицу своей ловкостью, усердіемъ и способностью появляться повсюду, и столь же искусные, сколько коварные, бугисы съ Селебеса. Послѣднихъ можно видѣть вездѣ отъ Сингапура до Новой Гвинеи, и въ новѣйшее время, съ разрѣшенія туземныхъ правителей, они массами переселились на Борнео. Вліяніе ихъ такъ велико, что имъ дозволено управляться по собственнымъ законамъ, и они чувствуютъ за собой такую силу, что уже неоднократно дѣлали попытки пріобрѣсти полную независимость. Въ прежнее время подобное-же положеніе занимали ачинцы; послѣ упадка Малакки, которую суматранскіе малайцы сдѣлали торговымъ центромъ, въ теченіе нѣсколькихъ десятилѣтій въ началѣ XVII вѣка, Ачинъ былъ самымъ оживленнымъ рейдомъ этого отдаленнаго востока. Принимая все это во вниманіе, мы убѣждаемся въ выдающихся мореплавательныхъ способностяхъ малайо-полинезійцевъ. Только потому, что эта способность не оцѣнивалась должнымъ образомъ, распространеніе малайо-полинезійцевъ могло казаться загадкой, чѣмъ въ дѣйствительности оно никогда не было.

Распространенію тихоокеанскихъ народовъ по океаническимъ островамъ, сперва совершавшемуся съ помощью бурь и теченій, а потомъ — и свободнаго переселенія, въ новѣйшее время способствовала еще торговля людьми, вызванная возростающей потребностью въ рабочихъ силахъ для областей, находившихся въ состояніи экономическаго прогресса, каковы Гавайскіе и Самоанскіе острова и Куинслэндъ. Вначалѣ она вполнѣ походила на насильственное похищеніе людей; мужчины и мальчики силою и различными приманками вывозились со своей родины въ такія страны, куда они ни за что не переселились-бы по своей охотѣ. Правила, установленныя впослѣдствіи нѣкоторыми правительствами, вслѣдствіе недостатка надзора, оставались недѣйствительными. Даже и тогда, когда плантаторы обязаны были черезъ три года отправлять ихъ домой, капитаны высаживали этихъ рабочихъ, ради собственнаго удобства, на какомъ-нибудь островѣ, гдѣ эти несчастные оказывались совершенно чужими, и гдѣ туземцы дурно обращались съ ними и даже убивали ихъ. Со времени появленія европейцевъ, кромѣ того, регрессъ населенія, происходившій на большинствѣ острововъ, содѣйствовалъ переселеніямъ. На Гавайскіе острова привозились переселенцы изъ дальнихъ мѣстностей — отъ Маркизскихъ острововъ до Новой Зеландіи. Съ другой стороны, именно Гавайскіе острова принадлежатъ къ тѣмъ островнымъ группамъ, откуда многочисленные туземные проповѣдники христіанской религіи посылались въ глубину меланезійской области.

Переселенія въ силу самыхъ различныхъ мотивовъ выступаютъ повсюду и въ миѳологіи, и въ сказаніяхъ полинезійцевъ. Все важное и своеобразное доставлялось моремъ; широкій горизонтъ моря, такъ же, какъ и узкій горизонтъ островного міра, сливаются въ сказаніяхъ о переселеніяхъ съ небеснымъ міромъ; отдаленные острова получаютъ значеніе промежуточныхъ станцій между земнымъ и загробнымъ міромъ. „Нѣкогда, во время дальней морской поѣздки, корабль былъ занесенъ къ чуждымъ берегамъ, которые показались путешественникамъ чрезвычайно странными; они представились имъ страшной страною призраковъ, гдѣ можно было проходить черезъ дома и деревья, не чувствуя ихъ. Какой-то призракъ, вышедшій имъ на встрѣчу, объявилъ имъ, что они находятся въ странѣ духовъ. Они послѣдовали приказанію немедленно возвратиться домой и были оттуда быстро отнесены благопріятнымъ вѣтромъ, но едва имѣли время разсказать о своей странной поѣздкѣ, такъ какъ всѣ умерли. Съ тѣхъ поръ избѣгаютъ этого берега смерти“. (Бастіанъ.) На Райатеѣ разсказывалось о Тангароа, что онъ, заселивъ свѣтъ, превратился въ челнокъ, который послѣ того, какъ онъ привелъ сюда людей и изъ крови сдѣлалъ зарю, послужилъ образцомъ для храма. Переселенцы помогали созданію острововъ; впослѣдствіи они выказывали притязанія на нихъ. Когда островъ Саведжъ поднялся изъ моря, онъ былъ приведенъ въ порядокъ двумя людьми, приплывшими изъ Тонги; крутые берега на одной сторонѣ его приписываются недостаточной старательности работавшихъ тамъ людей. Другіе, какъ разсказываютъ, утрамбовывали эти острова съ помощью этихъ помощниковъ изъ моря. Проще произошло дѣло на Гавайскихъ островахъ; когда они произошли изъ яйца морской птицы, къ нимъ приплыли въ челнокѣ переселенцы изъ Таити — мужчина и женщина, съ собакой, свиньей и курицей. Улу привезъ хлѣбное дерево, а братъ его — ткань изъ луба шелковицы. Боги, первоначально обитавшіе на этихъ островахъ, дали вновь прибывшимъ разрѣшеніе поселиться на нихъ. Земля, откуда они явились, Гаваики, вскорѣ превратилась въ страну духовъ; все, что исходило оттуда, считалось священнымъ. Таматекапуа, сынъ облаковъ, привезъ въ Новую Зеландію Ронгомаи, въ качествѣ покровительствующаго божества, изъ страны духовъ; туда былъ привезенъ изъ Гаваики каменный идолъ Матуа-Тонга, сынъ юга, сохраняемый въ качествѣ бога кумаровъ. Если, согласно преданію, на Гавайскихъ островахъ появлялись и духовныя лица съ бѣлой кожей, вмѣстѣ со своими богами, то это указываетъ на сношенія съ западомъ и намекаетъ на случаи занесенія восточныхъ азіатцевъ къ этимъ берегамъ.

Преданія живутъ не только въ воспоминаніяхъ: политическія и соціальныя отношенія до сихъ поръ еще указываютъ линіи, по которымъ происходили прежде сношенія съ островными группами, лежащими далеко другъ отъ друга. Сказанія о переселеніяхъ живутъ въ отдѣльныхъ деревняхъ и семьяхъ, гдѣ еще не забыли о старой родинѣ, и связь съ нею нерѣдко подкрѣпляется особымъ уваженіемъ къ ней: тонганцы долгое время почтительно привѣтствовали обитателей Токелау въ качествѣ своихъ предковъ. Каролинцы изъ Улэ, посѣтившіе въ 1788 г. островъ Гуайамъ, слѣдовали еще путевымъ указаніямъ, сохранившимся въ старинныхъ пѣсняхъ; съ тѣхъ поръ, впрочемъ, сношенія сдѣлались оживленнѣе, и въ настоящее время каролинцы собираютъ на Маріанскихъ островахъ кокосовые орѣхи для чужеземныхъ торговцевъ. Оставленные или захваченные съ собою предметы также нерѣдко содѣйствуютъ политической связи: острова Улути подчинились власти острова Япа, потому что должно было-бы наступить большое разрушеніе вслѣдствіе морского наводненія, если бы былъ вырытъ погребенный здѣсь топоръ божества. Вслѣдствіе перекрещиванія этихъ путевыхъ соединительныхъ линій, дѣло не могло обойтись безъ споровъ за право владѣнія. Такъ, самоанцы разсказывали, что одинъ изъ ихъ начальниковъ вытянулъ на удочкѣ островъ Ротуму и посадилъ на немъ кокосовыя пальмы, но при слѣдующемъ посѣщеніи встрѣтилъ тамъ начальника Тукунуа съ лодкой, полной людей, и вступилъ съ нимъ въ споръ о правѣ владѣнія. Между маорисами такія столкновенія происходили по другой причинѣ: прибывъ съ маленькихъ острововъ, гдѣ было мало земли, каждый изъ нихъ хотѣлъ захватить ея слишкомъ много въ Новой Зеландіи.

Недостатокъ сказаній о переселеніяхъ въ Меланезіи выказываетъ лишь ту же скудость преданій, которая составляетъ общую черту меланезійской жизни. Фиджи рѣдко доставляютъ намъ примѣры сказаній о внутреннихъ странствованіяхъ, направлявшихся съ сѣверо-запада къ позднѣе заселившемуся юго-востоку. Съ этимъ находится въ связи то обстоятельство, что на сѣверо-западѣ, по ту сторону моря, лежитъ страна душъ, и къ сѣверо-западу обращены всѣ мѣста, откуда души отправляются въ загробный міръ, т. е. отплываютъ туда.

Изъ этихъ безчисленныхъ, вызывавшихся различными причинами переселеній и выселеній одна группа выдѣляется по особому распространенію своихъ этнографическихъ вліяній, а именно, та группа, которая заняла область между Новой Зеландіей и Гавайей, между Фиджи и островомъ Пасхи, замѣчательно сходнымъ населеніемъ; это служитъ лишь однимъ изъ доказательствъ стремленія къ переселеніямъ въ центральной части Тихаго океана. Совершенно несправедливо это выставляется единичнымъ событіемъ, или даже исключеніемъ, тогда какъ скорѣе это является правиломъ; на самомъ дѣлѣ, эти народы не знали покоя, а переселялись и на ближніе, и дальніе острова, колонизируя ихъ сознательно и намѣренно, какъ нѣкогда финикіяне и греки. Во всякомъ случаѣ, этотъ рядъ послѣднихъ большихъ переселеній и колонизацій составляетъ единственный фактъ такого рода на той ступени культурнаго развитія, которую называютъ „каменнымъ вѣкомъ“. Вслѣдствіе того, его не совсѣмъ легко объяснить, такъ какъ мы не имѣемъ возможности сравнить его съ другими проявленіями дѣятельности подобнаго рода. Пространство, вызванное къ жизни этой колонизаціей, значительно превосходитъ царство Александра или римлянъ. Въ области завладѣнія большимъ пространствомъ это — величайшій подвигъ до открытія Америки.

Сперва тѣсная лингвистическая связь океанійцевъ вызывала удивленіе. Точно также нельзя было не замѣтить общаго этнографическаго сходства между ними; въ немъ трудно было только найти мѣрило для опредѣленія степени родства, и еще труднѣе — для опредѣленія отдаленности во времени. Безъ сомнѣнія, отъ Новой Гвинеи до о. Пасхи и отъ Н. Зеландіи до Гавайи мы видимъ въ сущности одну и ту же культуру; особая вѣтвь ея развилась въ болѣе тѣсной области Полинезіи. Менѣе равномѣрно распредѣлены элементы этой культуры по островамъ. Нельзя отрицать возможности, что болѣе тѣсныя родственныя отношенія обозначаются распространеніемъ опредѣленныхъ предметовъ; но до сихъ поръ еще не нашли настоящаго пути для распознанія ихъ, въ особенности, если мы примемъ Новую Зеландію за исходную точку полинезійскихъ переселеній. На самомъ дѣлѣ, распространеніе нѣкоторыхъ видовъ оружія, на которомъ прежде всего основана эта гипотеза, повсюду такъ неравномѣрно и прихотливо, что на него нельзя опираться для какихъ-либо болѣе широкихъ заключеній. То обстоятельство, что въ Новой Зеландіи мы, повидимому, находимъ родину миѳа Мауи, что званіе арики присвоивается здѣсь жрецамъ, а въ остальной Полинезіи — свѣтскимъ начальникамъ, и что мѣстомъ происхожденія вещей изъ нефрита, разсѣянныхъ по всей Полинезіи, могла быть только Новая Зеландія, — все это еще не можетъ считаться фактами, на которыхъ могли-бы основываться дальнѣйшія заключенія въ пользу признанія Новой Зеландіи исходнымъ пунктомъ.

Только на основаніи преданій создалось мнѣніе большинства знатоковъ этого предмета, что не одни новозеландцы прибыли въ свои нынѣшнія мѣста обитанія изъ какой либо части южной экваторіальной Полинезіи. У маорисовъ есть преданіе, что они прибыли на нынѣшніе острова изъ мѣста Гаваики; они, повидимому, различаютъ болѣе крупный и болѣе мелкій, или близкій и отдаленный Гаваики. „Сѣмя нашего прибытія — съ Гаваики, сѣмя пищи, сѣмя человѣка“. Это названіе Гаваики напоминаетъ множество полинезійекихъ мѣстныхъ названій: Савайи въ Самоанской группѣ, Гавайи — въ группѣ того-же имени, Гапайи въ группѣ Тонго, Гевава на Маркизскихъ островахъ и т. д. Наибольшая вѣроятность говоритъ за Савайи, одинъ изъ острововъ Самоа или Мореплавателей, который, подобно Гавайи, образуетъ исходный пунктъ для переселенія въ Райатеу и Таити; на Таити указываютъ, въ свою очередь, сказанія Маркизскихъ и Гавайскихъ острововъ. Въ одной пѣснѣ Раротонга, Ваэрота, Ваэроти, Парима и Маноно называются, какъ острова, сосѣдніе съ Гаваики; у самихъ раротонганцевъ есть преданіе, что они происходятъ изъ „Аваики“. Ваэрота и Ваэроти въ настоящее время неизвѣстны, но Парима и Маноно — маленькіе островки Самоанской группы, обитатели которыхъ утверждаютъ, что они прибыли туда изъ Савайи. Дикія собаки, сходныя съ собаками Новой Зеландіи, сходный видъ крысъ, бататовъ и таро и одинаковый видъ тыквы находятся также на островахъ Мореплавателей. Поэтому въ пользу того, что съ нѣсколько миѳическаго Гаваики переселеніе направлялось на Раротонгу („ближайшій Гаваики“ преданія), говорятъ также преданія маорисовъ, которые называютъ этотъ островъ дорогой къ Гаваики и утверждаютъ, что нѣкоторыя лодки новозеландцевъ построены были на Раротонгѣ. Возможно, что бо̀льшая часть маорисовъ происходитъ изъ Раротонги.

Рѣзная лодка изъ Новой Зеландіи; длина 2,8 м. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.)

Изъ пѣсенъ новозеландцевъ мы и до сихъ поръ еще можемъ узнать причину ихъ выселенія и дальнѣйшаго разселенія. Междоусобная война, раздиравшая Гаваики, вынудила одного начальника, по имени Нгагуэ, къ бѣгству; послѣ долгаго странствованія, онъ достигъ Новой Зеландіи и вернулся на Гаваики съ кускомъ грюнштейна и костью исполинской птицы. Другія сказанія даютъ ему имя Купэ и разсказываютъ, что вмѣстѣ съ нимъ выселилась въ Новую Зеландію слабѣйшая партія островитянъ, все еще находившихся въ войнѣ между собою. Преданіе сохраняетъ даже имена двойныхъ лодокъ, на которыхъ совершился переѣздъ. Сказанія и теперь еще вспоминаютъ, какъ сѣмена бататовъ, таро, тыквы, ягодъ карака, собаки, попугаи, крысы и священная красная краска были помѣщены въ лодкѣ, и какъ при отъѣздѣ флота переселенцевъ старый начальникъ убѣждалъ ихъ жить въ мирѣ. Не забыта и буря, поднявшаяся ночью и разсѣявшая флотъ, и сомнѣнія — слѣдуетъ-ли грести на востокъ или на западъ, и даже мелкія ссоры, происходившія между экипажами отдѣльныхъ лодокъ, главнымъ образомъ, изъ-за женщинъ. Дорогой на островахъ происходило исправленіе лодокъ. Наконецъ, остатокъ переселенцевъ достигъ Новой Зеландіи въ лѣтнюю пору. Еще прежде, чѣмъ начальники опредѣлили мѣсто, гдѣ надо было высадиться, нѣсколько семействъ пристало къ сѣверному острову, бухты котораго казались имъ особенно привлекательными; только позднѣе населеніе появилось на среднемъ и южномъ островѣ. До настоящаго времени сѣверный островъ называется нижнимъ, а южный — верхнимъ. Различныя племенныя группы ведутъ свое начало отъ этихъ лодокъ, имена которыхъ они сохранили, такъ же, какъ и имена начальниковъ и той мѣстности, гдѣ пристала лодка. Одна лодка объѣхала кругомъ сѣвернаго мыса, другая прошла черезъ Куковъ проливъ, и обѣ доставили первыхъ поселенцевъ на западный берегъ. Вмѣстѣ съ Новой 1) Божество пляски, въ видѣ двойного (танцовальнаго) весла, съ острова Пасхи; 2) Палица съ зубами изъ Тутуилы, ¹/₁₀ наст. величины; 3) Старинная палица изъ Тонги, ¹/₇ наст. величины. (Берлинскій музей народовѣденія.)Зеландіей должно было совершиться заселеніе лежащаго въ 60 морскихъ миляхъ отъ нея Варекаури, острова Чатэма.

Преданіе отмѣчаетъ другой исходный пунктъ на островахъ Тонго или Дружбы. Обитатели Нукагивы въ Маркизскихъ островахъ выводятъ своихъ предковъ, вмѣстѣ съ хлѣбнымъ деревомъ и сахарнымъ тростникомъ, изъ Вавау на Тонганскомъ архипелагѣ. Но у жителей южной части этого архипелага вновь выступаетъ сказаніе о Гаваики, хотя языкъ и обычаи ихъ скорѣе указываютъ на Таити; при этомъ можно напомнить, что и на Райатеѣ одна изъ мѣстностей прежде называлась Гавайей. То же затрудненіе представляютъ Гавайскіе или Сандвичевы острова. Языкъ и обычаи связываютъ ихъ обитателей съ Таити, на которые, такъ же, какъ и на Маркизскіе острова, намекаютъ путевые миѳы гавайцевъ; съ другой стороны, названія мѣстностей выказываютъ живое воспоминаніе о Самоанской группѣ. Изъ Таити, повидимому, переселенцы отправлялись на Гавайю, Нукагиву и Раротонгу; впрочемъ, согласно подробному преданію раротонганцевъ, ихъ островъ былъ заселенъ одновременно изъ Самоа и Таити. Но изъ Раротонги вышли опять колонисты для острововъ Гамбье и Рапа, а также и часть тѣхъ, которые совершали большія путешествія въ Новую Зеландію.

Является сомнѣніе въ томъ, чтобы постоянно повторяющееся имя Гаваики обозначало какой либо отдѣльный островъ маленькаго архипелага, откуда въ различное время потоки переселенцевъ изливались на Гавайю и Новую Зеландію, на Таити и на Тонго. Почему называется именно этотъ, и только этотъ островъ? Очевидно, это имя обладаетъ общимъ и, подобно другимъ именамъ мѣстъ, миѳическимъ значеніемъ, съ которымъ легче соединяются атрибуты сказаній, чѣмъ какое либо географическое значеніе. Насъ уже и то должно располагать Какобау, послѣдній властитель Фиджійскаго архипелага. (По фотографіи, принадлежащей Максу Бухнеру въ Мюнхенѣ.)къ осторожности, что сказаніе о Гаваики — одно изъ немногихъ первоначальныхъ сказаній, которыя народъ передаетъ самъ, и которыя, тѣмъ не менѣе, вполнѣ приняты наукой. Въ другихъ случаяхъ мы отклоняемъ подобныя преданія, такъ какъ они всегда имѣютъ миѳическій элементъ. Географическое положеніе Гаваики обозначается не одинаково точно во всѣхъ преданіяхъ; его положеніе подвергается даже значительнымъ колебаніямъ. То онъ выступаетъ какъ страна духовъ и какъ западная земля, гдѣ души уходятъ въ подземный міръ вмѣстѣ съ солнцемъ, то какъ страна душъ и поэтому какъ страна отцовъ или предковъ. Легко понять, почему обитатели Маркизскихъ острововъ вѣрятъ, будто вся ихъ земля лежала нѣкогда на этомъ Гаваики и поднялась оттуда. Въ то же время это — страна, гдѣ нѣкогда люди утратили свое безсмертіе, изъ духовъ превратились въ людей. Фактъ, что имя можетъ встрѣчаться въ широкомъ распространеніи, не будучи заимствованнымъ, доказывается многочисленными названіями мѣстностей. Нельзя, наконецъ, упускать изъ виду и разногласіе отдѣльныхъ преданій. Если гавайцы вообще признаютъ свое происхожденіе съ острова Таити, то ихъ преданія указываютъ въ то же время на Маркизскіе и Самоанскіе острова, а съ Маркизскихъ острововъ нити ведутъ на Таити, Самоа и даже на Тонгу. Древніе гавайцы, повидимому, подъ именемъ Таити понимали всякую чужую страну. И сказанія маорисовъ^[2] убѣждаютъ насъ, что совершилось не одно, а нѣсколько переселеній съ сѣвера. Гораздо болѣе позднее переселеніе повторяется всѣми сказаніями. Извѣстно также, почему эти переселенцы считаются первоначальными жителями этихъ острововъ, относительно которыхъ геологическая исторія Новой Зеландіи, ея окаменѣлости не показали намъ до сихъ поръ никакихъ слѣдовъ. На то, что тамъ была еще иная культура, кромѣ той, какую видѣли у маорисовъ впервые посѣтившіе ихъ европейцы, указываетъ спорный еще фактъ, что собака была не только спутницей человѣка, но и охотничьимъ животнымъ. Сказанія о различныхъ выселеніяхъ принимаютъ иногда различныя формы. Въ Новой Зеландіи пришельцы находятъ слѣды ногъ, позволяющіе узнать спутника, который былъ выброшенъ изъ лодки. Одно сказаніе говоритъ о свѣтлыхъ туземцахъ и о происхожденіи болѣе темнаго племени посредствомъ смѣшенія съ прежними обитателями, а также и о людяхъ, которые „послѣ большого чудовища“ жили на этихъ островахъ и оставили большія кучи раковинъ. Уже вполнѣ на миѳологической почвѣ стоятъ пуа-реинги, которые жили подъ землей и были побѣждены только тогда, когда начальникъ сдѣлалъ отверстіе въ землѣ, черезъ которое проникли туда солнечные лучи. Въ болѣе рѣдкихъ случаяхъ, напримѣръ, по отношенію къ Раротонгѣ, Мангаревѣ, Кингсмиллю и Тубуаи, сказаніе прямо говоритъ объ ихъ необитаемости.

Времена полинезійскихъ переселеній должны были быть различны. Съ тѣхъ поръ, какъ полинезійцы стали жить на Тихомъ океанѣ, они постоянно переселялись. Преданіе о колонизаціи Раротонги обнимаетъ 30 поколѣній, и Новой Зеландіи — 15—20. Правда, мы слышимъ и о 88 поколѣніяхъ на Нукагивѣ и о 67 предкахъ Камеамеи. Объ этихъ числахъ мы ничего не можемъ сказать, но мы имѣемъ право говорить о менѣе глубокой древности полинезійской колонизаціи. У полинезійцевъ не было времени развить рѣзкія особенности своей культуры. Время ихъ прибытія на Новую Зеландію и въ другія области переселенія можетъ исчисляться только столѣтіями. Только заселеніе Таити относится къ болѣе давнему времени. Многія отдѣльныя случайныя переселенія могли предшествовать большимъ, сознательнымъ передвиженіямъ. Во всякомъ случаѣ, слѣдуетъ установить, что существовалъ промежутокъ времени, когда колоніи должны были высылаться вслѣдствіе увеличенія населенія, и, когда это сдѣлалось возможнымъ, благодаря политической организаціи. Даже и во вновь занятыхъ областяхъ развитіе новыхъ народовъ началось съ довольно высокой ступени и затѣмъ понизилось; на самыхъ отдаленныхъ островахъ Новой Зеландіи, Гавайѣ и островѣ Пасхи оно стѣснялось различными внѣшними препятствіями, но сохранило многіе слѣды прежняго высшаго состоянія. Упадокъ маорисовъ представляетъ выдающійся примѣръ быстраго обѣднѣнія благами культуры. Болѣе обширныя государственныя организаціи распались на небольшія, враждующія между собою общины, у которыхъ уже не было сознанія болѣе крѣпкой связи и культурной охраняющей силы. Народный характеръ утратилъ выдержку и дисциплину и становился все болѣе и болѣе дикимъ и грубымъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ происходилъ упадокъ вѣры въ древнія мѣстныя божества, которыя превращались въ лѣсныхъ и морскихъ демоновъ и въ прихотливо украшенныхъ идоловъ. Изъ государственной и народной религіи возникло суевѣрное служеніе личности. Даже въ искусствахъ они пошли назадъ: уже во времена Кука они хранили, какъ святыню, произведенія предковъ, воспроизвести которыя они уже не могли и не умѣли.

Эти переселенія не ограничивались одной полинезійской областью. Полинезійскія колоніи появлялись во всѣхъ островныхъ группахъ Меланезіи. Въ общемъ получается впечатлѣніе проникновенія полинезійскихъ элементовъ съ востока. Они удерживались на болѣе мелкихъ островахъ и исчезали на болѣе крупныхъ въ массѣ населенія, но все-таки оставляли извѣстные слѣды. Этнографическія различія лишь тогда становятся понятными, когда мы припомнимъ, что представителями ихъ является тотъ или другой изъ обоихъ элементовъ. Такъ, полинезійскіе колонисты въ область жителей Новыхъ Гебридъ и Соломоновыхъ острововъ, живущихъ въ условіяхъ материнскаго права, внесли отцовское право, являющееся наряду съ первымъ революціоннымъ учрежденіемъ. Новозеландскія заимствованія замѣчаются и въ постройкѣ новокаледонскаго дома, и въ ручныхъ палицахъ восточной части Новой Гвинеи и пр. (см. рис., стр. 174). Полинезійскія вліянія еще чаще замѣчаются въ Микронезіи. Многое въ нравахъ микронезійцевъ напоминаетъ въ особенности западныхъ полинезійцевъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, фиджійцевъ. Но не только полинезійцы переселялись въ Меланезію: у насъ есть историческія доказательства существованія меланезійскихъ колоній въ Полинезіи.

Ничто не говоритъ яснѣе въ пользу частыхъ и обширныхъ переселеній этого рода, чѣмъ незначительное число совершенно необитаемыхъ острововъ. Тихоокеанскіе викинги съумѣли отыскать даже мелкіе и отдаленные островки. На всемъ Тихомъ океанѣ не существуетъ ни одного сколько нибудь крупнаго острова, пригодность для обитанія котораго впервые была доказана европейцами. Многіе изъ нихъ были посѣщаемы только отъ времени до времени, благодаря ихъ пальмамъ или мѣстамъ для рыбной ловли, но о нихъ всегда можно сказать съ увѣренностью, что они менѣе удобны для обитанія, чѣмъ другіе. Изъ островковъ, поднимающихся съ коралловаго дна на уровень моря и образующихъ группу атолловъ, часто бываетъ обитаемъ только одинъ, наибольшій или доставляющій болѣе обильную пищу. Необитаемость, въ ея нынѣшнихъ предѣлахъ, ограничивается несомнѣнными признаками прежней населенности. Эти признаки замѣтны въ тѣхъ спорадахъ центральной части Тихаго океана, которыя занимаютъ важное мѣсто между группами восточной Полинезіи и Гавайскихъ острововъ, островами Гуано въ средней части Тихаго Океана, Пенринской группой, самыми юго-восточными островами группы Паумоту и др. Только Норфолькъ въ южной части Тихаго океана можно назвать островомъ, который по своимъ свойствамъ заслуживалъ постояннаго населенія. Но онъ въ своемъ австралійско-полинезійекомъ углу лежитъ далеко отъ всѣхъ передвиженій, и величина его не превосходитъ ¾ кв. мили.

Пространственное распредѣленіе разлагаетъ обширную область на географическія группы, отличающіяся другъ отъ друга этнографическими признаками. Къ Новой Гвинеѣ примыкаетъ Меланезія; къ сѣверу оттуда отдѣленная полосою, почти лишенною острововъ, тянется Мнкронезія, противъ Молукскихъ и Филиппинскихъ острововъ, къ востоку. Полинезія примыкаетъ къ нимъ въ видѣ большого треугольнаго пространства, заходя за восточныя стороны обѣихъ названныхъ областей на югѣ и на сѣверѣ, и раздѣляется моремъ, менѣе богатымъ островами, на западную группу - Тонга-Самоа-Токелау съ Фиджи, и болѣе распространенную восточную — отъ Гавайскихъ острововъ до Новой Зеландіи.

Въ виду разнообразныхъ внутреннихъ различій между населеніями, является почти излишнимъ выдѣлять, на ряду съ значительнымъ, но не рѣзко разграниченнымъ различіемъ полинезійцевъ и меланезійцевъ, болѣе мелкія группы по ихъ физическимъ признакамъ; достаточно лишь слегка коснуться ихъ. Быть можетъ, современемъ легче будетъ указать болѣе рѣзкое расовое различіе между западной и восточной Полинезіей. По Финшу, гавайцы изъ всѣхъ полинезійцевъ имѣютъ наибольшее сходство съ самоанцами, и къ нимъ всего ближе примыкаютъ маорисы; языкъ подтверждаетъ близость этого родства. Это явленіе, сходное съ тѣмъ, какое выказываетъ переходъ болѣе свѣтлаго цвѣта малайцевъ въ болѣе темный по направленію къ востоку. Придерживаясь большей наглядности, мы попытаемся разложить полинезійскій культурный кругъ на меньшія области. При этомъ большія вліятельныя группы, Самоа и Тонга, какъ и можно ожидать, обнаруживаютъ родство съ близко лежащимъ Фиджи. Это выражается яснѣе всего въ нашихъ этнографическихъ музеяхъ обиліемъ и разнообразіемъ превосходно вырѣзанныхъ палицъ. Тонга выказываетъ и особенности языка, обладаетъ лукомъ и глиняной посудой одинаково съ Фиджи и строитъ свои суда иначе, чѣмъ Самоа. На Гервеевыхъ островахъ, лежащихъ къ востоку оттуда, рѣзьба распространилась въ видѣ изготовленія топоровъ съ изящными рукоятками, форма которыхъ имѣетъ символическое значеніе (см. рис., стр. 101). Острова Товарищества въ своихъ работахъ изъ перьевъ и топорахъ выказываютъ сходство съ Гавайей. Обитатели Маркизскихъ острововъ вырѣзываютъ весла, палицы и танцовальныя ходули условными орнаментами, изъ которыхъ каждый имѣетъ свое названіе и значеніе; это напоминаетъ уже письменные знаки жителей острова Пасхи. Гавайцы отличаются красивыми масками и шлемами изъ перьевъ и обладаютъ оружіемъ изъ деревянныхъ пластинокъ съ зубами акулъ, всаженными на подобіе ножей, достигающимъ, впрочемъ, наибольшаго развитія на Джильбертовыхъ или Кингсмильскихъ островахъ. Новая Зеландія, въ климатическомъ отношеніи самое своеобразное мѣсто обитанія полинезійцевъ, представляя вершину и рогъ изобилія художественнаго развитія океанійцевъ, особенно охотно выдѣлываетъ маленькія ручныя палицы (мерэ) и многіе другіе предметы украшенія изъ нефрита; богато украшенные жезлы, вещи изъ грюнштейна, веслообразные почетные знаки, суда (см. рис., стр. 173), подпорки для крышъ и пр. она дѣлаетъ вполнѣ согласно съ формою ихъ въ остальной Полинезіи. Отсюда можно заключить, что Новая Зеландія была населена лишь въ позднее время, и отдаленность этихъ острововъ способствовала спокойному развитію и въ то же время сохраненію многихъ старинныхъ формъ мысли. Если нарѣчіе маорисовъ во многихъ отношеніяхъ кажется богаче и древнѣе другихъ полинезійскихъ діалектовъ, то это можно приписать болѣе частому соприкосновенію племенъ на болѣе обширныхъ пространствахъ.

Съ наибольшею своеобразностью выступаетъ островъ Пасхи; среди острововъ онъ представляетъ то, что́ ботаникъ или зоологъ назвалъ бы уклоняющейся формой. Ни одна мѣстность на землѣ не выказываетъ съ большею ясностью силу изолированія, чѣмъ это небольшое мѣстечко въ 2⅐ кв. мили. Наиболѣе достойныя довѣрія описанія обращаютъ вниманіе на отклоненіе жителей острова Пасхи отъ чисто полинезійскаго типа: болѣе темный цвѣтъ кожи и маленькіе глаза обнаруживаютъ, быть можетъ, примѣсь меланезійской крови. Въ населеніи, которое никогда не превышало трехъ тысячъ, и еще до появленія оспы и похищенія людей, по исчисленію перваго французскаго миссіонера, было не болѣе 1500, даже и небольшія примѣси имѣли значеніе. Но и эти особенности, незначительныя при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ, исчезаютъ, если мы будемъ имѣть въ виду этнографическія качества, какъ положительныя, такъ и отрицательныя. Обитатели острова Пасхи отличались отъ другихъ полинезійцевъ прежде всего обладаніемъ гончарнымъ искусствомъ, особаго рода письменными знаками (см. рис., стр. 77), рѣзными деревянными человѣческими фигурами, исполинскими статуями и постройкою каменныхъ хижинъ; но, съ другой стороны, у нихъ не было художественныхъ палицъ, лука и копій.

Микронезійцы, и въ пространственномъ, и въ этнографическомъ отношеніи, стоятъ всего ближе къ Малайскому архипелагу и восточной Азіи. Въ физическомъ отношеніи многіе изъ нихъ съ особенною ясностью выказываютъ монголоидные признаки. Въ этнографическомъ смыслѣ они имѣютъ видъ этнической группы, понизившейся съ болѣе высокой ступени. Они обнаруживаютъ слѣды высшаго развитія внѣшней жизни въ общественныхъ и политическихъ учрежденіяхъ, деньгахъ, ткацкомъ станкѣ, мореходствѣ и пр. Но дальнѣйшій мотивъ слѣдуетъ искать въ меньшей замкнутости всего развитія микронезійцевъ, на которое сосѣдство Азіи вліяло побуждаюіцимъ и измѣняющимъ образомъ. Многіе предметы тамъ совершенно сходны съ малайскими изъ извѣстныхъ мѣстностей, какъ, напримѣръ, копья Каролинскихъ острововъ — съ копьями изъ центральнаго Селебеса. На востокѣ Микронезіи берутъ перевѣсъ полинезійскія вліянія, въ особенности на Джильбертовыхъ островахъ, что̀ видно, напримѣръ, изъ полнѣйшаго сходства орудій татуированія. Сходство между Меланезіей и Микронезіей заключается во множествѣ мелкихъ подробностей. Въ палочкѣ, украшенной пѣтушьими перьями и обмотанной травою, которую молодые Панцырь изъ темнаго ротанга, метательныя копья изъ бамбука и поясъ изъ коры. Изъ Земли Императора Вильгельма. (Музей народовѣденія въ Берлинѣ.)люди на бухтѣ Астролябіи носятъ вмѣстѣ съ гребнемъ въ волосахъ, повторяется странное головное украшеніе жителей острова Рукъ; ткацкій станокъ изъ Санта-Крусъ, представляющій нѣчто единственное въ меланезійской области, весьма близко подходитъ къ такому же каролинскому станку и пр.

Въ области болѣе темныхъ расъ контрасты, естествеино, выступаютъ рѣзче. На каждомъ архипелагѣ и въ Новой Гвинеѣ можно различить болѣе свѣтлыя и болѣе темныя группы. Папуасы западной части Новой Гвинеи, начиная отъ Гумбольдтовой бухты, вообще темнѣе, чѣмъ обитатели восточной части; свѣтлыхъ, прямоволосыхъ людей, которыхъ можно смѣшать съ полинезійцами, къ западу оттуда уже не встрѣчается. Этнографическіе признаки указываютъ отчасти на болѣе восточные острова Зондскаго архипелага, какъ, напримѣръ, короткій бамбуковый лукъ съ тетивой изъ волоконъ, а также каменныя сѣкиры и вооруженія (см. рис. выше); въ особенности это можно сказать о мелкихъ признакахъ, какъ, напримѣръ, о стрѣлахъ, совершенно сходныхъ съ серамскими. Воинственныя, предпріимчивыя племена живутъ въ восточной Новой Гвинеѣ; они стоятъ выше обитателей внутренней части острова, туповатыхъ дорейцевъ и добродушно-хитрыхъ папуасовъ юго-западнаго берега. Тѣ же свойства распространяются на обитателей сѣверныхъ и восточныхъ сосѣднихъ острововъ. И между Бисмарковымъ и Соломоновымъ архипелагомъ замѣчается большое сходство сильнаго, грубаго, воинственнаго характера, способнаго въ то же время къ работѣ и воспитанію. Въ отличительныхъ особенностяхъ, какъ, напримѣръ, въ примѣненіи окрашеннаго луба и травы для украшенія, Соломоновы острова напоминаютъ о себѣ въ Новой Гвинеѣ. Вмѣстѣ съ самой восточной частью Новой Гвинеи, островъ Тробріанъ, острова Д’Антрекасто и прочіе острова до Тестэ образуютъ особую этнографическую провинцію. Мы встрѣчаемъ здѣсь уже въ большей мѣрѣ, чѣмъ въ Новой Гвинеѣ, отчасти прямоволосыя и Топоры съ острововъ Д'Антрекасто. (Коллекція Кристи, Лондонъ.) ½ наст. величины.свѣтлокожія населенія, которымъ свойственны передники изъ цыновокъ, сдѣланныхъ изъ листьевъ пандануса, обработка костяныхъ пластинокъ для украшенія, особое прикрѣпленіе топоровъ (см. рис. выше), высоко развитое мореходство и каннибализмъ. Нѣкоторые изъ этихъ признаковъ образуютъ переходъ отъ восточной Новой Гвинеи къ болѣе западнымъ областямъ ея. Какъ въ восточной Новой Гвинеѣ, такъ и на западныхъ сосѣднихъ островахъ, развился особый стиль изображенія человѣческихъ лицъ, передающій нижній край лба, вмѣстѣ съ носомъ, въ видѣ двухъ прямыхъ линій, стоящихъ другъ къ другу подъ прямымъ угломъ, въ соотвѣтствіи со ртомъ. Какая-то схематическая скука въ этой физіономіи заставила назвать ее воспроизведеніемъ „скучнаго англичанина“, но она напоминаетъ „черепашій стиль“ Торресовыхъ острововъ, обусловленный матеріаломъ. Въ посредствующемъ положеніи жителей Адмиралтейскихъ острововъ относительно прочихъ меланезійцевъ для насъ интересно, что всѣ особенности ихъ имѣютъ отрицательный характеръ. Кромѣ копья, у нихъ нѣтъ другого оружія — ни лука и стрѣлъ, ни метательнаго копья, ни пращи, ни палицы. Лука и стрѣлъ нѣтъ и у другихъ меланезійцевъ и австралійцевъ, но у нихъ зато встрѣчается другое оружіе, отчасти въ большомъ изобиліи и разнообразіи. Въ скудости этихъ островитянъ можно видѣть вліяніе изолированія, доказательство незначительности ихъ сношеній. Но многіе другіе признаки указываютъ на болѣе близкое родство съ тѣми или съ другими, съ обитателями Гумбольдтовой бухты, Соломоновыхъ острововъ, Новаго Ганновера и пр.

Болѣе восточные острова Меланезіи обнаруживаютъ на Фиджи и на Новыхъ Гебридахъ наибольшую степень полинезійскихъ вліяній. На Фиджи намъ многое покажется непонятнымъ, если мы будемъ Рѣзныя деревянныя пластинки для оттискиванія узоровъ. Съ острововъ Фиджи. (Коллекція Годефруа, этнографическій музей, Лейпцигъ.) ¹/₁₀ наст. величины.разсматривать его отдѣльно отъ Тонги: все фиджійское находится сверху, все тонганское внизу. Отношенія между обѣими группами чрезвычайно тѣсны. Въ физическомъ отношеніи, фиджійцевъ можно назвать смѣсью между монголоидами и негроидами; лингвистически, изъ всѣхъ полинезійскихъ нарѣчій тонганское стоитъ всего ближе къ фиджійскому языку. По своему стилю, фиджійскія произведенія имѣютъ наибольшее сходство съ самоанскими. Но и наиболѣе распространенныя весла на Новомъ Ганноверѣ пробуждаютъ живое воспоминаніе объ этой группѣ. Новая Каледонія и острова Лойяльти образуютъ самостоятельную группу. Обитатели первой — болѣе рѣзко выраженные негроиды, чѣмъ послѣднихъ, гдѣ Маре охватытаетъ прочно основавшуюся полинезійскую колонію; но полинезійскія вліянія ясно замѣчаются на тѣхъ и на другихъ. При устраненіи вліянія почвы и неблагопріятнаго климата, у насъ все-таки остаются ещё многія особенности, соотвѣтствующія замкнутости положенія. Сюда же относятся круглыя хижины, копья и палицы оригинальной формы, отсутствіе лука, примѣненіе волосъ летучей мыши, красиваго бураго цвѣта, ко всевозможнымъ украшеніямъ. Рукоятка, обвитая бичевкой (см. рис., стр. 182), можетъ быть названа особенностью Новой Каледоніи; то же можно сказать о тканяхъ, о шерстяныхъ кисточкахъ и т. под., о широкихъ клинкахъ изъ нефрита, палицахъ, въ видѣ птичьяго клюва, и о недостаткѣ или грубости рѣзной работы. Сѣверные Новые Гебриды выказываютъ всего болѣе родственныхъ чертъ съ Новой Каледоніей.

Между тѣмъ, какъ черезъ восточную границу меланезійцевъ полинезійскія вліянія переходили въ такихъ размѣрахъ, что захватывали цѣлые острова, малайскія вліянія на западной границѣ оказывались гораздо менѣе дѣятельными. Рѣшительное преобладаніе ихъ замѣчается только въ западной Новой Гвинеѣ. Отъ восточнаго берега до Тагаи новогвинейцы, еще 10 лѣтъ тому назадъ, жили вполнѣ въ каменномъ вѣкѣ, тогда какъ на западѣ обработка желѣза давно уже была извѣстна, и въ прибрежныхъ мѣстахъ Гельвиккской бухты были уже въ употребленіи желѣзные наконечники копій, короткіе мечи и ножи. Колоніи переселившихся съ востока, утвердившіяся на береговыхъ мѣстностяхъ восточной Новой Гвинеи, повидимому, оказывали большее вліяніе, чѣмъ завоеватели и властители съ запада. Тѣмъ не менѣе, здѣсь должна быть допущена болѣе древняя связь; въ этомъ насъ ясно убѣждаютъ и негроидные расовые элементы, распространенные по всему малайскому архипелагу, въ особенности въ восточной половинѣ его, и этнографическіе признаки. Въ области, границей которой служитъ линія къ западу отъ Гальмагеры и Флореса, оба элемента Боевыя сѣкиры и топоры изъ ядеита (служатъ въ то же время знаками начальниковъ) изъ Новой Каледоніи. (Коллекція Кристи, Лондонъ.) Ср. текстъ, стр. 181.выступаютъ съ такой силой, что ее можно назвать малайско-меланезійской переходной областью. Здѣсь появляются формы лука и стрѣлъ, представляющія замѣчательное сходство съ меланезійскими; точно также здѣсь сохранились въ большемъ распространеніи старинныя формы копій, подпиливаніе зубовъ и татуировка.

Едва-ли можно сомнѣваться, что отъ переселенческаго потока, направлявшагося съ запада въ Тихій океанъ, небольшія струи отклонялись къ Австралійскому материку. И здѣсь мы находимъ смѣшанную расу, основными элементами которой являются болѣе свѣтлые и прямоволосые, съ одной стороны, и болѣе темные и курчавые, съ другой. Сношенія съ Старымъ Свѣтомъ здѣсь безусловно должны быть допущены. Основныя идеи и многія подробности посвященія мальчиковъ и дѣвочекъ совершенно сходны съ океанійскими и позволяютъ, по крайней мѣрѣ, сѣверную Австралію включить въ одну область распространенія, съ ближайшей Новой Гвинеей и сосѣдними съ ней островами. Слѣды табу еще существуютъ тамъ; если этотъ обычай не выступаетъ такъ рѣзко, какъ въ Полинезіи, то это зависитъ отъ болѣе грубой и скудной жизни австралійцевъ. Прежде въ этой жизни могли преобладать болѣе изслѣдованные и болѣе выработанные обычаи. Для объясненія расоваго дуализма, который сглаживался быстро происходящимъ смѣшеніемъ, насколько извѣстно по нынѣшнимъ наблюденіямъ, могутъ быть пригодны только папуасы и малайцы. Какъ показываютъ факты, малайцы, по временамъ или постоянно, живутъ среди сѣверно-австралійскихъ племенъ и оказываютъ на нихъ достаточно замѣтное вліяніе; съ другой стороны, не можетъ быть сомнѣнія въ томъ, что обитатели Торресовыхъ острововъ отъ времени до времени вступали въ сношенія съ папуасами и австралійцами. На сѣверо-западномъ берегу Австраліи малайское вліяніе проявляется замѣтнѣе, чѣмъ всякое другое. Доказательствами его служатъ распространеніе бамбука въ землѣ Арнгема, доевропейское существованіе оспы и отвращеніе отъ свиного мяса. Быть можетъ, сюда же относится отсутствіе бумеранга въ сѣверной Австраліи. Безспорно, эти народы еще задолго до историческаго времени начали сливаться другъ съ другомъ. „Рыбныя ловли малайцевъ на сѣверномъ австралійскомъ берегу — прочное учрежденіе, указывающее на его долговременность“ (Кемпбель). Примѣръ Тасманіи позволяетъ предположить, что Австралія была населена курчавоволосой расой; населеніе Тасманіи было несомнѣнно болѣе шерстистоволосымъ, чѣмъ австралійское. Видимо однообразныя условія австралійцевъ осложняются „тѣнью, какую великій материкъ Азіи отбрасываетъ на эти океанійскія островныя группы“ (Бастіанъ). Отвергать, что малайско-полинезійскіе элементы могли попасть въ Австралію и съ востока, какъ они попали въ Новую Гвинею, мы не можемъ, но у насъ нѣтъ доказательства того. Островъ Норфолькъ европейцы нашли необитаемымъ. Связь съ Новой Гвинеей вовсе не была тѣсною. Могъ-ли динго дѣйствительно появиться въ Австраліи въ постъ-пліоценовую эпоху или не могъ, во всякомъ случаѣ, вѣроятіе говоритъ за то, что онъ вступилъ туда вмѣстѣ съ переселившимся человѣкомъ; ново-гвинейская собака не похожа на него. Этнографическіе предметы также не сходны между собой по обѣимъ сторонамъ Торресова пролива.

---

Примѣчанія

1. Видимо, опечатка. Вероятно имеются в виду Молуккские острова. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
2. Маори — туземецъ, вь противоположеніи пакега, чужеземецъ, повторяется въ томъ же значеніи въ видѣ Маои и Маоли на другихъ островахъ Полинезіи.