Пусть, кто томится гордостью и мщеньем, И думает — за зло должно быть зло,
И мстит, — пока мятущимся теченьем В пустыню волн его не унесло, — 5 Спешит сюда: седая башня Вадо
Ему шепнёт, что быть таким не надо.
2
Пред урною Маренги он поймёт Обманчивость мечты, такой жестокой.
Громада-башня всё ещё живёт, Но город мёртв, пустынный, одинокий.
...............
3
Да, мудрая Этрурия узнала Вторую гибель, внутренний разлад
И тиранию низшего закала, Оковы, что пятнают и казнят; 5 За летом — осень с мёртвой непогодой,
И холод Тирании — за Свободой.
В одной Пизанской башне чаша есть, — Была! В ней рдела кровь вражды забытой,
И Этрурийцы проклинали месть, Вкушая крови, с чуждой кровью слитой; 5 Друг с другом примирённые, они
В своей душе клялись хранить огни.
5
Флоренция свободу умертвила? Та славная и вольная толпа,
В которой созидательная сила, Чьим духом — в лес проложена тропа, 5 Флоренция, оазис меж тумана,
Терзает жертву жадного тирана?
6
Наместница померкнувших Афин, Блистательный очаг воспоминаний, —
Как отблеск дня хранят снега вершин, Как светятся руины в океане, 5 Так ты хранишь поблекший стройный лик,
И для тебя дух Творчества возник.
7
Всё, что познал мыслитель и мечтатель, В живописаньи ты передала,
И в мраморе явил свой дух ваятель, И мощь его и воля возросла. 5 Ты был меж всех — геройское виденье:
Так что ж, твоё в том было преступленье?
8
Да; в Пизе травы сорные растут На мраморных стенах, гнездятся змеи;
И худший хитрый зверь нашёл приют
В твоих дворцах, его отрава злее, 5 Сидит он в них как наглый властелин,
И с жертвой рук твоих твой рок — один.
9
Нежнейшие цветы с душой влюблённой Живут лишь миг, и редко их найдёшь;
Добро и зло — как виноград сплетённый, Их гроздья слишком часто вместе рвёшь; — 5 Пред тем как пить, разъединить их надо,
И в честь Маренги да живёт отрада.
10
Греха его не ведает рассказ, Но, если был рассвет как вечер ясен,
Свершил он подвиг в этот ранний час, И тот забытый подвиг был прекрасен, 5 И от слепой толпы в награду он
Снискал позор, был к смерти присуждён.
11
Когда была, под звук трубы призывной, За жизнь его назначена цена,
И, в достиженье пытки беспрерывной, Всем также смерть была возвещена, 5 Кто б дал ему напиться, — в путь далёкий,
В изгнание пошёл он, одинокий.
12
И голод он и холод и нужду, Как зверь в горах, недели и недели,
Переносил, как бы живя в бреду; И как бывал он счастлив, если рдели 5 На толокнянке красные плоды,
Горя в листах багряностью звезды.
И в хижинах, среди болот огромных, Откуда лихорадкой выгнан раб,
Таился он меж трав густых и тёмных, Меж камышей, где область змей и жаб, 5 И где, среди камней, в немом покое,
Пятнистое вздымается алоэ.
14
За башней Вадо место есть; вдали Болота, протянувшись, отделяют
Тот уголок, сокрытый, от земли, Там остролист и сосны тень роняют, 5 А дальше, где другая сторона,
Морская вечно плещется волна.
15
Земля чумой здесь дышит; жизни рады Здесь только те, кто встал на жизнь войной,
Изгибистые змеи, черви, гады; Под смертоносной светятся росой 5 Трофеи смерти, смутные предметы,
Рога быков, и кости, и скелеты.
16
На крайней точке остов шалаша Стоял, покрытый шпажною травою,
На нём висели плевелы, шурша; Там жил один убийца, но чумою 5 Был смят, и птицы, мёртвого вкусив,
Чумою смяты, падали в прилив.
17
Там в сердце у Маренги верно рдело То пламя, что светлей, чем жизнь сама,
(С ним узник в очи смерти смотрит смело,
С ним — полдень, без него и полдень — тьма), — 5 Иначе, под безмолвным небосводом,
Как мог бы жить он, тёмный, год за годом?
18
Но и не вовсе был он одинок. Он сделал змей, ужей, и жаб ручными,
И с чайками беседовать он мог, Что реют над волнами кружевными, 5 И как они к нему, он к ним привык,
И с ними был короче долгий миг.
19
А вечером, как бы ручные звери, Болотные мелькали огоньки,
И шли к нему, и шли до самой двери, И сладкой был исполнен он тоски 5 Глядя, как пляшут лики их, толпою,
И гаснут, устрашённые луною.
20
И на цветах, как бы узор звезды, Он сочетал росу в лучах рассвета,
На травах видел инея следы, Глядел, как нежной дымкой всё одето, 5 Как созданные влагою мечты
Всё покрывают тканью красоты.
21
И до восхода солнца он весною Любил вставать, когда вершины гор
Пылают ярко-алой пеленою, Как на огне железо; светлый взор 5 Он устремлял на ясную природу.
И, видя горы, чувствовал свободу.
А в час, когда во мгле спала луна, И океан, шумя, вздымался шире,
Внезапно пробуждался он от сна И чувствовал себя в безбрежном мире; 5 И ум его, разрушив свой предел,
Ликуя, был как то, на что глядел.
23
Он смоквой, толокнянкою питался, И шишки с сосен падали к нему,
Когда ж на море дикий шквал метался, Он мелких рыб выбрасывал ему, 5 И луковицы ирисов порою
Он находил под губчатою землёю.
24
Так силы в нём и помыслы зажглись, Что сумрак одиночества смягчили;
Когда же годы смутно пронеслись, Нашёл он свет во внутреннем горниле, 5 И грелся дух воспоминаньем. Так
Пред очагом в грозу сидит рыбак.
25
Но чаянья, заботы, заблужденья, Как волны, не взметённые грозой,
В Маренги тайно ждали пробужденья; И над его окрепнувшей душой 5 Не властны были робкие мечтанья,
Не властны были страх и колебанья.
26
И, увидав, что призрак корабля, Чернея на багряном океане
И в ветре вымпелами шевеля,
Маренги был присужден к смерти и скитался вдали от родимой Флоренции. Во время войны Флоренции с Пизой, флорентинцы осадили Пизу и решили довести своих врагов до сдачи голодовкой. Пизанцы отправили несколько галер за съестными припасами в Сицилию. Одна из галер, застигнутая при возвращении враждебными судами, укрылась под башней Вадо. Маренги, увидав это, бросился с берега с факелом, и, несмотря на стрелы, устремленные против него, доплыл до галеры. Пронзенный тремя стрелами, он долго держался под носовой частью галеры, и приподнимал свой факел так, что галера воспламенилась. Она сгорела ввиду башни Вадо, между тем как Маренги снова достиг берега. После этого геройского подвига он с большими почестями был возвращен во Флоренцию (Сисмонди, История Итальянских республик).
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
