[317]Вечеръ VI.
«Я былъ въ Упсалѣ!» сказалъ мѣсяцъ. «Тамъ есть обширная равнина, а по ней разбросаны чахлыя пастбища и истощенныя поля. Я плылъ надъ нею и глядѣлся въ воды рѣки Фири; по рѣкѣ скользилъ пароходъ, загоняя испуганныхъ рыбъ въ осоку. Подо мною неслись облака, бросавшія длинныя тѣни на холмы или—могилы Одина, Тора и Фрейи, какъ ихъ прозвали. Холмы одѣты тонкимъ дерномъ, и на немъ вырѣзано множество именъ. Тутъ нѣтъ ни памятниковъ, ни скалъ, на которыхъ бы можно было выцарапать или написать свои имена, такъ путники и пользуются дерномъ. Обнаженныя полоски земли, образующія буквы и цѣлыя имена, испещряютъ холмы вдоль и поперекъ. Увы! эти пути къ безсмертію скоро заростаютъ травою!.. На вершинѣ одного изъ холмовъ стоялъ пѣвецъ. Онъ поднесъ къ устамъ налитый медомъ рогъ, охваченный широкимъ серебрянымъ кольцомъ, и осушилъ его до дна, прошептавъ при этомъ чье-то имя. Онъ просилъ вѣтеръ не выдавать его, но я-то слышалъ, чье это было имя! Надъ нимъ сіяетъ графская корона, потому пѣвецъ и не осмѣлился произнести его вслухъ. Я улыбнулся: надъ его именемъ сіяетъ, вѣдь, корона поэта, а если имя знатной Элеоноры Эсте и живетъ еще до сихъ поръ, то лишь благодаря тому, что связано съ именемъ Тассо! И я знаю, гдѣ цвѣтетъ роза поэта!..»
Тутъ облака заволокли мѣсяцъ и скрыли его отъ меня. Ничего! Лишь бы они не становились между поэтомъ и розою!
Г. Х. Андерсенъ. Собраніе сочиненій Андерсена въ четырехъ томахъ. Томъ третій. Изданіе второе — С.-Петербургъ: Акціон. Общ. «Издатель», 1899, С.313—339