На сѣверномъ прибрежьѣ, у свинцовыхъ
Шумящихъ волнъ, въ тѣни вѣтвей сосновыхъ
Богини жрецъ задумчиво сидѣлъ.
И странныхъ думъ кружилась вереница 5 Въ его мозгу, и взоръ его горѣлъ…
Невдалекѣ богини колесница
Виднѣлася, передъ которой всѣ
Склонялися, хотя никто доселѣ—
И самые жрецы—не лицезрѣли 10 Богини ликъ во всей его красѣ:
Алтарь ея, скрываемъ темной тканью,
Былъ недоступенъ смертныхъ созерцанью.
Но юнаго жреца все существо
Безуміе желанья охватило, 15 Оно росло съ неудержимой силой:
Онъ хочетъ знать и видѣть божество!
Онъ поднялся, и къ алтарю богини,
Не трепетнымъ хранителемъ святыни
Приблизился,—но, блѣденъ и суровъ, 20 Какъ дерзкій воръ, сорвалъ съ нея покровъ!
И что-же?.. Тамъ, гдѣ, тайну нарушая,
Не стаивалъ досель еще никто—
Лишь пустота зіяла роковая, Зіяло грозное ничто.
25 Но взоръ его все ярче разгорался
И въ пустоту проникнуть онъ старался,
А тьма кругомъ зіяла все мрачнѣй,
Зловѣщѣе; какъ хлопья снѣговыя,
Передъ глазами искры огневыя 30 Кружилися и вихрилися въ ней…
А онъ глядѣлъ. Предъ нимъ—безумно дики
Являлися чудовищные лики
И странныя видѣнья безъ числа,
Дышавшія презрѣніемъ и гнѣвомъ… 35 И ширилася бездна и росла
У ногъ его, готовясь страшнымъ зѣвомъ
Пожрать его и цѣлый міръ… И онъ
Отпрянулъ вдругъ, и, страхомъ ослѣпленъ,
Онъ ринулся въ бушующее море.
40 Тогда жрецы воскликнули:—О, горе!
Онъ палъ, огнемъ священномъ опаленъ,
Приблизившись къ своей богинѣ Гертѣ!
Никто не зналъ, что самъ на встрѣчу смерти
Онъ кинулся безумно съ высоты— 45 Испуганъ, ослѣпленъ зіяньемъ пустоты.
