Гаргантюа (Рабле; Энгельгардт)/1901 (ВТ:Ё)/38

[78]
XXXVIII.
О том, как Гаргантюа проглотил с салатом шестерых паломников.

Здесь кстати будет рассказать про то, что случилось с шестью паломниками, которые пришли из Сен-Себастиана, около Нанта, и, чтобы переночевать, забрались в сад и спрятались из страха перед врагами в грядах с горохом, капустою и латуком. Гаргантюа, которому было немного не по себе, спросил, нельзя ли нарвать латука, чтобы приготовить из него салат.

Услышав, что в здешней местности латук особенно хорош и крупен и ростом с сливное дерево или орешник, пожелал сам сходить за ним и, нарвав, сколько вздумалось, унёс в руках, а вместе с тем унёс и шестерых паломников, которые [79]от страха не смели ни кашлянуть, ни слова выговорить.

Когда салат вместе с паломниками обмывали у колодца, паломники шёпотом говорили друг другу:

— Что такое с нами делают? Мы тут захлебнёмся в этом латуке; не подать ли голос? Но если мы подадим голос, он подумает, что мы шпионы, и убьёт нас.

А пока они так рассуждали, Гаргантюа положил их вместе с латуком на блюдо величиной с бочку из аббатства Сито и, прибавив масла оливкового, уксусу и соли, проглотил их, для возбуждения аппетита перед ужином, и уже пятеро паломников было проглочено, а шестой находился ещё на блюде, спрятанный под латуком, кроме посоха, который торчал наружу. И увидя его, Грангузье сказал Гаргантюа:

— Мне кажется, это рожки улитки, не ешьте её.

— Почему? — спросил Гаргантюа, — они вкусны в этом месяце.

И, вытащив посох, вместе с ним захватил и паломника и преблагополучно отправил его в рот. После того запил громадным глотком вина, в ожидании, пока приготовят ужин.

Проглоченные таким образом паломники отлично выбрались из его зубов и думали, что их заключили в каком-нибудь подземельи замка. А когда Гаргантюа глотнул такую уйму вина, то они чуть не захлебнулись у него во рту, а винный поток чуть не унёс их в преисподнюю его желудка; но, подпрыгивая, как михаэлиты[1], опираясь на посохи, они с трудом удержались во рту, забравшись на край его зубов. Но на их беду один из паломников, исследуя посохом местность, чтобы знать, находятся ли они в безопасности, шибко ударил в дупло зуба, задел челюстяый нерв и причинил сильную боль Гаргантюа, который закричал от ярости. И чтобы облегчить боль, велел принести зубочистку и, отправившись под орешник, повытаскал изо рта господ паломников.

Одного он поймал за ноги, другого за суму, третьего за карман, четвёртого за пояс, а беднягу, который ушиб его посохом, схватил за клапан у штанов; но для того это оказалось счастьем, так как он проткнул ему нарыв, который мучил его с тех самых пор, как они прошли через Ансени. Освобождённые таким образом паломники бросились бежать со всех ног по равнине, а боль у Гаргантюа прошла.

В тот же час Евдемон позвал к ужину, который был готов.

— Я пойду сперва помочиться от боли, — сказал Гаргантюа.

И помочился так обильно, что урина отрезала путь паломникам, и они должны были перебираться через большой канал. Но когда они оттуда пришли на опушку леса, то все попадали, за исключением Фурнилье, в западню, устроенную для волков. Из неё они высвободились, благодаря искусству Фурнилье, который перервал все петли и верёвки. Выбравшись оттуда, они остаток ночи провели в избушке около Кудре, и там утешением в несчастий им служили набожные речи одного из их сотоварищей, которого звали Притомлённый, и он доказал им, что это событие было предсказано Давидом (Псал.):

Cum exsurgerent homines in nos, forte vivos deglutissent nos[2]; это было, когда нас пожрали с уксусом, маслом и солью в салате. Cum irasceretur furor eorum innos, forsitan aqua absorbuisset nos[3]; это было, когда он сделал такой большой глоток. Torrentem pertransivit anima nostra[4], когда мы перебирались через большой канал. Forsitan pertransisset anima nostra aquam intolerabilem[5], от его урины, [80]которою он залил дорогу. Benedictus Dominus qui non dedit nos in captionem dentibus eorum. Anima nostra sicut passer erepta est de laqueo venantium[6], когда ыы попали в волчью яму. Laqueus contritus est[7], руками Фурнилье, et nos liberati sumus[8]. Adjutorium nostrum, и проч.[9].


  1. Паломники, отправляющиеся на богомолье в монастырь св. Михаила на море.
  2. Когда люди восстали против нас, они проглотили нас живьём.
  3. Когда их гнев распалился на нас, они потопили нас в воде.
  4. Потоками залита была душа наша.
  5. Вода заливала нашу душу.
  6. Хвала Господу, который не предал нас на растерзание их зубами. Душа наша улетела как птичка из сетей птицелова.
  7. Верёвка порвана.
  8. И мы свободны.
  9. Наше спасение и пр.