1) Хотя моя метода не распространяется до этого періода, но не представляется никакого препятствія указать, какъ далеко простираются въ этомъ отношеніи мои желанія. Я сказалъ уже выше, что академіямъ съ полною справедливостью должны принадлежать завершеніе и дополненіе всѣхъ наукъ и всѣ высшіе предметы образованія.
2) Итакъ, я желаю, чтобы здѣсь:
I. Занимались только дѣйствительно—универсальными предметами, такъ чтобъ не было ничего ни въ наукѣ, ни въ человѣческой мудрости, что не приходилось бы здѣсь.
II. Чтобы была введена въ употребленіе наиболѣе легкая и вѣрная метода, чтобы всѣ проходящіе туда получали прочное образованіе.
III. Чтобъ публичными почестями были отличаемы только тѣ, которые счастливо достигли своей цѣли и были бы настолько искусны и достойны, чтобъ имъ безъ опасенія могло быть поручено веденіе человѣческихъ дѣлъ. Какихъ частностей это можетъ потребовать, я укажу вкратцѣ.
3) Чтобы академическія занятія были универсальными, для этого нужны: 1) профессора, которые, изучивъ и, такъ-сказать, искусившись во всѣхъ наукахъ, искусствахъ, факультетахъ и языкахъ, всѣмъ своимъ слушателямъ излагали бы и сообщали все отъ себя, какъ живые руководители; 2) избранная изъ различныхъ писателей библіотека, которая была бы предоставлена въ общее употребленіе.
4) Академическія работы были бы легче и успѣшнѣе пошли бы впередъ, еслибъ, во-первыхъ, сюда посылались только отборнѣйшіе таланты, цвѣтъ человѣчества; остальные же отсылались бы къ сохѣ, къ станку, къ торговлѣ, кого къ чему влечетъ природная склонность.
5) Вовторыхъ, если бы каждый посвящалъ себя такой отрасли знаній, для которой, судя по вѣрнымъ признакамъ, можно полагать, назначила его сама природа. Ибо какъ, по естественному влеченію, одинъ сравнительно съ другимъ становится лучшимъ музыкантомъ, поэтомъ, естествоиспытателемъ и проч., такъ точно и одинъ способнѣе другаго для богословія, для медицины, для юриспруденціи. Но относительно этого пункта слишкомъ часто погрѣшается, когда, не заботясь о влеченіяхъ природы, хотятъ по произволу изъ каждаго обрубка дерева выточить Меркурія. Потому и случается, что многіе безъ призванія предаются какому-нибудь занятію, и не совершаютъ ничего достойнаго похвалы, и даже часто болѣе успѣваютъ въ какомъ нибудь побочномъ дѣлѣ (in quovis παρέργω), чѣмъ въ томъ, которое они себѣ избрали. Поэтому можно совѣтовать, чтобъ при выпускѣ изъ классической школы ректорами школъ было произведено публичное испытаніе талантовъ, и было бы предоставлено приговору ректоровъ: которые изъ юношей должны быть посланы въ университетъ, и которые назначены для другихъ родовъ дѣятельности.
6) Втретьихъ, высокоодаренные таланты (heroica ingenia) должны быть подстрекаемы заниматься всѣмъ, дабы не было недостатка въ людяхъ, которые знали бы многое, даже все, и обладали полною мудростью.[1]
7). Вчетвертыхъ,—должны быть приняты мѣры, чтобъ университеты воспитывали только прилежныхъ, нравственныхъ и годныхъ людей; псевдостуденты, которые своею праздностью и расточительностью проматываютъ свое состояніе и время, а другимъ даютъ вредный примѣръ,—не должны быть терпимы. Ибо гдѣ нѣтъ заразы, тамъ не будетъ и зараженія, если всѣ будутъ внимательно заниматься тѣмъ, чѣмъ имъ надлежитъ заниматься.
8). Впятыхъ, въ университетѣ,—сказалъ я,—долженъ бы быть прочитанъ весь циклъ писателей. Но для того, чтобъ это не составило слишкомъ много труда и въ то же время приносило пользу,—было бы полезно обратиться съ просьбою къ ученымъ людямъ, филологамъ, философамъ, богословамъ, медикамъ и другимъ,—оказать штудирующему юношеству такую же милость, какую оказываютъ географы изучающимъ географію, когда изображаютъ на ландкартахъ цѣлыя страны, части земли и даже цѣлую землю, и предоставляютъ такимъ образомъ возможность однимъ взглядомъ окинуть самыя отдаленныя пространства земель и морей. Ибо, если живописцы воспроизводятъ на полотнѣ земли, города, дома и людей, а потомъ и все идеальное; то почему же не изобразить такъ же живо и вѣрно и Цицерона, Ливія, Платона, Аристотеля, Плутарха, Тацита, Геллія, Гиппократа, Галена, Цельза, Августина, Іеронима и другихъ? Только не слѣдуетъ довольствоваться извлеченными изъ этихъ писателей фразами и выраженіями, какъ это у многихъ случается,—но давать полныя, хотя бы до возможности сжатыя, системы.
9) Подобное извлеченіе изъ классиковъ принесетъ прекрасную пользу: вопервыхъ, тѣмъ, которые не имѣютъ времени изучить этихъ писателей въ полномъ объемѣ ихъ, а между тѣмъ пріобрѣтаютъ такимъ образомъ общее свѣдѣніе о всѣхъ писателяхъ; вовторыхъ, тѣмъ, которые (по совѣту Сенеки) хотятъ посвятить себя подробнѣйшему изученію духа одного изъ авторовъ, представляется возможность сдѣлать болѣе легкій и болѣе сознательный выборъ, послѣ того, какъ они многое испробовали и узнали при этомъ, къ чему они относятся сочувственнѣе. Втретьихъ, для тѣхъ, которые должны прочесть авторовъ вполнѣ, эго извлеченіе представляетъ подготовительное руководство для чтенія авторовъ съ пользой,—подобно тому, какъ кто нибудь, желая предпринять путешествіе, напередъ изучаетъ по картѣ особенности страны, чтобы легче, вѣрнѣе и съ большимъ наслажденіемъ разсматривать всѣ частности, которыя впослѣдствіи представятся его глазамъ. Наконецъ, вчетвертыхъ, краткія эти обозрѣнія послужатъ всѣмъ для того, чтобъ имѣть возможность устраивать курсовыя повторенія писателей, при чемъ всегда встрѣтится что-нибудь, что крѣпко засядетъ въ головѣ, перейдетъ въ кровь и плоть.
10). Такія извлеченія изъ сочиненій авторовъ (для употребленія бѣднѣйшими и тѣми, которые не могутъ располагать по своему произволу большими фоліантами) могли бы быть изданы особо и въ приложеніяхъ къ самимъ сочиненіямъ авторовъ, дабы каждый, кто приступитъ къ ихъ чтенію, съ самаго начала могъ пріобрѣсти общій взглядъ на цѣлое.
11) Затѣмъ, что касается до академическихъ занятій, то я полагаю, что было бы полезно ввести общественныя собесѣдованія во время учебныхъ часовъ, организованныя по образцу Гелліановской коллегіи (Collegii Gelliani[2]). Именно, когда профессоръ публично говоритъ о чемъ-нибудь, то писатели, трактующіе о томъ же предметѣ, должны быть розданы студентамъ для приватнаго чтенія. И то, что въ предъобѣденные часы профессоръ публично излагалъ, то въ послѣобѣденные часы того же дня могло бы опять подвергнуться публичному обсужденію предъ цѣлымъ собраніемъ. Студенты предлагали бы вопросы; при этомъ можетъ случиться, что кто-нибудь изъ нихъ не совсѣмъ вѣрно что-нибудь понялъ, или въ немъ возникли сомнѣнія, или же, если онъ въ своемъ писателѣ нашелъ фразу, заключающую въ себѣ—по основаніямъ, которыя слѣдуетъ здѣсь же и сообщить—нѣчто противорѣчивое и тому подобное. Теперь каждому изъ воспитанниковъ должно быть предоставлено (но съ соблюденіемъ извѣстнаго порядка) дать отвѣтъ; другіе же при этомъ могутъ судить объ отвѣтѣ и высказывать свое мнѣніе—удовлетворителенъ ли отвѣтъ; а профессору, какъ предсѣдательствующему, принадлежитъ разрѣшеніе спорнаго вопроса. Такимъ образомъ, повидимому, то, что многіе читаютъ отдѣльно, могло бы быть соединено въ одно, и не только въ цѣляхъ принаровленія къ общей пользѣ всѣхъ, но и для болѣе прочнаго запечатленія въ умахъ, въ видахъ болѣе основательныхъ успѣховъ—въ теоріи и практикѣ наукъ.
12) Посредствомъ этого коллегіальнаго упражненія, кажется, можно безъ особеннаго труда достигнуть того, что,—какъ этого я желаю, да и вообще желаютъ всѣ добрые люди,—публичныхъ почестей удостоивались бы только достойные. Это станетъ выполнимымъ, когда признаніе достойнымъ будетъ зависѣть отъ сужденія не того или другаго лица, но отъ общественнаго мнѣнія и общаго согласія. А вмѣстѣ съ тѣмъ, если бы учреждена была ежегодная визитація—низшихъ школъ—инспекторами, академій же—полномочными отъ короля или правительства, и при этомъ могло бы быть дознано, съ какимъ прилежаніемъ занимались наставники и всѣ воспитанники; то тѣмъ изъ нихъ, которые по преимуществу отличились своимъ рвеніемъ, должно быть присуждено публичное засвидѣтельствованіе ихъ заслугъ, докторская или магистерская шапка.
13) А чтобы это испытаніе не было пустымъ обманомъ,—было бы здѣсь весьма у мѣста, вмѣсто диспута, для пріобрѣтенія академической степени, вызвать кандидата (или вмѣстѣ нѣсколько) на середину, безъ участія предсѣдателей. Тогда выступаютъ ученѣйшіе, пріобрѣвшіе практическую опытность люди и оппонируютъ кандидату въ такихъ пунктахъ, въ которыхъ, по ихъ мнѣнію, они могутъ испытать теоретическіе и практическіе успѣхи кандидата. Напр., здѣсь могутъ быть предложены различные вопросы изъ текста (Священнаго Писанія, Гиппократа, Corpus juris, и проч.),—гдѣ то или другое написано;—согласенъ или нѣтъ испытуемый съ тѣмъ или другимъ пунктомъ;—знакомъ ли онъ съ писателемъ, который высказалъ противное мнѣніе, и какое именно; какіе доводы можетъ онъ противопоставить возраженію; какъ долженъ былъ бы рѣшиться вопросъ, и т. д. под. Въ отношеніи же практики экзаменующемуся могутъ быть предложены различные случаи—сознанія, болѣзни, процесса,—при чемъ потребуется отъ него отвѣтъ—какъ бы онъ вздумалъ поступить въ томъ или въ другомъ случаѣ, и почему именно такъ. Кандидатъ ставится въ затрудненіе, именно разнообразіемъ случаевъ, пока не обнаружится, что онъ въ состояніи судить о вещахъ умно, выходя изъ вѣрнаго основанія, и т. д. Можно-ли сомнѣваться, что тѣ, кому будетъ извѣстно заранѣе, что имъ придется подвергнуться публичному, серьезному и строгому экзамену, приложатъ къ своимъ занятіямъ все стараніе?
14) Относительно путешествій (которымъ я отвелъ мѣсто въ теченіе этого шестилѣтняго періода, или по истеченіи его) не представляется ничего, о чемъ было бы нужно упомянуть, кромѣ развѣ того, что мнѣ нравится и согласуется съ моими убѣжденіями высказанное Платономъ мнѣніе, что юношей не прежде слѣдуетъ отпускать въ путешествіе, пока не улягутся бурные порывы тревожно-стремительнаго періода—и пока къ нимъ не придутъ нужныя для путешествій благоразуміе и сообразительность.
15) Излишне было бы упоминать, какъ необходима школа школъ, или педагогическій институтъ (Collegium didacticum), который слѣдовало бы открыть[3]; а еслибы не было на то никакой надежды, то, по крайней мѣрѣ, слѣдовало бы, съ вѣрою и помимо всѣхъ внѣшнихъ расчетовъ, нести попеченіе объ этомъ дѣлѣ кругу тѣхъ ученыхъ, которые призваны споспѣшествовать славѣ Божіей этимъ трудомъ. Соединенныя усилія этихъ ученыхъ пусть направятся къ тому, чтобы глубже и полнѣе разслѣдовать основанія наукъ, чтобы очистить свѣтъ мудрости и съ болѣе вѣрнымъ успѣхомъ разсѣевать его среди человѣческаго рода, и новыми полезными открытіями поднимать благосостояніе людей. Ибо если мы не желаемъ всегда идти по однѣмъ и тѣмъ же колеямъ, или даже идти назадъ; то должны обращать вниманіе на дальнѣйшее успѣшное развитіе хорошо начатаго; на томъ именно основаніи, что для успѣха наукъ недостаточны усилія отдѣльнаго человѣка, ни даже отдѣльнаго вѣка, но что только многіе, соединенными силами и постепенно, могутъ подвигать впередъ начатое. Эта всеобщая коллегія (Collegium universale) была бы для остальныхъ школъ тѣмъ же, что составляетъ желудокъ для частей тѣла,—это жизненная мастерская, которая доставляетъ всему организму сокъ, жизнь и силу.
17) Вернемся теперь къ тому, что намъ остается еще сказать о нашихъ школахъ.
Примѣчанія
править- ↑ Ut ne desint πολυμαϑεις aut παμμϑεις et πάνσοφόι—буквально: «дабы не было недостатка въ многознающихъ, всезнающихъ, всемудрыхъ людяхъ». Это требованіе основывается на современномъ Коменскому состояніи наукъ, когда, вслѣдствіе недостаточнаго ихъ развитіи, полагали, что можно изучить всѣ области знаній человѣческихъ, и потому лица, которыя приготовляли себя для высшей ученой карьеры и именно для профессорской дѣятельности въ университетѣ, старались прослушать одинъ за другимъ многіе факультеты, а при желаніи—и всѣ, чтобы пріобрѣсти себѣ по каждому изъ нихъ академическую степень; почему нерѣдко встрѣчались люди, которые обладали докторскимъ достоинствомъ по всѣмъ четыремъ факультетамъ. Это было заблужденіемъ, ибо основательное и глубокое изученіе какой-нибудь одной области науки при этомъ становилось невозможнымъ.
Въ наше время думаютъ и поступаютъ въ этомъ отношеніи совершенно - ↑ Авдъ Геллій, римскій писатель, жилъ въ первой половинѣ II-го столѣтія по Р. Хр. и умеръ около 160 г. Въ Римѣ онъ изучилъ краснорѣчіе, а въ Аѳинахъ—философію; по возвращеніи въ свой родной городъ, онъ, независимо отъ исполненія судейскихъ обязанностей, посвятилъ себя научнымъ, въ особенности же философскимъ занятіямъ, и составилъ изъ извлеченій изъ различнѣйшихъ писателей отдѣльный сборникъ, который сохранился до нашего времени.
- ↑ Collegium didacticum—институтъ для приготовленія учителей; это учрежденіе, по мысли Коменскаго, не ограничивается приготовленіемъ учителей для народной школы, какъ наши учительскія семинаріи; но его «Школа школъ» должна была приготовлять учителей также для гимназій и университетовъ. Это нѣчто подобное бывшему «Главному педагогическому институту», но съ тѣмъ различіемъ, что общедидактическая его задача обнимаетъ въ себѣ приготовленіе учителей въ школы всѣхъ видовъ. Лейтбехеръ это мѣсто переводитъ нѣсколько иначе, именно такъ: «остается еще желать, чтобы было основано въ академіи или при академіи Collegium didacticum, гдѣ бы будущіе учителя основательно знакомились съ методою наукъ и практически упражнялись въ ней».
иначе; нынѣшній ученый долженъ обладать солиднымъ общимъ образованіемъ, полученнымъ преимущественно въ гимназіи; главная же цѣль академическихъ занятій есть углубленіе въ какую нибудь одну особенную отрасль, которая, при дальнѣйшемъ восхожденіи въ высшія ученыя сферы, принимаетъ все болѣе тѣсныя границы. Только вслѣдствіе такого раздѣленія работы, стало возможнымъ въ наше время проникнуть столь глубоко въ нѣдра науки и извлечь изъ нихъ неизчислимыя сокровища, между тѣмъ кахъ многотитулованные ученые прошлыхъ столѣтій не отличались глубиною познаній и мало вліяли на развитіе науки какъ спеціальности.
