1) Хотя моя метода не распространяется до этого периода, но не представляется никакого препятствия указать, как далеко простираются в этом отношении мои желания. Я сказал уже выше, что академиям с полной справедливостью должны принадлежать завершение и дополнение всех наук и все высшие предметы образования.
2) Итак, я желаю, чтобы здесь:
I. Занимались только действительно — универсальными предметами, так чтоб не было ничего ни в науке, ни в человеческой мудрости, что не приходилось бы здесь.
II. Чтобы была введена в употребление наиболее легкая и верная метода, чтобы все проходящие туда получали прочное образование.
III. Чтоб публичными почестями были отличаемы только те, которые счастливо достигли своей цели и были бы настолько искусны и достойны, чтоб им без опасения могло быть поручено ведение человеческих дел. Каких частностей это может потребовать, я укажу вкратце.
3) Чтобы академические занятия были универсальными, для этого нужны: 1) профессора, которые, изучив и, так сказать, искусившись во всех науках, искусствах, факультетах и языках, всем своим слушателям излагали бы и сообщали всё от себя, как живые руководители; 2) избранная из различных писателей библиотека, которая была бы предоставлена в общее употребление.
4) Академические работы были бы легче и успешнее пошли бы вперед, если б, во-первых, сюда посылались только отборнейшие таланты, цвет человечества; остальные же отсылались бы к сохе, к станку, к торговле, кого к чему влечет природная склонность.
5) Во-вторых, если бы каждый посвящал себя такой отрасли знаний, для которой, судя по верным признакам, можно полагать, назначила его сама природа. Ибо как, по естественному влечению, один сравнительно с другим становится лучшим музыкантом, поэтом, естествоиспытателем и проч., так точно и один способнее другого для богословия, для медицины, для юриспруденции. Но относительно этого пункта слишком часто погрешается, когда, не заботясь о влечениях природы, хотят по произволу из каждого обрубка дерева выточить Меркурия. Потому и случается, что многие без призвания предаются какому-нибудь занятию, и не совершают ничего достойного похвалы, и даже часто более успевают в каком-нибудь побочном деле (in quovis παρέργω), чем в том, которое они себе избрали. Поэтому можно советовать, чтоб при выпуске из классической школы ректорами школ было произведено публичное испытание талантов, и было бы предоставлено приговору ректоров: которые из юношей должны быть посланы в университет, и которые назначены для других родов деятельности.
6) В-третьих, высокоодаренные таланты (heroica ingenia) должны быть подстрекаемы заниматься всем, дабы не было недостатка в людях, которые знали бы многое, даже всё, и обладали полной мудростью.[1]
7). В-четвертых, — должны быть приняты меры, чтоб университеты воспитывали только прилежных, нравственных и годных людей; псевдостуденты, которые своей праздностью и расточительностью проматывают свое состояние и время, а другим дают вредный пример, — не должны быть терпимы. Ибо где нет заразы, там не будет и заражения, если все будут внимательно заниматься тем, чем им надлежит заниматься.
8). В-пятых, в университете, — сказал я, — должен бы быть прочитан весь цикл писателей. Но для того, чтоб это не составило слишком много труда и в то же время приносило пользу, — было бы полезно обратиться с просьбой к ученым людям, филологам, философам, богословам, медикам и другим, — оказать штудирующему юношеству такую же милость, какую оказывают географы изучающим географию, когда изображают на ландкартах целые страны, части земли и даже целую землю, и предоставляют таким образом возможность одним взглядом окинуть самые отдаленные пространства земель и морей. Ибо, если живописцы воспроизводят на полотне земли, города, дома и людей, а потом и всё идеальное, то почему же не изобразить так же живо и верно и Цицерона, Ливия, Платона, Аристотеля, Плутарха, Тацита, Геллия, Гиппократа, Галена, Цельза, Августина, Иеронима и других? Только не следует довольствоваться извлеченными из этих писателей фразами и выражениями, как это у многих случается, — но давать полные, хотя бы до возможности сжатые, системы.
9) Подобное извлечение из классиков принесет прекрасную пользу: во-первых, тем, которые не имеют времени изучить этих писателей в полном объеме их, а между тем приобретают таким образом общее сведение о всех писателях; во-вторых, тем, которые (по совету Сенеки) хотят посвятить себя подробнейшему изучению духа одного из авторов, представляется возможность сделать более легкий и более сознательный выбор, после того, как они многое испробовали и узнали при этом, к чему они относятся сочувственнее. В-третьих, для тех, которые должны прочесть авторов вполне, эго извлечение представляет подготовительное руководство для чтения авторов с пользой, — подобно тому, как кто-нибудь, желая предпринять путешествие, наперед изучает по карте особенности страны, чтобы легче, вернее и с большим наслаждением рассматривать все частности, которые впоследствии представятся его глазам. Наконец, в-четвертых, краткие эти обозрения послужат всем для того, чтоб иметь возможность устраивать курсовые повторения писателей, причем всегда встретится что-нибудь, что крепко засядет в голове, перейдет в кровь и плоть.
10). Такие извлечения из сочинений авторов (для употребления беднейшими и теми, которые не могут располагать по своему произволу большими фолиантами) могли бы быть изданы особо и в приложениях к самим сочинениям авторов, дабы каждый, кто приступит к их чтению, с самого начала мог приобрести общий взгляд на целое.
11) Затем, что касается до академических занятий, то я полагаю, что было бы полезно ввести общественные собеседования во время учебных часов, организованные по образцу геллиановской коллегии (Collegii Gelliani[2]). Именно, когда профессор публично говорит о чем-нибудь, то писатели, трактующие о том же предмете, должны быть розданы студентам для приватного чтения. И то, что в предобеденные часы профессор публично излагал, то в послеобеденные часы того же дня могло бы опять подвергнуться публичному обсуждению пред целым собранием. Студенты предлагали бы вопросы; при этом может случиться, что кто-нибудь из них не совсем верно что-нибудь понял, или в нем возникли сомнения, или же, если он в своем писателе нашел фразу, заключающую в себе — по основаниям, которые следует здесь же и сообщить — нечто противоречивое и тому подобное. Теперь каждому из воспитанников должно быть предоставлено (но с соблюдением известного порядка) дать ответ; другие же при этом могут судить об ответе и высказывать свое мнение — удовлетворителен ли ответ; а профессору, как председательствующему, принадлежит разрешение спорного вопроса. Таким образом, по-видимому, то, что многие читают отдельно, могло бы быть соединено в одно, и не только в целях приноровления к общей пользе всех, но и для более прочного запечатления в умах, в видах более основательных успехов — в теории и практике наук.
12) Посредством этого коллегиального упражнения, кажется, можно без особенного труда достигнуть того, что, — как этого я желаю, да и вообще желают все добрые люди, — публичных почестей удостаивались бы только достойные. Это станет выполнимым, когда признание достойным будет зависеть от суждения не того или другого лица, но от общественного мнения и общего согласия. А вместе с тем, если бы учреждена была ежегодная визитация — низших школ — инспекторами, академий же — полномочными от короля или правительства, и при этом могло бы быть дознано, с каким прилежанием занимались наставники и все воспитанники, то тем из них, которые по-преимуществу отличились своим рвением, должно быть присуждено публичное засвидетельствование их заслуг, докторская или магистерская шапка.
13) А чтобы это испытание не было пустым обманом, — было бы здесь весьма у места, вместо диспута, для приобретения академической степени, вызвать кандидата (или вместе несколько) на середину, без участия председателей. Тогда выступают ученейшие, приобретшие практическую опытность люди и оппонируют кандидату в таких пунктах, в которых, по их мнению, они могут испытать теоретические и практические успехи кандидата. Напр., здесь могут быть предложены различные вопросы из текста (Священного Писания, Гиппократа, Corpus juris, и проч.), — где то или другое написано; согласен или нет испытуемый с тем или другим пунктом; знаком ли он с писателем, который высказал противное мнение, и какое именно; какие доводы может он противопоставить возражению; как должен был бы решиться вопрос, и т. д. под. В отношении же практики экзаменующемуся могут быть предложены различные случаи — сознания, болезни, процесса, — причем потребуется от него ответ — как бы он вздумал поступить в том или в другом случае, и почему именно так. Кандидат ставится в затруднение, именно разнообразием случаев, пока не обнаружится, что он в состоянии судить о вещах умно, выходя из верного основания, и т. д. Можно ли сомневаться, что те, кому будет известно заранее, что им придется подвергнуться публичному, серьезному и строгому экзамену, приложат к своим занятиям всё старание?
14) Относительно путешествий (которым я отвел место в течение этого шестилетнего периода, или по истечении его) не представляется ничего, о чем было бы нужно упомянуть, кроме разве того, что мне нравится и согласуется с моими убеждениями высказанное Платоном мнение, что юношей не прежде следует отпускать в путешествие, пока не улягутся бурные порывы тревожно-стремительного периода — и пока к ним не придут нужные для путешествий благоразумие и сообразительность.
15) Излишне было бы упоминать, как необходима школа школ, или педагогический институт (Collegium didacticum), который следовало бы открыть[3]; а если бы не было на то никакой надежды, то, по крайней мере, следовало бы, с верой и помимо всех внешних расчетов, нести попечение об этом деле кругу тех ученых, которые призваны споспешествовать славе божьей этим трудом. Соединенные усилия этих ученых пусть направятся к тому, чтобы глубже и полнее расследовать основания наук, чтобы очистить свет мудрости и с более верным успехом рассеивать его среди человеческого рода, и новыми полезными открытиями поднимать благосостояние людей. Ибо если мы не желаем всегда идти по одним и тем же колеям, или даже идти назад, то должны обращать внимание на дальнейшее успешное развитие хорошо начатого, на том именно основании, что для успеха наук недостаточны усилия отдельного человека, ни даже отдельного века, но что только многие, соединенными силами и постепенно, могут подвигать вперед начатое. Эта всеобщая коллегия (Collegium universale) была бы для остальных школ тем же, что составляет желудок для частей тела, — это жизненная мастерская, которая доставляет всему организму сок, жизнь и силу.
17) Вернемся теперь к тому, что нам остается еще сказать о наших школах.
Примечания править
- ↑ Ut ne desint πολυμαϑεις aut παμμϑεις et πάνσοφόι — буквально: «дабы не было недостатка в многознающих, всезнающих, всемудрых людях». Это требование основывается на современном Коменскому состоянии наук, когда, вследствие недостаточного их развитии, полагали, что можно изучить все области знаний человеческих, и потому лица, которые приготовляли себя для высшей ученой карьеры и именно для профессорской деятельности в университете, старались прослушать один за другим многие факультеты, а при желании — и все, чтобы приобрести себе по каждому из них академическую степень; почему нередко встречались люди, которые обладали докторским достоинством по всем четырем факультетам. Это было заблуждением, ибо основательное и глубокое изучение какой-нибудь одной области науки при этом становилось невозможным.
В наше время думают и поступают в этом отношении совершенно иначе; нынешний ученый должен обладать солидным общим образованием, полученным преимущественно в гимназии; главная же цель академических занятий есть углубление в какую-нибудь одну особенную отрасль, которая, при дальнейшем восхождении в высшие ученые сферы, принимает всё более тесные границы. Только вследствие такого разделения работы, стало возможным в наше время проникнуть столь глубоко в недра науки и извлечь из них неисчислимые сокровища, между тем ках многотитулованные ученые прошлых столетий не отличались глубиною познаний и мало влияли на развитие науки как специальности. - ↑ Авд Геллий, римский писатель, жил в первой половине II-го столетия по Р. Хр. и умер около 160 г. В Риме он изучил красноречие, а в Афинах — философию; по возвращении в свой родной город, он, независимо от исполнения судейских обязанностей, посвятил себя научным, в особенности же философским занятиям, и составил из извлечений из различнейших писателей отдельный сборник, который сохранился до нашего времени.
- ↑ Collegium didacticum — институт для приготовления учителей; это учреждение, по мысли Коменского, не ограничивается приготовлением учителей для народной школы, как наши учительские семинарии; но его «Школа школ» должна была приготовлять учителей также для гимназий и университетов. Это нечто подобное бывшему «Главному педагогическому институту», но с тем различием, что общедидактическая его задача обнимает в себе приготовление учителей в школы всех видов. Лейтбехер это место переводит несколько иначе, именно так: «остается еще желать, чтобы было основано в академии или при академии Collegium didacticum, где бы будущие учителя основательно знакомились с методой наук и практически упражнялись в ней».
