Викитека

Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5/II/ДО

< Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5‎ | II
[313]
II.
Рижская почта въ эпоху Виніусовъ (продолженіе). — Оплата заграничныхъ расходовъ почтмейстеровъ казною. — Случай освобожденія частнаго лица отъ почтовой платы. — Почта во время „великаго посольства“. — Злоупотребленія Рижскаго почтмейстера Герарда Грена. — Разстройство Рижской почты при началѣ Сѣверной войны.

Въ 1694—1697 годахъ по Рижской почтѣ посылались пакеты и письма генерала и адмирала Франца Як. Лефорта о государственныхъ дѣлахъ и для него получались таковые. За это было уплачено Рижскому и Мемельскому почтмейстерамъ 162 рубля. Андрей Кревтъ, по указу государя, посылалъ въ Амстердамъ и Англію письма и пакеты съ мѣдными приборами и также получалъ отвѣтныя письма изъ-за границы; на это истрачено за 2 года 45 рублей. Пакеты съ грамотами государя къ дьяку Кузьмѣ Неѳимонову, посланные изъ Москвы въ Вѣну (черезъ Ригу) и обратно — отписки Неѳимонова, обошлись 13 рублей. Всего за этотъ періодъ на казенную корреспонденцію было затрачено 220 рублей. На эти 220 руб. Матвѣй Виніусъ предъявилъ ходатайство, прося вернуть ему ихъ. Посольскій приказъ ничего не зналъ о перепискѣ Лефорта и Кревта; относительно же Неѳимонова было извѣстно лишь, что ему были посланы изъ Москвы черезъ Рижскую почту въ Вѣну 4 грамоты, а отъ него получено тѣмъ же путемъ 7 связковъ. [314]Понадобился особый указъ объ уплатѣ, который и послѣдовалъ 15 мая 1697 года.

15 ноября 1695 года Матвѣй Виніусъ писалъ подъячему Никифору Агаѳонову, завѣдывавшему почтою въ Псковѣ, слѣдующее. Имъ получено письмо отъ новаго Рижскаго почтмейстера Грена, отъ 31 окт., что прошлая почта пришла съ нашей стороны безъ сумъ; но при этомъ Гренъ не пишетъ, всѣ ли письма дошли. По справкѣ съ подорожной оказалось, что въ Псковъ запоздала Московская почта, посланная 18 октября: вмѣсто того, чтобы притти во Псковъ 27, она пришла лишь 3 ноября въ 1 часу ночи, такъ что 27-го пришлось отпустить заграницу лишь мѣшечекъ съ Псковскими письмами. Виніусъ проситъ Агаѳонова справиться: „ты пожалуй, выправься и розыщи на Загорьѣ, и во Псковѣ, и на посадѣ, для чего такъ долго мѣшкала съ Загорья, кто ее задержалъ и почтовыя сумы, съ Москвы отпущенныя октября 12, 18, 25 и ноября въ 1 и 8 день, всѣ-ль за рубежъ пошли и по запискѣ въ Печерской которая почта въ которомъ числѣ за рубежъ и съ кѣмъ отпущена, и есть ли росписка, и кто росписался, потому что изъ тѣхъ почтъ съ одною объ нужныхъ дѣлѣхъ в. г-рей грамота къ курф. Бранденбургскому послана: да о семъ крѣпко попамятуй, чтобъ зарубежской почтарь въ пріемѣ нашей почты, какъ приметъ, росписался и въ подорожныхъ бы написано было, кто почту Моск-ую приметъ. А на Печ. посадѣ противъ указу в. г-рей чтобъ была тетрадь росписная на Съѣзжемъ дворѣ впредь для всякого спору и, что въ томъ учинится, пожалуй ко мнѣ отпиши“… „И сумы остатніе пришли мнѣ назадъ имянно, а, буде прошли въ Ригу, о томъ иноземцу коему по дорогѣ чтобъ отписать о присылкѣ тѣхъ сумъ для того, что нынѣ изъ Новагорода присланы запасные сумы и ихъ послать назадъ“[1]. [315]

31 октября 1696 г. Гордонъ получилъ изъ Шотландіи письмо, вѣсомъ въ 10 зол., и заплатилъ за него 2 руб. 7 грив., т. е. до 40 руб. на нашъ счетъ. Это заставило его хлопотать объ избавленіи отъ громадныхъ расходовъ, которые онъ несъ при своей обильной перепискѣ. И вотъ ему удалось добиться разрѣшенія — не платить за письма, получавшіяся для него изъ Риги[2].

9 марта 1697 года отбыло изъ Москвы заграницу „великое посольство“, въ которомъ инкогнито находился самъ царь Петръ Алексѣевичъ. Во время пребыванія этого посольства заграницею почта по Рижской дорогѣ особенно напряженно работала. Познакомимся съ нѣкоторыми данными изъ переписки за это время[3].

23 іюля 1697 г. Андрей Виніусъ писалъ въ посольство: „Милости прошу у господъ пословъ, чтобъ приказали всѣмъ подручнымъ своимъ, кому писать къ Москвѣ позволено, чтобъ сносили свои письма къ одному человѣку и къ намъ бы посланы были въ одномъ пакетѣ, а то всякъ приноситъ на почтовый дворъ по малой самой грамоткѣ, а иные и больше, порознь, и у нихъ на мнѣ берутъ заплату, какъ съ большихъ, такъ и съ малыхъ, ровную[4] и въ томъ многой мнѣ убытокъ; а въ одномъ пакетѣ то бы легче было и о томъ прошу имъ мое челобитье донести“[5].

Въ декабрѣ 1697 г. Матвѣй Виніусъ просилъ, въ виду большой заграничной переписки, дать ему авансомъ, [316]взачётъ за присылаемыя изъ-за границы письма — 300 рублей для своевременной уплаты заграничнымъ почтмейстерамъ. 14 декабря состоялось постановленіе — дать ему деньги изъ Новгородскаго приказу изъ четвертныхъ доходовъ[6]. Но 21 декабря глава посольства, Ѳ. А. Головинъ, писалъ въ Приказъ Большой казны о выдачѣ Виніусу 300 рублей „на заплату Амстердамской почты“[7]. Приказаніе это запоздало; но имъ воспользовались впослѣдствіи.

Въ самомъ началѣ 1698 года возникло интересное дѣло у Матвѣя Виніуса съ Рижскимъ почтмейстеромъ, Герардомъ Греномъ. Съ нимъ мы знакомимся изъ документовъ, среди которыхъ первымъ является челобитная Матвѣя Виніуса, 19 января 1698 г.

Рижская почта, по его словамъ, ходитъ по прежнимъ договорамъ и по договору 1686 года. Новый Рижскій почтмейстеръ, Герардъ Гренъ, несмотря на то, что подтвердилъ прежніе договоры, сталъ нарушать ихъ. Прежде всего онъ сталъ брать лишнюю плату (считая присланныя ему деньги „малою цѣною“ — низкимъ курсомъ). Матвѣй Виніусъ возражалъ, но, не желая вредить ходу почты, уплачивалъ, а для того, чтобы слѣдить за курсомъ денегъ и для постоянныхъ сдѣлокъ съ Греномъ уполномочилъ Рижскихъ жителей Гендрика Гинца (Hintz) и Петра Офкина (Offkingh)[8]. Это Грену не понравилось и онъ сталъ уполномоченнымъ Виніуса дѣлать всякія непріятности: задерживалъ письма, деньги, не принялъ одного связка, адресованнаго Виніусу[9]; [317]приказалъ своимъ служащимъ не принимать у Гинца и Офкина писемъ. Когда не былъ имъ принятъ Шведскій связокъ, то Гинцъ и Офкинъ вынуждены были послать нарочнаго Рижскаго фурмана Якова Эка до Пскова и заплатили этому фурману особо 10 ефимковъ; связокъ этотъ принялъ во Псковѣ Ефимъ Фагетъ, но не могъ передать его дальше — потому что почта уже отошла и долженъ былъ держать его у себя цѣлую недѣлю. Матвѣй Виніусъ просилъ обратиться черезъ Псковскаго воеводу Кир. Алексѣев. Нарышкина къ Рижскому губернатору съ просьбою: 1) призвать Герарда Грена и допросить его подъ присягою по поводу жалобъ Виніуса; 2) допросить его служащихъ, правда-ли, что Гренъ, ссылаясь на королевскiй указъ, запретилъ имъ принимать письма отъ Гинца и Офкина; 3) допросить также въ случаѣ нужды, въ качествѣ свидѣтелей, Гинца и Офкина; 4) въ случаѣ, если неправота Грена будетъ доказана, „учинить указъ“ ему, и приказать удовлетворить претензіи Виніуса.

Въ тотъ же день было велѣно сдѣлать выписку. Выписаны были нѣкоторыя статьи Кардисскаго договора (мы приводили ихъ выше). Не дожидаясь резолюціи, Матвѣй Виніусъ подалъ вторую челобитную, въ которой подробно изложилъ дѣло на основаніи только-что полученнаго имъ отъ Гинца и Офкина письма. Гинцъ и Офкинъ писали Виніусу, что Гренъ не отдаетъ имъ пакеты, присланные Виніусомъ и требуетъ, чтобы эти пакеты были при немъ распечатаны. Такого распечатыванія, по словамъ Виніуса, не дѣлается съ иноземскими пакетами у насъ ни въ Новгородѣ, ни въ Москвѣ. Деньги Виніусъ платитъ аккуратно, и теперь — они заплачены впередъ, съ января по іюль мѣсяцъ. Гренъ сердится, что Виніусъ всѣ уплаты производитъ черезъ Гинца и Офкина, а непосредственно съ нимъ не желаетъ имѣть сношеній. Но иначе и быть не можетъ: во-первыхъ, Гренъ допускаетъ злоупотребленія, а во-вторыхъ, все [318]равно — Виніусу надо имѣть какихъ-нибудь агентовъ заграницей для дѣлъ съ Рижскою и Мемельскою почтою. Теперь особенно опасны выходки Грена, потому что черезъ Мемель и Ригу идутъ важныя пересылки между Москвою и великимъ посольствомъ. Въ дополненіе къ прежнимъ своимъ просьбамъ, Матвѣй Виніусъ проситъ еще: 1) написать ген.-губернатору, чтобы онъ доложилъ все это королю; 2) обсылку съ губернаторомъ учинить съ нарочнымъ подъячимъ немедленно, въ виду важности пересылки писемъ въ настоящее время; 3) написать также и королю Свѣйскому, чтобы этотъ послѣдній велѣлъ, кому слѣдуетъ, напомнить о соблюденіи прежнихъ договоровъ, удовлетворить претензіи Виніуса и назначить новаго почтмейстера. Послѣднюю грамоту Виніусъ совѣтуетъ послать изъ Новгорода черезъ Ругодивъ къ губернатору, чтобы тотъ препроводилъ ее къ королю.

Вторая резолюція о выпискѣ послѣдовала 25 января. А въ этотъ же день была подана еще одна челобитная, на этотъ разъ уже отъ торговыхъ иноземцевъ — англичанъ, голландцевъ и гамбургцевъ, за подписью Томаса фонъ-Келлермана. Иноземцы заявляли, что они пишутъ между прочимъ, заграницу письма о тѣхъ товарахъ, какіе требуются въ казну, во дворецъ, на казенный дворъ и въ ряды и до сихъ поръ таковыя ихъ письма ходили безъ задержки, а теперь Гренъ, задерживая письма (на это жаловались имъ ихъ заграничные корреспонденты) или не принимая ихъ, причиняетъ имъ большіе убытки. Иноземцы также просили написать объ этомъ самому королю, чтобы этотъ послѣдній велѣлъ дать удовлетвореніе имъ за убытки, или же отставить того почтмейстера; просили также объявить объ этомъ Шведскому резиденту Томасу Книперу и сказать ему, чтобы и онъ, со своей стороны, писалъ къ королю.

По справкѣ оказалось, что вступить въ сношенія съ королемъ Шведскимъ невозможно; отъ великихъ и [319]полномочныхъ пословъ 6 февраля черезъ Амстердамъ пришло приказаніе — не списавшись съ посольствомъ (гдѣ былъ царь) ни въ какія государства къ государямъ грамотъ не посылать. Поэтому рѣшено было ограничиться перепиской должностныхъ лицъ: Псковскаго воеводы съ Рижскимъ ген.-губернаторомъ. Нарышкинъ долженъ былъ потребовать, чтобы Рижскій почтмейстеръ былъ допрошенъ, чтобы ему строго запрещено было распечатывать и задерживать письма и чтобы велѣно было ему во всемъ удовлетворить Виніуса; при этомъ Нарышкинъ долженъ былъ пригрозить въ случаѣ надобности — обратиться съ жалобой къ королю. 11 февраля Нарышкину была послана грамота соотвѣтствующаго содержавія содержанія; 17 февраля онъ ее получилъ, написалъ грамоту къ Рижскому генералу Эрику Дальбергу и послалъ ее съ подъячимъ Никифоромъ Агаѳоновымъ 27 февраля. Подъячій вернулся изъ Риги съ отвѣтомъ 18 марта. Отвѣтъ былъ подписанъ Рижскимъ губернаторомъ Эриксономъ и при немъ было приложено объясненіе, данное письменно Греномъ. Псковскій переводчикъ Тобіасъ Мейснеръ перевелъ эти документы и они были посланы въ Москву[10]. Въ своемъ отвѣтѣ Рижскій губернаторъ говоритъ, что, по прочтенiи воеводской грамоты, онъ немедленно потребовалъ къ себѣ Грена и допросилъ его. Тотъ далъ объясненіе и словесное и письменное. Гренъ заявилъ ему, что о счетѣ у него съ Виніусомъ дѣло улажено, что грамотокъ онъ никогда не задерживалъ; виноваты во всемъ недоразумѣніи Гинцъ и Офкинъ: они во-время не приносятъ писемъ на почту. Что касается тарифа, то губернаторъ не могъ доискаться истины, потому что въ данное время не было [320]въ Ригѣ тѣхъ лицъ, которыя этимъ дѣломъ распоряжаются. Онъ потребовалъ только отъ Грена, чтобы тотъ не задерживалъ почтъ, никакихъ новостей не заводилъ и постарался во всемъ удовлетворить Московскаго почтмейстера[11].

Письменное объясненіе Грена, приложенное къ грамотѣ Рижскаго губернатора, написано въ довольно раболѣпномъ тонѣ. Относительно платы онъ заявляетъ, что Виніусъ его расчетовъ не понялъ, что онъ давно уже сошелся съ Гинцемъ и Офкинымъ и для него такая жалоба неожиданна. Ему все равно, черезъ кого ему приходится вступать въ расчеты съ Виніусомъ; но Гинцъ и Офкинъ ссорятъ его съ Виніусомъ. Они не хотятъ сообразоваться съ порядками, установленными въ почтовой конторѣ, хотя онъ, Гренъ, старался убѣдить ихъ при помощи разныхъ должностныхъ лицъ въ необходимости этого. Ихъ посыльный, „невѣжливый и безумный малый“, причинилъ Грену много непріятностей. Письма они нарочно приносятъ поздно, послѣ урочныхъ часовъ, на что въ свое время онъ, Гренъ, уже жаловался начальству и добился даже того, что Гинцъ и Офкинъ въ присутствіи королевскихъ чиновниковъ сознались, что они сами виноваты въ происшедшихъ недоразумѣніяхъ — что они не знали правилъ. Кромѣ Гинца и Офкина въ Ригѣ не найдется никого, кто былъ бы недоволенъ почтою. Для Грена непонятно, что могутъ имѣть противъ него Московскіе торговые иноземцы? Ни Виніусъ, ни Гинцъ, ни Офкинъ не смогутъ доказать, чтобы онъ, Гренъ, когда-либо повредилъ или задержалъ почту; все это они могутъ только выдумывать. Онъ готовъ даже на судъ по этому дѣлу, потому что не знаетъ за собою никакой вины. Онъ всегда тщательно [321]соблюдалъ всѣ договоры. На будущее время онъ будетъ поступать еще осторожнѣе, чтобы не давать повода ни къ какимъ ни словеснымъ, ни письменнымъ жалобамъ[12].

Дѣло, повидимому, на нѣкоторое время уладилось. Вслѣдъ за этимъ (8 апр. 1698 г.) встрѣчаемся съ челобитной Матвѣя Виніуса по такому случаю. Ему надо было перевести въ Ригу своимъ коммиссіонерамъ Гинцу и Офкину 500 ефимковъ. Не рѣшаясь послать такую сумму почтою, онъ поступилъ такъ: внесъ 500 ефимковъ въ Приказъ Большой казны и получилъ оттуда приказъ во Псковъ таможенному головѣ о выдачѣ 500 ефимковъ подъячему Никифору Агаѳонову. Виніусъ проситъ — послать эти ефимки изъ Пскова въ Ригу съ добрымъ подъячимъ, съ провожатыми. Просьба Виніуса была исполнена.

15 апрѣля 1698 г. Андрей Виніусъ снова писалъ въ посольство, но на этотъ разъ уже соблюдая общіе интересы: „прошу, чтобъ пакеты большіе съ нумбрами были подписаны, чтобъ вѣдать, всѣ ль въ доходѣ или нѣтъ, а по нумбрамъ Мемельскимъ изъ Риги одного пакета большого въ доходѣ не обрѣтаю, и о томъ въ Ригу и въ Мемель писано, и буде то учинилось не омылкою или опискою какою, то пропалъ въ Ригѣ, однакожь нынѣ о томъ сыскивать учну“[13].

Письма Андрея Виніуса доходили до царя Петра такъ: изъ Москвы въ Амстердамъ на 27-й день, въ Лондонъ — на 35-й день, въ Вѣну шли почти мѣсяцъ[14]. Замедленіе почтъ каждый разъ очень безпокоило Виніуса, такъ что даже самому царю приходилось его успокаивать[15]. [322]

20 мая 1698 г. Матвѣй Виніусъ снова обратился въ Посольскій приказъ съ ходатайствомъ. Онъ заявилъ, что ему приходится пересылать массу писемъ казенныхъ и частныхъ въ посольство, и изъ посольства въ Москву. Не желая вводить казну въ расходъ, онъ не требуетъ ничего за пересылку отъ Москвы до Риги; но заграницей пересылка все-таки дорого стоитъ. Рижскому почтмейстеру онъ платитъ въ годъ 290 ефимковъ серебромъ; сверхъ того, ему же за пересылку писемъ до и отъ Мемеля съ 26 марта 1697 г. по 1 апрѣля 1698 г. вышло 81 руб. 30 алт. 2 деньги. Мемельскому почтмейстеру за этотъ же срокъ вышло 305 руб. 27 алт. 4 деньги за пересылку писемъ до и отъ Клеве и Эмерика. Итого выходитъ 387 руб. 24 алт. 4 д. Сюда надо присчитать еще плату, внесенную тѣмъ же почтмейстерамъ за письма Кузьмы Неѳимонова въ Посольскій приказъ — 16 руб. Всего — 403 руб. 24 алт. 4 д. Вычитая отсюда выданные ему въ зачетъ (см. выше) 300 рублей и 62 р. 13 алт., полученныхъ имъ изъ Иноземскаго приказу, онъ считаетъ за казною долгу 41 руб. 11 алт. 4 д. (ефимками — болѣе 75 ефимковъ). Теперь онъ вновь проситъ — дать ему взачетъ, сверхъ слѣдуемыхъ ему денегъ — 300 ефимковъ.

На этотъ разъ выдача послѣдовала изъ Приказа Большой казны.

Къ этому времени (августъ 1698 г.) относятся жалобы императорскаго посла Гваріента на чрезвычайную неаккуратность Виленской почты и дороговизну Рижской. Онъ просилъ Вѣнское правительство ходатайствовать передъ царемъ (бывшимъ тогда съ посольствомъ въ Вѣнѣ), чтобы ему было разрѣшено посылать письма черезъ Ригу и безплатно[16]. [323]

Въ томъ же августѣ 1698 г. великое посольство вернулось изъ-за границы въ Москву.

Злоупотребленія Грена возобновились. Было узнано, что онъ осмѣлился еще раньше распечатать пакеты, посланные изъ Москвы въ посольство. Жалуясь на это, Матвѣй Виніусъ предлагалъ даже посылать впредь письма въ Кенигсбергъ не черезъ Ригу, а черезъ Литву. На Грена пришлось жаловаться Шведскому королю. На грамоту царя Петра король Карлъ XII отвѣтилъ 30 окт. 1698 г. Раздѣляя негодованіе царя на нарушеніе договоровъ и поступки Грена противъ стараго устава, король поручилъ Рижскому ген.-губернатору разслѣдовать дѣло, и, если Гренъ окажется виновнымъ, — „учинить ему образцовую казнь“[17].

Не лишено интереса, какъ образчикъ дѣловой переписки между Московскимъ почтмейстеромъ и его агентомъ во Псковѣ, слѣдующее письмо:

„Во Псковъ подъячему, которой почту вѣдаетъ.

Государь мой, Никифоръ Агаѳоновичъ, здравствуй. Присемъ послана нарочная почта, и доложа кравчего и воеводы Кирила Алексѣевича, пошли съ нарочнымъ подъячимъ за рубежъ на Ригу спѣшно и вели отдать Рижскому почтмайстеру имянно, чтобъ при немъ же послалъ на Мемель. А которого числа послано будетъ, о томъ бы у себя записалъ. А письмо послано къ кому, о томъ батюшко писалъ самъ къ Кирилу Алексѣевичу. А которая посылка изъ Риги къ тебѣ послана, пожалуй, сеѣ добрымъ ездакомъ пришли ко мнѣ, чтобъ въ [324]цѣлости дошла. Засимъ челомъ бью. Матюшка Виніюсъ. 207, генваря 1"[18].

24 декабря 1699 г. Шведскій резидентъ, Томасъ Книперъ подалъ жалобу царю на Московскаго почтмейстера. Шведскій факторъ, Филиппъ Фингагенъ, писалъ Книперу изъ Новгорода, что получаетъ отъ него для короля не всѣ письма, которыя онъ (т. е. Книперъ) посылаетъ. Книперъ въ своемъ челобитьѣ заявлялъ, что онъ посылалъ свои письма каждыя три почты, отдавая ихъ А. А. Виніусу. Между тѣмъ и къ Фингагену, и къ генералу Рижскому письма его не доходятъ, сумки оказываются распечатаными и печать у сумокъ — не Андрея Андреевича, а какая-то иная; бываютъ случаи, что въ росписи посылаемыхъ писемъ его письма значатся, а въ сумкахъ, прибывшихъ въ Новгородъ, ихъ не оказывается.

Прежде, чѣмъ отъ имени Матвѣя Виніуса дано было по этому поводу объясненіе, на Рижской дорогѣ произошелъ весьма непріятный случай. Въ началѣ 1700 года пропала почта, пришедшая изъ-за рубежа (объ обстоятельствахъ, при которыхъ это произошло, будетъ разсказано нами въ другомъ мѣстѣ). Царь Петръ написалъ Псковскому воеводѣ, И. И. Головину, чтобы тотъ принялъ всевозможныя мѣры къ ея разысканію[19], и было основаніе думать, что она была похищена. Почта была найдена, 3 мѣсяца спустя послѣ пропажи, при слѣдующихъ обстоятельствахъ. „Человѣкъ“ псковитина И. Кокошкина увидалъ на дорогѣ запечатанныя сумы и сказалъ объ этомъ своему хозяину. Тотъ сейчасъ же поѣхалъ на указанное ему мѣсто, но сумъ тамъ уже не нашелъ. Онѣ оказались у крестьянина, который узналъ [325]объ этой находкѣ. Мѣсто, гдѣ лежали эти сумы, было въ 3 верстахъ отъ почтовой дороги, въ лѣсу. Лежали они, очевидно, подъ снѣгомъ, потому что заплѣснѣвѣли, и письма въ нихъ оказались мокрыми, хотя печати на письмахъ были цѣлы[20]. Одна изъ сумъ была распечатана, и по росписи въ ней не хватало писемъ Андрея Бутенанта[21]. Очевидно, эти письма понадобились Шведскому правительству, и ихъ съумѣли похитить; въ это время Данія готовилась къ войнѣ со Швеціей, а Бутенантъ былъ Датскимъ резидентомъ въ Москвѣ. Этотъ случай очень напоминаетъ собою похожій случай, но только съ примѣненіемъ насилія, о которомъ разсказываетъ Нейгебауеръ въ своемъ сочиненіи, враждебномъ Петру. По его словамъ, Кенигсекъ, бывшій впослѣдствіи Польскимъ посломъ при Русскомъ дворѣ, когда еще былъ простымъ Саксонскимъ капитаномъ, получилъ приказаніе напасть на Русскую почту на Лифляндской границѣ. Съ нѣсколькими замаскированными слугами онъ это и сдѣлалъ. Предполагалось отнять нѣкоторыя письма извѣстнаго (gewissen) двора. Поступокъ этотъ приписали Шведамъ, чѣмъ еще болѣе Русскіе были раздражены на этихъ послѣднихъ[22]. Разсказъ этотъ, повидимому, сплетня, сложившаяся по поводу вышеупомянутаго факта.

Въ первой половинѣ января Виніусъ получилъ изъ Риги пакетъ съ „порозжею бумагою“ и посылалъ запросъ по этому поводу къ одному изъ своихъ корреспондентовъ[23].

15 января Матвѣй Виніусъ (въ лицѣ Гаврилы Петрова) давалъ объясненія по поводу жалобы Книпера. Онъ заявилъ, что всѣ письма получаются, записываются [326]и раздаются въ особой избѣ, Андрей Андреевичъ писемъ не принимаетъ, а принимаютъ, записываютъ и отпускаютъ „почтовый писарь“ Томасъ Фадемрехтъ да Гаврило Петровъ. Томасъ Книперъ присылаетъ свои письма съ кѣмъ попало. Писемъ Книпера къ Шведскому королю у нихъ нигдѣ не записано, а письма его въ Новгородъ и Ригу у нихъ записаны[24]. Объ ихъ пропажѣ или перемѣнѣ печати на сумахъ изъ Новгорода никогда не приходило извѣстій. Почтовыя сумы при отпускѣ всегда запечатываются государевою почтовою обыкновенною печатью, а не печатью А. А. Виніуса.

Покончивъ съ возраженіемъ на предъявленныя обвиненія, почтмейстеръ, въ лицѣ Гаврила Петрова, принесъ горькія жалобы. 13 декабря изъ Риги былъ посланъ въ Москву на имя А. А. Виніуса пакетъ (какъ онъ полагаетъ — отъ генер. Карловича); изъ этого пакета письма были вынуты, а на мѣсто ихъ вложенъ чистый листъ, и пакетъ запечатанъ новою печатью. Затѣмъ почтмейстеръ полагаетъ, что и пропажа сумъ, случившаяся близь границы въ началѣ настоящаго мѣсяца, также дѣло, учиненное „вымысломъ наряднымъ какихъ зарубежскихъ людей“ или Рижскаго почтмейстера, который уже нѣсколько лѣтъ причиняетъ русской почтѣ множество непріятностей. Такого нападенія на почту больше 20 лѣтъ не бывало, да и отнимать русскимъ людямъ почтовыхъ сумъ не для чего: въ нихъ, кромѣ иноземскихъ писемъ, ничего нѣтъ. Такія нападенія на почту бываютъ лишь въ военное время; теперь же это непріятно для торговыхъ людей, которые отъ этого потерпятъ большіе убытки.

Далѣе, почтмейстеръ проситъ спросить Книпера, когда именно онъ посылалъ письма своему королю и съ кѣмъ послалъ ихъ на почту, кто ихъ на почтѣ принялъ, [327]и писалъ ли онъ объ ихъ пропажѣ къ другимъ факторамъ въ Новгородъ, Псковъ или къ генераламъ въ Ригу и Ругодивъ?

Наконецъ Виніусъ выступилъ съ проектомъ перенесенія всѣхъ почтовыхъ сношеній на Виленскую дорогу. Это было крупной реформой; съ нею мы знакомимся на основаніи весьма достаточнаго количества матеріаловъ, и потому удобнѣе будетъ посвятить этому вопросу особое мѣсто, что мы ниже и сдѣлаемъ.

Въ томъ же 1700 году, начиная Великую Сѣверную войну, царь Петръ былъ озабоченъ развитіемъ почтовыхъ сношеній. М. Виніусу былъ данъ указъ о приведеніи въ лучшій порядокъ заграничной почты. 18 января Андрей Андреевичъ писалъ ему по этому поводу „пространно“, имѣя въ виду то обстоятельство, что тогда же Петромъ былъ намѣченъ новый почтовый трактатъ, цѣлью котораго было перенесеніе почтовыхъ сношеній съ Кенигсбергомъ[25] окончательно на Виленскую дорогу.

Тогда же писалъ Виніусъ Гинцу и Офкину „о почтахъ провѣдавъ, отписали-бъ, куда удобнѣе, на Псковъ или чрезъ Вильню“[26], а къ А. А. Матвѣеву писалъ, чтобъ онъ „на Ригу не посылалъ до времени“[27].

Рижская почта переживала кризисъ. Впрочемъ, и управленіе Виніусовъ почтами въ это время также переживало кризисъ. Первая, послѣ многихъ перипетій, возстановилась; второе — прекратилось съ 1701 г. навсегда.


____________
  1. ↑ М. Арх. М. Ин. Дѣлъ, Почт. дѣла, карт. 6, л. 1.
  2. ↑ Попытка установить безплатное доставленіе Рижскихъ писемъ въ Москву была при Марселисахъ; но въ данную эпоху это единственный случай, когда извѣстное лицо имѣло право получать частныя письма безплатно.
  3. ↑ Здѣсь разумѣется переписка только по почтовому дѣлу; обильная переписка А. Виніуса съ царемъ по другимъ вопросамъ разсмотрѣна нами въ біографіи Андрея Андреевича.
  4. ↑ Здѣсь отзываются, конечно, Мемельскіе порядки. 30 іюля Виніусъ писалъ одному пріятелю въ Амстердамъ, нельзя ли попросить почтмейстера собирать всѣ русскія письма въ одинъ пакетикъ (Моск. Архивъ Мин. Ин. Дѣлъ, Почтовыя Дѣла, карт. 6, л. 86 об.).
  5. ↑ Письма и бумаги Петра В., т. I, 633.
  6. ↑ Т. II, стр. 172.
  7. ↑ Памятники Диплом. Сношеній, т. VIII, 1152.
  8. ↑ Эти два лица сдѣлались контрагентами Виніуса не позже 1696 года. Въ 1697 г. Виніусъ посылалъ имъ коробокъ и просилъ: купить одну или двѣ книжки на голландскомъ или нѣмецкомъ языкѣ „добрые историческіе или какіе новые въ лавкахъ Рижскихъ обрѣтающіе для забавы“, прислать въ этомъ коробкѣ и написать, что они стоятъ (Моск. Архивъ М. Ин. Дѣлъ, Почт. Дѣла, картонъ 6, л. 91 об.).
  9. ↑ Какъ видно изъ другого документа — не принялъ, ссылаясь на то, что почта будто-бы уже отошла.
  10. ↑ При этомъ воевода и переводчикъ очень смущены были, что въ царскомъ титулѣ, упомянутомъ въ отвѣтѣ Рижскаго губернатора, были пропущены нѣкоторыя слова, а титулъ Свѣйскаго короля былъ написанъ также не по обычному.
  11. ↑ Въ заключеніе губернаторъ нѣсколько обидчиво отзывается о поведеніи подъячаго — явился къ губернатору безъ предувѣдомленія, не захотѣлъ остановиться въ отведенномъ ему домѣ.
  12. ↑ Все это дѣло — см. Т. II, № 94 (стр. 177—196).
  13. ↑ Письма и бумаги Петра В., т. I, 708.
  14. ↑ Ibidem, I, 234, 237, 253. Содержаніе этихъ писемъ разсказано нами въ біографіи Виніуса.
  15. ↑ См. выше, стр. 256.
  16. ↑ Guarient an den Grafen Kinsky vom 3 Aug. 1698: „… wie ungewiss langsamb, und unsicher die Polnische Post von hier abgehe, wie thewer hirentgegen selbige per Riga seye, allwo jede bagag mit 1 dugh. bezahlen muess. Ess were aber diesem werckh noch wohl abzuhelfen wofern Ew. hochgrfl. Excellentz… bey dermahlens zu Wien anwesenter grossdesandschaft oder aber Ihro Tzaar. Maysl. selbsten dahin zu incamminiren geruhen wollten, dass meine Künfftige brieffe in der post per Riga von allem portogeld dergestalt frey seyn mögte (Dukmeyer, I, 101).
  17. ↑ Т. II, стр. 459.
  18. ↑ М. Арх. М. И. Д., Почт. Дѣла, карт. 6, л. 161 об.
  19. ↑ „Во Псковъ о розыску пограбленой почты изволилъ в. г. самъ писать своею рукою къ Ивану Ивановичу Головину, чтобъ всяко и гараздо постарался о сыску пограбленой почты“ записалъ А. Виніусъ въ книгѣ своихъ черновиковъ (М. Архивъ М. И. Д., Почт. Дѣла, карт. б, л. 231 об.).
  20. ↑ Письма и бумаги Петра В., I, 788.
  21. ↑ Ibidem, 813.
  22. ↑ Dukmeyer, 425.
  23. ↑ М. Арх. М. И. Д., Почт. Дѣла, карт. 6, л. 225 об.
  24. ↑ Срв. выше, стр. 306.
  25. ↑ Кенигсбергскимъ почтмейстеромъ въ это время былъ Heysius.
  26. ↑ Моск. Архивь М. И. Д., Почт. дѣла, карт. 6, л. 243.
  27. ↑ Ibidem, л. 260 об.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Kozlovsky_pervye_pochty_t1_1913/Глава_5/II/ДО&oldid=699316