 | Проект «ЭЛ» |
БАШКИРЫ, народъ, обитающій въ Губерніяхъ Оренбургской, Пермской и Вятской, по рѣкамъ Бѣлой, Икѣ и Сакмарѣ. Они занимаютъ почти весь хребетъ Уральскій и западныя равнины его отъ Пермской Губерніи до раздѣленія его въ возвышенности Общаго Сырта; всего подъ ними числится до 11,647,424 десятинъ земли, на 194,567 душъ мужескаго пола; впрочемъ на этомъ пространствѣ, кромѣ Башкировъ, живутъ еще Мещеряки, Тептери, и множество другихъ выходцевъ и припущенниковъ.
Земля Башкировъ щедро надѣлена всѣми дарами природы: рѣки и озера доставляютъ множество рыбы; вѣковые лѣса изобилуютъ дичью и разнаго рода звѣрями; плодородные луга и пастбища питаютъ многочисленныя стада скота; горы наполнены подземными богатствами: руды лежатъ иногда подъ самою поверхностію земли, такъ, что огромнѣйшіе куски золота, изъ которыхъ одинъ вѣсилъ 288 унцій и три грана, находимы были подъ дерномъ. Климатъ здоровъ и пріятенъ, хотя нѣсколько суровъ; зима продолжительна, и семь мѣсяцевъ въ году земля покрыта снѣгомъ; зато весны почти нѣтъ, и быстрый переходъ къ лѣту совершается въ нѣсколько дней. Лѣто стоитъ знойное, и въ это время въ обширныхъ степяхъ на восточной границѣ бураны, или вихри, часто губятъ множество людей. Осень превосходная и продолжительная.
Башкиры имѣютъ черты лица народовъ сѣверо-восточной Азіи, но болѣе похожи на Татаръ, чѣмъ на Монголовъ, отъ которыхъ многіе ихъ производятъ. Ростъ ихъ средній, наружность довольно пріятная, лица круглыя или кругловатыя, глаза каріе или сѣрые, носъ и ротъ посредственные, уши большія и бороды малыя. У женщинъ черты лица такія же, какъ у мужчинъ, и встрѣчается очень много миловидныхъ; жаль толъко, что часто лица эти искажаются оспою, и еще болѣе сифилитическими болѣзнями, которыя сильно распространились между Башкирами, и противъ которыхъ они чрезвычайно мало принимаютъ предосторожностей. Многіе изъ Башкировъ подвержены также глазной болѣзни, происходящей отъ того, что они безпрестанно сидятъ около огня; кромѣ этихъ, между Башкирами не замѣчено ни какихъ другихъ мѣстныхъ болѣзней.
Скотоводство, пчеловодство и звѣроловство составляютъ почти единственные промыслы Башкировъ; только немногіе занимаются земледѣліемъ. Зиму всю проводятъ въ деревняхъ; лѣтомъ не найдешь въ нихъ ни души, развѣ какого худаго старика; всѣ прочіе выкочевываютъ въ лѣсъ и горы для откормки скота. Зиму проводятъ они въ нуждѣ и голодѣ, кумысъ воскрешаетъ ихъ весною; лѣто проходитъ въ праздности, если они не ѣдутъ въ горы на охоту. Всѣ работы исправляютъ женщины: онѣ приготовляютъ кумысъ и дѣлають на зиму крутъ, или высушенный въ камень сыръ, который составляетъ главную пищу Башкировъ, гдѣ бы они ни были; выдѣлываютъ и коптятъ кожи, шьютъ и чинятъ одежду и обувь, а мужья только пьютъ кумысъ. Башкиры, живущіе въ деревняхъ, лѣтомъ переходятъ въ войлочныя кибитки, а лѣсные — въ берестовые аулы. Одежда мужчинъ — суконный или нанковый халатъ, шаравары, поясъ, и лѣтомъ высокій, войлочный или суконный, колпакъ, на поляхъ съ двухъ сторонъ распоротый; зимою мохнатая шапка, похожая на жидовскую или чухонскую. Женщины носятъ длинное шелковое или нанковое платье, родъ кафтана, который отарачивается цвѣтными лоскутками и украшается серебряными монетами. Обыкновенный головной уборъ ихъ, кашбадъ, — шапочка или чепецъ, плотно унизанный краснымъ бисеромъ, корольками и другими вещицами, и прикрѣпленный къ головѣ посредствомъ снурковъ. Дѣвушки ходятъ простоволосыя. Щегольской головной уборъ Башкировъ есть каля-башъ, — шлемообразная, чешуйчатая шапка, съ длиннымъ и широкимъ хвостомъ, который унизанъ сплошь серебромъ; такой нарядъ стоитъ нѣсколько сотъ рублей, и нынѣ вовсе выходитъ изъ употребленія. Обыкновенное оружие — копье, сабля и лукъ.
Башкиры склонны къ воинскимъ упражненіямъ, и склонность эту наслѣдовали отъ предковъ. Вообще всѣ они искусно ѣздятъ верхомъ, мастерски владѣютъ пикой, и мѣтко стрѣляютъ изъ ружей и луковъ. Борьба также одна изъ любимѣйшихъ забавъ; но самое замѣчательное изъ воинскихъ упражненій естъ конская скачка, необходимое украшеніе всякаго богатаго пира. Башкиры — очень искусные всадники и заранѣе приготовляются къ такимъ скачкамъ, вымаривая лошадей, чтобы сдѣлать ихъ легче на бѣгу. Скачки эти, какъ и борьба, представляютъ глазамъ Европейца очень живописное и совершенное новое для него зрѣлище.
Религію исповѣдываютъ они Магометанскую, но, какъ большая часть кочевыхъ народовъ, имѣютъ очень сбивчивыя понятія объ ея догматахъ; несмотря на то, они очень набожны. Зимою богослуженіе отправляется въ деревянныхъ мечетяхъ, которыя бываютъ въ каждой нѣсколько значительной деревнѣ, строятся просто, и отъ обыкновенныхъ домовъ отличаются только минаретами. Башкирскіе духовные раздѣляются на ахуновъ, муллъ и азанчеевъ, и всѣ вообще состоятъ подъ вѣдѣніемъ Татарскаго муфтія, который имѣетъ пребываніе въ городѣ Уфѣ, гдѣ находится и духовное Мусульманское правленіе.
Откуда происходитъ этотъ народъ, навѣрное неизвѣстно. Башкиры говорятъ особеннымъ нарѣчіемъ Татарскаго яэыка и сами себя называютъ «Турками»: имъ извѣстно также названіе Башкуртъ, которое даютъ имъ почти во всей Азіи. Башъ-куртъ значитъ по-Татарски — главный волкъ: многіе неправильно переводили это слово — пчеловодцемъ, воромъ и тому подобнымъ. Можетъ-быть, слово башкурть есть сокращеніе словъ башы куртъ: въ такомъ случаѣ оно бъ значило — головой похожъ на волка. Тѣ изъ оріенталистовъ, которые утверждаютъ, будто башкуртъ значитъ — волчья голова, не примѣчаютъ, что, по свойству Татарскаго языка, надобно было бы для этого сказать кутъ-башы, а не башъ-куртъ, что даетъ только значеніе — главный волкъ. У Башкуртовъ, или Башкировъ, есть преданіе, что они единоплеменники Иркутскихъ Бурятъ; но общее мнѣніе почитаетъ ихъ за остатки Ногайскихъ Татаръ: мы увидимъ далѣе, что Башкурты были извѣстны и жили въ этихъ мѣстахъ гораздо прежде пришествія Чингисхановыхъ Монголовъ и Ногайцевъ. Нѣкоторые ученые утверждали, что они единоплеменники Уграмъ, Мадярамъ, или Венграмъ, что отнюдь не согласно съ ихъ языкомъ. Сосѣдніе народы называютъ ихъ Иштякъ, означая этимъ ихъ Финское происхожденіе, и говорятъ, что они были рабами Ногайцевъ. По физическимъ чертамъ, Башкиры составляютъ нѣчто среднее между Финномъ и Туркомъ, и можно заключить съ нѣкоторою достовѣрностью, что они очень давно живутъ въ этой странѣ, гдѣ могли произойти отъ смѣшенія племенъ Финскихъ и Турецкихъ, которыя обитали здѣсь еще въ началѣ нашей эры.
Арабскіе писатели уже въ X вѣкѣ говорятъ о Турецкомъ народѣ «Башкуртъ», который кочевалъ эа Волжскими Булгарами, въ сосѣдствѣ съ Печенѣгами, и Ибнъ-Фодланъ, посолъ халифа Муктедира къ Болгарамъ, проѣзжавшій черезъ ихъ землю, доставляетъ объ нихъ нѣсколько очень любопытныхъ свѣдѣній. По словамъ его, они были ужасные грабители, и часто нападали на путешественниковъ, что вѣроятно и подало поводъ къ прозванію ихъ Башъ-куртъ, «главными волками», потому что волкъ и грабитель — слова однозначащія на Востокѣ; одни изъ нихъ поклонялись змѣямъ, рыбамъ, журавлямъ и разнымъ животнымъ; другіе признавали двѣнадцатъ боговъ, которые правили зимой, лѣтомъ, дождемъ, вѣтромъ, деревьями, скотомъ, водою, ночью, днемъ, смертію, жизнію и землею. Кромѣ того,они вѣрили еще существованію высшаго божества, которое обитаетъ въ небесахъ. Между прочими предметами ихъ обожанія былъ дѣтородный членъ, котораго изображеніе, сдѣланное изъ дерева, они всегда носили на шеѣ; они обращались къ нему, какъ идолу, со всѣми своими просьбами, говоря, что это единственный творецъ ихъ, и что другаго они не знають. Ибнъ-Фодланъ разсказываетъ также, что они ѣли вшей, и называли ихъ самымъ «лакомымъ кускомъ». Надобно замѣтить, что Геродотъ, Птоломей и другіе древніе геограѳы помѣщаютъ къ сѣверу отъ Чернаго Моря, именно въ этихъ мѣстахъ, Скиѳскія поколѣнія Фтирофаговъ, «Вошеѣдовъ.» Но обычай, эамѣченный Ибнъ-Фадланомъ у Башкуртовъ, не чуждъ и нѣкоторымъ другимъ поколеніямъ Сѣверной Азіи, и онъ можетъ послужить основаніемъ другой этимологіи слова башкуртъ, предполагая, что оно произошло изъ сокращенія словъ башъ-курты, «головной червь», вошь. Но съ другой стороны это насѣкомое имѣетъ во всѣхъ Татарскихъ н Турецкихъ нарѣчіяхъ свое особенное имя, питъ, и незачѣмъ было бы употреблять два слова для того, что выражается однимъ. Названіе Башкуртовъ, «главныхъ грабителей», не ограничивалось однимъ поколѣніемъ нынѣшнихъ Башкирцевъ. Арабскіе писатели подъ именемъ Башкуртовъ означали и Венгровъ. Историки подвиговъ Монголовъ, Ала-Эддинъ и Рашидъ-Эддинъ, говоря о покореніи Венгріи Батыемъ, называютъ ее Башкурдіею. Плано Карпини и Рубруквисъ также почитали Венгровъ и Башкурдовъ за одинъ народъ. Первый говоритъ, что непосредственно на сѣверъ отъ Россіи живутъ Мордвины и Билеры (Болгары), а тамъ Бастарки (Башкурты), то есть Венгрія. Рубруквисъ пишетъ, что великая рѣка Ягагъ (Jagag, Яикъ), течетъ съ сѣвера изъ земли Паскатиръ (Башкуръ); что языкъ у этихъ Паскатировъ одинъ и тотъ же съ Венграми, и что изъ этой страны Паскатиръ вышли нѣкогда Гунны, прозванные въ послѣдствіи Венграми. В. В. Г.
Далѣе извѣстно только, что народъ этотъ платилъ дань, частію владѣльцамъ Сибири, (Башкиры Зауральскіе) и частію Казани (Башкиры Бѣльскіе, по рѣкамъ Бѣлой и Ику); что, угнетаемый этими чуждыми племенами, а наконецъ какимъ-то завоевателемъ и притѣснителемъ Акъ-Назаромъ, онъ воспользовался эавоеваніемъ Русскими Казани, и самъ сталъ просить въ 1556 году у Грознаго Царя подданства, за что и пожалованъ былъ занимаемыми въ ту пору землями. Это надѣленіе Башкировъ, съ правомъ собственности, вотчины, обширными землями, которыхъ пространство никогда не было измѣрено, ни обмежевано, положило основаніе всѣмъ бѣдственнымъ спорамъ и тяжбамъ поземельнымъ, которыя длятся во всей Башкиріи доселѣ и не могутъ быть распутаны и очищены, не смотря ни на какое стараніе правительства, доколѣ весь край Оренбургскій не будетъ размежеванъ. Дѣло въ томъ: Башкиры, имѣя землю въ изобиліи, начали, каждый гдѣ и кому вздумается, принимать поселенцевъ и припущенниковъ подъ раэными условіями: Мещеряки, Тептери и множество другихъ выходцевъ Финскаго и Татарскаго племени наводнили страну, смѣшались съ коренными владѣльцами; частные и казенные горные заводы и пріиски основались, распространялись по сдѣлкамъ съ вотчинниками, которые сами не знали и не понимали чтб дѣлали, что̀ отдавали, и на что̀ соглашались: сотни тысячъ десятинъ земли и лѣсу продаваемы были за нѣсколъко сотъ рублей, и вслѣдъ за тѣмъ возникали жалобы, протесты: наконецъ и самые указы, 1736 Февраля 11 и другихъ послѣдующихъ годовъ, когда Башкиры, за мятежи, лишены были дарованныхъ имъ земель въ пользу пребывшихъ вѣрными Мещеряковъ, потомъ снова ими надѣлены, потомъ опять утратили часть ихъ, но не свыше десятилѣтней давности владѣнія припущенниковъ, — все это до того запутало права собственности и поземельныя отношенія Башкировъ, что и окончательный указъ 1832 года 10 Апрѣля, которымъ Башкиры признаны «вотчинниками принадлежащихъ имъ земель», тогда только упрочитъ достояніе этого народа, когда общимъ межеваніемъ края опредѣлены будутъ предѣлы владѣнія каждаго.
По принятіи Башкировъ въ подданство, она обложены были ничтожною податью, по 85 коп. съ души, что составляло, напримѣръ въ 1754 году, всего 8054 руб. 78 коп., но они доставляли эту подать въ отдаленную Казань, хотя и получали тамъ за это безденежно соль пермянку. Отдаленіе Казани и необходимость защищатъ Башкировъ отъ набѣговъ сосѣдей, было около 1574 года поводомъ заложенія Уфы: въ то же время Башкиры освобождены отъ ясака съ тѣмъ, чтобы они брали одну только Илецкую соль по указной цѣнѣ: съ 1744 года, то есть, съ учрежденіемъ Оренбургской Губерніи, Башкиры исправляли уже казачью службу, но были употреблямы на службу и прежде этого. Край Башкирскій, по заложеніи Уфы, раздѣленъ былъ по главнымъ черезъ него пролегавшимъ путямъ, на дороги Сибирскую, Казанскую, Оспнскую и Нагайскую, и Башкиры, отдохнувъ отъ притѣсненій Хана Акъ-Назара, Аблая, Тевкея и другихъ, могли бы жить въ спокойствіи, но привычка къ буйной жизни преодолѣла благоразуміе: онп въ 1676 году въ соединеніи съ Кайсаками, подъ предводительствомъ Сеида, пошли на грабежъ, разорили всѣ Закамскіе пригороды, даже частію Казанскій Уѣздъ, и уведя множество плѣнныхъ, которыхъ продавали въ Джунгорію. Царь Алексѣй Михайловичъ послалъ воеводу Зеленина: усмиреніе Башкировъ въ отдаленномъ краю было трудно, походъ длился три года, наконецъ Башкиры снова были покорены, но не наказаны.
Послѣ перваго, Сеидовскаго мятежа, возгорѣлся въ 1707 году второй, подъ предводительствомъ Алдари и Кусюиа. Причиною тому была жестокость и самовольство бывшаго въ Уфѣ Сергѣева; къ Башкирамъ присоединились Татары, Черемисы, Мещеряки, и выжгли множество селеній; приступали къ Уфѣ, Бирску и Меязедянску, опять доходили до Казани, но въ 1708 году уже возстановлено было спокойствіе, менѣе дѣіствіями нарочно посланнаго Князя Хованскаго, чѣмъ вновь объявленнымъ всепрощеніемъ. Наконецъ, въ 1735 году, въ царствованіе Императрицы Анны, по поводу эаложенія Оренбурга и перенесенія Закамской Линіи на Яикъ (Уралъ) возгорѣлось всеобщее возмущеніе въ Башкиріи, длившееся шестъ лѣтъ. Акай, сынъ Кусюма, и Кидьмякъ, были предводителями. Они ясно видѣли, что съ заложеніемъ крѣпостей на общей грани ихъ съ покорившимися въ ту пору Кайсаками (см. Абульхайръ, Оренбургь), они, Башкиры, навсегда утратятъ буйвую свою волю. Хотя въ возмущеніи этомъ дѣйствовали не всѣ волости Башкирскія заодно, а нъкоторыя случайно, или по отдаленности отъ мѣста дѣйствій, не участвовали въ немъ; хотя Мещеряки и Тептери и другіе иновѣрцы къ Башкирамъ не приставали, однако мятежники или, лучше сказать, грабители продолжали дѣйствовать съ такимъ ожесточеніемъ, что правителиство принуждено было, помня два предшествовавшіе, ненаказанные мятежа, принять всѣ мѣры строгости; болѣе 30,000 Башкировъ было побито въ дѣлахъ, казнено, сослано, а жены и дѣти ихъ, по тогдашнему обычаю, розданы на руки желающимъ. Начальникомъ Оренбургскаго края былъ тогда богатый заслугами Кириловъ, основатель Оренбурга (см. Кириловъ); по смерти его назначенъ былъ Татищевъ, потомъ Урусовъ, а наконецъ, въ 1748 году, Неплюевъ. Такъ, въ теченіе мятежа смѣнились четыре главные начальника края. Абдулъ-хайръ-Ханъ, вступившій съ Кайсацкою Ордою въ подданство Россіи, двуличными дѣйствіями своими также запутывалъ дѣла: онъ предлагалъ Башкирамъ исходатайствовать для нихь всепрощеніе, если они изберутъ сына его въ ханы. Башкиръ Кара-сакалъ, выдававшій себя за Кубанскаго князя, искалъ себѣ того же, наконецъ ушелъ въ степь, и, подъ именемъ Кунтайши, Джунгорскаго князя, произвелъ въ степи большіе безпорядки, причемъ Джунгорскія войска преслѣдовали грабителей, Кайсаковъ, до самаго Яика. Наконецъ всѣ безпорядки кончились, виновные сами являлись къ начальнику края, сами приносили съ собою топоры и плахи. Башкиры снова обложены были по 25 коп. съ дыму; снова соль, уже въ Оренбургѣ, раздавалась имъ безденежно, какъ раздается Киргизамъ, и Башкиры обязались ставить войско по требованію. Въ 1754 году опять даровали имъ подать; они лишены безденежной раздачи соли, возложено на нихъ содержаніе почтъ и обязанность войскъ. Но что важнѣе въ отношеніи къ собственности Башкировъ, виновные лишены были земелъ, вѣрные иновѣрцы, припущенники и ьътходцы награждены •воровскими и бунтовщичьими землями»: между твиъ не было никакихъ средствъ опредълить разысканіями правыхъ и виноватыхъ, тѣмъ болѣе, что собственность здѣсь касалась не лица, а цѣдаго общества; сверхъ того, земли не были размежеваны, — и вотъ на чемъ основано бѣдственное положеніе и столѣтніе подземельные споры Башкировъ, нерѣшенные и доселѣ, не смотря на то, что съ того времени состоялось до десяти разныхъ указовъ, которыми старались возстановить порядокъ и опредѣлить права собственности. Надобно еще упомянуть о возмушеніи 1755 года, которому было поводомъ изувѣрство. Мещерецкій мулла Матырша едва не поднялъ всѣхъ Магометанъ именемъ Вѣры; до 10,000 Вашкировъ взволновавшись и, боясь мести, ушли въ степь. Неплюевъ умѣлъ поссоритъ ихъ съ Кайсаками, а съ другой стороны обѣщано имъ было всепрощеніе, если они возвратятся на свои мѣста. Кайсаки начали бить и плѣнять ихъ, и большая часть бѣжавшихъ дѣйствительно возвратилась. Вражда этихъ двухъ народовъ поддерживаема была съ ваятреніемъ и пользою: они долгое время укрощали и ослабляли другъ друга. Во время мятежа Пугачева, около 1773 года, соучастіе Башкировъ отнюдь не было общимъ: нѣкоторые, обманутые, или застращенные присоединились къ злодѣю, который жегъ и вѣшалъ все, что ему не покорялось, но другіе служили вѣрно въ рядахъ Императрицы — что случилось также и съ Уральцами. Нынѣ Башкиры преданы и покорны, услужливы, послушны, и прежній строптивый духъ этого народа, основанный на буйной волѣ н на прнвычкѣ драться со всѣми сосѣдями, промышлять набѣгами и грабежами — давно уже смирился: въ Башкирахъ осталось мало воинственнаго; они болѣе покорны п преданны, чѣмъ большая часть другихъ Мусульманъ. Земли и угодья ихъ, по послѣднимъ постановленіямъ (указъ 1833 Апрѣля 10), могутъ быть ими продаваемы и отдаваемы въ кортому (въ оброчное содержаніе), но не иначе, какъ съ разсмотрѣнія и разрѣшенія военнаго губернатора. Они ставятъ войско, какъ для мѣстной, линѣйной службы, такъ и для внѣшней, по востребованшю, на томъ же основаніи, какъ и казачьи войска; подати не платятъ, но вносятъ съ 1834 года, по 80 коп. съ души, для содержанія почтъ по Линіи, вмѣсто того, что повинность эту доселѣ исправляли на-дѣлѣ, и она падала на нихъ весьма ровно. Нынѣ ихъ войско получило своего командующаго, и вообще сдѣлано въ хозяйственномъ отношеніи много для приведенія его въ лучшее положеніе и устройство, чему, между прочимъ, не мало способствуетъ устраненіе Башквровъ отъ подсудимости эемской и гражданской, которая всегда была источникомъ весьма значительныхъ здоупотребленій. Вся Башкирія, независимо отъ раздѣленія губерніи на уѣзды, раздѣляется на 12 кантоновъ, кантоны на юрты, юрты на деревни ; кантонные начальники и юртовые старшины назначаются военнынъ губернаторомъ, изъ Башкировъ же; нѣкоторые имѣютъ настоящіе казачьи чины, другіе числятся въ классахъ, а большая часть за урядъ чиновники. Кромѣ такого раздѣленія, Башкиры, между собою, дѣлятся на волости или, лучше сказать, роды, племена, напримѣръ Табынъ, Юрматы, Кыпчакъ, Буріянъ, Тангауръ, Катай, и проч. Подраздѣленіе на Тюбы, или Аймяки употребительно только у лѣсныхъ Башкировъ. Каждая волость имъетъ свою тамгу (знакъ, гербъ, печать), свою птицу, свое дерево, и свой отзывъ, который въ старинные годы употреблялся для опознанія своихъ и ободрительнаго крику при нападеніяхъ. Независимо отъ этого, у каждаго безграмотнаго Башкира есть своя тамга, или рукоприкладный знакъ: онъ ставитъ его вмѣсто подписи, кладетъ на свою борть въ лѣсу, тавритъ имъ лошадей своего заводу, и проч. На службу Башкиры являются всегда въ форменномъ халатѣ синяго сукна, и вполовину должны имѣть ружья вмѣсто луковъ. Многіе изъ Башкирскихъ чиновниковъ носятъ казачьи чекмени и эполеты. Командующему данъ казачій мундиръ, синій съ алою выпушкою и синимъ поясомъ. Служащимъ считается всякой отъ 17 до 45 лѣтняго возраста. В. Л.