Ночною мглой, какъ саваномъ одѣта,
Съ Распятіемъ, чернѣвшимъ на стѣнѣ,
Печальною казалась келья эта,
Гдѣ разговоръ вели наединѣ 5 Чуть слышный двѣ подруги-инокини.
Въ одной изъ нихъ твердило о кручинѣ
Глубокой все: и блѣдныя уста,
Гдѣ скорбная виднѣлася черта,
И взоръ очей, горѣвшихъ лихорадкой. 10 Съ отрадою мучительной и сладкой
Она душой жила еще въ быломъ,
И этихъ грёзъ молитвой и постомъ
Она изгнать доселѣ не успѣла.
Другая—вся сіяла чистотой
15 Душевною и вешней красотой;
Она, любви не знавшая, всецѣло
Себя отдать рѣшилася Творцу.
И все-жъ теперь, подобная пловцу,
Что̀ бездною невольно привлеченный 20 Стоитъ надъ ней у берега смущенный,—
Она, дрожа, готовилась разсказъ
Сестры своей услышать первый разъ…
«Двѣнадцать лѣтъ,—ей молвила другая,
Прошло съ тѣхъ поръ, какъ я, изнемогая, 25 Пришла сюда, но память о быломъ
Живетъ во мнѣ: предъ Божьимъ алтаремъ
Я не нашла желаннаго забвенья,
Не охладилъ холодный мраморъ плитъ
Того огня, что̀ все еще горитъ 30 Въ груди моей. Молитвенное пѣнье
Тяжелый вздохъ души не заглушитъ,
И мысль моя стремится за ограду,
Она летитъ къ тому земному аду,
Что̀ раемъ былъ когда-то для меня,— 35 Летитъ къ тому, кого любила страстно,
Кого люблю и разлюбить не властна».
Какъ юный лѣсъ при первомъ свѣтѣ дня
Трепещетъ весь, внезапно пробужденный,
Такъ дѣвушка съ тревогой затаенной 40 Рѣчамъ такимъ внимала въ первый разъ,
Желая знать и знанія боясь…
Тутъ старшая внезапно сжала руки
Ея въ своихъ: «Прости, я не тебѣ
Должна-бъ сказать… но, Боже, эти муки 45 Такъ много лѣтъ таила я въ себѣ,
Такъ жаждала сочувствія порою!
Прости, дитя. Я все тебѣ открою.»
II.
«Въ Парижѣ томъ, гдѣ жизнь кипитъ ключемъ,
Волнуяся, какъ вспѣненное море—
Есть уголокъ, что̀ многимъ незнакомъ.
Тамъ дышется привольно на просторѣ 5 Большихъ садовъ, и куполы церквей
Издалека сіяютъ межъ вѣтвей.
Нашъ домъ стоялъ среди большого сада,
Гдѣ я бродить порой бывала рада
По цѣлымъ днямъ. Прозрачнѣй чѣмъ листы 10 Весенніе цвѣли тогда мечты
Въ душѣ моей. Не разсуждая много,
Опекуномъ воспитанная строго,
Въ семнадцать лѣтъ я вышла за того,
Кто мнѣ въ мужья назначенъ былъ. Его 15 Я всей душой глубоко почитала,
Но умеръ онъ—и я вдовою стала
Наивною, какъ дѣвочка. Вполнѣ
Счастливой жизнь тогда казалась мнѣ.
Цвѣты, рояль и бѣдныхъ посѣщенья, 20 Кружокъ друзей—иного развлеченья
Не знала я. Въ то время я была
Такъ радостно, такъ дѣтски весела,
Что многіе невольно принимали
Меня—вдову—за барышню… Теперь 25 Себя узнать я не могу, повѣрь.
Но день насталъ, и этотъ день едва ли
Забуду я… Къ обѣднѣ я въ соборъ
Спокойно шла, когда невольно взоръ
Скрестился мой съ другимъ глубокимъ взоромъ 30 Рѣшительныхъ и властныхъ сѣрыхъ глазъ—
И я любовь узнала въ первый разъ:
Восторгъ ея волшебный, о которомъ
Джульетта намъ и Гретхенъ говорятъ.
Весь этотъ день одна за фортепьяно 35 Я провела, и незнакомца взглядъ
Являлся мнѣ, какъ будто изъ тумана…
Когда-жъ опять на слѣдующій день,
Поднявшися на первую ступень
Собора, я увидѣла въ притворѣ 40 Его лицо, и также въ этомъ взорѣ
Прочла любовь—не помню, что̀ со мной
Тутъ было: какъ рѣшился онъ сначала
Заговорить, какъ я ему внимала,
Какъ сдѣлалъ онъ игрушкою, рабой 45 Меня своей, и всю могучей волѣ
Какъ подчинилъ—теперь не помню болѣ.
Я отдалась вполнѣ моей любви,
Она была грѣхомъ, но отчего же
Ты въ душу намъ вложилъ ее, о, Боже, 50 И жаръ ея зажегъ у насъ въ крови?
Мы видѣлись въ его уединенной
Квартирѣ. Тамъ, у яркаго огня,
Онъ ожидалъ съ волненіемъ меня…
Онъ узнавалъ—счастливый, возбужденный— 55 Мои шаги и, дверь пріотворя,
Спѣшилъ ко мнѣ на встрѣчу, говоря:
«Ты-ль это?»—Я.—О, чудныя мгновенья!
Они прошли, но нѣтъ душѣ забвенья…
Порою мы обѣдали вдвоемъ
Тамъ, у меня. Въ часы такіе—нѣжной,
Довѣрчивой, какъ дружба, безмятежной
Была любовь. О будущемъ своемъ 5 Онъ говорилъ довѣрчиво со мною,
О томъ, что я была-бъ его женою,
Но надо ждать… Я вѣрила всему,
Въ одно лишь я не вѣрила—въ разлуку.
Онъ уходилъ, и долго вслѣдъ ему 10 Глядѣла я, прислушиваясь къ звуку
Его шаговъ по улицѣ глухой.
Шаги его! Когда въ землѣ сырой
Я буду спать, и вдругъ надъ головою
Услышу ихъ—въ гробу воскресну я, 15 Чтобъ имъ внимать, дыханье затая.
О, Боже мой! Какой-то роковою,
Безумною была любовь моя!
Что̀ вынесла, что̀ выстрадала я,
Понявъ, что онъ ужъ началъ постепенно 20 Охладѣвать… Такая перемѣна
Отъ глазъ моихъ не скрылася, за нимъ,
Какъ за больнымъ опаснымъ, дорогимъ,
Слѣдила я… Будь проклято желанье
Мое узнать всю истину! Ее 25 Узнала я, и страшное сознанье,
Что чувство онъ горячее свое,
Свою любовь не мнѣ одной всецѣло
Онъ отдавалъ, что имъ уже владѣла
Соперница—свело меня съ ума. 30 Ускоривши развязку роковую,
Изъ города бѣжала я сама,
Не видясь съ нимъ, и если здѣсь живу я,
Живу затѣмъ, чтобъ каждый мигъ страдать,—
Такъ значитъ скорбь не можетъ убивать! 35 Подъ бременемъ невыразимой муки
Окаменѣвъ, съ безстрастіемъ тупымъ
Скиталась я подъ небомъ голубымъ
Италіи. Тянулись дни разлуки,
Какъ годы… Онъ писалъ мнѣ за письмомъ 40 Письмо, но я ихъ страстно цѣловала
И, не раскрывъ, обратно отсылала.
Тогда онъ самъ явился, и въ своемъ
Отчаяньи, бояся искушенья,—
У алтаря искала я спасенья. 45 Пять лѣтъ прошло, и я узнала миръ,
Спокойствіе; казалось, внѣшній міръ
Мнѣ чуждымъ сталъ… Но вотъ, молясь въ капеллѣ,
Однажды я задумалась. Въ придѣлѣ
Сосѣднемъ лучъ заката золотой 50 Лился̀ струей сквозь стекла росписныя,
И вдругъ во мнѣ, простертой предъ святой
Мадонною, вновь помыслы земные
Проснулися… Господь, съ того же дня,
Съ минуты той, покинулъ Ты меня, 55 И на устахъ молитва замираетъ!
Все тотъ же бредъ опять меня смущаетъ.
И еслибъ онъ—(безумная мечта!)—
Явился вдругъ, и вновь его уста
Къ моимъ устамъ прильнули бы съ любовью, 60 Вотъ здѣсь, у ногъ Распятаго Христа,
Что̀ видитъ насъ, Что̀ истекаетъ кровью—
Я, можетъ быть… О, Боже мой, прости
Безумную, спаси и защити!
Сестра моя, молися! На колѣни!»
IV.
Алѣлъ востокъ. Давно ночныя тѣни
Разсѣялись въ сіяніи утра,
А въ кельѣ двухъ подругъ еще звучали
Слова̀ молитвъ. Но старшая сестра 5 Вся отдалась мольбѣ своей, сверкали
И капли слезъ во взорѣ впалыхъ глазъ,
И сладостный мистическій экстазъ.
Она, какъ челнъ у пристани надежной,
Искала въ ней спасенья отъ мятежной 10 Борьбы страстей, и съ темнаго креста,
Казалось, ликъ страдальческій Христа
Ей говорилъ о мирѣ и забвеньи.
Межъ тѣмъ росли тревога и смятенье
Въ душѣ сестры, внимавшей ей давно 15 Съ волненіемъ. Какъ узникъ, что̀ въ окно
Взглянувъ свое и взоромъ на мгновенье
Обнявъ просторъ сіяющій степей,
Почувствовалъ весь гнетъ своихъ цѣпей
И рвется въ даль—такъ и она впервые 20 Почуяла порывы роковые,
И сердце въ ней, проснувшися, рвалось
Къ любви, хотя-бъ цѣною жгучихъ слезъ
Ей заплатить пришлося за науку.
Да, все узнать—и счастіе и муку, 25 И—ринувшись на жизненный призывъ—
Не умереть, блаженства не вкусивъ!
