Трагедия о короле Ричарде II (Шекспир; Ильич Чайковский)/ДО

Трагедия о короле Ричарде II
авторъ Вильям Шекспир, пер. Модест Ильич Чайковский

Оригинал: англійскій, опубл.: 1595. — Перевод опубл.: 1906. Источникъ: az.lib.ru

Другие переводы
- Ричард II — Кетчер, 1862
- Король Ричард II — Костомаров, 1865
- Жизнь и смерть короля Ричарда II — П. А. Каншин, 1893
- Ричард II — Соколовский, 1894
- Король Ричард II — Холодковский, 1902
- Трагедия о короле Ричарде II — М. И. Чайковский, 1906
- Монолог короля Ричарда II перед его смертью в темнице (из V сцены 5-го акта) — Д. Е. Мин, 1864
- Король Ричард II Шекспира — К. К. Арсеньев, 1902
- Трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра» и «Ричард II» в переводах Д. Л. Михаловского — П. И. Вейнберг, 1890
- список переводов
Энциклопедии
- внешние ссылки
- Лаборатория Фантастики
- Britannica Online
Википроекты

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

ШЕКСПИРЪ

ТРАГЕДІЯ О КОРОЛѢ РИЧАРДѢ II^мъ.

ПЕРЕВОДЪ МОДЕСТА ЧАЙКОВСКАГО. Его ИМПЕРАТОРСКОМУ Высочеству ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ КОНСТАНТИНУ КОНСТАНТИНОВИЧУ. Подражаніе Шекспиру.

Когда луговъ весенняя хвала

Восходитъ къ небу въ клубахъ аромата,

Собравъ съ цвѣтовъ душистый мёдъ, пчела

Летитъ въ свой улей, сладостью чревата;

За нею шмель, жужжа, въ гнѣздо несетъ

Свой мутный даръ отъ явствъ того же пира.

Такъ за К. Р., принесшимъ свѣтлый мёдъ

Съ благоуханныхъ пажитей Шекспира

Въ хранилище безсмертнаго, и я

Съ полей, красы во всѣ вѣка побѣдной

Несу, какъ шмель, убогій даръ, моля:

Вознагради, Поэтъ, не стихъ мой бѣдный,

Волшебныхъ чаръ поэзіи лишенный,

Но долгій трудъ — улыбкой благосклонной.

Модестъ Чайковскій.

Ричардъ II вступилъ на англійскій престолъ въ 1377 г., 11-ти лѣтъ отъ роду.

Въ первые годы царствованія онъ былъ подъ опекой своихъ дядей, изъ которыхъ главное значеніе имѣли: старшій, Іоаннъ Гентскій, герцогъ Ланкастерскій, и младшій, Томасъ Вудстокскій, герцогъ Глочестерскій.

Очень рано Ричардъ освободился отъ руководительства дядей, причемъ опала не коснулась только третьяго изъ нихъ, мягкосердаго и добродушнаго Эдмунда Ланглейскаго, герцога Іоркскаго. Онъ остался близокъ къ царственному племяннику, но вліянія на него имѣлъ мало.

Жизнерадостный, увлекающійся, упоенный самовластіемъ, Ричардъ искалъ только удовольствій и окружилъ себя людьми молодыми, какъ онъ, которые могли только потворствовать жаждѣ увеселеній. Онъ былъ однако образованнѣе своихъ предшественниковъ и первый изъ англійскихъ королей умѣлъ и читать, и писать.

Войны онъ не любилъ и не искалъ бранной славы, но не лишенъ былъ энергіи и мужества въ трудныя минуты жизни.

Такъ, во время народнаго возстанія въ 1381 г., когда бунтовщики стотысячной толпой, вооруженной топорами и косами, предводительствуемые Уатъ Тайлеромъ, подошли къ Лондону и потребовали свиданія съ королемъ для переговоровъ, четырнадцатилѣтній Ричардъ, вопреки отговорамъ архіепископа Кантерберійскаго и приближенныхъ, изъявилъ согласіе и съ небольшой свитой выѣхалъ въ лодкѣ къ бунтовщикамъ. Видъ ихъ былъ страшенъ: въ рубищахъ, загорѣлые, запятнанные кровью своихъ исконныхъ враговъ и дико торжествующіе свою непрочную побѣду надъ дворянствомъ, они злобно смотрѣли на изящныхъ, нарядныхъ царедворцевъ, приближавшихся къ нимъ, и посылали навстрѣчу грубыя насмѣшки. Придворные пришли въ такой ужасъ, что король послѣ долгихъ колебаній уступилъ ихъ просьбамъ вернуться во дворецъ. Но черезъ нѣсколько дней рѣшилъ снова стать лицомъ къ лицу съ разъяренной чернью. Герцоги и рыцари, сопровождавшіе его при этомъ, въ послѣднюю минуту бѣжали и оставили Ричарда одного. Онъ смѣло обратился къ мятежникамъ съ рѣчью, въ которой настаивалъ на покорности, обѣщалъ въ такомъ случаѣ уступки ихъ требованіямъ и сумѣлъ безстрашіемъ возбудить довѣріе къ своей особѣ.

Одновременно съ мужествомъ Ричарда, проявленнымъ въ этомъ случаѣ, слѣдуетъ отмѣтить коварный пріемъ, къ которому онъ не разъ прибѣгалъ впослѣдствіи: внѣшней уступчивостью обезоружить противника и затѣмъ, возбудивъ въ немъ довѣріе къ себѣ, исподтишка готовить ударъ, который врасплохъ его уничтожитъ. Уатъ Тайлеръ, Джонъ Балль, мясникъ Строу и другіе предводители мятежа, полные довѣрія къ словамъ короля, разошлись, распустили свои полчища оборванцевъ и, ослабленные разъединеніемъ, каждый по очереди были уничтожены королевскими войсками. Они погибли всѣ, не добившись ни одной изъ уступокъ, торжественно обѣщанныхъ Ричардомъ.

Потѣхи и содержаніе пышнаго двора стоили много. Расточительность вела къ нуждѣ. Нужда — къ наглымъ вымогательствамъ. Вымогательства — къ недовольству народа. Недовольство — къ мятежу.

Рабочія сословія, долго и терпѣливо расплачивавшіяся за безумства своего властителя, нашли себѣ защитниковъ среди дворянства. Во главѣ ихъ всталъ младшій дядя короля, Томасъ, герцогъ Глочестерскій, и заодно съ общинами съ оружіемъ въ рукахъ заставилъ Ричарда подчиниться опекѣ правительственнаго совѣта, назначеннаго парламентомъ.

Ричардъ, застигнутый врасплохъ и безсильный передъ Глостеромъ и парламентомъ, подчинился ихъ требованію, но съ тѣмъ, чтобы подъ маской покорности вѣрнѣе и возможно скорѣе достигнуть возстановленія своего прежняго могущества.

Средствомъ для этого онъ избралъ то, которое избавило его отъ Тайлера, — разъединеніе сплоченныхъ враговъ.

Въ числѣ сторонниковъ Глостера онъ намѣтилъ двухъ, наиболѣе блиставшихъ дарованіями: Генриха Болинброка, старшаго сына герцога Ланкастерскаго, и Томаса Моу брея. Привлечь перваго изъ нихъ, Болинброка, помогъ королю старшій изъ дядей, Ланкастеръ, завистливо смотрѣвшій на возвышеніе герцога Глочестерскаго. Задобрить и привязать къ себѣ Моубрея удалось еще легче и прочнѣе.

Въ 1397 году при помощи этихъ двухъ новыхъ друзей короля Томасъ Глостеръ неожиданно былъ схваченъ и отвезенъ въ Калэ, гдѣ командовалъ Моу брей, и тамъ задушенъ. Одновременно съ арестомъ Глостера Ричардъ окружилъ королевскими войсками парламентъ и вырвалъ силою свою прежнюю свободу власти. За это дѣло Болинброкъ получилъ герцогство Герфордское, а Моубрей — Норфолькское.

Оба новые герцога слишкомъ хорошо и ловко совершили два государственные переворота, чтобы остаться долго приближенными короля и не возбудить въ немъ подозрѣнія въ возможности третьяго, опять во вредъ его самостоятельности. Въ свою очередь и Болинброкъ, и Моубрей не довѣряли Ричарду. Они слишкомъ хорошо знати теперь его ненависть ко всякимъ путамъ свободы власти, слишкомъ близко изучили его способность подъ маской благоволенія таить коварные замыслы, чтобы надѣяться удержаться близъ трона и не погибнуть.

И вотъ однажды Норфолькъ, ѣдучи верхомъ въ Лондонъ вмѣстѣ съ Болинброкомъ, высказалъ ему свои опасенія и предложилъ сообща предпринять мѣры противъ возможной измѣны короля.

Болинброкъ, хитрѣйшій и дальновиднѣйшій изъ этихъ трехъ лукавыхъ друзей, счелъ за лучшее предать Норфолька и тѣмъ удалить на будущее время опаснаго соперника. Онъ отъ слова до слова передалъ королю рѣчи Норфолька.

Съ этого начинается трагедія Шекспира, разсказывая дальнѣйшую судьбу и трагическую гибель Ричарда II.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Король Ричардъ II.

Внукъ короля Эдварда III и сынъ Эдварда, Чернаго принца, и Іоанны Кентской, по первой)' мужу леди Голландъ. Родился въ Бордо въ 1366 г., наслѣдовалъ дѣду въ 1377 г., былъ низложенъ въ 1399 г. и умеръ въ 1400 г.

По описанію одного монаха-современника, который часто видалъ Ричарда II и не разъ бывалъ съ нимъ въ сношеніяхъ, Ричардъ былъ невеликъ ростомъ, бѣлокуръ, лицо имѣлъ круглое, очень красивое, но безъ всякихъ признаковъ бороды и весьма женственное. Цвѣтъ лица у него былъ нѣжно-розовый, но быстро смѣнялся ужасною блѣдностью, когда Ричардъ гнѣвался. Во всѣхъ движеніяхъ былъ суетливъ и неловокъ.

Іоаннъ Гентскій, герцоѣ Ланкастерскій.

Четвертый сынъ короля Эдварда Ш, изъ живыхъ старшій дядя короля Ричарда. Родился въ Гентѣ, въ 1340 г., умеръ въ Эли-Пласъ, лондонской резиденціи епископа Елійскаго, въ 1399 г.

Эдмундъ Ланглейскій, герцогъ Іоркскій.

Пятый сынъ короля Эдварда III. Изъ живыхъ второй по старшинству дядя короля Ричарда. Родился въ Ланглей, около С. Альбани, въ 1341 г., умеръ въ 1402 г.

Генрихъ Болинброкъ, герцого Герфордскій.

Старшій сынъ Іоанна Гентскаго и Бланки Ланкастерской. Родился въ замкѣ Болинброкъ, въ Линкольнширѣ, въ 1366 г. Съ 1399 г. король Англіи Генрихъ IV.

Эдвардъ, герцогъ Омерльскій, ірафъ Рутландскій.

Лордъ-конетабль Англіи, сынъ Эдмунда Іоркскаго и Изабеллы, дочери короля Кастильскаго, Петра Жестокаго. Титулъ герцога Омерльскаго былъ пожалованъ ему Ричардомъ II за содѣйствіе въ переворотѣ 1397 г.

Томасъ Моубрей, графъ Ноттингамскій, герцогъ Норфолькскій.

Получилъ послѣдній титулъ отъ короля Ричарда II за содѣйствіе въ переворотѣ 1397 г. Былъ изгнанъ изъ Англіи въ 1398 г. и отправился въ Іерусалимъ; по возвращеніи оттуда въ 1399 г. скончался въ Венеціи.

Герцогъ Сюррейскій, лордъ-маршалъ Англіи.

Единоутробный братъ короля Ричарда, сынъ сера Голланда и Іоанны Кентской; получилъ герцогство Сюррейское за переворотъ 1397 г.

Монтагъ, графъ Салисбурійскій.

Лордъ Берклей.

Буши, Баготъ, Гринъ, приближенные короля Ричарда.

Графъ Нортумберландскій.

Генрихъ Перси, сынъ его, прозванный Готспуръ.

Лордъ Россъ.

Лордъ Виллоугби.

Лордъ Фитцватеръ.

Епископъ Карляйльскій.

Аббатъ Вестминстерскій.

Сёръ Пирсъ Экстонъ.

Сёръ Стефанъ Скрупъ.

Валлійскій капитанъ.

Садовникъ 1-й.

Садовникъ 2-й.

Конюхъ.

Слуга герцога Іоркскаго.

Королева Изабелла.

Вторая супруга Ричарда II, дочь Карла VI, короля французскаго. Ей было менѣе 12-ти лѣтъ во время отреченія и смерти Ричарда. Послѣ кончины короля ее вернули во Францію.

Элеонора Богунъ, герцогиня Глочестерская.

Вдова Томаса Вудстокскаго, герцога Глочестерскаго, убитаго въ Калэ въ 1397 г., дочь Гумфрея, герцога Герфордскаго. Скончалась въ 1399 г.

Изабелла, герцогиня Іоркская.

Дочь Петра Жестокаго, короля Кастильскаго, первая супруга герцога Эдмунда Іоркскаго, мать герцога Омерльскаго. Шекспиръ представляетъ ее живущей, когда въ дѣйствительности она скончалась въ 1394 г.

Придворная дама королевы.

Лорды, офицеры, герольды, солдаты, придворные дамы и кавалеры.

Дѣйствіе происходитъ въ разныхъ мѣстахъ Англіи и Валлиса, по времени между 29 апрѣля 1398 г. и началомъ марта 1400 г., когда въ Лондонъ было доставлено тѣло Ричарда II.

Трагедія о Королѣ Ричардѣ II.

Актъ первый.

Сцена I.

Лондонъ. Дворецъ короля Ричарда. Входитъ король Ричардъ, Іоаннъ Гентскій, друне дворяне и свита.

К. Ричардъ (¹). Старый Іоаннъ Гентскій, почтенный временемъ Ланкастеръ (²), привелъ ли ты, согласно твоей присягѣ и обѣщанію, сюда Генриха Герфорда, твоего отважнаго сына, здѣсь доказать недавній яростный навѣтъ, — который тогда намъ было недосугъ дослушать, — на герцога Норфолькскаго, Томаса Моубрея?

Гентъ. Да, государь, привелъ.

К. Ричардъ. Скажи еще, ты вникъ ли въ мысли сына?

Не по старинной злобѣ ли винитъ онъ, —

Иль правильно, какъ подданному должно,

Съ уликой налицо его измѣны?

Гентъ. Насколько могъ я вникнуть въ обвиненье, —

Не по враждѣ, а по уликамъ явнымъ,

Что вашему высочеству опасность

Грозитъ.

К. Ричардъ. Позвать ихъ. Пусть лицомъ къ лицу,

Съ нахмуреннымъ челомъ къ челу, при насъ,

Тотъ и другой свободно скажутъ все.

Возбуждены они и гнѣвомъ полны,

Какъ пламя быстрымъ и глухимъ, какъ волны.

Входятъ Болинброкъ и Моубрей.

Болинброкъ. Пусть много лѣтъ счастливыхъ дней узнаетъ

Мой государь, мой повелитель добрый!

Моубрей. Пусть каждый день приноситъ больше счастья,

Пусть небеса, завидуя землѣ,

Безсмертіе пошлютъ коронѣ вашей!

К. Ричардъ. Благодаримъ, — хотя одинъ намъ льститъ,

Что явно изъ взводимыхъ вами другъ

На друга обвиненій въ злой измѣнѣ.

Братъ Герфордскій, что ты имѣешь

противъ герцога Норфолькскаго, Томаса Моубрея?

Болинброкъ. Во-первыхъ [будь свидѣтелемъ мнѣ небо!], —

По долгу преданной любви вассала,

И дорожа покоемъ государя,

Свободный отъ другой причины гнѣва,

Я обвинять явился предъ монархомъ. —

Теперь къ тебѣ я обращаюсь, Моубрей.

Запомни мой привѣтъ: что говорю,

За то отвѣчу тѣломъ на землѣ,

Безсмертною душой — предъ небесами.

Измѣнникъ ты, и чѣмъ знатнѣе родомъ,

Тѣмъ мерзостнѣй тѣмъ меньше стоишь жизни.

Чѣмъ чище, ярче красота небесъ,

Тѣмъ гаже тучъ несущіяся клочья.

Я говорю: ты подлъ и лживъ, какъ бѣсъ

И съ мѣста этого не двинусь прочь я,

Пока не докажу съ мечомъ въ рукахъ,

Въ борьбѣ на смерть — что нынѣ на устахъ!

Моубрей. Холодныя слова всего не скажутъ! —

Не поединокъ бабьей распри — нѣтъ,

Не рѣзкій гамъ двухъ языковъ бранчливыхъ

Поможетъ намъ покончить этотъ споръ.

Кровь горяча: остыть ей только въ битвѣ.

Однако хвастаться смиреньемъ ложнымъ,

Молчать на дерзкій вызовъ — я не стану.

Но къ вашему высочеству почтенье

Не позволяетъ мнѣ дать волю рѣчи.

А то не смолкъ бы я, не возвративъ

Удвоеннымъ упрекъ его въ измѣнѣ.

Его величье крови отстранивъ,

Забывъ на время, что онъ братъ монарха, —

Я говорю: онъ лжетъ, въ лицо плюю,

Зову клеветникомъ, мерзавцемъ, трусомъ.

Чтобъ это подтвердить, готовъ я тотчасъ

Для боя съ нимъ хотя бъ пѣшкомъ бѣжать

На снѣжныя вершины Альпъ иль въ страны

Безлюдныя, куда еще британецъ

Не смѣлъ вступить понынѣ. А покуда,

Вотъ этотъ мечъ не стерпитъ клеветы.

Клянусь надеждами, — лжешь подло ты!

Болинброкъ. Дрожащій трусъ! Бросая мой залогъ,

Отрекся я отъ близости къ монарху,

И отстранилъ мое величье крови,

Которыя боязнь, а не почтенье,

Принудила тебя упомянуть.

Когда грѣховный страхъ въ тебѣ оставилъ

Довольно силъ, чтобы поднять перчатку —

То наклонись. Какъ этимъ, такъ еще

Обрядами другими поединка

Я докажу при всѣхъ мои слова.

Моубрей. Я подниму залогъ. Клянусь мечомъ,

Возложеннымъ мнѣ рыцарствомъ на плечи,

Я отвѣчать тебѣ готовъ при всѣхъ

Условіяхъ законныхъ поединка.

Сѣвъ на коня, пусть свѣта я лишусь,

Когда я лжецъ иль за неправду бьюсь! —

К. Ричардъ. Но въ чемъ же, братъ мой, Моубрея винишь ты?

Должно быть, грѣхъ его великъ, когда

Намъ злую мысль о немъ внушить способенъ.

Болинброкъ. Смотри. Цѣною жизни утверждаю,

Что Моубрей восемь тысячъ ноблей взялъ

Какъ будто бы для королевскихъ войскъ (³) (⁴).

Онъ удержалъ ихъ и потомъ растратилъ,

Какъ лживый негодяй, предатель подлый.

Затѣмъ еще — я докажу въ борьбѣ

Иль здѣсь, иль въ самыхъ отдаленныхъ странахъ,

Когда-либо увидѣнныхъ британцемъ,

Что всѣхъ измѣнъ за восемнадцать лѣтъ,

Предательски свершонныхъ въ этомъ краѣ.

Источникъ — Моубрей. Онъ зачинщикъ ихъ.

Затѣмъ, я говорю и докажу

Погибелью его позорной жизни,

Что онъ убійство Глостера задумалъ

Довѣрчивыхъ враговъ подговорилъ, —

Потомъ, какъ трусъ-предатель, далъ истечь

Душѣ невинной сквозь потоки крови.

И эта кровь, какъ Авеля, взываетъ,

Изъ нѣдръ земли безмолвныхъ, вопія

О справедливости и грозной карѣ.

Клянусь цѣною чести, мнѣ врожденной,

Я ихъ свершу или паду сраженный! —

К. Ричардъ. Какъ высоко паритъ его рѣшимость!

Томасъ Норфолькскій, что отвѣтишь ты?

Моубрей. О пусть мой государь, свое лицо

Закрывъ, велитъ своимъ ушамъ оглохнуть,

Пока я обнажу, какъ онъ клевещетъ,

Какъ Богу онъ и честнымъ людямъ гадокъ!

К. Ричардъ. Моубрей, глаза и слухъ нашъ безпристрастны.

Будь онъ намъ братъ родной, нѣтъ — даже сынъ

[А онъ лишь моего отца племянникъ],

Клянусь почтеньемъ къ скиптру моему,

Такая близость къ королевской крови

Ему ни льготъ, ни выгодъ не дала бы,

Не сдѣлала-бъ пристрастной нашу твердость.

Онъ подданный намъ, Моубрей, какъ и ты.

Свободно и безстрашно говори. —

Моубрей. Ну, Болинброкъ, тогда до сердца вплоть

Чрезъ лживое отверстье глотки — врешь ты!

Три части денегъ, данныхъ мнѣ въ Калэ,

Я далъ его высочества солдатамъ.

Одну же часть, спросившись, удержалъ

Въ уплату суммъ, мнѣ должныхъ государемъ

За тѣ большія траты, что я сдѣлалъ,

Когда въ Парижъ за королевой ѣздилъ.

Что? — Проглотилъ? — Надъ Глостеромъ злодѣйство

Не я свершилъ, но, къ моему несчастью,

Тутъ пренебрегъ моею клятвой долгу.

[Къ Генту]. А что до васъ, мой благородный лордъ, —

Отецъ почтенный моего врага, —

Однажды я устроилъ вамъ засаду…

Проступокъ, что терзаетъ скорбный духъ мой.

Но при послѣднемъ таинствѣ причастья

Я въ томъ покаялся, молилъ у васъ

Прощенья и, надѣюсь, былъ прощенъ.

Вотъ вся моя вина. Все остальное

Исходитъ отъ лукавства негодяя,

Предателя и выродка людского.

Все это я отважно защищу

И самъ въ отвѣтъ бросаю мой залогъ

Къ ногамъ того надменнаго злодѣя,

И докажу при всѣхъ, что честенъ я,

Исторгнувъ лучшій цвѣтъ его крови…

О, государь, скажи скорѣй, куда

Явиться мнѣ для Божьяго Суда! —

К. Ричардъ. Довѣрьтесь мнѣ, разгнѣванные лорды,

И дайте вашу желчь изгнать безкровно.

Хоть и не врачъ, возьму его права я:

Глубокій гнѣвъ, глубоко уязвляя,

Не лѣчитъ насъ, но мучаетъ напрасно.

Къ тому же кровь пускать теперь опасно (⁵).

[Къ Генту]. Уймемъ ихъ гнѣвъ, пока онъ не въ разгарѣ.

Я Моубрея уговорю, ты — Гарри.

Гентъ. Въ мои года мирить велитъ намъ Богъ.

Брось, милый сынъ мой, Норфолька залогъ!

К. Ричардъ. А Норфолькъ броситъ твой.

Гентъ. Отвѣтъ — молчанье?

Не я тебѣ велю, а послушанье.

К. Ричардъ. Брось, Норфолькъ, я велю.

Моубрей. Я брошусь самъ,

О страшный властелинъ, къ твоимъ ногамъ!

Вся жизнь моя въ твоихъ рукахъ, она

Тебѣ моей присягой отдана.

Но имя честное, что на могилѣ

Останется, — позорить я не въ силѣ.

Я здѣсь отравленъ ядомъ клеветы і, о

ГІ нѣтъ мнѣ исцѣленья, если ты

Не дашь мнѣ потопить въ крови его

Смертельнаго позора моего.

К. Ричардъ. Смирись! — Львы леопардовъ укрощаютъ (⁶).

Моубрей. Пусть такъ! Но пятенъ съ шерсти не смываютъ (⁷).

Сними позоръ и я залогъ отдамъ.

Чистѣйшій кладъ, который, смертнымъ, намъ,

Ввѣряетъ жизнь, есть наша честь святая.

Мы безъ нея лишь глина расписная.

Какъ перлъ въ ковчежцѣ за замкомъ лежитъ,

Такъ гордый духъ въ груди людской сокрытъ.

Мнѣ честь — что жизнь: она срослась со мною.

Отнимешь честь — разлучишь и съ душою.

Дай, государь, ее мнѣ защитить!

Пусть съ ней умру! Мнѣ безъ нея не жить!

К. Ричардъ [Болинброку]. Братъ, возврата ему залогъ, начни…

Болинброкъ. Нѣтъ, государь. Нѣтъ, Боже сохрани!

Въ присутствіи отца мнѣ преклониться,

Какъ нищему позорно извиниться

Предъ наглецомъ? Нѣтъ! — Если мои языкъ

Такъ уязвилъ бы честь мнѣ хоть на мигъ

И рабскія слова шепнулъ, — зубами

Я бъ откусилъ его, потомъ губами

Кровавыми я бъ выплюнулъ его

Въ убѣжище стыда — въ его чело!

[Гентъ уходитъ.

К. Ричардъ. Мы рождены повелѣвать, а не

Просить. И если помирить нельзя васъ,

Готовьтеся отвѣтить вашей жизнью

Въ день Ламберта (⁸) предъ нами въ Ковентри.

Тамъ разрѣшатъ мечи и копья вскорѣ,

Кто виноватъ, кто правъ въ надменной ссорѣ.

Я вижу, здѣсь безсильна дальше рѣчь

И долженъ Божій Судъ вашъ споръ пресѣчь.

Чтобъ дать исходъ ихъ пылкому упорству,

Лордъ Маршалъ (⁹), дай приказъ къ единоборству.

[Уходятъ.

Сцена II.

Дворецъ герцога Ланкастерскаго. Входятъ Іоаннъ Гентскій и герцогиня Глочестерская.

Гентъ. Да, съ Вудстокомъ мое родство и дружба

Мнѣ говорятъ сильнѣе, чѣмъ твой плачъ

О мщеньи палачамъ его. — Но такъ какъ

Возмездіе находится въ рукахъ,

Свершившихъ этотъ грѣхъ непоправимый,

То предадимъ обиду небесамъ.

Они, когда созрѣетъ часъ для мести,

Прольютъ ее на злыхъ дождемъ горючимъ.

Герцогиня. Тебя родство сильнѣй не возбуждаетъ?

Иль въ старческой крови огня нѣтъ больше?

Семь сыновей Эдварда — ты средь нихъ —

Какъ семь амфоръ его священной крови,

Какъ семь прекрасныхъ вѣтокъ дуба были.

Одни амфоры высушила смерть,

Иныя вѣтви срѣзала судьба…

Но Томасъ, мужъ мой, жизнь моя, мой Глостеръ, —

Одинъ фіалъ священной крови полный, —

Побѣгъ цвѣтущій царственнаго корня —

Разбитъ и драгоцѣнный сокъ пролился,

Отрубленъ и листва его завяла,

Убитъ, убитъ кровавымъ топоромъ! —

Ахъ, Гентъ, вѣдь кровь его твоя! То ложе,

То чрево, все, что сдѣлало тебя,

Создало и его: и хоть ты дышешь,

Но въ немъ и ты сраженъ: ты какъ бы далъ

Почти на смерть отца твое согласье,

Перенося спокойно гибель брата.

Онъ твоего отца живой былъ снимокъ.

Нѣтъ, не зови терпѣньемъ это, Гентъ, —

Отчаяньемъ. — Снеся злодѣйство это,, о

Ты указалъ тропу къ твоей же жизни,

Уча убійцъ зарѣзать и тебя.

Что у простыхъ людей зовутъ терпѣньемъ —

Есть трусость, да, для благородныхъ душъ!

Что мнѣ сказать? — Свою же жизнь спасая,

Отмсти за смерть супруга моего.

Гентъ. То дѣло Божіе. Его намѣстникъ,

Помазанный передъ лицомъ небесъ,

Убилъ его и, если нечестиво,

Пусть небо мститъ. — Я жъ никогда руки

Не подниму на ставленника Бога.

Герцогиня. Кому жъ, увы, излить мои стенанья?

Гентъ. Защитнику вдовицъ и сирыхъ — Богу.

Герцогиня. Ну что жъ, пусть такъ. Прощай же, старый Гентъ.

Ты въ Ковентри поѣдешь, чтобы видѣть,

Какъ съ Герфордомъ сразится подлый Моубрей?

Смерть Глостера! Мечъ Герфорда удвой,

Чтобъ глубже онъ въ грудь Моубрея вонзился…

И, если не удастся первый натискъ,

Пускай его грѣхи такъ будутъ тяжки,

Что, проломивъ хребетъ его коня,

Повергнутъ навзничь всадника на землю

Къ ногамъ побѣднымъ Герфорда! — Прощай,

Вдова того, кто былъ твой братъ, должна

Съ подругой скорбью кончить жизнь одна…

Гентъ. Сестра, прощай. Я въ Ковентри спѣшу.

Дай Богъ тебѣ добра, какъ мнѣ! Прости!

Герцогиня. Постой еще минуту! — Скорбь, упавъ,

Стремится вверхъ, чѣмъ тяжелѣй — тѣмъ выше.

Едва начавъ, я вздумала проститься…

Печаль не тамъ кончается, гдѣ мнится…

Напомни обо мнѣ Эдмунду Іорку…

Ну вотъ и все. — Не уходи, постой! —

Хоть это все — побудь еще со мной.

Сейчасъ я вспомню… Передай… о, что?

Пусть въ Плаши поспѣшитъ ко мнѣ онъ… Боже!

Что тамъ увидитъ старый Іоркъ? Ни ложа,

Ни очага, — однѣ пустыя стѣны,

Безлюдный дворъ, вотъ все, что узритъ онъ.

А какъ привѣтъ, услышитъ только стонъ.

Нѣтъ, поклонись, но здѣсь его не жду я…

Что скорбь искать, когда ей полонъ свѣтъ?!

Въ отчаяньи… безплодно негодуя,

Умру… Прими предсмертный мой привѣтъ! —

[Уходятъ.

Сцена IIL

Сцена въ Ковентри. Входятъ гордъ Маршалъ и герцогъ Омерльскій.

Маршалъ, Милордъ Омерль, готовъ ли Гарри Герфордъ?

Омерль. Отъ головы до ногъ и рвется въ бой.

Маршалъ. И герцогъ Норфолькскій отважно, бодро

Ждетъ только призыва трубы сигнальной.

Омерль. Итакъ, борцы готовы, ожидая

прибытія его величества.

Фанфары трубъ. Входитъ К. Ричардъ со свитой, Гентъ, Буши, Баготъ, Гринъ и другіе. Когда они сѣли, входитъ вооруженный Моубрей, отвѣтчикъ, съ Герольдомъ.

К. Ричардъ. Маршалъ, узнай у этого борца,

Зачѣмъ сюда пришелъ вооруженный.

Спроси, какъ звать его и клятву дать

Заставь, что правду защищать пришелъ онъ.

Маршалъ. Во имя Господа и короля

Скажи, кто ты, зачѣмъ ты здѣсь съ оружьемъ,

Съ кѣмъ хочешь ты сразиться и за что.

По рыцарски отвѣть, безъ лжи, правдиво —

И защититъ тебя и Богъ, и доблесть!

Моубрей. Мнѣ имя Томасъ Моубрей, герцогъ Норфолькскій.

Явился я согласно данной клятвѣ,

[Ее нарушить — Боже сохрани!]!

Чтобъ защищать здѣсь честь и вѣрность Богу

И королю съ прямымъ его потомствомъ —

на вызовъ герцога Герфордскаго, —

И съ помощью Господней и меча

Здѣсь доказать, себя обороняя,

Что онъ предатель Бога и монарха. —

Невинности моей защитникъ — небо!

Фанфары. Входитъ вооруженный Болинброкъ, обвинитель, съ Герольдомъ.

К. Ричардъ. Маршалъ, спроси, кто этотъ рыцарь тамъ,

Какъ звать его, зачѣмъ сюда пришелъ,

Покрытый сталью боевой одежды, —

Пускай затѣмъ, какъ требуетъ законъ,

Предъ нами онъ изложитъ правду дѣла.

Маршалъ. Какъ звать тебя? Зачѣмъ ты здѣсь предсталъ

Предъ королемъ среди его арены?

Кто твой противникъ, въ чемъ винишь его ты?

Отвѣть, какъ рыцарь правый передъ Богомъ.

Болинброкъ. Я — Гарри Герфордскій, Ланкастерскій, Дербійскій.

Вооруженъ стою, чтобъ доказать

При помощи небесъ и силы тѣла

предъ королемъ, что Томасъ Моубрей, герцогъ Норфолькскій,

Предатель злостный и опасный Бога,

Монарха моего и самого

Меня. Невинному — Господь защита!

Маршалъ. Да не дерзнетъ подъ страхомъ смертной казни

Никто вступать въ арену, исключая

Меня и тѣхъ герольдовъ, кто назначенъ

Со мной слѣдить за ходомъ поединка! —

Болинброкъ. Лордъ Маршалъ, дай мнѣ руку государя

Поцѣловать, колѣно преклонивъ

Передъ его величествомъ! Мы оба

Какъ пилигримы передъ долгимъ, труднымъ

Путемъ. Дай намъ торжественно проститься, о

И пожелать добра друзьямъ и братьямъ.

Маршалъ. Истецъ желаетъ, на прощанье съ вашимъ

Высочествомъ, колѣнопреклониться.

К. Ричардъ. Мы сами спустимся обнять его.

Братъ Герфордскій, пускай твою правдивость

Докажетъ бой! Но знай, что справедливость, —

Когда падешь, — позволивъ плакать намъ,

Не разрѣшаетъ мстить твоимъ врагамъ. —

Болинброкъ. О, слезъ такихъ не буду стоить я,

Когда погибну отъ его копья! 6о

Какъ мѣтокъ, вѣренъ, сокола полетъ,

Такъ — мой ударъ. Онъ Моубрея убьетъ.

Мой добрый лордъ, привѣтъ тебѣ прощальный,

А также и тебѣ, мой братъ Омерльскій.

Не боленъ я, хоть, можетъ, смерть близка, —

Но молодъ, бодръ и грудь моя легка.

Теперь, какъ на пирахъ, я подъ конецъ

Сладчайшее оставилъ: — мой отецъ!

О ты, земной создатель этой крови,

Чей юный духъ во мнѣ перерожденный

Съ двойною мощью помогаетъ мнѣ

Достать надъ головой вѣнецъ побѣдный!

Твоей мольбой дай крѣпость этой бронѣ,

Благословеньемъ заостри копье,

Чтобы, какъ въ воскъ, въ грудь Моубрея вонзилось,

И помоги прославить имя Гента

Отважнымъ, славнымъ поведеньемъ сына.

Гентъ. Дай Богъ тебѣ успѣха въ правомъ дѣлѣ!

Какъ молнія будь быстръ во время битвы.

Удары за ударами, все множась,

Пускай падутъ, какъ страшный громъ на шлемъ

Противнаго и вреднаго врага!

Отваженъ будь. Живи!

Болинброкъ. Да будутъ живы

Моя невинность и святой Георгій!

Моубрей. Какой бы ни послалъ мнѣ жребій Богъ,

Здѣсь побѣдитъ или погибнетъ вѣрный

Присягѣ, честный и правдивый рыцарь.

Нѣтъ! Плѣнникъ никогда съ такимъ восторгомъ

Своихъ цѣпей неволи не бросалъ

И съ золотой свободой не встрѣчался,

Съ какимъ идетъ моя душа, ликуя,

На пиръ борьбы съ моимъ врагомъ заклятымъ.

Мой государь, товарищи, друзья,

Желаю я вамъ счастья въ этомъ мірѣ.

Какъ на игру иду я въ этотъ бой.

Спокойна совѣсть праваго душой.

К. Ричардъ. Прощай, милордъ. Увѣренно слѣжу я,

Какъ доблесть, честь, единство образуя,

Слились во взглядѣ у тебя. [Маршалу]. Начните.

Маршалъ. Гарри Герфордскій, Ланкастерскій, Дербійскій,

Прими копье и Богъ тебѣ защита!

Болинброкъ. Какъ крѣпость твердъ въ надеждѣ я! Аминь.

Маршалъ [Герольду]. Вручи это копье Томасу, герцогу Норфолькскому.

1-й Герольдъ. Гарри Герфордскій, Ланкастерскій, Дербійскій,

Стоитъ въ защиту Бога и монарха,

Подъ страхомъ слыть лжецомъ и негодяемъ,

здѣсь доказать, что герцогъ Норфолькскій, Томасъ

Измѣнникъ Богу, королю, ему, — Моубрей,

И въ бой его отважно вызываетъ.

2-й Герольдъ. Здѣсь стоитъ Томасъ Моубрей, герцогъ Норфолькскій,

Подъ страхомъ слыть лжецомъ и негодяемъ,

Чтобъ защитить себя и доказать,

что Генрихъ Герфордскій, Ланкастерскій, Дербійскій

Измѣнникъ Богу, королю, ему. Онъ

Отважно принимаетъ этотъ вызовъ

И только ждетъ начала поединка.

Маршалъ. Играйте, трубы и впередъ, бойцы!

[Трудный сигналъ атаки.

Стойте! Король свой жезлъ внизъ опустилъ.

К. Ричардъ. Вели сложить имъ шлемы ихъ и копья.

Пускай вернутся оба на мѣста.

Пойдемте въ сторону. Играйте, трубы,

Пока мы не объявимъ имъ рѣшенья (¹⁰).

[Продолжительныя фанфары

Придите ближе

И слушайте, что нашъ совѣтъ рѣшилъ. —

Чтобъ землю родины не осквернять

Безцѣнной кровью, вскормленною ею,

Затѣмъ что намъ противенъ дикій видъ

Гражданскихъ язвъ отъ братскаго оружья, —

Въ виду того, что васъ двоихъ снѣдаютъ

Орлиная гордыня честолюбья,

Заносчивость мечтаній, зависть, злоба,

Желанье разбудить въ отчизнѣ миръ,

Почившій сномъ ребенка въ колыбели, —

Ужаснымъ боемъ барабановъ грозныхъ,

Крикливыхъ трубъ блеяньемъ рѣзко-звучнымъ,

Бряцаніемъ оружія стального, —

А это все встревожитъ миръ, страну

И насъ, заливъ потокомъ братской крови, —

То мы рѣшили васъ изгнать. Ты, Гарри,

До той поры, пока два раза пять

Не смѣнится обильныхъ жатвъ на нивахъ,

Не долженъ воздыхать о нашихъ странахъ,

Тропой изгнанія вдали блуждая.

Болинброкъ. Да будетъ такъ! Моя душа найдетъ

Одно лишь утѣшеніе въ изгнаньи:

Что то же солнце, грѣя здѣсь, даетъ

Своимъ лучомъ вамъ — счастье, мнѣ — страданье.

К. Ричардъ. Норфолькъ, тебѣ тягчайшій приговоръ

Мы, нехотя, должны произнести.

Лѣнивый ходъ часовъ не обозначитъ

Предѣла для изгнанья твоего.

Жестокія слова: «на вѣкъ уйди

Подъ страхомъ смерти», произносимъ мы.

Моубрей. Вашъ приговоръ тяжелъ, мой государь.

Изъ вашихъ устъ его я не предвидѣлъ.

Награды, не глубокаго несчастья

Быть изгнаннымъ, какъ всякій проходимецъ,

Отъ вашего величества я ждалъ.

Родную рѣчь, которой сорокъ лѣтъ

Учился я, приходится мнѣ бросить.

И мой языкъ мнѣ такъ же сталъ не нуженъ,

Какъ скрипка, струнъ лишенная, иль арфа

Иль чудный инструментъ, чехломъ закрытый,

Иль все равно открытый, но въ рукахъ,

Которыя владѣть имъ не умѣютъ.

Вы какъ въ тюрьму языкъ мой заключили,

Замкнувъ двойной подъемной дверью устъ.

Невѣжество тупое, безъ просвѣта

Тюремщикомъ моимъ отнынѣ будетъ

Я слишкомъ старъ, чтобъ ластиться мнѣ къ нянькѣ

И много жилъ, чтобъ школьникомъ быть вновь.

Что жъ какъ не смерть мнѣ это испытанье,

Обрекшее на вѣчное молчанье?!

К. Ричардъ. Ты тщетно ждешь слезы изъ нашихъ глазъ, —

Ничто теперь не поколеблетъ насъ.

Моубрей. Тогда закройтесь для отчизны очи

И погрузитесь въ тѣнь безсмѣнной ночи!!

К. Ричардъ. Вернись и клятву унеси съ собой.

На мечъ нашъ руки возложивъ, вы оба

Клянитесь только вашимъ долгомъ небу

(Мы нашу долю съ вами изгоняемъ)

Сдержать все то, что мы предпишемъ вамъ:

Вы никогда (въ чемъ небо будь вамъ въ помощь!)

Не сблизитесь въ изгнаніи другъ съ другомъ.

Не свидитесь нигдѣ, не примиритесь,

Не станете писать, ни сожалѣть,

Ни погашать вражды домашній пылъ

Въ коварныхъ замыслахъ, соединясь,

Чтобы вредить иль мстить какъ мнѣ, такъ тоже

Державѣ нашей, людямъ и странѣ.

Болинброкъ. Я клянусь.

Моубрей. И я сдержать все это.

Болинброкъ. Норфолькъ! Хоть мы враги съ тобой, но слушай:

Вѣдь, если бы король позволилъ намъ,

Одна изъ нашихъ душъ парила бъ въ небѣ,

Изъ гроба тѣла изгнанная прочь,

Какъ изгнаны изъ родины мы тѣломъ.

Сознайся же въ измѣнѣ до ухода.

Не уноси съ собою въ путь далекій

На совѣсти грѣховной эту тяжесть.

Моубрей. Нѣтъ, Герфордъ, если я предатель, имя

Мое пусть исключатъ изъ книги жизни.

Пусть неба я лишусь, какъ здѣсь — отчизны.

Тебя же Богъ, ты самъ, да я лишь знаемъ

И скоро, я боюсь, король узнаетъ.

Прощайте всѣ! Не сбиться мнѣ съ пути

Лишь въ Англію дороги не найти!

К. Ричардъ. Мой дядя, я въ глазахъ твоихъ читаю

Печаль твоей души. Твой мрачный видъ

Изъ времени изгнанья сына отнялъ

Четыре года. [Болинброку.] Шесть морозныхъ зимъ

Ты не обнимешься съ отцомъ твоимъ.

Болинброкъ. Какъ много лѣтъ въ одномъ ничтожномъ словѣ!

Четыре года вдругъ, какъ сонъ, прошли

Отъ словъ твоихъ. Такъ дышатъ короли!

Гентъ. Благодарю тебя, что для меня

Ты сокращаешь срокъ изгнанья сына.

Но мало въ томъ отрады старику:

Пока, смѣнивъ всѣ мѣсяцы, минуютъ

Шесть долгихъ лѣтъ разлуки съ нимъ, уже

Свѣтильникъ этой жизни, эти очи

Отъ дряхлости померкнутъ въ вѣчной ночи.

Огарокъ мой давно сгоритъ до тла

И смерть отниметъ все, что жизнь дала.

К. Ричардъ. Ты можешь, дядя, много лѣтъ прожить.

Гентъ. Мгновенья ты не въ силахъ подарить!

Убавить дни, лишить ночей ты можешь,

Но часомъ этой жизни не умножишь.

Ты властенъ углубить морщины на челѣ,

Но сгладить ихъ — увы! — нѣтъ власти на землѣ.

Живого словомъ можешь ты убить,

Но мертваго тебѣ не воскресить…

К. Ричардъ. По зрѣлому сужденью изгнанъ сынъ твой.

И самъ ты былъ участникъ въ приговорѣ.

Что жъ ты теперь противишься рѣшенью?

Гентъ. Вещь сладкая горька пищеваренью.

Судить вы мнѣ велѣли и карать,

Гдѣ, какъ отцу, хотѣлось защищать.

Будь онъ чужой мнѣ, не мое дитя,

Смягчить бы кару могъ принудить я.

Я думалъ избѣжать пятна пристрастья

И сдѣлался виновникомъ несчастья

Для самого себя. Я ждалъ, что вы

Найдете судъ мой строгимъ. Нѣтъ — увы! —

Не различивъ родительской печали,

Безмолвьемъ мнѣ себя казнить вы дали.

К. Ричардъ. Прощай, мой братъ. [Генту.] Прощальный свой привѣтъ

Дай тоже ты. Онъ изгнанъ на шесть лѣтъ.

[Фанфары. Уходитъ К. Ричардъ и свита,

Омерль. Прощай, мой братъ. Чего сказать нельзя,

О томъ письмомъ ты извѣстишь меня.

Маршалъ. Милордъ, пока я не прощаюсь съ вами.

Я провожу васъ съ вашими друзьями.

Гентъ. Зачѣмъ, мой сынъ, ты на слова такъ скупъ,

Что на привѣтъ друзей не отвѣчаешь?

Болинброкъ. Я берегу ихъ, чтобъ проститься съ вами,

Гдѣ языку придется щедрымъ быть,

Чтобы излить обилье скорби сердца.

Гентъ. Но скорбь твоя — отсутствіе на время.

Болинброкъ. Безъ радостей что жизнь намъ, какъ не бремя?

Гентъ. Повѣрь, шесть лѣтъ промчатся, какъ стрѣла.

Болинброкъ. Но не для тѣхъ, чья доля тяжела.

Гентъ. Изгнанью дай названіе прогулки.

Болинброкъ. Нѣтъ, этого мнѣ не позволитъ сердце.

Оно зоветъ насиліемъ изгнанье.

Гентъ. Печальный ходъ твоихъ усталыхъ ногъ

Считай за фольгу: и камей безцѣнный

Возврата въ родину ее покроетъ (¹¹).

Болинброкъ. Нѣтъ, каждый изъ томительныхъ шаговъ

Напомнитъ мнѣ скорѣе, какъ далекъ я

Отъ драгоцѣнностей любимыхъ сердца.

Неужли мнѣ учиться ремеслу

Скитанья по чужбинѣ, чтобъ потомъ,

Свободу получивъ, гордиться тѣмъ,

Что я служилъ поденщикомъ печали?

Гентъ. Вездѣ, гдѣ око неба свѣтитъ, тамъ

Для мудраго убѣжище и пристань.

Учи необходимость такъ судить.

Покорность ей есть лучшая заслуга.

Считай, что не король тебя изгналъ,

Но ты его. Печаль сильнѣе давитъ,

Гдѣ видитъ, что подъ нею гнутся. Ты

Скажи себѣ, что посланъ мной на подвигъ,

Не изгнанъ королемъ. Вообрази,

Что жадная чума здѣсь воцарилась

И ты бѣжишь въ незараженный край.

Представь себѣ, что дорогое сердцу

Живетъ не тамъ, гдѣ былъ ты, а гдѣ будешь.

Вообрази, что птички — музыканты,

Трава, что топчешь, — праздничный коверъ,

Цвѣты же — дамы, и твое блужданье

Въ прелестную прогулку обратится.

Повѣрь, печаль терзаетъ меньше тѣхъ,

Кто посылаетъ ей навстрѣчу смѣхъ.

Болинброкъ. О, кто бы могъ сносить въ рукѣ огонь,

О вѣчныхъ льдахъ Кавказа помышляя?

Кто можетъ утолять смертельный голодъ

Мечтаніемъ о пиршествѣ роскошномъ?

Кто въ силахъ въ декабрѣ, въ снѣгу валяясь,

Жары іюньскихъ дней воображать?

Воспоминанія былого счастья

Усилить только могутъ бремя горя.

Нѣтъ! Скорбь всего сильнѣй томитъ.

Когда не ранить въ кровь, а лишь щемитъ.

Гентъ. Иди, мой сынъ. Я бы спѣшилъ уйти

Въ твои года, обиженный, какъ ты.

Болинброкъ. О, Англія, прости! О, чудный край!

Кормилица моя и мать родная!

Я буду гордъ всегда, вездѣ однимъ:

Хоть и вдали — быть дѣтищемъ твоимъ!

[Уходятъ.

Сцена IV.

Дворъ. Входятъ К. Ричардъ, Баготъ и Гринъ съ одной стороны, Герцогъ Омерльскій — съ другой.

К. Ричардъ. Мы наблюдали. Братъ Омерль, далеко ль

Съ высокимъ Герфордомъ вы разлучились?

Омерль. «Высокій Герфордъ», разъ такъ вами названъ,

Покинутъ мною на большой дорогѣ.

К. Ричардъ. Что жъ, много слезъ пролито было вами?

Омерль. Мной — ни единой, развѣ что отъ вѣтра,

Который прямо дулъ въ лицо такъ сильно,

Что пробудилъ сонливый насморкъ и

Слезой украсилъ наше разставанье.

К. Ричардъ. Ну что нашъ братъ сказалъ вамъ на прощанье?

Омерль. «Будь счастливъ!»

А такъ какъ мнѣ въ душѣ надъ этимъ словомъ

Кощунствовать казалося противнымъ,

То я сумѣлъ представиться тогда

Лишеннымъ адовъ подъ бременемъ печали.

Ей-Богу, ради бъ пожеланья счастья

Хотя бы годъ прибавили къ изгнанью

Ему, я бъ ихъ наговорилъ безъ счету,

Но, разъ тому не быть, — молчалъ.

К. Ричардъ. Онъ братъ намъ, братъ… Но много есть сомнѣній,

Что послѣ минованья срока ссылки,

Сюда онъ явится къ друзьямъ своимъ.

Мы сами, Буши, Баготъ вотъ и Гринъ

Глядѣли, какъ онъ льстилъ простонародью,

Желая каждому проникнуть въ сердце

Смиреннымъ, панибратскимъ обращеньемъ,

Какъ расточалъ почтеніе холопамъ,

Какъ чаровалъ поденщиковъ улыбкой,

Покорностью своей судьбѣ, какъ будто

Изгнали съ нимъ все милое народу., о

Передъ торговкой устрицъ шляпу снялъ онъ.

На крикъ извозчиковъ: «Господь съ тобой!» —

Онъ гибкія колѣна преклонилъ,

Сказавъ: «Спасибо, граждане, друзья».

Какъ будто Англія его наслѣдье

И нашихъ подданныхъ онъ вся надежда.

Гринъ. Ну, онъ ушелъ — съ нимъ мысли эти прочь.

Пора заняться намъ ирландскимъ бунтомъ,

Крутыя мѣры нужны, государь.

Бездѣйствіе даетъ врагамъ возможность

Насъ превзойти и силой, и числомъ.

К. Ричардъ. Мы лично на войну ведемъ войска.

Что до казны, то слишкомъ пышный дворъ

И щедрости ее пооблегчили —

И вынуждены мы помѣстья наши

Въ аренду сдать. Доходовъ этихъ намъ

Пока довольно. Если же не хватитъ —

Намѣстники получатъ наши бланки (¹²),

Съ которыми, узнавъ, кто побогаче,

Получатъ право собирать съ нихъ деньги,

Чтобъ ихъ доставить намъ для нашихъ нуждъ.

Мы жъ двинемся въ Ирландію немедля.

Входитъ Буши.

Буши, какія новости?

Буши. Старикъ Джонъ Гентскій тяжко заболѣлъ,

Мои государь. Прислалъ просить онъ ваше

Величество пожаловать къ нему.

К. Ричардъ. Гдѣ онъ лежитъ?

Буши. Въ Эли-Гоузѣ.

К. Ричардъ. Внуши, Господь, врачу его, молю,

Скорѣе на тотъ свѣтъ его спровадить!

Холста въ его ларяхъ достанетъ намъ,

Чтобы одѣть солдатъ для войнъ ирландскихъ.

Дай Богъ, чтобъ какъ ни торопились мы,

А все-таки пришли бы слишкомъ поздно!

Всѣ. Аминь.

[Уходятъ.

Актъ второй.

Сцена I.

Эли-Гоузь. Іоаннъ Гентскій на ложѣ. Герцогъ Іоркскій и другіе возлѣ него.

Гентъ. Прядетъ король, чтобъ могъ я вздохъ послѣдній

Въ совѣтъ его безумству обратить?

Іоркъ. Не мучь себя, не напрягай дыханья.

Совѣты тщетны: онъ имъ не внимаетъ.

Гентъ. Но, говорятъ, рѣчь тѣхъ, кто умираетъ,

Насилуетъ вниманье, какъ созвучья. —

Предсмертныхъ словъ не тратятъ безразсудно

И дышатъ правдой тѣ, кто дышитъ трудно.

Рѣчь отходящихъ въ вѣчность, умолкая,

Сильнѣе словъ съ улыбкой на лицѣ,

Замѣтнѣй цѣлой жизни — смерть людская.

Закатъ у солнца, музыка въ концѣ,

(Какъ сладости послѣдній вкусъ пріятнѣй)

Врѣзаютъ въ воспоминанье внятнѣй

Минувшаго давно. Пусть Ричардъ глухъ

Къ рѣчамъ живыхъ! Мои — разбудятъ слухъ!

Іоркъ. Нѣтъ, льстивыми рѣчами онъ заложенъ,

Хвалой его величью и стихами

Похабными, которыхъ вредный смыслъ

Плѣнителенъ для молодыхъ людей, —

Извѣстьями о модахъ итальянскихъ,

Которымъ нашъ народъ, какъ обезьяны,

Старается покорно подражать.

Является ли гдѣ на свѣтѣ новость

[Хоть пошлая, была бы только модной!],

Которую ему не поднесли бы?

Не принимаютъ во-время совѣтовъ,

Гдѣ возстаетъ на свѣтлый разумъ воля.

Не сбить того, кто самъ свой выбралъ путь!

Нѣтъ, — разума въ него ужъ не вдохнуть.

Гентъ. Мнѣ мнится, я пророкъ, вновь вдохновленный,

И такъ о немъ вѣщаю, умирая:

Развратный пылъ его не можетъ длиться;

Большой огонь себя же истощаетъ;

Дождь мелкій дологъ, ливень же коротокъ;

Кто вскачъ летитъ, тотъ скоро устаетъ;

Кто жадно ѣстъ, тотъ давится отъ пищи.

Тщеславіе, какъ ненасытный коршунъ,

Съѣвъ свой запасъ, себя собой питаетъ.

Да, этотъ тронъ царей, державный островъ,

Страна величія, престолъ для Марса,

Второй Эдемъ, рай новый на землѣ,

Твердыня, что воздвигнута природой

Противъ заразы и руки войны,

Счастливый родъ людей, міръ въ маломъ видѣ,

Жемчужина въ оправѣ водъ сребристой,

Служащей ей подобіемъ стѣны,

Иль рвомъ глубокимъ для защиты дома

Отъ зависти другихъ народовъ міра, —

Оплотъ святой! О, Англія родная!

Кормилица! Мать столькихъ королей,

Великихъ мощью, славныхъ по рожденью,

Извѣстныхъ міру въ самыхъ дальнихъ странахъ

Служеньемъ рыцарскимъ Христовой Церкви

Въ упрямой Іудеѣ, тамъ, гдѣ гробъ

Спасителя людей и Сына Дѣвы!

И этотъ дорогой, священный край,

Славнѣйшій изо всѣхъ во всей вселенной —

Теперь въ наймы, — я въ смертный часъ вѣщаю! —

Какъ мыза, какъ простая ферма отданъ.

Да! Англія, царица водъ морскихъ,

Которыя въ завистливомъ волненьи

Объемлятъ берега — посрамлена

Оковами пергамента въ чернилахъ.

Та Англія, что только покоряла,

Теперь сама собой покорена.

Ахъ, если бъ этотъ срамъ исчезъ со мною,

Какъ радостно привѣтствовалъ бы смерть я!

Входятъ К. Ричардъ, Королева, Омерль, Буши, Баготъ, Гринъ, Россъ и Виллоугби.

Іоркъ. Король пришелъ. Будь мягокъ съ нимъ: онъ молодъ.

Вѣдь бѣсится отъ вздора жеребенокъ., о

Королева. Какъ чувствуетъ себя почтенный дядя?

К. Ричардъ. Ну что, мой тощій, старый, мрачный Гентъ?

Гентъ. Какъ прозвища такія мнѣ пристали!

Да, Гентъ старикъ, отъ старости и тощъ, —

Во мнѣ печаль держала долгій постъ.

А кто не будетъ тощъ, лишенный мяса?

За Англію заснувшую не спалъ я,

А бдѣнье истощаетъ… Да, я тощъ…

Иныхъ отцовъ питаетъ радость видѣть

Своихъ дѣтей — я этого лишенъ.

Отъ этого поста я тоже истощалъ.

Да, тощъ я, старъ и мраченъ, какъ могила,

Куда сойдетъ лишь остовъ истощенный…

К. Ричардъ. Какъ можетъ такъ больной играть словами?

Гентъ. Нѣтъ, горе здѣсь глумится надъ собой:

Со мной ты даже имя убиваешь (¹³), —

Такъ я глумлюсь надъ нимъ, чтобъ льстить тебѣ.

К. Ричардъ. Какъ умирающій и льститъ живущимъ?

Гентъ. Нѣтъ, умирающему льстить живущій.

К. Ричардъ. Однако же ты при смерти и льстишь мнѣ?

Гентъ. О нѣтъ! Ты — при смерти, хоть я больнѣе.

К. Ричардъ. Нѣтъ, я здоровъ и вижу, что ты боленъ.

Гентъ. Свидѣтель Богъ — я вижу боленъ ты!

Мнѣ больно только видѣть, какъ ты боленъ.

Твой смертный одръ не меньше всей страны,

И ты лежишь на томъ одрѣ безславный!

О вѣтренный больной! Ты ввѣрилъ тѣло

Помазанника Божьяго врачамъ,

Привившимъ ядъ твоей болѣзни смертной.

Въ твоемъ вѣнцѣ толпа льстецовъ гнѣздится,

Не шире головы твоей ихъ область,

И все жъ, тѣснясь въ такомъ ничтожномъ кругѣ,

Они твою страну опустошили.

О, если бы твой дѣдъ предвидѣть могъ,

Какъ внукъ его его дѣтей погубитъ!

Онъ сдѣлалъ бы позоръ недостижимымъ,

Лишивъ тебя наслѣдства до вступленья.

Теперь ты самъ себя его лишаешь.

Да, братъ, будь ты правителемъ вселенной,

Все жъ было бъ срамъ сдать Англію въ наймы.

Но такъ какъ ты владѣешь только ею,

То тѣмъ срамнѣй тебѣ ее срамить.

Помѣщикъ ты отнынѣ — не король!..

Твои права теперь рабы условій…

И…

К. Ричардъ. Дерзостный и глупый юродивый!

Ты, опираясь на права больного,

Осмѣлился своимъ знобящимъ бредомъ

Заставить насъ блѣднѣть и прочь съ лица

У короля прогнать его румянецъ.

Величіемъ престола я клянусь, но

Не будь ты сынъ великаго Эдварда —

Языкъ твой, наболтавшій этотъ вздоръ,

Тебя бъ довелъ навѣрное до плахи!

Гентъ. О, не щади меня, Эдварда сынъ,

За то, что я отца Эдварда сынъ!

Вѣдь эту кровь уже, какъ пеликанъ,

Ты пролилъ, допьяна упился ею.

Братъ Глостеръ, эта свѣтлая душа

[Въ селеніяхъ небесныхъ миръ ей вѣчный!],

Свидѣтель и примѣръ того, какъ ты

Боишься кровь Эдварда проливать.

Вступи жъ теперь въ союзъ съ моей болѣзнью

И пусть твоя немилость, какъ коса,

Подрѣжетъ цвѣтъ, и такъ давно поблекшій.

Живи въ твоемъ позорѣ. Но позоръ

Переживетъ тебя, какъ мой укоръ.

Скорѣй — въ постель, потомъ во мракъ могилы!

Пусть любятъ жить, въ комъ есть для жизни силы!

[Его уносятъ слуги.

К. Ричардъ. Другого и не стоятъ, какъ могилы

Тѣ, кто, какъ ты, стары, мрачны и хилы!

Іоркъ. Нѣтъ, припишите эти рѣчи, ваше

Величество, недугу и годамъ.

Клянуся всѣмъ, онъ свято преданъ вамъ.

Онъ любитъ васъ, какъ Гарри…

К. Ричардъ. Правда! Имъ

Я такъ же, какъ и Герфордомъ, любимъ.

Я тою же монетой имъ плачу…

Входитъ Нортумберландъ

Нортумберландъ. Мой государь, почтенный Гентъ велѣлъ…

К. Ричардъ. Что говоритъ онъ?

Нортумберландъ. Ничего. Онъ смолкъ.

Его языкъ — безструнный инструментъ…

Рѣчь, жизнь и все покинулъ старый Гентъ.

Іоркъ. О, пусть теперь настанетъ мой чередъ!

Пусть смерть страшна, — но въ ней конецъ страданья…

К. Ричардъ. Онъ первымъ палъ, какъ самый зрѣлый плодъ.

Придетъ конецъ и нашего скитанья.

Довольно. Объ Ирландіи теперь.

Пора сломить намъ свору грубыхъ Керновъ (¹⁴).

Они какъ ядъ, гдѣ нѣтъ противоядья,

Себѣ однимъ даютъ возможность жить.

Такъ какъ походъ потребуетъ расходовъ,

То, чтобъ покрыть ихъ, мы беремъ помѣстья

Посуду, серебро, доходы, вещи,

Которыми владѣлъ покойный Гентъ.

Іоркъ. О, долго ли терпѣть еще мнѣ?! Долго ль

Я буду зло переносить покорно?

Ни брата смерть, ни Герфорда изгнанье,

Ни Гента скорбь, ни Англіи страданья,

Ни происки разстроить сватовство (¹⁵)

Изгнанника, — нѣтъ, ни моя опала —

Не омрачили моего чела,

Не вызвали морщинъ въ лицѣ монарха.

Послѣдній изъ дѣтей Эдварда — я.

Отецъ твой, принцъ Валлійскій, старшимъ былъ —

Свирѣпый левъ страшнѣе не былъ въ битвѣ,

И кроткая овца смиреннѣй дома,

Чѣмъ этотъ царственный и юный рыцарь.

Ты на него похожъ, глядишь, какъ онъ,

Когда онъ былъ такихъ же лѣтъ, какъ ты (¹⁶).

Но хмурился онъ только на французовъ,

Не на друзей, — онъ тратилъ только то,

Что самъ пріобрѣталъ, не расточая

Сокровищъ, завоеванныхъ отцомъ.

Его рука не родственною кровью,

А вражеской была обагрена.

О Ричардъ! Іоркъ забылся отъ печали,

Иначе онъ не дѣлалъ бы сравненій…

К Ричардъ. Въ чемъ дѣло, дядя?

Іоркъ. О мой государь!

Простите вы меня, я умоляю,

Иль не прощайте, всѣмъ доволенъ буду…

Какъ? Вы себѣ хотите захватить

Ленъ Герфорда и всѣ его права?

Но развѣ Гентъ не мертвъ? Герфордъ не живъ?

Несправедливъ былъ Гентъ? Невѣренъ Гарри?

Лишился братъ мой права завѣщать?

Его наслѣдникъ недостойный сынъ?

Отнять наслѣдье Герфорда, не то же ль,

Что уничтожить дѣдовскій обычай? —

Лишить «сегодня» — «завтрашняго дня?» —

Не быть самимъ собой? — Вѣдь ты король

Лишь по правамъ преемства и наслѣдья.

Теперь, — пусть Богъ свидѣтелемъ мнѣ будетъ —

Когда вы Герфорда лишите правъ, —

По грамотамъ ему принадлежащихъ, —

Потребовать законными путями

Наслѣдство, — откажете въ присягѣ —

Вы кучу бѣдъ накличите себѣ,

Вы тысячи сердецъ тѣмъ оттолкнете

И вынудите насъ на то рѣшиться,

О чемъ не смѣетъ вѣрность и помыслить!

К. Ричардъ. Что хочешь, то и мысли. Всѣ имѣнья

Его беремъ себѣ мы во владѣнье.

Іоркъ. Но только не при мнѣ! Король, прощай!

За все, что будетъ, самъ и отвѣчай.

Но видно по началу злого дѣла —

Пора грядущихъ горестей назрѣла!

[Уходитъ.

К. Ричардъ. Отправься къ графу Вильтширскому, Буши (¹⁷).

И прикажи явиться въ Элигоузъ

Для описи. Мы ѣдемъ завтра утромъ

Въ Ирландію. Давно уже пора.

Пока насъ здѣсь не будетъ, мы рѣшили,

Что дядя Іоркъ насъ въ Англіи замѣнитъ.

Онъ справедливъ и намъ всегда былъ вѣренъ.

Царица наша! Завтра мы простимся.

Будь веселѣй, намъ вмѣстѣ быть не долго! —

Фанфары. Уходятъ К. Ричардъ, Королева, Омерль, Буши, Гринъ и Баготъ.

Нортумберландъ. Да, лорды, герцогъ Ланкастерскій мертвъ.

Россъ. И живъ въ лицѣ наслѣдника и сына…

Виллоугби. По титулу, увы, не по доходу…

Нортумберландъ. Нѣтъ, по всему, когда бъ царило право…

Россъ. Полно печали сердце и, какъ видно,

Въ молчаньи, не излившись, разорвется.

Нортумберландъ. Нѣтъ, выскажись. Пусть замолчитъ на вѣки,

Кто злобно передастъ твои слова!

Виллоугби. Ты намекалъ на Болинброка? Да?

И если такъ, то смѣло приступай.

Мой слухъ открытъ къ его добру и счастью,

Россъ. Добра ему я сдѣлать не могу:

Жалѣть, увы, осталося мнѣ только,

Что онъ лишенъ наслѣдья своего.

Нортумберландъ. Позорно, право, видѣть, какъ обиды

Наносятся и принцу, и другимъ

Достойнымъ людямъ въ этомъ жалкомъ краѣ…

Король нашъ самъ не свой: имъ руководятъ

Льстецы. И что ни донесутъ они

Ему по злобѣ на кого изъ насъ,

Всему онъ вѣрить, тотчасъ подвергая

Гоненью нашу жизнь и наши семьи.

Россъ. Простонародье грабитъ податями

И потерялъ любовь его: дворянство

Злопамятствомъ на вѣки оттолкнулъ.

Виллоугби. И каждый день выдумываетъ онъ

Все новые пріемы вымогательствъ.

Чѣмъ кончится все это, ради Бога?

Нортумберландъ. Войной не раззорилъ — нѣтъ, онъ не воюетъ —

А въ разныхъ гадкихъ сдѣлкахъ расточилъ,

Что пріобрѣлъ мечъ дѣдовъ. Онъ истратилъ

При мирѣ болѣе, чѣмъ предки въ войнахъ!

Россъ. Графъ Вильтширскій взялъ королевство въ откупъ!

Виллоугби. Король — банкротъ, погибшій человѣкъ!

Нортумберлендъ. Надъ нимъ виситъ позоръ и распаденье…

Россъ. Онъ, несмотря на тяжкіе поборы,

Безъ денегъ былъ бы для войны ирландской

Когда бы не ограбилъ Болинброка.

Нортумберлендъ. Ограбить брата! — Выродокъ король!

Но, лорды, слыша грозный вой ненастья,

Пристанища отъ бури мы не ищемъ.

Мы видимъ, что отъ вѣтра рвется парусъ,

И все же ждемъ, къ погибели стремясь.

Россъ. Крушеніе теперь уже настало,

И миновать опасности нельзя.

Мы сами же ее и допустили.

Нортумберландъ. Нѣтъ, и въ пустыхъ глазахъ скелета даже

Я наблюдаю проблескъ жизни. Но

Не смѣю высказать, какъ близко счастье…

Виллоугби. Откройся намъ, какъ мы тебѣ открылись.

Россъ. Нортумберландъ, безъ страха говори.

Мы трое заодно съ тобой. Ты скажешь

Словами наши мысли. Начинай!

Нортумберландъ. Такъ вотъ: изъ порта Бланка, у залива

Въ Британіи я получилъ извѣстье,

Что Гарри Герфордскій и Райнольдъ Кобгамъ

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (¹⁸)

Что герцога Эксетерскаго бросилъ,

Его братъ, бывшій архіепископъ Кантерберімскій,

Сёръ Томасъ Епингамъ, сёръ Джонъ Рамстонъ,

Сёръ Джонъ Норбери, сёръ Робертъ Ватертонъ и Францискъ Койнтъ,

Снабженные всѣмъ герцогомъ бретанскимъ:

Восмью судами, войскомъ тысячъ въ три,

Спѣшатъ сюда съ большою быстротой,

Чтобъ сѣвернаго берега достигнуть.

Возможно, что они ужъ тамъ и ждутъ

Отъѣзда короля къ войскамъ ирландскимъ.

И такъ, когда хотите сбросить иго,

Вновь оперить опущенныя крылья,

И выкупить изъ гнуснаго залога

Запятнанный вѣнецъ, — снять грязь со скиптра,

Поставить власть на должное ей мѣсто,

Скорѣй за мной спѣшите въ Равенспургъ.

А если не рѣшаетесь изъ страха

Останьтесь здѣсь и я одинъ поѣду!

Россъ. Коня! Коня! Оставимъ страхъ врагамъ!

Виллоугби. Скорѣй коня! Я буду первый тамъ!

[Уходятъ.

Сцена II.

Виндзорскій замокъ. Входятъ королева, Буши, Баготъ.

Буши. Вы слишкомъ, государыня, грустите.

Вы, съ королемъ прощаясь, обѣщали

Отбросивъ грусть, терзающую жизнь,

Держать себя въ веселомъ настроеньи.

Королева. Для короля — да, правда, для себя же —

Я не могу: но и причинъ не знаю.

Зачѣмъ съ такой мнѣ гостьей быть, какъ грусть.

Одно лишь: что простилась съ милымъ гостемъ,

Такимъ какъ Ричардъ. Чудится мнѣ, будто

Невѣдомая скорбь, во чревѣ рока

Созрѣвъ, идетъ ко мнѣ и глубь души

Пустякъ страшитъ… Она о чемъ-то плачетъ,

Что тягостнѣй разлуки съ королемъ.

Буши. У каждой сути скорби — двадцать тѣней.

Имѣющихъ лишь видъ ея — не сущность.

Печали взоръ, слезами ослѣпленный,

Дробитъ единое на много видовъ.

Такъ, есть картинки, — смотришь прямо противъ,

Одну неясность видишь (¹⁹), взглянешь вкось —

И различаешь формы. Такъ и вы,

Вкось глядя на разлуку съ государемъ,

Нашли тѣнь скорби, а не скорбь для слезъ.

Всмотритесь и предъ вами будетъ призракъ

Чего нѣтъ вовсе. Вѣрьте мнѣ, печаль

Одна у васъ: разлука съ государемъ.

Все прочее лишь плодъ воображенья

И ложный призракъ скорби, а не скорбь.

Королева. Быть можетъ, такъ. Но все же глубь души

Мнѣ говорить иное. Все равно

Я не могу не быть печальной. Тяжко,

Такъ тяжко, что, хоть вдумавшись, не вижу

Причинъ скорбѣть, но отъ всего робѣю!..

Буши. Но это лишь фантазія, повѣрьте.

Королева. Совсѣмъ не то. Фантазія всегда

Имѣетъ предкомъ горе. Здѣсь не такъ:

Во мнѣ «ничто» родило грусть «о чемъ-то»,

Иль «что-то» изошло отъ «ничего»

И властно мною, бѣдной, овладѣло…

Но что оно? Не знаю я, не знаю…

Печаль моя безъ имени пока.

Входитъ Гринъ.

Гринъ. Ваше величество, храни васъ Богъ!

Надѣюсь, что король еще не отбылъ

Въ Ирландію.

Королева. Не лучше ли тебѣ

Надѣяться, что онъ достигъ надежды?

Зачѣмъ надѣешься, что онъ не тамъ,

Гдѣ долженъ быть?

Гринъ. Чтобъ онъ, надежда наша,

Вернулъ войска и подавилъ надежды

Враговъ, вступившихъ властно въ королевство.

Изгнанникъ Болинброкъ сюда явился

И съ поднятымъ мечомъ уже стоитъ,

Близъ Равенспурга.

Королева. Боже сохрани!

Гринъ. Все это такъ, но хуже то, что лордъ

Нортумберландскій, юный Генрихъ Перси,

Лордъ Росскій, Бьюмондскій и Виллоугбійскій

Къ врагу бѣжали съ многими друзьями.

Буши. И вы Нортумберланда вмѣстѣ съ ними

Измѣнниками не провозгласили?

Гринъ. О да! Но графъ Ворчестерскій тогда

Свой жезлъ сломалъ, гофмейстерство покинулъ,

И вся прислуга вслѣдъ за нимъ бѣжала

Въ станъ Болинброка.

Королева. Ты, Гринъ, — моей печали повитуха!

А Болинброкъ — дитя моей тоски!

О, наконецъ чудовище родилось,

А я, новородильница, стеня,

Дала печаль печали, горе горю!

Буши. Къ чему отчаянье?

Королева. Кто запретитъ мнѣ?!

Хочу отчаянья, хочу вражды

Съ обманщицей надеждой! Льстецъ она,

Нахлѣбникъ, врагъ спасительницы смерти,

Снимающей такъ нѣжно цѣпи жизни,

Которыя куетъ надежда-лгунья!

Входитъ Іоркъ.

Гринъ. Вотъ герцогъ Іоркскій.

Королева. Старикъ надѣлъ доспѣхи боевые…

О, взглядъ его тревоги полонъ! Дядя,

Во имя Бога — слово утѣшенья!

Іоркъ. Не ждите ихъ, когда вамъ ложь противна.

На небѣ утѣшенье, а не здѣсь,

Гдѣ только скорбь, заботы и досада.

Вашъ мужъ ушелъ спасать окраины царства,

Когда враги во внутрь страны ворвались.

Онъ мнѣ велѣлъ быть кормчимъ государства,

Но старъ и слабъ я, самъ едва живу.

Вотъ страшный часъ расплаты за безумства!

Узнаетъ онъ теперь своихъ любимцевъ!

Входитъ слуга.

Слуга. Милордъ, вашъ сынъ уѣхалъ до меня.

Іоркъ. Уѣхалъ? Но зачѣмъ же? Будь, что будетъ!

Дворянство разбѣжалось, а общины,

Боюсь я, скоро къ Герфорду примкнутъ., о

[Слугѣ.] Ступай-ка въ Плаши, тамъ невѣсткѣ Глостеръ

Скажи, чтобъ мнѣ прислала фунтовъ… ну,

Хоть тысячу. Постой, возьми мой перстень.

Слуга. Милордъ, я вашей милости забылъ

Сказать, что, бывши тамъ сегодня, слышалъ…

Но я васъ огорчу, докончивъ рѣчь…

Іоркъ. Ну что, мерзавецъ?

Слуга. Что герцогиня нынче умерла,

Іоркъ. Помилуй Богъ! Что за приливъ скорбей

Нагрянулъ разомъ на несчастный край!

Не знаю, что и дѣлать. Я хотѣлъ бы:

(Само собой не за невѣрность трону!)

Чтобы король убилъ меня, какъ брата.

Что жъ, посланы въ Ирландію извѣстья?

Гдѣ денегъ взять для этихъ войнъ — не знаю.

Идемъ, сестра, — то бишь племянница — простите!

Ты, братъ, ступай домой, достань повозки

И увези оружіе отсюда.

[Слуга уходитъ.

Вы, господа, войска готовьте. Если

Я знаю, какъ въ порядокъ привести

Такъ безъ толку мнѣ сданныя дѣла —

Не вѣрьте больше мнѣ. Родня мнѣ оба:

Одинъ король мой и его велитъ

Присяга защищать. — Другой, опять же,

Племянникъ и его король обидѣлъ.

И совѣсть, и родство взываютъ къ праву…

Ну, что-нибудь да сдѣлаемъ. Идемте,

Племянница, я васъ устрою…

Вы жъ, господа, войска ведите.

Мы встрѣтиться должны у замка Берклей.

Мнѣ надо бъ въ Плаши тоже…

Но время не позволитъ… Все кругомъ

Идетъ, куда ни погляди, вверхъ дномъ!

[Іоркъ и королева уходятъ.

Буши. Въ Ирландію попутный вѣтеръ дуетъ,

Но не назадъ. Вѣдь намъ собрать войска,

Способныя сравняться съ вражьимъ войскомъ,

Немыслимо.

Гринъ. Да и къ тому жъ, чѣмъ ближе къ королю мы,

Тѣмъ ненавистнѣй всѣмъ его врагамъ.

Баготъ. Всего сильнѣй общинамъ: ихъ любовь

Лежитъ въ мошнахъ: кто ихъ опустошаетъ,

Тотъ наполняетъ злобою сердца ихъ.

Буши. Всѣ короля за это осуждаютъ.

Баготъ. А стало быть и насъ, навѣрно.

Вѣдь ближе всѣхъ мы были къ королю.

Гринъ. Я тотчасъ въ замкѣ Берклейскомъ укроюсь.

Графъ Вильтширскій уже въ его стѣнахъ.

Буши. И съ вами я. Немного ждать добра

Намъ отъ общинъ, негодованья полныхъ.

Они какъ псы насъ изорвутъ въ клочки.

Вы съ нами тоже? Да?

Баготъ. Нѣтъ. Я къ его величеству поѣду.

Прощайте! Если предзнаменованья

Не лгутъ, — намъ не наступитъ часъ свиданья!

Буши. Но если Іоркъ прогонитъ Болинброка…

Гринъ. Ахъ, бѣдный герцогъ! Взялся за задачу

Считать песокъ и выпить океанъ.

Покинутъ всѣ его несчастный станъ!

Прощайте всѣ и навсегда!

Буши. Увидимся!..

Баготъ. Боюсь, что никогда!

[Уходятъ.

Сцена III.

Дикая мѣстность въ Глочестерширѣ. Входятъ Болинброкъ и Нортумберландъ съ отрядомъ.

Болинброкъ. Какъ далеко, милордъ, теперь до Берклей?

Нортумберландъ. Повѣрьте, благородный лордъ,

Въ Глочестерширѣ я чужой. Какъ эти

Холмистыя, неровныя дороги,

Растягивая, затрудняютъ путь!

Но вашъ пріятный разговоръ, какъ сахаръ,

И тяжкій путь умѣетъ усладить.

Воображаю, какъ томятся въ скукѣ

До Коствальда отъ Равенспурга Россъ

И Виллоугби, стремящіеся къ вамъ!

Мнѣ ваше общество умѣло скрасить

Медлительность и тяжесть переѣзда.

Ихъ путь зато украсится надеждой

То получитъ, что я уже имѣю.

Надежда счастья не уступитъ счастью

Достигнутому. Это бѣднымъ лордамъ

Укоротитъ ихъ путь, какъ мнѣ

Сознаніе того, чѣмъ я владѣю.

Болинброкъ. Не такъ цѣнна моя бесѣда съ вами,

Какъ ваши добрыя слова. Но кто тамъ?

Входитъ Генрихъ Перси.

Нортумберландъ. То сынъ мой, юный Гарри Перси.

Братъ Ворчестеръ сюда его прислалъ.

Какъ здравствуетъ твой дядя, Гарри?

Перси. Я думалъ, что узнаю о его здоровьи отъ васъ, милордъ?

Нортумберландъ. Какъ? Развѣ онъ не съ королевой?

Перси. Нѣтъ, батюшка. Покинувъ дворъ, сломалъ онъ

Свой жезлъ гофмейстерскій и распустилъ

Придворныхъ короля.

Нортумберландъ. Но почему?

Онъ при послѣдней встрѣчѣ не рѣшался…

Перси. Но васъ измѣнникомъ провозгласили,

И онъ уѣхалъ тотчасъ въ Равенспургъ,

Чтобъ предложить услуги Болинброку,

Меня жъ послалъ онъ въ Берклей, чтобы раскрыть,

Какія силы могъ собрать лордъ-регентъ,

Затѣмъ велѣлъ явиться въ Равенспургъ.

Нортумберландъ. Забылъ ты Гарри Герфордскаго, мальчикъ?

Перси. Нѣтъ, батюшка, нельзя забыть того,

Кого не помнилъ прежде. Сколько знаю,

Я герцога не видѣлъ никогда.

Нортумберландъ. Тогда узнай, — передъ тобою герцогъ.

Перси. Мой добрый лордъ, я вамъ служитъ желаю,

Каковъ я есть: горячъ, незрѣлъ и нѣженъ.

Съ годами я надѣюсь научиться

Быть болѣе полезнымъ, чѣмъ теперь.

Болинброкъ. Спасибо, милый Перси. Будь увѣренъ —

Все счастіе мое земное въ томъ,

Что преданныхъ друзей не забываю.

Успѣхъ мой, зрѣя съ дружбою твоей,

Тебѣ дастъ плодъ любви твоей достойный…

Рукой и сердцемъ утверждаю это.

Нортумберландъ. Далеко Берклей? И какія силы

Собралъ тамъ добрый и почтенный Іоркъ?

Перси. Вонъ замокъ на холмѣ среди деревьевъ.

Какъ говорятъ, въ немъ триста человѣкъ

И лорды Іоркскій, Берклейскій, Сеймурскіи.

Изъ именитыхъ — больше никого.

Входятъ Россъ и Виллоугби.

Нортумберландъ. Вотъ Россъ и Виллоугби, въ крови отъ шпоръ,

Разгоряченные поспѣшной скачкой.

Болинброкъ. Привѣтъ, милорды! Знаю, что съ любовью

Вы отдались изгнаннику. Богатство

Мое въ пустыхъ словахъ, но вѣрьте, вскорѣ,

Созрѣвъ, вашъ трудъ вознаградитъ достойно.

Россъ. Милордъ, богаты мы ужъ тѣмъ, что съ вами.

Виллоугби. Съ избыткомъ мы уже награждены.

Болинброкъ. Еще спасибо! Вы заимодавцы

Убогаго. Пока не возмужалъ

Успѣхъ мой, только рѣчью щедръ я. Кто тамъ?

Входитъ Берклей.

Нортумберландъ. Мнѣ кажется, что это лордъ Берклейскій.

Берклей. Лордъ Герфордскій, я посланъ лично къ вамъ.

Болинброкъ. Какъ Ланкастеръ — я отвѣчаю только.

За этимъ именемъ сюда пришелъ я

И долженъ, прежде чѣмъ отвѣтить, слышать

Изъ вашихъ устъ мой настоящій титулъ.

Берклей. Ошиблись вы, милордъ; я не намѣренъ

Лишать васъ титуловъ въ моихъ словахъ.

Милордъ (какой угодно вамъ!), сюда

Отъ герцога-регента посланъ я

Узнать, зачѣмъ явились вы во время

Отсутствія монарха нарушать

Спокойствіе страны междоусобьемъ.

Входитъ Боркъ со свитой.

Болинброкъ. Посредничество ваше мнѣ не нужно:

Сюда идетъ самъ герцогъ. [Склоняетъ колѣна.] Добрый дядя!

Іоркъ. Смиренье сердца покажи, племянникъ,

А не колѣнъ. Ихъ преклоненье лживо.

Болинброкъ. Мой добрый дядя!

Іоркъ. Тише, тише!

Задобривать словами ты не пробуй.

Измѣннику не дядя я, и слово

«Добро» въ устахъ недобрыхъ есть кощунство.

Какъ смѣли эти изгнанныя ноги

Вступить въ предѣлы англійской земли?

Затѣмъ, какъ ты осмѣлился пройти

По лону мирному твоей отчизны,

Пугая блѣдныя селенья блескомъ

Презрѣнной стали? Ты не потому ль

Пришелъ, что здѣсь помазанника нѣту?

Безумный мальчикъ! Но въ моемъ лицѣ

Остался онъ. Вѣдь я его намѣстникъ.

Будь силенъ я, какъ въ юности моей,

Когда вдвоемъ съ твоимъ отцомъ спасалъ

Жизнь Принца Чернаго — второго Марса, —

Изъ схватки съ тысячами войскъ французскихъ.

Тогда бы я вотъ этою рукой, —

Теперь больной и скованной болѣзнью, —

Тебя бы проучилъ за твой проступокъ!

Болинброкъ. Но объясните мнѣ, мой добрый дядя,

Проступокъ мой. Въ чемъ провинился я?

Іоркъ. Въ ужаснѣйшемъ изъ преступленій:

Въ возстаніи открытомъ и измѣнѣ.

Ты изгнанъ приговоромъ и сюда на

Пришелъ, когда еще изгнанья срокъ

Не миновалъ, насильемъ угрожая.

Болинброкъ. Я изгнанъ былъ, какъ Герфордъ, а теперь

Я прихожу, какъ Ланкастеръ сюда.

Мой благородный дядя, я молю васъ,

Взгляните безпристрастно на меня.

Вы мнѣ отецъ. Мнѣ кажется, что въ васъ

Живъ старый Гентъ еще. Итакъ, отецъ мой,

Потерпите ли вы, чтобъ мнѣ велѣли

Бродягой быть? Чтобъ моего наслѣдства

Я былъ лишенъ и чтобъ оно досталось

Какимъ-то мотамъ? Кто же я тогда?

Вѣдь если братъ мой въ Англіи король,

То долженъ быть я въ Ланкастерѣ герцогъ?

У васъ есть сынъ, Омерль. Будь сиротой онъ —

Какъ я униженъ — онъ нашелъ бы въ Гентѣ

Отца, чтобы поднять обиду и

Возстановить нарушенное право.

Меня насильственно лишили лена,

Хоть грамоты мои вполнѣ законны.

Имѣнія отца раззорены

И проданы. Все пропадаетъ прахомъ.

Что дѣлать мнѣ? Какъ подданный страны,

Къ закону я воззвалъ — мнѣ отказали.

И вынужденъ я былъ тогда искать

Моихъ законныхъ правъ наслѣдья лично.

Нортумберландъ. Обиженъ тяжко благородный лордъ.

Россъ. Вамъ бы, милордъ, вступиться за него.

Виллоугби. Его добромъ возвысились мерзавцы.

Іоркъ. Милорды Англіи, отвѣчу такъ вамъ:

Сочувствуя обидамъ сына брата,

Я сдѣлалъ все, что могъ въ его защиту.

Но приходить съ оружіемъ въ рукахъ,

Насильемъ расчищать себѣ дорогу

И добиваться правды зломъ — не дѣло.

Поддерживать же въ немъ любовь къ раздору —

Бунтовщиковъ достойно, а не лордовъ!

Нортумберландъ. Но герцогъ клялся намъ, что онъ пришелъ

Искать свое лишь: и во имя правды

Мы поклялись помочь ему. И пусть

Не знаетъ счастья нарушитель клятвы!

Іоркъ. Такъ, такъ! — Исходъ борьбы мнѣ слишкомъ ясенъ,

Не мнѣ его смягчить. Сознаться надо,

Войска мои разстроены и слабы.

Но будь сильнѣй я, — видитъ жизнедатель! —

Я васъ арестовалъ бы и заставилъ

Предъ милостью монарха преклониться.

Но такъ какъ я безсиленъ, знайте, лорды:

Я буду безучастенъ. Можетъ быть,

Угодно вамъ остановиться въ замкѣ

И отдыху отдаться въ эту ночь?

Болинброкъ. Мы принимаемъ, дядя, предложенье.

Но надо убѣдить намъ вашу милость

Идти со мною вмѣстѣ въ Бристоль. Тамъ,

Какъ говорятъ, засѣли Буши, Баготъ

И ихъ друзья, всѣ черви государства,

Которыхъ я поклялся извести.

Іоркъ. Пожалуй, я поѣду… Но не знаю…

При мысли объ измѣнѣ я страдаю…

Вы гости мнѣ. Ни другъ, ни врагъ я вамъ.

Прошедшаго же не исправить намъ!

[Уходятъ.

Сцена IV.

Лагерь въ Валлисѣ. Входятъ Салисбури и валлійскій капитанъ.

Капитанъ. Милордъ Салисбурійскій, десять дней

Мы ждемъ, съ усиліемъ держа согражданъ,

Однако нѣтъ о королѣ извѣстій.

И мы рѣшили разойтись. Прощайте!

Салисбури. Постой хоть день, валліецъ честный! Ричардъ

Такъ твердо вѣритъ войску твоему.

Капитанъ. Мы думаемъ, онъ умеръ. Ждать нельзя намъ.

Лавровыя деревья всѣ завяли (²⁰)

И по ночамъ пугаютъ метеоры

Сонмъ неподвижныхъ звѣздъ на небесахъ,

А блѣдная луна глядитъ кровавой.

Пророки о событьяхъ страшныхъ шепчутъ.

Богатые печальны, сволочь пляшетъ, —

Одни, боясь утратить всѣ богатства,

Другіе, чуя смуту и наживу.

Все смерть, паденіе царей вѣщаетъ.

Прощайте! Всѣ сограждане бѣжали:

Увѣрены они, что Ричардъ умеръ.

[Уходитъ.

Салисбури. О, Ричардъ! Я съ печалью въ сердцѣ вижу,

Что слава дней твоихъ, звѣздой падучей,

Съ небесъ во прахъ низринулась и гаснетъ.

Свѣтило дня твое зашло въ слезахъ,

Пророча смерть, погибель, горе, страхъ. —

Твои друзья бѣжали въ станъ къ врагу,

И все возстало на твою судьбу!

[Уходитъ.

Актъ третій.

Сцена I.

Бристоль. Передъ замкомъ. Входятъ Болинброкъ, Іоркъ, Нортумберландъ, Россъ, Перси, Виллоугби, съ плѣнными Буши и Гриномъ.

Болинброкъ. Введите плѣнныхъ. — Буши, Гринъ,

Я не желаю мучить ваши души

(Разъ, что онѣ сейчасъ покинутъ тѣло!)

Укорами въ преступной вашей жизни.

То было бы немилосердно. Все же,

Чтобъ ваша кровь мнѣ руки не пятнала,

Я возглашу причины вашей смерти.

Вы развратили сердце короля,

Счастливаго по внѣшности и роду,

Вліяніемъ, исполненнымъ лукавства.

Вы вашими совѣтами его

Разъединили съ молодой супругой

И, оторвавъ отъ царственнаго ложа,

Красу лица прелестной королевы

Горючими слезами запятнали.

Я самъ, принцъ по рожденью, очень близкій

По крови и по дружбѣ королю,

Пока меня не очернили вы,

Склонялъ чело отъ вашихъ оскорбленій,

По Англіи вздыхалъ въ чужихъ краяхъ,

Ѣлъ горькій хлѣбъ изгнанія, пока

Кормились вы владѣньями моими,

Рубили лѣсъ, опустошали парки,

Мои гербы срывали съ оконъ прочь,

Стирали мой девизъ, оставивъ мнѣ

Лишь мнѣніе людей, да кровь живую,

Чтобъ могъ я защитить мои права.

Все это и еще вины другія

Васъ къ казни привели. Взять ихъ обоихъ

И тотчасъ предоставить въ руки смерти!

Буши. Отраднѣй мнѣ ударъ смертельный будетъ,

Чѣмъ Болинброкъ для Англіи. Прощайте!

Гринъ. Надѣюсь, небо приметъ наши души,

А нечестивыхъ покараетъ адомъ!

Болинброкъ. Милордъ Нортумберландскій, будь при казни.

Уходятъ Нортумберландъ и другіе съ плѣнниками.

Болинброкъ. Такъ королева, дядя, въ вашемъ домѣ?

Вы, ради Бога, будьте милы съ ней.

Скажите, что я шлю ей мой привѣтъ.

Да не забудьте это передать ей.

Іоркъ. Я къ ней послалъ уже письмо, въ которомъ

Подробно говорю о вашей дружбѣ.

Болинброкъ. Спасибо, милый дядя. Ну, идемте

Сражаться съ шайкой Глендовера, лорды.

Потрудимся немного. — Скоро отдыхъ!

[Уходятъ.

Сцена II.

Берега Валлиса. Вдали виденъ замокъ. Фанфары, трубы и барабаны. Входитъ К. Ричардъ, епископъ Карляйльскій, Омерль и солдаты.

К. Ричардъ. Барклоули называютъ этотъ замокъ?

Омерль. Да, государь. Какъ нравится здѣсь воздухъ

Вамъ послѣ качки въ мечущемся морѣ?

К. Ричардъ. Должно быть — да, когда отъ счастья плачу,

Что снова у себя я. Дорогая

Земля! Привѣтъ тебѣ, хоть бунтовщикъ

Копытами коней тебя терзаетъ.

Какъ мать, давно разставшаяся съ сыномъ,

Глядитъ съ улыбкой и слезой при встрѣчѣ, —

Такъ, плача и смѣясь, земля моя,

Я царственной рукой тебя ласкаю.

О, не питай моихъ враговъ, родная!

Не подкрѣпляй ихъ хищности собой!

Пусть пауки, сосущіе твой ядъ,

И жабы толстыя ихъ путь покроютъ,

Препятствуя предательскимъ ногамъ

Терзать тебя кощунственнымъ топтаньемъ!

Одну крапиву породи врагамъ!

Когда они сорвутъ съ тебя цвѣтокъ,

Снабди его, молю, ехидной скрытой! го

Пускай ея раздвоенный языкъ

Однимъ прикосновеньемъ ихъ отравитъ!

Не смѣйтесь, лорды, надъ моимъ заклятьемъ.

Земля почувствуетъ, и эти камни

Возстанутъ, прежде чѣмъ король природный

Уступитъ мощи подлаго возстанья.

Епископъ. Не бойтесь. Тотъ, кто сдѣлалъ королемъ васъ,

Противу всѣхъ, васъ королемъ удержитъ.

Но надо брать, что небо намъ даетъ, —

Не отвергать, да. Если небо хочетъ,

А люди — нѣтъ, то отвергаютъ помощь

Его, а съ ней — спасеніе и месть.

Омерль. Онъ думаетъ, что слишкомъ мы безпечны

И Болинброкъ медлительностью нашей

Становится все крѣпче и богаче.

К. Ричардъ. О, малодушный братъ! Не знаешь развѣ,

Что только стоитъ оку неба скрыться

И освѣтить другое полушарье,

Какъ выползаютъ всюду воры, тати,

Творя незримо дерзкія злодѣйства?

Но въ часъ, когда изъ-подъ земного шара

Оно зажжетъ вершины гордыхъ сосенъ

И броситъ свѣтъ во всѣ углы грѣха,

Насиліе, пороки и измѣна,

Лишенныя покрова темной ночи, —

Стоятъ нагіе, трепеща отъ страха.

Такъ этотъ воръ, измѣнникъ Болинброкъ,

Здѣсь нагло вволю пировавшій ночью,

Пока блуждали мы у антиподовъ, —

Увидя насъ, на тронъ отцовъ всходящимъ,

Зардѣетъ отъ стыда своихъ дѣяній,

Не выдержитъ лучей и блеска дня,

Но, самъ себя страшася, затрепещетъ.

Нѣтъ! Океанъ — и тотъ не въ силахъ мѵро

Съ Господняго помазанника смыть.

Нѣтъ! Низложить нельзя дыханьемъ смертныхъ

Посланника и ставленника Бога.

На каждаго солдата Болинброка,

Поднявшаго свой мечъ на нашъ вѣнецъ,

У Господа есть свѣтлый Херувимъ.

Напрасно смертный вступитъ съ ними въ бой.

Кто правъ, того хранитъ ихъ сонмъ святой!

Входитъ Салисбури.

К. Ричардъ. Привѣтъ, милордъ. А гдѣ же ваше войско?

Салисбури. Не ближе и не дальше, государь,

Чѣмъ эта слабая рука. Я долженъ

Повѣдать здѣсь отчаянныя вѣсти.

На день ты опоздалъ, мой повелитель,

И съ этимъ днемъ твое затмилось счастье.

Верни вчерашній день! Верни — и будетъ

Двѣнадцать тысячъ войска у тебя…

Сегодняшній же день, — о день несчастья! —

Низринулъ власть твою, друзей и радость:

Валлійцы, услыхавъ про смерть твою,

Въ смятеніи бѣжали къ Болинброку.

Омерль. Крѣпитесь, государь; зачѣмъ блѣднѣть такъ? (²¹)

К. Ричардъ. Кровь войска въ двадцать тысячъ человѣкъ

Пока моей была — во мнѣ играла.

Верни мнѣ то, что отнялъ ихъ побѣгъ,

И блѣдности смертельной покрывало

Ты снимешь. — Прочь! Я одинокъ отнынѣ

Въ моей на вѣкъ запятнанной гордынѣ.

Омерль. Крѣпитесь, государь мой, помня, кто вы!

К. Ричардъ. Да, я забылся. Развѣ не король я?

Трусливое величество, проснись!

Не больше ль ты, чѣмъ двадцать тысячъ войска?

Король! Король! Воспрянь! Ничтожный рабъ

Разитъ твое величіе. Воспряньте,

Друзья мои! Да будутъ мощны мысли

Мои, какъ мощенъ санъ. У дяди Іорка

Довольно силъ, чтобъ подавить возстанье. Но кто идетъ сюда?

Входитъ Скрупъ (²²).

Скрупъ. Пусть будетъ больше счастья государю,

Чѣмъ сколько я, увы, могу сказать.

К. Ричардъ. Мой слухъ открытъ и сердце закалилось. —

Не возвѣстишь страшнѣй земной потери —

Что жъ, царства, да? — Но царствовать — забота.

А потерять заботу — развѣ горе?

Что жъ? Болинброкъ сравняться съ нами хочетъ?

Онъ выше насъ не будетъ. Передъ Богомъ

Онъ рабъ, какъ я. Мы, значитъ, будемъ равны.

Возсталъ народъ мой? — Дѣла не поправить! —

Тѣмъ измѣнилъ онъ Господу и намъ.

Вѣщай печаль, погибель, разоренье —

Хоть смерть! — Уйти ль отъ смертнаго мгновенья?

Скрупъ. Я радъ, мой государь, что вы такъ бодро

Готовы встрѣтить вѣсти о несчастьяхъ.

Какъ въ бурный день сребристые потоки

Избыткомъ водъ долины наполняютъ,

Какъ будто міръ разстаялъ весь въ слезахъ,

Такъ, выйдя изъ границъ, поднялась ярость

У Болинброка, кроя землю сталью по

Оружья и сердцами, жестче стали.

Старье себѣ на плѣшь надѣло шлемы

Противъ тебя. Мальчишки съ бабьимъ горломъ

Хотятъ басить и женственный свой станъ

Вооруживъ, клянутъ твое величье.

Попы — и тѣ, сбираются стрѣлять

Въ тебя изъ луковъ дважды злого тиса (²³).

Бабьё серпы схватило, бросивъ прялки…

И старъ, и младъ готовятся возстать.

Все худо такъ, какъ мнѣ и не сказать! но

К. Ричардъ. Нѣтъ! Слишкомъ хорошо сказалъ ты..

Графъ Вильтширскій и Баготъ гдѣ, скажи?

Что сталось съ Буши? Гринъ куда дѣвался?

Какъ допустить они могли, чтобъ врагъ

Спокойно могъ пройти по королевству?

За это мнѣ они отвѣтятъ жизнью.

Клянусь, они сдружились съ Болинброкомъ.

Скрупъ. Они ему ужъ больше не враги…

К. Ричардъ. Измѣнники! Эхидны! Бѣсы ада!

Псы подлые! Предатели! О змѣи, і3о

Согрѣтыя моею грудью! Три

Іуды — каждый втрое злѣй Іуды! —

Сошлись съ моимъ врагомъ? Самъ адъ возстанетъ

На души ихъ за это преступленье!

Скрупъ. Любовь, я вижу, измѣнившись въ свойствѣ,

Становится смертельнѣйшей враждой.

Сними съ ихъ душъ проклятье. — Вѣчный миръ

Они цѣной головъ своихъ купили, —

Сраженные безжалостной рукою,

Они лежатъ глубоко подъ землею.

Омерль. Какъ? Буши, Гринъ, графъ Вильтширскій убиты?

Скрупъ. Да! Въ Бристолѣ всѣ трое казнены.

Омерль. А гдѣ же герцогъ, мой отецъ, съ войсками?

К. Ричардъ. Не все ль равно? — Ни слова утѣшенья.

Давайте о червяхъ, гробахъ, могилахъ,

О надписяхъ надгробныхъ говорить.

Пусть прахъ бумагой будетъ, — слезъ дождемъ

Начнемте на землѣ писать о скорби

Иль составлять духовныя. — Нѣтъ, нѣтъ,

Что завѣщать мы можемъ? — Только трупы iS0

Землѣ. Все остальное Болинброка.

Своей считать мы можемъ только смерть

Да горсть земли, которая намъ служитъ

Покровомъ и скрѣпленіемъ скелета…

О, сядемте на землю, ради Бога,

Бесѣдуя о смерти королей!..

Какъ низвергали ихъ, въ бою разили,

Какъ призраки къ инымъ являлись ночью,

Какъ отравляли, сонными душили, —

Убили всѣхъ! — Вѣдь посреди короны ібо

На тлѣнной головѣ монарха — смерть

Господствуетъ, какъ шутъ сидитъ, глумясь

Надъ пышностью и властью королей.

Даетъ пожить, потѣшиться дареньемъ,

Вселять боязнь и взглядомъ убивать,

Внушая имъ пустое заблужденье,

Что этотъ прахъ, хранящій нашу жизнь,

Несокрушимъ какъ мѣдь, и наглумившись,

Является, чтобъ подъ конецъ иглою

Проткнуть твердыню — и прощай, король!

Накройтесь вы! Зачѣмъ вамъ издѣваться

Торжественнымъ почтеніемъ надъ плотью?

Забудьте про почетъ, чины, поклоны!

Вѣдь я не тотъ, что вамъ казался прежде.

Живу, какъ вы, я — хлѣбомъ, знаю нужды,

Вкушаю скорбь, ищу друзей. — Возможно ль

Звать королемъ ничтожество такое?!

Епископъ. Милордъ, мудрецъ не стонетъ въ горѣ, сидя.

Но силится предотвратить несчастье,

Страхъ ко врагу, всѣ силы подавляя,

Ослабитъ васъ, усиливши врага.

Отчаяньемъ себя вы сами бьете.

Ужъ если пасть — не лучше ли сражаясь?

Сражаясь пасть — достойнѣйшихъ судьба.

Отъ страха умереть — удѣлъ раба.

Омерль. Есть войско у отца. Спросите сколько.

Изъ члена одного создайте тѣло.

К. Ричардъ. Благодарю обоихъ за урокъ!

Иду къ тебѣ навстрѣчу, Болинброкъ!

Припадокъ страха у меня прошелъ.

Я все верну, что врагъ мой пріобрѣлъ!

[Къ Скрупу.] Скажи, гдѣ дядя? Гдѣ его отрядъ?

Отвѣтъ свѣтлѣе, чѣмъ сулитъ твой взглядъ.

Скрупъ. По виду небосклона всякій знаетъ

О ходѣ и о состояньи дня.

Такъ, по тому, что взглядъ мой выражаетъ,

Вы поняли — смолчалъ о худшемъ я.

Я, какъ палачъ, былъ долженъ приберечь

Тягчайшую изъ пытокъ подъ конецъ.

Вашъ дядя Іоркъ сошелся съ Болинброкомъ,

Ему сдались всѣ сѣверные замки,

И южное дворянство перешло

На сторону его.

К. Ричардъ. Молчи! Довольно!

[Къ Омерлю.] Проклятіе тебѣ, за то, что свелъ ты

Меня со сладостной тропы рыданій!

Что скажете теперь? Гдѣ утѣшенье?

Клянусь, мнѣ врагъ тотъ будетъ навсегда,

Кто слово утѣшенія промолвитъ!

Ступайте въ замокъ Флинтъ. Тамъ я зачахну.

Король, рабъ скорби, скорбь снесетъ по-царски.

Я распускаю войско. Пусть идетъ

Оно туда, гдѣ рай надеждъ цвѣтетъ.

А здѣсь ихъ нѣтъ. Не надо возраженья!

Я такъ рѣшилъ. Мнѣ больше нѣтъ спасенья.

Омерль. Но, государь…

К. Ричардъ. Молчи! Тотъ врагъ вдвойнѣ,

Кто льстивой рѣчью ранитъ сердце мнѣ!

Спѣшите же изъ тьмы къ зарѣ востока,

Отъ Ричарда — къ сіянью Болинброка!

[Уходятъ.

Сцена III.

Валлисъ. Передъ замкомъ Флинтъ. Барабанный бой. Входитъ Болинброкъ съ войскомъ. Іоркъ, Нортумберландъ и другіе лорды.

Болинброкъ. Намъ пишутъ, что разсѣялись Валлійцы

И Салисбюри къ королю бѣжалъ,

Который высадился съ небольшимъ

Числомъ друзей у этихъ береговъ.

Нортумберландъ. Вѣсть эта очень хороша, милордъ.

Навѣрно Ричардъ скрылся недалеко…

Іоркъ. Приличнѣе Нортумберланду было бъ

Сказать «король». Увы, печаленъ день,

Когда король, какъ тать, скрываться долженъ!

Нортумберландъ. Я, ваша милость, ради сокращенья

Лишь титула не произнесъ.

Іоркъ. Бывало,

За этакое сокращенье въ рѣчи

Тебя въ отвѣтъ онъ тоже сократилъ бы,

Снявъ голову долой до самыхъ плечъ.

Болинброкъ. Вы поняли не такъ, какъ должно, дядя.

Іоркъ. Не надо брать, чего не должно, милый

Племянникъ! Помни: живъ надъ нами Богъ.

Болинброкъ. Я помню это, дядя, и склоняюсь

Предъ волей Божьей. Кто идетъ сюда?

Входитъ Перси.

А! Здравствуй, Гарри. Что жъ, сдается замокъ?

Перси. Милордъ, онъ защищенъ по-королевски

Отъ твоего вторженья.

Болинброкъ. По-королевски?

Тамъ нѣту короля?

Перси. О да, милордъ!

Въ его стѣнахъ король; самъ Ричардъ тамъ

Въ предѣлахъ этихъ скрѣпленныхъ камней,

Съ нимъ вмѣстѣ лордъ Омерльскій, Салисбури,

Сёръ Стефанъ Скрупъ, потомъ еще лицо

Духовное: не знаю, кто такое.

Нортумберландъ. О, вѣроятно епископъ Карляйльскій!

Болинброкъ. Благородный лордъ.

Ступайте къ этимъ грознымъ ребрамъ замка

И звукомъ трубъ пошлите зовъ его

Дряхлѣющимъ ушамъ и такъ скажите:

Генрихъ Болинброкъ,

Колѣнопреклоненно королю

Цѣлуя руку, шлетъ, покорный, вѣрность

Его особѣ царской. Я пришелъ,

Чтобъ власть и мечъ къ его стопамъ повергнуть,

Съ условіемъ отмѣны приговора

И полнаго возврата правъ законныхъ.

Иначе я воспользуюся силой

И пыль страны прибью багрянымъ ливнемъ

Изъ тяжкихъ ранъ убитыхъ мной британцевъ.

Какъ далеко отъ мыслей Болинброка

Желать, чтобъ дождь кровавый наводнилъ

Цвѣтущую красой страну Ричарда

Покажетъ всѣмъ смиреніе мое.

Скажите это все, а мы приступимъ

По зелени ковра долины этой.

Впередъ! Безъ боя барабановъ грозныхъ!

Пусть съ дряхлыхъ башенъ замка будетъ виденъ

Характеръ мирный нашихъ предложеній.

Мнѣ кажется, я встрѣчусь съ королемъ

Съ неменьшимъ ужасомъ, чѣмъ двѣ стихіи

Огня и водъ, когда удары грома

При встрѣчѣ рвутъ лазурь небесъ на клочья.

Пусть онъ огнемъ, а я водою буду.

Пусть будетъ гнѣвъ за нимъ, я жъ въ это время

Дождемъ спущусь на землю. Да, на землю,

Не на него! Слѣдите, какъ онъ смотритъ.

Раздается звукъ трубы для переговоровъ. Ей отвѣчаетъ другая изъ замка. Фанфары. На стѣны замка выходитъ К. Ричардъ, епископъ арляйльскій, Омерль, Скрупъ, Салисбури.

Болинброкъ. Вотъ, вотъ король является! Смотрите,

Онъ гнѣвенъ, какъ краснѣющее солнце,

Когда изъ раскаленныхъ вратъ востока

Оно замѣтитъ дерзостныя тучи,

Готовыя затмить его лучи

И свѣтлый путь на западъ запятнать.

Іоркъ. Все королемъ онъ смотритъ! Что за взглядъ!

Какъ у орла онъ ясенъ и блистаетъ

Величіемъ! Увы, увы! О горе,

Что скорбь затмитъ такую красоту!

К. Ричардъ. Мы въ изумленьи тщетно ожидаемъ (Нортумберланду)

Смиреннаго колѣнопреклоненья.

Вѣдь, кажется, мы твой король законный.

А если такъ, то какъ ты смѣлъ забыть

Воздать тобой намъ должное почтенье?

А если нѣтъ, скажи, гдѣ Божья длань,

Которая лишила насъ державы,

Такъ какъ рука плотская, намъ извѣстно,

Отнять не въ силахъ скипетра у насъ

Безъ воровства, измѣны, святотатства.

И хоть ты думаешь, что всѣ, какъ ты,

Отвергши насъ, присягу позабыли,

Что мы одни остались, безъ друзей, —

Но помни, сударь мой, что Богъ Всесильный

Въ защиту насъ готовитъ въ облакахъ

Полки заразъ, которыя погубятъ

Грядущее потомство тѣхъ изъ васъ,

Кто посягнулъ на насъ рукой вассала

И смѣлъ грозить моей святой коронѣ. до

Пусть Болинброкъ пойметъ — вѣдь это онъ тамъ? —

Что каждый шагъ его въ моей странѣ —

Измѣна. Онъ открыть явился

Пурпуровый завѣтъ войны кровавой?

Но прежде чѣмъ вѣнецъ желанный мирно

Возьметъ онъ, тьмы вѣнцовъ окровавленныхъ

Красу сыновъ отчизны исказятъ

И дѣвственную блѣдность мира смѣнитъ

Багровое негодованье, кроя

Траву луговъ росой британской крови.

Нортумберландъ. Пусть Царь небесъ тебя, царя земного,

Отъ внѣшнихъ войнъ и войнъ междоусобныхъ

Хранитъ! Твой трижды благородный братъ,

Въ смиреніи тебѣ цѣлуя руку,

Клянется досточтимою гробницей

Надъ прахомъ вашихъ вѣнценосныхъ предковъ

И царственностью крови въ васъ обоихъ —

Двухъ свѣтлыхъ рѣкъ изъ одного истока —

Рукой въ гробу воинственнаго Гента,

Своимъ достоинствомъ и честью, — всѣмъ, по

Что помянуть возможно въ клятвѣ, —

Что онъ пришелъ затѣмъ лишь, чтобъ добиться

Законныхъ правъ и на колѣняхъ молитъ

Немедленной отмѣны приговора.

Когда ты дашь обѣтъ исполнить это,

Онъ ржавчинѣ оружье предоставитъ.

Лихихъ коней конюшнямъ, а себя

Служенію величью твоему.

Все это вѣрно такъ, какъ то, что принцъ онъ.

Какъ дворянинъ, я дворянину вѣрю. по

К. Ричардъ. Нортумберландъ, король отвѣтитъ такъ:

Онъ брату шлетъ привѣтъ свой благосклонный

И все число его законныхъ просьбъ

Осуществить безпрекословно хочетъ.

Со всѣмъ твоимъ умѣньемъ излагать,

Все это передай его вниманью.

[Омерлю] Мой братъ, себя мы унижаемъ, правда?

Такъ подло глядя, говоря такъ льстиво?

Позвать назадъ Нортумберланда, вызовъ

Пославъ измѣннику и умереть?

Омерль. Нѣтъ, государь, сразимся лаской словъ,

Пока нѣтъ силъ повергнуть въ прахъ враговъ.

К. Ричардъ. О Боже, Боже! Тѣмъ же языкомъ,

Которымъ я приговорилъ къ изгнанью

Вонъ гордеца того, я долженъ съ лаской

Его вернуть! О, если бъ былъ великъ я,

Какъ скорбь моя, иль меньше чѣмъ король!

О, если бъ могъ забыть, чѣмъ былъ я прежде,

Не вспоминать, чѣмъ долженъ быть теперь!

Что, сердце гордое? Ты рвешься? Рвись,

Пока враги тебя не остановятъ!

Омерль. Нортумберландъ идетъ отъ Болинброка.

К. Ричардъ. Что королю осталось? Подчиниться?

Король исполнитъ это. Долженъ пасть онъ?

Король и темъ доволенъ будетъ. Что же?

Утратить имя короля? О, Богъ съ нимъ!

Мои сокровища отдамъ за четки,

Мои роскошные дворцы — за келью,

Мой праздничный нарядъ — за тряпки нищихъ,

Чеканные сосуды — за лукошко,

Мой царскій скиптръ — за посохъ богомольца

Весь мой народъ — за пару образковъ,

Великую державу — за могилу,

За темную, укромную могилку…

Ахъ, я бъ хотѣлъ, чтобъ вы меня зарыли

Среди большой дороги, гдѣ бъ всегда

Толпа могла топтать чело монарха!

Вѣдь топчутъ сердце мнѣ, пока я живъ?

Такъ отчего не голову по смерти?

Омерль, ты плачешь? Мягкосердый братъ мой!

Давай, родимъ съ тобой ненастье плачемъ! ібо

Пусть наши слезы сгубятъ хлѣбъ на нивахъ

И голодъ породятъ въ мятежномъ краѣ.

Иль вотъ, затѣемъ игры съ горемъ:

Помѣримся, кто больше слезъ прольетъ.

Хоть такъ: мы будемъ лить ихъ въ то же мѣсто,

Пока онѣ не выроютъ двѣ ямы,

И такъ надпишемъ сверху: «Здѣсь два брата

Себѣ слезами вырыли могилы».

Вѣдь хорошо? Нѣтъ? Ладно, ладно, вижу,

Что вздоръ мелю, что надо мной смѣетесь…

Могучій герцогъ, лордъ Нортумберландскій,

Что Болинброкъ — король? Позволитъ онъ

Жить Ричарду до Ричарда кончины?

Вы шаркнули ногой? Ну, значитъ, да.

Нортумберландъ. Онъ на дворѣ почтительнѣйше ждетъ васъ.

Угодно будетъ вамъ спуститься внизъ?

К. Ричардъ. Да, «внизъ»! Внизъ я иду, какъ Фаэтонъ,

Но справившись съ мятежными конями!

«Онъ на дворѣ, внизу?» Да, низокъ дворъ,

Гдѣ короли къ измѣнникамъ нисходятъ.

«Спуститься внизъ!» Да, внизъ король летитъ!

Гдѣ жаворонокъ пѣлъ, тамъ сычъ кричитъ!

[Сходитъ внизъ.]

Болинброкъ. Что говоритъ король?

Нортумберландъ. Печаль и скорбь

Внушили рѣчь безумца королю.

Вотъ онъ идетъ сюда.

[Входитъ К. Ричардъ со свитой.]

Болинброкъ. Посторонитесь

И честь его величеству отдайте. [Преклоняетъ колѣна.]

Мой милосердый государь!

К. Ричардъ. Любезный братъ, не надо унижаться І,0

И позволять землѣ лобзать колѣни.

Мнѣ лучше сердцемъ вѣдать вашу дружбу,

Чѣмъ видѣть это внѣшнее почтенье.

Да встаньте! Знаю, сердцемъ высоко

Вы мѣтите… [Указываетъ на свою голову.] Колѣна жъ гнуть легко.

Болинброкъ. Я, государь, лишь за своимъ пришелъ.

К. Ричардъ. Что ваше — ваше, вашъ и я, — и все…

Болинброкъ. Вы мой настолько, государь, насколько

Я, какъ слуга, любви достоенъ буду.

К. Ричардъ. Достойны вы. Всегда достоенъ тотъ,

Кто твердо, вѣрно знаетъ путь и цѣль.

[Іорку.] Дай, дядя, руку. — Нѣтъ! — Не надо слезъ! —

Онѣ, любовь вѣщая, ждутъ утѣхи. —

[Болинброку.] Я слишкомъ молодъ, братъ, чтобъ быть отцомъ вамъ,

Но быть моимъ наслѣдникомъ вамъ въ пору.

Все, что хотите вы, даю вамъ. Вѣдь

Должны мы дѣлать то, что хочетъ сила…

Сбираться въ Лондонъ, братъ? — Скажите, да?

Болинброкъ. Да, государь.

К. Ричардъ. Какъ «нѣтъ» сказать тогда?

[Фанфары. Уходятъ.

Сцена IV.

Ланглей. Сады герцога Іоркскаго. Входятъ Королева и двѣ Дамы.

Королева. Какую мы въ саду игру затѣемъ,

Чтобъ разогнать тяжелое раздумье?

1-я дама. Государыня, будемъ играть въ мячъ.

Королева. Но это наведетъ на мысль, что міръ

Препятствій полнъ и я стремлюсь къ паденью…

1-я дама. Государыня, будемъ танцовать.

Королева. Ногамъ не выдержать движеній мѣрныхъ,

Когда на бѣдномъ сердцѣ — скорбь безъ мѣры…

Мнѣ не до танцевъ! — Что-нибудь другое.

1-я дама. Государыня, будемъ разсказывать сказки.

Королева. О счастьи или горѣ?

1-я дама. О чемъ хотите.

Королева. Нѣтъ, ни о чемъ, дитя.

О радостяхъ, и такъ нуждаясь въ нихъ,

Я вспоминать о скорби буду больше.

О горѣ — мнѣ его уже довольно!

Съ нимъ ты прибавишь горя къ жаждѣ счастья

О томъ, что есть — мнѣ повторять не надо,

Чего же нѣтъ — о томъ жалѣть не стоитъ.

1-я дама. Я вамъ спою.

Королева. Пой, если есть охота,

А мнѣ бы ты лишь плачемъ угодила. го

1-я дама. И плакать я могу, чтобъ васъ утѣшить.

Королева. А я бы пѣла, если бъ плачъ утѣшилъ

И у тебя слезы не заняла бы!

Входитъ Садовникъ съ двумя Рабочими.

Королева. Но стой, сюда садовники идутъ.

Мы спрячемся въ тѣни деревьевъ этихъ.

[Я ставлю скорбь мою противъ булавки! (²⁴)]

Они заговорятъ о государствѣ —

Какъ всѣ предъ перемѣной… Горе къ горю!

[Королева и Дамы прячутся.

Садовникъ [къ рабочему]. Ты! Подвяжи повислые плоды,

Которые, подобно блуднымъ дѣтямъ,

Родителя собой обременяютъ.

Подставь вѣтвямъ согнувшимся подпорку.

Ступай туда и какъ палачъ подрѣжь

Верхи сучковъ, разросшихся не въ мѣру

[Зазнавшись между равноправныхъ братьевъ].

Здѣсь, въ нашемъ царствѣ, всѣ должны быть равны.

Пока ты тамъ займешься, вырву я

Бурьянъ несносный, чтобъ не отнималъ онъ

У травъ полезныхъ плодородье почвы.

Рабочій. Зачѣмъ должны мы здѣсь, въ предѣлахъ тына,

Блюсти законъ, порядокъ, постепенность,

Давая образецъ разумной власти,

Когда нашъ садъ, морями обрамленный,

Заросъ бурьяномъ, всѣ цвѣты заглохли,

Деревья безъ плодовъ, кусты погибли

И точитъ червь зловредный даже то,

Что есть еще живого?

Садовникъ. Замолчи!

Тотъ, кто весну такую допустилъ,

Самъ дожилъ до потери листьевъ нынѣ.

Бурьянъ, въ тѣни вѣтвей его возросшій

[Какъ будто чтобъ хранить его — теперь],

Исторгнутъ весь, и съ корнемъ, — Болинброкомъ.

Я говорю, что Вильтширъ, Буши, Гринъ…

Рабочій. Какъ? Умерли они?

Садовникъ. Да. Болинброкъ

Взялъ мота-короля. Какая жалость,

Что онъ свою страну не пропололъ,

Какъ мы съ тобой нашъ садъ! Пора приходитъ,

И ранимъ мы кору деревьевъ, чтобы,

Гордясь чрезмѣрно изобильемъ сока,

Они не сгибли отъ избытка силъ.

Сумѣлъ бы онъ съ вельможами такъ сдѣлать.

И жили бы они, а онъ вкусилъ бы

Плоды заслугъ ихъ. Вѣтки безъ плодовъ

Мы рубимъ прочь для пользы плодоносныхъ.

Руби, какъ мы, онъ — царскаго вѣнца

Онъ бы не снялъ до смертнаго конца!!

Рабочій. Ты думаешь, король низложенъ будетъ?

Садовникъ. Ужъ онъ въ плѣну: потомъ низложенъ будетъ.

Сомнѣніи нѣтъ. Сегодня письма были

Отъ герцога-регента къ другу, всѣ

Съ недобрыми вѣстями…

Королева. Нѣтъ больше силъ сносить молчанья пытку!

Выступая впередъ.

Ты, древняго Адама жалкій обликъ!

Какъ смѣлъ ты разглашать такія вѣсти?

Какая Ева, змій какой внушилъ

Тебѣ свершить еще грѣхопаденье?

Сейчасъ сказалъ ты, что низложенъ Ричардъ.

Какъ смѣешь ты, презрѣнный комъ земли,

Паденіе его пророчить? Гдѣ

Узналъ ты эти вѣсти? Говори.

Садовникъ. Простите, государыня, не радъ я

Ихъ сообщать, — но что сказалъ, то правда.

Король находится въ могучей власти

У Болинброка. Взвѣшена судьба ихъ,

И чаша мужа вашего легка:

На ней одинъ онъ со своимъ тщеславьемъ…

На чашѣ же вѣсовъ у Болинброка —

Не только онъ — всѣ англійскіе пэры.

Онъ перевѣсилъ съ ними короля.

Ступайте въ Лондонъ. Всякій знаетъ тамъ,

То, что я здѣсь сейчасъ повѣдалъ вамъ.

Королева. Бѣда! Бѣда! Ты такъ всегда проворна!

Ты развѣ не моя, что я тебя

Послѣднею узнала? О, ты хочешь

Дойти ко мнѣ послѣдней, чтобы дольше

Въ моей груди твой мракъ я берегла!

Пойдемте въ Лондонъ встрѣтить короля.

Затѣмъ ли я жила, чтобъ волей рока

Прибавить блескъ къ тріумфу Болинброка?

Прощай, старикъ! За горестную вѣсть

Пусть никогда твой садъ не будетъ цвѣсть.

[Королева и Дамы уходятъ.

Садовникъ. Несчастная! Пусть это заклинанье

Исполнится, когда твое страданье

Отъ этого пройдетъ. Вотъ здѣсь слезу

Ты проронила, я здѣсь посажу

Кустъ руты горькой (²⁵). Вырастетъ онъ вскорѣ

На память о твоемъ вѣнчанномъ горѣ!

[Уходятъ.

Актъ четвертый.

Сцена I.

Палата въ Вестминстерѣ. Духовенство направо отъ трона. Свѣтскіе лорды налѣво. Общины внизу. Входятъ Болинброкъ, Омерль, Нортумберландъ, Перси, Фитцватеръ, Сюррей, епископъ Карляйльскій, аббатъ Вестминстерскій, лорды, придворные и Баготъ въ сопровожденіи офицеровъ.

Болинброкъ. Введите Багота.

Ну, Баготъ, выскажись свободно:

Что знаешь ты о Глостера кончинѣ?

Кто съ королемъ замыслилъ, кто свершилъ

Кровавое злодѣйство надъ покойнымъ?

Баготъ. Пусть предо мною встанетъ лордъ Омерль.

Болинброкъ. Встань здѣсь, мой братъ. Гляди ему въ лицо.

Баготъ. Милордъ Омерль, я знаю, вашъ языкъ

Отъ словъ своихъ не станетъ отрекаться.

Въ тѣ злые дни, когда здѣсь замышлялась ю

Смерть Глостера, я слышалъ, вы сказали:

«Неужли не достать моей рукой мнѣ

Изъ Англіи въ Калэ до шеи дяди?»

Затѣмъ, среди другихъ рѣчей въ тѣ дни

Я слышалъ, какъ сказали вы, что лучше

Откажетесь взять сотню тысячъ кронъ,

Чѣмъ снова здѣсь увидѣть Болинброка, —

Прибавивъ, что страна вздохнетъ свободно,

Когда вашъ братъ умретъ.

Омерль. Князья, милорды!

Скажите, какъ отвѣтить подлецу мнѣ?

Что жъ, долженъ я, срамя свое созвѣздье (²⁶),

Карать его, какъ равнаго, мечомъ?

А если нѣтъ, то честь мою оставить

Запятнанной враньемъ клеветника?

Вотъ мой залогъ, печать твоей кончины!

Она тебя отмѣтитъ въ адъ, о лжецъ!

Я подтвержу твоею кровью это!

Какъ ни черна для рыцаря она,

Я ею честный мечъ мой запятнаю.

Болинброкъ. Баготъ, постой! — Не поднимай залога.

Омерль. Я бы хотѣлъ, чтобъ кромѣ одного (²⁷)

Изъ всѣхъ онъ былъ бы лучшимъ по рожденью!

Фитцватеръ. Когда, Омерль, ты такъ разборчивъ сталъ,

Я мой залогъ въ отвѣтъ на твой бросаю.

Клянусь прекраснымъ солнцемъ, намъ свѣтящимъ,

Я слышалъ, какъ ты хвастался при всѣхъ,

Что совершилъ надъ Глостеромъ злодѣйство.

Хоть двадцать разъ скажи, что нѣтъ — солжешь.

Тебѣ же въ сердце ложь твою вонжу я,

Въ гнѣздо ея — концомъ моей рапиры!

Омерль. Тебѣ ли, трусъ, до этого дожить?

Фитцватеръ. Клянусь душой, я бы хотѣлъ сейчасъ же!

Омерль. Фитцватеръ, ты за это въ адъ пойдешь!

Перси. Омерль, ты лжешь! Настолько же онъ правъ

Въ своихъ словахъ, насколько ты безчестенъ.

Что ты таковъ, бросаю мой залогъ

И докажу въ борьбѣ на смерть все это.

Ну, подними его, когда посмѣешь!

Омерль. А если нѣтъ, то пусть отсохнутъ руки

И никогда не потрясутъ мечомъ

Надъ головою моего врага!

Лордъ. Я дѣлаю, какъ ты, Омерль-измѣнникъ,

И слово «лжецъ» я повторяю столько,

Насколько слухъ твой вынесетъ его

Отъ утра до утра! Вотъ мой залогъ!

Прими его, когда въ тебѣ есть смѣлость.

Омерль. Ну кто еще? Клянусь, сражусь со всѣми!

Во мнѣ забилась тысяча сердецъ,

Меня на двадцать тысячъ трусовъ хватитъ.

Сюррей. Милордъ Фитцватеръ, помню я тотъ день, б0

Когда съ Омерлемъ говорили вы.

Фитцватеръ. Да, вѣрно. Вы тамъ вмѣстѣ съ нами были

И можете сказать, что это правда.

Сюррей. Что лживо такъ, какъ святъ Господь на небѣ!

Фитцватеръ. Сюррей, ты лжешь!

Сюррей. О юноша безчестный!

На мечъ мой эта ложь такъ тяжко ляжетъ,

Что онъ отмститъ и честь мою вернетъ,

Пока ты, лжецъ, съ твоею ложью вмѣстѣ

Не ляжешь рядомъ съ мирнымъ прахомъ предковъ!

Въ знакъ этого вотъ чести мой залогъ.

Прими мой вызовъ, если не боишься.

Фитцватеръ. Какъ пылкаго коня ты плохо шпоришь!

Когда не страшно ѣсть мнѣ, пить, дышать, —

То побоюсь ли встрѣтиться съ тобою

И, плюнувъ на тебя, сказать, что лжешь ты

И лжешь?! Вотъ честности моей залогъ,

Чтобъ притянуть тебя къ достойной карѣ.

Какъ я стремлюсь къ успѣхамъ въ новой жизни,

Такъ вѣрно то, что виноватъ Омерль.

Я слышалъ, какъ изгнанникъ, Норфолькъ громко

Сказалъ, что ты, Омерль, послалъ убійцъ,

Чтобъ Глостера злодѣйски умертвить.

Омерль. О христіане, дайте мнѣ залогъ!

Что Норфолькъ вретъ — вотъ это я бросаю.

Пускай его вернутъ, чтобъ мнѣ отвѣтить.

Болинброкъ. Всѣ эти распри будутъ подъ залогомъ

До возвращенья Норфолька изъ ссылки.

Хотя мнѣ врагъ — онъ будетъ возстановленъ

Въ своихъ правахъ, владѣньяхъ и тогда

Противъ Омерля онъ возбудитъ искъ.

Епископъ. Такого дня, увы, мы не увидимъ!

Да, много разъ сражался бѣдный Норфолькъ

За Господа, въ рядахъ Христовой рати

Со знаменемъ Креста Святого противъ

Язычниковъ и черныхъ Сарациновъ.

Уставъ отъ войнъ, онъ, бѣдный, удалился

Въ Италію. Въ Венеціи онъ отдалъ (²⁸)

Свой прахъ землѣ прелестнѣйшей страны,

А душу свѣтлую — Вождю-Христу,

Подъ знаменемъ котораго сражался.

Болинброкъ. Какъ, епископъ, Норфолькъ умеръ?

Епископъ. Такъ вѣрно это, какъ я живъ, милордъ.

Болинброкъ. Покой и миръ его душѣ святой

На лонѣ Авраама! Ваши распри,

Милорды, всѣ останутся пока

До дня суда, подъ вашимъ же залогомъ.

Входитъ Іоркъ со свитою.

Іоркъ. Великій герцогъ Ланкастерскій, Ричардъ

Ощипанный согласенъ добровольно

Признать тебя наслѣдникомъ: онъ скипетръ

Священный уступаетъ длани царской но

Твоей. Взойди на тронъ, тебѣ имъ данный,

Король нашъ Генрихъ, именемъ четвертый!

Болинброкъ. Во имя Бога, я всхожъ на тронъ!

Епископъ. Нѣтъ! Боже сохрани!

Здѣсь въ царственномъ собраньи худшій я,

Но первымъ долженъ выступить за правду.

Когда бъ по волѣ Божьей среди васъ

Былъ кто-нибудь достоинъ стать судьею

Надъ Ричардомъ, — ему бы благородство

Внушило воспретить такое зло.

Какъ подданный судить монарха можетъ?

А кто изъ васъ не подданный его?

Воровъ, и тѣхъ заочно не караютъ,

Хотя бъ вина ихъ и была ясна.

А какъ же Божьяго величья образъ,

Его посолъ, избранникъ, вождь вѣнчанный,

Помазанникъ, царившій столько лѣтъ,

Устами подданныхъ судимъ быть можетъ, —

И за глаза? Не попусти, о Боже,

Чтобъ лучшій цвѣтъ Христовой паствы могъ

Свершить такое черное злодѣйство!

Я къ подданнымъ, какъ подданный, взываю!

Господь велитъ мнѣ защитить монарха! —

Вы Герфорда назвали королемъ,

Тогда какъ онъ измѣнникъ королю.

И если вы его на тронъ взведете —

Кровь англичанъ удобритъ ваши земли,

Грядущее застонетъ отъ обиды,

Блаженный миръ уйдетъ къ невѣрнымъ туркамъ

И вмѣсто мира бурная война!4о

На брата брата, родъ на родъ подниметъ!

Усобицы, возстанья, ужасъ, страхъ

Здѣсь водворятся. Этотъ край Голгоѳой,

Страной скелетовъ, смерти назовется.

Посѣявши вражду межъ двухъ домовъ (²⁹),

Вы породите тѣмъ такое раздѣленье

Какого міръ земной еще не зналъ.

Опомнитесь и отвратите, братья,

Вѣковъ грядущихъ стоны и проклятья!

Нортумберландъ. Вы складно говорили и за это

Я, какъ измѣнника, васъ арестую.

Лордъ Вестминстерскій, вамъ я на поруки

Сдаю его до дня суда. Милорды,

Угодно ль будетъ вамъ примкнуть къ Общинамъ?

Болинброкъ. Введите Ричарда. Пусть онъ при всѣхъ

Мнѣ передастъ корону, и сомнѣній

Тогда не будетъ.

Іоркъ. Я введу его. [Уходитъ.

Болинброкъ. Вы, лорды, арестованные здѣсь,

Ручательства представьте до суда.

[Къ епископу.] Обязаны мы мало вашей дружбѣ

И помощи отъ васъ не ожидали.

Входитъ Іоркъ съ К. Ричардомъ и офицерами, несущими регаліи.

К. Ричардъ. Зачѣмъ меня призвали къ королю,

Когда еще не смялъ я думъ монаршихъ,

Съ которыми царилъ? Я только началъ

Учиться льстить и преклонять колѣна.

Вы бъ дали горю время пріучить

Меня къ покорности. — Я живо помню

При видѣ насъ восторгъ на этихъ лицахъ.

Не мнѣ ль они «да здравствуетъ» кричали,

Какъ Искарьотъ Христу? Но Онъ нашелъ

Въ двѣнадцати, безъ одного лишь, вѣрность,

А я ни въ комъ изъ тысячи людей.

«Да здравствуетъ король!» — «Аминь» кто скажетъ?

Я развѣ попъ и пѣвчій? — Что жъ, «аминь». —

«Да здравствуетъ король!» — Хоть я уже не я.

Но все-таки: «Аминь», — коль небо за меня.

Зачѣмъ меня вы привели сюда?

Іоркъ. Чтобъ добровольно ты исполнилъ долгъ

Усталаго величья твоего:

Отрекся отъ вѣнца и власти царской,

Вручивъ ихъ Болинброку.

К. Ричардъ. Дай мнѣ корону. Братъ, возьмемъ ее,

Вотъ такъ, мой братъ.

Я — съ этой стороны, а ты — съ другой.

Теперь она похожа на колодезь,

Мы — на бадьи, другъ друга наполняя.

Пустая — словно пляшетъ въ высотѣ,

А полную — незримо тянетъ книзу.

Она полна слезами — это я,

Когда несется въ высь твоя бадья.

Болинброкъ. Я думалъ, вы хотѣли отреченья.

К. Ричардъ. Отъ трона — да, но какъ же отъ мученья?!

Вы славы, власти можете лишить,

Но не скорбей! Вамъ ихъ не низложить.

Болинброкъ. Но часть заботъ взяла у васъ корона.

К. Ричардъ. Твои — взойдя, моихъ не свергли съ трона.

Вѣдь вся моя забота въ ихъ лишеньи,

Твоя забота въ ихъ пріобрѣтеньи.

Я отдалъ ихъ, но все-таки онѣ

И безъ вѣнца остались вѣрны мнѣ.

Болинброкъ. Желаете отъ трона вы отречься?

К. Ричардъ. Да, нѣтъ: нѣтъ, да. Вѣдь стану я ничто —

Такъ нѣту нѣтъ: тебѣ все уступаю.

Смотри же, какъ я самъ себя ограблю.

Снимаю это бремя съ головы, —

Роняю тяжкій скиптръ изъ рукъ моихъ, —

Гордыню царской мощи прочь изъ сердца.

Моей слезой съ чела смываю мѵро,

Моей рукой передаю вѣнецъ,

Въ мои уста влагаю отреченье,

Моимъ дыханьемъ клятвы отрѣшаю.

Отъ славы и величья отступаюсь.

Мои имѣнья, замки отдаю.

Мои указы, акты отмѣняю. —

Моимъ предателямъ пусть Богъ проститъ!

Поклявшихся тебѣ — да укрѣпитъ!

Взявъ все, лиши меня и горя тоже,

Давъ все ему, дай также счастья, Боже!

Преуспѣвай на Ричарда престолѣ!

А Ричардъ пусть окончитъ жизнь въ неволѣ…

Низложенный, онъ шлетъ тебѣ привѣтъ:

Да процвѣтаетъ Генрихъ много лѣтъ!

Ну, что еще осталось?

Нортумберландъ. Лишь прочесть

Вотъ этотъ листъ всѣхъ тяжкихъ преступленій,

Особой вашею свершонныхъ вмѣстѣ

Съ друзьями на погибель государства.

Пусть исповѣдь услыша эту, всѣ

Узнаютъ, что достойны вы сверженья.

К. Ричардъ. Мнѣ сдѣлать это? Здѣсь при всѣхъ распутать

Всю ткань моихъ безумствъ? Нортумберландъ,

Когда бъ твоимъ грѣхамъ составить списокъ,

Не постыдился ли бы ты при всѣхъ

Прочесть ихъ здѣсь? А если бы прочелъ,

То ты бы тамъ постыдную страницу

Про низложенье короля нашелъ,

Про нарушенье долга и присяги,

Отмѣченныхъ пятномъ въ небесной книгѣ.

Да! Всѣ вы здѣсь смотрящіе спокойно

На пытку бѣдъ, терзающихъ меня, —

Хоть нѣкіе, омывъ съ Пилатомъ руки,

На видъ жалѣютъ — все же всѣ Пилаты,

Гоня меня на горькое распятье!

Вода не сможетъ смыть вашъ тяжкій грѣхъ!

Нортумберландъ. Скорѣй, милордъ, прочтите этотъ списокъ.

К. Ричардъ. Мои глаза слезъ полны, я не вижу,

Хоть отъ воды соленой не ослѣпъ

Настолько, чтобъ не различить измѣны:

Когда мой взоръ къ себѣ я обращаю,

Я вижу, что измѣнникъ я, какъ вы.

Кто, какъ не я, свободно далъ согласье

Снять царскія одежды съ короля

И обратить его господство въ рабство,

Величіе на подданство мѣняя??

Нортумберландъ. Милордъ…

К. Ричардъ. Не лордъ тебѣ я, дерзкій человѣкъ!

Ничей я лордъ! Безъ титула, безъ званья,

Вы даже имя, данное въ купели

Мнѣ, отняли! — О, тяжкій день! О, горе!

Такъ много зимъ пришлось прожить, и вотъ,

Я даже какъ назвать себя не знаю!

О, если бъ я былъ снѣжнымъ королемъ

И, стоя здѣсь, предъ солнцемъ Болинброка,

Могъ въ капли водяныя обратиться!

Король великій, добрый — но не очень —

Когда хоть стерлингъ стою я еще,

Вели подать мнѣ зеркало сюда:

Я погляжу, на что я сталъ похожъ,

Съ тѣхъ поръ, какъ блескъ величія утратилъ.

Болинброкъ. Пусть кто-нибудь за зеркаломъ пойдетъ.

[Уходитъ придворный.

Нортумберландъ. Пока не принесли, читайте.

К. Ричардъ. Діаволъ! Ты терзаешь прежде ада.

Болинброкъ. Не торопи, милордъ Нортумберландъ.

Нортумберландъ. Тогда общины будутъ недовольны.

К. Ричардъ. Я успокою ихъ, прочтя довольно,

Когда передъ собой увижу книгу,

Гдѣ вписаны мои грѣхи — себя.

Входитъ придворный съ зеркаломъ.

Дай зеркало, я буду въ немъ читать. —

Какъ? Ни морщины глубже? Скорбь разила

Такъ много разъ мое лицо и глубже

Не сдѣлала морщинъ? — Ты льстецъ, стекло!

Какъ нѣкогда придворные мои —

Меня морочишь. Это ли чело

Подъ кровлею своихъ дворцовъ держало

Десятки тысячъ человѣкъ? Предъ нимъ ли

Какъ предъ сіяньемъ солнца меркли взоры?

Оно ли зрѣло столькія безумства

И наконецъ узрѣло Болинброка?

Не прочной славой свѣтишь ты, лицо. —

Какъ слава не прочна, такъ и лицо!

[Бросаетъ зеркало на землю].

И вотъ оно все въ дребезги разбито.

Замѣть, король безмолвный, шутки смыслъ:

Какъ быстро скорбь мое лицо разбила.

Болинброкъ. Разбило отраженье вашей скорби

Лишь отраженіе лица…

К Ричардъ. Скажи

Еще. Какъ? — «Отраженье скорби?..» Что же,

Да, правда. Скорбь моя лежитъ внутри,

И эти внѣшніе пріемы плача,

Лишь отраженіе незримой скорби,

Растущей молча въ страждущей душѣ.

Тамъ суть лежитъ. Король, благодарю

За доброту. Ты мнѣ даешь не только

Причину стоновъ, но и учишь, какъ

Оплакивать причину ихъ. Позволь

Одно. Потомъ уйду и никогда

Не потревожу…

Болинброкъ. Что, любезный братъ?

К. Ричардъ. «Любезный братъ»? Я больше чѣмъ король.

Когда былъ королемъ я, всѣ льстецы

Мнѣ подданными были, а теперь

Я подданный, а самъ король мнѣ льститъ. —

Когда я такъ великъ, мнѣ нечего просить…

Болинброкъ. Спроси однако.

К. Ричардъ. И получу?

Болинброкъ. Получишь.

К. Ричардъ. Тогда позволь уйти.

Болинброкъ. Куда?

К. Ричардъ. Куда нибудь — лишь съ глазъ твоихъ долой бы!

Болинброкъ. Пусть кто-нибудь его проводитъ въ Тоуеръ.

К. Ричардъ. «Проводитъ»??? Всѣ вы, вознесясь моимъ

Паденьемъ, «провели» уже монарха! —

Уходитъ К. Ричардъ, нѣкоторые лорды и стража.

Болинброкъ. Мы назначаемъ въ будущую среду

Коронованье наше. Приготовьтесь.

Уходятъ всѣ, кромѣ аббата Вестминстерскаго, епископа Карляйльскаіо и Омерля.

Аббатъ. При зрѣлищѣ печальномъ были мы.

Епископъ. Плачъ впереди. Въ грядущемъ внуки

Поймутъ, что этотъ день, какъ тернъ, жестокъ.

Омерль. Отцы святые, нѣтъ ли заговора

Смыть съ Англіи пятно ея позора?

Аббатъ. Вамъ, прежде чѣмъ свободно я откроюсь,

Не только надо, причастившись, дать

Обѣтъ хранить мой планъ въ секретѣ, но

Исполнить все, что я ни приказалъ бы.

Я вижу, ваши лица полны злобы,

Сердца — печали и слезами — взгляды.

Идемъ ко мнѣ. Тамъ въ келіи моей

Открою планъ достичь счастливыхъ дней. —

[Уходятъ.

Актъ пятый.

Сцена I.

Лондонъ. Улица, ведущая въ Тоуеръ. Входитъ королева и дамы.

Королева. Вотъ здѣсь пройдетъ король. Да, это путь

Къ злосчастной башнѣ, Цезаремъ взведенной.

Въ ея кремнистыхъ нѣдрахъ заточенъ

Мой государь надменнымъ Болинброкомъ.

Здѣсь отдохнемъ, когда въ странѣ мятежной

Есть отдыхъ для законной королевы. —

Входитъ К. Ричардъ подъ стражей.

Королева. Но тише! Вотъ онъ! — Лучше не смотрите,

Какъ вянетъ розанъ мой! Иль нѣтъ: взгляните,

Чтобъ изойти росой отъ состраданья

И оживить его слезами дружбы.

Ты — обликъ мѣста, гдѣ стояла Троя!

Тѣнь короля и Ричарда могила, —

Но не король, не Ричардъ! — Чудный замокъ!

Зачѣмъ печаль и мракъ въ тебѣ укрылись,

Когда тріумфъ сталъ гостемъ кабака?..

К. Ричардъ. Не помогай, красавица, печали

Конецъ мой торопить. Привыкни думать,

Что прошлое лишь было сномъ блаженнымъ.

Проснулись мы и видимъ то, что есть.

О милая, я крестный братъ угрюмой

Необходимости. Она и я

Союзники до самой смерти. Скройся

Во Франціи и въ монастырь вступи.

Святою жизнью завоюемъ снова

Вѣнецъ, но — вѣчный, блеска не земного!

Королева. Какъ? Ричардъ мой и тѣломъ, и душой

Ослабъ, преобразился? Болинброкъ

Низвергъ твой разумъ и проникнулъ въ сердце?

Вѣдь левъ предъ смертью когти выпускаетъ

И въ яростномъ безсильи ранитъ землю,

Но не сдается. Ты же, точно школьникъ,

Готовъ снести урокъ, цѣлуя розгу,

И льстить неистовству въ смиреньи низкомъ.

Опомнись, левъ! Опомнись, царь звѣрей!

К. Ричардъ. Да, царь звѣрей… О, если бъ не звѣрей! —

Я до сихъ поръ царилъ бы надъ людьми.

Несчастная! Во Францію сбирайся

И думай, что я умеръ, что слышишь

У смертнаго одра мое «прости».

Зимой, по скучнымъ вечерамъ, сиди

Со стариками у огня, пускай

Они разскажутъ о прожитой скорби.

До разставанья на ночь ты повѣдай,

Чтобъ расплатиться горемъ, про меня.

Пускай они въ постель уйдутъ, рыдая.

Вѣдь головня безъ разума, и та

Почувствуетъ печальный смыслъ разсказа,

Отъ жалости зальетъ слезой огонь

И облачится въ пепелъ, въ уголь черный,

Оплакивая участь короля.

Входитъ Нортумберландъ со свитой.

Нортумберландъ. Рѣшенье Болинброка измѣнилось,

Милордъ. Ступайте въ Помфретъ, а не Тоуеръ.

А что до васъ, милэди, вы должны

Немедленно во Францію сбираться.

К. Ричардъ. Нортумберландъ, ты лѣстница: по ней

Всходящій Болинброкъ достигъ престола.

Наступитъ день — и онъ не за горой —

Когда безумный грѣхъ, созрѣвши, гноемъ

Покроетъ васъ. Покажется тебѣ,

Хотя бъ король полцарства далъ въ награду,

Что ты, давъ все ему, имъ обдѣленъ.

А онъ рѣшитъ, что ты, уже умѣя

Взводить на тронъ безправныхъ королей, —

При первомъ поводѣ, другимъ путемъ

Лишишь его похищенной короны.

Любовь друзей лукавыхъ кроетъ страхъ,

Страхъ — ненависть, а ненависть — раздоръ,

Измѣну и заслуженную гибель.

Нортумберландъ. Мой грѣхъ падетъ на голову мою.

Проститесь. Вы должны сейчасъ разстаться.

К. Ричардъ. Двойной разводъ! Злодѣи, вы два брака

Разстроили: одинъ — съ моей короной,

Другой — съ моей супругой вѣнчанной.

Пусть поцѣлуй разстроитъ бракъ мой съ ней.

Онъ поцѣлуемъ былъ скрѣпленъ когда-то.

Гони меня, Нортумберландъ, на сѣверъ,

Гдѣ холодъ, мракъ, болѣзни, а ее —

Во Францію, откуда съ торжествомъ

Она пришла, какъ свѣтлый мѣсяцъ мая,

Куда уйдетъ, мрачна, какъ тьма ночная. —

Королева. Какъ? Надобно разстаться мнѣ съ тобой?

К. Ричардъ. Да, сердцу съ сердцемъ и рукѣ съ рукой!

Королева. Сошлите насъ обоихъ прочь изъ царства!

Нортумберландъ. Въ угоду вамъ — во вредъ для государства.

Королева. Такъ дайте мнѣ послѣдовать за нимъ!

К. Ричардъ. Твой плачъ повсюду встрѣтится съ моимъ.

Ты плачь во Франціи, я буду — здѣсь.

Вдали быть лучше, чѣмъ вблизи, но врозь.

Ты вздохомъ мѣрь, я — стономъ путь страданій.

Королева. Чѣмъ дальше путь, тѣмъ больше воздыханій.

К. Ричардъ. Вдвойнѣ стонать я буду, этимъ путь

Короткій я сумѣю растянуть.

Идемъ. Довольно угождать печали!

Вѣдь мы навѣки съ ней себя связали.

Пусть поцѣлуй замкнетъ уста устами.

Возьми мое и дай твое мнѣ сердце!

Королева. Отдай мое! Отдай опять устами!

Твое во мнѣ отъ слезъ погибнетъ сердце! [Цѣлуются.]

Ты снова мнѣ вернулъ мое! — Иди! —

Его могу я плачемъ извести!

К. Ричардъ. Мы горе только тѣшимъ на прощанье.

Еще прости! — Теперь я твой, страданье!

[Уходятъ.

Сцена II.

Дворецъ герцога Іоркскаго. Входятъ Іоркъ и герцогиня Іоркская.

Герцогиня. Милордъ, вы мнѣ хотѣли продолжать,

Когда отъ слезъ прервали вашъ разсказъ

О въѣздѣ двухъ племянниковъ въ столицу.

Іоркъ. На чемъ остановился я?

Герцогиня. Какъ кто-то

Рукою грубой, дерзкой, изъ окна

На Ричарда посыпалъ пыль и соръ.

Іоркъ. Какъ я сказалъ, великій Болинброкъ

На гордомъ и лихомъ конѣ, который

Какъ будто зналъ, кто имъ надменно правитъ,

Прослѣдовалъ величественнымъ шагомъ.

Раздался крикъ: "Богъ въ помощь Болинброку!

Казалось, сами окна говорили,

Такъ много жадныхъ взоровъ отовсюду,

И старъ, и младъ — вперялъ въ его лицо!

Всѣ стѣны обратились будто въ рядъ (³⁰)

Развѣшанныхъ ковровъ, и всѣ кричали

«Христосъ съ тобой! Привѣтъ нашъ Болинброку!»

Онъ, кланяясь направо и налѣво,

Безъ шляпы, — ниже головы коня —

Кричалъ толпѣ: «Друзья, благодарю!»

И такъ съ поклонами, проѣхалъ дальше.

Герцогиня. А бѣдный Ричардъ? гдѣ онъ былъ въ то время?

Іоркъ. Какъ публика въ театрѣ, по уходѣ

Любимаго актера прочь со сцены,

Встрѣчаетъ вяло новаго, впередъ

Считая болтовню его несносной,

Такъ, — но еще враждебнѣе, — толпа

Встрѣчала Ричарда, безмолвно глядя.

И вмѣсто крика радости комъ грязи

Былъ брошенъ на священную главу.

Онъ стресъ его съ такою кроткой грустью, —

Улыбкой и слезами, на лицѣ

Терпѣніе и горе выражая, —

Что, если бъ Богъ, для важной цѣли души

Людей не закалилъ, — онѣ бъ смягчились!

Дикарь, и тотъ бы пожалѣлъ его.

Но воля неба явно здѣсь сказалась.

Его велѣнію страна повиновалась.

Я Болинброку присягнулъ. Отнынѣ

Мнѣ власть и честь его — святынь святыни!

Герцогиня. А вотъ мой сынъ Омерль.

Іоркъ. Омерлемъ былъ онъ.

За дружбу съ Ричардомъ утраченъ титулъ,

И вы теперь должны его звать Рутландъ.

Въ парламентѣ я поручился, что

Онъ новому монарху будетъ вѣренъ.

Входитъ Омерль.

Герцогиня. Здоровъ ли, сынъ мой? — Кто теперь фіалки

На свѣжей зелени весны придворной?

Омерль. Не знаю, матушка, и знать не жажду.

Клянусь, мнѣ все равно — цвѣсти тамъ, нѣтъ ли.

Іоркъ. Веди себя средь этого расцвѣта

Такъ, чтобъ не сгинуть подъ косой до лѣта.

Что въ Оксфордѣ? Турниры все, пиры?

Омерль. Насколько мнѣ извѣстно, да, милордъ.

Іоркъ. Ты будешь тамъ, я знаю.

Омерль. Коль не избавитъ Богъ, то буду.

Іоркъ. Что у тебя виситъ? Печать?

Ты поблѣднѣлъ? — Дай, покажи письмо.

Омерль. Нѣтъ, ничего, милордъ.

Іоркъ. Такъ дай взглянуть.

Я требую мнѣ показать писанье.

Омерль. Прошу у вашей милости прощенья,

Хоть это и пустякъ, но есть причины,

Мѣшающія мнѣ вамъ покориться.

Іоркъ. Но есть и у меня причины, сударь,

Желать прочесть… Мнѣ страшно…

Герцогиня. Что вамъ страшно?

Навѣрно это вексель, подъ который

Онъ сшилъ себѣ наряды для торжествъ.

Іоркъ. Какъ? У него въ рукахъ его же вексель?

Жена, ты дура! — Мальчикъ, покажи,

Что тамъ написано.

Омерль. Прошу простить, но это невозможно.

Іоркъ. Я требую. Давай мнѣ, говорю.

[Вырываетъ и читаетъ.]

Предательство! Измѣнникъ! Рабъ! Мерзавецъ!

Герцогиня. Въ чемъ дѣло, милордъ?

Іоркъ. Ей! Кто тамъ есть?

Входитъ Слуга.

Іоркъ. Сѣдлай коня скорѣе!

Ахъ, Боже мой, предательство какое!

Герцогиня. Да что такое, милордъ?

Іоркъ. Дай сапоги! Сѣдлай коня живѣе!

[Слуга уходитъ.

Клянуся всѣмъ, моею честью, жизнью,

Я уличу мерзавца!

Герцогиня. Что такое?

Іоркъ. Молчи, безумная!

Герцогиня. Не стану я молчать! Въ чемъ дѣло, сынъ мой?

Омерль. Не спрашивай, родная. Рѣчь идетъ

О томъ, за что отвѣчу жизнью.

Герцогиня. Жизнью?

Іоркъ. Что жъ сапоги? Я къ королю спѣшу.

Входитъ слуга съ сапогами.

Герцогиня. Ударь его, Омерль. Мой бѣдный мальчикъ,

Ты поблѣднѣлъ? [Къ слугѣ.] Уйди ты прочь, мерзавецъ!

Іоркъ. Подай мнѣ сапоги, я говорю!

Герцогиня. О, что ты хочешь дѣлать, Іоркъ?

Не хочешь скрыть поступка сына? Нѣтъ?

А есть у насъ другой? (³¹) Иль вновь родится?

Въ мои года могу ли я рожать?

Ты старости моей утѣху хочешь

Отнять? Названья матери лишить?

Не схожъ ли онъ съ тобой, не сынъ ли твой?

Іоркъ. Безумная въ любви жена!

Ты хочешь скрыть ихъ замыселъ ужасный?

Знай, дюжина злодѣевъ поклялась

Причастіемъ — предательски убить

Монарха въ Оксфордѣ.

Герцогиня. Онъ тамъ не будетъ! —

Мы здѣсь его удержимъ! — Что ему?

Іоркъ. Прочь нѣжности! Будь двадцать разъ онъ сынъ мнѣ,

Я обличу его!

Герцогиня. Когда бъ стоналъ ты,

Какъ я, его рожая, ты бъ былъ мягче.

Ты думаешь, — теперь я знаю, да —

Что твоему я ложу измѣнила

И что не твой онъ сынъ, а незаконный.

О, Іоркъ, супругъ мой милый, нѣтъ, не вѣрь!

Онъ на тебя похожъ, какъ только можно.

Онъ не въ меня и не въ моихъ родныхъ,

И все-таки мнѣ дорогъ!

Іоркъ. Дай пройти мнѣ! —

[Уходитъ.

Герцогиня. За нимъ, Омерль! Сядь на коня его!

Шпорь, мчись, будь до него у короля.

Моли простить тебя до обвиненья.

Я тотчасъ за тобой. И хоть стара,

Но твой отецъ меня не перегонитъ!

Не поднимусь до тѣхъ поръ я съ колѣнъ,

Пока тебѣ не вымолю прощенья! — Спѣши!

[Уходятъ.

Сцена III.

Виндзорскій замокъ. Входятъ Болинброкъ, Перси и другіе лорды.

Болинброкъ. Кто знаетъ, гдѣ пропалъ мой сынъ безпутный? (³²)

Три мѣсяца, что я его не видѣлъ.

Да. Онъ мое единственное горе.

Милорды, какъ бы намъ его найти?

Спросите въ Лондонѣ, во всѣхъ тавернахъ.

Тамъ, говорятъ, онъ бродитъ день и ночь

Въ компаніи товарищей развратныхъ,

Которые, по слухамъ, въ переулкахъ

Бьютъ сторожей и грабятъ проходящихъ.

И онъ, мой сынъ, изнѣженный мальчишка,

Какъ бы за честь считаетъ помогать

Такой безпутной шайкѣ.

Перси. Позавчера я видѣлъ принца, государь,

И сообщилъ объ Оксфордскихъ турнирахъ.

Болинброкъ. Что жъ отвѣчалъ повѣса?

Перси. Онъ мнѣ сказалъ, что непремѣнно хочетъ

Сорвать перчатку у послѣдней дѣвки,

Надѣть на шлемъ и въ Оксфордѣ явиться,

Чтобы ссадить ловчайшаго бойца.

Болинброкъ. Безпутенъ такъ же, какъ неисправимъ!

И все-таки въ немъ есть залогъ надежды

На лучшее въ грядущемъ. Кто идетъ тамъ?

Входитъ Омерль.

Омерль. Гдѣ король?

Болинброкъ. Что значитъ, что нашъ братъ растерянъ такъ

И такъ взволнованъ?

Омерль. Господь храни васъ! Умоляю ваше

Величество вдвоемъ со мной остаться!

Болинброкъ. Оставьте насъ наединѣ, милорды.

Уходятъ Перси и лорды.

Въ чемъ дѣло, что случилося съ тобою?

Омерль. Пусть приросту колѣнями къ землѣ,

Пусть мой языкъ на вѣкъ прилипнетъ къ небу,

Когда не вымолю себѣ прощенья!

Болинброкъ. Задуманъ иль свершенъ проступокъ твой?

Коль первое — какъ ни былъ бы онъ злобенъ,

Его прощу, чтобъ друга пріобрѣсть.

Омерль. Позвольте же на ключъ замкнуть мнѣ двери,

Чтобъ не вошли, пока не кончу рѣчи.

Болинброкъ. Какъ хочешь дѣлай.

Іоркъ [извнѣ]. Остерегися, государь! И знай,

Передъ лицомъ твоимъ стоитъ предатель.

Болинброкъ. Мерзавецъ, я избавлюсь отъ тебя!

[Обнажаетъ мечъ.]

Омерль. Останови карающую руку!

Іоркъ [извнѣ]. Открой мнѣ дверь, король безумно-смѣлый!

Иль долженъ я изъ-за любви быть дерзкимъ?!

Открой мнѣ дверь, не то ее сломаю!

Входитъ Іоркъ.

Болинброкъ. Въ чемъ дѣло, дядя? Объясни,

Передохни. Скажи намъ, гдѣ опасность,

Чтобъ мы могли ее какъ должно встрѣтить.

Іоркъ. Прочти писанье это и узнаешь

Все, что не въ силахъ я теперь сказать.

Омерль. Я каюсь! Каюсь! Помни обѣщанье!

И подписи Омерля не читай!

Моя рука теперь въ разладѣ съ сердцемъ.

Іоркъ. Но не была такъ прежде, негодяй!

Я у него взялъ силой этотъ свертокъ.

Страхъ, не любовь, въ немъ вызвалъ покаянье.

Король забудь о жалости! Иначе

Простишь змѣю — она тебя ужалитъ.

Болинброкъ. О заговоръ противный, страшный, дерзкій!

Родитель честный сына подлеца!

Ты — дѣвственный, сребристый, чистый ключъ,

Откуда, сквозь проходы грязи мерзкой

Течетъ ручей, поганящій себя!

Твое добро онъ обращаетъ въ зло.

Но доблести твоей избытокъ смоетъ

Позоръ смертельный съ поведенья сына.

Іоркъ. И доблесть станетъ своднею порока?!

Онъ спуститъ честь мою своимъ развратомъ,

Какъ блудный сынъ сокровища отца?

Лишь смерть безчестья честь мою вернетъ.

Позоръ мой живъ, пока мой сынъ живетъ…

Меня казнишь ты, изверга прощая, —

Щадишь порокъ, — невинность поражая!

Герцогиня [извнѣ]. О, ради Неба, государь, впусти!

Болинброкъ. Чьи это тамъ пронзительные крики?

Герцогиня [извнѣ]. Несчастной женщины, король великій!

О сжалься надо мною, отопри

И новой нищей милость сотвори!

Болинброкъ. Мы кончили трагическую сцену,

И «Нищій и Король» (³³) являются на смѣну.

Опасный братъ, впустите вашу мать,

Она сюда явилась васъ спасать.

Іоркъ. Кто бъ ни просилъ, не стоитъ онъ прощенья!

Его прощая, множишь преступленья.

Отнявъ загнившій членъ, спасешь другіе,

Его оставишь — станутъ всѣ гнилые!

Входитъ Герцогиня.

Герцогиня. Не вѣрь ему! Кто врагъ своихъ дѣтей,

Тотъ можетъ ли любить другихъ людей?!

Іоркъ. Безумная! Чего ты хочешь? Снова

Вскормить у груди изверга?

Герцогиня. Ни слова,

О милый Іоркъ! — Послушай, повелитель!

[Встаетъ на колѣни.]

Болинброкъ. Встань, тетушка.

Герцогиня. О, будь его спаситель!

Я никогда съ колѣнъ не поднимусь,

На вѣкъ земного счастія лишусь,

Пока ты не даруешь приказанья,

Простивъ, вернуть мнѣ вновь мое созданье!

Омерль. Колѣни преклоняю рядомъ съ ней!

[Встаетъ на колѣни.]

Іоркъ. И я ихъ преклоню съ мольбой моей!

[Встаетъ на колѣни.]

Погибнешь ты, прощая преступленье!

Герцогиня. Не вѣрь ему! Взгляни на выраженье

Холоднаго, притворнаго лица.

Уста въ немъ говорятъ — у насъ сердца.

Онъ проситъ вяло, онъ отказа жаждетъ. —

У насъ въ мольбахъ горячихъ сердце страждетъ.

Съ хилыхъ колѣнъ онъ радъ бы встать — о да!

Мы жъ приросли колѣнами сюда.

Его моленье, вѣрь мнѣ, лживо, черство —

Здѣсь — искренно: противно намъ притворство.

Его мольбы мольбами мы отмолимъ

И къ милости прощенья приневолимъ. по

Болинброкъ. Встань, тетушка.

Герцогиня. Не говори мнѣ «встань».

Скажи: «прощаю», а потомъ ужъ «встань».

Когда бъ тебѣ я нянькою служила,

«Прощаю» первымъ бъ словомъ научила.

Нѣтъ, никогда такъ не былъ сладокъ звукъ,

Какъ это слово, исцѣлитель мукъ! —

Скажи его, король, оно коротко,

Въ устахъ твоихъ такъ трогательно кротко!

Іоркъ. Король, скажи имъ " pardonnez-moi " (³⁴).

Герцогиня. Ты учишь извиненіемъ слова

Прощенья рушить. Мужъ жестокій, злобный!

Ты губишь насъ игрою словъ подобной!

По-нашему скажи, какъ мы прощаемъ.

Французскихъ словъ мы здѣсь не понимаемъ.

Твой взглядъ уже простилъ, пусть и языкъ!

О, если бъ слушать сердце онъ привыкъ!

Тогда оно, пронзенное мольбами,

Сказалось бы любовными словами.

Болинброкъ. Встань, тетушка.

Герцогиня. Нѣтъ! Я не встану, нѣтъ!

Пока ты не простишь его въ отвѣтъ.

Болинброкъ. Пусть Богъ меня проститъ, какъ я прощаю.

Герцогиня. Мольбы мои! Я васъ благословляю!

Мнѣ страшно, я не вѣрю, повтори.

Еще «прощаю» мнѣ проговори.

Спокойнѣе я буду.

Болинброкъ. Всей душой

Его простилъ я.

Герцогиня. О, ты богъ земной!

Болинброкъ. Аббата же и зятя моего (³⁵),

Всѣхъ остальныхъ соединенной шайки

Погибель тотчасъ по пятамъ погонитъ.

Мой дядя, помоги стянуть войска

Близъ Оксфорда, гдѣ скрылися злодѣи.

Когда удастся только ихъ схватить, —

Клянусь, на этомъ свѣтѣ имъ не жить!

Прощай, мой добрый дядя! — Братъ, прощайте!

Моленья матери тебя спасли. —

Герцогиня. Пойдемъ, мой сынъ. Господь тебя храни!

[Уходятъ.

Сцена IV.

Тамъ же. Входитъ Экстонъ и Слуга.

Экстонъ. Замѣтилъ ты, что говорилъ король? —

«Неужели нѣтъ друга, чтобъ избавить

Отъ моего живого страха?»

Слуга. Да.

Экстонъ. «Неужли нѣту друга?» — и два раза

Такъ повторилъ. Вѣдь такъ сказалъ онъ? Правда?

Слуга. Такъ точно.

Экстонъ. Потомъ значительно взглянулъ, какъ будто

Внушая: «я бъ хотѣлъ, чтобъ ты былъ тѣмъ,

Кто сниметъ этотъ камень съ сердца»… Помфретъ

И Ричарда, конечно, разумѣлъ онъ…

Идемъ. Я покажу, кто другъ его. —

[Уходятъ.

Сцена V.

Замокъ въ Помфретѣ. Входитъ К. Ричардъ.

К. Ричардъ. Я думалъ все, возможно ли сравнить

Темницу эту, гдѣ живу я, съ міромъ.

Но, такъ какъ міръ кишитъ народомъ, здѣсь же

Нѣтъ никого и только я одинъ, —

То не могу добиться, — но добьюсь.

Мой мозгъ, я говорю, есть самка духу.

Мой духъ — отецъ. Они вдвоемъ рождаютъ

Отродіе все множащихся мыслей,

Которыя мірокъ мой населяютъ.

Какъ нѣту неизмѣнныхъ въ настроеньи

Людей, такъ нѣтъ и мыслей. Лучшій сортъ:

Взять богословскія, — перемѣшались

Съ сомнѣньями, возстановляя слово

На слово:

Хоть такъ: «пріидите всѣ ко мнѣ», а дальше

«Тяжелъ вашъ путь: верблюду, и тому,

Продѣться легче сквозь ушко иглы». —

Иль помыслы, стремящіеся къ цѣли

Несбыточной: какъ слабыми ногтями

Продрать проходъ въ кремнистыхъ ребрахъ стѣнъ

Моей тюрьмы? — Не одолѣвъ преградъ,

Они въ своей гордынѣ умираютъ. —

Иль помыслы стремленія къ довольству:

Тѣ льстятъ себя, что имъ не первымъ быть

И не послѣднимъ въ рабствѣ у судьбы, —

Какъ нищіе въ колодкахъ, терпятъ стыдъ,

Снесенный многими и многихъ ждущій.

Они покой находятъ въ этой мысли,

Сложивъ свою бѣду на плечи тѣхъ,

Кто претерпѣлъ подобное до нихъ. —

Такъ, я одинъ разыгрываю многихъ, —

И нѣтъ довольнаго. То я король,

Изъ-за измѣны жаждущій быть нищимъ, —

То нищій, — и лишенья убѣдятъ,

Что королемъ быть лучше. И я снова

Вступаю на престолъ, но понемногу

Додумавшись, что сверженъ Болинброкомъ,

Вновь становлюсь ничѣмъ. — Но, кѣмъ бы ни былъ,

Ни я, ни кто другой среди людей

Покоя не найдетъ ни въ чемъ до часа

Уничтоженья… [Музыка.] Музыку я слышу?

Держите ритмъ! Вѣдь музыка изъ сладкой

Становится противной безъ размѣра.

Съ житейской музыкой бываетъ то же:

Я здѣсь имѣю утонченность слуха,

Способную разладъ струны замѣтить,

Разлада же въ себѣ и въ государствѣ

Мой слухъ не замѣчалъ. Я расточитель

Былъ времени, оно мнѣ платитъ тѣмъ же.

И обращенъ я имъ теперь въ часы:

Мои мечты — минуты, вздохи — стукъ ихъ,

Глаза — квадрантъ наружный, гдѣ какъ стрѣлка

Мой палецъ указуетъ стражи, съ глазъ

Стирая слезы. Ну, а бой часовъ,

Вѣщающій про время, — стонъ мой громкій:

Онъ бьетъ меня, какъ въ колоколъ, по сердцу. —

Такъ вздохи, слезы, стоны означаютъ

Минуты и часы, а время съ ними

Летитъ стрѣлой на радость Болинброка,

Пока стою я — куклой на часахъ (³⁶).

Ахъ, музыка! Умолкни! Перестань!

Хоть ты безумнымъ разумъ возвращаешь,

Меня же сводишь ты съ ума. Но будь

Благословенъ, кто мнѣ тебя послалъ!

То знакъ любви, — а къ Ричарду любовь

Есть странный перлъ на этомъ злобномъ свѣтѣ.

Входитъ Конюхъ.

Конюхъ. Да здравствуетъ король!

К. Ричардъ. Спасибо, пэръ.

Цѣна обоимъ намъ съ тобой два гроша.

Кто ты? И какъ пришелъ сюда, куда

Никто не ходитъ, кромѣ злого пса,

Что носитъ хлѣбъ мнѣ для поддержки скорби?

Конюхъ. Я конюхомъ твоимъ былъ, государь,

Когда ты королемъ былъ. Въ Іоркѣ я

Съ большимъ трудомъ добился позволенья

На бывшаго владыку посмотрѣть.

О, какъ во мнѣ заныло больно сердце,

Когда я въ день коронованья видѣлъ

На Барбарѣ саврасомъ Болинброка!

Я этого коня тебѣ сѣдлалъ

Такъ часто! Такъ за нимъ ходилъ усердно!

К. Ричардъ. На Барбарѣ онъ ѣхалъ? Ну, и что же?

Какъ шелъ подъ нимъ мой конь?

Конюхъ. Какъ будто землю гордо презиралъ онъ!

К. Ричардъ. Гордился тѣмъ, что шелъ подъ Болинброкомь?

И этотъ конь ѣлъ хлѣбъ изъ рукъ моихъ!

Какъ онъ былъ гордъ, когда его ласкалъ я!

И онъ не оступился? не упалъ?

Не сбросилъ гордеца съ себя на землю?

Прости мнѣ, конь! За что тебя корю я?

Вѣдь ты рожденъ былъ для служенья людямъ

И долженъ все сносить. Я вотъ — не конь,

А бремя, какъ оселъ, тащу, гонимый

И мучимый ликующимъ врагомъ!

Входитъ тюремщикъ съ блюдомъ.

Тюремщикъ. Ну, уходи, братъ. Здѣсь нельзя быть дольше.

К. Ричардъ. Когда меня ты любишь — уходи.

Конюхъ. Чего языкъ сказать не смѣетъ, скажетъ сердце!

[Уходитъ.

Тюремщикъ. Угодно ли отвѣдать вамъ, милордъ.

К. Ричардъ. Попробуй самъ сперва, какъ дѣлалъ прежде.

Тюремщикъ. Не смѣю я, милордъ. Сёръ Пирсъ Экстонъ,

Который недавно вернулся отъ короля,

Отмѣнилъ приказъ.

К. Ричардъ. А къ чорту Генрихъ Ланкастерскій! Къ чорту

И ты! Терпѣнье мерзко! Я усталъ терпѣть!

[Бьетъ тюремщика.

Тюремщикъ. Помощь! Помощь! Помощь!

Входитъ Экстонъ и вооруженная стража.

К. Ричардъ. Вотъ какъ?! Что значитъ смерть въ нежданной схваткѣ?!

Мерзавецъ, ты мнѣ дашь орудье смерти!

[Выхватываетъ мечъ у одною изъ стражей и убиваетъ его.

И ты за нимъ ступай въ догонку въ адъ!

[Убиваетъ другою. Экстонъ его поражаетъ.

Твоя рука въ огнѣ неугасимомъ

За эту смерть горѣть обречена! по

Не смыть странѣ позорнаго пятна!

Лети, мой духъ, въ надзвѣздныя высоты!

Оставь землѣ печали и заботы! [Умираетъ.

Экстонъ. Я пролилъ кровь и доблесть короля.

О, если бы для торжества добра!

Но дьяволъ, мнѣ внушившій преступленье,

Теперь вѣщаетъ адское изученье…

Трупъ короля я королю отдамъ.

Всѣхъ остальныхъ похороните тамъ.

[Уходитъ.

Сцена VI

Виндзорскій замокъ. Фанфары. Входятъ Болинброкъ, Іоркъ съ друі. лордами и придворными.

Болинброкъ. Любезный дядя Іоркъ, намъ дали знать,

Что заговорщики сожгли до тла

Нашъ городъ Чичестеръ въ Глочестерширѣ,

Но взяты ль въ плѣнъ они — не знаемъ.

Входитъ Нортумберландъ.

Болинброкъ. Привѣтъ, милордъ. Какія вѣсти?

Нортумберландъ. Да процвѣтаетъ мощь твоей державы!

Есть вѣсти: только что отправилъ въ Лондонъ

Я головы Оксфорда, Блунта, Кента.

Какъ были взяты въ плѣнъ они, подробно

Изложено вотъ въ этомъ донесеньи.

Болинброкъ. Спасибо, милый Перси, за труды.

Большихъ наградъ за нихъ достоинъ ты.

Входитъ Фитцватеръ.

Фитцватеръ. Милордъ, изъ Оксфорда отправилъ въ Лондонъ

Я головы Брокаса и Бенетъ Силли,

Двухъ самыхъ грозныхъ изъ твоихъ враговъ,

Желавшихъ въ Оксфордѣ тебя нисвергнуть.

Болинброкъ. Твоихъ трудовъ, Фитцватеръ, не забуду.

Заслугъ твоихъ я цѣну помнить буду.

Входитъ Перси съ епископамъ Карляйльскимъ.

Перси. Аббатъ Вестминстерскій, твой злѣйшій врагъ,

Въ терзаньяхъ совѣсти и въ горькой скорби,

Землѣ могильной тѣло уступилъ.

Но живъ Карляйль. Онъ здѣсь и ожидаетъ

Свой приговоръ изъ королевскихъ устъ.

Болинброкъ. Карляйль, вотъ жребій твой:

Самъ избери себѣ пріютъ святой.

Остатокъ дней твоихъ живи покойно…

Какъ мирно жилъ ты, такъ умри достойно.

Хоть ты всегда былъ мой заклятый врагъ,

Но проблескъ чести былъ въ твоихъ дѣлахъ.

Входитъ Экстонъ со слугами, несущими гробъ.

Экстонъ. Король великій, этотъ гробъ вмѣстилъ

Твой павшій страхъ. Здѣсь бездыханенъ спитъ

Сильнѣйшій врагъ твой. Предъ тобой лежитъ

Ричардъ Бордоскій, мною принесенный?

Болинброкъ. Я не благодарю, Экстонъ. Свершонный

Тобою грѣхъ — дѣянье сатаны —

Палъ на главу мою и всей страны.

Экстонъ. Изъ вашихъ словъ я понялъ, что вамъ надо…

Болинброкъ. Не любятъ яда тамъ, гдѣ ищутъ яда.

Ни я — тебя. Хоть эту смерть я звалъ,

Убійца гадокъ мнѣ и милъ, кто палъ. —

Грѣхъ совѣсти возьми себѣ въ награду.

Не жди ни слова добраго, ни взгляду. —

Скитайся съ Каиномъ во тьмѣ ночей!

Ступай на вѣки прочь съ моихъ очей!

Пусть видятъ всѣ, какъ полонъ я печати,

Что брызги крови тронъ мой запятнали.

Милорды! Въ скорби поддержите насъ.

Мы облачимся въ черное сейчасъ.

Чтобъ съ совѣсти омыть пятно укора,

Отправлюсь я въ святую землю скоро. $о

Пойдемъ. Въ слезахъ утѣшимъ духъ унылый

Предъ этою безвременной могилой.

[Уходятъ.

ПРИМѢЧАНІЯ

1. Не считая возможнымъ безъ искаженія умѣстить въ стихѣ титулы и эпитеты дѣйствующихъ лицъ, поставленные Шекспиромъ въ экспозиціи, всѣ такія мѣста я перевелъ прозой.

2. Шекспиръ счелъ нужнымъ представить Іоанна Гентскаго древнимъ старцемъ, тогда какъ ему въ 1398 г., время начала хроники, было всего 58 лѣтъ.

3. Деньги, ввѣренныя ему какъ правителю Калэ.

4. «Нобль» — золотая монета, равная 6,8 шиллингамъ.

5. Доктора считали, что пусканіе крови совершать можно только весной и въ концѣ года.

6. Нѣкоторые критики здѣсь видѣли намекъ на гербъ Норфолька, въ которомъ былъ леопардъ. Оказывается однако изъ одного мѣста Голиншеда, что серебряный левъ, а не леопардъ былъ въ гербѣ Норфольковъ. Ричардъ въ этомъ мѣстѣ просто намекаетъ на свое царственное, подобно льву среди звѣрей, положеніе.

7. Пророчество Іереміи, XIII, 23.

8. 17 сентября.

9. Такъ какъ Норфолькъ самъ былъ маршаломъ Англіи, то былъ назначенъ для этого случая депутатъ, чтобы арестовать обоихъ герцоговъ и приготовить поединокъ, Этимъ депутатомъ былъ Томасъ Голландъ, графъ Кентскій, герцогъ Сюррейскій.

10. Голиншедъ говоритъ, что Болинброкъ и Норфолькъ оставались два часа въ ожиданіи рѣшенья короля.

11. Въ подлинникѣ «a foil», французское «feuille», латинское «folio», листъ. Листъ золота или серебра, помѣщаемый подъ прозрачными камеями, чтобы лучше выдвинуть рѣзьбу на нихъ.

12. Эти бланки богатые люди должны были подписывать и закрѣплять печатью, а Ричардъ тогда заставлялъ своихъ представителей надписывать сумму, какую считалъ нужной.

13. Изгнаніе и преслѣдованіе Болинброка, старшаго сына Гента, не лишало его имени отца. Это — одна изъ историческихъ вольностей Шекспира. Кромѣ того, Болинброкъ былъ не единственный сынъ у Гента. Отъ третьяго брака съ Екатериной Свинфордъ, у него еще было трое сыновей, рожденныхъ до брака, но узаконенныхъ парламентомъ въ 1397 г.

14. Ирландскіе легко вооруженные солдаты пѣхоты.

15. Послѣ смерти первой жены Болинброка, Маріи Богунъ, онъ во время своего изгнанья сватался на дочери герцога Беррійскаго, дяди короля французскаго Карла. Но Ричардъ послалъ графа Салисбурійскаго разстроить этотъ бракъ.

16. Ричарду въ это время было 32 года.

17. Ричардъ отдалъ государство въ откупъ не только Вильяму Скрупъ, но также Джону Буши, Вильяму Баготъ и Генриху Гринъ.

18. Этого стиха недостаетъ въ подлинникѣ. Онъ былъ замѣненъ Малономъ по Голиншеду, слѣдующимъ: «Сынъ Ричарда, графа Арундельскаго».

19. Такія хитро умныя картинки были очень распространены, по сообщеніямъ старыхъ писателей. Онѣ были всевозможныхъ родовъ. Шекспиръ здѣсь, кажется, говоритъ объ изображеніяхъ которыя, когда на нихъ смотрѣли прямо, представляли взгляду безпорядочное смѣшеніе линій и пятенъ, но когда на извѣстномъ удаленіи на нихъ смотрѣли сбоку, то всѣ пятна и линіи слагались въ правильныя фигуры. Одинъ видъ подобныхъ картинокъ распространенъ у насъ, въ Россіи, для изображенія Св. Троицы. Глядя на нихъ прямо, виденъ Богъ Отецъ, справа — Богъ Сынъ, слѣва — Богъ Духъ Святой.

20. Голиншедъ говоритъ: «Въ этомъ году (1399) старыя лавровыя деревья завяли и послѣ опять позеленѣли. Странное зрѣлище, предвѣщавшее невѣдомыя событія».

21. Современники, характеризуя внѣшность Ричарда, говорятъ о пышномъ цвѣтѣ лица его, который необыкновенно скоро, при малѣйшемъ волненіи, смѣнялся смертельной бѣдностью.

22. Сэръ Стефанъ Скрупъ, лордъ Скропъ Моршамскій, старшій братъ графа Вильширокаго, отличался своей преданностью королю Ричарду II.

23. Тисовое дерево смертельно и своими ядовитыми листьями и лучшимъ качествомъ вѣтвей для луковъ.

24. Въ подлинникѣ: «Мое несчастное положеніе противъ ряда булавокъ!» Ироническое подражаніе обычая ставить большой закладъ противъ малаго въ случаяхъ, когда совершенно увѣренъ, что правъ въ спорномъ дѣлѣ.

25. Рута (Ruta graveolens) — растеніе, имѣвшее значеніе сожалѣнія, покаянія. Вѣтви его носили какъ свидѣтельство горя отъ разлуки съ друзьями и во время религіозныхъ процессій покаянія.

26. Т.-е. то сочетаніе звѣздъ, подъ которымъ Омерль родился принцемъ королевской крови.

27. Намекая на Болинброка.

28. Норфолькъ скончался въ 1400 г. въ Венеціи.

29. Намекъ на войну Бѣлой и Алой Розы.

30. Лица, смотрѣвшія изъ домовъ, казались коврами, вывѣшиваемыми при торжествахъ изъ оконъ.

31. Шекспиръ здѣсь игнорируетъ существованіе другого сына Іорка, графа Ричарда Кембриджскаго.

32. Потомъ король Генрихъ V, которому въ это время было всего 12 лѣтъ.

33. «Нищій и король», древняя баллада о царѣ Кафетуѣ, находящаяся въ «Reliquies» Перси.

34. Т.-е. откажи. Это французское выраженіе было формой извиненія, когда просьба не могла быть уважена.

35. Графа Гунтингдонскаго, женатаго на Елизаветѣ, сестрѣ Болинброка.

36. Въ оригиналѣ «Jack о’the clock», т.-е. кукла, стоящая на часахъ одной изъ башенъ Лондона, выбивавшая молоткомъ звонъ часовъ.

Трагедия о короле Ричарде II (Шекспир; Ильич Чайковский)/ДО

ШЕКСПИРЪ

ТРАГЕДІЯ О КОРОЛѢ РИЧАРДѢ IIмъ.

Трагедія о Королѣ Ричардѣ II.

Актъ первый.

Сцена I.

Сцена II.

Сцена IIL

Сцена IV.

Актъ второй.

Сцена I.

Сцена II.

Сцена III.

Сцена IV.

Актъ третій.

Сцена I.

Сцена II.

Сцена III.

Сцена IV.

Актъ четвертый.

Сцена I.

Актъ пятый.

Сцена I.

Сцена II.

Сцена III.

Сцена IV.

Сцена V.

Сцена VI

ПРИМѢЧАНІЯ

ТРАГЕДІЯ О КОРОЛѢ РИЧАРДѢ II^мъ.