[16]Спящая Красавица.
Жилъ-былъ король съ королевой, и были они бездѣтны. Это ихъ такъ огорчало, такъ огорчало, что и разсказать нельзя. Пили они всякія воды, обѣты давали, ходили на богомолье, — что̀ ни дѣлали, ничто не помогало. — Однако королева таки заберемѣнила и родила дочь.
Справили богатыя крестины. Въ крестныя матери позвали всѣхъ волшебницъ, какія только жили въ королевствѣ (счетомъ ихъ нашлось семь), для того чтобы, по обычаю тогдашнихъ волшебницъ, каждая изъ нихъ сдѣлала маленькой принцессѣ какой нибудь посулъ, и чтобы такимъ образомъ принцесса была одарена всякими хорошими качествами.
Окрестивъ принцессу, вся компанія возвратилась въ королевскій дворецъ, гдѣ для волшебницъ приготовили роскошное угощенье. За приборомъ каждой изъ нихъ положили великолѣпный футляръ чистаго золота, въ которомъ находились золотая ложка, вилка и ножикъ, усыпанные брильянтами и рубинами. — Уже садились за столъ, какъ вдругъ въ залу вошла старая колдунья, которую не приглашали, потому что она уже больше пятидесяти лѣтъ не
[17]показывалась изъ своей башни, и всѣ считали ее умершею или очарованною.
Король приказалъ поставить и ей приборъ; но не откуда было взять для нея, какъ для другихъ волшебницъ, футляръ чистаго золота, потому что такихъ футляровъ заказали всего лишь семь, по числу семи приглашенныхъ крестныхъ. — Старая карга вообразила, что это сдѣлано ей въ насмѣшку, и принялась ворчать сквозь зубы.
Одна изъ молодыхъ волшебницъ, сидѣвшая возлѣ старухи, услышала ея бормотню. — Сообразивъ, что колдунья можетъ сдѣлать маленькой принцессѣ какой нибудь недобрый посулъ, тотчасъ послѣ обѣда она пошла спрятаться за занавѣски, для того, чтобы говорить послѣ всѣхъ и такимъ образомъ имѣть возможность поправить зло, которое надѣлаетъ колдунья.
Скоро волшебницы начали говорить принцессѣ свои посулы. — Самая младшая пообѣщала, что она будетъ красивѣе всѣхъ на свѣтѣ; вторая затѣмъ — что она будетъ умна какъ ангелъ; третья — что она будетъ мастерица на всѣ руки; четвертая — что она будетъ отлично танцовать; пятая — что голосъ у нея будетъ соловьиный, а шестая — что она съ большимъ искусствомъ будетъ играть на всякихъ инструментахъ.
Когда чередъ дошелъ до старой колдуньи, та затрясла головою (больше отъ злости чѣмъ отъ старости), и сказала, что принцесса проткнетъ себѣ руку веретеномъ и отъ этого умретъ. — Отъ такого ужаснаго предсказанія всѣ гости затрепетали и никто не могъ удержать свои слезы.
Но тутъ молодая волшебница вышла изъ-за занавѣсокъ, и громко произнесла:
— Успокойтесь, король съ королевою! Дочь ваша не умретъ! Правда, не въ моей власти вовсе отмѣнить то, чѣмъ пригрозила
[18]старая колдунья: принцесса проткнетъ себѣ руку веретеномъ. Но она не умретъ отъ этого, а только заснетъ глубокимъ сномъ, который продолжится сто лѣтъ. Тогда прійдетъ молодой королевичъ и ее разбудитъ.
Однако не смотря на это обѣщаніе, король съ своей стороны попробовалъ устранить бѣду, напророченную колдуньей. — Для этого онъ сейчасъ издалъ указъ, которымъ, подъ страхомъ смертной казни за неисполненіе, запретилъ всѣмъ и каждому въ королевствѣ употреблять веретено, или даже просто держать веретено у себя въ домѣ.
Лѣтъ этакъ черезъ пятнадцать или шестнадцать, король съ королевою поѣхали въ свой увеселительный замокъ. — Тамъ принцесса, бѣгая по комнатамъ и поднимаясь съ одного этажа въ другой, взобралась разъ подъ самую крышу, гдѣ — видитъ она — сидитъ въ каморкѣ старушонка и сучитъ[1] веретеномъ. — Эта добрая старушка и слыхомъ не слыхала, что король наложилъ на веретено строгое запрещеніе.
— Что ты, бабушка, дѣлаешь? спросила принцесса.
— Сучу, дитятко, отвѣчала старушка, которая ея не знала.
— Ахъ, какъ это славно! сказала опять принцесса: — Какъ же это ты сучишь? — Дай-ка, милая, посмотрѣть, можетъ-быть и я тоже сумѣю.
Взяла она веретено, и какъ она была вертлява и немножко шаловлива, да какъ и по пророчествамъ волшебницъ тому слѣдовало случиться, то какъ-только она веретено взяла, такъ сейчасъ руку имъ себѣ проткнула, и упала безъ чувствъ.
Старушонка перепугалась, и давай кричать караулъ. — Со всѣхъ сторонъ сбѣжались люди; брызгаютъ принцессѣ въ лицо водою, разшнуровываютъ ее, хлопаютъ ей въ ладони, трутъ ей виски уксусомъ четырехъ разбойниковъ: нѣтъ, въ себя не приходитъ. — Тогда король,
[19]который тоже пришелъ на шумъ, вспомнилъ пророчество волшебницъ и видя, что судьбы не минуешь когда ее волшебницы предсказали, приказалъ положить принцессу, въ самомъ лучшемъ покоѣ дворца, на кровать изъ парчи, золота и серебра.
Точно ангелъ лежала принцесса, такъ была она красива, ибо обморокъ не испортилъ цвѣтъ ея лица: щечки были алыя, губки какъ кораллы. Только глазки закрылись… Но ровное дыханіе доказывало, что она жива. — Король приказалъ не тревожить сонъ принцессы, пока не прійдетъ ей часъ проснуться.
Когда съ принцессой приключилась эта бѣда, добрая волшебница — та, что̀ спасла ей жизнь, замѣнивъ смерть столѣтнимъ сномъ — находилась въ нѣкоторомъ царствѣ, въ далекомъ государствѣ, верстъ тысячъ за̀ сорокъ оттуда; но ей сію же минуту принесъ извѣстіе карликъ въ семимильныхъ сапогахъ (это были такіе сапоги, которые отхватывали по семи миль каждымъ взмахомъ). — Волшебница тотчасъ пустилась въ дорогу, и черезъ часъ пріѣхала въ замокъ на огненной колесницѣ, запряженной драконами.
Король побѣжалъ высадить ее изъ колесницы. — Волшебница одобрила всѣ его приказанія; но какъ она видѣла далеко впередъ, то и разсудила, что проснувшись черезъ сто лѣтъ принцесса будетъ очень недовольна, если всѣ между тѣмъ перемрутъ и она очутится одна одинешенька въ старомъ замкѣ. — По этому волшебница вотъ такъ распорядилась.
Она коснулась своею волшебною палочкою всѣхъ, кто только ни находился въ замкѣ (кромѣ короля съ королевой); коснулась статсъ-дамъ, фрейлинъ, горничныхъ, придворныхъ, офицеровъ; коснулась дворецкихъ, поваровъ, поваренковъ, казачковъ, гвардейцевъ, швейцаровъ, пажей, камеръ-лакеевъ; коснулась также лошадей въ конюшнѣ съ конюхами, большихъ дворовыхъ собакъ и Шарика,
[20]маленькой принцессиной собачки, которая лежала возлѣ нея на кровати. — Какъ только она ихъ коснулась, такъ всѣ сейчасъ и заснули, — и всѣ должны были проснуться вмѣстѣ съ своею госпожею, чтобы служить ей, когда ей понадобятся ихъ услуги. Даже вертелы въ печи, унизанные куропатками и фазанами, и тѣ заснули; и огонь тоже. — Все это исполнилось въ одну минуту: волшебницы живо обработываютъ дѣло.
Тогда король съ королевой, расцѣловавъ свою милую дочь, вышли изъ замка и приказали, чтобы никто не смѣлъ подходить къ нему близко. — Да этого не нужно было и приказывать, ибо черезъ четверть часа вокругъ замка выросло столько большихъ и маленькихъ деревьевъ, столько перепутаннаго между собою шиповника и терновника, что ни человѣкъ, ни звѣрь не могли бы сквозь нихъ пробраться. — Замокъ совсѣмъ спрятался за этимъ лѣсомъ; виднѣлись только одни верхушки башенъ, и то издалека. — Всякій подумалъ, что и это устроила все та же добрая волшебница, чтобы сонъ принцессы не тревожили праздные зѣваки.
Черезъ сто лѣтъ послѣ того, сынъ короля, который правилъ тогда королевствомъ и происходилъ изъ другой фамиліи, чѣмъ спящая принцесса, охотился въ этой сторонѣ и, увидавъ изъ-за густаго лѣса верхушки башенъ, спросилъ, что̀ это такое? — Всякій отвѣчалъ ему по своему. — Одинъ говорилъ, что это старый замокъ, гдѣ водится нечистая сила; другой увѣрялъ, что здѣсь вѣдьмы празднуютъ шабашъ. Большинство утверждало, что здѣсь живетъ людоѣдъ, который хватаетъ маленькихъ дѣтей и затаскиваетъ ихъ въ свою берлогу, гдѣ и ѣстъ ихъ безъ опаски, ибо ни одинъ человѣкъ не можетъ за нимъ погнаться; только онъ одинъ умѣетъ пройти черезъ лѣсъ дремучій.
Королевичъ не зналъ, какому слуху вѣрить; какъ вдругъ подходитъ къ нему старый крестьянинъ, и говоритъ:
[21]
— Принцъ-королевичъ! годовъ тому съ хвостикомъ пятьдесятъ слышалъ я отъ своего батюшки, что въ замкѣ томъ лежитъ принцесса красоты неописанной; что будетъ она тамъ сто лѣтъ почивать, а что черезъ сто лѣтъ разбудитъ ее суженый, молодой королевичъ.
Отъ такихъ рѣчей молодой королевичъ возгорѣлъ пламенемъ. — Подумалось ему, что онъ-то и долженъ рѣшить судьбу принцессы и, жаждая любви и славы, захотѣлъ онъ сейчасъ же попытать счастья. Какъ только онъ подошелъ къ лѣсу, такъ всѣ большія деревья, шиповникъ и терновникъ сами собою раздвинулись, давая ему дорогу. — Онъ направился къ замку, который виднѣлся въ концѣ большой аллеи, куда онъ и вступилъ. — Удивительнымъ показалось королевичу, что никто изъ свиты не могъ за нимъ слѣдовать, ибо какъ только онъ прошелъ, такъ деревья сейчасъ и сдвинулись попрежнему. — Однакоже онъ продолжалъ идти впередъ: молодой да влюбленный королевичъ ничего не боится. — Скоро добрался онъ до большаго двора, гдѣ все представлялось взору въ ужасномъ видѣ: вездѣ гробовая тишина, повсюду смерть, со всѣхъ сторонъ мертвыя тѣла людей и животныхъ… — Однако вглядѣвшись въ красные носы и въ пунсовыя рожи швейцаровъ, королевичъ распозналъ, что они не умерли, а только заснули. И не совсѣмъ опорожненные стаканы съ виномъ показывали, что заснули они за чаркой. — Оттуда идетъ королевичъ во второй дворъ, выложенный мраморомъ; поднимается по лѣстницѣ; входитъ въ караульную залу, гдѣ въ два ряда стоитъ гвардія, съ ружьемъ на плечахъ, и храпитъ во всю ивановскую[2]. — Проходитъ онъ множество комнатъ, въ которыхъ, кто̀ лежа, кто̀ стоя, спятъ придворные кавалеры и дамы. — Наконецъ вступаетъ въ позолоченный покой, и видитъ на кровати съ раздернутыми занавѣсами прекраснѣйшее зрѣлище: принцессу не то пятнадцати, не то шестнадцати лѣтъ, и прелести ослѣпительной, небесной.
[22]
Королевичъ приблизился въ смущеніи и, любуясь, сталъ возлѣ нея на колѣни. — Какъ въ эту самую минуту зароку пришелъ конецъ, то принцесса проснулась и, смотря на него такимъ ласковымъ взоромъ, какого нельзя бы и ожидать отъ перваго свиданія, сказала:
— Это вы, принцъ-королевичъ? — А я васъ давно ожидаю!
Въ восхищеніи отъ этихъ словъ, и еще больше отъ тона, которымъ они были произнесены, королевичъ не зналъ ка̀къ выразить свою радость и благодарность. — Онъ изъяснилъ, что любитъ принцессу больше чѣмъ себя самого. — Рѣчи его были безсвязны, оттого они и пришлись принцессѣ по̀-сердцу: чѣмъ меньше красныхъ словъ, тѣмъ больше значитъ любви. — Королевичъ былъ смущенъ сильнѣе принцессы, да оно и натурально. Принцесса имѣла время обдумать, что ей слѣдуетъ говорить, ибо хотя исторія объ этомъ и умалчиваетъ, однако, по всей вѣроятности, добрая волшебница, въ продолженіи ея долгаго сна, приготовила ее къ свиданію пріятными сновидѣніями. — Такъ или иначе, часа четыре говорили они между собою, а не высказали и половины того, что было у нихъ на сердцѣ.
Между-тѣмъ, все во дворцѣ очнулось вмѣстѣ съ принцессой. Всякій принялся за свое дѣло. — А какъ влюбленныхъ было тутъ мало, то всѣмъ захотѣлось кушать. — Старшая статсъ-дама, тоже голодная какъ и всѣ, потеряла наконецъ терпѣніе, и громко доложила принцессѣ, что обѣдъ готовъ. — Королевичъ помогъ принцессѣ подняться съ кровати, ибо она была совсѣмъ одѣта, и въ очень роскошное платье. — Но королевичъ промолчалъ, что одѣта она была какъ его прабабушка, и въ старомодныхъ фижмахъ[3]: даже въ такомъ костюмѣ принцесса была чудо-какъ хороша. — Прошли они въ зеркальную комнату; пообѣдали. — Во время обѣда прислуживали принцессины камергеры, играли скрипки и флейты музыку старую, но отличную, хотя сто лѣтъ ея не было слышно. — А послѣ обѣда, чтобы не терять
[23]времени, старшій капелланъ обвѣнчалъ ихъ въ дворцовой церкви, и затѣмъ статсъ-дама уложила ихъ почивать…
Спали они мало, — потому что принцесса не очень-то нуждалась въ снѣ… — Рано утромъ королевичъ простился съ нею и возвратился домой, зная, что король долженъ находиться въ безпокойствѣ. — Королевичъ сказалъ отцу, что онъ заблудился на охотѣ и ночевалъ въ избушкѣ угольщика, который накормилъ его чернымъ хлѣбомъ да сыромъ. — Король былъ добрякъ и повѣрилъ, но королева не слишкомъ-то убѣдилась. — И видя, что королевичъ почти каждый день ѣздитъ на охоту и вѣчно остается по двѣ, по три ночи внѣ дома, она догадалась, что вѣрно у него завелась любовишка. — Такимъ-образомъ королевичъ прожилъ съ принцессою цѣлыхъ два года и прижилъ съ нею двухъ дѣтей. Старшаго ребенка, дочь, назвали Ясной Зарею; младшаго, сына — Свѣтлымъ Днемъ, ибо онъ былъ еще красивѣе, чѣмъ сестра.
Чтобы вызвать королевича на откровенность, королева часто говаривала ему, что-де молодому человѣку простительно пользоваться жизнью; но королевичъ никакъ не смѣлъ признаться ей въ своемъ секретѣ: онъ ее, правда, любилъ, а еще больше боялся, потому что она происходила изъ породы людоѣдовъ, и король взялъ ее за себя только по причинѣ ея несмѣтныхъ богатствъ.
При дворѣ ходилъ даже слухъ, что она и до сихъ поръ сохраняетъ людоѣдскіе вкусы, и что когда идутъ мимо нея малыя дѣти, она на-силу, на-силу удерживается, чтобы не броситься на нихъ…
И такъ, королевичъ никакъ не рѣшался открыться.
Но когда король умеръ — а это случилось въ концѣ втораго года — когда королевичъ взошелъ на престолъ, онъ объявилъ свою женидьбу, и съ большою церемоніею отправился за своею супругою въ ея замокъ. — При въѣздѣ молодой королевы въ столицу, ей
[24]сдѣлали торжественную встрѣчу. — Пріѣхала же она съ своими двумя дѣтьми.
Нѣсколько времени спустя, молодой король пошелъ войною на сосѣда своего, царя Канталупа. — Отправляясь въ походъ, онъ поручилъ государство старой королевѣ, и очень просилъ ее присмотрѣть за его супругою и за дѣтьми.
Въ походѣ молодой король долженъ былъ провести все лѣто. Какъ только онъ уѣхалъ, старая королева сейчасъ отослала невѣстку и дѣтей въ загородный домъ, посреди дремучаго лѣса, чтобы тамъ вольнѣе насытить свой чудовищный вкусъ. Черезъ нѣсколько дней, она и сама туда явилась, и разъ вечеромъ отдала повару такое приказаніе:
— Завтра подай ты мнѣ за обѣдомъ Ясную Зорьку.
— Ахъ, барыня! вскричалъ поваръ.
— Слышишь! отвѣчала старая королева.
И произнесла это слово тономъ людоѣдки, которой хочется человѣчьего мяса.
— Да подай ты мнѣ Ясную Зорьку подъ соусомъ!
Бѣдный поваръ, видя, что съ людоѣдкою нечего шутить, взялъ большой кухонный ножъ и пошелъ въ комнату Ясной Зорьки. — Ясной Зорькѣ было тогда четыре года. — Узнавъ повара, она поскакала въ припрыжку ему на встрѣчу, со смѣхомъ бросилась ему на шею, и попросила конфетокъ. — Поваръ заплакалъ, выронилъ изъ рукъ ножъ, отправился на скотный дворъ, зарѣзалъ барашка и подалъ его подъ такимъ чудеснымъ соусомъ, что, по отзыву старой королевы, она въ жизнь не ѣдала ничего вкуснѣе.
Ясную же Зорьку поваръ унесъ и отдалъ ее женѣ спрятать въ ихъ каморкѣ.
Черезъ недѣлю злая королева опять говоритъ повару:
[25]
— Хочу скушать за ужиномъ Свѣтлый День.
Поваръ промолчалъ, но рѣшился обмануть ее какъ въ первый разъ. Пошелъ онъ за Свѣтлымъ Днемъ, и видитъ, что тотъ съ маленькой шпажонкой въ рукахъ нападаетъ на большущую обезьяну: а было ему отъ роду всего три года! — Поваръ отнесъ его къ женѣ, спряталъ вмѣстѣ съ Ясною Зорькой, а замѣсто Свѣтлаго Дня подалъ королевѣ маленькаго козленка, мясо котораго людоѣдка нашла удивительно вкуснымъ.
До сихъ поръ все шло хорошо; но однимъ вечеромъ злая королева вдругъ говоритъ повару:
— А подай-ка ты мнѣ самое молодую королеву, да тоже подъ соусомъ.
Тутъ поваръ и руками развелъ, не зная какъ бы и еще ее обмануть. — Молодой королевѣ было двадцать лѣтъ, не считая тѣхъ ста, что̀ она проспала. Тѣло у нея было красивое и бѣлое, но для зубовъ немножко жесткое: какимъ же замѣнить его мясомъ? — Дѣлать нечего; чтобы спасти свою шею, поваръ рѣшился зарѣзать королеву, и пошелъ въ ея комнату, намѣреваясь разомъ съ нею покончить и нарочно напуская на себя злость. — Вотъ входитъ онъ въ комнату съ ножомъ въ рукѣ, однако, не желая убить молодую королеву въ расплохъ, докладываетъ такъ и такъ, какой ему дали приказъ.
— Рѣжь, рѣжь, говоритъ ему королева, протягивая шейку: дѣлай, что̀ велѣно. — На томъ свѣтѣ я увижусь съ своими дѣтьми, которыхъ я такъ любила.
Ибо такъ какъ у королевы выкрали дѣтей, не говоря ей ни слова, то она думала, что ихъ нѣтъ уже въ живыхъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, сударыня! отвѣчалъ бѣдный поваръ, тронутый ея рѣчами: — вы еще не отдадите Богу душу, а съ дѣтками увидитесь въ моей каморкѣ. — Я ихъ туда спряталъ. — А старую королеву я опять обману: замѣсто васъ подамъ ей молодую лань.
[26]
Тутъ онъ взялъ ее за руки, повелъ въ свою каморку и оставилъ тамъ хорошенько наплакаться и нацѣловаться съ дѣтками, а самъ пошелъ готовить лань. — Старая королева скушала ее съ такимъ апетитомъ, какъ будто это и взаправду была ея невѣстка. — Она очень радовалась своей продѣлкѣ, королю же собиралась сказать, когда онъ возвратится, что бѣшеные волки загрызли его молодую жену и дѣтей.
Разъ вечеромъ бродитъ она по своему обыкновенію по всему замку, разнюхивая, не пахнетъ ли гдѣ человѣчьимъ мясомъ, какъ вдругъ слышитъ — въ одной каморкѣ Свѣтлый День плачетъ, потому что мать собирается посѣчь его за капризы, а Ясная Зорька заступается за брата…
Узнавъ голоса молодой королевы и ея дѣтей, людоѣдка пришла въ бѣшенство отъ того, что ее обманули. — На другое же утро, съ крикомъ, отъ котораго всѣ затрепетали, приказала она вынести на средину двора большую кадушку, наполнить ее жабами, ящерицами, змѣями и ехиднами, и бросить туда королеву съ дѣтьми, повара съ поварихой и ихъ служанку. Да велѣла скрутить имъ назадъ руки.
Подвели ихъ къ кадушкѣ, палачи уже собирались схватить ихъ и бросить — какъ вдругъ, нежданно-негаданно, верхомъ на конѣ, въѣзжаетъ на дворъ король. — Онъ прискакалъ на курьерскихъ, и спрашиваетъ съ удивленіемъ, что̀ это тутъ дѣлается такое? — Никто не смѣлъ разсказать ему правду, но въ досадѣ на свою неудачу людоѣдка сама бросилась въ кадушку головою внизъ. Тамъ гады ее сейчасъ и закусали. — Король очень огорчился, ибо все таки она была его мать; но прекрасная супруга и дѣти скоро его утѣшили.
См. также одноимённые страницы.
Волшебныя сказки Перро. — М., СПб.: 1867. 
Викитека (en)
Википедия
Фото, аудио и видео
Данные
Викиверситет (it)
Цитаты и афоризмы (he)
