Съ тѣхъ поръ грустя о немъ и на пути встрѣчая
Лишь блескъ и мишуру веселья одного—
Съ воспоминаніемъ утраченнаго рая, Блуждаемъ мы отъ края и до края, 10 Не находя его.
Я твердо оттолкну напитокъ наслажденья,
Соблазну я скажу:—Дары твои—позоръ!
На смѣну счастію явилось сожалѣнье, А ты во слѣдъ себѣ оставишь угрызенье 15 И роковой укоръ.
Печаль души своей я не открою міру
И не повѣдаю испытаннымъ друзьямъ.
Въ часы унынія отъ нихъ я прячу лиру, Съ улыбкою веселому ихъ клиру 20 Я вторю самъ.
Не каждый ли изъ нихъ страдаетъ одиноко?
Но вмѣсто жалобы отъ нихъ мы слышимъ смѣхъ!
Не всѣ ли крестъ несутъ безъ стона и упрека, Страданія въ душѣ своей глубоко 25 Тая отъ всѣхъ?
Зачѣмъ стыдимся мы своихъ воспоминаній?
Зачѣмъ отъ нашихъ слезъ краснѣемъ предъ собой,
Какъ будто наша жизнь для вѣчныхъ ликованій— Не для борьбы и тяжкихъ испытаній— 30 Дана судьбой.
Да, счастье отцвѣло, и было бы ошибкой
Вновь ожидать его, но въ сладостныхъ мечтахъ
Являясь предо мной какой-то тѣнью зыбкой, Оно мнѣ кажется—сіяющей улыбкой 35 На дорогихъ устахъ.