[46]
Былъ назначенъ призъ, даже два, одинъ большой, другой маленькій, за наибольшую быстроту—не на состязаніи, а вообще за быстроту въ теченіи цѣлаго года.
— Я получилъ первый призъ!—сказалъ заяцъ.—Можно, вѣдь, я думаю, ожидать справедливости, если судьи—твои близкіе друзья и родные. Но присудить второй призъ улиткѣ?! Мнѣ это даже обидно!
— Но, вѣдь, надо же принимать во вниманіе и усердіе и добрую волю, какъ справедливо разсудили высокоуважаемые судьи, и я вполнѣ раздѣляю ихъ мнѣніе!—замѣтилъ заборный столбъ, бывшій свидѣтелемъ присужденія призовъ.—Улиткѣ, правда, понадобилось полгода, чтобы переползти черезъ порогъ, но все-таки она очень спѣшила и даже сломала себѣ второпяхъ бедренную кость! Она всею душой и тѣломъ отдавалась своему дѣлу, да еще таскала при этомъ на спинѣ весь свой домъ! Такое усердіе достойно всякаго поощренія, вотъ она и получила второй призъ.
— Могли бы, кажется, и на меня обратить вниманіе!—сказала ласточка.—Быстрѣе меня на лету, смѣю думать, никого нѣтъ! И гдѣ только я ни побывала! Вездѣ, вездѣ!
— То-то вотъ и горе ваше!—сказалъ столбъ.—Ужъ больно много вы рыскаете! Вѣчно рветесь въ чужіе края, чуть здѣсь холодкомъ пахнетъ. Вы не патріотка! Нечего на васъ и обращать вниманіе!
— А если бы я проспала всю зиму въ болотѣ, тогда на меня обратили бы вниманіе?—спросила ласточка.
[47]
— Принесите удостовѣреніе отъ самой болотницы, что проспали на родинѣ хоть полгода, и на васъ сейчасъ же обратятъ вниманіе!
— Я-то заслуживала перваго приза, а не второго!—замѣтила улитка.—Я, вѣдь, знаю, что заяцъ бѣгаетъ только, когда думаетъ, что за нимъ гонятся,—изъ трусости! А я смотрѣла на движеніе, какъ на свою жизненную задачу, и пострадала на службѣ! Да, ужъ если кому слѣдовало присудить первый призъ, такъ это мнѣ! Но я не охотница кричать о себѣ! Презираю все подобное!
И она плюнула.
— Я могу засвидѣтельствовать, что каждый призъ—по крайней мѣрѣ, съ моей стороны—былъ присужденъ справедливо!—заявила межевая вѣха, одна изъ судей.—Я, вообще, держусь порядка, мѣры, расчета. Я уже восьмой разъ имѣю честь участвовать въ присужденіи призовъ, но только на этотъ разъ поставила на своемъ. Дѣло въ томъ, что я всегда присуждаю призы по алфавиту: для перваго приза беру букву съ начала, для второго—съ конца. Потрудитесь теперь обратить вниманіе на мой счетъ: восьмая буква съ начала—з, я и подала голосъ за зайца, а шестнадцатая, т.-е. дважды восьмая, съ конца у[1], и вотъ, я присудила второй призъ улиткѣ. Въ слѣдующій разъ первый призъ назначу буквѣ И, а второй—буквѣ С. Главное дѣло всегда и во всемъ порядокъ! Иначе не на что и опереться.
— Не будь я самъ въ числѣ судей, я бы подалъ голосъ за себя!—сказалъ оселъ.—Надо обращать вниманіе не на одну быстроту, но и на другія качества, напримѣръ, на грузъ. На этотъ разъ я, впрочемъ, не хотѣлъ упирать на это обстоятельство, равно и на умъ зайца или на ловкость, съ какою онъ путаетъ свои слѣды, спасаясь отъ погони. Нѣтъ, есть еще одно обстоятельство, на которое вообще принято обращать вниманіе и которое никоимъ образомъ нельзя упускать изъ виду—красота. Я взглянулъ на прелестныя, замѣчательно развитыя уши зайца,—а на нихъ, право, залюбуешься—и мнѣ показалось, что я вижу самого себя, въ дѣтскомъ возрастѣ! Я и подалъ голосъ за зайца!
— Дзз!—зажужжала муха.—Я не собираюсь держать рѣчь,
[48]я хочу только сказать нѣсколько словъ. Я-то ужъ попроворнѣе всякаго зайца,—это я хорошо знаю! Недавно я даже раздробила одному зайчишкѣ заднюю ногу! Я сидѣла на паровозѣ,—я это часто дѣлаю: такимъ образомъ лучше всего слѣдить за собственною быстротой. Заяцъ долго бѣжалъ впереди поѣзда: онъ и не подозрѣвалъ моего присутствія! Наконецъ, ему пришлось свернуть въ сторону; тутъ-то паровозъ и перерѣзалъ ему заднюю ногу,—я, вѣдь, сидѣла на немъ. Заяцъ остался на мѣстѣ, а я помчалась дальше. Кто же побѣдилъ? Полагаю—я! Но я не нуждаюсь въ призѣ!
„А по моему“, подумала дикая роза,—вслухъ она ничего не сказала: это было не въ ея характерѣ, хотя и лучше было бы, если бы она высказалась—„по моему, и перваго и второго приза заслуживалъ солнечный лучъ! Онъ въ одно мгновеніе пробѣгаетъ безконечное пространство, отдѣляющее землю отъ солнца, и пробуждаетъ отъ сна всю природу. Поцѣлуи его дарятъ красоту,—мы, розы, алѣемъ и благоухаемъ отъ нихъ! А высокіе судьи, кажется, совсѣмъ и не замѣтили его! Будь я лучемъ, я бы отплатила имъ солнечнымъ ударомъ… нѣтъ, это бы отняло у нихъ послѣдній умъ, а они и безъ того имъ не богаты! Лучше промолчу! Въ лѣсу миръ и тишина! Какъ хорошо цвѣсти, благоухать, упиваться свѣтомъ и росой, и жить въ сказаніяхъ и пѣсняхъ! Но солнечный лучъ переживетъ насъ всѣхъ!
— А какой первый призъ?—спросилъ дождевой червякъ; онъ проспалъ событіе и сейчасъ только явился на сборный пунктъ.
— Свободный входъ въ огородъ съ капустой!—отвѣтилъ оселъ.—Я самъ назначалъ призы! Первый призъ долженъ былъ получить заяцъ—я, какъ мыслящій и дѣятельный членъ комиссіи, и обратилъ надлежащее вниманіе на потребности и нужды зайца. Теперь онъ обезпеченъ. А улиткѣ мы предоставили право сидѣть на придорожномъ камнѣ и грѣться на солнышкѣ, да лизать мохъ. Кромѣ того, она избрана въ главные члены нашей комиссіи—какъ это принято называть у людей. Комиссіи, вѣдь, вообще нуждаются въ спеціалистахъ! И скажу прямо: судя по такому прекрасному началу, можно ожидать отъ нашей комиссіи многаго!
