Сказочка про Козявочку (Мамин-Сибиряк)/ДО

Сказочка про Козявочку
авторъ Д. Н. Маминъ-Сибирякъ (1852—1912)

См. Оглавленіе. Изъ цикла «Алёнушкины сказки». Источникъ: Д. Н. Маминъ-Сибирякъ. Аленушкины сказки. — 3-е изд. — М.: Товарищество Кушнеревъ и К^о, 1900. — (Библіотека «Дѣтскаго Чтенія»).

 

II. Сказочка про Козявочку.

---

I.

Какъ родилась Козявочка,—никто не видалъ.

Это было въ солнечный весенній день.

Козявочка посмотрѣла кругомъ и сказала:

— Хорошо!..

Расправила Козявочка свои крылушки, потерла тонкія ножки одну о другую, еще посмотрѣла кругомъ и сказала:

— Какъ хорошо!.. Какое солнышко теплое, какое небо синее, какая травка зеленая,—хорошо, хорошо!.. И все мое!..

Еще потерла Кюзявочка ножками и полетѣла. Летаетъ, любуется всѣмъ и радуется. А внизу травка такъ и зеленѣетъ, а въ травкѣ спрятался аленькій цвѣточекъ.

— Козявочка, ко мнѣ!—крикнулъ цвѣточекъ.

Козявочка спустилась на землю, вскарабкалась на цвѣточекъ и принялась пить сладкій цвѣточный сокъ.

— Какой ты добрый, цвѣточекъ!—говоритъ Козявочка, вытирая рыльце ножками.

— Добрый-то—добрый, да вотъ ходить не умѣю,—пожаловался цвѣточекъ.

— И все-таки хорошо,—увѣряла Козявочка.—И все мое…

Не успѣла она еще договорить, какъ съ жужжаньемъ налетѣлъ мохнатый Шмель, и прямо къ цвѣточку.

— Жж… кто забрался въ мой цвѣточекъ? Жж… кто пьетъ мой сладкій сокъ? Жж… Ахъ, ты, дрянная Козявка, убирайся вонъ!.. Жжж… Уходи вонъ, пока я не ужалилъ тебя!

— Позвольте, что же это такое?—запищала Козявочка.—Вѣдь, все мое…

— Жжж… нѣтъ, мое!..

Козявочка едва унесла ноги отъ сердитаго Шмеля. Она присѣла на травку, облизала ножки, запачканныя въ цвѣточномъ соку, и разсердилась.

— Какой грубіянъ этотъ Шмель… Даже удивительно!.. Еще ужалить хотѣлъ… Вѣдь, все мое—и солнышко, и травка, и цвѣточки.

— Нѣтъ, ужъ извините,—мое!—проговорилъ мохнатый Червячокъ, карабкавшійся по стебельку травки.

Козявочка сообразила, что Червячокъ не умѣетъ летать, и заговорила смѣлѣе:

— Извините меня, Червячокъ, вы ошибаетесь… Я вамъ не мѣшаю ползать, а вы со мной не спорьте!..

— Хорошо, хорошо..! Вотъ только мою травку не троньте. Я этого не люблю, признаться сказать… Мало ли васъ тутъ летаетъ… Вы—народъ легкомысленный, а я Червячокъ серьезный… Говоря откровенно, мнѣ все принадлежитъ. Вотъ заползу на травку и съѣмъ, заползу на любой цвѣточекъ и тоже съѣмъ. До свиданія!..

II.

Въ нѣсколько часовъ Козявочка узнала рѣшительно все, именно, что, кромѣ солнышка, синяго неба и зеленой травки, есть еще и сердитые шмели, серьезные червяки и разныя колючки на цвѣтахъ. Однимъ словомъ, получалось большое огорченіе. Козявочка даже обидѣлась. Помилуйте, она была увѣрена, что все принадлежитъ ей и создано для нея, а тутъ другіе то же самое думаютъ. Нѣтъ, что-то не такъ… Не можетъ этого быть.

Летитъ Козявочка дальше и видитъ—вода.

— Ужъ это мое!—весело запищала она.—Моя вода… Ахъ, какъ весело!.. Тутъ и травка, и цвѣточки.

А навстрѣчу Козявочкѣ летятъ другія козявочки!

— Здравствуй, сестрица!..

— Здравствуйте, милыя… А то ужъ мнѣ стало скучно одной летать. Что вы тутъ дѣлаете?

— А мы играемъ, сестрица… Иди къ намъ. У насъ весело… Ты недавно родилась?

— Только сегодня… Меня чуть Шмель не ужалилъ; потомъ я видѣла Червяка… Я думала, что все мое, а они говорятъ, что все ихнее.

Другія козявочки успокоили гостью и пригласили играть вмѣстѣ. Надъ водой козявки играли столбомъ: кружатся, летаютъ, пищатъ. Наша Козявочка задыхалась отъ радости и скоро совсѣмъ забыла про сердитаго Шмеля и серьезнаго Червяка.

— Ахъ, какъ хорошо!—шептала она въ восторгѣ.—Все мое: и солнышко, и травка, и вода. Зачѣмъ другіе сердятся—рѣшительно не понимаю. Все мое, а я никому не мѣшаю жить: летайте, жужжите, веселитесь. Я позволяю…

Поиграла Козявочка, повеселилась и присѣла отдохнуть на болотную осоку. Надо же и отдохнуть, въ самомъ дѣлѣ. Смотритъ Козявочка, какъ веселятся другія козявочки;—вдругъ, откуда ни возьмись, воробей,—какъ шмыгнетъ мимо, точно кто камень бросилъ.

— Ай! ой!—закричали козявочки и бросились вразсыпную.

Когда воробей улетѣлъ, не досчитались цѣлаго десятка козявочекъ.

— Ахъ, разбойникъ!—бранились старыя козявочки.—Цѣлый десятокъ съѣлъ…

Это было похуже Шмеля. Козявочка начала бояться и спряталась съ другими молодыми козявочками еще дальше въ болотную траву. Но здѣсь—другая бѣда: двухъ козявочекъ съѣла рыбка, а двухъ—лягушка.

— Что же это такое?—удивлялась Козявочка.—Это ужъ совсѣмъ ни на что не похоже… Такъ и жить нельзя. У, какіе гадкіе!..

Хорошо, что козявочекъ было много, и убыли никто не замѣчалъ. Да еще прилетѣли новыя козявочки, которыя только что родились. Онѣ летѣли и пищали:

— Все наше… Все наше…

— Нѣтъ, не все наше,—крикнула имъ наша Козявочка.—Есть еще сердитые Шмели, серьезные Червяки, гадкіе Воробьи, Рыбки и Лягушки. Будьте осторожны, сестрицы!…

Впрочемъ, наступила ночь и всѣ козявочки попрятались въ камышахъ, гдѣ было такъ тепло. Высыпали звѣзды на небо, взошелъ мѣсяцъ, и все отразилось въ водѣ.

Ахъ, какъ хорошо было!..

— «Мой мѣсяцъ, мои звѣзды»,—думала наша Козявочка, но никому этого не сказала: какъ разъ отнимутъ и это…

III.

Такъ прожила Кюзявочка цѣлое лѣто.

Много она веселилась, а много было и непріятнаго. Два раза ее чуть-чуть не проглотилъ проворный стрижъ; потомъ незамѣтно подобралась лягушка—мало ли у козявочекъ всякихъ враговъ! Были и свои радости. Встрѣтила Козявочка другую такую же Козявочку съ мохнатыми усиками. Та и говоритъ:

— Какая ты хорошенькая, Козявочка… Будемъ жить вмѣстѣ.

И зажили вмѣстѣ, совсѣмъ хорошо зажили. Все вмѣстѣ: куда одна, туда и другая. И не замѣтили, какъ лѣто пролетѣло. Начались дожди, холодныя ночи. Наша Козявочка нанесла яичекъ, спрятала ихъ въ густой травѣ и сказала:

— Ахъ, какъ я устала!..

Никто не видалъ, какъ Козявочка умерла. Да она и не умерла, а только заснула на зиму, чтобы весной проснуться снова, и снова жить.