ОМ! Да пребудет с нами благосклонность!
Да будем мы Ему угодны.
Да разовьём мы силу, и да будет
Озарено исследованье наше. 5 Да не возникнут споры здесь.
Ом! Мир, Мир, Мир! Всесовершенный! Ом!
1.
Ваджашраваса, некогда, желая,
Награды, всё принёс, всё, что имел он,
Как жертву. А сказание гласит,
Что сына он имел, Начикетаса. 5 И, юный, всё ж отмечен был он верой.
И потому к себе промолвил:
Вода испита, съедены все стебли,
Исчерпано до капли молоко,
Нет больше силы. Радости нет в зове. 10 К мирам тот зов. И кто с таким приходит,
С таким приходит даром, — их зовёт.
Владыке своему сказал: Отец мой,
Кому меня ты отдаёшь?
Сказал так дважды: повторил, сказавши. 15 Ответ: Тебя я Смерти отдаю.
Начикетас помыслил: Между многих
Я первый ухожу, иду средь многих.
Что сделает со мной Бог Смерти, Яма?
Сегодня что он сделает со мной? 20 Назад взгляни: как с теми, кто был раньше?
Об остальном по этому суди.
Как для зерна, для смертного — гниенье,
И как зерно, восстанет он опять.
Начикетас направился в дом Смерти, 25 Три дня был там, отсутствовала Смерть.
Когда ж вернулась, свита ей сказала:
В дома приходит Браман как огонь.
Бог Яма, дай воды, утишь пыланье.
Сказала Смерть: Три ночи здесь постишься, 30 Начикетас, а гость почтен быть должен,
О, Браман, не отвергни почитанье,
Три дара можешь взять, проси что хочешь.
Начикетас ответил: Пусть отец мой
Тревог не знает разумом спокойным, 35 И на меня не сердится, о, Смерть:
Когда меня отпустишь, пусть меня он
Приветствует. Об этом я прошу.
Смерть отвечала: С моего согласья,
Как прежде, он дитя своё признает. 40 Он ночи безмятежно будет спать,
И увидав тебя освобождённым
От пасти Смертной, явит светлый лик.
Начикетас продолжил речь: Там, в небе,
Нет страха; нет тебя там; человеку 45 Там старость не страшна; там голод с жаждой
Превзойдены; нет скорби, только игры.
Почтительно теперь к тебе взываю,
О, Смерть, тебе известен тот огонь,
Что на небо ведёт: молю, скажи мне, 50 Исполнен веры я. В небесном мире
Изъяты все от смертного удела.
Вторая в этом просьба есть моя.
Смерть отвечала: От тебя не скрою;
Внемли, Начикетас, известно мне, 55 Какой огонь ведёт отсюда к небу.
Узнай же, что огонь тот, в месте скрытом,
Там в разуме, там в сердце затаённый,
Есть сразу — путь, дорога в бесконечность,
И есть основа бесконечных царств.
60 Так Смерть ему Огонь тот указала,
Источник нескончаемых миров,
Какие камни в нём, и как, и сколько.
Начикетас ответствовал повторно,
И Смерть в восторге молвила ему, 65 Великая сказала благосклонно:
Теперь и здесь, вот новый дар тебе.
Огонь тот будет именем твоим
Воспламеняться. Можешь взять навовсе
Гирлянду многоликости блестящей. 70 Начикетас тройной, достигший в мире
Тройного единения, идущий
Тройным путём деяний, воспаряет
Над областью и смерти и рожденья;
Всевышнего познав, светорождённый, 75 Всезнающий, он в мир идёт вовеки.
Начикетас тройной, триаду зная,
Осуществляя знаемый обряд,
Пред умираньем сети Смерти бросит,
Оставив скорбь, встречает в небе блеск. 80 Вот твой огонь, Начикетас, ведущий
На небо, он включён в твой дар второй.
Среди людей твоим он будет зваться.
Проси теперь твой третий дар.
Начикетас промолвил: Есть сомненье, 85 Что будет с человеком после смерти.
Иные говорят, он существует,
Иные, нет — об этом мне скажи.
Из трёх даров вот этот будет третий.
Смерть отвечала: Боги старых дней 90 И те об этом сильно сомневались.
Поистине, узнать об этом трудно:
Утонченный закон. Начикетас,
О чём-нибудь другом проси; не требуй,
Чтоб это я поведала тебе, 95 Не утесняй, освободи от просьбы.
Начикетас сказал: На самом деле,
Об этом даже Боги сомневались;
И ты сказала, Смерть, что трудно знать.
Но где ж найти другого, кто сказал бы? 100 И можно ль с этим дар другой сравнить!
Смерть отвечала: попроси потомков
Столетних, сыновей проси и внуков,
Стада, коней, слонов, златые слитки,
Проси пространства мощные земли, 105 И сам живи так долго, как захочешь.
Таких даров, Начикетас, потребуй.
Исполню всё, чего ни пожелаешь.
Богатым будь. Царём земли обширной.
Потребуй то, что трудно в мире смертных 110 Иметь, всё дам тебе, лишь пожелай.
Вон, видишь, там красавицы играют
На лютнях, и уборы их блестят;
Не услаждался смертный таковыми.
Возьми их; я тебе их всех отдам. 115 Начикетас, не спрашивай о Смерти!
Созданья дня! Начикетас промолвил.
О, Смерть, из них огонь ли извлечёшь?
Они собою делают бессильным.
И в лучшем смысле жизнь есть жизнь, короткость. 120 Возьми себе уборы, песни, пляски.
Богатством человека не насытишь.
Богаты ль мы, когда ты предстаешь?
И живы ль мы, пока ещё ты правишь?
Дай то, о чём тебя я попросил. 125 Кто разрушенью смертному подвластен,
Когда среди бессмертных он Богов?
И кто здесь жизнью услаждён, понявши,
В чём радости и блески красоты?
Скажи нам, Смерть, что́ есть в великом После. 130 Лишь этот дар — в основе всех вещей.
2
Смерть отвечала: Должное одно,
Приятное другое; в том две узы,
И к разному здесь липнет человек.
Благ тот, кто выбирает то, что должно; 5 Приятное возьмёшь, уйдёшь далёко.
Что должно и что сладостно, пред смертным
Встают; мудрец просеивает их,
Он от себя их прочь отодвигает.
Что должно, это мудрый предпочтёт; 10 Глупец берёт приятное и держит.
Начикетас, помыслив, ты отрёкся
От сладостного, что желанно ликом;
Отбросил эту перевязь довольства,
В которой так запутаться легко. 15 Означены два разные пути здесь,
Один есть неразумность, а другой
Есть то, что люди мудростью считают.
Начикетас избрал себе путь-мудрость,
Желанья не влачат его ордами. 20 Среди неразуменья обретаясь,
Себя считая мудрыми, кружась,
Излучинами вечно извиваясь,
Обманно лабиринтятся они,
И в слепоте слепцы ведут слепого. 25 Глупцу, невразумительно-слепому,
Тому, кто блеском-шумом оглушён,
Грядущее не может быть открыто.
Вот этот мир, есть мир, за ним — ничто,
Так мыслит самомнительный, и вот 30 В моей опять, в моей опять он власти.
Но, что-то есть, о чём иной не слышал,
Что многие не могут познавать,
Хотя они и слышали об этом;
Кто говорит о Нём, уже есть чудо, 35 Кто слушает о Нём, уж дивен тот;
Его узнать не может малоумный,
В умах Он много раз был возглашён;
Другие же Его не возглашают,
К Нему дороги вовсе не ведут; 40 Вне рассужденья, редкого Он реже.
Не рассужденьем овладеешь Им,
Тем помыслом, но ты уж овладел Им.
Ты к истине взор сердца прикрепил.
О, если б вопрошающие были 45 Всегда как ты, как ты, Начикетас!
Невечно, что зовут богатством люди,
И неизменность получить нельзя
Из тех вещей, что в вечной перемене.
Затем-то над невечным я зажгла 50 Огонь Начикетаса. Ты взглянул
На грань желанья, на опору мира,
На достиженья ритуалов всех,
На доблестный благой первоисточник,
Взглянул на основание всего. 55 Ото всего ты твёрдо отказался.
Его с трудом в душе своей лелея,
С Ним в тайне сокровенно сочетаясь,
Его скрывая в сердце, в подземельи,
Чрез деланье верховного слиянья, 60 Своим умом лишь в Высшем пребывая,
Оставит мудрый радость и печаль.
И с выбором на Нём остановившись,
Взяв тонкое, внедрив закон в себя,
Вполне достойно радуется смертный. 65 Начикетас, дверь пред тобой открыта.
Начикетас сказал: Строй и нестройность,
Мир сотворённый и внемирный хаос,
Что сделано и что не свершено,
Что прошлое и что ещё в грядущем, 70 Пусть будут эти оба в стороне.
То изъясни, что лишь тебе открыто.
Смерть отвечала: Это цель, к которой
Все знания идут в хвалебных кликах.
Все подвиги об этом говорят, 75 Все те, что служат Браме, лишь об этом
Мечтают в сокровенности желаний,
Тебе скажу об этом. Это — Ом.
Поистине в том слове дышит Брама.
Поистине — верховное оно. 80 Поистине, кто слово то поймёт,
Чего он хочет, вот, он обладает.
В нём лучшее, что есть; его узнавши,
Богатым дух уходит в Божий дом.
Кто Ом поёт, тот не рождён, не смертен; 85 Откуда, что — слова не для него.
Бессмертный, древний, вечный, нерождённый,
Убей его, он всё же не убит.
Когда убийца скажет «Убиваю»,
Когда убитый молвит «Я убит», 90 Что говорят, они не знают оба,
Убить не может, быть убитым тоже.
Малей чем малость, больше чем великость,
В святыне сердца Самость существует;
Свободный от желанья Это видит, 95 И видит — скорбь ушла, велик лишь Сам.
Сидит, и всюду странствует, далёко;
Лежит, и быстро мчится он везде.
Безрадостную радость кто узнает?
Лишь Бог во мне, лишь Самость, лишь я Сам. 100 Когда узнает мудрый эту Самость,
Меж тел он бестелесен, меж недугов
Велик, распространён, и безболезнен,
И более не знает, что́ есть скорбь.
Ту Самость не получишь объясненьем, 105 Умом не схватишь; выслушав не раз,
Всё ж не услышишь; лишь кто Ею избран,
Тот от Неё и будет Ей владеть.
Приняв свой должный лик, пред ним предстанет.
Тот, кто ещё не бросил злых деяний, 110 В ком чувства не подвержены проверке,
Чей ум ещё не понял мир с собой,
Тот Этого достичь, узнать, не может.
Кто пища неразумья и насилья,
Приправленная Смертью, — как он может 115 Узнать, где он?
3
Впивая, дважды, плод своих деяний,
Гнездящихся там в сердце, в верхней сфере,
Глядящие на Браму, освещают
Игру теней и света, — пятикратно 5 Зажжённый свет, зажжённый и трикратно.
Нетленный мост, тех, жертвующих Браме,
Верховный мост, иной и верный берег,
Тех, кто поток желает перейти,
Огонь Начикетаса, — с нами будь. 10 Знай Самость как владыку колесницы,
Знай, тело лишь повозка, ум — возница,
И вожжи — побуждения твои.
Знай, чувства — кони, и предметы их
Доро́ги; Самость, чувства, побужденья, 15 В соединеньи — мудрое слиянье.
Кто жертва неразумья, побужденья
Совсем не подчиняются ему,
Ему его же чувства не подвластны,
Как ртачливые кони от возницы 20 Бегут.
Когда же человек уму подвластен,
Проверке подчиняет побужденья,
В его руках себя ведут так чувства,
Как под хлыстом цуг добрых лошадей.
25 Кто жертва неразумья, тот, нечистый,
Непомнящий, забывчивый повторно,
Бежит за целью, цель бежит его,
И никогда достичь её не может,
И он идёт к рожденьям и смертям. 30 Но кто подвластен разуму, кто помнит,
Кто вечно чист, тот цели достигает,
Её достигши, больше не рождён.
Раз человек решил, что ум — возница,
Раз твёрдо держит вожжи побуждений, 35 Он видит цель скитанья своего,
Он входит в дом Того, Кто всё объемлет.
За гранью чувств есть тонкие причины
Чувств наших; за пределом их — порывы;
За их пределом — разум; за умом, 40 За разумом — Великая есть Самость;
За Этим, за Великим — Непочатость,
Несозданность; за этим — Человек;
За Человеком — ничего другого;
Тут — цель, и тут — конечный есть предел. 45 Он — Самость сокровенная, что в каждом
Сокрыта существе; лишь ясновидцы
Умом его способны тонким видеть.
Разумный чувства погружает в ум;
Ум в разум; разум в Самость; Самость в Мир. 50 Проснись, восстань, и отыщи великих,
И этих разумение сыщи.
Остёр край бритвы, труден для хожденья;
И труден, ясновидцы говорят,
Всем смертным путь нелживый для хожденья. 55 То, что беззвучно, то, что вне касанья,
Вне формы, истощения, и вкуса,
Безароматно, вечно, без начала
И без конца, уходит за пределы
Великого, устойчиво всегда — 60 То зная, человек спасён от смерти.
Сказанье слыша о Начикетасе,
Разумный человек, его касаясь,
Растёт, и вот велик он в доме Брамы.
Кто повторит его, самовоздержный, 65 В собрании людей благочестивых,
Ту сокровенность высшую, или
Тем помогая, кто в сетях обширных,
Бессмертие он этим исчисляет,
Он этим возвещает о бессмертьи.
4
Кто само-существует, тот пронзает
Во-вне способность чувств, и человек
Во-вне глядит, а не во-внутрь, на Самость.
От времени до времени, кто мудр, 5 От смертного желанья ускользает,
От внешнего свои отвлекши взоры,
Он созерцает Самость там внутри.
Глупцы бегут и следуют за внешним;
Споткнувшись, упадают в сеть они, 10 В обширность сети, распростёртой Смертью;
Мудрец, познав бессмертье, достоверность,
Среди вещей неверных ничего
Не ищет здесь.
Тем, чем распознаёт он цвет и вкус, 15 Касанья, звуки, запахи, сплетенья,
Он знает этим всё, что остаётся.
И это-то поистине есть То.
Он знает сон и бодрствованье знает,
Что́ в них, что́ в этой Самости великой, 20 Простёршейся — как только это видит
Разумный, в нём печали больше нет.
Вкушающий прозрачный мёд, он знает
Живую самость в играх воплощенья,
Властителя того, что было, будет, 25 И от чего не прячется он больше.
И это-то поистине есть То.
В начале, на волнах пространства был он,
Восстал, из мысли власть свою исторгнув,
Окружным взором мерял мирозданье, 30 Вступивши в сердце, стал там нерушимо.
И это-то поистине есть То.
Как жизнь он существует, весь из власти,
Из сил, вступивши в сердце, там стоит он,
С созданьями живыми существует. 35 И это-то поистине есть То.
Всезнающий, в жару огня сокрытый,
Как матерью ребёнок, им рождённый,
День изо дня людьми с рассудком зрячим
Лелеемый, людьми, чьи руки знают, 40 Как чтить огонь, осуществляя жертву.
И это-то поистине есть То.
Там, где закат, причина восхожденья,
То, почему восходит в блеске солнце,
То, от чего все силы происходят; 45 За грань чего ничто не перейдёт.
И это-то поистине есть То.
То, что есть здесь, что истинно есть там;
Там будучи, что истинно есть здесь,
От смерти к смерти здесь внизу проходит, 50 Усматривая мнимые различья.
Там в Самости, в средине, Человек,
Чуть зримый, ростом малый, но владыка
Прошедшего и будущего он.
Пред ним скрываться истинный не хочет. 55 И это-то поистине есть То.
Чуть зримый, ростом малый, Человек,
Бездымному огню во всём подобный,
Грядущего и прошлого владыка,
Сегодня, завтра, будет тем же Самым.
60 И это-то поистине есть То.
Как воды, изливаяся в ущелье,
Бегут стремниной, мчатся по холмам,
Так тот, кто видит этих вод отдельность,
За видимым явлением бежит. 65 Как чистая вода, с водою чистой
Смешавшись, станет влагою одной,
Так ты, Начикетас, вливаясь в Самость
Того, кто мудр, узнал, в чём мудрость есть.
5
Есть некий храм одиннадцативратный,
Врата в нём — очи, слух, ещё иные,
Владеет нерождённый им, сознанья
Прямого; им владея, человек 5 Уже не знает более печали,
Свободный от неё, свободен вправду.
И это-то поистине есть То.
Как движущий, живёт Он в светлом небе,
Как светлый, между тучек Он сияет, 10 На алтаре горит Он, как огонь,
Как гость, как званый гость живёт Он в доме:
Живёт Он в человеке, в людях, — в них
Он более живёт, чем человек;
В эфире пребывает, в ритуалах; 15 Он те, что порождаются в воде,
И те, что рождены на тёмной суше,
И те, что порождаются в горах,
И те, что рождены чрез ритуалы,
Великий ритуал сам по себе. 20 Он вверх уводит верхнее дыханье,
Он нижнее дыханье вниз струит.
Все силы преклоняются с почтеньем
Пред малым, еле видным между них.
От воплощённых душ, ещё стеснённых 25 Телесностью, но чувствующих жажду
Повторную — от тела ускользнуть,
Есть нечто, что в скитаньях остаётся.
И это-то поистине есть То.
Не верхнее дыхание, чем смертный 30 Живёт, и не дыханием он нижним
Живёт, но тем, что оба их даёт.
Старинную опять тебе я тайну
Скажу, Начикетас, как после смерти
То, что есть Самость, в мире существует. 35 Идут иные души в материнства,
На лоно, чтобы тело воспринять;
Другие же в недвижность переходят,
Согласно их деяньям, знанью их.
Тот Человек, что бодрствует, когда 40 Другие спят, свободный от желаний,
Тот истинно есть чист, и он есть Браман,
Бессмертным он правдиво наречён;
В Нём все миры содержатся; помимо
Него, ничто совсем не происходит. 45 И это-то поистине есть То.
Как пламя, хоть одно, вступая в мир,
Подобно многим ликам, будет в лике,
Так внутренняя Самость мирозданья,
Хотя одна, раз в лике — многолика, 50 И всё ж она — без них, без всех, одна.
Как воздух, хоть один, вступая в мир,
Подобен многим ликам будет в лике,
Так внутренняя Самость мирозданья,
Хотя одна, раз в лике — многолика, 55 И всё ж она — без них, без всех, одна.
Как солнце справедливое, глаз мира,
Глаз всех миров не тронут тьмою пятен,
Увиденных глазами в мире внешнем,
Единая та внутренняя Самость
60 Всех мирозданий не осквернена
Ничем из болей мира, потому что
Она всегда стоит особняком.
Единственный владыка мирозданья,
Он, внутренний, незримый, Сам, который 65 Единый лик являет многоликим,
И на Него, внутри себя, взирают
Все мудрые, и вечность благодати
Им надлежит, лишь им, а не другим.
Среди вещей не длящихся, одна 70 Сознательность разумных вечно длится,
Что смотрят на Него, внутри себя,
И благодать — лишь им, а не другим.
Они об этом мыслят, как о высшем,
Что вне всех слов и истинно есть То. 75 Не светит солнце там, луна и звёзды,
Не светит там, конечно, и огонь.
Когда сияет Он, все Им сияют,
Во всём, что здесь светлеет, свет Его.
6
Есть старое, престарое растенье,
Старинный ствол, что не увидит завтра,
То дерево склоняет ветви вниз.
Ашватта, это — Браман, мысль бессмертья, 5 Мысль чистоты, в Нём скрыты все миры;
В том древе — всё, и ничего помимо.
И это-то поистине есть То,
Всё, в чём движенье, из Него исходит,
Вступает в жизнь, дрожит, трепещет, бьётся; 10 Оружие подъятое Оно,
Могучий страх. И кто Его узнает,
Бессмертие касается того.
Огонь горит — Ему лишь повинуясь,
Из страха перед ним сияет солнце, 15 Ему покорны — воздух, облака,
И Смерть — все эти пять ему послушны,
Свой для Него они свершают путь.
Коль перед тем, когда отбросишь тело,
Его здесь не узнаешь, ты сочтён 20 Как тот, кто будет перевоплощённым
Среди миров.
Как в зеркале, так в самости отдельной;
Как в сновиденьи, так среди теней;
Как в смутной влаге, так и в мире песни; 25 Как в светотени, так и в мире Брамы.
Тот, кто узнал жизнь чувств, как отделённость,
Узнал восход их и закат отдельный,
Он мудр, и в нём печали больше нет.
За гранью чувств есть разум; за пределом 30 Ума есть мир мыслительности высшей;
За ней ещё — Великая есть Самость,
За нею — мир Несозданности высшей;
За этим — настоящий Человек;
Он всё объемлет, и Его могучесть 35 Вне означений. Раз его узнаешь,
Ты волен, смертный, ты вступил в бессмертье.
Не в сфере зренья — лик Его могучий,
Никто Его не видит взором глаз.
Лишь разуму, уму, что правит в сердце, 40 Открыт Он. И когда Его узнаешь,
Бессмертие касается тебя.
Раз пятичувствие с умом согласно,
И разум не приводит их в волненье,
Зовётся высшим это состоянье. 45 Ухват неробкий чувства, это — йога,
Приходит йога и уходит йога,
В самодозоре светлом человек.
Когда его не схватишь словом, мыслью,
Иль зрелищем, — его определенье
50 Не в том ли, чтоб сказать о нём: «Он есть»?
Не только «есть», но и «не есть» — в нём оба.
Скажи: «Он есть», — блеснёт впервые правда.
Когда прогонишь в сердце все желанья,
Которые гнездятся в нём, тут смертный 55 Становится бессмертным, — область Брамы.
Когда развяжешь каждый узел сердца,
Тут смертный прикасается бессмертья.
И в этом поученья скрытый смысл.
В одном и том же сердце сто путей 60 И путь один, добавочный, при этом.
Чрез средоточье головы проходит
Нечётный, одинокий путь из них.
Через него бессмертья достигаешь;
Другие все, туда-сюда уводят, 65 Уходят, чтоб по ним уйти во-вне.
Чуть зримый Человек, Сам, сокровенный,
У всех, что здесь рождаются, скрыт в сердце,
Он в сердце у всего, что рождено;
Коль хочешь, извлеки его из тела, 70 Терпением, как стебель из травы.
Бессмертный, чистый, ты Его узнаешь,
В бессмертии узнаешь, в чистоте.
Так мудрости наученный у Смерти,
Подвижничества правила узнав, 75 Свободный от пятна, объятый Брамой,
Свободный и от Смерти, отошёл
Начикетас. Свободен будет каждый,
Который этот свет в себе вместит.
