Кто с этим островом волшебным незнаком?
Колосья зреют там, на солнышке блистая,
Как будто о́зера поверхность золотая,
Растопленная вдруг горячим ветерком, 5 И кажется — волна струится за волною.
В их шуме слышится нам жизни торжество.
Великолепный вид! И всё же стороною,
Держась вдоль берега, ты обойди его!
Пусть свежестью морской тебя обвеет сразу, 10 Беги от этих мест, скрывающих заразу,
Здесь испарения порою летней — яд,
И проникая в кровь, они в себе таят
Недуга страшного смертельные зачатки:
Немало юных сил здесь губят лихорадки.
15 Красою местности невольно взор пленён,
Роскошные хлеба раскинулись широко,
Над ними радостно сияет небосклон;
Вот с тамариндами видны побеги дрока.
А дальше — камышей зелёных длинный ряд.
20 Картина светлая! Но не встречает взгляд
И признаков жилья во всей стране окрестной
За исключением одной сторожки тесной.
Зимою иногда, при свете бледных звёзд,
Там земледельцы спят. Меж золотых борозд, 25 Где возвышается стеною спелый колос,
Но где не слышится весёлый птичий голос
И только ящериц порой мелькает хвост,
Там, где сирокко жжёт, как пламя из горнила
И дышит полымем безоблачная твердь — 30 Как ядовитый злак, там зреет злая сила,
Губительный цветок, незримый взору: смерть.
2
Спешите, смуглые работники с серпами,
Покройте поле всё роскошными снопами!
И вот они пришли с зарёю первой дня,
Но песня звонкая в полях не вторит смеху 5 И шуток не слыхать: видать, что дело к спеху.
Бледны, молчание суровое храня,
Они работают почти без промежутка.
За жатвой роковой жнецам бывает жутко,
Тревога смутная растёт у них в груди 10 И словно слышится им шёпот позади:
— Бегите этих мест! Здесь я одна царица! —
Домой спешат они в волнении слепом,
А по уходе их — колосьев вереница
Кругом виднеется, не срезанных серпом.
15 Тут голод, брат родной зловещей лихорадки
Сзывает бледных жён костлявою рукой:
— Спешите, на полях от жатвы есть остатки.
Сам милосердный Бог послал вам дар такой.
Как птицы, пролетев над бурным океаном, 20 Спускаются в поля усталым караваном,
Влача крыло своё с усильем по земле —
Так за добычею своею ежегодной
Все эти женщины спешат в большом числе,
Толпой оборванной, худою и голодной. 25 Здесь поднимаются от сохнущей земли
Миазмы вредные, палящий зной ужасен,
Везде безмолвие и самый день безгласен,
Лишь смутно слышится гудение вдали.
Что это? Плеск реки? Волны прибрежной лепет? 30 Жужжанье мошкары? Лучей полдневных трепет,
Гудящих в воздухе, как жгучая стрела?
Не смея приподнять усталого чела,
Плетутся женщины, колосья подбирая.
Звенит в ушах у них, и сердце замирая, 35 Стучит болезненно. Сверкающий шатёр
Небес безжалостных пылает, как костёр,
Но сборщицы идут, отчаяньем влекомы,
Щетина жёсткая желтеющей соломы,
Как будто сотни стрел, жестоко ранит взор. 40 Они едва бредут усталыми шагами,
Земля по временам колеблется вокруг
И кажется: она уходит под ногами…
Тем временем — с жарой губительной недуг
Опутывает их сетями, как паук; 45 Но каждая из них, мечтая о возврате
В лачугу бедную, где слышен плач дитяти,
Дрожит от жадности, и с потом на челе
Ещё усерднее склоняется к земле;
Ей кажется, что жизнь с полей она срывает, 50 Но смерти аромат меж тем она вдыхает.
3
Порой одна из них с бледнеющим лицом
На месте падает; убийственным свинцом
Так голубь поражён — один из стаи целой,
Вечернею порой, когда грядою белой 5 Над всей окрестностью, где воздух нездоров,
Тумана вредного спускается покров —
Товарки ищут ей, покорны и унылы,
Под тамариндами местечка для могилы,
Бедняжка так худа и так истощена, 10 Что неглубокая могила ей нужна.
Когда ж погонщиком окончена работа
И влажною землёй засыпана она,
А лепестки цветов, растущих у болота,
Кругом разбросаны рукой её подруг — 15 Все эти женщины, тая в сердцах испуг,
Спешат к себе домой, наполнивши корзины.
Страшатся лишний миг они промедлить там,
Как будто мёртвая в безмолвии долины
За ними гонится с угрозой по пятам.
