Ромео и Джульетта (Шекспир; Михаловский)/ПСС 1899 (ДО)/Действие четвёртое
| ← ДѢЙСТВIЕ ТРЕТЬЕ | Ромео и Джульетта — Дѣйствіе четвёртое | ДѢЙСТВIЕ ПЯТОЕ → |
| Оригинал: англ. The Tragedy of Romeo and Juliet. — Источникъ: Информаціонно-исслѣдовательская база данныхъ «Русскій Шекспиръ», Шекспиръ В. Ромео и Джульетта. Трагедія въ пяти дѣйствіяхъ. Переводъ Д. Михаловскаго // Полное собраніе сочиненій В. Шекспира въ переводѣ русскихъ писателей: Въ 3 т. / Подъ ред. Д. Михаловскаго. — СПб., 1899. — Т. 3. — С. 43—97. |
- Википроекты
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
СЦЕНА I.
Въ четвергъ, синьоръ? Короткій это срокъ.
Такъ хочетъ тесть мой, Капулетти; я же
Не думаю противиться ему.
Сказали вы, что мыслей синьорины
Не знаете: не гладкій это путь,
Не нравится мнѣ это.
О Тибальдо
Она такъ плачетъ, что не могъ я съ нею
Поговорить, какъ должно, о любви:
Вѣдь въ домѣ слезъ Венера не смѣется.
Ея отецъ опасность видитъ въ томъ,
Что дочь такой печали предается,
И свадьбою торопитъ онъ, чтобъ слезы,
Что льетъ она средь одинокихъ думъ,
Остановить сообществомъ супруга;
Вотъ почему спѣшитъ онъ.
Я бъ желалъ
Не знать причинъ, препятствующихъ свадьбѣ.
Вотъ и она идетъ сюда, синьоръ.
Я счастливъ, что васъ встрѣтилъ, синьорина,
Моя жена.
Быть можетъ, если только
Могу я быть женою.
Вы должны
И будете моей женой въ четвергъ.
Что быть должно, то будетъ.
Это вѣрно.
На исповѣдь къ духовному отцу
Пришли вы?
Вамъ отвѣтить — было бъ то же,
Что каяться предъ вами во грѣхахъ.
Не отрицайте передъ нимъ своей
Любви ко мнѣ.
Предъ вами я покаюсь,
Что я люблю его.
Ну, а ему
Покайтеся, что любите меня.
Когда я это сдѣлаю, тогда
Признаніе мое цѣннѣе будетъ,
Чѣмъ если бъ я призналась вамъ въ глаза.
Бѣдняжка, какъ лицо твое отъ слезъ
Поблекло!
Нѣтъ, вреда ему большого
Не сдѣлали онѣ: оно и такъ,
До этихъ слезъ, ужъ было некрасиво.
Ты больше слезъ вредишь ему словами.
Но истина — не клевета; притомъ,
Вѣдь о своемъ лицѣ я говорю.
Оно мое, ты жъ на него клевещешь.
Быть можетъ — да, такъ какъ оно не мнѣ
Принадлежитъ. Святой отецъ, теперь
Свободны ль вы, иль около вечерни
Прійти мнѣ къ вамъ?
Къ твоимъ услугамъ я.
Синьоръ, мы съ ней должны одни остаться.
Избави Богъ, чтобъ въ дѣлѣ покаянья
Я сталъ мѣшать. Джульетта, разбужу
Я рано васъ въ четвергъ. Теперь — прощайте,
Примите мой священный поцѣлуй.
О, дверь запри, и будемъ вмѣстѣ плакать;
Нѣтъ помощи, спасенья для меня!
Извѣстно мнѣ твое, Джульетта, горе;
Какъ тутъ помочь — придумать не могу.
Я слышалъ, ты въ четвергъ должна вѣнчаться:
Ничѣмъ нельзя отсрочить этотъ бракъ.
Не говори, что ты объ этомъ слышалъ,
А научи — какъ это устранить.
Коль мудростью своей не въ состояньи
Ты мнѣ помочь, то назови хоть мудрымъ
Рѣшеніе мое, — и этотъ ножъ
Сейчасъ меня отъ бѣдствія избавитъ.
Душой самъ Богъ соединилъ меня
Съ Ромео; ты соединилъ намъ руки, —
И прежде чѣмъ вотъ этою рукой
Я договоръ скрѣплю о новомъ бракѣ
Иль моему Ромео измѣню,
Чтобы отдать другому это сердце, —
Погибнутъ пусть и сердце, и рука.
Пусть опытность преклонныхъ лѣтъ научитъ
Тебя — подать мнѣ тотчасъ же совѣтъ;
Не то — между моей бѣдой и мною
Посредникомъ вотъ этотъ будетъ ножъ,
И онъ рѣшитъ — тамъ, гдѣ твой умъ и опытъ
Мнѣ честнаго исхода не дадутъ.
Ну, говори скорѣе, не томи, —
Я безъ того томлюсь отъ нетерпѣнья:
Смерть, смерть скорѣй, когда ужъ нѣтъ спасенья!
Послушай, дочь: надежду вижу я,
Но тутъ нужна отчаянная смѣлость,
Настолько же отчаянная, какъ
То бѣдствіе, что отвратить намъ нужно.
Когда ужъ ты рѣшилась умереть
Скорѣе, чѣмъ за графа выйти замужъ,
То предпочтешь ты настоящей смерти
Притворную, чтобъ избѣжать стыда,
Влекущаго тебя къ самоубійству.
Коль ты смѣла, то способъ я найду.
О, только бы не выходить за графа!
Вели ты мнѣ съ той башни вонъ спрыгнуть,
Итти къ ворамъ, съ змѣями пресмыкаться,
Или закуй меня съ медвѣдемъ на цѣпь,
Иль на ночь въ склепъ, наполненный костями
Смердящими и грудой череповъ,
Меня запри, иль въ свѣжую могилу
Вели мнѣ лечь подъ саванъ мертвеца, —
Все, все, о чемъ и слышать не могу я
Безъ трепета, готова сдѣлать я,
Безъ всякаго сомнѣнія и страха,
Чтобъ милому Ромео моему
Остаться мнѣ женою безупречной.
Такъ слушай же: иди теперь домой;
Будь весела и изъяви согласье
На этотъ бракъ. Вѣдь, завтра середа, —
Такъ завтра въ ночь одна останься въ спальнѣ.
Кормилицѣ спать въ комнатѣ твоей
Не позволяй. Возьми вотъ эту склянку
И выпей всю. По жиламъ у тебя
Холодная тогда польется влага,
Твой пульсъ замретъ; ни тѣла теплота,
Ни слабое дыханіе не выдастъ,
Что ты жива; румянецъ губъ и щекъ
Въ безжизненный цвѣтъ пепла превратится,
Опустятся покровы глазъ твоихъ,
Подобно какъ у мертвыхъ при кончинѣ,
И пролежишь ты сорокъ два часа,
Какъ будто бы въ оцѣпенѣньи смерти.
Затѣмъ какъ бы отъ сладостнаго сна
Пробудишься. Когда придетъ поутру
Женихъ, чтобы невѣсту разбудить,
Тебя найдутъ ужъ мертвою въ постели;
Въ парадныя одежды облекутъ,
И отнесутъ тебя въ открытомъ гробѣ
Въ семейный склепъ усопшихъ Капулетти.
Я, между тѣмъ, Ромео извѣщу.
Онъ явится къ назначенному сроку,
И вмѣстѣ съ нимъ я буду ожидать
Тамъ твоего отъ смерти пробужденья.
И въ ту же ночь онъ въ Мантую съ тобой
Отправится; грозящаго позора
Избѣгнешь ты, когда непостоянство
Иль женскій страхъ тому не помѣшаетъ.
Дай склянку мнѣ! Не говори о страхѣ.
На, вотъ, возьми и уходи; будь твердой
И счастливой въ рѣшеніи своемъ.
Я въ Мантую сейчасъ пошлю монаха
Съ моимъ письмомъ къ супругу твоему.
Любовь, пошли мнѣ твердость! Только твердость
Спасетъ меня. — Прощайте, мой отецъ.
СЦЕНА II.
Кто только здѣсь показанъ въ этомъ спискѣ,
Всѣхъ пригласи. (Слуга уходитъ.)
А ты ступай — найми
Десятка два хорошихъ поваровъ.
2-Й СЛУГА. Я не приведу ни одного плохого, синьоръ; я испытаю ихъ: посмотрю — облизываютъ ли они свои пальцы.
КАПУЛЕТТИ. Да въ чемъ же тутъ испытаніе?
2-Й СЛУГА. А вотъ въ чемъ, синьоръ: плохъ тотъ поваръ, который не облизываетъ своихъ пальцевъ; значитъ, такого я и не найму.
Ступай, ступай! (2-й слуга уходитъ.)
На этотъ разъ мы сладимъ пиръ кой-какъ.
Гдѣ дочь моя? Пошла къ отцу Лоренцо?
Такъ точно.
Пусть; быть можетъ, вразумитъ
Онъ дерзкую, капризную дѣвчонку.
Смотрите, вотъ она идетъ сюда,
Веселая.
Ну что, гдѣ ты шаталась,
Упрямица?
Тамъ, гдѣ меня учили
Раскаяться въ сопротивленьи вамъ.
Святой отецъ Лоренцо мнѣ велѣлъ
Просить у васъ прощенья на колѣняхъ.
Простите же, я умоляю васъ;
Отнынѣ вамъ я навсегда послушна.
Послать за графомъ, извѣстить его,
И завтра же скрѣпимъ мы этотъ узелъ.
Съ нимъ встрѣтилась я въ кельѣ у Лоренцо,
И съ нимъ была любезна, какъ могла,
Приличія границъ не нарушая.
Я очень радъ; прекрасно это; встань;
Давно бы такъ. — Мнѣ нужно видѣть графа.
Ступайте же, я говорю, — просите
Его ко мнѣ. Клянусь я Богомъ, это
Почтенный и святой монахъ; ему
Весь городъ нашъ обязанъ многимъ.
Няня,
Иди со мною въ комнату мою,
И помоги мнѣ выбрать украшенья,
Приличныя для завтрашняго дня.
Для четверга; теперь еще не къ спѣху.
Иди съ ней, няня; завтра — въ церковь мы.
Не справиться намъ къ завтрашнему дню:
Почти ужъ ночь.
Молчи, я все улажу.
Ручаюсь я, все выйдетъ хорошо.
Иди къ Джульеттѣ, помоги ей выбрать
Себѣ нарядъ; я ужъ не лягу спать;
Оставь меня: на этотъ разъ я буду
Хозяйкою. Эй, вы! — Всѣ разошлись.
Ну, такъ я самъ отправлюся къ Парису,
Сказать, чтобъ онъ на завтра былъ готовъ.
Какъ на сердцѣ легко теперь, когда
Опомнилась капризная дѣвчонка.
СЦЕНА III.
Да, лучше всѣхъ другихъ вотъ эти платья.
Но, милая, оставь меня одну
На эту ночь; мнѣ нужно помолиться
Усерднѣе, чтобъ небеса своей
Улыбкою мнѣ озарили душу,
Которая, какъ знаешь ты сама,
Исполнена грѣха и непокорства.
Вы заняты? Не нужно ль вамъ помочь?
Нѣтъ, мы уже все выбрали, что нужно
И что идетъ для завтрашняго дня.
Теперь одной позвольте мнѣ остаться;
Пусть няня съ вами будетъ эту ночь:
У васъ теперь хлопотъ не оберешься.
Спокойной ночи; лягъ въ постель, усни:
Ты такъ теперь нуждаешься въ покоѣ.
Прощайте. — Богу одному извѣстно,
Когда мы съ ней увидимся опять.
Холодный страхъ по жиламъ пробѣгаетъ;
Мнѣ кажется, что жизни теплоту
Онъ леденитъ. Я позову ихъ снова,
Чтобы онѣ ободрили меня.
Кормилица! — Къ чему? Что ей здѣсь дѣлать?
Должна одна я сцену разыграть
Ужасную. Сюда фіалъ!
Что, если не подѣйствуетъ микстура?
Должна ль тогда вѣнчаться завтра я?
Нѣтъ, нѣтъ; вотъ въ чемъ мое спасенье будетъ.
Лежи вотъ здѣсь. А если это ядъ,
Что мнѣ хитро поднесъ монахъ, желая
Меня убить, чтобъ свадьбу устранить,
Которою онъ былъ бы обезчещенъ:
Вѣдь онъ меня съ Ромео повѣнчалъ?
Боюсь, что такъ. Однако, нѣтъ, едва ли, —
Не допущу я этой мысли злой:
Онъ до сихъ поръ былъ святостью извѣстенъ.
Что, если я проснусь въ своемъ гробу
До времени, когда придетъ Ромео,
Чтобъ выручить меня? Вотъ что ужасно!
Не задохнусь ли въ этомъ склепѣ я? —
Въ смердящій ротъ его не проникаетъ
Здоровый воздухъ... Не умру ль я прежде,
Чѣмъ явится Ромео мой? — А если
Останусь я жива, — то мысль одна,
Что смерть кругомъ и ночь, весь ужасъ мѣста,
Старинный склепъ, гдѣ столько ужъ вѣковъ
Всѣхъ Капулетти кости погребались
И гдѣ лежитъ Тибальдъ окровавленный,
Еще недавно такъ похороненный,
Гніющій тамъ подъ саваномъ своимъ;
Гдѣ, говорятъ, умершихъ тѣни бродятъ,
Въ извѣстные часы ночной порой...
Увы, увы! ужель невѣроятно,
Что рано такъ проснувшись въ этомъ смрадѣ
И слушая стенанія кругомъ,
Похожія на стоны мандрагоры,
Когда ее изъ почвы вырываютъ, —
Возможно ли мнѣ не сойти съ ума?
О, если я средь ужасовъ подобныхъ
Проснуся вдругъ, то не лишусь ли я
Разсудка, и, въ безуміи моемъ,
Не стану ль я играть костями предковъ,
Не вырву ль я Тибальда трупъ кровавый
Изъ савана и, въ бѣшенствѣ, схвативъ
Кость одного изъ прадѣдовъ моихъ,
Не размозжу ль той костью, какъ дубиной,
Въ отчаяньи, я голову себѣ?
О, это что? Мнѣ кажется, я вижу
Тибальда тѣнь... Ромео ищетъ онъ,
Пронзившаго его своей рапирой.
Остановись, Тибальдъ! Иду, Ромео!
Иду! Я пью вотъ это для тебя.
СЦЕНА IV.
Возьми ключи и пряностей различныхъ
Достань еще.
Тамъ требуютъ айвы
И финиковъ къ пастету.
Шевелитесь!
Живѣй, живѣй. Кричалъ второй пѣтухъ,
Три пробило уже на колокольнѣ.
Анджелика, присматривай за всѣми
Печеньями, да не скупись.
Уйдите,
Уйдите вы болтунъ, да лягте спать,
Не то — вы завтра будете больны,
Не спавши ночь.
Ни крошечки не буду:
Случалось мнѣ глазъ не смыкать всю ночь
Изъ-за причинъ совсѣмъ не такъ серьезныхъ, —
И никогда я боленъ не бывалъ.
Ну да, вѣдь, ты повѣса былъ извѣстный,
Любилъ ловить мышей ты по ночамъ;
Но я теперь не дамъ тебѣ проказить.
Ревнивица!
Что это ты несешь?
Для повара; но что — не знаю самъ. (Уходитъ.)
Скорѣй, скорѣй! (2-му слугѣ.) Поди-ка принеси
Посуше дровъ; спроси о нихъ у Пьетро, —
Онъ знаетъ, гдѣ они.
И у меня
Есть голова, чтобъ отыскать дрова,
Я изъ-за нихъ не потревожу Пьетро.
Ну, молодецъ; отлично. Весельчакъ —
Собачій сынъ! тебя бы нужно сдѣлать
Начальникомъ полѣньевъ. Боже мой,
Совсѣмъ ужъ день; графъ явится сейчасъ,
И съ музыкой, какъ это обѣщалъ.
Да вотъ слышна и музыка; онъ близко.
Кормилица! жена! да гдѣ же, вы?
Кормилица, ступай, буди Джульетту,
Одѣнь ее, а я пока пойду
Потолковать съ Парисомъ. Ну, скорѣе,
Поторопись: женихъ уже пришелъ.
СЦЕНА V.
Сударыня! — Синьора! — госпожа! —
Джульетта! — встань! — Какъ крѣпко спитъ она.
Ягненочекъ! — Вставай же! — Что за соня!
Ну, золото, сокровище! — невѣста!
Да полно спать! — Какъ мертвая, ни слова!
Иль выспаться ты хочешь напередъ,
За цѣлую недѣлю? Да и вправду
Парисъ не дастъ тебѣ сегодня спать.
О, Господи! вотъ спитъ! не добудиться!
Но такъ, иль сякъ, а нужно разбудить.
Синьора! вѣдь, женихъ тебя застанетъ
Въ постели; онъ спугнетъ тебя, смотри!
Да это что? Она уже одѣлась
И снова спать легла. — Проснись!
Синьора!.. Ахъ, спасите, помогите!
Скорѣй сюда! Джульетта умерла!
Зачѣмъ на свѣтѣ я родилась? — Подайте
Мнѣ aqua vitae!.. Axъ! — Синьоръ! Синьора!
Что тутъ за шумъ?
О, злополучный день!
Въ чемъ дѣло?
Вотъ смотрите, поглядите.
Бѣда, бѣда!
О, Боже! Горе мнѣ!
Моя дитя, единственная дочь,
Очнись, взгляни, иль я умру съ тобою.
Спасите! Помогите! Ну, зови!
Вѣдь, это срамъ! Что не идетъ Джульетта?
Женихъ ужъ здѣсь.
Джульетта умерла!
Скончалась! вотъ, — мертва она; о, Боже!
Что? Дайте мнѣ взглянуть. — Увы! о, горе!
Совсѣмъ, какъ ледъ! — въ ней кровь остановилась,
Суставы всѣ окоченѣли; — жизнь
Оставила давно ужъ эти губы;
Смерть на нее напала, какъ морозъ
Нежданный, что нѣжнѣйшій изъ цвѣтковъ
До времени на полѣ побиваетъ.
Несчастный день!
О, горестное время!
Смерть, дочь мою отнявшая, сковала
Языкъ мой, — я не въ силахъ говорить.
Готова ли итти невѣста въ церковь?
Итти она готова; только ей
Ужъ никогда оттуда не вернуться.
Сынъ, въ эту ночь, предъ самымъ днемъ вѣнчанья,
Смерть спать легла съ невѣстою твоей,
И вотъ она, цвѣтокъ, убитый смертью,
Лежитъ здѣсь; и отнынѣ смерть — мой зять,
Наслѣдникъ мой, съ которымъ дочь моя
Повѣнчана. О, я умру и смерти
Оставлю все, — имущество и жизнь!
А я-то, я: не могъ утра дождаться,
И вотъ что мнѣ оно даетъ!
Проклятый,
Несчастный, гнусный, ненавистный день!
Часъ горестный, какой когда-либо
Въ теченіи своемъ видало время!
Одна, одна, единственная дочь,
Одно дитя, единственная радость —
И ту взяла безжалостная смерть!
Вотъ горе-то! О, злополучный день,
Плачевный день, несчастнѣйшій изъ всѣхъ,
Какіе мнѣ случалось въ жизни видѣть!
Проклятый день!
Обманутъ, разведенъ,
Поруганъ я, оплеванъ я, убитъ!
Смерть гнусная, тобою я обманутъ,
Низвергнутъ въ прахъ. Любовь моя! о, жизнь!
Не жизнь, любовь моя убита смертью!
Поруганъ я, истерзанъ, проклятъ, ввергнутъ
Въ отчаянье, убитъ! О, время скорби,
Зачѣмъ пришло ты праздникъ нашъ разрушить?
Дитя мое! — нѣтъ, не дитя, душа!..
Ты умерла! — увы, она скончалась!
Съ ней умерли всѣ радости мои.
Довольно вамъ; стыдитесь! Исцѣленья
Для бѣдствія въ отчаяніи нѣтъ.
И небеса, и вы владѣли ею, —
Теперь ее всю взяли небеса.
Тѣмъ лучше для нея. Ту часть Джульетты,
Которая принадлежала вамъ,
Вы не могли предохранить отъ смерти,
Но небеса другую сохранили
И вѣчную ей даровали жизнь.
Первѣйшимъ изъ желаній вашихъ было —
Чтобъ счастіе Джульетты возрасло;
Вашъ рай былъ въ томъ, чтобы его возвысить;
И вотъ, когда превыше облаковъ
До глубины небесной воспарила
Ея душа, вы плачете о ней!
Не хорошо вы любите Джульетту,
Сходя съ ума, когда ей хорошо.
Счастливѣе не та, что долго въ бракѣ
Живетъ, а та, что умираетъ рано.
Утрите же вы слезы; это тѣло
Прекрасное осыпьте розмариномъ
И, въ лучшую одежду нарядивъ,
Покойницу, какъ требуетъ обычай,
Ее несите въ церковь: хоть рыдать
Намъ всѣмъ велитъ безумная природа,
Но разумъ слезъ такихъ не признаетъ.
Все то, что мы велѣли приготовить
Для празднества, послужитъ погребенью.
Пусть музыку замѣнитъ грустный звонъ
Колоколовъ; пусть брачное веселье
Въ печальныя поминки превратится;
Торжественные гимны перейдутъ
Въ унылые напѣвы панихиды;
Вѣнчальные цвѣты покроютъ трупъ, —
И все, что здѣсь, пусть приметъ видъ обратный.
Приходится намъ спрятать наши трубы
И уходить.
Да спрячьте, спрячьте! Ахъ!
Вы видите, какой печальный случай. (Уходитъ.)
Да, подлинно, и дѣла не поправишь.
ПЬЕТРО. Музыканты, а музыканты! «Усладу сердца!», «Усладу сердца!» Если вы хотите меня оживить, сыграйте мнѣ «Усладу сердца»!
1-Й МУЗЫКАНТЪ. Почему «Усладу сердца»?
ПЬЕТРО. Ахъ, музыканты! потому, что мое сердце играетъ арію: «Мое сердце исполнено горя». О, сыграйте мнѣ какую-нибудь веселую жалобу, чтобы меня утѣшить.
2-Й МУЗЫКАНТЪ. Никакой тебѣ жалобы не будетъ: теперь не до игры.
ПЬЕТРО. Такъ вы не хотите?
МУЗЫКАНТЫ. Нѣтъ.
ПЬЕТРО. Ну, такъ я вамъ здорово отплачу.
1-Й МУЗЫКАНТЪ. А чѣмъ ты отплатишь?
ПЬЕТРО. Разумѣется, не деньгами, а я назову васъ сопѣлками и скоморохами.
1-Й МУЗЫКАНТЪ. А я тебя назову холопскимъ отродьемъ.
ПЬЕТРО. Ну, такъ я стукну тебя холопскимъ кинжаломъ по башкѣ. Я не буду шутить, задамъ вамъ и re, и fa. Замѣчаете?
1-Й МУЗЫКАНТЪ. Если ты хочешь поставить на насъ re и fa, то значитъ, ты хочешь положить насъ на ноты.
2-Й МУЗЫКАНТЪ. Пожалуйста, вложи свой кинжалъ и выложи свое остроуміе.
ПЬЕТРО. Ну, такъ берегись! Я побью васъ желѣзнымъ остроуміемъ и спрячу свой желѣзный кинжалъ. Ну-те-ка, отвѣчайте мнѣ:
Если сердце страдаетъ отъ мукъ,
Если душу печаль подавляетъ,
То серебряный музыки звукъ...
Почему «серебряный звукъ»? Почему музыка имѣетъ серебряный звукъ? Что скажешь ты на это, Симонъ Струна?
1-Й МУЗЫКАНТЪ. Да просто потому, что серебро обладаетъ пріятнымъ звукомъ.
ПЬЕТРО. Очень мило. — Ну, а что скажешь ты, Гуго Скрыпица?
2-Й МУЗЫКАНТЪ. Я скажу «серебряный звукъ» потому, что музыканты играютъ за серебро.
ПЬЕТРО. Тоже очень хорошо сказано. Ну, а ты что скажешь, Джакобо Дужка?
3-Й МУЗЫКАНТЪ. Право не знаю, что сказать.
ПЬЕТРО. Ахъ, извини меня: вѣдь, ты пѣвецъ. Я отвѣчу вмѣсто тебя: «музыка имѣетъ серебряный звукъ», потому что музыканты никогда не получаютъ за нее золота:
То серебряной музыки звукъ
Скоро эту печаль прогоняетъ. (Уходитъ.)
1-Й МУЗЫКАНТЪ. Что это за ядовитая каналья!
2-Й МУЗЫКАНТЪ. Чортъ съ нимъ, съ этимъ шутомъ! Пойдемъ-ка въ домъ. Подождемъ возвращенія провожающихъ гробъ и останемся обѣдать.