Разношёрстка (Гримм; Снессорева)/ДО
| ← Золотой гусь | Разношерстка | Три счастливчика → |
| Оригинал: нем. Allerleirauh. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 445. |
Жилъ-былъ король, а у него была королева съ золотыми волосами и такая раскрасавица, что ни перомъ написать, ни въ сказкѣ сказать. Надо же такъ случиться, что красавица-королева заболѣла и, чувствуя близкую смерть, приказала позвать къ себѣ короля.
— Послушай, — сказала она ему, — если послѣ смерти моей ты опять захочешь жениться, то прошу тебя только объ одномъ: выбирай себѣ жену такую же красавицу, какъ я, и съ такими же золотыми волосами, какъ у меня. Дай мнѣ слово, что ты исполнишь мою просьбу.
Король тутъ же далъ ей слово и она спокойно умерла.
Долгое время король былъ безутѣшенъ и не думалъ о второй женѣ. Наконецъ государственный совѣтъ объявилъ ему:
— Ваше величество, волею неволею, а вы должны во второй разъ жениться: государство не можетъ быть безъ королевы.
И вотъ во всѣ края свѣта разослали посланниковъ искать для короля невѣсту, которая была бы такая же красавица, какъ покойная королева. Но во всемъ мірѣ не нашлось ни одной подобной, а если и попадалась лицомъ подходящая, такъ волосы у нея не были такіе же золотые. Посланники такъ и вернулись съ пустыми руками.
Послѣ покойной королевы осталась у короля одна только дочь — живой портретъ матери: такая же красавица и съ такими же золотыми волосами. Когда она подросла, король какъ-то пристально на нее взглянулъ и увидѣлъ, что она, какъ двѣ капли воды, похожа на свою мать. Тогда онъ вдругъ почувствовалъ къ ней сильную любовь и сказалъ совѣту:
— Хорошо, я женюсь на моей дочери, потому-что она живой портретъ своей матери, а другой невѣсты мнѣ не найти, которая была бы такъ во всемъ похожа на мою покойную королеву.
Испугался совѣтъ, услышавъ такія неподобныя слова, и сказалъ:
— Какъ это можно, государь! Господь Богъ запретилъ отцамъ жениться на дочеряхъ; отъ такого грѣха ничего не выходитъ добраго и все государство вовлечется въ погибель.
Молодая королевна еще и пуще того испугалась, узнавъ о рѣшеніи короля, однако не теряла надежды добромъ отвлечь отца отъ этого недобраго намѣренія.
— Государь-батюшка, — сказала она, — прежде чѣмъ исполнить ваше приказаніе, я хочу имѣть три платья: одно золотое, какъ солнце, другое серебряное, какъ мѣсяцъ, а третье блестящее, какъ звѣзды. Кромѣ того, я хочу имѣть шубку, сшитую изъ тысячи разныхъ мѣховъ и чтобы каждый звѣрь вашего государства далъ бы на мою шубку кусочекъ своей шкурки.
А на умѣ-то королевна держитъ:
«Все это такъ невозможно, что мнѣ удастся отклонить отца отъ его недобраго намѣренія».
Но король все стоитъ на-своемъ и по его указу всѣ дѣвицы его королевства должны были приняться за работу и выткать три платья: одно золотое, какъ солнце, другое серебряное, какъ мѣсяцъ и третье блестящее, какъ звѣзды. Охотникамъ же приказано было наловить всѣхъ звѣрей, какіе только водились въ его государствѣ, и снять съ нихъ по кусочку шкурки, и изъ этой тысячи кусочковъ приказано было сдѣлать разношерстную шубку. Когда, по его королевскому велѣнію, все было готово, король приказалъ принести шубу, положилъ ее къ ногамъ дочери и сказалъ:
— Ну, завтра быть нашей свадьбѣ.
Увидѣла королевна, что нѣтъ надежды отвратить сердце отца, уже тогда задумала бѣжать отъ него. Ночью, когда всѣ уже спали, королевна встала потихоньку и изъ всѣхъ своихъ драгоцѣнностей она взяла съ собою только три вещи: золотое колечко, золотую самопрялочку и золотое мотовильцо; платья же свои, солнечное, мѣсячное и звѣздное, уложила въ орѣховую скорлупу, а разношерстную шубку надѣла на себя. Затѣмъ она вымазала себѣ лицо и руки сажею и, предавъ себя на волю Божію, удалилась изъ отеческаго дворца. Во всю ночь шла она безъ отдыха, до-тѣхъ-поръ, пока пришла въ большой дремучій лѣсъ. Тутъ ужь она очень устала и потому влѣзла въ дупло и крѣпко заснула.
Вотъ и солнышко взошло, а королевна все спитъ; вотъ оно высоко поднялось, а королевна все не просыпается. Надо же такъ случиться, что въ томъ лѣсу охотился молодой король, владѣтель этого лѣса. Королевскія собаки, почуявъ въ дуплистомъ деревѣ чужого человѣка, бросились къ дереву и съ громкимъ лаемъ бѣгали вокругъ него.
— Посмотрите-ка туда, — сказалъ король охотникамъ, — что за дичь тамъ спряталась?
Охотники повиновались королевскому приказанію и скоро опять вернулись съ докладомъ:
— Въ дуплѣ лежитъ странный звѣрь, какого мы никогда не видывали; вся его шкура состоитъ изъ тысячи разношерстныхъ мѣховъ; лежитъ онъ себѣ спокойно и спитъ.
А король на это и говоритъ:
— Постарайтесь добыть этого звѣря живьемъ, потомъ привяжите его къ повозкѣ и возьмите съ собой.
Когда охотники схватили дѣвушку, она съ испугомъ проснулась и закричала:
— Я бѣдная сирота не имѣю ни отца, ни матери, сжальтесь надо мною и не покиньте меня!
Охотники стали ее уговаривать:
— Ступай съ нами, Разношерстка, ты пригодишься на кухнѣ, хоть золу сметать.
Такъ и посадили ее въ повозку и отправились во дворецъ. Тамъ показали ей маленькую конурку подъ лѣстницею, куда не проникалъ дневной свѣтъ.
— Смотри, Разношерстка, тутъ ты будешь жить и спать, — сказали ей слуги.
Тогда опредѣлили ее на должность въ кухню: она должна была носить воду и дрова, разводить въ печкѣ огонь, щипать дичь, чистить зелень, сметать золу, исполнять всякую чорную работу.
Такъ Разношерстка долго жила, и ужь какую тяжкую жизнь она вела! Ахъ, прекрасная королевна! что еще съ тобою будетъ?
Во дворцѣ случилось большое торжество и пиръ былъ горой. Разношерстка стала просить у повара позволенія:
— Нельзя ли мнѣ пойти наверхъ и посмотрѣть на балъ? Я постою у дверей.
— Поди, — отвѣчалъ поваръ, — только чтобы чрезъ полчаса ты здѣсь была: вонъ золу надо подмести.
Разношерстка взяла лампочку и пошла въ свою конурку, а тамъ сняла съ себя разношерстную шубку, смыла сажу съ лица и рукъ, такъ-что вся ея красота опять на свѣтъ Божій появилась; потомъ вынула она изъ орѣха платье, блиставшее какъ солнце, и нарядилась какъ слѣдуетъ королевнѣ. Когда она вошла въ бальную залу, то всѣ посторонились, давая ей дорогу: никто ее не зналъ, но по виду всѣ думали, что она королевская дочь. Молодой король вышелъ къ ней на встрѣчу, подалъ ей руку и танцовалъ съ нею, а самъ держитъ себѣ на умѣ:
«Такой красавицы я еще и не видывалъ».
Когда танецъ кончился, они раскланялись другъ другу. Король отвернулся-было на минуту, глядь — а красавица исчезла и никто не видалъ куда. Призвали даже сторожей, караулившихъ передъ дворцомъ, но какъ ни допрашивались — нѣтъ! никто ее не видалъ.
А королевна побѣжала въ свою конурочку, проворно сняла золотое платье, опять начернила сажею лицо и руки, накинула на себя шубку и опять стала Разношерсткой.
Когда она пришла въ кухню и хотѣла взяться за обычную работу — сметать золу, поваръ сказалъ:
— Оставь это до завтра, а свари-ка лучше супъ для короля: мнѣ тоже хочется пойти наверхъ посмотрѣть какъ тамъ господа веселятся. Да только смотри, Разношерстка, будь осторожнѣе, чтобъ не упалъ туда ни одинъ волосокъ, а то тебѣ никогда не достанется больше поѣсть.
Поваръ ушолъ, а Разношерстка принялась варить супъ для короля. Сварила она супъ такъ хорошо, какъ только умѣла, и когда все было готово, она принесла изъ своей конурочки золотое кольцо и опустила его въ миску, куда налила супъ для короля.
Когда балъ кончился, король приказалъ подать себѣ супу, и такъ ему показался вкусенъ этотъ супъ, какъ-будто онъ въ жизнь подобнаго не ѣдалъ. Когда онъ съѣлъ весь супъ до послѣдней капли, тогда увидѣлъ на днѣ золотое кольцо и очень удивился, откуда оно могло туда попасть. Онъ приказалъ позвать повара. Поваръ очень испугался, услыхавъ такое приказаніе и сказалъ Разношерсткѣ:
— Вѣрно попалъ въ супъ волосокъ; если это такъ, жди себѣ колотушекъ.
Явился поваръ къ королю, а король и спрашиваетъ его:
— Кто варилъ мнѣ супъ?
— Я, — отвѣчалъ поваръ.
— Вотъ и неправду говоришь, — сказалъ король, — супъ совсѣмъ иного вкуса и гораздо лучше того, какой ты обыкновенно варишь.
Тогда поваръ сказалъ:
— Повинную голову и мечъ не сѣчетъ. Признаюсь, не я варилъ супъ, а Разношерстка.
— Поди-ка приведи ее сюда, — сказалъ король.
Пришла Разношерстка; король сталъ допрашивать ее:
— Кто ты?
— Ахъ! я бѣдная сирота, нѣтъ у меня ни отца, ни матери.
— А на что ты годна въ моемъ дворцѣ?
— Я на то только годна, чтобы сапоги мнѣ бросать въ голову, — отвѣчала она.
— Откуда же ты взяла золотое кольцо, которое я нашелъ въ супѣ?
— О кольцѣ я знать ничего не знаю.
Такъ король не могъ добиться отъ нея толку, съ тѣмъ и отпустилъ ее.
Прошло нѣсколько времени, во дворцѣ опять пиръ горой. Разношерстка, какъ въ первый разъ, стала проситься у повара идти наверхъ посмотрѣть, какъ тамъ веселятся. А поваръ на то:
— Хорошо, поди, только чрезъ полчаса чтобы ты была здѣсь: надо сварить королю его любимый хлѣбный супъ, который ему пришолся такъ по нраву.
Разношерстка побѣжала въ свою конурку, проворно умылась, вынула изъ орѣха серебряное, какъ мѣсяцъ, платье и нарядилась, потомъ пошла наверхъ и выступала сущею королевною — такъ всѣ и разступались передъ нею. Король подошолъ къ ней на встрѣчу и очень обрадовался увидѣвъ ее; а такъ какъ въ эту минуту только-что начинались танцы, то онъ сейчасъ же пригласилъ ее и они пошли вмѣстѣ танцовать. Когда танецъ кончился, она опять исчезла и такъ скоро, что король не успѣлъ замѣтить куда она скрылась. Она же побѣжала въ свою конуру, проворно переодѣлась и опять стала Разношерсткой. Затѣмъ она явилась въ кухню и принялась варить хлѣбный супъ. Пока поваръ глазѣлъ наверху, королевна принесла золотую самопрялочку и опустила ее въ миску, куда налила супъ. Когда подали королю супъ, онъ опять нашолъ его очень вкуснымъ и съѣлъ его до капли. Потомъ опять поваръ получилъ приказаніе явиться къ королю и принужденъ былъ признаться, что не онъ, а Разношерстка варила супъ. Позвали на расправу и Разношерстку, но она опять отвѣчала, что годна только на то, чтобы сапоги ей бросать въ голову и что знать ничего не знаетъ про золотую самопрялочку.
Когда у короля былъ назначенъ третій пиръ, то и тутъ все шло прежнимъ порядкомъ, какъ и на первыхъ двухъ пирахъ. Правда, поваръ ворчалъ на свою помощницу, говоря:
— Ты, просто, колдунья, Разношерстка, и вѣчно что-нибудь кладешь въ супъ, отчего онъ кажется королю вкуснѣе того, который я варю.
Однако она такъ упрашивала и умасливала повара, что онъ опять позволилъ ей пойти наверхъ, назначивъ время, когда ей вернуться, чтобы супъ варить для короля. Она проворно нарядилась, въ платье блестящее какъ звѣзды, и сущею королевою выступала въ залѣ. Король опять танцовалъ съ первою красавицею и ему даже показалось, что она никогда не была такъ прекрасна, какъ теперь. Танцуя съ нею, онъ надѣлъ на ея палецъ золотое кольцо, такъ что она того и не замѣтила; кромѣ того, онъ распорядился такъ, чтобъ этотъ танецъ долѣе обыкновеннаго продолжался, а по окончаніи его, хотѣлъ-было удержать ее за руку, но она сильно рванулась и такъ проворно бросилась въ толпу, что мигомъ исчезла съ его глазъ долой. Со всѣхъ ногъ бѣжала она въ свою конурку; но такъ какъ она долго оставалась въ залѣ, болѣе назначеннаго получаса, то и не успѣла снять звѣзднаго платья, а только сверху накинула свою разношерстную шубку и, въ попыхахъ, не совсѣмъ акуратно зачернила себя: одинъ-то пальчикъ остался бѣлымъ. Проворно побѣжала она въ кухню варить хлѣбный супъ, и когда поваръ ушолъ наверхъ, она опустила въ миску съ супомъ золотое мотовильцо.
Король, по обыкновенію, съѣлъ супъ до дна и, найдя тамъ золотое мотовильцо, приказалъ позвать Разношерстку. Когда она пришла, король тотчасъ увидѣлъ бѣлый пальчикъ и золотое кольцо, которое онъ надѣлъ на нее во время танцевъ. Король схватилъ ее за руку и крѣпко держалъ ее; а когда она стала вырываться у него изъ рукъ, чтобы бѣжать въ свою конурку, — шубка немного распахнулась и вдругъ блеснуло звѣздное платье. Тогда король сорвалъ съ нея шубу. Ея золотые волосы разсыпались по плечамъ, и она очутилась во всемъ блескѣ своей красоты, которую не могла болѣе скрывать. А когда она стерла съ лица сажу и копоть, то явилась такою красавицею, какой никто еще въ свѣтѣ не видалъ.
— Ну, теперь ты моя возлюбленная невѣста, — сказалъ молодой король, — мы никогда съ тобою не разстанемся.
Тутъ принялись веселымъ пиркомъ да за свадебку и какъ же весело прожили они всю жизнь до самой смерти!