РСКД/Σατυρικòν δρᾶμα

Σατυρικòν δρᾶμα / Сатирова драма
Реальный словарь классических древностей (Фридрих Любкер, 1854 / Филологическое общество, 1885)

Словник: Saba — Συσσιτια. Источник: Реальный словарь классических древностей (1885), с. 1201—1202 ( РГБ ) • Список сокращений названий трудов античных авторов

Σατυρικὸν δρᾶμα, fabula satyrica. Сатирические драмы или игры составляют третий род аттической драмы; они существовали рядом с трагедией и комедией и со времен Эсхила встречаются в соединении с 3 трагедиями, образуя как будто заключительную арию; но их не следует смешивать с теми сатирическими играми или сатирическими дифирамбами, которым Арион дал определенную форму и внешнюю обстановку и которые вообще должны считаться первым началом драматической поэзии (см. Tragoedia). Изобретение и первая разработка сатирической драмы связаны с именем Пратина (Pratinas), которого причисляют к трагическим поэтам; ок. 70 ол. он выступил вместе с Эсхилом и Хэрилом (Χοίριλος) в трагическом состязании. Происхождение сатирической драмы, по-видимому, должно отнести к тому времени, когда трагедия, с которой она тесно связана, получила в Афинах уже свой определенный характер, и, в сущности, ничто не мешает признать справедливость известия, что Пратин первый писал, т. е. сочинял сатиры. Именно во Флиунте, откуда происходил Пратин, сатирические дифирамбы, как создал их впервые Арион, т. е. в виде дифирамбических хоров, к которым были присоединены сатиры, сохранились без существенной перемены, между тем как в Афинах они получили уже драматическую форму и приближались более или менее к (позднейшей) трагедии. Пратин отправился из Флиунта в Афины и познакомился там с образовавшейся из дифирамбов молодой трагедией, которая как раз находилась на степени драматического развития. Счастливый успех этого преобразования навел его на мысль попытаться преобразовать и далее развить драматическую обработку сатирических игр своей родины, быть может, совсем неизвестных в Аттике или совсем вытесненных новой трагедией, подобно тому, как и Феспид (Θέσπις) переделал прежние дифирамбы. Может быть, некоторое неудовольствие народа по поводу серьезного характера новой трагедии, на что, как кажется, указывает известная пословица οὐδὲν πρὸς τὸν Διόνυσον, поддерживало его в его решении и попытке. Таким образом, флиасийские сатирические хоры получили при Пратине внешнюю обстановку дифирамбических хоров, причем, однако, они не лишались ни своего веселого характера, в чем заключалась их сущность, ни всех своих особенностей. Выдумка Пратина, кажется, скоро понравилась в Афинах, по крайней мере, в Хэриле и Эсхиле он нашел двух ревностных сотрудников в этой новой области поэзии; к серьезной трагедии присоединяли веселую игру с той же целью, с которой прежде Арион прибавил сатиров к дифирамбическому хору, чтобы поэзии, возведенной на степень трагедии, сохранить или снова придать часть прежней веселости Дионисова культа. Сочинителями сатирических драм могут быть названы еще следующие: Фриних (Φρύνιχος), Аристий (Ἀριστίας), Хэрил, Эсхил, Софокл, Еврипид, Иофонт, Ахей (Ἀχαῖος) из Эретрии, Ион из Хиоса, Ксенокл, Астидамонт Младший, Херемонт, Тимесифей. Из сатирических драм всех этих поэтов уцелела только одна полная пьеса, именно Κύκλοψ (Циклон) Еврипида; кроме этого только заглавия и весьма незначительные отрывки. Поэтому характеристика этой сценической игры может быть только весьма неопределенной, недостаточной и односторонней. Вообще действие имело оттенок трагедии, но действующие лица являются перенесенными в уединение лесной глуши, окруженные сатирами, постоянными спутниками Диониса. Одобрение, которое встречали эти постоянные хоры сатиров, зависело главным образом от того, какое положение занимали эти сатиры при каждом отдельном действии или как относились к нему и какой вид принимала демонская свита бога между действующими лицами среди самих событий. Герои, действующие лица мифа, совершавшие подвиги и вращавшиеся между богами и чудовищами, оставались в сатирической драме такими же, какими были в эпосе или в трагедии, только их серьезный и осанистый вид сглаживался более или менее; герои, как будто, снисходили к Силену и сатирам, шутовские выходки которых соблазняли и их проронить иные слова, соответствовавшие среде, в которой они находились, а не их собственному характеру. Эпос, таким образом, пересыпался шутками, исходившими от хора; но сделать из героев шутников и весельчаков вовсе не было целью этого рода игры. Большая часть мифов, употребляемых для этого рода драмы, были сами по себе веселого свойства, как, напр., мифы о Дионисе и любовные похождения богов и героев; также и сказки, и сказочные народные предания местного или иноземного происхождения служили содержанием многих сатирических драм. От комедии сатирическая драма отличается тем, что она сплошь наивна. Сатиры не знают ничего другого, кроме того, что они высказывают; как они рассуждают, таковы они сами; они не подшучивают над людьми, но высказываются так, как смотрят на вещи и понимают их. Комедия всегда исходит от веселости и шутки, которая простодушно и без задних мыслей обращает все в смех, именно с целью исправлять и наставлять; сатирической же драме такая цель совсем чужда. Ср. Hor. a. p. 220 сл. Хору сатирической драмы недостает всякой патетичности и всякого участия, потому что у самих сатиров и следа всего этого нет. Не действие влияет через хор на зрителя, но зритель видит только влияние действия на ум и настроение сатиров. С хором в трагедии мы, в общем, соглашаемся, но к сатирам мы не можем и не должны питать такой симпатии. О внешней обстановке сатирического хора нам известно немногое; даже о числе хоревтов мы не имеем никаких определенных свидетельств, но, по всей вероятности, их было пятнадцать, как и в трагедии. Костюм сатиров и силенов сохранял все внешние признаки их природы. Сатиры являлись голыми, набросив на себя только козьи шкуры; также оленья или барсова шкура служила им одеянием. Кроме того, хоревты, чтобы казаться более похожими на козлов, имели взъерошенные волосы (Hor. a. p. 220), они были безобразны, испиты, распутны и сладострастны, постоянно скакали и прыгали, были надменны и дерзки, настолько трусливы, насколько герои были храбрыми, были неблагонадежны, без принципов и нравственности, даже просто гнусны. Ср. Eur. Cycl. 268. 271. Пляска в сатирической драме называлась сикиннисом σίκιννις; поэтому сатиры назывались также сикиннистами (σικιννισταί). Она была быстра, дика, сладострастна и без пафоса. Ср. также Τετραλογία; относительно сцены ср. Theatrum. В метрической отделке стихов сатирической драмы поэты позволяли себе больше вольностей, чем в трагедии, но, впрочем, как кажется, только в тех партиях, которые назначались сатирам или Силену. Отрывки сатирических драм (за исключением Эсхила, Софокла и Еврипида) собрал Friebel, 1837. Ср.: Welcker, ueber das Satyrspiel в его Nachtrag zur Aeschyl. Tragödie (1826). Fritzsche, de scriptoribus satyricis (5 статей, 1863 слл.). У римлян в их драматической литературе не было сатирической драмы, хотя это неоднократно утверждалось. Доводы, выставляемые в пользу этого, не выдерживают критики.