РСКД/Ludi scaenici

Ludi scaenici / Театральные представления
Реальный словарь классических древностей (Фридрих Любкер, 1854 / Филологическое общество, 1885)

Словник: Labdacus — Λύτρα. Источник: Реальный словарь классических древностей (1885), с. 788—792 ( РГБ ) • Список сокращений названий трудов античных авторов

Ludi scaenici. Театральные представления в древности, как в Афинах, так и в Риме, не были в частных руках; ими заведовало государство, хотя исполнение в каждом отдельном случае предоставлялось частным лицам. В Афинах представления трагедий и комедий составляли главную часть религиозного празднества в честь Диониса (см. Tragoedia, Comoedia, Satyricum drama), и поэтому их представление осталось навсегда частью этого празднества. Днями представлений в Афинах были поэтому только праздники Диониса, именно сельские или малые Дионисии, Леней, Анофестерии и большие или городские Дионисии. Последние были также главным праздником для драматических представлений (см. Διόνυσος, 9.). Должностные лица, которые должны были руководить и заведовать представлением драм, были ἄρχων βασιλεύς — для Леней и ἄρχων ἐπώνυμος — для больших Дионисий. К одному из них должен был обращаться поэт, желавший поставить на сцену свое произведение, и просить хора (χορὸν αἰτεῖν). Архонт рассматривал пьесы и назначал хор (χορον διδόναι) тем поэтам, драмы которых были одобрены; постановку же хора принимал тот, на обязанности которого лежала хорегия. Относительно этой общественной повинности см. Λειτουργία. — Все театральные принадлежности, которые хорег должен был доставлять, назывались χορήγιον. Поэты, пьесы которых были приняты, получали из государственной казны гонорар; если же их произведения не были приняты, то они, конечно, не получали ничего. Допущение к предоставлению комедий было, кроме того, обусловлено определенным возрастом. Государство заботилось о соблюдении порядка и тишины во время представлений и о справедливом распределении призов, назначая для этой цели полицейских чиновников и присяжных судей. Судьями были агонофеты; им были подчинены мастигофоры, род ликторов, которые карали нарушителей тишины и в крайних случаях даже выводили их из театра. Судьи формально выбирались по жребию и приводились к присяге архонтами только в конце представления; для этой цели на сцене стояли запечатанные урны, в которых находились имена кандидатов, выбранных предварительно советом «пятисот». Эти выбранные архонтами судьи должны были в конце представлений объявлять, насколько они были довольны хорегами, поэтами и актерами. Число их вполне не определено; обыкновенно полагают, что их было пять, как для трагедии, так и для комедии. Поэт, которому судьи отдавали предпочтение, при всех зрителях получал на сцене венок. Это была величайшая почесть, которой драматический поэт мог достигнуть в Афинах. Хорег был также награждаем венком, и, кроме того, ему позволялось сделать по случаю победы приношение Дионису. Хореги, поставлявшие трагедические хоры, обыкновенно посвящали Дионису треножник, который ставился в театре, или в храме Диониса, или на улице треножников (см. Lysicrates). Хореги, поставлявшие хоры в комедиях, посвящали повязки (тении), тирсы и т. п.; общими же памятниками успешной деятельности тех и других служили, как кажется, надписи с именами архонта, поэта и хорега. О древнейшем памятнике этого рода см. Plut. Them. 5.; ср. также Plut. Arist. 1. Из этих списков, по мнению некоторых, произошли позднейшие дидаскалии, см. Διδασκαλία. Наконец, для актеров, кроме условленной платы, назначались также денежные награды; за дурное же исполнение ролей они получали побои на глазах всех зрителей. Какое значение обыкновенно придавали победе, одержанной на праздниках Диониса, не только поэтом, но и хорегом и филой, представителем которой он служил, об этом можно судить по тем необыкновенным расходам, которыми хореги старались превзойти друг друга, а также по тому обстоятельству, что иногда прибегали к подкупу архонта и судей, как это показывает пример Мидия. Demosth. Mid. 516. 519. 520. — И у римлян устройство театральных представлений также не было обязанностью частного лица; вмешательство в это дело государства выражалось в назначении для этой цели особого должностного лица. По отношению к нему греческие писатели употребляли также выражения χορηγία или χορηγεῖσθαι, но по существу эта хорегия была совсем отлична от греческой. В Риме такое должностное лицо, носившее название dator muneris или ludi, должно было заботиться обо всем, что относилось к apparatus scaenicus, т. е. об украшении сцены, о бутафорских вещах и о костюмах актеров. Наибольшее внимание обращали обыкновенно на устройство и украшение сцены. Ср. Theatrum. В Риме должностное лицо выплачивало поэтам гонорар за их новые пьесы, раздавало жалованье актерам, которые, кроме того, получали особенные награды и подарки; надзор и забота за всеми теми приготовлениями, которые были необходимы для представления пьес на сцене, как, напр., репетиции и объявления о сценических играх, лежали также на его обязанности. В этом ему помогали подчиненные лица; во-первых, designatores, которые, будучи расставлены на различных пунктах театра, наблюдали за тем, чтобы каждый зритель занимал и получал место в назначенном для него отделении; они вообще должны были предупреждать беспорядки между зрителями и прибегали при этом, вероятно, также к помощи дикторов; во-вторых, conquisitores, которые должны были препятствовать образованию партий в публике и стараться приискать наемных рукоплескателей. Кроме того, в театре находился praeco, который приглашал зрителей молчать и быть внимательными. Во времена Империи число театральных чиновников было значительно увеличено. Обязанность давать сценические представления лежала всецело на курульных эдилах и praetor urbanus, между тем как государство не принимало на себя никаких расходов. Претор не мог также делиться обязанностями и издержками ни с кем из товарищей по должности, тогда как оба эдила устраивали представления то сообща, то каждый отдельно. — Относительно места представлений, сцены и ее устройства см. Theatrum. Что же касается до состава труппы, то представляющий и действующий персонал в греческих трагедиях и комедиях делится на хор и актеров (ὐποκριταί). Относительно хора и его устройства см. Χορός. Относительно же актеров нужно прежде всего заметить, что сценическое исполнение трагедий и комедий актерами отличается от современных приемов, во-первых, главным образом тем, что все роли, даже женские, исполнялись мужчинами, а именно не более как тремя актерами. Причиною того, что актерами могли быть одни мужчины, было то, что в праздничных хорах (дифирамбах), из которых собственно произошла драма, женщины никогда не участвовали. Таким образом, и театральное, сценическое искусство перешло в руки мужчин. Ограничение же числа актеров известной нормой объясняется тем, что драмы представлялись в состязаниях, вследствие чего было необходимо дать состязающимся поэтам по возможности равные средства. Государство, чтобы быть справедливым и не давать одному из поэтов преимущества перед другим за более пышную обстановку, и также для того, чтобы судьям, присуждавшим награду, дать возможность решать на основании определенных данных, должно было назначить определенное число актеров. У Эсхила и его современников были сперва только два актера, третьего, которым впоследствии воспользовался и Эсхил, ввел Софокл; о дальнейшем же увеличении числа актеров нигде не упоминается. Эти три актера, которые должны были распределять между собою и исполнять все роли пьесы, называются частью по отношению к состязанию, которое происходило также и между ними, частью по поэтическому значению и обширности взятых на себя ролей: πρωταγωνιστής, actor primarum partium, δευτεραγωνιστής, actor secundarum partium и τριταγωνιστ "ς, actor tertiarum partium. Главная роль принадлежала протагонисту; он представлял действия и судьбу главного лица, в котором особенно рельефно выражалась идея всей драмы. Рядом с ним девтерагонист развивал те контрасты, которыми обусловливался и дополнялся характер главного действующего лица; он получал роли второй степени и во многих случаях был полным контрастом протагониста, напр., Исмена — Антигоны, Хрисофемида — Электры. Тритагонистам, как кажется, доставались главным образом те роли, которые служили поводом к борьбе и страданиям (πάθος) протагониста. Нельзя, впрочем, с определенностью сказать, какими принципами и какими правилами руководствовались в отдельных случаях поэты при распределении ролей. Однако почти несомненно, что они старательно заботились о том, чтобы актер, игравший главную роль, не отвлекался от своей задачи исполнением второстепенных ролей и чтобы одна и та же роль по возможности исполнялась одним и тем же актером, далее, чтобы разные роли того же актера по содержанию и тенденции находились в определенных взаимных отношениях, представляя или единство, или же контраст. Слова Полидевка, что протагонист выходил на сцену через среднюю дверь задней декорации, девтерагонист — через правую, а тритагонист через левую, можно принять за правило, хотя, разумеется, из него бывали исключения, когда содержание пьесы и роль актера этого требовали. Иногда, впрочем, все-таки случалось, что число трех актеров оказывалось недостаточным для того, чтобы представить на сцене всю пьесу, и тогда местами требовалось усиление действующего персонала. В таких случаях хорег был обязан приглашать четвертого актера, который выступал во второстепенной роли там, где каноническое число трех актеров оказывалось недостаточным (напр., в «Эдипе Колонском» у Софокла). Эта сверхштатная помощь называлась παραχορήγημα, так как хорег должен был поставлять и этих лиц и снабжать их необходимым гардеробом. Мы знаем только немного случаев появления этого четвертого лица на сцене; это служит доказательством, что оно не допускалось часто. Кроме актеров, на сцене являлось еще несколько статистов, κωφὰ πρόσωπα, κενὰ πρόσωπα. Цари и герои всегда выступали в сопровождении нескольких слуг, женщины — в сопровождении прислужниц. Эти сопровождающие лица назывались θεράποντες или θεράπαιναι, а если свита состояла из телохранителей и оруженосцев, то название их было δορυφόροι или δορυφόρημα. Поставлять эту свиту лежало также на обязанности хорега, и она иногда была, без сомнения, весьма многочисленна и нарядна. — Особенность и роскошь костюмов греческой трагедии и комедии находится в тесной связи с происхождением и целью — самих театральных представлений в Афинах. По своеобразности покроя и яркости цветов театральный гардероб был скорее нарядом для праздника Диониса, чем театральным костюмом. Что касается специально до костюма актеров в трагедии, то он для мужчин высшего сословия состоял из пестрого вязаного хитона, доходившего у старших, вероятно, до пят (χιτὼν ποδήρης), у молодых — до колен. Мантия зеленого цвета или длинный, доходивший до пят пурпурный царский плащ, богато украшенный золотой каймой, служили накидкою. У других лиц, не представлявших царей, плащ короче, красного цвета, вышитый золотом, сверху же высокий, богато вышитый пояс (μασχαλιστήρ). Прорицатели имели сверх хитона шерстяную сетчатую одежду. Сверх хитона надевали на грудь нечто вроде фуфайки (κόλπομα). В такой фуфайке являлись цари, как Атрей, Агамемнон и др. Дионис имел пурпурный хитон, небрежно прикрепленный на плече пестрою повязкою или шнуром, сверх хитона была накинута тонкая, шафранового цвета кисейная одежда; в руке он держал тирсовый жезл. Одеянием царицы служили: пурпурное платье со шлейфом (σύρμα) и белая накидка. Несчастные, особенно беглецы, были одеты в грязновато-белые или черные платья. Ко всему этому присоединялись еще мечи, жезлы, копья, луки, колчаны, герольдские жезлы, палицы, кинжалы, лезвие которых при ударе входило в рукоятку, и другие предметы, необходимые для героев и лиц трагедии и соответствующие их ролям. Разные шкуры оленей, коз и козлов и грубые и пестрые рубахи, по известиям древних, служили одеянием сатиров и силенов. Кроме того, вся фигура актера в трагедии увеличивалась в длину и объеме, смотря по возрасту и ролям, посредством котурна (см. Κόθορνος), особого парика (ὄγκος), подкладывания ваты и подушек (σωμάτιον) и особого рода перчаток (χειρίδες). Одежда актеров древней комедии была по возможности обыкновенного покроя, напротив, в средней и новой комедии, подобно трагедии, были определенные, неменявшиеся костюмы. Мужчины носили белый хитон, юноши — красный, рабы — пестрый и сверху пестрый же плащ, крестьяне — тулуп или косматый хитон и ранец или хитон и палку, сводники — крашеный хитон и пестрый плащ. Старухи носили голубое или темно-желтое платье, жрицы и девушки — белое; матери гетер и сводни имели на голове красную повязку и т. д. — К этим костюмам трагедии и комедии принадлежала также маска, πρόσωπον, persona (ставшая впоследствии названием представляемой в ней характерной роли). Ее значение и происхождение находится также в связи с праздниками Диониса. В эти праздники вымазывали себе для забавы лица сначала винными дрожжами, а впоследствии, уже более по правилам искусства, суриком или же покрывали его листьями и масками из древесной коры; мало-помалу сама потребность и успехи в искусстве повели к изобретению масок из холста, которые разрисовывались сообразно с характером роли. Благодаря этим маскам греческому сценическому искусству недоставало, конечно, живой и выразительной мимики; но, если принять во внимание большие размеры греческого театра, позволявшие, может быть, довольно ясно слышать, но не так ясно видеть то, что происходило на сцене, то нельзя не прийти к тому убеждению, что маска не могла особенно вредить мимическому искусству даже в его дальнейшем развитии. По мнению древних, маски должны были служить усилению голоса актера. С греческой сцены маска перешла и на римскую. По преданию, Эсхил первый дал своим актерам более художественную сценическую маску; она покрывала не только лицо, но и всю голову. — В цвете волос были также определенные различия. Молодые лица и богини имели светло-русые волосы и голубые глаза; люди более пожилые — темные волосы, старцы — белые, боги подземного царства — черные. У лиц, представлявших важных особ, волосы поднимались высоко над лбом и спускались локонами по обеим сторонам затылка. Борода была густая и окладистая. Форма маски и вид волос хоревтов соответствовал общечеловеческим формам и местным обычаям; в сатирической драме хор надевал маски Сатиров и Силенов. Маски древней комедии представляли лиц такими, какими они были в действительной жизни, но в несколько смешном виде, каким был вообще и весь костюм. Если хор представлял толпу мужчин или женщин, то он, конечно, надевал маски с человеческими очертаниями, но со свойственными комедии преувеличениями, доходившими до карикатуры. Однако и там, где в комедии выводились на сцену хоры зверей, они должны были сохранять человеческий вид; костюмировка могла обыкновенно относиться только к маске. Так, напр., хор лягушек у Аристофана имел узкую одежду зеленого цвета, не скрывавшую человеческих форм; только маска с широко разинутой пастью напоминала лягушек. В комедии «Птицы» маски были с длинными клювами, с хохлами, гребнями и бородками, смотря по породе птицы. Новая комедия, пародировавшая частную жизнь, имела целый ряд характерных масок. Маски, как уже раньше замечено, перешли с греческой сцены на римскую. У Плавта еще о них не упоминается, и они встречаются в первый раз у Теренция, как подражание греческому обычаю, и держатся затем на римской сцене до позднейших времен. Кажется, что римляне хорошо понимали, насколько маска была помехою для мимики; поэтому, чтобы лучше следить за игрою, они иногда заставляли своих актеров снимать маски. Греческий актер, прежде чем мог помышлять об успешной игре на сцене, должен был иметь хорошую подготовку в пении и правильной декламации. Большое внимание обращалось на ясность и правильность произношения, особенно же декламации, и на это актеры употребляли много труда и времени. Об этом можно судить по всем известиям и намекам, касающимся их художественной выучки и хода учения в школьном возрасте, равно как по тому, что ораторы, как Демосфен, учились у актеров. Актеры должны были также обладать необыкновенной силою и верностью памяти, с помощью которых им удавалось усвоить себе весь репертуар трагедии. Первоначально поэты сами выступали в качестве актеров в своих пьесах. Со времени же Софокла, который, как передают, еще несколько раз сам играл в своих пьесах, этот обычай прекратился, и поэты с этих пор получали трех актеров, выбираемых по жребию и подвергавшихся проверочному испытанию, для удостоверения в том, что они обладают необходимыми дарованиями, особенно нужною для этого дела силою голоса. Актер, который раз понравился, не подвергался второму испытанию, и поэты могли сами выбирать его для представления своих пьес. Таким образом, большая часть поэтов имели своих известных главных актеров, которым они предоставляли самые выдающиеся роли в своих пьесах. Нет сомнения, что они при самом сочинении этих пьес принимали в соображение их способности. Сословие актеров в Афинах и в Греции вообще пользовалось уважением; нередко награждали их за их труды памятниками и надписями и поручали им различные государственные дела. У римлян актеры (называвшиеся histriones, также tragoedi, comoedi, actores, artifices и, менее почетно, ludi и ludiones) составляли труппу (grex, caterva), которою управлял обыкновенно главный актер, в качестве директора (dominus gregis). Подчиненные ему актеры назывались gregales, сама труппа получала также название по своему директору, напр., grex Roscianus. С этим директором curator ludorum заключал контракт, в котором определялись время игры и плата за нее. Если актеры были рабы, то деньги получал их господин; если же они были свободные граждане, то плату получали сами. Сверх назначенного гонорара давались еще подарки (corollaria, donationes). Роли распределял или поэт, или директор, смотря по способностям каждого актера. Женские роли поручались у римлян так же, как у греков, мужчинам; только при императорах выступали и женщины. Число выходящих на сцену актеров зависело от содержания пьесы. В костюмах подражали римским или греческим нравам, смотря по тому, был ли сюжет взят из римской или греческой жизни. Чтобы способствовать развитию сценического искусства, знатоки этого дела, достигшего во времена Цицерона высшей степени процветания, содержали особенные школы. Актеры были большею частью рабы или вольноотпущенники. Их сословие не пользовалось особенным уважением, и их нравы авторы обыкновенно представляют распущенными и вольными. Об актерах в ателланах см. Atellanae fabulae. О театральной публике в Афинах и в Риме см. Theatrum в конце статьи; о театральном деле у греков вообще см. Bernhardy, Grundriss der griech. Litteratur, II, 2, стр. 81 и слл.; о театральном деле у римлян см. Marquardt — Mommsen, Handbuch der römischen Alterthumer, VII, стр. 509 сл.