О Франция, мой час настал: я умираю,
Возлюбленная мать, прощай: покину свет, —
Но имя я твоё последним повторяю.
Любил ли кто тебя сильней меня? О нет!
Я пел тебя, ещё читать ненаученный,
И в час, как смерть удар готова нанести,
Ещё поёт тебя мой голос утомлённый.
Почти любовь мою — одной слёзой. Прости!
Когда цари пришли и гордой колесницей
Тебя растоптанной оставили в пыли,
Я кровь твою унять умел их багряницей
И слёзы у меня целебные текли.
Бог посетил тебя грозою благотворной, —
Благословениям грядущего внимай:
Осеменила мир ты мыслью плодотворной,
И равенство пожнёт плоды её. Прощай!
Я вижу, что лежу полуживой в гробнице.
О, защити же всех, кто мною был любим!
Вот, Франция, — твой долг смиренной голубице,
Не прикасавшейся к златым полям твоим.
Но чтоб ты слышала, как я к тебе взываю,
В тот час, как бог меня в иной приемлет край, —
Свой камень гробовой с усильем поднимаю…
Рука изнемогла, — он падает… Прощай!
