Орган наших польских товарищей «Вперед» получил следующее сообщение из Петербурга о последних минутах жизни нашего незабвенного товарища, И. П. Каляева[1]: «23 (10) мая в 12 час. в камеру Петропавловской крепости явился прокурор и заявил Каляеву, что в 2 часа назначена его казнь. Ни один мускул не дрогнул на лице осужденного. Прокурор подал ему для подписи прошение о помиловании на имя Николая II. Каляев решительно отказался от этого и попросил, чтобы ему дали чаю и пищи. Прокурор вышел, но 8 раз вновь входил и умолял Каляева подписать прошение на «высочайшее имя». Каляев каждый раз в категорической форме отказывался.
«Пришедшего к нему духовника он попросил уйти, заявив, что у него своя религия, внутренняя, что совесть его спокойна, что он убежден, что не сделал ничего дурного.
Из камеры Каляев вышел так спокойно, с такой уверенностью, будто шел на прогулку. Такого железного спокойствия еще не видали власти крепости, в которой, однако, погибло уже немало жертв.
Так умер юный герой русской революции».
Корреспондент «Освобождения» сообщает: «Когда министр юстиции Манухин доложил Николаю, что сенат отверг кассацию и смертный приговор, таким образом, вступил в законную силу, царь, ничего не отвечая, отошел к окну и забарабанил пальцами по стеклу. Ответа на сообщение Манухина так и не последовало».
Русский народ не забудет «кровавому царю» Николаю II этой жестокой сцены.
О последних минутах Ивана Платоновича Каляева корреспондент «Daily Telegraph» от 24 (11) мая сообщает:
«Когда, вчерашнего дня на рассвете, он был выведен на казнь, он сказал близ стоящему полицейскому офицеру: «Скажите моим товарищам, что я умираю радостно и буду вечно с ними». Это вполне соответствует общему его настроению с самого момента его ареста...
Он взял клятву от своей матери, что она не станет просить о его помиловании. Когда же, на одном из свиданий, мать сообщила ему слухи о том, будто его помилуют, он тотчас же написал министру юстиции: «Как революционер, верный заветам Партии Народной Воли, я считаю долгом моей политической совести отказаться от помилования».
Каляев оставался спокойным до последней минуты; но попросил, чтобы поторопились с казнью. Спрошенный, не желает ли он видеть священника, Каляев ответил, что готов принять его, как частное лицо. При его смерти присутствовали одни официальные лица.
Его описывают, как человека сдержанного и мягкого, очень любящего детей, охотно пишущего стихи, непоколебимого в своих убеждениях, словом, человека, для которого это убийство было делом совести. Во многих отношениях он походил на Балмашева».
Выслушав свой смертный приговор, Иван Платонович Каляев бросил гордый вызов судьям: «Имейте мужество привести этот приговор так же открыто в исполнение, как открыто и всенародно привел я приговор партии!»
Царское правительство ответило на это казнью — нет, не казнью, а потаенным убийством Каляева в три часа ночи 10 мая. Мало того, оно десять дней скрывало от всей России свое злое дело! Погибший герой, мститель за попранные права трудового русского народа, не мог желать себе большего удовлетворения. Своими трусливыми действиями правительство признало себя подлым убийцей, скрывающимся в покрове ночной темноты, боящимся сознаться в совершенном им злодеянии...
Еще несколько ударов мощной руки борцов, подобных Каляеву, буревестников начавшейся революции, еще несколько этих сигналов к восстанию трудового народа, и под его напором свора палачей нашей родины уйдет в темное прошлое истории, полное страданий, унижений и бесчестия...
Слава тебе, светлый, счастливый товарищ!
Примечания.
- ↑ Цитируем по немецкому «Вперед».