Послѣ всѣхъ этихъ рѣчей Пантагрюэль призвалъ плѣнника и отослалъ его обратно, говоря:
— Вернись къ своему королю въ лагерь и сообщи ему то, что ты видѣлъ; скажи ему, чтобы онъ ждалъ меня завтра къ обѣду; потому что какъ только-что прибудутъ мои галеры, — а я ихъ жду не позже завтрашняго утра, — я ему докажу съ помощью восьмисотъ тысячъ воиновъ и семи тысячъ великановъ, которые всѣ выше меня ростомъ, что онъ глупо и безразсудно поступилъ, вторгнувшись въ мою страну.
Пантагрюэль прикидывался передъ нимъ, что къ нему моремъ плыветъ армія.
Но плѣнникъ отвѣчалъ, что желаетъ быть его рабомъ и готовъ никогда не возвращаться къ своимъ, а лучше сражаться съ ними, подъ командой Пантагрюэля и во имя Бога, если ему это позволятъ. Но Пантагрюэль не согласился на это, а приказалъ немедленно отправляться, куда ему указано, и далъ ему ящичекъ полный молочайника и зеренъ волчьяго перца, приготовленныхъ на крѣпкой водкѣ въ видѣ компота, и приказалъ передать его своему королю и сказать ему, что если онъ сможетъ съѣсть этого одну унцію, не пивши, то можетъ безъ страха сопротивляться ему.
Тутъ плѣнникъ со сложенными руками сталъ умолять Пантагрюэля пощадить его въ часъ битвы, на что Пантагрюэль ему отвѣчалъ:
— Послѣ того, какъ ты обо всемъ извѣстишь своего короля, я не скажу тебѣ, какъ ханжи: — На Бога надѣйся, а самъ не плошай! Потому что это значило бы сказать: — Чортъ съ тобой, справляйся самъ, какъ знаешь. Но я скажу тебѣ: — Возложи все свое упованіе на Бога, и Онъ тебя не оставитъ. Ибо, хотя я самъ и силенъ, какъ ты можешь видѣть, и имѣю многое множество воиновъ, однако, не полагаюсь на свою силу, свою ловкость, но всю надежду возлагаю на Господа Бога, моего покровителя, который никогда не оставляетъ тѣхъ, кто къ Нему возноситъ всѣ свои упованія и помышленія.
Послѣ того плѣнникъ попросилъ Пантагрюэля не брать съ него слишкомъ большого выкупа. На что Пантагрюэль отвѣчалъ, что не въ его привычкахъ грабить и обирать людей, а, скорѣе, награждать ихъ и отпускать на волю.
— Ступай, — говорилъ онъ, — съ Богомъ и избѣгай дурного общества, что бы тебѣ не приключилось худа.
Когда плѣнникъ ушелъ, Пантагрюэль сказалъ своимъ людямъ:
— Дѣти, я далъ понять этому плѣннику, что мы ждемъ армію съ моря и что не начнемъ атаки раньше завтрашняго полудня, съ той цѣлью, чтобы враги, опасаясь такого многочисленнаго войска, занялись бы нынѣшней ночью приготовленіями къ оборонѣ. Между тѣмъ намѣреніе мое напасть на нихъ въ часъ пополуночи.
Оставимъ здѣсь Пантагрюэля съ его соратниками и поговоримъ о королѣ Анархѣ и его арміи.
Когда плѣнникъ прибылъ въ лагерь, онъ явился къ королю и пересказалъ ему о появленіи огромнаго великана, по имени Пантагрюэль, который разбилъ и немилосердно изжарилъ всѣхъ шестьсотъ пятьдесятъ девять рыцарей, а его одного пощадилъ, чтобы онъ могъ доставить вѣсти о происшедшемъ. Вдобавокъ, ему поручено сказать королю, чтобы онъ приготовилъ великану обѣдать въ полдень, потому что онъ намѣревается напасть на него въ этотъ часъ.
Затѣмъ передалъ королю ящикъ съ вареньемъ, но только-что тотъ успѣлъ проглотить одну ложечку, какъ у него воспалилось горло и кожа сошла съ языка. И никакія лѣкарства ему не помогали, и для облегченія онъ долженъ былъ непрерывно пить; ибо едва онъ отнималъ стаканъ ото рта, какъ языкъ ему немилосердно жгло. Напослѣдокъ ему вливали вино въ горло черезъ мѣхи́. Когда его военачальники, паши и тѣлохранители увидѣли это, они отвѣдали варенья, чтобы убѣдиться: дѣйствительно ли оно возбуждаетъ такую сильную жажду; но и съ ними было то же, что и съ королемъ. И они такъ всѣ перепились, что слухъ распространился по всему лагерю, что плѣнникъ вернулся и слѣдуетъ ждать на завтра непріятельскаго нападенія; и что король и всѣ военачальники вмѣстѣ съ тѣлохранителями готовятся къ нему, напиваясь до положенія ризъ. Вслѣдствіе чего всѣ люди въ лагерѣ поспѣшили послѣдовать ихъ примѣру и, перепившись, свалились какъ свиньи, гдѣ попало на землю, и заснули.
Теперь вернемся къ Пантагрюэлю и разскажемъ, какъ онъ велъ себя въ этомъ дѣлѣ. Покидая мѣсто, гдѣ онъ воздвигнѵлъ трофей, онъ взялъ въ руку мачту корабля, точно посохъ, влилъ въ марсъ двѣсти тридцать семь бочекъ бѣлаго анжуйскаго вина и нѣсколько руанскаго и привязалъ къ поясу барку, полную соли, съ такою легкостью, съ какою ландскнехты носятъ корзины съ хлѣбомъ. Затѣмъ выступилъ со своими соратниками въ путь. Когда они приблизились къ непріятельскому лагерю, Панургь сказалъ:
— Господинъ, позвольте дать вамъ добрый совѣтъ. Опорожнимъ марсъ отъ бѣлаго анжуйскаго вина и выпьемъ его, какъ добрые бретонцы.
Пантагрюэль охотно согласился на это, и они выпили начисто всѣ двѣсти тридцать семь бочекъ вина до послѣдней капли, за исключеніемъ одного флакона изъ турской вареной кожи, которую Панургъ наполнилъ для своего употребленія, потому что онъ называлъ его своимъ vade-mecum, и нѣсколькихъ небольшихъ бутылокъ для уксуса.
Когда они напились такимъ образомъ, Панургъ далъ съѣсть Пантагрюэлю какое-то чортово снадобье, составленное изъ литотрипона, нефрокатортикона, хлѣба съ шпанской мухой и другихъ спецій.
Послѣ того Пантагрюэль сказалъ Карпалиму:
— Ступай въ городъ и проберись какъ крыса по стѣнѣ, какъ ты это умѣешь дѣлать, и скажи тамъ всѣмъ, чтобы они вышли и напали бы на непріятеля какъ можно дружнѣе, и, сказавъ это, спустись со стѣны, возьми зажженный факелъ, которымъ и подожги всѣ палатки и шатры въ лагерѣ; затѣмъ завопи какъ можно громче и убѣгай изъ лагеря.
— Хорошо, — отвѣчалъ Карпалимъ, — но не слѣдуетъ ли мнѣ сперва заклепать у нихъ всѣ пушки?
— Нѣтъ, нѣтъ, — сказалъ Пантагрюэль, — а лучше подожги ихъ порохъ.
Повинуясь этому приказу, Карпалимъ отправился и сдѣлалъ такъ, какъ ему наказывалъ Пантагрюэль. Всѣ воины, находившіеся въ городѣ, вышли изъ него въ то время, какъ онъ поджигалъ палатки и шатры въ лагерѣ, при чемъ шагалъ прямо по тѣламъ людей, которые ничего не чувствовали, потому что крѣпко спали и храпѣли. Онъ дошелъ до того мѣста, гдѣ помѣщалась артиллерія, и поджегъ всѣ боевые снаряды. Но это оказалось не безопаснымъ: огонь вспыхнулъ такъ быстро, что чуть было не спалилъ бѣднаго Карпалима. И если бы не его необычайная юркость, онъ былъ бы зажаренъ какъ свинья; но онъ такъ быстро убѣжалъ, что стрѣла изъ лука летитъ не быстрѣе.
Когда онъ выбрался изъ траншей, онъ такъ страшно закричалъ, что, казалось, всѣ черти сорвались съ цѣпи. При этомъ звукѣ враги проснулись, — но знаете какъ? — совсѣмъ сонные, какъ это бываетъ при первомъ ударѣ колокола, призывающаго къ заутренѣ.
Между тѣмъ Пантагрюэль принялся сыпать солью, которая у него была въ баркѣ, и такъ какъ враги спали съ открытымъ ртомъ, то онъ набилъ имъ солью все горло, и бѣдняки кашляли какъ лисицы и кричали:
— Ахъ, Пантагрюэль, мы горимъ, мы горимъ!
Вдругъ Пантагрюэлю пришла охота облегчиться, отъ тѣхъ снадобьевъ, которыми обкормилъ его Панургъ, и онъ всѣхъ утопилъ, и произвелъ наводненіе на десять миль въ окружности.
Видя это, вышедшіе изъ города люди говорили:
— Они всѣ умерли жестокой смертью: видите, какъ кровь бѣжитъ.
Разбуженный непріятель, видя, съ одной стороны, пожаръ въ лагерѣ, съ другой — наводненіе, не зналъ: ни что думать, ни что сказать. Одни говорили, что наступилъ конецъ міру и Страшный Судъ; другіе — что морскіе боги: Нептунъ, Протей, Тритоны и прочіе преслѣдуютъ ихъ и что вода это морская и соленая.
О! Кто сможетъ теперь разсказать, какъ сразился Пантагрюэль съ
_p._61.png)
тремястами великанами! О, моя муза, моя Каліопа, моя Талія, вдохнови меня въ сей часъ, оживи мой умъ: вотъ гдѣ загвоздка, вотъ гдѣ можно стать втупикъ, вотъ когда трудно пересказать ужасающую баталію, имѣвшую тутъ мѣсто! И хотя бы еще у меня былъ въ рукахъ бокалъ лучшаго вина, какое когда-либо пили тѣ, кто будутъ читать эту столь правдивую исторію!