ПБЭ/ДО/Авраамий Смоленский

[193-194] АВРААМІЙ Смоленскій, преп. — О годѣ рожденія и кончины пр. Авр. См. съ [195-196] точностію не извѣстно; жилъ онъ во второй половинѣ XII в. и въ началѣ XIII в. (скончался около 20-хъ или въ 20-хъ годахъ этого вѣка). Родители его были люди богатые и всѣми почитаемые: „отецъ его, говоритъ древній жизнеописатель преподобнаго, инокъ Ефремъ, — отъ всѣхъ любимъ бѣ и почитаемъ, и честь пріемля отъ князя и вельможь, и знаемъ бѣ малыми и великими, понеже яко правдою украшенъ: многимъ въ бѣдахъ помогая, милостивъ и тихъ ко всѣмъ, къ церквамъ приходяй и молитвѣ прилежа; тако же и мати святого всякимъ благочестіемъ украшена“. Богъ благословилъ ихъ брачный союзъ: двѣнадцать дочерей они имѣли; но у нихъ не было ни одного сына. Объ этомъ скорбѣли они и усердно молились Богу, и — „многы къ Богу и къ монастыремъ приношеніе и къ нищимъ милостыни дающе“, чтобы Господь даровалъ имъ сына. И молитва ихъ была услышана: у нихъ родился сынъ, о зачатіи котораго было чудесное видѣніе во снѣ одной благочестивой инокинѣ, знакомой Маріи, матери преподобнаго. Въ восьмой день по рожденіи, младенцу было наречено имя — „яко же обычай есть христіаномъ“, — въ 40-й онъ былъ „освященъ крещеніемъ“, и послѣ этого — возрасталъ, на радость и утѣшеніе родителямъ своимъ, осѣняемый благодатію Божіей, ибо „Духъ Святый, по словамъ жизнеописателя, измлада вселися въ него“. Когда мальчикъ подросъ, родители отдали его „книгамъ учитися“. Съ необыкновеннымъ прилежаніемъ началъ онъ учиться, уклоняясь отъ обычныхъ дѣтскихъ игръ съ своими сверстниками: „церковное пѣніе и святыхъ книгъ почитаніе“ — вотъ чему всецѣло отдавался онъ, „и того ради, говоритъ жизнеописатель, даровася ему разумъ и мудрость отъ юна възраста“. Придя въ „возрастъ совершенный“ — достигнувъ совершеннолѣтія, преп. Авраамій „яко цвѣтъ сіяше тѣлесной красотою“, и его престарѣлые родители хотѣли, чтобы онъ, пока они еще живы — женился; но красивый, цвѣтущій юноша рѣшительно воспротивился этому: и самъ онъ заявилъ о своемъ желаніи удалиться отъ „красотъ міра сего“, и родителей своихъ уговаривалъ принять „монашескій образъ“. Такъ продолжалось до кончины его родителей, а когда они скончались, благочестивый юноша „съ пѣснми честно проводивъ ихъ“, „воздалъ славу Богу, яко всѣхъ мірскихъ попеченій (послѣ этого) свободь бысть“, роздалъ все доставшееся ему отъ родителей богатство „убогимъ, вдовицамъ и сиротамъ“ и размышляя въ себѣ: „возможно ли, оставаясь въ мірѣ и среди мірскихъ стяжаній, избѣжать смущеній и всецѣло направлять мысль къ Богу?“ и не сказалъ ли Господь: „аще кто не возметъ креста своего и вслѣдъ Мене не грядетъ, нѣсть Мене достоинъ?“. Предъ его мысленными очами проходятъ примѣры и образцы высокихъ подвиговъ христіанскаго благочестія и образцы дивныхъ подвижниковъ, о которыхъ онъ зналъ изъ прочитанныхъ житій святыхъ, которымъ изумлялся и предъ которыми благоговѣлъ. Не долго колебался онъ — куда идти, куда направить свой путь: „по маломъ времени, Богу его наставляющу“, рѣшается онъ быть „подражателемъ“ житію и трудамъ „святыхъ подвижниковъ“ — идетъ въ монастырь Пресвятой Богородицы, находившійся на мѣстѣ, называвшемся Селище, въ 5 верстахъ отъ Смоленска, и принимаетъ постриженіе въ монашество. Съ высокимъ смиреніемъ и терпѣніемъ началъ нести на себѣ преп. Авр. всѣ труды и тяготы, испытанія и послушаніе суровой монастырской жизни; но съ особеннымъ усердіемъ отдался онъ любимому имъ чтенію Божественныхъ книгъ и книжному дѣлу. „Прилежаше зело чтенію душеполезныхъ книгъ, а наипаче любляше прочитовати часто житія древнихъ святыхъ отецъ, во иночествѣ первоначальныхъ, постническими подвигами славныхъ: Антонія великаго во Египтѣ, и Иларіона ученика его, и палестинскихъ великихъ свѣтилъ: Евфимія, Саввы, Ѳеодосія и иныхъ, такоже и иже послѣжде въ Россіи просіявшихъ угодниковъ Божіихъ, Антонія и Ѳеодосія Печерскихъ, и тщашеся, елико мощно ему бяше, подражати онымъ. Еще же прочитоваше и святаго Златоустаго [197-198] книги, и Ефрема Сирина, и прочая Отеческая словеса, повѣсти и сказанія, и отъ всѣхъ тѣхъ, аки трудолюбивая пчела отъ цвѣтовъ медъ, духовную сладость собирая, питаше свою душу“ (св. Дим. Рост.).

Отдаваясь чтенію божественныхъ книгъ, преп. Авраамій усердно занимался и списываніемъ книгъ — „и самъ своею рукою, и чрезъ писцовъ многихъ“. Игуменъ монастыря, видя добродѣтели, учительность и неослабные труды преподобнаго, принуждаетъ его принять священническій санъ: преподобный повинуется, но, сдѣлавшись священникомъ, ведетъ еще болѣе строгую и вмѣстѣ — просвѣщенно-учительную жизнь, являясь по истинѣ „сосудомъ избраннымъ Духа Святаго“. Съ величайшимъ благоговѣніемъ совершалъ онъ божественную литургію, совершалъ — „яко ангелъ Божій“, ни въ чемъ и никогда не отступалъ „отъ церковнаго правила“, чтенію же божественныхъ книгъ прилежалъ теперь еще больше прежняго, являя высокую мудрость и учительность. „И отверзе ему Господь умъ разумѣти неудобь разумительная во святомъ писаніи таинства, да не точію себѣ, но и иныхъ пользуетъ, даде благодать устомъ его къ душеспасительнымъ бесѣдамъ и поученіямъ. И бяше готово слово во устѣхъ его ко отвѣту на всякое вопрошеніе, къ сказанію же и толкованію недовѣдомыхъ въ писаніи реченій: вся бо прочтенная въ памяти — ему бяху незабвенна и, аки бы книгохранительница, умъ его многія въ себѣ обдержаше книги. Еще же и глаголъ его бѣ дѣйственъ въ послушающихъ того: ибо во умиленіе и сокрушеніе сердечное привождаше внемлющихъ реченіямъ его“ (св. Дим. Рост.).

Еще до принятія преп. Авр. священнаго сана, игуменъ монастыря Пресв. Богородицы, гдѣ онъ подвизался, и „самъ хитръ божественнымъ книгамъ, зная и испытавъ учительность преподобнаго, посылалъ къ нему „многихъ князей и вельможь“, приходившихъ „отъ міра“ въ монастырь ради полученія душевнаго назиданія и спасительнаго утѣшенія, — и преп. Авр., повинуясь игумену, поучалъ и назидалъ ихъ. Теперь же, когда онъ сдѣлался священникомъ, его известность и число притекавшихъ къ его духовному руководительству, увеличивались все болѣе и болѣе: „благодатію Христовою, по словамъ его жизнеописателя, онъ такъ утѣшалъ приходившихъ къ нему, такъ плѣнялъ ихъ души на разумъ Божій“, что „аще бы имъ мощно было“,то они „неотлучно пребывали бы съ нимъ“. Онъ становился извѣстенъ и славенъ. Это вызвало зависть не только среди братій монастыря, но и со стороны игумена, человѣка хотя добродѣтельнаго, но не чуждаго слабостей. Игуменъ призываетъ преп. Авраамія и съ укоромъ говоритъ ему: „се весь градъ къ тебѣ обратилъ еси, и гордишися тщеславяся, яко книженъ и учителенъ, и лучшій паче насъ: но престани уча, азъ за тя отвѣчаю Богу“ (св. Дим. Рост.). Съ гнѣвомъ запрещаетъ онъ принимать приходящихъ къ нему и, наконецъ, послѣ того, какъ запрещеніе всетаки, вѣроятно, не могло задерживать желавшихъ видѣть и слышать преподобнаго, не вызывая среди нихъ смущенія и недовольства, — „съ безчестіемъ изгоняетъ его изъ монастыря, какъ раба непотребнаго“.

Преп. Авр. поселился въ небольшомъ и бѣдномъ монастырѣ св. Креста въ Смоленскѣ. Слава о его учительности послѣдовала за нимъ, и «начаша (жители города) больше прежняго приходить къ нему и принимать ученіе». Приношенія, какія обильно давались ему приходившими, онъ раздавалъ нищимъ и употреблялъ на устроеніе монастыря и украшеніе его храма; самъ онъ довольствовался, по-прежнему, лишь самымъ малымъ, потребнымъ для жизни. Со всего города народъ собирался въ монастырь св. Креста къ службѣ церковной и на поученія преподобнаго, которыми онъ наставлялъ вѣрующихъ на путь спасенія — „ово Божественныя книги прочитовая, ово же изъ устъ полезная бесѣдуя, и со слезами къ покаянію увѣщевая грѣшныя“. И дѣйственно было его поученіе: многіе, умиляясь своими сердцами, воздерживались отъ грѣховъ и строгимъ покаяніемъ исправляли свою жизнь. Преподобный всегда имѣлъ въ [199-200] памяти страшный день судный и другихъ научалъ памятовать и бояться дня сего. Кромѣ обширной книжной начитанности въ божественныхъ книгахъ, обладалъ онъ знаніемъ иконописнаго искусства и написалъ двѣ иконы, изъ которыхъ на одной изобразилъ страшный судъ, а на другой испытанія воздушныхъ мытарствъ и, часто взирая на эти иконы и другимъ показывая ихъ — „обливался слезами и воздыхалъ отъ глубины сердечной». Непрестанно имѣлъ онъ въ мысли тѣ страшныя испытанія, которыя встрѣтятъ душу по разлученіи ея съ тѣломъ и то неумытное судилище Христово, на которомъ книги совѣсти разгибаются предъ Сѣдящимъ на престолѣ, и рѣка огненная течетъ предъ Нимъ, готовая поглотить грѣшника. Великій Златоустъ и св. Ефремъ Сиринъ были всегда на его устахъ въ бесѣдахъ съ приходившими къ нему. Молитва, постъ и строгое воздержаніе проходили чрезъ всю его жизнь и оставляли видимый слѣдъ на всемъ его тѣлесномъ составѣ: „образъ блаженнаго удрученъ бяше отъ многаго воздержанія; кости же его и составы (суставы) мощно было исчести (такъ онъ былъ худъ), свѣтлость лица его блѣдо суще (покрыто блѣдностію) отъ великаго труда и бдѣнія, яже труждашеся, поя и читая, и молитву принося къ Богу, и божественную совершаше службу, отъ Господа преданную апостоломъ на вечери“. Лицомъ онъ походилъ на св. Василія Вел., которому подражалъ въ богоугожденіи („браду имѣлъ черну и долгу“, по словамъ его современника-жизнеописателя). Духи злобы подвергали его разнымъ искушеніямъ, стараясь поколебать его въ благочестіи; но онъ противился всякимъ искушеніямъ и силою Креста Христова разрушалъ козни ихъ. Между тѣмъ, зависть людская не оставила его и здѣсь — въ скромной обители св. Креста. Слава его, какъ человѣка святой жизни и пастыря учительнаго, привлекавшая къ себѣ толпы народа,возбудила среди городского духовенства сильное недовольство, и, вслѣдъ за этимъ, неизбѣжно стали распространяться разныя клеветы о преп. Аврааміи: говорили про него, что онъ не право учитъ, еретичествуетъ, читаетъ запрещенныя — „отверженныя книги“ (апокрифы), выдаетъ себя за пророка, что онъ и ведетъ себя не безупречно въ отношеніи къ женскому полу, и многое, многое другое, столь же предосудительное и ложное. Клеветы доходятъ до мѣстнаго епископа Игнатія, который даетъ вѣру клеветникамъ, и вотъ — князья, бояре, духовенство, съ епископомъ во главѣ — всѣ возстаютъ противъ преподобнаго, совѣщаются, что сдѣлать — сослать въ заточеніе, сжечь на кострѣ, провести подъ ударами чрезъ весь городъ, или что иное, болѣе мучительное, — а никто не знаетъ опредѣленно, въ чемъ его вина. Происходитъ судбище на дворѣ Владычномъ (при домѣ епископа), и сюда, какъ злодѣя, осыпаемаго поруганіями, чрезъ торжище влекутъ преподобнаго, который съ спокойнымъ духомъ, возлагая все упованіе на Бога и на свою правоту, ни словомъ не отвѣчалъ на всѣ оскорбленія и укоризны, молился Богу за себя и за своихъ ненавистниковъ и посрамителей, чтобы Господь защитилъ его, а имъ простилъ ихъ невольныя прегрѣшенія. На судъ приходитъ нѣкто богобоязненный пресвитеръ Лазарь, который на молитвѣ въ храмѣ слышалъ голосъ свыше, повелѣвавшій ему идти и спасти отъ обвиненій неповиннаго, — и онъ выступаетъ защитникомъ преподобнаго. Всѣ обвиненія оказываются ложными, и обвинители съ злобой принуждены отказаться отъ несправедливаго суда. Тѣмъ не менѣе, преп. Авр. оставленъ подъ запрещеніемъ и возвращенъ, отведенъ „подъ началъ“ въ прежній монастырь, въ которомъ получилъ постриженіе. Но епископъ Игнатій, послѣ бездоказательности обвиненій, долженъ былъ признать свою вину предъ бл. Авр., и потому, не снимая съ него запрещенія учить и священнодѣйствовать, запретилъ монахамъ и городскому духовенству оскорблять его, указывая въ народныхъ бѣдствіяхъ, постигшихъ городъ — наказаніе Божіе за клеветы и озлобленіе праведнаго мужа. Случилась въ Смоленскѣ страшная засуха и тщетно совершались молебствія о ниспосланіи дождя. Тогда [201-202] епископъ Игнатій обратился къ преп. Авр., прося его усердной молитвы объ отвращеніи бѣдствія, и, дѣйствительно, по его молитвѣ, Господь даровалъ обильный дождь: сомнѣваться въ истинной праведности преподобнаго теперь уже не оставалось никакой возможности. Послѣ этого, желая сдѣлать угодное преподобному и тѣмъ загладить предъ нимъ свою вину, еп. Игнатій приводитъ въ исполненіе свой давній обѣтъ — построить внѣ города каменную церковь во имя своего ангела и при ней небольшой монастырь: управленіе этимъ монастыремъ онъ предложилъ преп. Авраамію, который съ радостію принялъ это предложеніе, найдя, наконецъ, для себя покойное мѣстопребываніе и возможность независимо и безпрепятственно отдаваться подвигамъ благочестія и учительности. И онъ снова началъ священнодействовать и учительствовать — и среди братій его монастыря, которыхъ около него собралось до 17 человѣкъ, и для всѣхъ, приходившихъ къ нему. Такъ въ мирѣ провелъ преп. Авр. послѣдніе годы своей жизни до блаженной кончины, которая послѣдовала послѣ уже смерти еп. Игнатія (послѣдній также причтенъ былъ къ лику мѣстныхъ святыхъ). Память его 21-го августа, въ день его кончины. Въ «Иконоп. Подл.» изображеніе его: «Подобіемъ старъ, сѣдъ изчерна, главою плѣшивъ, брада аки у Василія Вел., покороче мало и не раздвоилась, ризы преподобническія» (Филимоновъ, Икон. Подл., 425). Празднованіе памяти преп. Авраамія всей церковію началось послѣ собора 1547 г., мощи его, послѣ 1611 г., почиваютъ подъ спудомъ въ Смоленскомъ Богородичномъ училищномъ монастырѣ (Леонидъ, Св. Русь, стр. 198).

Житіе преп. Авр. составлено, какъ уже сказано выше, инокомъ Ефремомъ, однимъ изъ его непосредственныхъ учениковъ, который самъ въ двухъ мѣстахъ называетъ себя по имени; но сохранилось оно въ спискахъ не ранѣе XVI—XVII вв. По отзыву проф. Ключевскаго, это житіе — и само по себѣ, не зависимо отъ сообщаемыхъ имъ свѣдѣній о святомъ и великомъ подвижникѣ, — «одно изъ самыхъ любопытныхъ, какъ по заключающимся въ немъ даннымъ для исторіи, такъ и по своей литературной формѣ.» Слѣдуетъ сказать больше: оно не только «любопытно», но и чрезвычайно важно — и по своимъ церковно-историческимъ указаніямъ, и для исторіи книжнаго просвѣщенія и литературно-богословской образованности въ древнѣйшей, домонгольской Руси. Авторъ житія, какъ ученикъ преподобнаго, жившій, слѣдовательно, также въ XII и въ началѣ XIII в., самымъ этимъ житіемъ живо показываетъ намъ содержаніе, объемъ и направленіе литературнаго образованія того времени и, при томъ, на отдаленномъ Сѣверо-Западѣ, въ Смоленскѣ, гдѣ, по нѣкоторымъ извѣстіямъ, было тогда и прекрасно устроенное училище, основанное внукомъ Вл. Мономаха, Романомъ Мстиславичемъ (1160—1181). Его показанія подтверждаютъ и восполняютъ тѣ историческія данныя, какія мы имѣемъ относительно нашей церковно-богословской литературы XII—XIII в. Но, кромѣ того, исторія жизни преп. Авраамія, разсказанная въ его житіи, прямо напоминаетъ о Климентѣ Смолятичѣ, съ его недавно открытымъ „Посланіемъ“, который жилъ какъ разъ въ то время, когда подвизался и учительствовалъ преп. Авр. Смолен. Если Климентъ Смолятичъ происходилъ изъ Смоленска, что вполнѣ вѣроятно, хотя еще и не доказано, — то несомнѣнно и онъ, съ своимъ богословскимъ образованіемъ, выходилъ изъ той же Смоленской школы, къ которой принадлежалъ преп. Авр., а это даетъ нѣкоторое освѣщеніе и самой исторіи его защитительнаго посланія и тѣмъ обвиненіямъ, которымъ оно вызвано. Но, въ виду недостаточныхъ данныхъ, сказать что нибудь положительное и опредѣленное касательно отношеній Климента Смолятича къ Смоленску и въ разъясненіе богословской учительности преп. Авраамія, о которой такъ подробно говорить его житіе — пока не представляется возможнымъ. Одно несомнѣнно, такую „учительность“ можно было имѣть въ Смоленскѣ XII в., а это, въ связи съ другими историко-литературными фактами, относящимися къ тому времени, [203-204] указываетъ на высоту духовно-богословскаго образованія на Руси въ древнѣйшій періодъ ея церковной исторіи.

Указанное житіе преп. Авр. извѣстно по тремъ редакціямъ — двумъ полнымъ и одной сокращенной (Проложной), — одна изъ первыхъ, начинающаяся словами: „О, пресвятый Царю, Отче и Сыне и Святый Душе, Слово Божіе“ — внесена въ Макар. Чт.-Мин., — сокращенная помѣщается въ Прологѣ (въ обоихъ подъ 21 авг.); списки этихъ редакцій указаны у Барсукова, Ист. рус. агіогр., стол. 9—10, одинъ изъ нихъ напечатанъ въ „Прав. Собес.“ 1858 г. т. III; — мы излагали житіе преп. Авр. по рук. Соф. библ. XVII в., № 1357 (между прочимъ, въ этомъ, по письму и языку, превосходномъ спискѣ имя писавшаго житіе опущено въ обоихъ случаяхъ, гдѣ оно упоминается въ др. спискахъ, — см. Строева, Библіолог. словарь, Спб. 1882 г., стр. 108) и по Димитрію Рост., который излагаетъ житіе преподобнаго по Чт.-Минейнымъ спискамъ Макарія; на русскомъ яз. это житіе довольно близко къ подлиннику сообщается у Муравьева въ его Жит. свят. росс. цер., по рукоп. Троиц. лав — авг., стр. 106—117, а также сокращеннѣе — у преосв. Филарета въ Жит. св., авг. Кромѣ указан., см., „Словарь Истор. о свят.“ стр. 5; Макарія Ист. русск. цер., т. III, стр. 64 и сл., Голубинскаго, Ист. рус. ц. 1-я пол., I т. стр. 649—641. у Голубинскаго же и Васильев. о канонизаціи преп. Авр. (въ ихъ книгахъ по исторіи канониз. русск. святыхъ); Буслаева, Истр. очерки древ.-рус. литер. и искус., т. II, стр. 116 и сл.; Ключевскій, Жит. рус. свят. и пр., стр. 52—58; Пыпинъ. Истор. рус. лит. Спб. 1898 г. т. I, стр. 392.