епископъ Игнатій обратился къ преп. Авр., прося его усердной молитвы объ отвращеніи бѣдствія, и, дѣйствительно, по его молитвѣ, Господь даровалъ обильный дождь: сомнѣваться въ истинной праведности преподобнаго теперь уже не оставалось никакой возможности. Послѣ этого, желая сдѣлать угодное преподобному и тѣмъ загладить предъ нимъ свою вину, еп. Игнатій приводитъ въ исполненіе свой давній обѣтъ — построить внѣ города каменную церковь во имя своего ангела и при ней небольшой монастырь: управленіе этимъ монастыремъ онъ предложилъ преп. Авраамію, который съ радостію принялъ это предложеніе, найдя, наконецъ, для себя покойное мѣстопребываніе и возможность независимо и безпрепятственно отдаваться подвигамъ благочестія и учительности. И онъ снова началъ священнодействовать и учительствовать — и среди братій его монастыря, которыхъ около него собралось до 17 человѣкъ, и для всѣхъ, приходившихъ къ нему. Такъ въ мирѣ провелъ преп. Авр. послѣдніе годы своей жизни до блаженной кончины, которая послѣдовала послѣ уже смерти еп. Игнатія (послѣдній также причтенъ былъ къ лику мѣстныхъ святыхъ). Память его 21-го августа, въ день его кончины. Въ «Иконоп. Подл.» изображеніе его: «Подобіемъ старъ, сѣдъ изчерна, главою плѣшивъ, брада аки у Василія Вел., покороче мало и не раздвоилась, ризы преподобническія» (Филимоновъ, Икон. Подл., 425). Празднованіе памяти преп. Авраамія всей церковію началось послѣ собора 1547 г., мощи его, послѣ 1611 г., почиваютъ подъ спудомъ въ Смоленскомъ Богородичномъ училищномъ монастырѣ (Леонидъ, Св. Русь, стр. 198).
Житіе преп. Авр. составлено, какъ уже сказано выше, инокомъ Ефремомъ, однимъ изъ его непосредственныхъ учениковъ, который самъ въ двухъ мѣстахъ называетъ себя по имени; но сохранилось оно въ спискахъ не ранѣе XVI—XVII вв. По отзыву проф. Ключевскаго, это житіе — и само по себѣ, не зависимо отъ сообщаемыхъ имъ свѣдѣній о святомъ и великомъ подвижникѣ, — «одно изъ самыхъ любопытныхъ, какъ по заключающимся въ немъ даннымъ для исторіи, такъ и по своей литературной формѣ.» Слѣдуетъ сказать больше: оно не только «любопытно», но и чрезвычайно важно — и по своимъ церковно-историческимъ указаніямъ, и для исторіи книжнаго просвѣщенія и литературно-богословской образованности въ древнѣйшей, домонгольской Руси. Авторъ житія, какъ ученикъ преподобнаго, жившій, слѣдовательно, также въ XII и въ началѣ XIII в., самымъ этимъ житіемъ живо показываетъ намъ содержаніе, объемъ и направленіе литературнаго образованія того времени и, при томъ, на отдаленномъ Сѣверо-Западѣ, въ Смоленскѣ, гдѣ, по нѣкоторымъ извѣстіямъ, было тогда и прекрасно устроенное училище, основанное внукомъ Вл. Мономаха, Романомъ Мстиславичемъ (1160—1181). Его показанія подтверждаютъ и восполняютъ тѣ историческія данныя, какія мы имѣемъ относительно нашей церковно-богословской литературы XII—XIII в. Но, кромѣ того, исторія жизни преп. Авраамія, разсказанная въ его житіи, прямо напоминаетъ о Климентѣ Смолятичѣ, съ его недавно открытымъ „Посланіемъ“, который жилъ какъ разъ въ то время, когда подвизался и учительствовалъ преп. Авр. Смолен. Если Климентъ Смолятичъ происходилъ изъ Смоленска, что вполнѣ вѣроятно, хотя еще и не доказано, — то несомнѣнно и онъ, съ своимъ богословскимъ образованіемъ, выходилъ изъ той же Смоленской школы, къ которой принадлежалъ преп. Авр., а это даетъ нѣкоторое освѣщеніе и самой исторіи его защитительнаго посланія и тѣмъ обвиненіямъ, которымъ оно вызвано. Но, въ виду недостаточныхъ данныхъ, сказать что нибудь положительное и опредѣленное касательно отношеній Климента Смолятича къ Смоленску и въ разъясненіе богословской учительности преп. Авраамія, о которой такъ подробно говорить его житіе — пока не представляется возможнымъ. Одно несомнѣнно, такую „учительность“ можно было имѣть въ Смоленскѣ XII в., а это, въ связи съ другими историко-литературными фактами, относящимися къ тому времени,
