Невольничий корабль (Гейне; Миллер)/ДО

Невольничій корабль
авторъ Генрихъ Гейне (1797—1856), пер. Ѳ. Б. Миллеръ (1818—1881)
Оригинал: нем. Das Sclavenschiff («Der Supercargo Mynher van Koek…»). — Изъ сборника «Стихотворенія 1853 и 1854 годовъ». Перевод опубл.: 1856[1]. Источникъ: Полное собраніе сочиненій Генриха Гейне / Подъ редакціей и съ біографическимъ очеркомъ Петра Вейнберга — 2-е изд. — СПб.: Изданіе А. Ф. Маркса, 1904. — Т. 6. — С. 110—114..

Невольничій корабль.


[110]
I.

Въ каютѣ своей суперкарго Ванъ-Койкъ
За книгой сидитъ и считаетъ;
Свой грузъ оцѣняя по счетамъ, съ него
Наличный барышъ вычисляетъ:

«И гумми, и перецъ сойдутъ — у меня
Ихъ триста боченковъ; цѣннѣе
Песокъ золотой да слоновая кость;
Но черный товаръ прибыльнѣе.


[111]

«Я негровъ шесть сотенъ почти за ничто
10 Промѣномъ досталъ съ Сенегала;
Ихъ тѣло, ихъ члены, ихъ мускулы — все,
Какъ лучшій отливъ изъ металла.

«За нихъ, вмѣсто платы, я водки давалъ,
Да бусъ, да куски позументовъ:
15 Умретъ половина — и то барыша
Мнѣ будетъ сотъ восемь процентовъ.

«И если три сотни изъ нихъ довезу
До гавани въ Ріо-Жанейро —
По сотнѣ червонцевъ за штуку возьму
20 Съ домовъ Гонзалеса Перейро».

Но вдругъ изъ пріятныхъ мечтаній своихъ
Почтенный Ванъ-Койкъ пробудился;
Ванъ-Шмиссенъ, его корабельный хирургъ,
Къ нему съ донесеньемъ явился.

25 То былъ человѣкъ долговязый, сухой,
Лицо все въ угряхъ и веснушкахъ.
— Ну, чтó мой любезнѣйшій фельдшеръ морской.
Что́ скажешь о черненькихъ душкахъ?

Хирургъ поклонился на этотъ вопросъ:
30 — Я къ вамъ, — отвѣчалъ онъ умильно: —
Съ докладомъ, что ночью умершихъ число
Межъ ними умножились сильно.

Пока умирало ихъ среднимъ числомъ
Лишь по двое въ день; нынче пали
35 Ужъ цѣлыхъ семь штукъ, и убытокъ тотчасъ
Въ своемъ я отмѣтилъ журналѣ.

Ихъ трупы внимательно я осмотрѣлъ —
Вѣдь негры лукавѣе чорта:
Прикинуться мертвыми могутъ порой,
40 Чтобъ только ихъ бросили съ борта.

Я съ мертвыхъ оковы немедленно снялъ,
Всѣ члены своею рукою
Ощупалъ и въ море потомъ приказалъ
Всѣхъ бросить ихъ утромъ, съ зарею.

45 И тотчасъ изъ волнъ налетѣли на нихъ
Акулы — вдругъ цѣлое стадо.

[112]

Нахлѣбниковъ много межъ нихъ у меня:
Имъ черное мясо — отрада!

Изъ гавани самой повсюду онѣ
50 Слѣдятъ постоянно за нами:
Знать, бестіи чуютъ добычу свою
И всѣхъ пожираютъ глазами.

И весело, право, на нихъ посмотрѣть,
Какъ мертвыхъ канальи хватають:
55 Та голову хапнетъ, та ногу рванетъ,
Другая лохмотья глотаетъ.

И, все проглотивъ, соберутся толпой
Внизу подъ кормой и оттуда
Глазѣютъ, какъ будто хотятъ мнѣ сказать:
60 «Спасибо за сладкое блюдо!»

Но, тяжко вздыхая, прервалъ его рѣчь
Ванъ-Койкъ: — О, скажи мнѣ скорѣе,
Что́ сдѣлать, чтобъ эту мнѣ смертность пресѣчь?
Какое тутъ средство вѣрнѣе?

65 — Въ томъ сами они виноваты одни, —
Хирургъ отвѣчаетъ разумный: —
Своимъ непріятнымъ дыханьемъ они
Весь воздухъ испортили трюмный.

Притомъ съ меланхоліи многіе мрутъ:
70 Они вѣдь ужасно скучаютъ;
Но воздухъ, да пляска, да музыка тутъ
Всегда хорошо помогаютъ.

— Прекрасно! отлично! Мой федьдшеръ морской,
Ты подалъ совѣтъ мнѣ чудесный!
75 Я вѣрю — умомъ не сравнится съ тобой
И самъ Аристотель извѣстный.

Въ тюльпанной компаніи въ Дельфтѣ у насъ
Директоръ — практичный мужчина
И очень уменъ; но едва-ль у него
80 Ума твоего половина.

Скорѣе музыкантовъ сюда! У меня
Запляшетъ все общество черныхъ;
А кто не захочетъ изъ нихъ танцовать —
Арапникъ подгонитъ упорныхъ.


[113]
II.

85 Высо́ко со свода небесъ голубыхъ
Свѣтила прекрасныя ночи
Глядятъ такъ отрадно, привѣтно, умно,
Какъ женщинъ плѣнительныхъ очи.

Глядятъ на равнину безбрежную водъ,
90 Кругомъ фосфорическимъ блескомъ
Покрытыхъ, а волны привѣтствуютъ ихъ
Своимъ упоительнымъ плескомъ.

Свернувъ паруса, неподвижно стоитъ
Невольничій бригъ, отдыхая;
95 Но ярко на декѣ горятъ фонари,
И громко гудитъ плясовая.

Усердно на скрипкѣ пилитъ рулевой,
Матросъ въ барабанъ ударяетъ,
Хирургъ корабельный имъ вторитъ трубой,
100 А поваръ на флейтѣ играетъ.

И сотни невольниковъ, женщинъ, мужчинъ,
Кружатся, махаютъ руками
И скачутъ по деку, и съ каждымъ прыжкомъ
Гремятъ, въ тактъ съ оркестромъ, цѣпями,

105 И скачутъ въ безумномъ весельи кругомъ;
Тамъ черной красавицы руки
Нагого товарища вдругъ обоймутъ —
И слышны стенанія звуки.

Одинъ изъ десятскихъ здѣсь maitre des plaisirs,
110 Арапникомъ длиннымъ махаетъ,
Стегая уставшихъ своихъ плясуновъ:
Къ веселью онъ ихъ поощряетъ.

И все дребезжитъ, и гудитъ, и гремитъ,
И звуки несутся далёко;
115 Они пробуждаютъ чудовищъ морскихъ,
Уснувшихъ въ пучинѣ глубокой.

Акулы въ просонкахъ съ прохладнаго дна
Наверхъ выплываютъ стадами
И, будто на диво, глядятъ на корабль
120 Смущенными глупо глазами.


[114]

Онѣ замѣчаютъ, что утренній часъ
Еще не насталъ, и зѣваютъ
Огромною пастью; ряды ихъ зубовъ,
Какъ острыя пилы, сверкаютъ.

125 И все дребезжитъ, и гремитъ, и гудитъ,
На палубѣ скачка, круженье…
Акулы глазѣютъ наверхъ и хвосты
Кусаютъ себѣ съ нетерпѣнья.

Вѣдь музыки звуковъ не любятъ онѣ,
130 Какъ всѣ имъ подобный хари;
Шекспиръ говоритъ: «Берегись довѣрять
Не любящей музыки твари».

И все дребезжитъ, и гудитъ, и гремитъ,
И тянется гулъ безконечно.
135 Почтенный Ванъ-Койкъ у фокъ-мачты стоитъ
И молится жарко, сердечно:

«О, Господи! Ради Христа, сохрани
Отъ всякихъ недуговъ тѣлесныхъ
Сихъ грѣшниковъ черныхъ! Прости имъ: они
140 Глупѣе скотовъ безсловесныхъ!

«Спаси ихъ, о, Боже! и жизнь ихъ продли
Спасителя нашего ради!
Вѣдь если въ живыхъ не останется ихъ
Штукъ триста — я буду въ накладѣ!»




Примѣчанія.

См. также переводъ Тынянова.

  1. Впервые — въ журналѣ «Русскій вѣстникъ», 1856, т. 6, с. 652—656.


  Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.