Человѣчество населяетъ умѣренныя и теплыя страны и острова земли и часть холоднаго пояса сѣвернаго полушарія. Область его обитанія, эйкумена, образуетъ поясъ измѣнчивой ширины, самый сѣверный пунктъ котораго въ сѣверномъ полушаріи лежитъ въ области 80°, а въ южномъ полушаріи — 55° широты. Изъ обоихъ наибольшихъ океановъ земли сѣверный край эйкумены лежитъ въ Тихомъ океанѣ, гдѣ Азія и Америка отстоятъ другъ отъ друга только на 12½ географическихъ миль, и по срединѣ его проходитъ полоса обитаемыхъ острововъ; напротивъ, Атлантическій океанъ до ирландско-нормандскаго заселенія Фарерскихъ острововъ и Исландіи составлялъ широкій перерывъ въ этомъ обитаемомъ поясѣ. Поэтому въ эйкуменѣ, поверхность которой, выключая море, составляетъ приблизительно 2,4 милліона квадратныхъ географическихъ миль, можно различать сѣверную и южную окраины, обращенныя къ необитаемымъ ледянымъ пустынямъ полярныхъ областей, и восточную и западную окраины, между которыми лежитъ Атлантическій океанъ. Народы, живущіе на этихъ окраинахъ, видятъ передъ собою пустоту, не окружены со всѣхъ сторонъ подобными себѣ и находятся тамъ, гдѣ ихъ мѣстообитанія далеко выдвинуты, въ полномъ уединеніи, составляющемъ причину ихъ этнографической бѣдности. Наоборотъ, нѣкоторыя группы народовъ помѣщаются въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ они могутъ пользоваться значительнымъ преимуществомъ общенія съ другими народами: такія мѣста мы видимъ на Тихомъ океанѣ, въ особенности, на его сѣверномъ краѣ, въ пограничныхъ областяхъ Средиземнаго моря, въ Средней Америкѣ и пр. Изъ положенія и формы эйкумены видно, что сѣверное полушаріе даетъ пріютъ большему числу людей, чѣмъ южное, что оно предоставляетъ имъ болѣе обширныя и разнообразныя, соприкасающіяся между собою съ различныхъ сторонъ области и, благодаря тому, возможность болѣе широкаго развитія, однимъ словомъ, что оно, по своему положенію, формѣ и пространству, имѣетъ преимущества для цѣлей развитія человѣчества.
Распространеніе человѣка, такъ же, какъ растеній и животныхъ, зависитъ отъ связи материковъ на сѣверѣ и раздѣленія ихъ на югѣ. Если мы взглянемъ на человѣчество, какъ на цѣлое, мы увидимъ, что сѣверныя части его находятся въ широкой взаимной связи, а южныя значительно раздѣлены между собою. Обращая вниманіе на расы, мы замѣчаемъ, что негроиды принадлежатъ югу, а монголоиды и бѣлые — сѣверу. Высшія формы культурнаго развитія встрѣчаются къ сѣверу отъ экватора. Такую-же противоположность мы находимъ и въ этнографическихъ частностяхъ; такъ, народы, не знающіе лука, принадлежатъ южнымъ частямъ свѣта, а въ сѣверныхъ частяхъ лукъ и стрѣлы не только распространены въ широкой полосѣ, но и въ той же основной формѣ, отъ Лапландіи до восточной Гренландіи и Мексики (см. рис. ниже).
Широкая пропасть, какую образуетъ Атлантическій океанъ въ поясѣ эйкумены, въ свою очередь, создаетъ окраинные народы. Хотя эти послѣдніе, 
Эскимосскій лукъ изъ кости. (Британскій музей въ Лондонѣ.) пользуясь оживленными сношеніями въ меридіональномъ направленіи съ лежавшими позади нихъ густо населенными странами, и болѣе благопріятными климатическими условіями, были не такъ бѣдны, какъ окраинные народы юга и сѣвера, но все-таки высшее развитіе въ Африкѣ встрѣчается на востокѣ, а въ Америкѣ на западѣ, т. е. внутри материка или на сторонѣ, противоположной Атлантическому океану. Несомнѣнно, населеніе Африки тѣсно связано съ азіатскимъ, но не обнаруживаетъ никакихъ слѣдовъ болѣе близкихъ сношеній съ Америкой. Эта связь проникаетъ, однако, дальше, за восточный край азіатскаго материка до большихъ азіатскихъ острововъ; она создаетъ между окраинными странами на сѣверѣ и югѣ большую культурную область, которую, въ качествѣ западной, можно противопоставить восточной, проникающей далѣе на востокъ — черезъ Тихій океанъ до Америки. Руководящими идеями этого раздѣленія служатъ наличность или отсутствіе желѣза. Правда, западная область на сѣверѣ захватываетъ восточную, но до прямоугольнаго пересѣченія этихъ границъ между сѣверными и южными странами замѣчается все возрастающая противоположность. Въ этомъ перекрещиваніи выражается глубокое различіе во времени между одной, по преимуществу, антропологической, и другой—этнографической группировкой. Въ новѣйшемъ развитіи народовъ желѣзо принимало, безъ сомнѣнія, значительное участіе. Граница между странами, знающими и незнающими желѣзо, совпадаетъ съ границами другихъ важныхъ областей этнографическаго распространенія. Тамъ, гдѣ нѣтъ желѣза, неизвѣстно и скотоводство, основывающееся на рогатомъ скотѣ, буйволахъ, овцахъ, козахъ, лошадяхъ, верблюдахъ и слонахъ; свинья и курица не разводятся въ большей части области, лишенной желѣза. Гораздо глубже различіе общественныхъ и политическихъ отношеній: въ Америкѣ, Океаніи и Австраліи мы видимъ болѣе древнее развитіе, а именно—групповой бракъ, экзогамію, материнское право и родъ; въ Азіи, Африкѣ и Европѣ—патріархальнуіо систему семьи, парный бракъ и образованіе государства въ новѣйшемъ смыслѣ. Такимъ образомъ, и въ человѣчествѣ востокъ и западъ противоположны другъ другу. Америка — самый крайній востокъ человѣчества: здѣсь скорѣе можно найти болѣе древнія формы развитія, чѣмъ въ Африкѣ и Европѣ, образующихъ крайній западъ.
Распространеніе человѣческихъ расъ не представляетъ столь-же простой картины. Правда, негроидовъ можно назвать настоящей южной расой. Сѣверную границу ея въ Африкѣ составляетъ пустыня; въ южной Азіи она продолжается черезъ высокія горныя цѣпи, только въ углу Инда значительно выступаетъ за сѣверный поворотный кругъ и опускается въ Океаніи ниже экватора. Такимъ образомъ, мы видимъ передъ собой южное царство, въ сущности, принадлежащее восточному полушарію, съ замкнутыми и обширными областями, лежащими исключительно въ тропическомъ и южномъ умѣренномъ поясахъ. Къ южному положенію присоединяется вліяніе своеобразныхъ, преобладающихъ здѣсь формъ очертаній и почвы. Между тѣмъ, какъ географическая противоположность между югомъ и сѣверомъ проходитъ по всей землѣ, антропологическій и этнографическій контрастъ ограничивается такъ называемымъ Старымъ свѣтомъ и прилегающими къ нему землями. Поэтому большая часть богатства человѣческихъ явленій и образованій заключается на этой сторонѣ земли, обнимающей высшія ступени развитія, наряду съ низшими. Въ Америкѣ мы находимъ одну и ту-же расу на сѣверѣ и на югѣ безъ всякихъ этнографическихъ различій, подобныхъ тѣмъ, какія выказываютъ сѣверная и южная Африка, сѣверная и южная Азія и Австралія. Америка на всемъ своемъ протяженіи принадлежитъ въ антропологическомъ отношеніи къ сѣвернымъ областямъ, въ этнографическомъ — ко многимъ.
Напротивъ, для Африки и Азіи важнѣйшимъ вопросомъ является отношеніе ихъ южныхъ областей къ сѣвернымъ. Онѣ рѣзко различаются между собой своими сѣверными границами. Между негрской и сѣверной Африкой лежитъ пустыня, препятствующая сношеніямъ; обѣ эти области велики и самостоятельны. Южная Азія состоитъ только изъ разрозненныхъ придатковъ, не имѣющихъ рѣзкихъ границъ съ сѣверной и средней частью ея. Индія прежде всего испытывала вліянія, отличающія ее отъ Африки; антропологически и отчасти этнографически Африка представляетъ болѣе древнее, т. е. менѣе измѣненное состояніе одинаковаго происхожденія съ Индіей; вмѣстѣ съ Мадагаскаромъ и Индіей, Малайская область также испытала вторженіе представителей сѣверныхъ народовъ въ Индо-Африканскую область.
Насколько на длинномъ протяженіи отъ сѣверо-западной оконечности Африки до острововъ Фиджи темныя расы соприкасались съ свѣтло-кожими, части ихъ смѣшивались другъ съ другомъ. Такія расы различныхъ степеней смѣшенія населяютъ Суданъ, Сахару, сѣверную и среднюю Восточную Африку, Южнуіо Аравію, Мадагаскаръ, южную часть Передней и Задней Индіи и Австралію. Отдѣльные слѣды негроидной примѣси мы находимъ въ Южной Европѣ и въ крайней Полинезіи. Въ обособленномъ положеніи могла развиться только одна раса, легко поддающаяся опредѣленію, а именно — австралійская. Темнокожая, прямо- или курчаво-волосая и длинноголовая, она произошла, повидимому, изъ смѣшенія папуасскихъ съ малайско-полинезійскими элементами. Своеобразность папуасскаго типа, происхожденіе которой мы не знаемъ, проявляется и здѣсь; къ этому присоединяется и патологическій моментъ, зависящій отъ низкаго состоянія культуры и скудости жизни.
Водная поверхность земли въ видѣ однихъ морей занимаетъ почти три четверти поверхности земли; поэтому всю сушу можно назвать островомъ моря тройной величины въ сравненіи съ нею. Самыя различныя части человѣчества должны были въ силу историческихъ движеній приближаться къ морю, и было такое время до изобрѣтенія мореплаванія, когда море обрекало людей жить въ той части земли, гдѣ находилась ихъ колыбель. Изобрѣтеніе судоходства, первыя проявленія котораго давно потеряны для насъ (во всѣхъ частяхъ земли мы находимъ высокія степени развитія мореплавательнаго искусства рядомъ съ полнымъ незнаніемъ его), прежде всего сдѣлало возможнымъ распространеніе человѣчества почти по всѣмъ пригоднымъ для обитанія областямъ земли. Высокія ступени кораблестроительнаго и судоходнаго искусства оказываются въ самыхъ различныхъ мѣстахъ земли, всего болѣе въ Тихомъ океанѣ (см. рис. ниже) и всего менѣе въ Атлантическомъ. Въ своемъ неравномъ распространеніи, онѣ заключаютъ 
Двойная лодка съ острововъ Фиджи (по модели изъ коллекціи Годефруа, изъ Этнографическаго музея въ Лейпцигѣ) доказательство того, что онѣ легко могутъ подвергаться забвенію. Поэтому тамъ, гдѣ мы ихъ не видимъ и даже не находимъ воспоминанія о нихъ, мы не должны составлять слишкомъ поспѣшныхъ заключеній о полномъ и давнемъ равнодушіи къ морю. Даже если-бы мы не встрѣчали на Гавайскихъ островахъ и въ другихъ мѣстахъ воспоминанія о прежнихъ болѣе обширныхъ и искуснѣе построенныхъ судахъ, то уже тѣсная связь, существующая между высокой политической и соціальной организаціей и развитымъ мореходствомъ допускаетъ возможность быстраго паденія послѣдняго. Норманны въ маленькихъ ладьяхъ, которыя, быть можетъ, были хуже челноковъ океанійцевъ, плавали въ Исландію, Гренландію и Сѣверную Америку; но и они впослѣдствіи утратили и забыли свои цѣли и свои пути. Настоящая величина эйкумены потому является доказательствомъ высокой древности человѣчества, что она, за исключеніемъ менѣе отдаленныхъ и мелкихъ острововъ, заключаетъ въ себѣ почти все, что только можетъ быть обитаемо.
Широкое распространеніе воды доставило человѣку обширные источники питанія и, вслѣдствіе того, именно на ея берегахъ произошло сгущеніе населеній; оно дало возможность сношенія съ отдаленными странами, которое въ древнія времена не могло совершаться сплошь по сушѣ, повсюду населенной врагами; такимъ образомъ, болѣе высокая культура съ береговъ могла распространяться внутрь страны. Вода оказывала также на духъ человѣка замѣчательное дѣйствіе, заключающееся въ томъ, что морской горизонтъ отражается повсемѣстно во всѣхъ представленіяхъ о мірѣ, гдѣ бы они ни создавались. По большей части, земля въ нихъ является островомъ въ широкомъ морѣ, и далеко въ морѣ находится мѣстопребываніе душъ. Будетъ-ли это суша, окруженная водою, или островъ на западной сторонѣ, лежитъ-ли онъ на озерѣ или на рѣкѣ, бьютъ-ли тамъ обильные ключи, или только путь туда проходитъ по водѣ, но, во всякомъ случаѣ, это — не суша. Души должны направляться по водѣ; отсюда исходятъ ладьеобразная форма гроба, погребеніе въ лодкахъ или маленькій челнокъ въ видѣ памятника даяковъ.
Насколько земля обитаема для человѣка, мы находимъ на ней народы,—членовъ одного и того-же человѣчества. Единство человѣческаго рода есть теллурическій или планетный признакъ, отпечатлѣвшійся на высшей ступени творенія. Существуетъ только одинъ человѣческій видъ, измѣненія котораго многочисленны, но не глубоки. Человѣкъ — гражданинъ земли въ самомъ обширномъ смыслѣ слова. Онъ проникаетъ даже туда, гдѣ не можетъ жить постоянно. Почти весь земной шаръ ему извѣстенъ. Изъ всѣхъ существъ, связанныхъ съ почвой, онъ — одно изъ самыхъ подвижныхъ. Отдѣльныя движенія сплетаются между собою, и изъ нихъ съ теченіемъ времени исходитъ великое движеніе, субстратомъ котораго является все человѣчество. Такъ какъ эта связь необходима и прочна, она поднимаетъ отдѣльныя движенія въ сферу высшаго значенія. Въ конечномъ результатѣ является не только обширное пространственное распространеніе, но и все возрастающее взаимное проникновеніе частей человѣчества, живущихъ въ этихъ предѣлахъ, до полнаго совпаденія ихъ въ существенныхъ чертахъ. Это послѣднее составляетъ достояніе цѣлаго, а особенности являются мѣстными. Такимъ образомъ, мы получаемъ право говорить въ научномъ смыслѣ объ единствѣ человѣческаго рода, если подъ единствомъ мы будемъ подразумѣвать не однообразіе, но общность, доказанную свидѣтельствами во всѣхъ областяхъ народной жизни въ теченіи исторіи, обнимающей цѣлыя тысячелѣтія, а также общность естественной почвы, создаваемую природой. Если темпъ культурнаго прогресса въ послѣднихъ историческихъ періодахъ отчасти настолько ускорился, что нѣкоторыя народныя группы выдвинулись далеко впередъ множества другихъ, то все-таки можно найти значительный остатокъ общаго достоянія и въ высшихъ, и въ низшихъ слояхъ нынѣшняго человѣчества. Если мы будемъ доискиваться начала этого общаго достоянія, то опять придемъ къ тому, что неустанное движеніе является свойствомъ человѣчества. Въ сравненіи съ его силою и долговѣчностью, землю нельзя назвать большою; тысячи поколѣній, предшествовавшихъ намъ, могли объѣзжать ее въ своихъ странствованіяхъ, даже помимо своего желанія, благодаря тому, что придуманы были суда для переѣздовъ по морямъ и рѣкамъ. Но этотъ моментъ лежитъ далеко позади. Въ теченіи 400 лѣтъ послѣ открытія Америки, европейцы со своими домашними животными, полезными растеніями, оружіемъ и утварью, учрежденіями и въ особенности своею религіею, широко распространились; но только близорукое высокомѣріе можетъ видѣть въ этомъ высшую точку міровой исторіи, которая никогда еще не была достигнута раньше. Не одни норманны открыли Америку до Колумба. Этотъ міръ, который мы притязательно называемъ „новымъ“, былъ не одинъ разъ открытъ съ запада, прежде чѣмъ блѣднолицые появились на немъ съ востока въ качествѣ послѣднихъ и окончательныхъ открывателей. Когда малайцы распространились до Мадагаскара и острова Пасхи на 200 градусовъ долготы въ теченіе времени, какое, судя по лингвистическимъ и другимъ доказательствамъ, продолжалось не болѣе нѣсколькихъ столѣтій, когда со времени открытій европейцевъ въ Америкѣ отдѣльныя племена удалились отъ своихъ мѣстообитаній на 500 миль, когда въ половинѣ Африкѣ въ предѣлахъ 40 градусовъ широты распространился языкъ, раздѣляющійся только на діалекты, вродѣ верхне- и нижне-нѣмецкаго, тогда мы должны сознаться, что вовсе не европейская культура впервые охватила міръ. Различіе заключается лишь въ томъ, что въ настоящее время происходитъ сознательно то, что въ прежнія тысячелѣтія являлось смутнымъ стремленіемъ, выразившимся исторически въ Александрѣ и Колумбѣ, а неисторически — во множествѣ другихъ лицъ, дѣйствовавшихъ до нихъ.
Если мы будемъ видѣть въ человѣчествѣ нѣчто вѣчно подвижное, мы не можемъ, какъ это дѣлалось до сихъ поръ, считать его соединеніемъ рѣзко отдѣленныхъ другъ отъ друга видовъ, подвидовъ, группъ народовъ, народовъ и племенъ. Какъ скоро какая-либо часть человѣчества научалась пересѣкать моря, раздѣляющія земли, для нея уже являлось цѣлью дальнѣйшее сліяніе съ другими народами. Если мы признаемъ вмѣстѣ съ большинствомъ нынѣшнихъ антропологовъ единство происхожденія человѣчества, то возсоединеніе раздѣлившихся частей человѣчества путемъ образованія разновидностей въ одно цѣлое явится безсознательной послѣдней цѣлью всѣхъ этихъ движеній человѣчества. Оно уже давно стремится къ этой цѣли пространственнымъ передвиженіемъ мѣстообитаній народовъ и отдѣльныхъ лицъ. Это передвиженіе въ ограниченномъ пространствѣ эйкумены должно было приводить къ смѣшеніямъ, но такъ какъ при этомъ организація человѣка становилась все болѣе и болѣе сходною, то вмѣстѣ съ тѣмъ увеличивались и возможности обмѣна самыхъ отдаленныхъ мѣстообитаній, и въ предѣлахъ эйкумены не оставалось уже ни одной границы, которой нельзя было-бы переступить. Наряду съ народами мы обращаемъ вниманіе и на отдѣльныхъ лицъ, о которыхъ обыкновенно забываютъ, когда говорятъ о „переселеніяхъ народовъ“.
Численность людей тѣсно связана съ ихъ почвою, оказывающей значительное вліяніе на ихъ внутреннее развитіе, распространеніе и взаимныя отношенія. Нынѣшнее количество ихъ, принимаемое въ 1.500 милліоновъ, мы можемъ признать продуктомъ развитія, которое никогда не достигалось въ прежнія времена. Развитіе нынѣшнихъ состояній человѣчества зависитъ въ гораздо высшей мѣрѣ, чѣмъ обыкновенно полагаютъ, отъ увеличившейся численности населенія. Организація народовъ внѣевропейскаго культурнаго круга не допускаетъ плотнаго народонаселенія. Небольшія общины, обрабатывающія маленькіе клочки земли, отдѣлены другъ отъ друга обширными пустыми пространствами, служащими для охоты или остающимися безъ всякаго употребленія. Они значительно ограничиваютъ сношенія между людьми и дѣлаютъ невозможными большія скопленія людей. Охотничьи народы, вовсе незанимающіеся земледѣліемъ или занимающіеся имъ только временно, часто живутъ въ такомъ рѣдкомъ разселеніи, что приходится не болѣе одного человѣка на квадратную милю, а иногда и менѣе. Тамъ, гдѣ уже отчасти появляется земледѣліе, какъ, напр., у многихъ племенъ индѣйцевъ, даяковъ и папуасовъ, мы находимъ 10—40, а при болѣе развитомъ земледѣліи во внутренней Африкѣ и на Малайскомъ архипелагѣ 100—300 человѣкъ на квадратную милю. Береговые рыболовные народы распредѣлены на сѣверо-западѣ сѣверной Америки до 100 человѣкъ на квадратную милю; такую же плотность выказываютъ и кочевые скотоводы. Тамъ, гдѣ рыболовство соединяется съ земледѣліемъ, какъ, напр., на океанійскихъ островахъ, плотность доходитъ до 500. Той-же численности достигаютъ обитатели передней Азіи, состоящіе изъ номадовъ и осѣдлыхъ, въ странахъ съ преобладаніемъ степей. Здѣсь мы уже вступаемъ въ область другого культурнаго типа, которая въ своей индійско-восточно-азіатской формѣ можетъ прокармливать свыше 10 тысячъ, а въ европейской, при содѣйствіи промышленности и торговыхъ сношеній, до 15 тысячъ на квадратной милѣ.
Уже это перечисленіе показываетъ на нижней ступени лѣстницы народы самыхъ различныхъ поясовъ и странъ. Всѣ дикіе народы живутъ въ очень рѣдкомъ разселеніи; высшая культура приноситъ съ собой болѣе высокую степень плотности. Первые болѣе зависятъ отъ характера почвы, чѣмъ культурные; въ областяхъ съ одинаковыми условіями они вообще распредѣлены равномѣрнѣе. Различія хорошо обработанныхъ, но рѣдко населенныхъ, обширныхъ пространствъ, засѣваемыхъ хлѣбомъ, и воздѣланныхъ на подобіе сада, густонаселенныхъ областей зависятъ отъ культуры.
Въ густомъ населеніи заключается не только прочность и порука энергичнаго развитія, но и непосредственный стимулъ культуры. Чѣмъ ближе люди соприкасаются между собою, тѣмъ ближе они принимаютъ участіе другъ въ другѣ, тѣмъ менѣе погибаетъ культурныхъ пріобрѣтеній, тѣмъ выше поднимается соревнованіе въ проявленіи силъ. Умноженіе и укрѣпленіе численности народа находится въ самой тѣсной связи съ развитіемъ культуры; рѣдкое населеніе въ обширной области связано съ низкой культурой; въ старыхъ и новыхъ культурныхъ центрахъ мы видимъ плотно скученныя народныя массы. Китай и Индія насчитываютъ болѣе 600 милліоновъ человѣкъ, но соотвѣтствующее пространство лежащаго между ними внутренне-азіатскаго угла кочевыхъ народовъ Монголіи и Тибета и восточныхъ тюркскихъ народовъ не заключаетъ въ себѣ и 1/60 этого числа. Шесть седьмыхъ населенія земли принадлежатъ культурнымъ странамъ.
Между тѣмъ, какъ исторія европейскихъ народовъ уже въ теченіи тысячелѣтій обнаруживаетъ ту же рѣшительную склонность къ росту, какую мы видимъ еще въ исторіи древности, дикіе народы представляютъ примѣры колебаній и регресса, которые мы у первыхъ замѣчаемъ только въ теченіи короткаго времени подъ вліяніемъ случайныхъ обстоятельствъ, вродѣ войны или моровой язвы. Рѣдкое населеніе уже само въ себѣ заключаетъ поводъ къ упадку; его небольшая численность легче подвергается ослабленію и исчезновенію. Быстрый расходъ жизненныхъ силъ является признакомъ всѣхъ народовъ болѣе низкихъ степеней культуры. Основа, на которой держится ихъ хозяйство, узка и неполна; воздержность часто граничитъ съ бѣдностью, нужда является частымъ гостемъ, и у нихъ отсутствуютъ всѣ мѣры предосторожности, которыми врачебное искусство окружаетъ нашу жизнь. Въ борьбѣ съ торжествующими силами природы арктическихъ странъ и степныхъ областей южнаго полушарія упадокъ, замѣчаемый на границѣ эйкумены, можетъ доходить до полнаго истощенія, даже до уничтоженія цѣлаго народа. Вымираніе дикихъ народовъ, о которомъ говорятъ такъ много, неправильно считается однимъ лишь послѣдствіемъ соприкосновенія съ высшей культурой. При ближайшемъ разсмотрѣніи, мы видимъ здѣсь два случая: самоуничтоженіе и вымираніе подъ вліяніемъ высшей культуры. Обѣ эти причины обыкновенно дѣйствуютъ вмѣстѣ; ни одна изъ нихъ не можетъ быстро достигать своей цѣли безъ содѣйствія другой. Основою здороваго развитія народа должна быть приблизительно одинаковая численность обоихъ половъ; у дикихъ народовъ она, по большей части, нарушается, и рождаемость обыкновенно весьма мала. „Самовоздержаніе“ Мальтуса свойственно людямъ, заглядывающимъ въ будущее; но въ человѣческомъ обществѣ оно свойственно не только высшему слою, пріобрѣтающему „пожертвованіемъ временнаго удовольствія прочное благосостояніе“: всѣ средства, могущія препятствовать размноженію, на низшихъ ступеняхъ встрѣчаются въ большомъ примѣненіи, и прежде всего война, убійство и похищеніе людей. Человѣческая жизнь здѣсь цѣнится не высоко, о чемъ ясно свидѣтельствуютъ человѣческія жертвы и людоѣдство. Точно также дикіе народы весьма далеки отъ идеальнаго здоровья, какое приписывалось имъ; только негровъ Африки можно назвать дѣйствительно крѣпкой расой. Напротивъ, австралійцы, океанійцы и американцы гораздо болѣе подвержены болѣзнямъ и труднѣе оклиматизировываются, чѣмъ культурные люди. Не можетъ быть сомнѣнія, что во многихъ странахъ они находились въ состояніи медленнаго вымиранія еще до соприкосновенія съ европейцами. Далѣе культура измѣняетъ самые глубокіе корни ихъ жизни, съуживая пространство, какое нужно для своеобразныхъ общественныхъ и политическихъ установленій дикихъ народовъ. (См. 12-ю гл. этого введенія). Она приноситъ съ собой потребности и наслажденія, разногласящія съ образомъ жизни и рабочей способностью этихъ людей; она приноситъ имъ неизвѣстныя до тѣхъ поръ болѣзни, страшно распространяющіяся на свѣжей почвѣ, и неизбѣжныя раздоры и войны. Въ болѣе обширныхъ областяхъ—въ сѣверной Америкѣ, Австраліи, Новой Зеландіи и т. под., слѣдствіемъ прогресса цивилизаціи было пространственное вытѣсненіе туземцевъ въ менѣе благопріятныя мѣстности, что вело въ то-же время къ уменьшенію ихъ численности. Въ менѣе обширныхъ областяхъ, въ особенности на океанійскихъ островахъ, но также на Кубѣ и Гаити, они отчасти вымерли, отчасти были поглощены смѣшеніемъ, но, во всякомъ случаѣ, исчезли. Тамъ, гдѣ, при большей устойчивости низшихъ слоевъ и при болѣе благопріятныхъ естественныхъ условіяхъ, процессъ замедлялся, какъ, напр., во многихъ мѣстахъ Африки, въ Сѣверной Америкѣ и Мексикѣ, происходитъ смѣшеніе, которое въ концѣ концовъ достигнетъ своей цѣли уничтоженія туземцевъ, въ смыслѣ ихъ своеобразности и самостоятельности. Значительныя перемѣщенія уже совершились, другія происходятъ теперь, и на обширныхъ пространствахъ, ввиду такихъ пассивныхъ движеній, эти народы не иначе можно представлять себѣ, какъ постоянно передвигающимися. Сѣверная Америка до 95° з. д. выказываетъ только жалкіе остатки индѣйскихъ племенъ; въ Викторіи и Новомъ Южномъ Уэльсѣ можно насчитать не болѣе 1,000 потомковъ туземцевъ, и европеизированіе сѣверной Азіи, Сѣверной Америки, Австраліи и острововъ Океаніи является только вопросомъ времени.
Тысячи наблюденій показываютъ намъ, что, при такомъ движеніи по всѣмъ направленіямъ, расы не могутъ оставаться неизмѣненными, и даже самыя большія изъ нихъ, насчитывающія сотни милліоновъ, не могутъ устоять въ этомъ волненіи, надвигающемся на нихъ со всѣхъ сторонъ. Смѣшеніе во многихъ частяхъ земли происходитъ съ необычайной быстротой. Изъ сѣверной и восточной Африки арабы и различные представители берберскаго племени проникаютъ къ неграмъ, самыя отдаленныя племена которыхъ до южной оконечности материка выказываютъ своими семитическими чертами, какъ долго уже дѣйствуютъ эти вліянія (см. рис. стр 13). Готтентоты замѣщаются смѣшанной съ ними европейской расой. Въ Канадѣ смѣшеніе съ индѣйцами свойственно почти всѣмъ французскимъ поселеніямъ; въ средней и южной Америкѣ метисы и мулаты уже и теперь многочисленнѣе чистыхъ индѣйцевъ; въ Океаніи малайо-полинезійцы давно уже проникли въ среду тихоокеанскихъ чернокожихъ; во всей внутренней Азіи господствуютъ монгольско-китайскія и европейскія смѣшенія, далеко вдаваясь въ Европу и оказывая вліяніе на весь востокъ и сѣверъ нашей части свѣта. Бо́льшая численность, болѣе быстрое развитіе и превосходство въ различныхъ искусствахъ въ этомъ процессѣ всегда даютъ преимущество высшей ступени культуры, если только не противодѣйствуетъ климатъ; мы можемъ уже говорить о поглощеніи низшихъ высшими даже и тамъ, гдѣ эти послѣдніе пока еще пе являются въ большинствѣ. Если можно найти что-нибудь утѣшительное въ этомъ общемъ исчезновеніи дикихъ народовъ, то оно заключается въ убѣжденіи, что большая частъ ихъ медленно поднимается этимъ процессомъ смѣшенія. Правда, нерѣдко приходится слышать повтореніе стараго наблюденія, будто потомки смѣшанныхъ расъ наслѣдуютъ дурныя свойства обоихъ 
Сандили, король гаиковъ (семитический типъ кафровъ). По фотографіи Г. Фритча. родителей; но достаточно бросить взглядъ на современную народную жизнь для того, чтобы видѣть, что мулаты, метисы, потомки арабовъ и негровъ въ сѣверной и южной Америкѣ и въ Африкѣ идутъ впереди индѣйцевъ и негровъ. Однажды начавшееся смѣшеніе идетъ все далѣе и далѣе, причемъ каждый новый притокъ крови высшей расы выравниваетъ разстояніе по отношенію къ высотѣ. Можно замѣтить, какъ индѣйцы въ Мексикѣ или Перу почти уже достигаютъ уровня потомковъ европейцевъ, отъ которыхъ послѣ завоеванія ихъ отдѣляла, повидимому, непроходимая пропасть.
Если міровая исторія показываетъ намъ, правда, прерывавшееся, но, тѣмъ не менѣе, все болѣе и болѣе расширявшееся 
Монахъ-галласъ (хамитическое или семитическое смѣшеніе). По фотографіи изъ коллекціи Прунеръ-Бея. распространеніе культуры на земномъ шарѣ, то могучимъ факторомъ при этомъ было преобладаніе числа культурныхъ народовъ. Между тѣмъ, какъ болѣе быстро размножающійся народъ отдаетъ свой избытокъ остальнымъ народамъ, вліяніе высшей культуры само собою получаетъ перевѣсъ, такъ какъ оно служило причиною или условіемъ болѣе сильнаго размноженія. Такимъ образомъ, распространеніе культуры представляется намъ самоускоряющимся разростаніемъ культурныхъ народовъ на земномъ шарѣ, которое ведетъ къ болѣе полному осуществленію единства человѣческаго рода, являющагося нашей цѣлью и задачей, надеждой и желаніемъ
Еслибъ мы захотѣли въ заключеніе прослѣдить пути, по которымъ прошли важнѣйшія части человѣчества, то увидали-бы исходную точку въ совмѣстномъ нахожденіи нѣсколькихъ измѣненій, или, какъ утверждаетъ Блуменбахъ, вырожденій одного человѣческаго вида, собиравшихся въ немногихъ пунктахъ и соприкасавшихся другъ съ другомъ, вслѣдствіе увеличивавшихся сношеній, и настолько перемѣщавшихся и смѣшивавшихся между собой, что изъ первоначальныхъ разновидностей нельзя уже найти ни одной, уцѣлѣвшей въ своемъ прежнемъ обособленіи. Остатки ихъ приводятъ насъ къ двумъ большимъ, еще сохранившимся въ нынѣшнихъ расахъ противоположностямъ между сѣвернымъ полушаріемъ, съ его бѣлой и монголоидной расами, и южнымъ полушаріемъ, съ его негрской расой. Они обнимаютъ противоположности континентальной связи и океаническаго расчлененія міра, глубоко объединеннаго въ сѣверной полярной области и отдѣленнаго океаномъ отъ полярныхъ вліяній. Негрскіе народы могли и въ Африкѣ, и въ Азіи, и на Тихомъ океанѣ жить нѣкогда сѣвернѣе, чѣмъ теперь, но они должны были отступать къ югу, вслѣдствіе давленія, отодвинувшаго ихъ въ нынѣшнія мѣста обитанія.
