Изъ идилліи «Луиза».
[127]
Въ сладкой прохладѣ, подъ тѣнью двухъ липъ широковѣтвистыхъ,
Что осѣняютъ бесѣдку, покрытую мхожъ, привлекая
Цвѣтомъ душистыхъ своимъ пчёлъ шужящіе рои,
За покрытымъ столомъ обѣдалъ съ любезнымъ семействомъ
Добрый священникъ изъ Грюнау; въ новомъ халатѣ сидѣлъ онъ,
Весело празднуя день рожденія милой Луизы.
Каменный столъ окружало шесть тростниковыхъ скамеекъ,
Барышнѣ къ этому дню въ подарокъ сплетённыхъ слугою;
A для хозяина были особо поставлены кресла.
Старецъ сидѣлъ въ нихъ и, кончивъ обѣдъ, занималъ разговоромъ
И назидательной рѣчью своихъ домочадцевъ. Цыплята
Съ матерью смирной своей, цесаркой, поспѣшно клевали
Хлѣбъ изъ ручекъ Луизы; a далѣе ждалъ подаянья
Съ курами гордый пѣтухъ, и голуби съ кровли высокой,
И надутый индюкъ. Въ сторонѣ, подъ бузиннынъ кусточкомъ,
Грызъ остатки обѣда Палканъ и ворчалъ на сосѣдку,
Хитрую кошку, и щёлкалъ зубами на мухъ безпокойныхъ.
Но почтенная мать, улыбаясь разсказамъ супруга,
Дёрнула тайно за платье Луизу, сидящую подлѣ,
И головою къ ней наклонившись, тихо сказала:
«Что? пойдёмъ ли мы въ лѣсъ? или, быть-можетъ, ты хочешь
Праздновать день свой въ бесѣдкѣ, что у ручья? — тамъ въ прохладѣ
Можно укрыться отъ солнца. Но что же ты такъ покраснѣла?»
Дочь взглянула на мать и сказала съ прелестной улыбкой:
«Нѣтъ, не въ бесѣдкѣ, мамаша! тамъ вечеромъ запахъ акацій
Слишкомъ тяжолъ для меня, особенно съ запахомъ лилій
И резеды; да притомъ у ручья комары безпокоютъ.
Солнце такъ ласково грѣетъ; въ лѣсу же гораздо прохладнѣй.»
Мать головою кивнула. Священникъ разсказъ свой окончилъ,
И она, обратившись къ супругу, сказала: «Послушай,
Папенька, наша Луиза желаетъ отпраздновать день свой
Лучше въ лѣсу, чѣмъ въ бесѣдкѣ — она это мнѣ объявила:
Солнце такъ ласково грѣетъ, въ лѣсу же намъ будетъ прохладнѣй.
Вотъ мой совѣтъ: добрый Вальтеръ, Луиза и храбрый
Карлъ — пусть пойдутъ наперёдъ и выберутъ мѣсто получше.
Жаль, что не во время гости въ замкѣ господъ задержали,
Нашу графиню и дочь ея! Съ милой Амаліей было бъ
Вамъ веселѣе идти: тогда бъ ваши пѣсни по рощѣ
Громко звучали. A мы, старики, черезъ озеро въ лодкѣ
Къ вамъ приплывёмъ. Управителъ, я знаю, намъ не откажетъ —
И одолжитъ свою лодку. Но прежде мнѣ бы хотѣлось,
Чтобъ нашъ папаша нежного соснулъ: въ это жаркое время
Послѣ-обѣденный сонъ для старыхъ людей — наслажденье.»
И на это сказалъ почтенный священникъ изъ Грюнау:
«Слышишь ли, сынъ мой, чего отъ насъ требуетъ наша хозяйка?
Видно ужь мнѣ уступить ей: вѣдь нынче рожденье Луизы.
Дѣти, помолимся вѣчному Богу! Молитесь съ усердьемъ.»
Тутъ добродѣтельный старецъ, главу обнаживши, на коей
Лишь немного осталось волосъ серебристыхъ, съ молитвой
Руки сложилъ, и взоры воздѣлъ къ небесамъ, и промолвилъ:
«Отче Благій! ты питаешь, хранишь все живущее въ мірѣ!
[128]
Днесь не отвергни молитвы сердецъ благодарныхъ! о Боже!
Предъ Тобою мы прахъ. Сохрани насъ отъ бѣдъ и напастей,
Духъ же тщеславія прочь отжени отъ насъ. Хлѣбъ нашъ насущный,
Господи, намъ ниспошли — да мы безъ заботъ суетливыхъ,
Съ твёрдою вѣрою, съ тёплой молитвой къ Тебѣ прибѣгали.
Дѣти! желаю, чтобъ нашъ обѣдъ былъ вамъ на здоровье.»
Старецъ окончилъ, тогда всѣ къ нему подошли и, цалуя,
Благодарили его; a милая дочка, обнявши
Крѣпко отца, цаловала въ уста и ручкою нѣжной
Гладила щёки его. A отецъ её взялъ на колѣни,
И отвѣчалъ ея ласкамъ, тихо качая шалунью.
Руки обоихъ гостой пожимая, спросила хозяйка:
«Сыты ль вы, милые? Скромный обѣдъ нашъ не можетъ сравниться
Съ графскимъ роскошнымъ столомъ; но друзья не осудятъ, надѣюсь,
Сельскій обѣдъ. A теперь намъ здѣсь не напиться ли кофе?
Знатные люди всегда пьютъ его послѣ обѣда.»
Ей на то отвѣчалъ благородный и вѣжливый Вальтеръ:
«Благодаримъ отъ души за всё угощеніе ваше.
Не пристыдите лишь Карла. Лучше быть добрымъ, чѣмъ знатнымъ.
Если бъ за этимъ столонъ сидѣлъ и самъ Крезъ богатый,
Въ этой прохладной тѣни и въ этомъ обществѣ миломъ, радушномъ,
И если бъ онъ пожалѣлъ о своёмъ прихотливомъ обѣдѣ —
О, тогда бы его надлежало оставить голоднымъ!
Лучше теперь мы отправимся въ лѣсъ, и когда ваша лодка
Къ намъ принесётъ васъ, тогда мы, по семейному, вмѣстѣ
Кофе сваримъ и напьёмся подъ тѣнью берёзъ бѣлоствольныхъ.»
Ѳ. Миллеръ.
|
|
