храма Христа Спасителя!
Кутузовская изба, свидетельница достославного военного совета героев отечественной войны в 1812 году под председательством незабвенного Михаила Иларионовича князя Голенищева-Кутузова Смоленского, была драгоценным историческим памятником для всех сынов России. Но эта изба, просуществовав 56 лет, сгорела. Пламя огня на месте этого исторического памятника оставило только обуглившиеся бревна, а всесокрушающее время, в конце концов, могло бы изгладить и самое воспоминание о ней. Вы, христолюбцы хоругвеносцы, ценя этот народный исторический памятник, не допустили до этого. Своими посильными лептами, а главное патриотическим усердием и любовью к отчизне и к подвигам славных героев отечественной войны 1812 года, снова, на том же самом месте и в том же самом виде, восстановили так называемую Кутузовскую избу, собрав и поместив в ней те исторические предметы, которые были свидетелями военного совета и славных подвигов князя Кутузова, и тем самым как бы воскресили и увековечили этот дорогой памятник потомству, из года в год заботясь о прекрасном сохранеиии и украицении его, как извне, так и внутри.
В благодарность Вам за Ваши бескорыстные труды по возобновлению и хранению сего памятника дорогой старины и в воздаяние за Ваши сыновния патриотические чувства к славным героям нашего дорогого отечества, дабы тем самым передать и грядущим потомкам нашим тот же патриотический дух любви к престолу Царя и доблестным защитникам отечества нашего, я принял на себя труд составить исторический очерк Кутузовской избы, каковый, посвящая Вам, милостивейшие государи, почтеннейшие члены общества хоругвеносцев храма Христа Спасителя в Москве, прошу принять от меня благосклонным Вашим вниманием.
князя Барклая-де-Толли полка
Всё великие эпохи, пережитые или переживаемые народами, всё равно, будь они бедстненны или радостны, поучительны. Они всегда дают тот или другой нравственный урок как современникам, которые переживают их, так равно и грядущим поколениям. Beщественные памятники, бывшие свидетелями таких событий и эпох и уцелевшие, поддерживаются и сохраняются потомством из рода в род. История записывает их на скрижали свои, как народные святыни, и поучает ими грядущие поколения. К таким памятникам, уцелевшим до наших времен, по справедливости, можно отнести так называемую Кутузовскую избу, находящуюся в двух верстах от окраины Москвы за Дорогомиловской заставой, — свидетельницу великой для России эпохи нашествия на Россию двадесяти язык под предводительством Наполеона I. Но прежде, чем изложим историю этого памятника — Кутузовской избы, считаем не лишним воспроизвести в памяти нашей одну из картин отечественной войны с Наполеоном в 1812 году, которая простую деревенскую избу, принадлежавшую в то время крестьянину села Покровского на Филях, Фролову, сделала драгоценным памятником. Вот что рассказывает об этом событии история.
Перед зарею 26 августа, когда свет еще боролся с тьмою, Кутузов, не предупредив никого в своей главной квартире, сел верхом на лощадь и поехал на батареи за деревнею Горками. Остановясь на возвышении, он обозревал, при свете догоравших бивуачных огней, бранное поле и армию, становившуюся в ружье. Вскоре вокруг него собрались адъютанты, офицеры его штаба и несколько генералов, начальствовавших над войсками, стоявшими близ Горок. Кутузов говорил с ними о предстоявшем бое. При первых лучах солнца Наполеон одновременно атаковал наше левое крыло и центр. Вскоре сражение сделалось общим. 170.000 человек, предводимых Наполеоном, ринулись на 113.000, предводимых Кутузовым. Кутузов сошел с лошади и сел на косогоре. Отсюда ясно он видел всё поле битвы и движение неприятелей и распоряжался действиями своих войск. В продолжение 15 часов всё устремлено было к взаимному сокрушению армий, заключавших в себе цвет народонаселения от устьев Таго и подошвы Везувия, до отдаленных краев Сибири, или, по выражению Державина: „тут Запад с Севером сражался, и ударялся гром о гром“. Медь и чугун оказывались недостаточными к смертельному истреблению. Раскаленные пушки не выдерживали действия пороха: сами разрывались и лопались. Пальба огнестрельных орудий, звук барабанов, восклицания победителей, стоны раненых, ржание коней, вопли умирающих, произносимые на всех европейских языках, крики командования, угроз, отчаяния, море ожесточения сражавшихся превратили поле битвы в обитель ада. He помогли Наполеону великое превосходство в числ войск, бешенство нападений, неумолкавший грохот семисот орудий, против нас гремевших. Русские нигде не показывали более равнодушия в опасностях, более терпения, твердости, презрения к смерти, как в этой знаменитой битве. Они сражались львами с полным убеждением, что дело идет о всей отечественной славе минувших веков, о всей настоящей народной чести, о будущей судьбе и предназначении России. Успех, долгое время сомнительный и всегда более льстивший Наполеону, не ослабил духа Русских войск и вызывал к напряжениям, едва ли не превосходившим силы человеческие в этой битве. Здесь всё было испытано, до чего может возвыситься воин. Европа очами сынов своих убедилась теперь, что Русские могут скорее пасть с оружием в руках, нежели остаться побежденными, и вождем, достойным такого воинства, являлся Кутузов! Хладнокровие ни на минуту не покидало его, несмотря на то, что его армия более половины легла костьми в этой неподдающейся описанию битве. С оставшимся 60.000 кopпycoм, уцелевшим после битвы, а свежие войска к нему ни откуда не подходили, Кутузов не мог дать нового сражения Наполеону; он решился отступить, выжидая, не разобщит ли Наполеон свои войска, чтобы напасть на который-либо из отдельных его корпусов; но Наполеон держал свои войска сомкнутыми. Поэтому Кутузов продолжал отступать к Москве, занимаясь устройством своей армии. Сентября 1, рано утром, опередив войска и обозрев избранную Бенигсеном перед Москвою позицию, Кутузов остановился на Поклонной горе, окруженный первенствующими генералами. Величественное было зрелище, когда на Поклонной горе защитники России совещались в виду Москвы, расстилавшейся среди ясного осеннего утра во всей красоте своей, со всеми воспоминаниями отечественной славы. До Бородинской битвы мысль оставить Москву без боя была еще чужда Кутузову. 17 августа он писал командовавшему в Москве графу Растопчину: „Потерять ли армию, или потерять Москву. По моему мнению, с потерею Москвы соединена потеря России“. Но после Бородинской битвы родилась и утвердилась в нём мысль отдать Москву Наполеону. „Отдам Москву Наполеону, — сказал Кутузов, — и он расплывется в ней, как губка в воде“. Но мысли этой он пока никому не доверял. Выслушивая различные деланные ему на Поклонной горе предложения, Кутузов не произносил своего мнения, держась правила одного древнего полководца, не хотевшего, чтобы и подушка его знала о его намерениях. В полдень уехал он с Поклонной горы в село Фили, сказав: „В этом деле мне надобно полагаться только на себя самого, каков бы я ни был, умен или прост“.
День склонялся к вечеру, но Кутузов не отдавал приказаний ни к сражению ни к оставлению Москвы. Часу в пятом, войдя в простую, уединенно стоявшую крестьянскую избу, принадлежавшую, как говорит профессор Снигирев, а за ним и другие, крестьянину Фролову, Кутузов пригласил первенствующих генералов и предложил им вопрос: выгоднее ли сражаться перед Москвою, или отдать ее неприятелю? Изобразив неудобства осмотренной поутру позиции, он сказал: „Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор останется надежда счастливо довершить войну; но по уничтожении армии, и Москва и Россия потеряны. Итак, надобно решить вопрос: ожидать ли нападения в неудобной позиции, или отступить за Москву?“ В прении, возникшем при разрешении вопроса, генералы расходились во мнениях. Одни требовали битвы, другие отступления. Когда на этом военном совете отобраны были мнения присутствовавших, Кутузов заключил заседание следующими словами: „С потерею Москвы не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с войсками, идущими к нам на подкрепление. Самым уступлением Москвы мы приготовим гибель неприятелю. Из Москвы я намерен идти по Рязанской дороге. Знаю, ответственность обрушится на меня, но жертвую собою для блага отечества“. Сказав, он встал со скамьи и присовокупил: „Приказываю отступать“. В этом твердом, бесповоротном решении Кутузова оставить Москву неприятелю заключался весь план последующей войны с Наполеоном, и слава Русского оружия прогремела от Финских хладных скал и до Парижа, водворяя во всей Европе мир, тишину и благоденствие народов! С этого приснопамятного, можно сказать, момента, когда Кутузов, осеняя себя крестом, сказал: „приказываю отступать“, эта изба крестьянина Фролова сделалась святилищем для Русского народа, который верует, что в годину страшного испытания, вняв слезам разоренных, сам Бог нисходил Своею благодатью под сень этой избы, и устами достойнейшего христианина, великого полководца, изрек Свою всеблагую волю, дабы спасти православную Россию от наглого вторжения двадесяти язык и крайнего опустошения и разорения; и взирал русский народ на эту избу с сердечным умилением, поучая своих детей благоговению пред Промыслом Божиим, нам благодеявшим! Но эта изба 7 июня 1868 года сгорела. Как и от чего сгорела — Московская летопись умалчивает об этом. Таким образом, это место некоторое время жило только в народной памяти. 19 лет спустя, вероятно, с того времени, как сгорела изба, владелец Филей, Э. Р. Нарышкин, клочок земли, занимаемый тою избою, в 216 квад. саж., подарил Городской Московской Думе, но Дума, не желая его получить даром, заплатила г. Нарышкину 200 р. Г. Нарышкин возвратил эти деньги Думе на основной капитал памятника. Одному из любителей московской старины и библиографу A. А. Астапову удалось видеть Кутузовскую избу в её первоначальном виде до пожара. По его рассказам, в избе еще был цел тот дубовый стол, за которым сидел Кутузов. Край стола был расщеплен. Ветеран-гвардеец рассказывал А. А. Астапову, что Кутузов, слушая оживленные споры генералов на военном совете, встал с своего кресла и при словах: „Приказываю отступление“, — так сильно ударил кулаком по столу, что стол треснул. К сожалению, этот стол сгорел. До пожара в избе сохранялась вся обстановка, бывшая во время военного совета: святые иконы, скамьи, знаменитая чернильница и проч. На стенах были портреты генералов, находившихся на совете, и, кроме того, была заведена книга, в которую записывали свои имена посещавшие избу. В изб этой ночевал в 1820 году Великий Князь Константин Павлович, ехавший в Москву на коронацию Императора Николая Павловича. Во время пожара инвалиды-сторожа избы спасли только святые иконы, портреты генералов, да большую сосновую скамью, на которой восседал знаменитый полководец Кутузов, и сдали всё это Думе. Дума обуглившиеся остатки избы продала за 40 рублей, и о памятник до 1883 года никакого распоряжения не делала.
В этот год, после коронации в Бозе почившего Государя Императора Александрa III, офицеры гренадерского корпуса, желая увековечить историческое место военного совета 1812 года, исходатайствовали поставить на нём памятник и обнести его решеткой. На собранные добровольные их жертвы на каменном верстовом столбе, стоявшем здесь недалеко при дороге, нa Смоленском шоссе, близ места, где стояла сгоревшая изба, сделаны на мраморных досках следующие две надписи: 1) „На месте этом находилась изба, принадлежавшая крестьянину деревни Фили, Фролову, где 1 сентября 1812 года был военный советь под председательством фельдмаршала Кутузова, решившего участь Москвы и спасение России. Изба сгорела 7 июня 1868 года. Офицеры гренадерского корпуса, бывшие в военной прогулке в 1883 году в окрестностях Москвы, проникнувшись благоговением к историческому месту, возымели желание увековечить это место камнем и обнести его оградою, что и исполнено заботами и усердием чинов гренадерского корпуса 8 ноября 1883 года“. 2) На второй доске надпись такого содержания: „На совете фельдмаршал высказал, что „с потерею Москвы еще не потеряна Россия. Поставляю обязанностью сберечь армию, сблизиться с подкреплениями и самым уступлением Москвы приготовить неприятелю неизбежную гибель, и потому намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге“. Закончил он совет так: „Мне придется поплатиться за всё; пожертвую собой и для блага отечества приказываю отступить“. Эти две надписи на верстовом столб и доселе целы; они находятся во дворе против самого фасада Кутузовской избы. Таким образом, после сгоревшей избы была только одна надпись на мраморных досках и служила напоминанием бывшего в 1812 году совета. Наконец, общество хоругвеносцев храма Христа Спасителя, желая увековечить память 1 сентября, исходатайствовало, при посредстве г. московского генерал-губернатора, князя В. А. Долгорукова, дозволение возобновить на свой счет историческую избу эту, пo прежнему её фасаду. 3 августа 1887 года, ровно через 75 лет, в тот же день, когда в 1812 году русские войска, осеняемые чудотворною иконою Богоматери Смоленские, под ст нами города Смоленска готовились к кровавой битве с полчищами, предводимыми Наполеоном, и когда в этот же день в первый раз восседал в Государственном Совете, в С.-Петербурге, мудрый князь Кутузов, при обсуждении судьбы мирных граждан, заботясь об их безопасности от врагов, была освящена вновь поставленная Кутузовская изба торжественным архиерейскимъ, служением. При этом присутствовали, кроме богомольцев из народа, следующие высокопоставленные лица: его сиятельство московский генерал-губернатор князь B. А. Долгоруков, ныне умерший, начальник московской губернии князь В. М. Галицын, московский комендант генерал-лейтенант, ныне генерал от артиллерии, C. С. Унковский, начальник штаба московского военного округа генерал-лейтенант, ныне генерал губернатор Туркестантского края, С. М. Духовской, начальник штаба гренадерского корпуса генерал-майор А. И. Маныкин-Невструев, московский обер-полицеймейстер генерал-майор Юрковский и многие другие приглашенные на торжество лица. В этот день архиерейским служением была совершена вначале Божественная литургия в сельском приходском Покровском храме, что на Филях, и по окончании литургии, все бывшие в храме последовали за крестным ходом к возобновленной Кутузовской избе, куда, ко времени прибытия крестного хода, принесены были из Москвы Святые чудотворные иконы Спасителя и Иверской Божией Матери. Кроме этих святынь, в Кутузовской избе в правом углу её, поставлены были иконы: Архистратига Михаила, находившаяся в старой сгоревшей избе, Иверской Божией Матери и Николая Чудотворца, принесенные в дар от Иверской часовни, Владимирской Божией Матери, пожертвованная Сретенским монастырем, Смоленской Божией Матери, пожертвованная Новодевичьим монастырем, и святого Симеона, пожертвованная Даниловским монастырем. По прибытии крестного хода в Кутузовскую избу, преосвященный Мисаил, викарий московский, в сослужении множества духовенства, при пении певчих местного фабриканта С. Р. Кузмичева, отслужил молебствие с водоосвящением, при чём стены новопостроенного здания были окроплены святою водою. Молебствие было закончено превозглашением торжественного многолетия Государю Императору, Государыне Императрице, Государю Наследнику Цесаревичу и всему Царствующему Дому. „Вечной памяти“ в Бозе почившему Императору Александру I, князю Михаилу, его сподвижникам, и всем воинам на поле брани убиенным. Так торжественно был восстановлен, после сгоревшей избы, новый памятник отечественной войны 1812 года.
Изба эта построена из двух отделений чрез сени, как обычны все деревенские постройки в этой местности, близ Москвы. Построение производилось под наблюдением художника архитектора Н. Р. Струкова, a внутреннее размещение под руководством художника P. М. Струкова.
В одной половин избы, в которой помещена сохранившаяся скамья, на которой, по преданию, сидел князь Кутузов, по стенам развешаны портреты: 1) Всех генералов, участвовавших в Военном Совете; 2) Александра I, 12 картин военных действий 1812 года: 1) Сражение под селом Бородиным, 2) Сражение под Тарутиным, 3) Сражение под городом Полоцком, 4) Победа под Малым Ярославцем, 5) Победа при Колоцком, 6) Взятие города Вязьмы, 7) Победа при Духовщине, 8) Разбитие маршала Даву при селе Красном, 9) Разбитие маршала Неё, 10) Разбитие армии Виктора при селе Борисове, 11) Разбитие армии Наполеона при реке Березине, 12) Бегство французов из Москвы. Картины эти, изданные в 1814 году, были помещены в прежней избе г. Нарышкиным. Ко дню освящения сенатор Ровинский подарил юмористическую азбуку на Наполеона в картинах академика Теребенева, издание 1813 года: рисунки помещены за стеклом на стене. Чрез члена хоругвеносца Комарова подарены 46 портретов генералов 1812 года из издания „Император Александр I и Его Спoдвижники“. Правнук князя Кутузова, от дочери Екатерины, С. Н. Розанов принес в дар бюст князя Кутузова, бывший у них семейным. Бюст этоть сделан по гипсовой маске, снятой с лица Михаила Иларионовича фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, и переходил у господ Сорочинских из рода в род. Родственница Кутузова графиня Тизенгаузен прислала в дар для Кутузовской избы бронзовую модель памятника, поставленного Кутузову королем Прусским Фридрихом Вильгельмом III в Германии, в город Юнг-Бунцлау, где скончался Кутузов. На стенах, кроме того, помещены портреты: Николая I, Александрa II, Александра III и Наполеона I в натуральный рост, сидящего в кресле. Кроме всего этого, в избе есть несколько портретов Кутузова и картин, изображающих эпизоды из его жизни. Так, напр., картина заседания военного совета в избе крестьянийа Фролова под главенством Кутузова, 1 сентября 1812 года (с картины художника Кившенко, находящейся в Третьяковской галере). Но особенного внимания заслуживает прекрасно исполненная гравюра, изображающая предсмертные минуты Кутузова, над которым священник читает отходную молитву.
Под картиной на французском языке подпись объясняющая, что ее рисовал с натуры полковник Ефимович 16 апреля 1813 года, следовательно, накануне смерти Кутузова.
Для биографов Кутузова, это драгоценнейшая картина, так как она передает и портреты всех тех лиц, которые присутствовали при кончине нашего бессмертного фельдмаршала, и самую залу, в которой он скончался.
Не менее интересна и старинная раскрашенная гравюра, изображающая вид ввезения в С.-Петербург на раменах признательного народа тела генерал-фельдмаршала князя Голенищева - Кутузова - Смоленского, июня 11 дня 1813 года. Вид снят у Петергофской заставы в С.-Петербурге.
Среди же всего этого в этой избе, как первенствующие, украшенные лавровыми венками, красуются два больших из гипса бюста ныне благополучно царствующих Их Императорских Величеств.
Наконец, как бы для того, чтобы еще более воскресить и увековечить столь достославную память бессмертного нашего героя Михаила Иларионовича Кутузова, недавно принесен в дар Кутузовской избе походный экипаж, в котором ездил фельдмаршал Кутузов в 1812—1813 гг., во время отечественной войны. Этот дар принесен правнуком фельдмаршала, в должности егермейстера Высочайшего Двора, Павлом Павловичем Голенищевым-Кутузовым-Толстым, которому этот экипаж достался по наследству от родителей. Экипаж этот, несколько похожий на коляску, находился в имении Кутузова, деревне Мочь, при селе Воронове, по старой Калужской дороге, Подольского уезда, Московской губернии, в 40 верстах от Москвы. Для этого экипажа хоругвеносцы храма Христа Спасителя на свои средства выстроили особое несгораемое помещение, тут же, около Кутузовской избы, во дворе её.
Таким образом, после пожара, истребившего избу, опять воскресла память в народе о славном историческом прошлом, бывшем в Кутузовской избе, и стали, хотя один раз в год, в день 1 сентября, совершаться торжественные архиерейские богослужения в Покровском храме, что на Филях, и после литургии из этого храма стали совершаться сюда крестные ходы, обставляемые всякий раз, благодаря усердию общества хоругвеносцев храма Христа Спасителя, особенною религиозною торжественностью, причём настоятелем Покровской приходской, что на Филях, церкви, произносились приличествующие случаю назидательные поучения и речи. Здесь кстати мы не можем обойти молчанием одну глубоко прочувственную в патриотическом духе речь, сказанную на таковом торжестве в Кутузовской избе, в присутствии его высокопревосходительства, командующего войсками Московского военного округа, 1 сентября 1889 г., крестьянином Н. П. Богачевым. Приводим эту речь дословно:
«Под солнцем есть закон времени всеразрушающий. Пред ним не устояли и храмы Соломоновы и колоссы Египетские, он простер свою власть и на маленькую хижинку, сиявшую именем Кутузова, и превратил ее в развалины. Но сей закон не мог истребить в нашем русском духе священной памяти о ней. И на месте пепла, на месте запустения уже снова красуется сия хижинка, но ее воскресила не сила природы и не сила богатства, но сила нашей русской любви к её достопамятности. Под сим кровом решалась судьба России и судьба потрясенных престолов, и развенчанных царей Запада. На месте сем премудрость Божия из ума русского образовала море мудрости, и в нём погряз новый Фараон, мечтавший воссесть на престол русских царей. Здесь сокрушились цепи и оковы, которые враг нес для русского народа. У стен сей хижинки разбились огненные волны, поглотившие было всю Европу и Россию. Отсюда воссияло солнце благоденствия для народов поднебесных! Но мы еще созерцаем оком веры, что всё сие произошло от того, что сюда снисходил Дух Божий, осенивший Кутузова и осветивший место сие. Посему, да приидут сюда все сыны России, и да принесут свои сердца, и да воздвигнется на месте блистательный храм видимый, в память посещения Божия невидимого, и да курится фимиам благодарности, и да святится огонь любви, и да возносятся искренние молитвы ко Вседержителю о всех воинах, живот свой на брани положивших. Еще да будет мне позволено обратиться и в горние миры… О, вы, убеленные сединами Кутузов, Багратион и Барклай-де-Толли, из стран бессмертия воззрите на нас и утештесь нами, что мы чтим вашу память и ценим ваши кровавые труды, и что ваши священнейшие имена почиют на алтарях наших сердец!»
Теперь благовременно сказать о самой избе Кутузовской, ныне существующей.
Наружный вид возобновленной Кутузовской избы таков: вся она построена, как и прочие деревенские избы, из соснового леса, крыша покрыта, вероятно, в подражание сгоревшей, соломой в стрижку; имеет три окна в лицевую сторону, выходящую фронтом на дорогу, и три окна в заднюю сторону, и во двор по два окна в той половине, которая предназначена для помещения живущих там призреваемых престарелых инвалидов. Вход в эту избу устроен по-сельски, с крылечком, обнесенным перильцами, и весь двор избы обнесен частоколом, в котором посажены деревца, и летом рассаживаются заботливой рукой смотрителя избы и призреваемых ветеранов клумбы цветов. В избе по-русски имеется помещение для кухни, на которой сами же призреваемые ветераны приготовляют себе пищу из продуктов, доставляемых им в достатке смотрителем, избранным от общества хоругвеносцев. Призреваемые при беседе с ними высказывают полное довольство свое. Все они, сами по себе, убеленные старческими сединами, по глубокой преклонности своих лет потерявшие всех родных, как бы безродные. Бывшие царя-батюшки служаки возбуждают к себе полное уважение.
Стипендий для призреваемых учреждено при сей избе пока всего четыре.
1) Стипендия имени умершего его сиятельства князя В. А. Долгорукова, от общества хоругвеносцев храма Христа Спасителя, в память 60-летия службы его сиятельства в офицерских чинах, учрежденная 14 июня 1889 года.
2) Стипендия в память возобновления Кутузовской избы 3 августа 1887 года.
3) Стипендия в память спасения Их Императорских Величеств и Августейшей Их Семьи 1 октября 1888 года.
4) Стипендия от внуков и правнуков князя Михаила Иларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, в память отечественной войны 1812 года.
По тем спасительным последствиям для всего Русского государства, какие были результатом военного совета, бывшего в Кутузовской избе 1 сентября 1812 года, это место, по справедливости, можно назвать вторым Херсонесом. Ибо в Херсонесе вся Россия, в лице князя Владимира, сбросила с себя оковы грубого язычества, здесь же, в этой хижине, разрушены те цепи грубого насилия, которыми мечтал Наполеон I сковать всю Россию и, как раззоренную рабу, поработить себе. Русский народ помнит это твердо и с благоговением приходит к простой хижинке Кутузова, чтобы поклониться на сем святом месте Спасителю Богу, благодеявшему нам! И поэтому надлежит считать священным долгом охранять это историческое место, сюда приходить поучаться и приводить детей своих, поучая их любить свое дорогое отечество, как любил его князь Кутузов и его доблестные подвижники.
По шнуровой книге, заведенной на предмет записывания посетителей Кутузовской избы можно усмотреть, что она разновременно посещалась и посещается доселе усердно. Тысячи подписей свидетельствуют об этом. 18 мая 1896 года изволи посетить Кутузовскую избу Их Императорские Высочества Великие Князья и собственноручно в книге начертать Свои имена: Михаил, великий князь Андрей. В числе других подписей, имеются подписи высокопоставленных лиц, как духовных, военных, так и гражданских лиц города Москвы и приезжих из провинций. Тут же встречаются подписи иностранцев. В 1896 году, 10 июня, посетили Кутузовскую избу дети приюта имени Её Императорского Высочества великой княгини Елисаветы Феодоровны и, как отмечено в книге, проиграли гимн «Боже царя храни!» В 1899 году, 18 июня, посетили избу воспитанницы и воспитанники из приюта, что при Старой Екатерининской больнице. В общем же, последовательно из года в год, начиная со времени освящения вновь поставленной хоругвеносцами Кутузовской избы, посетителей перебывало 5.448 человек[1]! Кроме сего немало перебывало посетителей, которые не вносили свои фамилии в книгу.
Да иначе и не могло быть! В самом деле, кому из истинных сынов России будет не дорого это священное место спасения России, эта бедная по внешности, но величавая по воспоминаниям своим Кутузовская изба?
Благодаря достохвальному усердию общества хоругвеносцев храма Христа Спасителя, из года в год, всегда 1 сентября, в день военного совета, бывшего в Кутузовской избе 1812 года, совершается особенное церковное торжество, что несомненно сердцу каждого русского человека говорит, что народная признательность к Кутузову за спасение отечества навеки перешла к потомство.
Накануне торжества всегда в Покровской, что на Филях, церкви совершается заупокойная всенощная за всех воинов, павших на поле битвы в отечественную войну. В самый же день 1 сентября, несмотря на значительное расстояние от Москвы, архиерейским служением совершается в том же храме Божественная литургия, пред которой поется панихида о упокоении императора Александра I, раба Божия князя Михаила и всех его славных сподвижников. После литургии направляется крестный ход к славной Кутузовской избе.
Торжественное архиерейское служение в Покровском храме, на Филях, и в особенности священное шествие с крестным ходом из храма в Кутузовскую избу для молебствия, бывающее, благодаря патриотическому усердию почтенных московских хоругвеносцев храма Христа Спасителя, всякий год 1 сентября, умильно, молитвенно всякий раз потрясает душу и действует одинаково на сердца всех: пастыря, гражданина, полководца и простого солдата, воспитывая в них в равной силе чувство патриотизма—любить свое дорогое отечество и в годину тяжелых испытаний, как то было в 1812 году, жертвовать всем достоянием своим на защиту престола, батюшки нашего царя и дорогого отечества. Мы веруем, что в наш просвещенный, гуманный век, с разрастающеюся всё более и более благотворительностью в разных видах, на месте достославной хижины князя Кутузова со временем русская православная благотворительность создаст в честь описанного незабвенного события более обширный приют для призрения престарелых инвалидов, с храмом Божиим, где будет воссылаться неустанная благодарная молитва к Господу Богу, спасшему Россию от разгрома и поругания! И русский православный народ будет преклонять колени, молясь о благоденствии своего возлюбленного Державного Монарха.
