Вследствие заключения новых торговых договоров, которыми Франция отказалась от запретительной системы, 1863 и 1864 гг. оказались особенно благоприятными для французской промышленности и торговли вообще. Правда, хлопчатобумажное производство, вследствие страшно высоких цен, до которых дошёл невыделанный хлопок во время американской войны, а также вследствие частых колебаний этих цен, обусловленных подвозом этого продукта из других стран, находилось в самом плачевном состоянии, но зато шерстяное производство достигло никогда не бывалого развития, шёлковое производство процветало и вывоз вин дошёл до такой цифры, какой никто и не ожидал.
Последствием этого было то, что вывоз французских продуктов заграницу принял небывалые размеры и требовал соответствующего капитала. При этом уже в 1863 г. вывоз превзошёл ввоз на 680 000 000 франков. Между тем для правильного хода торговли необходимо, чтобы ввоз и вывоз покрывали друг друга, и даже, чтобы стоимость первого несколько превышала стоимость последнего, в видах уравновешения тех убытков, которые могут произойти от излишней нагрузки; поэтому такая необычайно значительная затрата капитала не могла пройти незамеченной на денежном рынке. Хотя те 700 миллионов, которые представляли излишек вывоза перед ввозом и должны были вернуться из-за границы в виде римесс, но так как французское торговое сословие обыкновенно даёт своим заграничным покупщикам шестимесячный кредит, то на некоторое время естественным образом должен был ощутиться некоторый недостаток оборотного капитала и этот недостаток прежде всего сказался на денежном рынке. Ещё в начале июня 1863 г. дисконт французского национального банка стоял на 3,5 процентах, но затем он стал быстро подниматься до 4, 5, 6 процентов и к 12 ноября 1863 г. дошёл до 7%, а к маю 1864 г. — до 8%. Этот факт побудил многих купцов обратиться в министерство торговли с заявлением, в котором высказывалось опасение, чтобы это постоянное повышение дисконта не задерживало дальнейшего развития коммерческой деятельности. Повышение это уже вызвало затруднение в деньгах или, как выражались петиционеры, денежный кризис. Они были того мнения, что образ действий французского банка не оправдывался обстоятельствами, так как стеснение происходило, по их мнению, более от спекуляции на благородные металлы, чем от поведения промышленности производительной. В подтверждение своего взгляда они приводили то обстоятельство, что официальные списки пошлин показывают за последние пять месяцев 1864 г. в движении благородных металлов разность в 34 миллиона в пользу ввоза, а в движении товаров разность 337 миллионов в пользу вывоза. Из этого можно видеть, какое смутное понятие имели петиционеры о сущности торговли, так как, если Франция не хотела одарить другие страны сотнями миллионов франков, она должна была получить обратно полную стоимость вывозимых ею товаров со включением расходов на перевозку и следующей прибыли; ввоз, как уже было замечено выше, должен превосходить вывоз. Мы предполагаем, что за этот излишек товаров, который был вывезен, были получены, если и не деньги, то ценные бумаги в виде ли государственных фондов или же в виде промышленных акций и облигаций.
Петиционеры утверждали, правда, что французская торговля отличается чрезмерною даже осмотрительностью и что её операции по закупке сырого материала стояли в надлежащем соотношении с развитием торговой и промышленной деятельности; но этому уверению противоречат списки вывезенных товаров. Впрочем, и сами негоцианты приписывали в конце концов возникшее затруднение излишествам спекуляций, в которых торговое сословие было не при чём, и неосторожности французского банка. «Эта неосторожность» заключалась не в чём ином, как в своевременном повышении дисконта сказанным банком, повышении, наложившем узду на спекуляцию. Господам Перейра и компании, которые стояли за неограниченное расширение кредита при дисконте, не долженствовавшем превышать 5%, и которые рассчитывали эксплуатировать общественный кредит в пользу своих грязных проектов, такое освещение дела пришлось, конечно, очень на руку и они изо всех сил старались поддержать заявление купцов.
Вследствие этого, когда в 1865 г. парижские хозяева ткацких фабрик и лионские фабриканты обратились к императору с петицией о назначении расследования над образом действий французского банка, петиция эта была тотчас же уважена. Список вопросов, разосланный всем правительствам Европы, заключал в себе сорок два пункта, и ответы на него получились почти от всех правлений банков и от многих частных специалистов цивилизованных стран. В самом Париже в течение нескольких месяцев заседала комиссия, которая собирала показания директоров французского банка, банкиров, финансистов и экономистов. Весь этот материал, собранный в семи томах in folio[1], дал выводы совершенно противоположные воззрениям петиционеров, так как большинство лиц, дававших показания, совершенно оправдали поведение французского банка и вообще признали те принципы здравой практики банкового дела, о которых мы уже не раз упоминали в настоящем сочинении.
Организация французского банка вследствие этого не подверглась никаким изменениям. К тому же и торговля давно успела вернуться в свою обычную колею.
Примечания
править- ↑ Подробное извлечение из этого отчёта находится у М. Вирта, Grundzüge des Nationalökonomie, т. 3. Банковое дело.