Послѣднія пораженія турецкихъ армій и паденіе Карса возстановили и завершили въ Малой Азіи вѣру въ несокрушимость нашего оружія. Не сомнѣваясь въ этомъ, увѣренъ также и въ томъ, что Курдистанъ озабоченъ теперь замыслами къ возстанію и готовится къ тому.
Кромѣ ненависти къ туркамъ и жажды мести къ нимъ, чувствъ общихъ всѣмъ племеннымъ курдамъ и арабамъ, весь Курдистанъ, равно какъ и степи бедуиновъ, утверждаютъ, что они никогда не покорялись султану и не признаютъ его господства надъ собой. Въ тоже время къ халифатству его, единственной, но многосильной нравственной связи, объединяющей династію Османа съ мусульманами Сунни, они относятся или враждебно, какъ курды Бохтана и аравійскія племена, или совершенно равнодушно, какъ напримѣръ іезиды и Кузичано-Дерсимцы.
Первые, т. е. іезиды, никогда не были мусульманами, а Кузичано-Дерсимцы — кизылъ-баши, и потому ни тѣ, ни другіе, не имѣя догмата о преемственности пророка Мухаммеда, не видятъ для себя въ халифатствѣ Султана никакого отвѣтственнаго значенія.
Бохтанскіе курды исповѣдуютъ исламъ по суннитскому толку и существованіе его обусловливаютъ халифатствомъ, но законныя права на него признаютъ не за династіей Османа, а за потомками Аббассидовъ. Такимъ образомъ на турецкаго Султана они смотрятъ, какъ на похитителя и узурпатора этого права и свои пятничные намазы творятъ не въ его имя, а во имя того изъ Аббассидовъ, котораго они считаютъ преемникомъ пророка. Ему они готовятъ халифатство во всемъ мусульманскомъ мірѣ и за нимъ, а не за турками, считаютъ владычество въ Мессопотаміи. Это лицо, равно какъ и многіе другіе потомки Аббассидовъ, скрывается у нихъ въ горахъ и тутъ же хранится черное знамя Аббассидовъ.
Бохтанскіе курды составляютъ множество племенъ. Они занимаютъ обширную гористую страну, которая извѣстна подъ именемъ Бохтана и которая идетъ по восточной части Мессопотаміи и сопредѣльна границамъ Персіи. Тутъ не разъ развѣвалось черное знамя, но почти всегда коварное вмѣшательство Англіи или, въ послѣдніе годы, турецкія экспедиціи подавляли возстанія и, до поры до времени, подчиняли Бохтанъ сомнительной покорности Султану.
Не приводя въ доказательство много тому фактовъ и примѣровъ, остановлюсь на одномъ, который совершился при такихъ же обстоятельствахъ, въ которыхъ мы находимся теперь.
Увлеченный нашими побѣдами подъ Карсомъ и паденіемъ Баязида, Миръ-Изденширъ, одинъ изъ родственниковъ Аббассидовъ и вліятельныхъ лицъ въ Бохтанѣ, вѣря въ крушеніе турецкаго господства и могущества, спустился съ 50—70 тысячной арміей зимой 1854 года со своихъ горъ въ Мессопотамію. Въ теченіе трехъ мѣсяцевъ онъ очистилъ ее отъ турокъ, отовсюду изгналъ турецкія власти, завладѣлъ въ Мосулѣ, Мардинѣ, Сердѣ казной и, разбивъ войска высланнаго противъ него изъ Багдада Кенгама-паши, потребовалъ покорности отъ Вана и угрожалъ Багдаду. Турки повсюду отступали и на оставляемыхъ ими мѣстахъ возгоралось возстаніе. Оно обняло іезидовъ и проникло было въ степи бедуиновъ, какъ въ мартѣ 1855 года коварство Англіи и другія причины положили предѣлъ дальнѣйшимъ успѣхамъ отважнаго Мира и осудили его потомъ на кандалы, въ которые заковало его британское золото.
Возстаніе длилось всего 3—4 мѣсяца и конечно не могло разгорѣться въ полной силѣ. Несмотря однако на это, черное знамя, во имя котораго оно началось и такъ быстро развилось, до того устрашило Порту, что она остановила свои наборы среди курдовъ и отозвала на защиту Мессопотаміи свои войска изъ Арменіи, признавая, что успѣхъ Изденшира опаснѣе для нея паденія Карса и Эрзерума.
Это возстаніе не удалось. Не удавались и позднѣйшія частныя попытки къ тому, но неудачи, какъ я убѣдился въ бытность мою въ Мессопотаміи въ 1872 году, не лишили курдовъ вѣры въ свои силы и не ослабили ихъ готовности подняться снова.
Живъ-ли и гдѣ теперь Изденширъ — мнѣ не извѣстно. Два же года тому назадъ возвратился въ Бохтанъ сподвижникъ его Миръ-Махмудъ. Онъ бѣжалъ туда изъ Акры, изъ тюрьмы, и прибытіе свое въ родныя горы возвѣстилъ Діарбекиру заревомъ пожаровъ окрестныхъ деревень. Кандалы, въ которыхъ онъ цѣлыя 16 лѣтъ искупалъ свое родство съ Аббассидами, и ненависть къ туркамъ впились во всѣ его члены фанатической местью къ Портѣ, а эта месть можетъ поставить его во главѣ новаго Изденширова возстанія, потрясти господство Султана въ Мессопотаміи, ослабить въ Малой Азіи турецкіе наборы и отвлечь на него много силъ, которыя назначаются для борьбы съ нами.
Если до настоящей минуты Бохтанъ не измѣнилъ еще своей мнимой покорности Портѣ, то я приписывалъ-бы это не столько англійскому золоту, какъ объ этомъ ходитъ слухъ, а скорѣе, помимо побочныхъ обстоятельствъ, вліянію двухъ лицъ — Шейха Обейдуллы и курда Измаила-паши.
Какъ потомокъ Халеда (двоюродн. братъ Магомета), Шейхъ Обейдулла (послѣдователь и представитель Халедійскаго раскола) для всѣхъ мусульманъ есть святыня во плоти. Они вѣрятъ въ его мнимыя чудодѣянія, но не видятъ явныхъ злодѣйствъ, которыми онъ наполнилъ Хейккіари, страну гдѣ онъ живетъ, имѣетъ свое теке и мюридовъ, такихъ же грубыхъ разбойниковъ курдовъ, какъ и онъ самъ.
Какою бы, впрочемъ, святостью ни былъ Шейхъ Обейдулла въ глазахъ турокъ, въ его собственныхъ — халифатство въ династіи Османа незаконно. Если первое условіе доводитъ уваженіе къ нему во всей Турціи вообще до фанатизма, то второе, подчиняя его вліянію Бохтанъ въ особенности, объясняетъ, почему Шейхи Гуссейнъ и Тагыръ, дѣдъ и отецъ нашего Шейха, и онъ самъ, никогда не обращали этого вліянія въ горахъ въ пользу Султана и постоянно принимали подъ защиту и охрану тѣхъ мессопотамскихъ династовъ, которые возставали противъ правительства и которыхъ оно объявляло фирманлы (внѣ закона?). Не допуская терпимости въ отношеніи христіанъ и выдавая фетвы на поголовное ихъ истребленіе, ни Шейхъ Гуссейнъ, ни Шейхъ Тагыръ никогда не являлись на полѣ брани съ русскими и не давали на то благословенія курдамъ.
Газаватъ, въ который Порта облекла свою борьбу съ Россіей, вызвалъ въ первый разъ родъ Халеда на участіе въ ней, но подчинилъ-ли онъ вліянію его полную защиту правъ Султана?
Участіе такого Шейха, какъ Обейдулла, освящало правоту борьбу, укрѣпляло турокъ въ несомнѣнности однихъ побѣдъ ихъ и предваряло какъ бы новое торжество ислама; въ тоже время оно успокоивало Порту въ Мессопотаміи и давало ей свободу дѣйствій въ Малой Азіи.
Безпощадное пораженіе такого Шейха при первомъ его появленіи, было бы ударомъ самоувѣренности мусульманъ, охладило бы ихъ фанатизмъ и измѣнило бы отношеніе Порты къ Курдистану.
Шейхъ выступилъ съ 300 мюридовъ. Вліяніе его при нашей неудачѣ подъ Зивиномъ увеличило эту ватагу до 30 тысячъ (?). Тергукасовъ, правда, разбивъ ихъ подъ Баязидомъ, разсѣялъ всѣ надежды курдовъ на разгулъ грабежа; но это пораженіе, какъ нанесенное не лично Шейху Обейдуллѣ, не умалило потому ни обаянія, ни вѣры въ него и осталось безъ послѣдствій на умы и возбужденный фанатизмъ мусульманъ; оно только, повидимому, убѣдило его самого въ томъ, что русскія пушки сильнѣе его святости и удалило съ поля брани. Слухъ объ немъ замолкъ и гдѣ онъ теперь мнѣ не извѣстно.
Какъ святость, Шейхъ исполнилъ свой долгъ по отношенію къ исламу, но отъ вліянія его Порта ожидала не 3—30 т. курдовъ, а поднятіе всего Восточнаго Курдистана. Онъ этого не сдѣлалъ.
Если, допускаю, онъ и готовъ былъ на это и неопредѣленностью исхода борьбы, нашими казавшимися неудачами и другими представленіями, сдерживать еще Курдистанъ въ покорности Султану, то теперь, въ виду своего собственнаго пораженія, можетъ-ли онъ, какъ представитель Халедійскаго раскола, дѣйствовать противъ того воззрѣнія на Абдулъ-Гамида, которое даетъ ему все значеніе и вліяніе далеко за предѣлами Болтана?
Характеръ и положеніе самого Шейха и характеръ курдовъ отвѣчая на это отрицательно, могли относительно этого ввести въ заблужденіе Порту[1].
Этимъ заблужденіемъ Порты я оправдываю то, что она вызвала изъ Курдистана своего вали, курда Измаила-пашу.
Имя этого безграмотнаго паши грозно во всемъ Курдистанѣ. Онъ, только исключительно онъ одинъ, совершилъ туда нѣсколько удачныхъ экспедицій и имѣетъ тамъ большое вліяніе, какъ непобѣдимый и какъ неумолимый каратель неповиновенія Портѣ. Зивинское дѣло, конечно, укрѣпило ихъ — курдовъ — въ такомъ мнѣніи, но если и въ нашемъ обществѣ значеніе и вліяніе лицъ часто зависятъ отъ успѣха или неудачи ихъ предпріятія, то сомнѣваться-ли въ томъ, что въ глазахъ такихъ дикарей, какъ вообще всѣ курды, бѣгство изъ подъ Игдыря и пораженіе на Деве-Бойну поставили Измаила-пашу внѣ всякаго кредита.
Эти пораженія утратили въ него вѣру и лишили вліянія, и сдѣлали то и другое тѣмъ окончательнѣе, чѣмъ враждебное воззрѣніе на Султана —халифа, котораго Измаилъ-паша былъ опаснымъ для нихъ представителемъ, заставляло Бохтанъ нетерпѣливѣе выжидать такого событія.
Вызывая Измаила-пашу, Порта, по моему мнѣнію, обезпечивала себѣ спокойствіе и покорность Курдистана только вліяніемъ Шейха Обейдулла и золотомъ Англіи.
Одно то обстоятельство, что Бохтанъ не противъ насъ, убѣждаетъ меня въ совершенной обманчивости перваго, какъ приведено нѣсколько выше, и слабость второго, о чемъ скажу теперь нѣсколько словъ:
Въ глазахъ курдовъ золото есть сила. Удовлетворяя алчности этихъ дикарей, оно часто заглушаетъ въ нихъ любовь къ свободѣ и чувство мести; оно заглушаетъ ихъ, но не вырываетъ съ корнемъ, который тѣмъ сильнѣе собираетъ въ себя соки, чѣмъ невозможнѣе и труднѣе одарить имъ цѣлую массу и сдѣлать это такъ, чтобы всѣ лица, пользующіяся въ ней вліяніемъ, не считали себя болѣе или менѣе обиженными при этомъ. Такое золото часто порождаетъ корыстную зависть другъ къ другу и ведетъ къ желаемымъ Англіей и Турціей междуусобицамъ, которыя почти постоянно раздираютъ Курдистанъ.
Кромѣ того золото ставить нерѣдко въ глазахъ курда, дающаго его (золото) въ уровень съ получателемъ или доказываетъ дикарю какъ-бы слабость перваго и необходимость помощи второго. Отъ этого взгляда одинъ шагъ къ тому, что въ подобныхъ случаяхъ обязатель обращается въ обязаннаго и потомъ находитъ себѣ врага въ томъ, кому была сдѣлана выдача единовременно и не повторена потомъ при дальнѣйшемъ требованіи.
Наши дѣйствія въ Турціи не имѣли бы необходимости въ такой покупной помощи, т. е. такой, въ основаніи которой лежитъ не завѣтная надежда горъ, а замыселъ безразличнаго грабежа того лагеря, котораго армія будетъ разбита: намъ необходима не временная, не сомнительная помощь, а такая, которая бы, ослабивъ Порту въ настоящую минуту, поддерживала бы шаткость ея владычества въ Малой Азіи и на будущія времена.
Я разумѣлъ бы поднятъ Бохтанъ, который, увѣренъ, ожидаетъ указанія къ тому съ нашей стороны.
Сдѣлать же это не золотомъ, соперничество съ которымъ британскихъ гиней ручается скорѣе за полный неуспѣхъ. Затрата его впрочемъ неизбѣжна, но не какъ подкупъ силы, а какъ даяніе или милость, оказываемая сильнымъ слабому, богатымъ бѣдному, не какъ награда за услуги, въ которыхъ мы не нуждаемся, а какъ вниманіе властелина къ рабу. Обаянію золота, проходящему соблазну Мира, Бека, противопоставить соблазнъ того, что завѣтно сердцу Мира, Бека, и подвластнаго имъ народа, что постоянно, день и ночь, кипитъ въ крови ихъ всѣхъ.
Виды Англіи на Мессопотамію извѣстны. Спокойное обладаніе этой страной не мыслимо безъ покорности Бохтана. Сдерживая курдовъ въ покорности туркамъ, Англія подготовляетъ будущую ихъ подчиненность себѣ. Поставляя эти замыслы на видъ курдамъ, польститъ имъ, Бекамъ, Мирамъ, и всему народу надеждою, что въ размѣрѣ того, какъ они теперь, а не въ другое время, заявятъ себя передъ Россіей и Европой, будутъ въ мирномъ трактатѣ съ Портою обусловлены ихъ лучшія отношенія къ Султану и возстановлены права главнѣйшихъ ихъ родовъ.
Заключая этимъ мнѣніемъ свою записку, я прибавилъ-бы, что появленіе нашихъ отрядовъ въ Хейккіари и Діарбекирѣ, скорѣе и вѣрнѣе всего подняло бы курдовъ, но не дѣлаю этого во избѣжаніе усложненія вопроса объ англійскихъ интересахъ въ Мессопотаміи. Въ тоже время я думаю, что зарево возстанія Бохтана, освѣтитъ также и Синджаръ, страну іезидовъ, и вызоветъ Смырда, Шейха племени Шаммаръ, къ отмщенію за кровь Шейха Абдулъ-Керима, мученически, въ глазахъ арабовъ, пролитую шесть лѣтъ тому назадъ коварствомъ турокъ.
Примѣчанія править
- ↑ Правильность заключеній г. Иванова подтвердило возстаніе Обейдуллы въ 1880 году. (Примѣчаніе автора)