неудачами и другими представленіями, сдерживать еще Курдистанъ въ покорности Султану, то теперь, въ виду своего собственнаго пораженія, можетъ-ли онъ, какъ представитель Халедійскаго раскола, дѣйствовать противъ того воззрѣнія на Абдулъ-Гамида, которое даетъ ему все значеніе и вліяніе далеко за предѣлами Болтана?
Характеръ и положеніе самого Шейха и характеръ курдовъ отвѣчая на это отрицательно, могли относительно этого ввести въ заблужденіе Порту[1].
Этимъ заблужденіемъ Порты я оправдываю то, что она вызвала изъ Курдистана своего вали, курда Измаила-пашу.
Имя этого безграмотнаго паши грозно во всемъ Курдистанѣ. Онъ, только исключительно онъ одинъ, совершилъ туда нѣсколько удачныхъ экспедицій и имѣетъ тамъ большое вліяніе, какъ непобѣдимый и какъ неумолимый каратель неповиновенія Портѣ. Зивинское дѣло, конечно, укрѣпило ихъ — курдовъ — въ такомъ мнѣніи, но если и въ нашемъ обществѣ значеніе и вліяніе лицъ часто зависятъ отъ успѣха или неудачи ихъ предпріятія, то сомнѣваться-ли въ томъ, что въ глазахъ такихъ дикарей, какъ вообще всѣ курды, бѣгство изъ подъ Игдыря и пораженіе на Деве-Бойну поставили Измаила-пашу внѣ всякаго кредита.
Эти пораженія утратили въ него вѣру и лишили вліянія, и сдѣлали то и другое тѣмъ окончательнѣе, чѣмъ враждебное воззрѣніе на Султана —халифа, котораго Измаилъ-паша былъ опаснымъ для нихъ представителемъ, заставляло Бохтанъ нетерпѣливѣе выжидать такого событія.
Вызывая Измаила-пашу, Порта, по моему мнѣнію, обезпечивала себѣ спокойствіе и покорность Курдистана только вліяніемъ Шейха Обейдулла и золотомъ Англіи.
- ↑ Правильность заключеній г. Иванова подтвердило возстаніе Обейдуллы въ 1880 году. (Примѣчаніе автора)
