Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Январь/9

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 9 января

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. V. Месяц январь. — С. 273—291.

День девятый

---

Страдание

святаго мученика

Полиевкта

‎о времена Декия и Валериана^[1], царей римских, в городе Мелитине, в земле Армянской^[2], жили два уважаемых воина — Неарх и Полиевкт, которые питали такую взаимную любовь друг к другу, какая редко бывает даже между единоутробными братьями: каждый из них любил своего друга, как свою жизнь и дыхание. Неарх был христианин, твердый в вере и верный исполнитель Закона Господня, а Полиевкт был язычник, непросвещенный еще светом истинной веры. Однако, сей последний жил по христианским обычаям и подвизался в разных добродетелях, так что его можно было назвать плодовитой маслиной, и ему недоставало только приобщиться к Церкви Божией. Неарх старался обратить его в христианскую веру, часто читал ему Божественные Писания и говорил о Едином Истинном Боге, показывая в то же время суету и мерзость идолопоклонства. Но не наступил еще для Полиевкта час обращения и спасения его, назначенный ему от Бога. В скором времени на базарах и улицах стали читать безбожное повеление нечестивых царей, которое призывало всех к поклонению их мерзким богам и угрожало различными муками и казнями тем, кто оказался бы непослушным этому повелению. Неарх, как верный раб Христов, стал приготовляться к смерти; но в то же время он начал скорбеть о своем друге, Полиевкте, полагая, что тот, которого он рассчитывал видеть христианином, из страха пред угрозами царя останется неверующим и чрез это лишится вечного спасения. Постоянно скорбя об этом и плача о погибели, ожидавшей его друга, Неарх изменился даже в лице и всем видом своим выдавал свое душевное смущение. Полиевкт, видя своего друга столь смущенным, спрашивал его о причине его печали и, так как тот ничего не говорил, то опечалился и Полиевкт, сочувствуя тяжкому горю своего друга. Наконец, Полиевкт стал особенно настоятельно спрашивать Неарха:

— Не оскорбил ли я тебя чем-нибудь? В чем вина моя? Что я сделал ужасного, что ты не хочешь простить своему другу?

Тогда Неарх, заплакав и воздохнув из глубины сердца, сказал:

— Когда я, друг, думаю о том, что наша любовь и приязнь должны кончиться, то унываю и скорблю душою.

Услышав это, Полиевкт весьма огорчился и сказал:

— Как это может случиться, друг? Зачем ты говоришь о таких невозможных вещах? Отчего наша любовь должна прекратиться, когда и сама смерть не в силах ее расторгнуть?

— Любезнейший друг, — отвечал Неарх, — то меня так и угнетает до глубины души, что наше разлучение будет хуже, чем естественная смерть.

Полиевкт, не поняв, что говорит Неарх, крепко обнял своего друга и еще настоятельнее стал просить его:

— Скажи, Неарх, и разъясни, в чем будет состоять это разлучение наше? Я не могу более выносить твоего молчания, и если ты будешь продолжать молчать и ничего не скажешь мне, то тотчас же увидишь меня пред собою мертвым.

Тогда Неарх сказал ему:

— Любезнейший Полиевкт! Нас разлучит с тобою тот царский указ, который читается повсюду; ибо я принадлежу к христианской вере, а ты к языческой. И вот, когда меня возьмут на смерть, ты откажешься от меня и покинешь меня.

Услышав это, благоразумный Полиевкт тотчас понял, чего хочет Неарх, и, будучи просвещен благодатию Божией, стал помышлять о Божественном. Он припомнил бывшее ему за несколько дней пред сим видение и сказал:

— Не бойся, возлюбленный друг мой Неарх! Мы не расстанемся с тобою, ибо я видел во сне Христа, Которому ты служишь и Который, приблизившись ко мне, снял бывшую на мне одежду и облек меня в другую, новую, прекрасную и драгоценную, с золотыми петлями, и, кроме того, дал мне еще крылатого коня.

Неарх, услышав это, обрадовался и объяснил видение в том смысле, что снятие прежней одежды и облечение в новую указывает на перемену жизни к лучшему:

— Предстоит тебе, — сказал он, — оставить языческое нечестие и облечься во Христа истинною верою; крылатый же конь означает скорый переход к Небу.

Затем он промолвил:

— Вот ты уже познал Христа, Бога Истинного!

Полиевкт отвечал:

— Когда же я не знал Его? Не горел ли я сердцем, когда ты рассказывал мне о Нем? Не дивился ли я Его словам, когда ты читал мне Святое Евангелие? Мне недоставало только христианского имени, а по расположению своему я уже был христианином, ибо я всегда только и думал о том, как бы мне, оставив суетных идолов, стать рабом Христа Господа. Итак, что же медлить, Неарх? Докажем самым делом нашу преданность Христу!

Неарх услаждался его речью и возрадовался; но, боясь того, чтобы друг его не стал жалеть об имуществе своем, о жене и детях, а также о своей жизни, он начал беседовать с ним о суетности сего мира и изображать невидимые блага и славу Небесную.

— Для меня, Полиевкт — говорил он — ни богатство, ни слава, ни воинская честь, — ничто мирское так не дорого и так не вожделенно, как жизнь во Христе Иисусе: только ее я желаю, а все прочее кажется мне ничтожным.

Полиевкт же, как бы искушая его, сказал:

— А разве ты не дорожишь почестями своего воинского звания?

Неарх ответил:

— Мне кажется, Полиевкт, что ты еще не представляешь себе истинной чести и славы и непрестанного блаженства, которое Господь Христос уготовал рабам Своим.

Полиевкт на это сказал:

— Ты думаешь, что я не имею понятия о славе, чести и блаженстве, которые приготовлены для нас у Христа на Небе? А я думаю, что я пошел далее тебя в этом случае, потому что уже получил, как говорил тебе, в видении царскую хламиду. Но вот о чем я спрошу тебя: можно ли, не приняв христианских Таинств, приступить ко Христу и быть Его воином?

— Не сомневайся в этом, верный друг, — отвечал Неарх, — мо́жетъ бг҃ъ ѿ ка́менїѧ воздвигнꙋти ча̑да а҆враа́мꙋ^[3], ибо Он не затворяет дверей Своего милосердия ни перед кем, кто обращается к Нему, и приходящим в виноградник Его позже платит то же, что получают и те, кто работал целый день^[4]. Так Он отверз Рай разбойнику, распятому на кресте, и за краткое исповедание веры даровал такое возмездие, из-за которого другие положили много труда.

Услышав это, Полиевкт сказал:

— Да будет слава Христу, Истинному Богу! С этого часа я оставляю миру всю его суету и исповедую себя рабом Христа, Которому послужу, как Он мне повелит. А теперь пойду и прочитаю царский указ, изданный против христиан и против Господа и Бога моего, Иисуса Христа.

С такими словами, Полиевкт пошел на площадь и, прочитав царский указ плюнул на него и разорвал его на части при народе. После этого, увидев, что в капище несут идолов, пред которыми люди преклонялись, он сначала рассмеялся на это языческое неразумие, а потом, делая вид, что хочет поклониться им, начал хватать этих идолов одного за другим и разбивать их о землю, как глиняные сосуды; всего он сокрушил таким образом двенадцать языческих богов. В это самое время пришел сюда тесть Полиевкта, Феликс, которому было поручено царями преследовать христиан. Увидев произведенное Полиевктом разрушение богов своих, он весьма опечалился и со стоном сказал:

— Горе мне! Ныне я неожиданно лишился чад своих, ибо ни боги, ни люди не помилуют Полиевкта, который сделал такое дело.

Полиевкт же, радуясь разрушению бездушных идолов, сказал своему тестю:

— Что смущаешься, отец? Ныне я ясно показал, как бессильны ваши боги; если у тебя есть еще такие, пусть их принесут сюда, и ты увидишь, как рабы Христовы надругаются над ними.

— Всемогущие цари наши, — отвечал Феликс, — повелели немедленно казнить таких людей, и ты уже близок к смерти, тебе предстоит казнь, — иначе и быть не может, потому что царского повеления отменить нельзя. Но я даю тебе некоторое снисхождение: ты можешь пойти домой и проститься со своею женою и детьми.

— Могу ли я печалиться о жене и детях, — возразил святый, — когда я пренебрег земным и ищу Небесного, помышляю о вечности? Если дочь твоя захочет идти за мною, то она будет блаженна; если же — нет, то погибнет с вашими богами.

Услышав это, Феликс стал плакать о своем зяте и говорил ему:

— Горе мне, любезный сын мой Полиевкт! И тебя прельстила волшебная сила Христова.

Святый Полиевкт отвечал на это:

— Не скрываю, что Христос призвал меня к познанию Истины. Своею Божественною всесильной десницею Он вывел меня из тени на свет, от смерти в жизнь, направил меня от заблуждения на путь правый и удостоил меня причисления к Своему воинству.

Когда святый сказал это, его схватили мучители и стали бить по устам, но он не обращал на это внимания. Пришла тогда и жена его и стала плакать о нем вместе с отцом своим Феликсом. Святый же так говорил тестю своему:

— О беззаконнейший служитель скверных идолов! Зачем ты своими слезами и слезами дочери своей хочешь прельстить меня к отпадению от веры Христовой? Зачем ты плачешь о Полиевкте, когда тебе следует гораздо более плакать о себе, именно о том, что ты, служа земным царям, обрекаешь себя на огонь вечный?

Жена же святаго, которой имя было Павлина, с рыданиями говорила ему:

— Что сделалось с тобою, возлюбленный муж мой Полиевкт? Что соблазнило тебя сокрушить двенадцать богов наших?

Святый же сказал ей с улыбкою:

— Если я один победил и разбил твоих двенадцать богов, то тебе не к кому уже прибегнуть за помощью: у тебя не осталось богов. Послушай меня, Павлина, и познай единого Истинного, живущего на Небесах, Бога; поклонись ему и променяй эту жизнь на вечную.

Слушая эту беседу святаго с женою, многие из язычников, стоявшие около них, наслаждались его словами и, познавая истину, умилялись душою и обращались к Христу. Судьи же городские и все советники, собравшись, потребовали к себе на суд святаго Полиевкта и, то ласками, то угрозами, старались снова обратить его к служению идолам. Когда же их попытки окончились неудачно, они произнесли святому смертный приговор, обрекши его на усечение мечом.

Святый шел на смерть с несказанною радостью и говорил сопровождавшему его народу, что он беседует с одним лучезарным юношей, который его укрепляет и велит забыть все мирское; но юношу того никто, кроме мученика, не видел. Увидев также среди толпы блаженного Неарха, своего друга и отца по вере в Истинного Бога, он закричал ему:

— Прощай возлюбленный друг мой, и помни скрепленный между нами союз любви!

Изрекши эти слова, он преклонил под меч свою святую главу и крестился в своей собственной крови, будучи казнен за Христа Иисуса^[5].

Святый Полиевкт был первым мучеником в Армянском городе Мелитине, и его смерть содействовала умножению Церкви Воинствующей и пополнению Торжествующей в честь и славу Христа Бога, Который есть Глава той и другой, Коему со Отцем и Святым Духом подобает всякая честь и слава в бесконечные веки. Аминь.

---

Конда́къ мч҃нка, гла́съ д҃:

Спа́сꙋ прикло́ншꙋ во і҆ѻрда́нѣ главꙋ̀, сокрꙋши́шасѧ ѕмїє́въ главы̑: полѷе́ѵктова же глава̀ ѿсѣ́кшаѧсѧ льсти́ваго посрамѝ.

Память святаго

Филиппа,

митрополита Московского

‎вятый митрополит Филипп родился^[6] в царствующем городе Москве от благочестивых и благородных родителей из славного рода бояр Колычевых. Отец его, по имени Стефан, принадлежал к числу ближних бояр великого князя Василия Иоанновича; набожная мать его, по имени Варвара, окончила дни свои инокинею с именем Варсонофии. За благочестивую жизнь их, во свидетельство их добродетелей, Бог благословил их добрым плодом: от них родился блаженный Филипп, который во Святом Крещении наречен был Феодором. Родители воспитывали его во всяком благочестии. Когда он немного подрос, его отдали в обучение книжное, в котором он преуспевал с особенным усердием, чуждаясь в то же время свойственных детскому возрасту игр и забав. Таким образом, Феодор в скором времени постиг всю книжную премудрость и навык в душеполезном чтении. Родители, видя такое доброе его поведение, радовались о том. Спустя некоторое время к Феодору приставили отроков^[7] для обучения его верховой езде; но он нисколько не прилежал тому, предпочитая конской езде чтение книг, в которых он находил жития святых и досточудных мужей и чрез то поучался совершенствоваться в добродетелях. Потом его стали обучать и воинскому искусству; но и это не переменило благочестивого настроения его души; он избегал своих сверстников и их рассеянной жизни, так что многие дивились такому его благочестию.

По смерти Великого князя Василия Иоановича^[8], скипетр царства принял сын его — Великий князь всея России Иоанн Васильевич^[9]. В это время Феодор, пришедший уже в совершенный возраст, был взят ко двору на служение царское и успел заслужить любовь и благоволение малолетнего князя Иоанна Васильевича. Но Феодор недолго служил при дворе. Когда он достиг тридцатилетнего возраста, случилось ему, по особому Божию Промышлению, призревшему на него, войти в церковь во время совершения Божественной Литургии. Здесь он услышал слова Евангелия: никто́же мо́жетъ двѣма̀ господи́нома рабо́тати^[10]. Пораженный этими словами, он размышлял в себе, что эти слова относятся и к нему, и решился оставить мирскую жизнь. Вспомнив о Соловецком монастыре^[11], что там добре подвизаются иноки, он вознамерился удалиться туда. Сотворив молитву пред святынями, со слезами припадая к чудотворным рукам святых и приложившись к святым мощам, Феодор пошел с молитвою в путь, тайно ото всех оставив царский двор, отечество и родных, взяв с собою лишь самую необходимую одежду^[12]. Сначала он пришел в пределы Великого Новгорода, к озеру Онеге^[13] и там поселился в селении Хижах у одного крестьянина. Хозяин, видя его добрый нрав и смирение, поручил ему пасти своих овец: так Бог предназначил о нем, чтобы прежде овец словесных он добре упас бессловесных. Между тем родители повсюду разыскивали его по городам и, нигде не нашедши, много плакали о нем. Благочестивый же юноша, прожив немало дней в вышеупомянутом селении, удалился оттуда на Соловецкий остров и был принят игуменом Соловецкой обители, который повелел ему трудиться на монастырских службах. Он же, оградившись страхом Божиим, с усердием и смирением, в простоте сердца, исполнял все, что ему повелевали делать. Он рубил дрова, копал в огороде землю, переносил камни, иногда на плечах своих выносил помои и исполнял другие, еще более тяжелые работы. Много раз от некоторых из иноков ему приходилось принимать оскорбления и даже побои, но он никогда не гневался и с радостию и смиренномудрием переносил все, и никто не знал, кто он и откуда. Так искусившись в терпении, Феодор просил игумена постричь его в иночество. Он был пострижен в иночество с именем Филиппа. Его отдали в послушание одному опытному иноку, по имени Ионе, коим он и был наставлен на всякую добродетель. Потом игумен послал его на поварню, и там он смиренно работал на братию, разжигая огонь и рубя дрова. Пробыв довольное время в той службе, Филипп перешел оттуда в монастырскую кузницу, где неленостно трудился, нося дрова и воду. И всеми работавшими на кузнице он был похваляем за свои труды. Тогда, избегая славы, он удалился из монастыря в пустыню, и там, вперив ум свой к Богу, непрестанно упражнялся в одних только молитвах. Так долго подвизался святый Филипп в пустыне, в лесах Соловецких, и потом снова возвратился в обитель к своим трудам. Игумен Алексий, видя его столь усердствующим в иноческих подвигах и украшенным глубоким смирением, весьма утешался им и держал его при себе своим помощником, поручив ему надзор за начальными послушниками. Филипп все это исполнял с ревностию и в этих трудах провел девять лет, вспомоществуем молитвами и благословением своего игумена. Потом игумен Алексий, отказавшись по старческой немощи от управления обителью, советом братии поставил святаго Филиппа на игуменство^[14]. Но хотя святый и принял начальствование, однако нисколько не изменил своего прежнего жития. Напротив, он еще более усилил свои подвиги и предался еще большим трудам телесным, а когда видел себя хвалимым и почитаемым за это, считал то тщетным, ибо от юности был украшен смирением. Посему он оставил игуменство и снова удалился в пустыню, приходя в монастырь только для причащения честна́го Тела и Крови Христа Бога нашего. Управлять монастырем стал прежний игумен Алексий, который через полтора года после того скончался. Тогда, по просьбе братии, святый Филипп снова принял игуменство. Он предался еще большим подвигам и достиг еще высшего совершенства в добродетелях. Обитель же Соловецкая во время его управления процветала и благоукрашалась^[15].

Между тем слава о святом Филиппе дошла до благоверного царя и князя Иоанна Васильевича. В то время Митрополит всея России Афанасий оставил престол^[16]. Царь пожелал, чтобы на престол Российской митрополии возведен был святый Филипп, — и вот он вызывает святаго в Москву для «духовного совета»^[17]. Православный народ тогда пребывал сначала в мире и любви; враг же (диавол), видя это и искони ненавидя Истину, воздвиг многомятежную бурю, возбудив вместо любви в православных христианах ненависть друг к другу. При дворе среди бояр начались свары, ожесточенная вражда и всякого рода злоумышления друг на друга. Своим коварством и междоусобиями они в самом царе возбудили сильнейший гнев и ярость. От тех злых наветов боярских он начал бояться даже своих верных слуг, ближних родственников и друзей, и был в неукротимом гневе на бояр, видя в них своих врагов и крамольников. И вот, он разделил государство на две части, устроив себе особых телохранителей, под именем опричников, которые состояли при особе царя и составили особое управление^[18]. Опричники злоупотребляли данною им властью, угнетали народ, отнимали имущества, сопровождая свои разбои убийствами и пытками. Царь же верил в их верность и преданность, и потому управы на них нельзя было найти. В это время царь и вызвал из Соловецкой обители Филиппа. С честию приняв его, царь объявил ему о своем желании видеть его на митрополичьем престоле. Филипп, по своему смирению, отказывался от этого высокого сана; но потом должен был уступить непреклонному желанию царя и был возведен на митрополичью кафедру^[19]. В первое время все было покойно; царь уважал святителя и благоволил к нему. Но потом, когда зверства опричников достигли крайнего предела, то блаженный Филипп стал умолять царя прекратить неистовства опричников и обличать самого царя за его казни. Тогда царь пришел в сильный гнев на святаго, угрожал ему муками и ссылкою. Он же, оставаясь непоколебим, как адамант, пренебрегал царскими угрозами и не переставал высказывать истину^[20]. К прискорбию, нашлись и между духовными лицами предатели, старавшиеся только об угождении царю. Пимен, архиепископ Новгородский, и некоторые другие с ним^[21] вместе с царскими советниками Малютою Скуратовым^[22] и Василием Грязным^[23] с их единомышленниками, измышляя против святаго различные козни, старались низвергнуть его с престола и уговаривали царя своего намерения не оставлять. Царь же не хотел просто низвергнуть Филиппа с митрополичьего престола. В непродолжительном после того времени по доносу лживых свидетелей он послал в Соловки Суздальского епископа Пафнутия и князя Василия Темкина расследовать, какова была прежняя жизнь Филиппа. Достигнув Соловецкого монастыря, посланные стали стараться действовать так, чтобы угодить царю. Одних из иноков ласками и мздоимством, других — обещанием высших духовных почестей, третьих — угрозами убедили они сделать нарекание на святаго. Честны́м же старцам, которые говорили о Филиппе правду, нанесли тяжкие побои, повелевая им говорить о святителе непристойное. Они же, исполненные благочестия, все сии оскорбления принимали с радостью и едиными устами продолжали говорить истину о Филиппе — что житие его в обители было непорочно, по Боге. Но царские посланцы не хотели о том и слушать и, сделав, что им было нужно, возвратились в Москву. При этом они взяли с собою игумена Соловецкого Паисия, которому обещали епископский сан, и других клеветников, лжесвидетельствовавших на святаго Филиппа. Немедленно был созван Собор для суда над святителем. Прибывшие из Соловок клеветники представили царю свитки, в которых были написаны их лжесвидетельства. Царь, услышав о письменных свидетельствах против Филиппа, угодных ему, повелел во всеуслышание прочесть их, после чего лжесвидетели начали словесно клеветать на святителя. Святитель не оправдывался и стал снимать все знаки своего сана^[24], но царь велел ждать судебного приговора. На другой день, когда святый митрополит Филипп священнодействовал в Успенском соборе^[25], царь послал туда боярина своего Алексея Басманова с большим числом опричников. Вошедши в собор, Басманов приказал в слух всего народа прочитать судебный приговор о низложении митрополита. Потом опричники бросились на святаго, как дикие звери, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую, разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, повезли в Богоявленский монастырь, осыпая бранью и побоями^[26]. Потом, по воле царя, Филипп был сослан в Тверской Отрочь монастырь^[27], причем святый много зла претерпел от приставников. Прошло около года, как святый находился в заточении, удручаемый от приставников различного рода скорбями. В это время царь, путешествуя в Новгород^[28] и приближаясь к Твери, вспомнил о святом Филиппе и послал к нему вышеупомянутого Малюту Скуратова. Последний внезапно вошел в келлию святаго. Между тем святитель еще за три дня до этого говорил бывшим при нем: «Вот, приблизился конец моего подвига», — и причастился Честны́х и Животворящих Таин Христа Бога нашего. Вошедши в келлию святаго Филиппа, Малюта Скуратов с притворным благоговением припал к ногам святаго и сказал:

— Владыко святый, дай благословение царю идти в Великий Новгород.

Но святый отвечал Малюте:

— Делай, что хочешь, но дара Божия не получают обманом.

Тогда бессердечный злодей задушил праведника подушкою^[29]. Между тем врагов святаго Филиппа, восставших на него, в скором времени постигло наказание Божие. Царь, сознав свою несправедливость против святаго мужа и лукавство его врагов, повелел разослать их в заточение по различным монастырям, а иных предал смерти^[30].

По смерти царя Иоанна Васильевича престол русского царства занял сын его, благочестивый царь и великий князь Феодор Иоаннович^[31]. В седьмой год его царствования, в 21-м году по преставлении святаго Филиппа, игумен Соловецкого монастыря Иаков и братия обратились с молением к благочестивому царю, чтобы он повелел перенести тело святаго из Отроча монастыря в Соловецкий. Царь дал им на сие разрешение, и они нашли тело святаго целым и неповрежденным, так что тление не коснулось даже его одежд, а от мощей святаго истекло миро и наполнило воздух благовонием. С честию перенесли иноки тело святаго Филиппа в свой монастырь и погребли на том самом месте, которое сам он для сего приготовил^[32]. В царствование благочестивейшего царя Алексия Михайловича^[33], нетленные мощи святаго митрополита Филиппа с честию были перевезены митрополитом Новгородским Никоном^[34] из Соловецкого монастыря в первопрестольную Москву и положены в новой раке в Успенском соборе, где и почивают открыто доныне^[35].

Богу нашему слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

---

Тропа́рь ст҃а́гѡ, гла́съ и҃:

Первопресто́льникѡвъ прее́мниче, сто́лпе правосла́вїѧ, и҆́стины побо́рниче, но́вый и҆сповѣ́дниче, ст҃и́телю фїлі́ппе, положи́вый дꙋ́шꙋ за па́ствꙋ твою̀: тѣ́мже, ꙗ҆́кѡ и҆мѣ́ѧ дерзнове́нїе ко хрⷭ҇тꙋ̀, молѝ за гра́дъ же и҆ лю́ди, чтꙋ́щыѧ досто́йнѡ ст҃ꙋ́ю па́мѧть твою̀.

Конда́къ, гла́съ г҃:

Правосла́вїѧ наста́вника, и҆ и҆́стины провозвѣ́стника, златоꙋ́стагѡ ревни́телѧ, рѡссі́йскаго свѣти́льника, фїлі́ппа премꙋ́драго восхва́лимъ, пи́щею слове́съ свои́хъ разꙋ́мнѡ ча̑да своѧ̑ пита́юща. то́й бо ѧ҆зы́комъ хвалє́нїѧ поѧ́ше, ᲂу҆стна́ма же пѣ́нїе вѣща́ше, ꙗ҆́кѡ таи́нникъ бж҃їѧ бл҃года́ти.

Память преподобного

Евстратия

‎реподобный Евстратий родился в Тарсийской области^[36], от богатых и благочестивых родителей, Георгия и Мегефы. Будучи воспитан ими в добрых нравах, он, по достижению двадцатого года от рождения, распалился желанием послужить Богу и, оставив родителей, бежал к горе Олимп^[37], в Авгаровскую обитель, где уже прославились своею добродетельною жизнию в иноческом образе два дяди матери его — Григорий и Василий, из которых первый был игуменом той обители. Будучи принят ими и остригши свои волосы, Евстратий стал проходить трудное иноческое житие, и был любим всеми за свое смирение и кротость. Он вовсе не заботился о мирском — ничего не имел, кроме одной власяницы и овчины, на которой спал. Он даже не имел своей келлии и особого места, которое бы мог назвать своим, почему обыкновенно спал там, где приходилось, да и то понемногу. Отцы говорили о нем, что во время сна он с самого дня своего пострижения не протягивался во всю длину тела, а также никогда, в течение целых семидесяти пяти лет своей подвижнической жизни, он не ложился на левую сторону тела. Когда он подвизался так в обители, вышеупомянутые преподобные отцы — Григорий и Василий — скончались, и блаженному Евстратию по особым настоятельным просьбам братии пришлось взять на себя управление монастырем. Но вот царским скипетром беззаконно завладел человек, носивший имя зверя, Лев Армянин^[38], восставший против царя Михаила и изгнавший его из царства. Так как он старался снова восстановить угасшее было иконоборчество, то все православные оставляли свои дома и обители, скрываясь от преследования царя; по совету преподобного Иоанникия Великого^[39], оставил свою обитель и блаженный Евстратий и скитался в горах и пустынях, пока нечестивый царь не был убит. Когда же, после его погибели, святая Церковь снова украсилась святыми иконами и стала совершать им поклонение, тогда вместе с другими отцами, возвратившимися в свои обители, возвратился в Авгаровский монастырь и блаженный Евстратий, и стал по-прежнему неленостно подвизаться и трудиться в монастырских работах вместе с братией. Молитва не сходила с уст его, и даже во время Богослужения, находясь в святом алтаре, он непрестанно повторял про себя: «Господи помилуй!»

Совершил он также и много чудес, которые несомненно свидетельствовали о богоугодности его жизни. А когда ему пришло время отойти от этого мира, то он, созвавши братию, сказал ей:

— Время моего отшествия наступило; поэтому умоляю вас, чада мои любимые, сохранять те предания, какие вы приняли, зная, что все блага этой жизни скоропреходящие; они — временны, тогда как блага жизни будущей — вечны. Старайтесь и вы войти в число спасающихся.

Сказав это, он помолился и, осенив их крестным знамением и возведя очи к Небу, произнес:

— В руце Твои, Господи, предаю дух мой!

С этими словами он почил сном покоя о Господе. Прожив всего девяносто пять лет, он перешел в вечную жизнь и причтен был к лику преподобных.

Память святаго пророка

Самея

‎вятый пророк Божий Самей родился в Силоме^[40] в царствование Соломона^[41]. При сыне и преемнике последнего, Ровоаме^[42], царство Еврейское разделилось, причем колена Иудино и Вениаминово остались верными Ровоаму, а прочие десять колен признали царем Иеровоама, сына Наватова. Тогда Ровоам собрал многочисленное войско, намереваясь силой возвратить под свою власть отторгнутые Иеровоамом колена Израилевы. И было откровение от Господа Самею, человеку Божию:

— Скажи Ровоаму, сыну Соломонову, царю Иудейскому, и всему дому Иудину и Вениаминову, и прочему народу. Так говорит Господь: не ходите и не начинайте войны с братьями вашими, сынами Израилевыми; возвратитесь каждый в дом свой, ибо от Меня это было.

Царь и народ повиновались повелению Господню, и братоубийственная война была предотвращена^[43].

На пятом году царствования Ровоама за то, что он отступил от Господа, царство Иудейское подверглось нашествию Сусакима^[44], царя египетского; многочисленное войско фараона взяло все иудейские крепости и подступило к Иерусалиму. Тогда пророк Самей пришел к Ровоаму и князьям Иудеи, спасавшимся от неприятеля в стенах столицы, и объявил им:

— Так говорит Господь: вы оставили Меня, за то и Я оставляю вас в руки Сусакима.

Услышав это, царь и вожди Иудейского народа смирились и сказали:

— Праведен Господь!

После того Самею, человеку Божию, было новое откровение, ибо Господь сказал ему:

— Они смирились; не истреблю их и вскоре дам им избавление, и не прольется гнев Мой на Иерусалим рукою Сусакима; однако же они будут слугами его, чтобы знали, каково служить Мне и служить царствам земным.

Пророческое слово исполнилось. Сусаким разорил Иерусалим и ушел в Египет, а Ровоам царствовал еще двенадцать лет, и отвратился от него гнев Господень^[45]. Святым пророком Самеем ведены были и записи о царствовании Ровоама.

Память святаго

Петра,

епископа Севастийского

‎вятый Петр был братом Василия Великого, десятым и последним сыном родителей его. В воспитании святаго Петра большое участие приняла старшая сестра его, Макрина^[46]. Она дала ему самое возвышенное образование, с младенчества упражняя его ум изучением Слова Божия. Благодаря заботам Макрины, юноша достиг такой высоты добродетели, что, по выражению брата его, Григория Нисского, «в последующей жизни своей был, кажется, не меньше Василия Великого по превосходству добродетелей». Когда Петр пришел в возраст, то Василий, сделавшись епископом Кесарии Каппадокийской^[47], посвятил его в пресвитера. Впоследствии святый Петр был поставлен в епископа Севастии Армянской^[48]. В сане епископа он присутствовал на II-ом Вселенском Соборе против Македония^[49], бывшем в Константинополе в 381 году. Скончался в конце IV-го века.

---

1. Римский император Декий царствовал с 249 по 251 г.; Валериан царствовал с 253 по 259 г.
2. Город Мелитина построен Римским императором Траяном (98—117). Это — главный город страны того же имени, находившейся в Малоазийской области Каппадокии, составлявшей некогда северную часть Малой Армении.
3. Еванг. от Матф., гл. 3, ст. 9.
4. Ср. притчу Господню о делателях в винограднике (Еванг. от Матф., гл. 20, ст. 1—16).
5. Это было в 295 году.
6. 11-го февраля 1507 года.
7. Отроками назывались в древней Руси младшие члены княжеской дружины, потом вообще доверенные служители при князе, опытные, большей частию, и в военном искусстве и исполнявшие разные поручения своего господина. Были свои отроки и у бояр.
8. Василий IV Иоаннович — великий князь Московский с 1505 по 1533 год.
9. Иоанн IV Васильевич Грозный — с 1533 Великий князь Московский, в 1547 году принял титул царский и царствовал по 1584 год.
10. Еванг. от Матф., гл. 6, ст. 24.
11. Соловецкий первоклассный ставропигиальный монастырь находится на Крайнем Севере, на Соловецком острове Белого моря, в 306 верстах от Архангельска; существует с XV века и с самого первого времени своего существования прославился строгою подвижнического жизнию своих иноков.
12. Это было в половине 1537 года.
13. Онежское озеро находится на севере России, в Олонецкой губернии; после Ладожского первое по величине озеро в Европе.
14. Это было в 1548 году.
15. В продолжение своего осьмнадцатилетнего управления Соловецкой обителью Филипп совершенно обновил ее: соорудил в ней две каменные церкви — Успения Пресвятой Богородицы и Преображения Господня, завел колокола вместо бил и клепал (металлических досок, употреблявшихся для созывания братии на богослужения), воздвиг для братии двух- и трехэтажные келлии и больницу; умножил и улучшил соляные варницы, — главный источник содержания обители; устроил водяные мельницы; завел скотный двор и оленей; соединил озера каналами и осушил болота; сделал просеки в лесах и проложил дороги. В сане игумена Филипп сделался снова известным Великому князю Иоанну Васильевичу и заслужил его расположение. Царь пожаловал ему грамоты на разные волости, села и другие владения, подарил ему богатые ризы, шитые жемчугом, и два покрова на раки угодников Соловецких — Зосимы и Савватия, а впоследствии прислал тысячу рублей на построение Преображенского храма, два колокола, два золотых креста с драгоценными камнями и жемчугом и новые жалованные грамоты для подтверждения разных льгот обители.
16. Афанасий — митрополит Московский и всея России, занимал митрополичью кафедру с 1564 по 1566 г.
17. Это значило, что Филипп будет облечен саном первосвятительским, что таковы желание и воля царя.
18. Опричники были избраны из князей, дворян и детей боярских; они имели свои поместья в отведенных под опричнину особых волостях; на содержание их были назначены даже особые города; опричники имели свои права и преимущества. Другая часть России получила наименование земщины и отдана в заведование земских бояр для управления общими делами государства и народа.
19. Отказываясь принять высокий святительский сан, Филипп говорил: «Не могу принять на себя дело, превышающее силы мои, отпусти меня, Господа ради, зачем малой ладье поручать тяжесть великую?» Когда же царь продолжал настаивать, Филипп объявил, что исполнит волю царя, но с тем чтобы уничтожена была опричнина, от которой страдает Русская земля. Иоанн отвечал, что опричнина нужна для царя и царства, так как против него злоумышляют. Святаго Филиппа уговорили не вступаться в дела двора и опричнины и не удаляться с митрополии за то, что царь не уничтожил опричнины, но советоваться с царем, как советовались прежние митрополиты. Таким образом, святый Филипп оставил за своею совестию свободу и долг печаловаться за невинно гонимых и говорить о правде евангельской, что издавна было преимуществом русских святителей.
20. Вражду против святаго Филиппа с особенною ревностию возбуждали в царе опричники, клеветавшие на святителя и поддерживавшие царя в уверенности, что митрополит держит сторону ненавистных ему бояр и служит их орудием. Когда же неистовства опричников стали усиливаться, и царь нимало не исправлялся и совершал злодейства и жестокие казни, святитель, испытав недостаточность тайных вразумлений царю, выступил с открытыми, всенародными обличениями против него и опричников.
21. Таковыми были Пафнутий, епископ Суздальский, Филофей, епископ Рязанский, и, особенно, протоиерей Благовещенского собора Евстафий, царский духовник, которого Филипп подверг запрещению за какие-то проступки, и который непрестанно доносил царю, тайно и явно, хульные речи на митрополита.
22. Малюта Скуратов-Бельский — думный дворянин, любимый опричник царя Иоанна IV Грозного, отличавшийся своею жестокостью и участвовавший почти во всех злодеяниях Грозного. Память о Малюте Скуратове и его злодеяниях сохранилась в народных песнях, и даже самое имя его стало нарицательным названием злодея.
23. Василий Грязной — любимый и доверенный опричник царя Иоанна IV Грозного.
24. На наглые клеветы Паисия первосвятитель только кротко заметил ему: «Чадо, что сеешь, то и пожнешь». Затем, обратившись к царю и всему Собору, он объявил, что вовсе не боится смерти и предпочитает умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония настоящего времени, после чего стал снимать с себя белый клобук и мантию.
25. Это было 8-го ноября 1568-го года.
26. Здесь св. митрополит Филипп целую неделю просидел в смрадной темнице, отягченный тяжелыми оковами и томимый голодом. Потом он был перевезен в монастырь св. чудотворца Николая, так называемый Старый. Не довольствуясь тем, что терпел святый Филипп, царь подверг пыткам и казням служивших ему детей боярских; из родственников его Колычевых умерщвлены один за другим десять человек. Голову одного из них, Ивана Колычева, особенно любимого святителем, царь прислал последнему в темницу. Святитель поклонился пред нею до земли, благословил ее, с любовию облобызал и отдал принесшему.
27. Отрочь Успенский второклассный монастырь находится в Твери, основан до XIII века. Место заключения и мученической кончины святителя представляет собою сырой мрачный подвал, где всегда господствует сырость, мрак и затхлость. Когда в XVII веке хотели устроить в память страстотерпца-святителя престол, то устроили его во втором этаже, и только в 1833—34 гг. нашли возможным устроить и внизу придельный храм во имя св. великомученицы Варвары; алтарь этого придельного храма находится там, где под полом было место заключения святителя. Близ соборного храма в северо-западном углу на месте могилы святаго Филиппа устроена часовня. В соборном храме находится рака святителя Филиппа с изображением его и частицею св. мощей.
28. Это был скорее опустошительный набег Грозного на Новгород, о жителях которого было донесено царю, что они готовы передаться польскому королю. В продолжение шести недель царь совершал в Новгороде страшные казни, от которых погибло несколько тысяч новгородцев и окрестных поселян; ограблены были не только жилища граждан, особенно богатых, но и все монастыри и церкви.
29. Это было 23-го декабря 1569-го года.
30. Архиепископ Новгородский Пимен сведен был с кафедры спустя только две недели после кончины святаго Филиппа и подвергся крайнему надруганию, после чего заточен был в Веневский монастырь, где вскоре и скончался. Любимец царский Малюта Скуратов вскоре после своего злодейства был убит при городе Торжке пленными крымцами, причем сам царь едва избежал смерти. Игумен Паисий заточен был на остров Валаамский и там скончался; монах Зосима и еще десять иноков, тоже клеветавших на святаго Филиппа, были разосланы по разным монастырям. Такая же кара Божия постигла некоторых других врагов святителя.
31. Феодор Иоаннович царствовал с 1584 по 1598 г.
32. Это было в 1591-м году. Тело святаго Филиппа сначала было поставлено под папертью созданного им храма, где, в бытность свою игуменом Соловецким, он сам выкопал себе могилу рядом с могилою наставника своего старца Ионы, а в 1646-м году оно было перенесено в самый храм.
33. Царь Алексий Михайлович царствовал в 1645—1676 гг.
34. Впоследствии знаменитый Патриарх Всероссийский, исправитель богослужебных книг и обрядов.
35. Перенесение мощей св. митрополита Филиппа было совершено в 1652-м году. Память перенесения установлено праздновать 3-го июля. Кроме того, память святаго Филиппа празднуется еще 5-го октября совместно с памятью святителей Московских: Петра, Алексия и Ионы.
36. Под Тарсийскою областию здесь разумеется Киликия — юго-восточная провинция Малой Азии. Название Тарсийской дано ей от главного города области — Тарса, находившегося в южной части ее, в плодоносной равнине, при р. Кидне, недалеко от города впадающей в Средиземное море. Это был большой и населенный торговый город, сохранивший свое торговое значение и до настоящего времени.
37. Олимп находился в Вифинии, северо-западной провинции Малой Азии. На этой горе находилось немало различных обителей.
38. Византийский император Лев V Армянин, иконоборец, царствовал с 813 по 820 год.
39. Иоанникий Великий, знаменитый подвижник Олимпа Вифинского, был учеником преподобного Евстратия. Память его совершается 4-го ноября.
40. Силом — город в земле колена Ефремова, в Палестине; здесь стояла скиния свидения, устроенная Моисеем.
41. С 1020 по 980 г. до Рожд. Христова.
42. С 980 по 963 г. до Р. Хр.
43. 3 Кн. Царств, гл. 12, ст. 21—24. 2 Кн. Паралип., гл. 11, ст. 1—4.
44. Сусаким, по египетским летописям — Шешонк, был первым фараоном XXII династии Бубастидов.
45. 2 Кн. Паралип., гл. 12.
46. О св. Макрине см. на стр 15., прим. 3.
47. О Кесарии Каппадокийской см. на стр. 15, прим. 1.
48. Севастия Армянская находилась на северо-востоке Малой Азии.
49. Македоний был Патриархом Константинопольским с 341 по 360 г. с перерывами. Он был основателем ереси, неправильно учившей о Святом Духе. Духа Святаго он не признавал Богом, а считал Его тварным существом, не имеющим участия в Божестве и славе Отца и Сына. II-й Вселенский Собор, в 381 г., осудил эту ересь и утвердил православное учение о Святом Духе как Истинном Боге. Сверх того, на этом Соборе был пересмотрен Никейский Символ веры. Прибавив к нему 5 новых членов (8—12), где предложено учение о Святом Духе, о Церкви и Таинствах, о вере в воскресение мертвых и жизнь будущего века, — Собор придал ему тот вид, в каком он сохранился до настоящего времени.