Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Январь/8

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 8 января
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. V. Месяц январь. — С. 239—272.

[239]
День восьмой

Житие и страдание
святых мучеников
Иулиана и Василиссы
и других с ними

Святый Иулиан родился в египетском городе Антиное[1], от богатых родителей. От юности возлюбив чистоту девства, он желал сохранить ее до самого конца своей жизни. Положив сию чистоту в основание всех других добродетелей, он пребывал в страхе Божием, прилежно читая и изучая Божественные книги. Иулиан учился и еллинской мудрости, и христианскому учению, прошел и светскую философию, и в то же время хорошо изучил все Божественное Писание. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, родители стали понуждать его к вступлению в брак, так как он был у них единственный сын, а они хотели, чтобы их род продолжился. Иулиан же всячески отказывался от брака. Когда родители и родственники стали крайне докучать ему своими советами и просьбами, принуждая [240]его к женитьбе, то целомудренный юноша попросил себе на размышление одну неделю. Всю эту неделю он провел в посте, молитве и слезах, днем и ночью умоляя Бога, чтобы Он сохранил, и҆́миже вѣ́сть сꙋдьба́ми[2], в непорочности девство, которое он, Иулиан, ему обещал. В седьмой день, когда настала ночь, Иулиан, изнемогши телом от поста и молитвы, лег и заснул; и вот во сне ему явился Господь, Который утешал его, ободрял и говорил:

— Не бойся исполнить волю и совет твоих родителей, ибо ты возьмешь себе такую жену, которая не нарушит твоего девства и не отлучит тебя от Меня. Мало того, — ради тебя она и свое девство сохранит, и после этого и тебя и ее, как девственников, Я приму в Мои Небесные Обители, ибо, по вашему примеру, немало юношей и девиц сделаются девственниками и наследниками Небесного Царства. Я буду с тобою всегда, обитая в тебе и побеждая все телесные вожделения твои и плотскую брань. Девицу же, которая будет сопряжена с тобою браком, Я сделаю такою, какою захочу. Я сделаю то, что и она захочет последовать твоему доброму намерению, и вы оба увидите Меня в уготованном вам чертоге, с Ангельскими ликами и бесчисленными девственниками обоего пола, которых природа разделила, а вера в Меня — соединила, и которым ты явишься подражателем.

Сказав это, Господь прикоснулся к Иулиану и произнес:

— Мужайся, и да крепится сердце твое!

Будучи так укреплен и утешен сим божественным видением, благородный юноша воспрянул от сна и сказал:

— Благодарю тебя, Господи Боже, испытующий наши сердца, за то, что Ты далеко отгоняешь от меня сладости и утешения мира сего и обещаешь быть хранителем моей чистоты и помощником моим. Твердо надеюсь я, что Ты дашь мне то, и҆́хже ѻ҆́ко не ви́дѣ, и҆ ᲂу҆́хо не слы́ша, и҆ на се́рдце человѣ́кꙋ не взыдо́ша[3], то, что уготовал Ты любящим Тебя. А так как Ты сподобляешь меня идти путем Твоим, то я молю Тебя, чтобы Ты Сам был для меня добрым путем, а также путем для всех, любящих чистоту. Ты знаешь, Господи, что с самого дня моего рождения и до этого часа, в который Ты соблаговолил призвать [241]меня, я не любил и не желал ничего иного, кроме одного Тебя. Посему утверди обещания, вышедшие из моих уст, и приведи их в осуществление.

Вышедши из спальни своей, юноша заявил родителям, что он согласен исполнить их желание и не отказывается от брака. Они же, исполнившись радости, тотчас стали выбирать девицу, которая бы соответствовала их сыну по знатности происхождения и богатству. Наконец, они нашли таковую в лице Василиссы, которая была единственною дочерью у своих родителей, и отличалась красотою и добродетелями. И была повенчана она с Иулианом. Когда, после брачного пира, жениха с невестою ввели в опочивальню, и затворилась за ними дверь, невеста почувствовала необыкновенное благоухание, какое бывает в саду от лилий и роз и других благовонных цветов. С удивлением она сказала жениху:

— Что это значит, господин мой? Теперь — зима, а между тем я обоняю благоухание благовонных цветов как бы весною, и так наслаждаюсь этим благоуханием, что ни о чем другом не хочу и думать.

Тогда жених ее, блаженный Иулиан, сказал:

— Благоухание, какое ты ощущаешь, — не обыкновенное, а происходит от Христа, Который любит чистоту и дарует жизнь вечную тем, кто сохраняет свое девство непорочным. Итак, если хочешь сохранить со мною заповеди Христовы и угодить Христу, то возлюбим Его всею душою своею и будем соблю[242]дать для Него в непорочности свое девство. Мы сделаемся его избранными сосудами в настоящем веке, чтобы воцариться с Ним в будущем и никогда не разлучимся друг с другом.

На эти слова блаженная невеста Василисса отвечала:

— А что другое более нужно, как не спасение, которое, соблюдши девство, мы получим вместе с жизнию вечною? Верю твоим словам и вместе с тобою желаю пребывать в девстве до самой кончины, чтобы получить воздаяние от Христа, моего Господа.

Когда она сказала это, блаженный Иулиан повергся на землю, покланяясь Богу, и лежал, простершись до́лу и вопия к Нему:

— Утверди, Господи, то, что Ты начал совершать в нас!

Девица же Василисса, видя своего жениха молящимся, и сама стала молиться. И вот внезапно потряслись основания брачной опочивальни, и в ней воссиял такой необыкновенный свет, что и самые свечи, горевшие в опочивальне, потускнели пред лучами небесными. И явилось великое божественное видение: на одной стороне виден был Царь Славы, Христос, с бесчисленным множеством девственников, а на другой стороне — Пречистая Владычица наша Богородица с ликами дев; и с обеих сторон слышались исполненные неизреченной сладости небесные песнопения, которых еще не слыхало ухо человеческое.

В это время два сияющих мужа в золотых поясах подошли к Иулиану и Василиссе, подняли их и показали им положенную на одре их большую и прекрасную на вид книгу; около же одра стояли четыре почтенных и благообразных старца с золотыми чашами в руках, и из этих чаш, полных ароматов, исходило чудное благоухание, которое наполняло комнату. И сказал один из старцев:

— Эти чаши изображают ваше совершенство, ибо вы блаженны тем, что, победив временные утехи сей жизни, устремились к жизни вечной, которая не может быть еще постигнута человеческим умом. Прочти же, Иулиан, что написано в сей книге жизни!

Тогда Иулиан посмотрел в книгу и увидал там написанные имена свои и своей супруги. Золотыми буквами там было написано следующее:

«Иулиан, отвергшийся от мира ради любви ко Мне, будет причислен к тем, и҆̀же съ жена́ми не ѡ҆скверни́шасѧ[4]; Васи[243]лисса же за свою чистоту и девственность непорочную причтется в лику дев, сопровождающих истинную Деву Марию, Мою Пречистую Матерь!»

Когда Иулиан прочел это, книга закрылась, и стоявшие по обеим сторонам светозарные мужи и девы единогласно воскликнули:

— Аминь!

Тогда старец опять обратился к Иулиану и Василиссе и сказал:

— В этой книге, которую вы видите, перечислены люди чистые, трезвенные, правдивые в слове, милосердные, смиренные, кроткие, любящие нелицемерно, претерпевшие всевозможные тяжкие испытания, скорби и бедствия, — люди, которые так возлюбили Христа, что, ради любви к Нему, оставляли и отца, и мать, и жену, и чада, и поместья, и богатство, и кроме того, не побоялись и самую жизнь свою отдать за Христа; к их лику и вы присоединены теперь.

После сих слов почтенного старца божественное видение прекратилось, и блаженные супруги, исполнившись необыкновенной радости, провели остальное время ночи в Псалмопении. Когда наступил день, родители их и родственники, а равно и прочие приглашенные на брак гости все еще пировали, празднуя плотское соединение жениха и невесты, не подозревая о чудном их соединении духовном. И жили таким образом Иулиан и Василисса друг с другом в совершенной чистоте и целомудрии, сохраняя неповрежденный цвет своего непорочного девства. При этом они, однако, скрывали эту тайну от людей, так что о девственной их жизни не знал никто из людей, даже родители и родственники — до тех пор, пока Сам Господь не открыл ее на пользу многих.

Спустя немного времени после бракосочетания Иулиана и Василиссы родители их скончались, оставив им богатое наследство; они же, получив свободу для своей духовной жизни, задумали послужить спасению и других людей, а не только заботиться о своем собственном. Для сего они построили два монастыря — мужской и женский и, разошедшись, постриглись: он в мужском, а она — в женском монастыре. Собрав там около себя лики иночествующих, они приняли начальство над ними.

[244]В обители святаго Иулиана жило до десяти тысяч братий, усердно служивших Богу; ибо Господь дал ему такую благодать, что к нему со всех сторон стекались хотевшие спасти свои души. Оставляя свои дома́, жен, родителей, родственников, имение и все утехи мира, они вручали ему свои души, чтобы он привел их в Царство Небесное. Также и святая Василисса собрала в своем монастыре и сделала невестами Христовыми до тысячи чистых дев и, кроме того, множество жен. И в обоих монастырях как бы в двух садах райских процветала Ангельская чистота и торжествовало девство над сладострастным бесом нечистоты.

Но время уже сказать о кончине святых, о том, как они с чадами своими, собранными о Боге, перешли в Небесные Обители, взывая ко Христу Богу: сѐ мы и҆ дѣ́ти, ꙗ҆̀же нам да́лъ є҆сѝ.[5]

В то время царствовали два нечестивых царя — Диоклетиан и Максимиан[6], и против христиан было воздвигнуто сильное гонение[7], которое, переходя из одной страны в другую и возмущая Церковь Христову, приближалось и к границам той страны, где жили св. Иулиан и Василисса. Многие из верующих впали в смущение и страх, а блаженный Иулиан и Василисса, пребывая в посте и молитвах, со слезами молили Бога, чтобы Он укрепил верующие в Него и собранные ими лики иночествующих и всех до единого сохранил бы от падения и погибели, дабы все они могли войти в Небесное Отечество. Господь услышал эту молитву, и в особом видении явился святой Василиссе, и сказал, что ей предстоит скоро отойти из этой жизни в вечный покой, но что еще ранее отойдут из этой жизни все бывшие под ее попечением святые девы, чтобы ни одна из этих дев, оставшись после нее, не отпала, из [245]боязни мучения, от веры и не была исключена из святаго лика; для сего Василисса проживет на земле еще полгода, пока святые девы, жившие под ее попечением, не перейдут к Богу; после же смерти Василиссы духовный брат ее, Иулиан, со многими братиями совершит подвиг мученичества и, победив своим мужеством врага, отойдет из сей жизни для того, чтобы получить двойной венец — девства и мученичества въ ра́дости гдⷭ҇а своегѡ̀[8]. Так и случилось. В течение полугода весь лик дев, собранный святою Василиссою, обычною смертию перешел в Небесный чертог своего бессмертного Жениха, и из них осталась в живых одна Василисса. По прошествии непродолжительного времени все те святые девы явились ей во сне, одетые в царские светлые одежды, и говорили ей:

— Ждем тебя, мать наша, чтобы вместе с тобою поклониться Господу и Царю нашему. Иди же и передай нас Христу, Которого невестами ты нас сделала!

Восстав от сна, преподобная Василисса весьма обрадовалась, частию потому, что весь лик собранных ею дев вошел въ ра́дость гдⷭ҇а своегѡ̀, частию потому, что ей там, как оказалось, приготовлена была Небесная Обитель. Она рассказала все это своему духовному брату, святому Иулиану, а потом чрез несколько дней, во время усердной молитвы, она предала дух свой в руки бессмертного Жениха своего — Бога, и святое тело ее преподобный Иулиан похоронил с подобавшими ему почестями.

Вскоре после этого явился в тех местах правитель Маркиан с своею женою и сыном, и стал с яростию преследовать христиан, отдавая их на истязание и смерть. Узнав об Иулиане, что он человек знатного происхождения и верует во Христа, а также услышав о множестве живших с ним и исповедовавших одну с ним веру братиях, он послал к нему видных граждан, чтобы они убедили Иулиана принести жертвы идолам, как того требовал император. В то время в обители преподобного Иулиана из окрестных городов собралось множество священников, диаконов и других клириков, вместе с епископами, и все они, пламенея любовию к Господу своему, готовы были охотно принять за Него мученическую смерть. Когда явились к ним посланные от правителя, то все собравшиеся отвечали [246]им, что у них один Царь — пребывающий на Небе Господь Иисус Христос, и Он повелел им не поклоняться идолам и скрывающимся в них бесам, но поклоняться только Единому Истинному Богу; и вот они повинуются Христу и готовы тотчас умереть за Него. Посланные возвратились к правителю и донесли ему о том, что услышали, и правитель, разгневавшись, послал отряд войска взять одного Иулиана, а монастырь, со всеми находившимися в нем сжечь. Итак, блаженный Иулиан был взят и, связанный, отведен в темницу, а находившаяся в монастыре братия его, числом до 10-ти тысяч, вместе с бывшими там епископами и клириками, были сожжены вместе с монастырем — как благовонная жертва Богу. И долгое время после этого на том месте слышалось сладкогласное пение большого хора поющих, именно в те часы, когда обычно совершаема была Божественная служба — в первый, третий, шестой и девятый. На том же месте совершалось множество исцелений от разных болезней — над теми именно больными, которые удостаивались услышать упомянутое пение.

Наутро святый Иулиан был представлен на суд правителя. Святаго долго то убеждали хитрыми словами, и ласками, то устрашали страхом наказания, но он не послушался ни угроз, ни убеждений. Тогда его стали бить без жалости суковатыми палками. Во время этого истязания одна палка, от силы удара, переломилась, и кусок ее попал в глаза одного родственника правителя и повредил их, отчего правитель пришел в еще бо́льшую ярость. Святый страдалец сказал правителю:

— Послушай, Маркиан! Вели собраться всем своим самым искусным жрецам, и пусть они призовут имена богов и богинь своих, умоляя их подать исцеление твоему родственнику. Если же они не смогут этого сделать, то я, призвав Имя Господа моего Иисуса Христа, не только возвращу ему выпавшее око телесное, но и очи ума его сделаю такими, что они увидят Истину.

Правитель принял предложение и, собрав всех жрецов, повелел им идти в ближайший идольский храм, принести там жертвы и умолить богов и богинь, чтобы они исцелили око раненного. Жрецы пошли и исполнили то, что им было приказано, но после принесения множества жертв услышали от богов своих такие слова:

[247]— Уходите от нас, ибо мы преданы вечному огню и пребываем во тьме. Как можем мы дать зрение слепому, когда и сами ничего не видим? А молитва Иулиана к Вышнему Богу настолько сильна, что с того времени, как его стали мучить, наше мучение в геенне стало во сто раз тяжелее.

Когда в храме послышались эти бесовские слова, все идолы, которых там было до пятидесяти, тотчас упали и сокрушились в прах.

Правитель же закричал на святаго Иулиана:

— Волшебник! Твои чарования так сильны, что ты сокрушил даже богов наших! Но мы посмотрим, даруешь ли ты ослепленному прежнее зрение, как ты обещал.

И повелел правитель облить нагого мученика нечистотами, чтобы от него отступила, как говорил правитель, его волшебная чудодейственная сила. Но смрад тех нечистот внезапно превратился в удивительное благоухание, которое наполняло весь воздух, так что все были поражены изумлением. Святый же Иулиан, сотворив крестное знамение над оком раненого, призвал Имя Господне; и тотчас больной исцелился, и око его стало видеть по-прежнему. Ослепленный злобою правитель приписывал это исцеление волшебству, а не Христовой силе, а исцеленный громко взывал:

— Действительно Иисус Христос есть Истинный Бог, и Его одного до́лжно почитать, и Ему поклоняться!

Тогда правитель повелел отсечь исцеленному голову и, таким образом, прозревший телесно и духовно, получив Крещение в своей собственной крови, отошел к духовному созерцанию невидимого Бога.

Святаго же Иулиана нечестивый Маркиан повелел оковать тяжелыми оковами по рукам и ногам, и в таком виде повелел водить его по городу на всеобщее поругание, и во время остановок на улицах мучить его различными пытками. Во время этого истязания и поругания, глашатай восклицал:

— Вот чему подвергаются те, кто не кланяется богам и презирает царские повеления!

Когда же пришли мучители вместе со святым к тому дому, где обучался наукам единственный сын правителя, по имени Кельсий, то отрок, который также смотрел на святаго, сказал своим товарищам, что он видит нечто удивительное. Те стали спрашивать его, что он видит, и Кельсий сказал:

[248]— Я вижу, что того осужденного христианина, которого водят воины скованным, окружают множество лучезарных юношей, из коих одни ему оказывают услуги и помощь, а другие возлагают на главу его столь блестящий венец, что сияние его превосходит свет солнечный. Думается мне, что хорошо веровать в такого Бога, и служить Ему, Который так охраняет Своих служителей и украшает такою славою; поверьте мне, друзья мои, что я также хочу стать таковым служителем, если Бог этого христианина соблаговолит быть моим Богом!

С этими словами Кельсий бросил книги и красивую одежду, оставляя миру то, что ему принадлежит, и поспешил вслед святым. Припав к ногам мученика, он воскликнул:

— Тебя хочу иметь вторым отцом своим; от нечестивого же Маркиана, родителя своего по плоти, врага праведников и истязателя, я отрекаюсь совершенно. Я присоединяюсь к тебе и желаю так же, как и ты, страдать за Христа Господа и Спасителя моего, Коего я доселе не знал!

Воины, истязавшие Иулиана, были удивлены, и весь город сбежался на необычное зрелище и дивился, видя, как сын правителя обнимал мученика и лобзал его раны.

И сказал отрок народу:

— Знайте, что я — сын правителя; вместе с моим нечестивым отцом я доселе преследовал неповинных святых. Но так поступал я по неведению, ныне же, познав Бога, и будучи сам познан Им, отвергаюсь от ложных богов, отрекаюсь от отца и матери и презираю свое богатство; я исповедую Христа и верую в Него, и заявляю, что я — последователь блаженного Иулиана. Зачем вам медлить, слуги и воины? Идите и объявите моим родителям, что я познал Истинного Бога и хочу пребывать вместе с Его верным служителем.

Когда об этом было донесено отцу и матери Кельсия, то они, услышав эту неожиданную весть, были глубоко опечалены и тотчас послали за отроком, чтобы взять его от Иулиана и привести домой. Но Бог, охраняющий младенцев, сделал так, что никто не мог прикоснуться к нему, ибо всякий, кто прикасался к нему, тотчас чувствовал сильную боль в руке и плече; и потому никто не осмеливался взять его и отлучить от мученика. Узнав о сем, правитель велел привести к себе обоих вместе, и сказал блаженному Иулиану:

[249]— Ты своею хитростью стараешься отнять от меня всю мою надежду и юное сердце прельщаешь дурными речами, искореняя в нем любовь к родителям!

В то время, когда правитель говорил, прибежала мать Кельсиева с толпою родственников обоего пола. Она рвала на себе волосы, раздирала себе на груди одежду, и крики ее так были ужасны, что правитель сам разодрал на себе одежды и сказал мученику:

— Жестокий Иулиан! Посмотри на мучения отца и матери и на рыдания всех родных и освободи невинного отрока от действия твоей волшебной силы! Отдай нам единственного сына, и нашему дому вороти наследника и господина. Тогда и я попрошу за тебя царей, чтобы была прощена тебе вина твоя, и ты будешь отпущен на свободу невредимым.

Святый Иулиан на это отвечал:

— Я не нуждаюсь в твоей помощи и не ищу прощения от царей твоих, но о том только умоляю Господа моего Иисуса Христа, чтобы меня вместе с агнцем, который родился из волчьей утробы[9], и со всеми верующими причел Он к лику сожженных, когда я довершу свой мученический подвиг. Пред тобою же находится тот, кто родился от тебя по плоти, а ныне возродился духом, веруя вместе со мною во Христа. Он сам уже на возрасте, — пусть он сам тебе и отвечает, пусть сам сжалится над материнскими слезами и пожалеет вскормившую его грудь.

На это благородный и благоразумный отрок сказал:

— От терния вырастает шипок, но ни он не утрачивает своего благоухания от того, что произошел от терния, ни терние, производящее шипок, не теряет чрез то своих острых колючек. Итак, родители мои, вы, по своему обычаю, продолжайте, как терния, терзать невинных, а меня оставьте, как шипок, издавать благоухание для верующих; пусть вам повинуются те, кто стоит на пути погибели, а за мною пусть следуют те, кто стремится перейти из царства тьмы в царство света. Ради Господа моего Иисуса Христа я отрекаюсь от вас, родителей, вы же, из почтения к богам своим, мучьте сына вашего, ибо я чрез смерть временную хочу достигнуть вечной жизни. Не могу [250]быть для вас добрым, а для себя злым, и любовь к вам не поставлю выше радостей вечных. Зачем медлить, отец? Поступи со мною, как поступил со своим сыном Авраам! Возьми меч и принеси меня, сына своего, в жертву Христу. Если тебе мешает это сделать естественная любовь родительская, то отошли меня к самым жестоким мучителям, чтобы я мог пострадать ради Господа моего, Иисуса Христа. Напрасны ваши рыдания и слезы, ибо они не могут меня заставить изменить моему исповеданию.

Услышав это, правитель повелел отвести Иулиана и Кельсия в смрадную и мрачную темницу, но, когда они вошли туда, тьма в темнице превратилась в свет и смрад — в благоухание. Двадцать воинов, бывшие при этом, уверовали во Христа, но так как блаженный Иулиан не был пресвитером и не мог крестить уверовавших, то это повергло его в печаль. Однако Бог, исполняющий желания боящихся его, послал им пресвитера.

В том городе был один человек, весьма знатного происхождения, которого цари Диоклетиан и Максимиан очень уважали — как родственника одного из бывших императоров, Карина[10]. Этот человек со всем своим семейством исповедывал христианскую веру. Он и супруга его скончались в вере и благочестии, оставив после себя семерых сыновей, которые хотя и были юны годами, но зрелы разумом. Из уважения к их родителям цари позволили им исповедывать отцовскую веру и безбоязненно прославлять Христа своего. Поэтому у них был свой пресвитер, по имени Антоний, из рук которого они принимали Св. Таинства. Им-то Бог в особом откровении и повелел идти вместе с своим пресвитером в темницу и посетить находившихся там Иулиана и Кельсия. Когда они пошли туда ночью, пред ними шел Ангел, при одном прикосновении которого отверзлись темничные двери, и они, войдя в темницу, облобызали святых узников и стали вместе с ними молиться Богу. Пресвитер окрестил блаженного отрока Кельсия, сына правителя, и двадцать воинов, а семеро тех братьев возгорелись ревностию к общему с ними страданию за Христа и не хотели уходить из [251]темницы. Узнав о сем, игемон дивился, что те, которым царями было разрешено свободно исповедывать христианскую веру, сами идут в узы и на мучения, и, призвав братьев к себе, он долго увещевал их идти домой и славить своего Христа, как им угодно, раз им дано такое позволение от царей. Но они стремились в узы и темницу и не желали свободы.

— Не годится для царского венца, — говорили они, — то золото, которое не было раньше переплавлено и очищено в горниле. Так и мы не будем достойны нашего Христа, если наша вера в Него не будет испытана, как золото. Немного цены в дереве, украшенном только листвою, но не приносящем плодов. Так и мы не будем благоугодны нашему Христу, если не принесем Ему прекрасных плодов нашей веры.

Тогда правитель повелел исполнить их желание, а сам обещал донести о них царю.

Итак, блаженные отроки возвратились от правителя не домой, а в темницу, к святым Иулиану и Кельсию и двадцати воинам, а с ними пошел и пресвитер Антоний. Правитель же послал к царям донесение о Иулиане, о сыне своем Кельсии, о воинах и о тех семи братьях. По прошествии немногого времени, пришло от царей повеление сжечь всех, кто окажет непобедимое упорство; если же они, благодаря своим чарам, сохранят себя от действия огня, то правитель сам пусть умертвит их, как найдет удобным. Получив такое повеление от царей, правитель повелел устроить посреди города судилище и, сев пред народом, велел поставить пред собою святаго Иулиана со всею его дружиною, с Кельсием, семью братьями, пресвитером Антонием и двадцатью воинами. Он стал увещевать их к поклонению идолам, указывая им на царское повеление, требовавшее их казни, если они не покаются. Но они дерзновенно стояли в правой вере, утверждая, что идолопоклонникам Царь Небесный определил вечную погибель, если они не покаются; и так долгое время прошло во взаимных препирательствах.

В это время мимо судилища проносили одного мертвеца на погребение, и правитель, увидев этого мертвеца, повелел принести его к себе и положить пред ним. Народ был в недоумении, не зная, что намерен сделать с тем мертвецом правитель.

[252]И сказал правитель святому Иулиану:

— О вашем учителе, Христе, сказывают, что Он, прежде чем был распят, воскрешал мертвых. Воскресите и вы мертвеца этого, как делал ваш Учитель, и тогда будет ясно, действительно ли Он Бог.

Святый Иулиан произнес в ответ:

— Какая польза слепому, когда ему говорят, что восходит солнце?

— Оставь свои присловья, — сказал правитель, — и если ты и Бог твой имеете силу, то воскреси этого мертвеца, как я сказал тебе.

И сказал святый Иулиан в ответ:

— Хотя ваше неверие и недостойно видеть такое чудо от Господа, однако вы сейчас же увидите его, так как уже настало время для того, чтобы явилась Божественная сила Его, и чтобы вы знали, что Бог может это сделать. Я надеюсь, что Господь пошлет мне все, чего я с верою буду просить у Него, и не посрамит меня пред вами.

Сказав это, святый Иулиан возвел к Небу очи и сердце свое и молился во всеуслышание, между тем как лицо его все сияло светом.

И говорил он такую молитву:

— Господи Иисусе Христе, Истинный Сыне Божий, — Ты, Который рожден от Отца прежде век, а по исполнении положенного времени принял человеческую плоть бессеменно, от Пречистой девы Марии! Призри ныне с небесной высоты, чтобы постыдились враги Твои и укрепились верующие в Тебя! Услышь меня ныне с Небесного Твоего Престола и воскреси этого мертвеца, дабы живые не умерли духом, а мертвые духом ожили, видя Твое всемогущество.

Так молился он некоторое время, а потом, обратившись к умершему, сказал:

— Тебе говорю, сухая земля, Именем Того, Кто воскресил четверодневного Лазаря: воскресни и стань на ноги твои.

Как только святый сказал это, мертвец тотчас же ожил и встал, и весь народ пришел в ужас. Воскресший же громко провозгласил:

— О, как всемогущи молитвы раба Божия и его непорочное девство! Ибо куда несли меня и откуда я возвращен?

[253]Правитель Маркиан со вниманием смотрел на происходившее и удивлялся, но так как его ослеплял бес, то он не видел здесь действия силы Христовой, а приписывал все волшебству. Потом, желая посмеяться над воскресшим, он спросил его:

— Откуда ты вернулся?

Но тот подробно стал отвечать ему такими словами:

— Веден я был неведомыми мне эфиопами исполинского роста, страшными на вид и с огненными очами, с зубами — как у льва, с когтями — как у орла, от которых, видимо, нельзя было ожидать помилования. Радуясь, они влекли меня в ад, но, когда я очутился уже при самом входе в пропасть, те эфиопы стали ожидать предания земле моего тела, которое было взято от земли. Но вдруг весь ад пришел в смятение, и с Престола Божия послышался Голос:

— Ради возлюбленного Моего Иулиана, пусть эта душа возвратится в свое тело!

И тотчас пришли двое в белых ризах и, взявши меня из рук нечистых, возвратили в этот мир, чтобы я мог чрез того, кто воскресил меня, познать после смерти Истинного Бога, Коего я отрицался при жизни.

Услышав это, правитель смутился и не знал, что ему делать; но потом, опасаясь смятения в толпе народной, он повелел воскресшего вместе со святым Иулианом и прочими святыми отвести в темницу и запечатать двери темницы своим именным перстнем. Там, в темнице, св. Иулиан повелел блаженному Антонию пресвитеру окрестить воскресшего, и во Святом Крещении сей последний получил имя Анастасий, что значит в переводе с греческого — воскресший.

Наутро правитель Маркиан повелел приготовить тридцать одну смоляную бочку, по числу святых мучеников, и до половины наполнить их смолою и серою, приготовив при этом большой запас дров и хвороста для сожжения святых. Когда все было приготовлено, вывели из темницы связанных страстотерпцев Христовых, причем Иулиана с Кельсием связали вместе. Многие из народа не могли удержаться от слез, жалея о том, что столь юные и прекрасные отроки идут на смерть, будучи ни в чем неповинны. Святый же Иулиан говорил им:

— Не мешайте золоту пройти сквозь огонь для того, чтобы оно было еще чище!

[254]Правитель не хотел смотреть на сожжение своего сына, о котором он мучился в сердце своем и, оставив своего наместника для приведения в исполнение царского приказа, удалился в печали. Тогда каждого святаго посадили в приготовленную для него бочку со смолою и потом, обложивши все бочки дровами, сором и хворостом, зажгли их. Пламень от этих бочек поднимался до тридцати локтей в вышину, но святые стояли посреди огня, пели и хвалили Бога. Когда же сгорели бочки и весь костер, то оказалось, что святые остались живы, целы и невредимы и что лица их сияли радостью. Весь народ, видя это, был поражен удивлением и, когда о сем было донесено правителю, то он поспешил убедиться в том собственными глазами и, убедившись, пришел в совершенное недоумение. Однако он снова повелел отвести святых в темницу, куда поспешила придти и жена его, мать Кельсия, узнавшая, что сын ее остался жив и невредим. Увидев сына, она уверовала во Христа и окрещена была в темнице пресвитером Антонием. Имя ей было Марионилла. Правитель же, узнав скоро о том, что жена его приняла христианское Крещение, заключил в темницу и ее. Потом, сев на судилище, он повелел казнить мечом святых двадцать воинов и семерых братьев-отроков, Иулиана же с Кельсием, а также пресвитера Антония, Анастасия и жену свою Мариониллу решил снова судить, и потому оставил их в узах.

Когда настал день суда, святые сделали вид, что они как бы повинуются воле царя и совету правителя и хотят поклониться идолам. По этой причине их с радостью повели к идольскому храму, но, когда шествие приблизилось к храму, святый Иулиан обратился с молитвою к Богу, — тотчас храм упал и задавил всех бывших в нем жрецов и до тысячи других людей. Самая земля, на которой стоял храм, разошлась, и огонь, выходивший из расселин, пожирал язычников, приближавшихся к ним. После этого святые были снова отведены в темницу, где им во время молитвы явилось в сиянии великое множество прежде них пострадавших мучеников, которые были одеты в белые одежды и пели небесные песнопения. Посреди них было двадцать воинов и семеро братьев, недавно усеченные мечом. Явилась также и святая Василисса со всем своим ликом святых дев и возвестила святому Иулиану, что он скоро [255]со своею дружиною совершит подвиг, окончит жизнь и с торжеством войдет в небесные селения.

— Тебе открыто, — сказала она, — Царство Небесное, и Господь наш Иисус Христос возьмет тебя к Себе, а равно и находящихся с тобою; навстречу вам с торжеством выйдут лики патриархов, пророков, апостолов и мучеников, и вы навеки пребудете с ними.

Сказавши это, она стала невидима, а с нею удалились и все явившиеся святые, оставив узников в неизреченной радости и веселии душевном.

После сего мучитель снова воссел на судилище и, выведя святых, предал их разным мучениям. Сначала он повелел обвить их пальцы на руках и ногах пряжею, смоченною в масле, и зажечь эту пряжу; но пряжа на руках и ногах святых сгорела, не причинивши им никакого вреда. Потом он повелел содрать с головы святаго Иулиана и Кельсия кожу, блаженному же пресвитеру Антонию и Анастасию выколоть глаза. Когда же хотели мучить святую Мариониллу, то у палачей омертвели руки, и они ее не коснулись. После сего святые были отданы на съедение зверям, но и от зверей они были сохранены силою Божиею, которая заградила уста зверям. Наконец правитель повелел собрать из всех темниц преступников, осужденных на смерть, чтобы вместе с ними казнить и святых мучеников. И когда это повеление было исполнено, он приказал всех отвести на казнь, а вместе и мучеников, не пощадив при этом своего сына и супруги. Таким образом святые скончались, будучи усечены мечом вместе с преступниками[11]. Тотчас после казни, совершенной над ними, началось землетрясение, которое разрушило целую треть городских зданий, причем не уцелело ни одно место, где стоял какой-нибудь идол. В то же время блистала молния, гремел гром и шел град, и от грозы погибло немало язычников. Правитель Маркиан сначала едва не умер страха, а потом вскоре заболел и действительно умер: его заели черви, образовавшееся в его теле.

На следующую ночь, после совершения казни над святыми, пришли священники с благочестивыми мужами собрать тела [256]мучеников. Но так как эти святые тела находились посреди многих трупов, то они не могли их признать и, преклонив колена, стали молиться. И вот явились им души святых в образе дев, причем каждая душа находилась при своем теле. Узнавши чрез это святые тела мучеников, пришедшие собрали их и похоронили в храме, под алтарем. Бог же, Который прославляет святых Своих, повелел источнику живой и целебной воды открыться на том месте, на котором были погребены тела святых мучеников, и всякие болезни исцелялись тою водою и молитвами святых, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки. Аминь.

Память преподобного
Григория Печерского

Как Неокесария гордится святым Григорием Чудотворцем[12], так и святая великая Лавра Киево-Печерская величается соименным этому святому преподобным. Когда Бог показал Свое величие во святых Своих, Антонии и Феодосии[13], прославившихся разными чудесами, в то же самое время Он избрал на дело чудотворений и преподобного Григория, которого и призвал в Свою святую Лавру. И так сей блаженный в то время, когда преподобный Антоний проводил уединенную жизнь в пещере, пришел к преподобному Феодосию, заведывавшему монастырем, и, приняв от него иноческий образ, был утвержден в нестяжательности, чистоте, смирении, послушании и прочих добродетелях, преимущественно же упражнялся в молитве. Совершив в недолгое время много подвигов, он сподобился дара чудотворений и, прежде всего, получил от Бога власть над бесами, которые, еще издали завидя святаго, восклицали:

— О Григорий! Ты выгонишь нас своею молитвою.

[257]Григорий же действительно имел обычай после всякого богослужения читать заклинательные молитвы. Побежденный враг, будучи отовсюду изгоняем, стал, однако, злоумышлять против святаго, желая положить преграду его подвигам в добродетели. Не имея силы сделать этого сам, он допустил злых людей обокрасть святаго, который, впрочем, не имел никакого имущества, кроме книг, содержавших в себе молитвы и песнопения. Итак, однажды ночью к келлии Григория пришли воры и, спрятавшись, ожидали того времени, когда старец уйдет к Утрене в церковь, чтобы взять все его имущество. Блаженный же узнал об их приходе, потому что он целые ночи не спал, молясь посреди келлии Богу. Он стал молиться и за них такими словами:

— Боже! Ниспошли сон рабам Твоим, которые понапрасну истомились, угождая врагу.

Бог услышал молитву старца, и воры проспали пять дней и пять ночей, пока блаженный, в присутствии многих братий, не разбудил их, обратившись к ним с такими словами:

— До каких пор вы будете сторожить напрасно, желал обокрасть меня? Ступайте скорее по домам!

Они же, проснувшись, не могли двинуться с места, потому что лишились сил, не евши ничего столь продолжительное время. Тогда блаженный предложил им поесть и, покормив, отпустил их. Узнав об этом, правитель города приказал наказать этих людей, но Григорий, опечаленный тем, что из-за него они были отданы на мучение, пошел к правителю, подарил ему несколько своих книг и освободил воров. Другие же книги он продал, и полученные деньги роздал убогим, говоря:

[258]— Как бы еще кто-нибудь не подвергся беде, соблазнившись желанием обокрасть меня! Итак, пусть исполнено будет повеление Господа, сказавшего: продади́те и҆мѣ̑нїѧ ва̑ша, и҆ дади́те ми́лостыню, сотвори́те себѣ̀ влага̑лища неветша̑юща, сокро́вище неѡскꙋдѣ́емо на небесѣ́хъ, и҆дѣ́же та́ть не приближа́етсѧ, ни мо́ль растлѣва́етъ[14].

Воры же те, по причине совершившегося над ними чуда, вернулись на свои прежние дела, но раскаялись и, явившись в тот же Печерский монастырь, стали работать на братию. Но враг не оставил своих злых умыслов. Так как у преподобного Григория был свой небольшой сад, где он сеял овощи и сажал плодовые деревья, то враг однажды подучил других воров влезть в этот сад и набрать в свои мешки овощей. Но когда они взвалили на себя мешки и хотели уйти, то не могли этого сделать и целых два дня и две ночи стояли на одном месте под гнетом тяжести мешков. Тогда они начали вопить:

— Святый отец Григорий! Отпусти нас; мы покаемся во грехе своем и больше не станем этого делать.

Услышав их крики, явились иноки и схватили их, но с того места свести их не могли. Тогда они спросили воров:

— Когда вы пришли сюда?

Воры отвечали:

— Уже два дня и две ночи мы стоим здесь.

Черноризцы сказали им:

— Но мы сколько раз проходили здесь и, однако, не замечали вас.

Воры же в ответ заявили:

— И мы, если бы видели, как вы ходите мимо нас, стали бы со слезами просить у вас ходатайства пред старцем; только уже когда окончательно изнемогли, мы стали кричать. Умолите за нас святаго чудотворца, чтобы он отпустил нас.

Григорий пришел в это время и сказал им:

— Так как вы целую жизнь провели в праздности, воруя чужое достояние, а сами не хотели трудиться, то отныне вы будете стоять остальные дни вашей жизни на этом самом месте.

Они же со слезами умоляли старца отпустить их и обещались больше не воровать.

[259]Старец сжалился над ними и сказал:

— Отпущу вас, если вы обещаете трудиться и трудом рук своих питать других.

Когда воры поклялись в том, что не ослушаются его, то Григорий сказал им:

— Благословен Бог, подкрепляющий нас! С этих пор вы будете работать на святую братию и от ваших трудов доставлять им то, в чем они нуждаются.

После этих слов он отпустил их. Воры же, в заглаждение зла, которое они совершили в том небольшом саду, стали усердно работать на огородах Печерского монастыря и скончали за этою работою дни свои.

Хитрый искуситель, однако, в третий раз попытался повредить святому такою хитрою уловкою. Однажды к Григорию явились трое просителей, которые приняли вид нуждающихся в помощи, желая испытать преподобного. Двое из них, указывая на третьего, говорили такую ложь:

— Отче! Этот друг наш осужден на смерть. Мы просим тебя дать ему что-нибудь, для того чтобы он мог внести за себя выкуп и избавиться от смерти.

Блаженный же, провидя, что эта выдумка окажется истиною, от горя прослезился и сказал:

— Горе этому человеку, потому что пришел день его погибели!

Они же сказали:

— Если ты, отче, что-нибудь дашь, то он не умрет.

Это говорили они, желая у него что-нибудь выманить, и поделить между собою. Чудотворец же, будучи прозорлив, сказал:

— Если я и дам, то он все равно умрет! Впрочем, скажите мне: какою смертию он должен умереть?

— Его повесят на дереве, — ответили обманщики.

— Правду вы сказали, — заметил на это прозорливец — завтра это и случится.

С этими словами он сошел в пещеру, куда он скрывался от любопытных взоров и мирской суеты и где он обыкновенно совершал свои молитвы. Вынесши оттуда оставшиеся у него книги, он отдал их пришедшим и сказал:

— Возьмите это, а если вам будет не нужно, воротите мне.

Они же, взяв книги, ушли и стали смеяться, говоря:

— Продадим это и разделим то, что получим.

[260]Увидев плодовые деревья, принадлежавшие святому, они сказали:

— В эту ночь мы еще придем сюда и сорвем эти плоды.

Когда наступила ночь, три вора пришли снова; в это время Григорий молился в своей пещере, и они загородили снаружи дверь в пещеру, где молился старец. Один из них, о котором было сказано, как об осужденном на повешение, влез на дерево и стал рвать яблоки. В это время сук, за который он держался, отломился, и он упал, а сторожившие его двое других воров в страхе убежали. Упавший же повис в это время на другом суку и при том так, что скоро задохся, так как его некому было освободить.

Григорий, будучи заперт, не мог быть с братией в церкви за Утреней; потому братия, выйдя из церкви, пошли посмотреть, почему святый, против своего обыкновения, не пришел к утрене. Тут они увидели висевшего на дереве мертвого человека, и пришли в ужас. Тотчас они нашли и Григория, запертого в пещере, который, выйдя из пещеры, повелел снять висевшего. Потом, увидев его соучастников, которые пришли вместе с другими и смотрели на мертвеца, он сказал им:

— Смотрите, как ваша гнусная ложь стала правдой, ибо бг҃ъ порꙋга́емь не быва́етъ[15]. Если бы вы меня не заперли, то я пришел бы и помог ему, но так как враг научил вас хранить сꙋ́єтнаѧ и҆ лѡ́жнаѧ, то поэтому вы и ми́лость свою̀ ѡ҆ста́вили є҆стѐ[16].

Дерзкие насмешники, видя, что слова блаженного сбылись, пали к его ногам, умоляя о прощении. Григорий присудил их к работе на Печерский монастырь, чтобы они с этого времени ели хлеб свой, трудясь в поте лица, и имели возможность питать трудами рук своих и других людей. Так они и скончали жизнь свою, работая с детьми своими в Печерском монастыре на рабов Пресвятой Богородицы и учеников преподобных отцов наших, Антония и Феодосия.

Но уже время сказать о страдальческой кончине преподобного.

Однажды в монастырский сосуд попало нечистое животное, и преподобный, для очищения его от осквернения, сошел к Днепру почерпнуть воды. В это время туда же приехал князь [261]Ростислав Всеволодович[17], чтобы помолиться в монастыре и принять благословение на брань против Половцев[18], куда он отправлялся вместе с братом своим Владимиром Мономахом[19]. Слуги Ростислава, подущаемые древним врагом, стали смеяться над старцем и досаждать ему неприличными речами. Старец же, провидя своим пророческим духом, что им угрожает смерть, сказал:

— О дети! Вам нужно бы с умилением в душе просить у всех молитв о себе, а вы делаете зло, которое противно Богу. Плачьте же о своей погибели и кайтесь в грехах своих, чтобы вам иметь некоторую отраду в страшный день последнего суда. Ибо о вас уже в суде Божием решено, что вы утонете вместе с вашим князем.

Князь же Ростислав, услышав эти слова преподобного, не поверил им и, полагая, что он только грозится, а не пророчествует, с гневом сказал ему:

— Мне ли ты предвещаешь смерть от воды, когда я хорошо умею плавать? Нет, — ты сам умрешь такою смертию!

И тотчас же, забыв страх Божий, он повелел связать старцу руки и ноги, надеть ему на шею камень и бросить в воду.

Так был утоплен святый старец!

Братия два дня искали его, но не могли найти. Когда же потом, на третий день, они пришли в его келлию, желая взять кое-какие вещи, оставшиеся после святаго, то неожиданно нашли его в келлии мертвым, со связанными руками и ногами и с [262]камнем на шее. Одежды его были еще мокры, лицо — светло, а все тело — как бы живое. Подивились братия, кем и как мог быть принесен сюда старец, потому что келлия была заперта, но потом, воздав хвалу Богу, с почестями вынесли те чудотворные мощи святаго и положили их в пещере, где они и доселе пребывают нетленными.

Ростислав же, не считая совершенное им грехом, распаленный яростию, не захотел даже войти в монастырь, вопреки своему обещанию, чтобы получить благословение, — и Божие благословение удалилось от него. Только Владимир Мономах побывал в монастыре для испрошения себе молитв и благословения. Когда же русские князья были у Триполья[20] и перешли реку Стугну[21], то направили полки свои на Половцев. Полки их не устояли и побежали; бежал и князь Владимир и переправился снова благополучно чрез реку Стугну, по молитвам и благословению Печерских святых, а Ростислав со всем своим войском потонул в реке, и так исполнилось пророчество святаго: въ ню́же мѣ́рꙋ мерил злой убийца, возмѣ́рисѧ и ему[22]. Незлобивый же Григорий чудотворец обрел источник жизни и, вкушая из потока вечной сладости при водах, ꙗ҆́же превы́ше нб҃съ[23], хвалит имя Господа, Которому подобает слава и честь ныне и присно и в бесконечные веки. Аминь.

Память преподобной
Домники

Святая Домника с четырьмя другими девицами прибыла в Царьград из Карфагена в царствование императора Феодосия Великого, будучи еще язычницею[24]. Она пламенела сильным желанием принять христианство и жить по правилам чистой небесной веры. Архиепископ Царьграда святый Некта[263]рий[25] получил о ней особое откровение. Поэтому, приняв ее, он не только сподобил ее Св. Крещения, но и поставил в диаконисы[26]. Император Лев подарил ей землю за чертою города. На этой земле святая Домника основала монастырь в честь святаго Захарии, собрала вокруг себя девственниц и стала жить с ними, подвизаясь в посте. Она сотворила немало чудес: например, она спасла мореплавателей, погибавших от бури на море, тем, что с благословением пустила в море масло, отчего морское волнение прекратилось. Она имела также дар пророчества, ибо предузнала и предсказала кончину царя. Видела она однажды, как сошел с Неба Ангел и освятил естество воды, а также получала и другие откровения Божественных тайн. Святая мирно почила в глубокой старости, дожив до царствования Льва и Зенона[27], причем предсказала время своего отшествия к Господу.

[264]
Память преподобного
Георгия Хозевита

Преподобный Георгий Хозевит[28] родился на острове Кипр[29] в семье, отличавшейся благочестием. Старший брат его, Ираклид, еще при жизни родителей ушел во Святый Град Иерусалим. Поклонившись здесь местам, освященным стопами и кровию Господа Иисуса, он удалился затем в Иорданскую долину[30] и поселился в Лавре, называемой Коломановой[31], приняв иночество. Святый же Георгий один оставался у родителей, воспитываясь в благочестии и страхе Божием.

Когда умерли родители Георгия, осиротелый отрок со всем имением, оставшимся от родителей его, принят был на попечение одним своим родственником. Последний так полюбил его, что хотел выдать за него замуж свою единородную дочь. Но святый, тяготясь мирскою суетою и не желая сожительства с женою, скрылся у другого родственника своего, который был игуменом монастыря. О местонахождении Георгия стало известно покинутому им родственнику, желавшему иметь кроткого юношу своим духовным сыном; он пришел к игумену, у которого скрывался Георгий, и стал требовать, чтобы тот возвратил ему отрока. Узнав об этом, Георгий тайно покинул тот монастырь и, сев на отплывавший корабль, отправился с Кипра во Святый Град Иерусалим. Поклонившись Святым местам, он спустился в Иорданскую долину и пришел к брату своему в Лавру Коломана. Тот же, видя его еще молодым и безбородым, по заповедям святых Отец, не захотел держать его в Лавре, пока он не обрастет бородою, но привел в обитель Пресвятой Владычицы нашей, называемую Хузива[32], и передал тамошнему [265]игумену. Здесь святый Георгий облечен был в иноческий образ и вступил на путь подвижничества. Трудясь во славу Божию и для спасения своей души, он особенно упражнялся в смирении и послушании. Бог прославил Своего угодника и наградил его даром чудотворения. И вся братия немало удивлялась, видя такое совершенство и такое дерзновение к Богу в юном отроке и к тому же новоначальном. Святый же, опасаясь обольщений пустой славы мира сего, тайно вышел из обители и снова прибыл к своему брату в Лавру.

Поселившись здесь, он занял вместе с братом так называемую старую церковь, и здесь они пребывали в молитве, богомыслии и трудах пустыннических. Братья не приготовляли себе горячей пищи, за исключением тех случаев, когда к ним приходил кто-либо.

Однажды авва Ираклид сказал своему брату:

— Возьми топор, и пойдем рубить дрова!

И когда тот взялся за топор, то старший брат приказал ему срубить бесплодную пальму, которая росла около их келлии. Поклонившись брату, Георгий стал просить:

— Нет отче, не будем рубить ее, может быть она даст нам ваии.

Но тот с угрозою сказал:

— Сруби ее; вот уже несколько лет она не приносит плодов, — зачем же она занимает место?

Тогда Георгий, снова со смирением поклонившись, произнес:

— Я ручаюсь, что скоро она принесет плоды.

После таких слов Ираклид уступил, и с тех пор пальма стала приносить многочисленные и прекрасные плоды.

В то время в Иерихоне жил один землевладелец, любимый святыми братьями-подвижниками. У него скончался малолетний единородный сын. Положив мертвого в корзинку и прикрыв его начатками своих плодов, отец поспешно принес [266]его в Лавру. Войдя в келлию к Ираклиду и Георгию, он поставил пред старшим братом корзинку, прося его благословить плоды его земледелия, а сам немедленно вышел. Вынув плоды из корзинки и нашедши в ней мертвого младенца, Ираклид сказал меньшому брату:

— Призови этого человека, ибо он хочет искусить нас, грешных.

Но Георгий возразил ему:

— Не печалься и не гневайся, отче, но с верою призовем благоутробного и милостивого Бога, и если Он услышит нас, грешных, и воскресит младенца, то отец возьмет его от нас живым, в награду за свою веру; а если Бог не восхощет сотворить сего, то скажем отцу, что мы, будучи грешниками, не достигли такого дерзновения к Богу, чтобы помочь его беде.

Старец послушался брата, и оба они стали на молитву со слезами и с сокрушением сердечным. И всемилостивый Господь, творящий волю боящихся его, услышал их и воскресил младенца. Тогда, призвав его отца, братья отдали ему младенца живым, повелев ему, чтобы он никому не рассказывал о сем чуде.

Так святые Ираклид и Георгий мирно и богоугодно жили вместе, со всяким смирением и скромностию, и никто не слышал спора и разноречия между ними, не видел и тени презрения их друг к другу, или к кому-нибудь иному.

По прошествии некоторого времени Ираклид скончался, достигнув семидесятилетнего возраста от рождения. Авва Георгий, оставшись в келлии один, рыдал и скорбел о кончине брата своего, в то же время доблестно подражая его жизни и трудам. И кто может поведать об его пустыннических подвигах, неустанной молитве и Богомыслии? Кто может рассказать о его воздержании и посте? За свою подвижническую жизнь старец был удостоен диаконского сана и по должности диакона часто прислуживал священным отцам за Богослужением. Между тем, в Лавре скончался игумен, и произошло великое разделение и несогласие по поводу избрания нового настоятеля. Тогда святый Георгий, не терпя смут, со скорбию удалился из Коломана и снова поселился в Хузевитской обители в отдельной келлии, которую дал ему игумен монастыря.

[267]Подвизаясь на прежнем месте своей отшельнической жизни, преподобный Георгий не приобретал ни вина, ни елея, ни хлеба, ни одежды, но, обходя кучи мусора, собирал тряпки и, сшивая их, делал себе одежду; из этих же тряпок была устроена и постель его. Обитавших в обители иноков он просил сберегать ему за неделю остатки от стола отцов и пришельцев, будут ли то овощи, или плоды, или даже кости. Потом он толок все это в каменной ступе, делал шарики и сушил на солнце; эти шарики он и употреблял в пищу, вместе с водою, — через два или три дня. Кроме того, старец просил, чтобы братия не пекли без него хлебов, ибо он веровал, что занимающимся этим делом в тех Святых местах будет великая награда на Небе, так как в Палестине было в обычае издерживать излишек хлеба на странников, приходивших поклониться тамошним великим святыням. В хлебнице, предпочтительно пред другими работами, преподобный Георгий топил печь. Занятие это особенно тягостно в тех местах в летнее время, когда от сильного зноя тают даже свечи на церковных подсвечниках. Но преподобный Георгий, несмотря ни на какой зной, неустанно работал в хлебнице по дважды и по трижды в день, растопляя печь и приготовляя хлебы. Другие из братий не могли переносить такой работы и постоянно чередовались. Поэтому неустанным трудам Георгия все удивлялись и называли его железным.

Так подвизался сей земной Ангел и небесный человек, назидая своими подвигами и других.

Когда же случилось нашествие Персов на Святую Землю[33], он на время оставил Хузевитскую Лавру и скрылся в Коломане; по миновании же опасности старец снова возвратился в Хузиву. Здесь он снова предался подвижническим трудам и в то же время поучал всех, приходящих послушать его Богомудрых речей. Никого он не оставлял без поучительных бесед, но всех наставлял в Слове Божием и в благочестии. Благочестиво пожив и угодив Богу, преподобный Георгий был отозван в Небесные Обители, достигнув глубокой старости. О блаженной кончине старца ученик его, преподобный Антоний, рассказывает следующее.

[268]«После многих трудов заболел святый отец наш Георгий недугом, от коего и скончался. В вечер же, в который он скончался, по устроению Божию, случилось множество пришельцев, и я был весьма занят послушанием. И некоторые из братии, сидевшие у старца, часто приходили, говоря мне:

— Спрашивает тебя старец, говоря: «Где Антоний? Призовите мне его, ибо я уже умираю».

Я уже колебался надвое, желая и исполнить послушание, и пойти к старцу. И старец, узнав это духом, объявил мне чрез посланных:

— Не скорби и не смущайся, чадо, но исполни послушание твое, а я подожду до тех пор, пока ты придешь.

И пока пришельцы встали из-за трапезы, и пришли другие, время протянулось почти до полуночи, и старец был еще жив. Исполнив свое послушание и отпустив пришельцев, я пришел к нему. Когда он меня увидел, то обнял и облобызал, и, благословив, обернулся к востоку и сказал:

— Изыди, душе моя, ныне о Господе, изыди.

И сказав это трижды, он предал дух Господу; так он преставился, мирно и тихо, явно предав дух в руце Божии, как пишется: пра́ведныхъ дꙋ́ши въ рꙋцѣ̀ бж҃їей и҆ не прикосне́тсѧ и҆́хъ мꙋ́ка[34], и паки: честна̀ пред̾ гдⷭ҇емъ сме́рть прпⷣбныхъ є҆гѡ̀[35]. Я же, узнав, что он предал дух Господу, припал к груди его, и плакал и рыдал о лишении преподобного отца. И опрятав тело его с псалмами и пениями и песнями духовными, мы положили его в гробнице преподобных отцов; и ныне он находится с ликами святых, сомолитствуя за нас и за весь мир». Аминь.


Конда́къ прпⷣбнагѡ, гла́съ д҃:

Ꙗ҆ви́лсѧ є҆сѝ свѣти́ло пресвѣ́тлое геѡ́ргїе, ѡ҆зарѧ́ѧ бж҃е́ственными зарѧ́ми вѣ́рнѡ зовꙋ́щыѧ тѝ: молѝ ѡ҆ на́съ влⷣкꙋ хрⷭ҇та̀, ꙗ҆́вльшагосѧ во стрꙋѧ́х и҆ просвѣ́щшаго земнорѡ́дныѧ.

[269]
Память святаго священномученика
Картерия

Святый Картерий жил в царствование императора Диоклетиана[36] и был священником и учителем Христовой веры в Кесарии Каппадокийской[37], при прокураторе[38] Урване. Он построил храм Божий, собрал около себя многочисленную паству, которую поучал почитать Христа с Отцем и Святым Духом как Единого Истинного Бога. На ревностного служителя Христова поступил навет к прокуратору; тогда блаженный иерей скрылся от преследования. Но ему явился Господь и сказал:

— Иди, Картерий, и предстань пред прокуратором. Я буду с тобою; тебе надлежит много пострадать ради Моего Имени, и многие чрез тебя уверуют и спасутся.

Святый, исполнившись великой радости, возблагодарил Господа и известил прокуратора о своем местопребывании, после чего был заключен в темницу. Когда же святый Картерий приведен был к прокуратору, тот приказал ему принести жертву Серапису[39]. По молитве святаго, истукан сего ложного бога повергся на землю; тогда, по повелению прокуратора, шестнадцать воинов стали бить палками исповедника Христова, которого четверо слуг распростерли на земле. Потом мучители повесили святаго Картерия на дерево, бритвою отрезали у него ногти на руках и ногах и терзали его тело железными крючьями.

Тогда святому страстотерпцу явился Ангел Господень и облегчал его страдания, и воин Христов остался невредимым при столь тяжких истязаниях.

[270]По повелению мучителя, его сняли с дерева, прокололи ступни ног железными прутьями, возложили на грудь раскаленный сошник, посадили на раскаленный железный стул, и раскаленными железными прутьями тянули его ноги. После того блаженный страдалец снова был ввергнут в темницу.

Вечером Господь наш Иисус Христос явился доблестному Своему страстотерпцу, разрешил его от оков и извел из темницы. Тогда многие, видя святаго мученика исцеленным от ран, нанесенных гонителями, стали принимать Святое Крещение, получая в то же время исцеление от болезней, которыми страдали.

Снова схваченный мучителями, святый Картерий предан был новым истязаниям: к его рукам и ногам подвешены были тяжелые камни, причем палачи били его палками по животу, жгли огнем, поливая серу и смолу на зияющие раны, вливали в уста расплавленное олово, на голову надели добела раскаленный шлем, наконец бросили святаго страстотерпца в огонь. Воспевая Господу благодарственные песни, святый Картерий вышел из пламени невредимым.

Тогда один еврей, присутствовавший при истязании, придя в ярость, схватил копье и нанес смертельный удар в ребра святаго мученика; из раны истекло такое количество воды, что она залила костер; потом потекла кровь, и страстотерпец Христов предал Богу свою святую душу[40].

Память преподобного
Илии Пустынника

Преподобный Илия вступил с ранней юности в иноческое житие и семьдесят пять лет провел в полном уединении в отдаленной суровой пустыне близ Антиноя Фиваидского[41]. Невозможно передать словом те великие подвиги, которым он предавался на вершине дикой пустынной горы, откуда ни разу не [271]выходил в населенные места, и куда вела к нему проложенная среди острых камней узкая тропинка, на которую едва можно было ступить ногою.

Усердствующие посетители находили старца сидящим под каменным навесом пещеры, темнота которой едва позволяла рассмотреть пустынника; от дряхлости он весь трясся, ибо житие его было более ста десяти лет. Другие отцы пустынники говорили о преподобном Илии, что никто не помнит, когда он поселился на горе.

Под старость он вкушал только по три малых куска хлеба утром и столько же вечером и по три соленых маслины; в юности же он принимал пищу лишь один раз в неделю. Приходивших к нему для назидания он поучал так: «Не предавайте себя во власть сатаны. Есть три проявления диавольской силы, которыми вызываются грехопадения иноков. Первое — забвение, второе — леность, третье — похоть. Когда на инока нападет забвение, рождается леность, а от нее проистекают похоти, а от похоти падает человек. Если же инок внимателен и имеет страх Божий, не бывает у него ни лености, ни дурного пожелания, — потому и бессилен против такого сатана, не силен он ввергнуть такого человека в грех, и спасется такой человек Божиею благодатию».

Являя благий пример истинно иноческой жизни, преподобный Илия отошел ко Господу в глубокой старости.

Память святых мучеников
Феофила и Елладия

Святые мученики диакон Феофил и Елладий мирянин пострадали в Ливии[42]. Безбоязненно исповедуя Господа нашего Иисуса Христа Истинным Богом, они поносили языческих ложных богов и укоряли идолопоклонников, за что и схвачены были прокуратором и преданы мучениям. Святых исповедни[272]ков Христовых сначала жестоко бичевали, потом строгали им тело острыми черепками; связав им руки и ноги, палачи опаляли чресла их огнем. После каждого такого истязания мучители принуждали страстотерпцев отречься от Христа и принести жертву идолам; но святые Феофил и Елладий остались непоколебимы в любви ко Христу. Как непокорных, мучители с поруганием влачили их по земле и разбивали камнями их кости; после того доблестные мученики прияли венец от Христа, за Которого пострадали[43].

Память преподобного
Емилиана Исповедника

Емилиан, епископ Кизический[44], пострадал за почитание икон в 815 году, при императоре Льве Армянине[45]. Вторично память его 8 августа.


  1. Антиноя — довольно значительный город на границах Среднего и Верхнего Египта. В настоящее время от этого города остались одни развалины. Вокруг этих развалин находится множество пещер, высеченных в скалах. В них начертано на многих стенах знамение креста, свидетельствующее о существовании здесь церквей и обителей иноков; подземные галереи, где устроены были келлии, идут на далекое пространство.
  2. Выражение взято от заключительной молитвы третьего часа: влⷣко бж҃е ѻ҆́ч҃е вседержи́телю.
  3. 1 Посл. Коринф., гл. 2, ст. 9.
  4. Апокал., гл. 14, ст. 4.
  5. Выражение взято из (Кн. Прор. Исаии, гл. 8, ст. 18). Мессия, на которого должны уповать сыны Израильские, по уверению Пророка, спасет их от врагов временных и вечных и, приведя к Богу, небесному Владыке их, скажет: сѐ а҆́зъ и҆ дѣ́ти, ꙗ҆̀же мѝ дадѐ бг҃ъ.
  6. Римский император Диоклетиан царствовал с 284 по 305 г. по Рожд. Хр. Под Максимианом здесь разумеется зять Диоклетиана — Максимиан Галерий, соправитель его на Востоке и после него преемник его (с 306 по 311 год).
  7. Гонение на христиан при Диоклетиане началось в 303 г. Причиною гонения был Максимиан Галерий, убедивший Диоклетиана издать общий закон против христиан. Закон предписывал: христианские храмы разрушать, сжигать книги Священного Писания и лишать христиан всех гражданских прав и должностей. Гонения при Диоклетиане отличались, во-первых, жестокостию мучений, во-вторых, обилием числа мучеников, умерщвляемых зараз, от 10 до 100 и более в один день.
  8. Еванг. от Матф., гл. 25, ст. 21.
  9. Разумеется Кельсий, сын правителя Маркиана, жестокого гонителя христиан.
  10. Карин — сын римского императора Кара. Вместе с братом Нумерианом он, при вступлении на престол Кара, был провозглашен Цезарем и во время похода, предпринятого Каром против Парфян, управлял западными провинциями на правах императора (283—284 гг.). Когда Кар погиб и воины провозгласили императором Диоклетиана, Карин выступил против него, но был разбит и пал от руки убийц в 285 г.
  11. Это было в 313 году, когда Египтом и Африкою управлял Максимин Дака (311—313 г.), бывший раньше соправителем Максимиана Галерия (с 305 г.). На Западе в это время уже царствовал Константин Великий.
  12. О Неокесарии см. на стр. 16, прим. 2. Св. Григорий Чудотворец был епископом Неокесарии во второй половине IV-го века. Память его совершается 17-го ноября.
  13. Преподобный Антоний быль основателем Киево-Печерской Лавры; преподобный же Феодосий — первым игуменом ее, установившим в ней общежительное иноческое житие и обстроившим ее церквами и другими зданиями. Память преп. Антония — 10-го июля, а преп. Феодосия — 3-го мая и 14-го августа.
  14. Еванг. от Луки, гл. 12, ст. 33.
  15. Посл. Галат., гл. 6, ст. 7.
  16. Ирмосы на Вел. Субботу, песнь 6-я, ср.: Кн. Прор. Ионы, гл. 2, ст. 9.
  17. Ростислав Всеволодович, сын Всеволода Ярославича и внук Ярослава Мудрого, княжил в Переяславе — городе, находившемся на юг от Киева, на реках Альте и Трубеже. В настоящее время Переяслав — уездный город Полтавской губернии.
  18. Половцы — кочевой народ монгольского происхождения, обитавший со второй половины IХ века в южно-русских степях и до татарского нашествия производивший постоянные опустошительные нападения на Киевскую Русь. Нападения свои они производили быстро и внезапно. Русские князья для борьбы с половцами устраивали пограничные укрепления и предпринимали походы вглубь Половецкой земли. Один из таких походов, о котором здесь упоминается, был предпринят великим князем Киевским Святополком Изяславичем (с 1093 по 1113 г.) в первый год его великого княжения.
  19. Владимир Мономах был одним из замечательнейших русских князей в домонгольский период. Когда умер отец его, Всеволод, он, несмотря на любовь к нему киевлян, не занял великокняжеского киевского престола, а призвал двоюродного брата своего Святополка Изяславича, которому и уступил великое княжение — как старшему в роде. В это время он княжил в Чернигове, и, сверх того, владел Смоленским княжеством. По смерти Святополка он занял киевский великокняжеский престол, где княжил до своей смерти (1113—1125 гг.).
  20. В настоящее время местечко Киевской губернии.
  21. Стугна — правый приток Днепра, протекающий чрез Васильковский уезд, Киевской губернии. В прежнее время приток этот был довольно значительной рекой.
  22. Еванг. от Матф., гл. 7, ст. 2; там это место читается так: и҆́мже сꙋдо́мъ сꙋ́дите, сꙋ́дѧтъ ва́мъ: и҆ въ ню́же мѣ́рꙋ мѣ́рите, возмѣ́ритсѧ ва́мъ.
  23. Псал. 148, ст. 4.
  24. Феодосий Великий — Римский император с 379 по 395 г. В его царствование христианская вера была окончательно утверждена в Римской империи.
  25. Св. Патриарх Нектарий управлял Константино­польскою Церковию с 381 по 397 г. Память его совершается в Субботу Сырную.
  26. Диаконисса — с греческого языка: служительница. Так назывался особый род лиц в Церкви, учреждение которых восходит к временам апостольским (Посл. к Римл., гл. 16, ст. 1; ср. 1 Посл. Тим., гл. 5, ст. 3—10). На должность диаконисс большею частию избирались пожилые (не моложе 40 лет) девственницы или вдовы. Обязанностью их было наставлять обращающихся жен и девиц, как они должны держать себя во время Крещения, прислуживать епископу при их Крещении и вместо него совершать помазание других частей тела, кроме чела, наблюдать за порядком и благочинием среди женщин во время Богослужения, посещать больных и заключенных в темницах, служить исповедникам и мученикам, содержимым под стражей, помогать неимущим и т. под. Относительно диаконисс есть несколько канонических правил, а именно IV-го Вселенского Собора правило 15-е, IV-го — правило 14-е и св. Василия Великого правило 44-е.
  27. Здесь разумеется император Лев II, царствовавший меньше одного года (в 474 г.); император Зенон царствовал с 474 по 491 г. Св. Домника скончалась в первые годы царствования Зенона, около 474 г. Так как в Константинополь она пришла, во всяком случае, раньше 385 года, и так как ей в это время было, несомненно, не меньше 20 лет (ибо Патриарх Нектарий нашел возможным вскоре поставить ее в диакониссы), то св. Домника скончалась, имея более 100 лет от роду.
  28. Хозевитами назывались иноки Хозевитской, или Хузивской, обители.
  29. Остров Кипр находится в северо-восточном углу Средиземного моря, недалеко от Сирийского побережья.
  30. Иорданская долина находится по течению реки Иордана; представляя собою места мало населенные, она с древних времен была излюбленным местом отшельников. Так сюда удалился св. Пророк Иоанн Предтеча и выступил здесь с проповедию о покаянии. Во времена христианские на этой долине находилось немало всевозможных монастырей.
  31. Лавра Коломанова находилась близ Мертвого моря и Иордана.
  32. Хузивский монастырь находился в пустыне Хузив, или Хозева, между Иерусалимом и Иерихоном, вправо от большой дороги, чрез которую обыкновенно проходят паломники из Святаго Града к Иордану, и недалеко от спуска в низменную долину Иорданскую. Монастырь этот был расположен в дикой местности. Церкви и келлии монахов, вися над оврагом на высоте 50 сажен, были как бы прилеплены к каменистым утесам. Монастырь Хузива возник в V веке. Имя первого его основателя неизвестно. Впоследствии монастырь именовался Лаврою и в VI, VII и VIII веках, когда он особенно славился строгостию жизни своих подвижников, достиг особенного процветания. В XII веке монастырь этот еще существовал, но о дальнейшей судьбе его ничего неизвестно. В самое недавнее время сия обитель была возобновлена.
  33. Нашествие Персов было сделано в 614 г., под предводительством Хозроя, царя Персидского (царствовал с 580 по 628 г.).
  34. Кн. Прем. Соломон., гл. 3, ст. 1.
  35. Псалом 115, ст. 6.
  36. Диоклетиан царствовал с 284 по 305 г.
  37. О Кесарии Каппадокийской см. на стр. 15, прим. 1.
  38. Прокуратор собственно заведывал в провинциях Римской империи судебными процессами. Впоследствии прокураторы посылались в императорские провинции для собирания доходов в казну императора. Незначительные провинции управлялись прокураторами.
  39. Серапис — египетское божество, в последние годы язычества почитавшееся и в Римской империи. Почитался богом умерших душ и призывался, как спаситель от болезни и смерти.
  40. В 304 году.
  41. Фиваидская область называлась так от Фив — главного города верхнего Египта. Близ города Антиноя находилось немало отшельнических келий и киновий.
  42. Ливия — область на севере Африки, к западу от Египта.
  43. Это было в начале IV века.
  44. Кизик — город в северо-западной части Малой Азии, на южном берегу Мраморного моря.
  45. Лев V Армянин — Византийский император, царствовал от 813 до 820 г.