Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Ноябрь/17

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 17 ноября

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. III. Месяц ноябрь. — С. 444—479.

День семнадцатый

---

Житие

святаго отца нашего

Григория

чудотворца, епископа Неокесарийского

‎вятый Григорий происходил из славного и великого города Неокесарии^[1], от родителей-язычников. В молодых годах он потерял их. Занявшись изучением еллинской премудрости^[2], начал он уразумевать и совершеннейшую премудрость, которая состоит в познании Единого Истинного Бога: из творений познавал он Творца и старался благоугождать Ему незлобием и целомудренной жизнью. Ознакомившись со святым евангельским учением, он немедленно стал последователем его и, приняв Крещение, старался жить по заповедям Христа, в чистоте и нестяжательности, отказался от всей суеты мирской, богатств, гордости, славы и временных наслаждений. Отказавшись от угождения плоти, Григорий пребывал в великом воздержании, умерщвляя свою волю, и оберегал чистоту своего девства так строго, что в течение всей жизни, от чрева матери до блаженной кончины своей, не познал плотского греха и сохранил себя от скверны, чтобы быть угодным Единому Чистому и Безгрешному, от Безгрешной Девы рожденному, Христу Богу. Предавшись Ему от юности, с помощию Его он преуспевал от силы к силе, от добродетели к добродетели, и проходил путь жизни беспорочно: за то возлюбил его Бог и люди добрые, а злые ненавидели.

Когда он, будучи еще юношей, изучал в Александрии философию и врачебное искусство вместе со многими юношами, стекавшимися туда от всех стран^[3], то целомудренная и непорочная жизнь его возбудила ненависть его сверстников. Будучи невоздержны и порабощены страстями, они жили нечисто, входя в дома блудниц, как было в обычае у языческих юношей; а святый Григорий, как юноша христианский, уклонялся от этого пагубного пути, избегал нечистоты и ненавидел беззаконие; как крин среди терния^[4], так среди нечистых светился он своею чистотою. Многие знали о его чистой и непорочной жизни, и за то многие достойные философы и граждане весьма почитали его и славили; сверстники же, не будучи в состоянии смотреть на юношу, который воздержанием и чистотою превосходил не только юношей, но и старых, замыслили распространить худой слух между людьми, будто и он жил так же нечисто, как и прочие, и тем помрачить ту добрую славу, которою по справедливости он пользовался между людьми. Они научили какую-то блудницу, чтобы она оклеветала и разнесла худую молву о неповинном и чистом сердцем отроке. Однажды, когда святый на виду всех беседовал с достойными философами и первейшими учителями, блудница, наученная сверстниками святаго, приступила к нему, бесстыдно прося у него должной платы за совершенный будто бы с нею плотской грех. Это слышали все и удивились; одни соблазнились, считая это за истину, а другие, зная чистоту и непорочность Григория, не дали веры словам бесстыдной блудницы и отгоняли ее. Она же, громко крича, докучала святому, чтобы он отдал плату за совершенное любодеяние. О, как совестно стало святому Григорию, когда такие бесстыдные и несправедливые нарекания женщины явно грешной услышал он в присутствии столь многих честных людей! Как чистая девица, покраснел он в лице; однако, будучи незлобивым, и кротким, не сказал блуднице ничего жесткого, нимало не показал гнева, не стал оправдываться или представлять свидетелей своей неповинности, но кротко сказал одному из своих друзей:

— Дай скорее ей плату, сколько требует, чтобы она ушла от нас, не докучая нам более.

Друг тотчас отдал ей, сколько она хотела, искупая неповинного Григория от стыда. Бог же, верный на Небесах Свидетель, открыл эту неправду следующим образом. Он допустил духа нечистого к бесстыдной и льстивой блуднице, и когда она приняла в руки неправедную мзду, то сейчас приняла и лютую казнь: ибо бес напал на нее и начал ее мучить пред всеми. Блудница упала на землю, вопила страшным голосом, трепетала всем телом, скрежетала зубами и приходила в оцепенение, испуская пену, так что все предстоявшие исполнились великого страха и ужаса, видя столь скорое и лютое отмщение за неповинного юношу. И не перестал мучить ее бес до тех пор, пока святый не сотворил о ней прилежной молитвы к Богу и тем отогнал от нее беса. Это послужило началом чудес юного Григория, добродетелям которого дивились и старцы.

У Григория был благоразумный и добронравный друг, по имени Фирмиан, родом из Каппадокии. Открыв ему свою заветную мысль — оставить все и служить единому Богу, Григорий нашел, что и Фирмиан имеет ту же мысль и желает идти тем же путем. По взаимному совету оба они оставили мирскую философию, оставили языческие училища и начали учиться христианской премудрости и тайнам Божественного Писания. В то время среди учителей Церкви Христовой славился знаменитый Ориген^[5]. Пришедши к нему вместе с другом своим Фирмианом, святый Григорий стал учиться у него и, пробыв у него довольно времени, возвратился на родину свою, в Неокесарию. Граждане неокесарийские и все знавшие его, видя его великую премудрость, хотели, чтобы он был среди сограждан в почете и принял на себя обязанности судьи и градоправителя. Но Григорий, избегая гордости, пустой славы человеческой и тех многочисленных сетей, которыми враг опутывает мир, оставил свой отечественный город и, поселившись в пустыне, жил в глубоком уединении, для одного Бога — в каких подвигах и трудах, о том знает лишь один созда́вый на є҆ди́нѣ сердца̀ наши и разꙋмѣва́ѧй на всѧ̑ дѣла̀ наши^[6].

Когда святый Григорий пребывал в пустыне и упражнялся в богомыслии, узнал о нем блаженный Федим, епископ Каппадокийского города Амасии^[7], и захотел извести его из пустыни на служение Церкви Христовой, поставить его святителем и учителем: ибо он провидел в нем благодать Божию и то, что он будет великим столпом Церкви и утверждением веры. Святый Григорий также имел дар прозорливости, и, узнав, что епископ хочет взять его из пустыни на служение Церкви, скрывался от него, считая себя недостойным такого сана, и переходил в пустыне с места на место, чтобы не быть найденным. Блаженный Федим прилежно искал его и с мольбой призывал к себе из пустыни, но, не будучи в состоянии разлучить пустыннолюбца с его пустыней и привести в Амасию для хиротонисания, совершил дело по-видимому странное и необычное. Движимый Духом Божиим и распаляемый ревностью по Святой Церкви, он не затруднился тем, что не пришел к нему Григорий, и что между ними лежит немалое расстояние — от города Амасии до той пустыни, в которой жил Григорий, было три дня пути; не затруднился епископ Федим таким расстоянием между ними и посвятил Григория, находящегося вдали от него, в епископа Неокесарийской церкви. Устремив взор к Богу, он сказал:

— Всеведущий и Всемогущий Боже, призри в час сей на меня и на Григория, и сотвори действенным посвящение благодатию Твоею.

Об этом свидетельствует святый Григорий Нисский, описывая житие сего святаго^[8]; подтверждение этому есть и в минейном каноне, повествующем об этом так:

— Бж҃їй предста́тель ре́вностїю распала́емь, помаз́а тѧ̀ фе́димъ не прише́дша ѻ҆́тче, бг҃ꙋ всѧ́чєскаѧ вѣ́дѧщемꙋ бл҃гоче́стнѡ ᲂу҆пова́въ, и҆ честно́мꙋ твоемꙋ̀ житїю̀ надѣ́ѧвсѧ, бг҃оглаго́ливе григо́рїе^[9].

Так сотворил блаженный Федим Григорию необычное посвящение, и святый Григорий, хотя против желания, повиновался принять церковное управление: ибо как мог он противиться воле Господней? Прежде же всего прибегнул он к молитве, прося помощи свыше на таковое дело.

В то время начинала распространяться ересь Савеллия и Павла Самосатских^[10]. Святый Григорий был по поводу ее в недоумении и прилежно молил Бога и Божию Матерь об открытии ему истинной веры. Когда однажды ночью он молился о том особенно прилежно, явилась ему Пречистая Дева Мария, сияющая как солнце, с Иоанном Богословом, облеченным в архиерейские одежды. Указывая рукою Своею на Григория, Пречистая повелела Иоанну Богослову научить его, как подобает веровать в тайну Святой Троицы. И по повелению Божией Матери, святый Григорий был научен святым Иоанном Богословом, в течение малого времени, великим Божиим Таинам и почерпнул из неисчерпаемой глубины премудрости Божественное знание. Слова откровения, сказанные Иоанном Богословом, были следующие:

— Един Бог, Отец Слова Живаго, Премудрости Ипостасной, Силы и Образа Вечного, Совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына Единородного. Един Господь, Единый от Единого, Бог от Бога, Образ и Изображение Божества, Слово действенное, Премудрость, объемлющая состав всего существующего, и творческая Сила всей твари, Истинный Сын Истинного Отца, Невидимый, Нетленный, Бессмертный и Присносущный Сын Невидимого, Нетленного и Присносущного Отца. И Един Дух Святый, Который имеет существо от Отца и явлен людям чрез Сына, Совершенный Образ Совершенного Сына, Жизнь, Причина всего живого, Источник Святый, Святыня, подающая освящение, в Котором открывает Себя Бог Отец, Иже над всеми и во всем, и Бог Сын, Иже чрез всех, Троица совершенная, славою, вечностью и царством неразделяемая и неотчуждаемая. Итак, в Троице нет ничего сотворенного, или служебного, или привнесенного, как бы прежде не бывшего, а впоследствии привзошедшего. Итак, ни в чем у Сына не было недостатка пред Отцем и у Святаго Духа пред Сыном, но непременна и неизменна есть всегда та же Троица.

После сего видения святый Григорий записал своею рукою слова, сказанные ему святым Иоанном Богословом, и это писание его было хранимо в Неокесарийской церкви в течение многих лет^[11].

После того святый Григорий направился в Неокесарию. Тогда вся Неокесария пребывала во тьме идолопоклонства; великое множество идолов и храмов идольских было в этом городе. Ежедневно приносились многие жертвы идолам, так что весь воздух быль полон смрада, исходившего от закалываемых и сожигаемых в жертву животных, и лишь всего 17 человек верующих было в столь многолюдном городе.

Когда святый Григорий шел в Неокесарию, на пути ему пришлось проходить мимо одного идольского храма. Был вечер, и надвигался сильный дождь; по необходимости святому и спутникам его пришлось войти в этот идольский храм и в нем заночевать. В храме том было много идолов; в них жили бесы, которые являлись своим жрецам и беседовали с ними. Проведя там ночь, святый Григорий сотворил обычные свои полуночные и утренние песнопения и молитвы и знаменовал крестным знамением воздух, оскверненный бесовскими жертвами. Устрашившись крестного знамения и святых молитв Григория, бесы оставили свой храм и идолов и исчезли. Утром святый Григорий с друзьями своими двинулся в дальнейший путь, а идольский жрец вошел в храм по обычаю своему, желая принести жертву бесам, но не нашел бесов, ибо они оттуда бежали. Не являлись ему бесы и тогда, когда он стал приносить им жертвы, — как прежде они обыкновенно являлись: и недоумевал жрец, по какой причине его боги оставили храм свой. Усердно молил он их, чтобы возвратились они на свое место, а они издалека вопили:

— Не можем мы войти туда, где был в прошлую ночь странник, который шел из пустыни в Неокесарию.

Жрец, слыша это, поспешил за Григорием, настиг его, остановил и с гневом стал кричать на него, упрекая его в том, что он, будучи христианином, дерзнул войти в храм богов их, и что боги из-за него возненавидели это место и удалились; грозил ему судом царским, намереваясь тотчас насильно вести его к мучителям. Святый Григорий, кроткими и мудрыми словами утоляя гнев жреца, сказал наконец:

— Бог мой так Всемогущ, что и бесам повелевает, и мне дал такую силу над ними, что они и против воли послушают меня.

Жрец, услышав это, укротил свой гнев и умолял святаго, чтобы он повелел богам языческим возвратиться в их храм. Святый, вырвав из своей книжки небольшой листок, написал на нем такие слова: «Григорий — сатане: войди» — и подал этот листок жрецу, повелевая ему положить его на алтаре скверных богов его. И тотчас возвратились бесы в храм и беседовали с жрецом, как и раньше. Жрец ужаснулся, удивляясь божественной силе святаго Григория, с помощью которой он словом повелевает бесам и те слушают его; поспешил снова за ним, настиг его, когда тот еще не дошел до города, и спрашивал, откуда имеет он такую силу, что языческие боги боятся его и слушают его повелений. Святый Григорий, видя, что сердце жреца восприимчиво к вере, начал поучать его о Едином Истинном Боге, все создавшем словом Своим, и передал ему тайну святой веры. В то время как они, беседуя, держали путь, жрец стал умолять святаго Григория, чтобы он для видимого удостоверения веры своей показал какое-либо чудо. И вот увидели они громадный камень, который, как казалось, никакая сила не могла сдвинуть с места; но Григорий Именем Христовым повелел двинуться ему с места своего, и камень двинулся и перешел на другое место, куда хотел жрец. Страх объял жреца при виде этого преславного чуда, и исповедал он:

— Един есть Истинный и Всесильный Бог, Григорием проповедуемый, и нет иного, кроме Его. — И тотчас уверовал в Него, и распространил весть о сем событии всюду так быстро, что в Неокесарии народ узнал о чудесах Григория и о власти его над бесами раньше, чем сам Григорий пришел туда^[12]. О приходе же его узнал весь город, и множество народа вышло навстречу ему, желая увидеть его, так как слышали, что он словом передвинул великий камень на другое место, и что богам их повелевает, и они слушают его.

Входя в первый раз в великий город при необыкновенной для него обстановке, святый Григорий не изумился такому множеству народа, собравшемуся ради него, но, идя как бы по пустыне, смотрел только на себя и на дорогу, не обращаясь ни к кому из собравшихся около него. И это самое показалось народу еще выше и удивительнее чуда, произведенного святым над камнем. Григорий входил в город, отовсюду теснимый сопровождающими, как будто весь город уже почтил его святительство. Но, освобождая себя от всякого житейского бремени, святый не обращал на то внимания. Когда он вошел в город, ему для успокоения нигде не было даже дома — ни церковного, ни собственного, и спутники его пришли в смущение и беспокойство, где им пристать и у кого найти себе кров. Но учитель их, богомудрый Григорий, успокаивая их и вместе как бы укоряя за малодушие, говорил:

— Что это вы, как будто находящееся вне покрова Божия, беспокоитесь, где можно вам успокоить ваши тела? Ужели для вас малым домом кажется Бог, хотя о Нем мы и живем, и движемся, и есмы? Или тесен для вас кров небесный, что вы ищете, кроме сего, другого жилища? Да будет забота у вас о том лишь одном доме, который есть собственность каждого, который созидается добродетелями и воздвигается в высоту; о нем одном вы должны заботиться, чтобы такое жилище не было не устроено у вас…

Когда святый Григорий поучал так своих спутников, находившийся при этом один именитый и богатый гражданин, по имени Мусоний, видя, что у многих одно и то же желание и забота, как бы принять сего великого мужа в свои домы, предупреждая прочих, обратился к Григорию с просьбою остановиться у него и почтить своим входом его дом. Другие просили святаго о том же, но он, исполняя просьбу первого, остановился в доме Мусония. Когда Григорий вступил в Неокесарию, то нашел там только 17 человек верующих, весь же город поклонялся бездушным идолам и служил бесам. Тогда Григорий стал молить Бога в тайне сердца своего: да призрит (Он) на создание Свое и такое множество заблудших и погибающих людей да просветит и обратит на путь спасения. Пребывая в доме Мусония, святый Григорий стал учить неверующих познанию Истинного Бога. Слушавших слово его сначала было малое число, но прежде нежели окончился день и зашло солнце, их столько присоединилось к первому собранию, что они составили уже толпы народа.

Помощь Божия настолько споспешествовала ему, что и одного дня не проходило без приобретения для Церкви Христовой душ человеческих. Множество людей, с женами и детьми, собиралось в дом Мусония к святому Григорию слушать учение его и видеть бывающие от него чудесные исцеления^[13]: ибо он отгонял от людей духов лукавых, исцелял всякие болезни, и день ото дня верующие присоединялись к Церкви и умножалось число их. В непродолжительное время на средства людей, уверовавших в Господа, Григорий создал дивную церковь; святому отдавали на строение церковное всё, что имели, и открывали свои сокровищницы, дабы брал он, сколько требуется, на благолепие дома Господня, на питание сирот и служение больным. Так возрастало в Неокесарии Слово Божие, вера святая распространялась, многобожие идольское разрушалось, приходили в запустение мерзкие их храмы, сокрушались идолы, — а Имя Единого Всесильного Бога и Господа нашего Иисуса Христа было величаемо и прославляемо среди Неокесарии, и силою Божиею чрез святаго Григория совершались предивные и страшные чудеса. Следующее чудесное видение, по свидетельству св. Григория Нисского, особенно способствовало утверждению Церкви Христовой в Неокесарии и умножению там числа верующих.

В городе, согласно древнему обычаю, совершался некоторый всенародный языческий праздник в честь одного местного божества; на этот праздник стекалась почти вся область, так как сельские жители праздновали вместе с городом. Во время праздника театр был переполнен собравшимися, все стремились ближе к сцене, желая лучше видеть и слышать, отчего поднялся сильный шум и смятение, вследствие чего у народа исторгся общий вопль, — все взывали к чествуемому божеству, чтобы оно дало ему простор. «Зевс, — восклицали неверные, — дай нам место!» Услыхав эту безрассудную молитву, святый Григорий послал одного из своих прислужников сказать, что скоро будет дан им простор даже более того, о каком они молятся. Эти слова его оказались печальным приговором: вслед за этим всенародным празднеством в городе распространилась губительная язва, с веселыми песнями смешался плач, так что веселье для них превратилось в горе и несчастие, а вместо звуков труб и рукоплесканий, город оглашался непрерывным рядом плачевных песней. Болезнь, появившись в городе, распространилась быстрее, чем можно было ожидать, опустошая дома подобно огню, так что храмы наполнились зараженными язвою, бежавшими туда в надежде исцеления; около источников, ключей и колодцев толпились томимые жаждою в беспомощной болезни; но и вода была бессильна угасить болезненный жар. Многие сами уходили на кладбища, так как оставшихся в живых недостаточно было для того, чтобы погребать умерших. И это бедствие поражало людей неожиданно, но как будто какой призрак приближался сначала к дому, где имела появиться зараза, а затем уже следовала гибель. После того как для всех, таким образом, стала ясною причина болезни, что призванный ими демон злобно исполнил их просьбу, доставив городу, посредством болезни, этот злосчастный простор, — все они обратились к святому Григорию, умоляя его остановить распространение болезни силою проповедуемого им Бога, Которого Единого они теперь исповедуют Истинным, Владычествующим над всеми, Богом. И как скоро являлся призрак тот, предвещая появление язвы в доме, у подвергшихся такому бедствию оставалось одно средство спасения: чтобы вошел в тот дом святый и молитвою отразил проникшую в дом болезнь. Когда же молва об этом от тех, которые в числе первых спаслись от язвы таким образом, очень скоро распространилась между всеми, то было оставлено всё, к чему прежде прибегали по своему неразумию: оракулы, очищения, пребывание в капищах идольских, так как все обратили взоры свои к великому святителю и каждый старался привлечь его к себе для спасения своего семейства. Наградою же для него от спасенных было спасение душ, ибо, когда его благочестие было засвидетельствовано таким опытом, то для познавших на самом деле силу веры не было причины медлить принятием Таинства Христова. И в какой мере во время здоровья они недуговали своими помыслами относительно восприятия Таинства, в такой мере телесною болезнию укрепились в вере. Когда, таким образом, обличено было заблуждение идолопоклонства, все обратились к Имени Христову, одни — будучи приведены к истине приключившеюся им болезнию, другие — прибегши к вере во Христа как к предохранительному врачевству против язвы^[14].

После этого всеобщее благоговейное уважение к святителю Григорию еще более укрепилось в Неокесарии. Жители как самого города, так и его окрестностей, пораженные Апостольскими чудесами святаго, верили, что всё, что он ни говорит и делает, делает и говорит Божественною силою. Посему и в спорных житейских делах никакого другого судилища не знали выше его, но всякий спор и все неудоборазрешимые и запутанные дела разрешались его советами. Отсюда, чрез благодатное влияние святаго Григория, водворились в городе справедливость и мир, и никакое зло не нарушало взаимного согласия.

Два брата, получив по смерти отца в наследство много имения, мирно разделили его между собою. Но у них было одно большое озеро, о котором они сильно спорили, ибо тот и другой хотел всецело владеть им. Судьею себе избрали они Чудотворца Григория. Прийдя к ним на озеро, он приложил много усилий, чтобы помирить их, но не имел никакого успеха: оба брата были упорны и один другому не хотел уступить своей части в озере. После многих раздоров и распрей они уже хотели вступить друг с другом в битву, ибо у того и другого было много сторонников, и святый едва мог отговорить их в тот день от сражения. Настал вечер, все разошлись по домам, отложив сражение до утра; а святый остался при озере один и, всю ночь проведя в молитве, повелел озеру Именем Господним, чтобы оно высохло всё, так, чтобы не осталось ни одной капли воды, ни даже влаги, и чтобы земля стала удобной к паханию и сеянию. И совершилось по слову святаго: внезапно неизвестно куда скрылась вода и земля стала суха. Утром оба брата с множеством вооруженных людей пришли к озеру, чтобы посредством битвы завладеть им, и не нашли ни одной капли воды на том месте, где было озеро: земля оказалась настолько высохшею и покрытою растениями, как будто там никогда и не было воды. Пораженные таким чудом, братья невольно примирились между собою, все же люди прославляли Бога. Таков был праведный суд, сотворенный Чудотворцем: где не могло быть мира между братьями, а предстояла брань, там уничтожил он самый повод к брани, иссушив озеро водное, чтобы не иссякла любовь братняя.

В стороне той протекала река, по имени Ликос^[15]. В весеннее время она выступала из своих берегов и, широко разливаясь, потопляла близлежащие селения, поля, огороды и сады, причиняя гибель посевам и большой ущерб людям. Люди, жившие по берегам той реки, услышав о святом Григории, Неокесарийском чудотворце, что он имеет власть над водами (ибо он повелел великому озеру — и оно высохло), собрались все от мала до велика и, пришедши к святому, припали к ногам его, умоляя, чтобы он умилосердился над ними и укротил разлив реки: ибо тогда эта река необычно наполнилась водою и потопила много селений. Святый сказал им:

— Сам Бог положил предел рекам, и они не могут иначе течь, а только так, как Бог им повелел.

Они же с еще большим усердием умоляли святаго. Видя скорбь их, святый, встав, пошел с ними к той реке и, пришедши на те берега, в которых течет самый поток речной, когда река бывает не наводнена, там водрузил жезл свой, сказав:

— Христос мой тебе повелевает, река, чтобы не переходила ты пределов своих и не разливала своих вод далее, но текла бы стройно в этих берегах своих.

Тотчас тот, водруженный святым, жезл возрос в великий дуб, а воды собрались в свое русло между берегами, и с того времени река та никогда не выливалась из берегов, но когда увеличивались воды и приближались к дубу, немедленно возвращались обратно, и не потопляли трудов человеческих^[16].

Святый чудотворец пожелал создать церковь на одном красивом месте близ горы. Когда он стал полагать основание, место оказалось тесным, а сделать его пространнее нельзя было, так как мешала гора. Тогда святый стал на молитву и, помолившись, повелел горе Именем Иисуса Христа двинуться и отступить от места своего, насколько нужно было для распространения церкви, — и тотчас потряслась гора, двинулась и отступила дальше, делая место достаточным для пространного основания церкви. Такова была вера этого угодника Божия, что и горы переставляла! Много неверных, видя это чудо, обращались к Господу и принимали Крещение от святаго. Слава о нем повсюду распространялась по причине великих чудес, являемых от него Божиею силою, которою он был исполнен.

Слух о таких чудесах распространился по всей стране, и все уверовали, что они производятся силою веры во Христа, и пожелали быть общниками сей веры, свидетельствуемой сими чудесами. Посему из одного соседнего города, по имени Команы^[17], явилось к святителю посольство с просьбою утвердить у них церковь и поставить им достойного епископа. Святый Григорий исполнил их прошение и пробыл у них несколько дней, утверждая их в вере и благочестии. Когда же наступило время избрания епископа, святый, к удивлению всех, указал, как на достойного сей высокой чести, одного благочестивого и богоугодного мужа, по имени Александра, который ранее был простым угольщиком. Таким образом, святый Григорий Чудотворец явился благодетелем городу, обнаружив сокровенное у жителей Команы сокровище, которое стало потом прекрасным украшением Церкви^[18].

Когда святый Григорий возвращался оттуда, некие неверующие иудеи захотели посмеяться над ним и показать, что он не имеет в себе Духа Божия. Они сделали так: на пути, где до́лжно было идти святому, иудеи положили одного из своей среды, как бы умершего, нагим, а сами стали над ним рыдать. Когда чудотворец шел мимо их, они начали молить его, чтобы он оказал умершему милость и покрыл тело его одеждою. Он снял с себя верхнюю одежду и, отдав им, пошел дальше. Иудеи стали радостно насмехаться и ругаться над святым, говоря: «Если бы он имел в себе Духа Божия, то узнал бы, что лежит человек не мертвый, а живой», — и стали звать своего товарища, чтобы он встал. Но Бог воздал им за такое поругание, сотворив товарища их на самом деле мертвым. Они, думая, что он уснул, толкали его в ребра, чтобы пробудить, и громко взывали над ним, но ответа не было, ибо он уснул вечным сном. Видя его мертвым, они стали рыдать уже на самом деле; так смех обратился для них в плач, и похоронили мертвые мертвеца своего.

На дальнейшем пути в одном месте той страны составилось под открытым небом благочестивое собрание верующих, и все удивлялись поучениям святаго Григория, но один мальчик вдруг стал громко восклицать, что святитель не от себя говорит это, но кто-то другой, стоящий близ него, произносит слова. Когда, по распущении собрания, привели к нему мальчика, Чудотворец сказал присутствовавшими, что отрок одержим злым духом, и тотчас же, сняв омофор и приложив к дыханию уст своих, возложил его на юношу. Тогда юноша стал биться, кричать, бросаться на землю, метаться туда и сюда, как то бывает с бесноватыми. Святый возложил на него руку, — и припадки юноши прекратились: бес оставил его, и он, пришедши в прежнее состояние, уже не говорил более, что видит кого-то говорящего около святаго Григория, и получил совершенное исцеление.

Когда, в царствование нечестивого Декия^[19], началось гонение на христиан и вышло царское повеление повсеместно принуждать христиан к поклонению идолам, а неповинующихся мучить и губить, — тогда святый Григорий дал совет своей пастве, чтобы всякий, кто не имеет силы и дара Божия претерпевать лютые муки, укрылся; дабы кто-либо, дерзновенно отдавшись мучителям, не испугался бы потом при виде страшных мук и, чувствуя себя не в состоянии вынести их, не отпал бы от Бога. «Лучше, — говорил Григорий, — укрыться на короткое время и ждать Божия призыва и помощи к подвигу мученическому». Подавая верным такой совет, он и сам, взяв одного из диаконов своих, удалился в пустыню и скрывался там от неверных. Мучители, посланные от царя, прийдя в город Неокесарийский, прежде всего искали Григория как представителя всех христиан и пастыря словесных овец в той стране. Кто-то из неверных, узнав, что он скрывается в одной горе, возвестил об этом воинам и довел их до той горы; они же поспешно двинулись на гору, как псы, стремящиеся за добычей на охоте, и как волки, которым нужно похитить овцу. Святый Григорий, видя, что воины приближаются и что нельзя бежать и укрыться от них, воздел руки свои к Небу, вручая себя защите Божией, и диакону своему повелел сделать то же. Оба стояли с простертыми дланями и молились: а воины по всей горе прилежно искали святаго и не нашли, ибо не могли его видеть даже и тогда, когда несколько раз проходили мимо. После многих поисков они возвратились без успеха и, сходя с горы, говорили тому, кто их привел:

— Никого не нашли мы на этой горе, только видели два дерева, стоящие неподалеку одно от другого.

А тот, поняв, что здесь было чудо, оставив их, сам пошел на гору и, найдя святаго с диаконом, стоящих на молитве, припал к ногам Григория, высказывая желание быть христианином, чего и сподобился, и из гонителя сделался рабом Христовым и стал скрываться с прочими христианами.

Однажды, вознося обычные свои молитвы к Богу, святый Григорий смутился, и в страхе долгое время стоял молча, как бы смотря на некоторое умилительное зрелище. Когда же прошло достаточно времени, он просветился лицом и, исполнившись радости, начал громким голосом благодарить Бога и петь торжественную песнь, взывая:

— Бл҃гослове́нъ гдⷭ҇ь, и҆́же не дадѐ въ лови́твꙋ зꙋбѡ́мъ и҆́хъ^[20].

Диакон спросил его:

— Какая причина, отче, такой перемены с тобою, что теперь являешься ты радостным?

Святый отвечал:

— Я видел, чадо, дивное видение: малый юноша боролся с великим диаволом и, одолев его, поверг на землю и победил.

Диакон же не понимал значения сказанного. Тогда святый снова сказал:

— Ныне некий христианский юноша, по имени Троадий^[21], был приведен на суд мучителя, после многих тяжких мук за Христа был убит и, торжествуя, восходит на Небо. Я сначала был смущен, ибо боялся, чтобы муки не одолели его и чтобы он не отвергся Христа, а теперь радуюсь, видя, что он окончил подвиг мучения и восходит на Небо.

Диакон, слыша это, дивился тому, что святый видит вблизи то, что происходит далеко. Потом он стал умолять своего богоносного учителя, чтобы он позволил ему посмотреть своими глазами и узнать о происшедшем и не запрещал ему побывать на том самом месте, где совершилось это дивное событие. На предостережения Григория, что опасно идти на убийц, диакон с верою отвечал, что он, несмотря на то, смело решается, надеясь на помощь его молитв.

— Поручи меня Богу, — говорил он святому, — и никакой страх врагов не коснется меня.

И когда Григорий своею молитвою ниспослал ему, как бы некоего спутника, помощь Божию, диакон с уверенностию совершил путь, не укрываясь ни от кого из встречавшихся. Пришедши к вечеру в город и утомившись от путешествия, он почел необходимым облегчить свое изнурение омовением в бане. В том месте обитал некий демон, пагубная сила которого действовала на приближавшихся сюда во время ночной темноты и умерщвляла многих, отчего в эту баню не ходили и не пользовались ею после захождения солнца. Подошедши к бане, диакон просил приставника отворить ему дверь и позволить совершить в бане омовение; но тот уверял его, что никто из осмелившихся мыться в этот час не выходил невредимым, но что после вечера здесь всеми овладевал демон, и что многие по незнанию уже подверглись неисцельным болезням, возвращаясь, вместо ожидаемого облегчения, с плачем и воплем. Но диакон еще более утвердился в своем намерении, и приставник, уступая его непреклонному желанию, отдал ему ключ, сам удалившись на далекое расстояние от бани. Когда диакон, раздевшись, вошел в баню, демон употреблял против него различные страхи и ужасы, показывая всевозможные призраки в виде огня и дыма, зверей и людей. Но диакон, защищая себя крестным знамением и призывая Имя Христово, без вреда для себя прошел первое отделение бани. Когда же он вошел во внутреннюю часть, окружен был еще более ужасными видениями. Но он тем же оружием рассеял и эти действительные и кажущиеся страхи. Наконец, когда он уже выходил из бани, демон пытался задержать его, силою заключив двери. Но помощию знамения Креста дверь была отворена. Тогда демон возопил к диакону человеческим голосом, чтобы он не считал своею ту силу, которою избавился от гибели; ибо его сохранил невредимым глас того, кто вверил его охранению Божию. Спасшись таким образом, диакон привел тем в изумление приставников той бани. После сего он рассказал им о всем, что с ним случилось, узнал, что доблестные подвиги мучеников совершились в городе именно так, как предвозвестил о том святый Григорий чудотворец, и возвратился к своему наставнику, оставив для людей как своего времени, так и последующего, общее охранительное средство, состоящее в том, чтобы каждый поручал себя при посредстве священников Богу^[22].

Когда окончилось гонение, Григорий возвратился на свою кафедру и, собрав паству свою, стал снова водворять нарушенный порядок. Прежде всего он установил праздновать память святых мучеников, пострадавших во время бывшего гонения. Слава Христова распространялась, а бесовское многобожие погибало стараниями святаго Григория, который не оставлял благовествования Христова до самой кончины своей, учением и чудотворениями приводя к Богу жителей Неокесарии и окрестностей ее, — и привел ее к истинной вере, от жертв идольских очистил, бескровною жертвою освятил. На закате дней своих он, вместе с братом своим Афинодором, епископом Понта, присутствовал на Соборе против Павла Самосатского. Наконец, достигнув глубокой старости, приблизился он к блаженной кончине. При кончине своей спросил он предстоявших:

— Сколько еще неверующих в Неокесарии?

Ему отвечали:

— Только семнадцать держатся идолопоклонения, весь же город верует во Христа.

Святый сказал:

— Когда я пришел в Неокесарию на епископство, я столько же нашел христиан — семнадцать всего, а весь город был бесовский: ныне же, при отшествии моем к Богу, остается столько неверных, сколько вначале нашлось верных, весь же город Христов.

Сказав это, он предал душу свою в руки Богу^[23]. Так богоугодно провел жизнь свою святый Григорий чудотворец Неокесарийский и благочестиво скончался. Его святыми молитвами да подаст Господь и нам принять добрую кончину. Аминь.

---

Тропа́рь ст҃и́телѧ, гла́съ и҃:

Въ мл҃твахъ бо́дрствꙋѧ, чꙋде́съ дѣ́ланьми претерпѣва́ѧ, тезоиме́нїе стѧжа́лъ є҆сѝ и҆справле́нїѧ: но моли́сѧ хрⷭ҇тꙋ̀ бг҃ꙋ, ѻ҆́тче григо́рїе, просвѣти́ти дꙋ́шы на́шѧ, да не когда̀ ᲂу҆́снемъ въ сме́рть.

Конда́къ, гла́съ в҃:

Чꙋде́съ мно́гихъ прїе́мъ дѣ́йство, зна́меньми ᲂу҆жа́сными де́моны ᲂу҆страши́лъ є҆сѝ, и҆ недꙋ́ги ѿгна́лъ є҆сѝ человѣ́чєскїѧ, всемꙋ́дре григо́рїе: чꙋдотво́рецъ же и҆менꙋ́ешисѧ, зва́нїе ѿ дѣ́лъ прїе́мъ.

Житие

преподобного отца нашего

Никона,

игумена Радонежского^[24]

‎реподобный Никон родился в городе Юрьеве Польском^[25], недалеко от обители преподобного Сергия. Он происходил от благочестивых родителей и с юного возраста был воспитан в Богопочтении. Еще в ранней молодости он слышал об Ангельской жизни преподобного Сергия, подвизавшегося с братиею в своей обители близ города Радонежа^[26]. Подвиги преподобного Сергия, слава о которых далеко распространялась, приводили в умиление душу Никона, и сердце его горело желанием видеть сего святаго мужа и подражать ему в жизни. С сокрушением сердечным и проливая обильные слезы, Никон горячо молил Господа Бога:

— Боже и Господи, Царю вечный и благосердый, сподоби меня видеть сего святаго мужа и последовать ему во всей моей жизни, да спасуся и я его ради и достоин буду вечных Твоих благ, которые Ты обещал любящим Тебя.

И вот, вскоре он оставляет дом своих родителей и стремится в обитель преподобного Сергия. Достигнув обители, Никон поспешил увидеть самого великого подвижника Сергия и, припав к его стопам, стал усердно молить, чтобы он постриг его в иноческий чин в своей святой обители. Преподобный Сергий видел благоразумие и душевную чистоту отрока и тотчас всем сердцем возлюбил его. Однако, провидя в нем духовными очами будущий светильник Божественного света, он не оставил Никона без испытания, но поступил с ним так же, как некогда поступил Евфимий Великий с Саввою Освященным^[27], когда сей, еще в юношеском возрасте, пришел к нему. Он не принял Савву в свою обитель и отослал его в далекий монастырь к сопостнику своему — преподобному Феоктисту^[28]. Так и преподобный Сергий отослал юного отрока в научение к ученику своему Афанасию Высоцкому, основателю Серпуховского монастыря, — мужу, славившемуся добродетельною жизнию и искусившемуся в иноческих подвигах^[29].

— Иди без всякого размышления, — сказал он отроку, — и, если Богу угодно, ты примешь там иноческий образ.

Со смирением принял Никон такое повеление от преподобного. Горя любовию к Богу и стремясь соделаться иноком, он с поспешностью отправился к блаженному Афанасию.

Когда он достиг обители его, то, смиренно подойдя к келлии Афанасия, тихо постучал в дверь. Афанасий, приотворив немного оконце, спросил его:

— Чего ты хочешь и кого ищешь?

Старец любил безмолвие и не часто выходил из своей келлии.

Отрок, поклонившись ему до земли, отвечал:

— Великий авва, блаженный Сергий прислал меня к тебе, дабы ты облек меня в иноческий чин.

На сие старец, не глядя на него, со строгостью сказал:

— Ты не можешь быть иноком: иночество — дело великое; ты молод, а правила старцев суровы.

Отрок ответил:

— Отче! Не все люди одинаковы; ты только прими меня, а время покажет, могу ли я переносить трудности иноческого жития.

Но старец продолжал:

— Многие приходили сюда, но обленивались и, не выдержав трудности постничества и воздержания, отбегали; и тебе я говорю, что ты не сможешь пребывать здесь; иди в другое место и предавайся посту.

Слыша сии слова, отрок, горя в душе Божественным огнем, со слезами обещал старцу терпеливо переносить всякую скорбь. Старец, видя обильные слезы отрока и его горячее стремление к иночеству, ввел его в свою келлию и обратился к нему с наставлением:

— Не оскорбляйся, чадо, тем, что я тебе сказал; подвиг иноческий — дело великое: иноки называются добровольными мучениками, и мучение их сугубое; многие мученики, кратковременно пострадав, приняли кончину; иноки же в течение всей своей жизни претерпевают страдания, и хотя не принимают ран от мучителей, однако, обуреваемые плотию и воюя с врагами мысленными, страждут до последнего издыхания. Посему, сын мой, если ты хочешь работать Господу, то приуготовь свою душу, дабы ты мог с терпением переносить все искушения и страдания, причиняемые врагами.

Отрок же припал к ногам старца и едва мог проговорить:

— Смилуйся надо мной!

Тогда старец поднял его и сказал:

— Встань, чадо! Господь наставит тебя на путь заповедей Своих. Всё сие изрек я тебе потому, что сам я человек грешный, хотя и взял на себя устроение дела Божия; ныне желание твое исполнится.

Сказав сие, старец сотворил молитву и облек Никона в иноческий образ.

Афанасий наставлял юного инока добродетелям и поучал его переносить все страдания, ведущие к Богу, стараясь исполнить душу его мужеством и крепостию и являясь ему во всем примером. Никон же, упражняясь под руководством его в молитвах, преуспевал в добродетелях, в подвигах поста, в неусыпном бдении над собою; он хранил чистоту, смирение, кротость и поучался усердно в Божественном Писании. Видя такое прилежание отрока, Афанасий возымел о нем отеческое попечение и, побуждая его к дальнейшим подвигам, содействовал его постепенному иноческому совершенствованию.

Когда Никон достиг совершенного возраста, то, по желанию Афанасия и всей братии, почтен был саном священства, как достойный быть предстоятелем пред Богом. Доблестный же Никон, по принятии священства сподобившись сугубой благодати, стал проявлять еще большее усердие к подвигам благочестия.

Пробыв несколько времени в обители, Никон снова возгорелся неудержимым желанием видеть великого старца и подвижника преподобного Сергия, дабы получить от него благословение и слышать от него богомудрое наставление. С горячей мольбой обратился Никон к Афанасию, дабы он, помолившись о нем, отпустил его с миром из обители. Афанасий не удерживал Никона и, молитвенно напутствовав его, отпустил от себя.

Придя в лавру преподобного Сергия и увидев богоносного отца, Никон с горячими слезами припал к стопам его и просил у него благословения. Преподобный не только с радостию принял его как посетителя, но и оставил в своей обители.

После сего преподобный Сергий повелел Никону со всяким прилежанием служить братии в обители, и Никон со всем усердием выполнял возложенное на него послушание, неустанно упражняясь в молитве и бдении. За такие подвиги и благочестивое житие преподобный Сергий оказал Никону особенную любовь и доверие и повелел ему пребывать в одной келлии с собою. Здесь, в беседе с богомудрым наставником, преподобный Никон нашел для себя высшее училище духовного любомудрия и в близком примере святаго — новое поощрение к подвигам добродетели; в его же прозорливом руководстве и сильной молитве Никон обретал силу к ограждению от искушений, укрепление против немощей и райское утешение в общении сей молитвы. Любвеобильное сердце Сергия было для Никона отверстою дверию, откуда исходил на него благодатный свет и мир. И верное сердце Никона к Сергию было также отверстою дверию для открытия своему отцу всех помыслов и намерений, дабы никакая мгла сомнения или смущения не омрачала чистоты его совести. И вот, подобно дереву, насажденному при источнике водном, Никон, с верою воспринимая все наставления и поучения учителя, в делах своих показал обильные плоды добродетелей.

Мудрый наставник, преподобный Сергий, внутренними очами прозревая имеющую воссиять в Никоне пресветлую благодать, пожелал поставить его настоятелем обители вместо себя. Первоначально Сергий возложил на Никона часть своих попечений о братии, поставив его как бы вторым после настоятеля. Это новое служение Никон проходил со всем вниманием и бдительностию, постоянно храня неусыпное попечение о вверенной ему братии, относясь к каждому с любовию и отеческою заботливостию. Найдя в Никоне столь искусного руководителя братиею, Сергий радовался духом и, наконец, за шесть месяцев до своего преставления, призвал Никона и перед всеми вручил ему, как искусному вождю, попечение о монастыре и о братии. Никон, хотя и не желал принимать на себя трудных обязанностей руководительства всею лаврою, но не осмелился ослушаться своего наставника и со смирением, как послушный сын, повиновался повелению его.

В скором времени преподобный Сергий отошел ко Господу^[30]. Великою скорбию болело сердце верного ученика его. Сокрушаясь и проливая обильные слезы, он обращался к святому, как бы к живому, говоря:

— Отошел ты, преподобный отче, вся моя надежда! В ком найду я после Бога прибежище, и где найду утешение?

И припав к одру святаго и обнимая его честны́е мощи, он желал лучше быть погребенным вместе с учителем своим, чем разлучиться с ним.

С великим плачем и рыданием предав святое тело своего учителя погребению, Никон принял после него начальство над лаврою. Он положил с точностию выполнять всё, что учредил и заповедал великий основатель обители Сергий и, разделяя труды с братиею, как настоятель обители имел попечение и заботливость о каждом. Преуспевающих в служении Господу он побуждал не ослаблять своих подвигов; нерадивых же и ленивых со скорбию поучал не забывать, что они отверглись мира и, заботясь о спасении своем, не должны предаваться мирским заботам, дабы не утратить вечной награды. Он имел обыкновение обходить все места обители, где трудились иноки, поощряя и увещевая с терпением переносить труд, причем сам являлся образцом для братии, принимая участие в общих трудах. Своею кротостию, своею отеческою заботливостью о братии, мудростию в управлении и советах, Никон не только приобрел уважение и любовь братии, но слава о нем распространилась далеко за стены Сергиевой обители и имя Никона, как «освящение некое», прославлялось повсюду — по городам и весям. К нему шли многие благоговейные и именитые люди за наставлениями ради душевной пользы, и он всех принимал с отеческим благорасположением, являясь великим врачом духовным.

Но Никон, любивший больше всего безмолвие и молитву в уединении, не прельщался сею славою человеческою и сильно тяготился ею. И вот с мыслию, что желающему творить волю Божию прежде всего нужно презирать и ненавидеть все соблазны мира, Никон стал уклоняться от начальствования над своею паствою и, наконец, заключился в уединенную келлию. Братия сильно скорбели о сем и, не желая, чтобы он покинул и оставил их без своего руководства, со слезами просили его не оставлять их, как овец без пастыря. Но он оставался непреклонным в своем решении, прося братию не сокрушать его сердца своими мольбами. Видя столь непреклонное желание Никона, братия не стали удерживать его, зная, что он уклоняется от бремени начальствования не ради телесного покоя, но стремясь к высшим подвигам и богомысленному безмолвию. Не имея возможности оставаться без начальника, братия избрали одного из учеников Никона, по имени Савву, — мужа, сиявшего добродетельною жизнию — и, с благословения Никона, поставили его игуменом над собою^[31].

Шесть лет пребывал в безмолвии Никон, пока паствою управлял Савва, пася ее с усердием и вспомоществуемый молитвами блаженного Сергия. Но, по истечении шести лет, и Савва оставил начальствование. Тогда братия, как бы дав преподобному Никону отдохнуть от дел управления и насладиться вожделенным ему безмолвием, опять пришли к нему и со слезами умоляли и убеждали его снова принять ее под свое руководство. Видя, что Никон и теперь намерен уклониться от начальствования и власти, говорили ему:

— Не подобает тебе, отче, искать пользы себе одному, попекись и о спасении ближних.

Эта неотступная просьба иноков и любовь их заставили Никона расстаться с любимым уединением, и он уступил желаниям братии, но с тем условием, чтобы они уступили ему из каждого дня некоторую часть для уединенных подвигов и молитвы.

Тихо и богоугодно текла жизнь в святой обители. Никон же неустанно пребывал в молитвенном бдении, поучаясь в Слове Божием и отеческих творениях.

Но вот распространился слух о нашествии на землю Русскую диких полчищ свирепого Эдигея^[32]. Приближение татарских орд приводило в ужас и трепет всю землю Русскую. Преподобный Никон, горячо молясь об избавлении от злого врага, призывал в молитвах великого основателя сей обители — преподобного Сергия, чтобы он простер свою молитву пред престолом Владыки всех — Христа, да не предаст Он запустению святой обители от руки нечестивых агарян и да не поколеблет веру немощных торжество неверных. И вот, однажды ночью Никон сел, чтобы отдохнуть после молитвенных трудов и был в полудремоте или тонком сне. Вдруг видит он вошедших к нему в келлию святителей Петра и Алексия, в сопровождении преподобного Сергия, который, обратившись к нему, сказал:

— Так угодно Господу, чтобы случилось сие нашествие иноплеменников и коснулось сего места. Но ты, чадо, не скорби, а мужайся и да крепится сердце твое: искушение будет непродолжительно и обитель не запустеет, а распространится еще более.

Затем, преподав Никону мир и благословение, святые стали невидимы. Никон, пришед в себя, быстро встал и подошел к дверям своей келлии, но нашел их запертыми. Он отпер и вышел и увидел святых, удалявшихся от его келлии к церкви. Тогда понял он, что сие было не сон, а истинное видение.

С покорностию воле Божией Никон ожидал исполнения предсказания. Вскоре варвары, наводнившие своими полчищами землю Русскую, достигли и обители преподобного Сергия и предали всё в ней разорению и огню. Преподобный Никон и братия, предваренные небесным извещением, заблаговременно удалились из обители и захватили с собой некоторые святыни и келейные вещи. Так спасены были некоторые книги и утварь преподобного Сергия, доселе уцелевшие.

По миновании опасности, Никон и братия возвратились на пепелище святой обители. Монастырь был сожжен дотла и святое место осквернено неверными. Но Никон не предался печали и унынию и не ослабел от подвига. Подобно тому, как доблестный воин при первом поражении от врага не бежит, но мужественно собирает силы и одерживает победу, так и он начал со спокойною твердостию трудиться над устроением обители. Как добрый пастырь, он собрал сперва рассеявшуюся братию и трудился с ней над монастырскими постройками. Менее чем в три года построены были здания, необходимые для иноческого общежития; для молитв же общих первоначально собирались, вероятно, в трапезную храмину. В то же время Никон поспешает постройкою деревянного храма, во имя Живоначальныя Троицы, который и был освящен в 1411 году 25-го сентября, в день преставления преподобного Сергия.

Когда слух о возвращении преподобного Никона и о восстановлении обители распространился по окрестным местам, к нему отовсюду стали собираться во множестве иноки и миряне. Никон всех принимал с отеческим расположением и, как добрый пастырь, никого не оставлял без своего попечения, наставляя каждого в полезных учениях, просвещая их душу и предлагая им правила для устроения своего жития. Монастырь возрождался на своем пепелище и распространялся более и более^[33].

Как попечительный начальник, преподобный Никон не оставлял своих забот и о благоукрашении обители. Заключительным подвигом его в этом отношении было построение каменного храма над гробом своего учителя Сергия во имя Живоначальныя Троицы.

При самом начале работ, при копании рвов для каменного храма, совершилось обретение и прославление нетленных мощей преподобного Сергия^[34]. Сие открытие мощей великого учителя Никон принял как радостный венец и сладостную награду за свои труды и терпение. При общем ликовании святые мощи преподобного были положены в новую раку и на время были поставлены в деревянном храме^[35], пока не было приготовлено им место в каменном храме^[36]. Как место покоя для мощей великого Сергия, новый храм устроялся и украшался с благоговейною любовию и с усердными молитвами. Для созидания сего храма Никон собрал мудрых зодчих и искусных каменотесов, которые с Божиею помощию быстро окончили его построение. Новый храм был освящен, и при его освящении были перенесены и помещены в нем святые мощи преподобного Сергия. Как дело святых и покоище Сергия, неразрушаемый веками, сей прекрасный храм освящает и ныне молящихся в нем, и руки нечестивых врагов не прикасались к нему^[37].

Никон заботился и о внутреннем украшении храма и расписании стен его живописью. Для сего труда им были приглашены два инока-постника, славившиеся добродетельною жизнью: Даниил и Андрей, искусные в иконописании^[38]. Их тщанием и под их руководством храм был благолепно украшен иконописью. Когда Никон увидел, что украшение храма расписанием окончено, то с великою радостию возблагодарил Бога.

— Благодарю Тебя Господи, — говорил он, — и славлю пресвятое Имя Твое за то, что не презрел мое прошение, но даровал мне недостойному видеть всё сие моими очами.

В сие время Никон уже достиг глубокой старости, но ревность и бодрость духа не оставляли его, и немощь телесная не ослабляла строгости его подвигов. Достигнув совершенства в подвигах, он обладал всеми видами того богатства, которым человек богатеет в Бога. Он как бы горел удивительным стремлением к жизни по Боге: пищею для него было воздержание, богатством — нестяжательность; его старческое тело было прикрыто одним только власяным рубищем.

Наконец, преподобный Никон уже приблизился и ко своей кончине. Отчасти старость, а также великие постнические подвиги и продолжительные многие болезни изнурили его тело и оно изнемогло в своих силах.

Предузнав близость своего отшествия ко Господу, Никон велел призвать к себе братию. В то время, как они окружали его одр, стоя со слезами, преподобный, приподнявшись немного, обратился к ним с последним словом назидания.

Он завещал соблюдать установленный в обители чин молитвы дневной и ночной, не часто выходить из обители, хранить терпение в искушениях, соблюдать повиновение начальствующим в обители, ненавидеть праздность — гнездо пороков, любить трудолюбие, соединяя его с пением священных Псалмов, с радостию хранить безмолвие, как матерь добродетелей, ведущую к совершенству. Присоединив к сему наставление о человеколюбии, он завещал братии:

— Если возможно, не отпускайте никого от себя с пустыми руками, дабы незаметно не оказать презрения Самому Христу, явившемуся вам под образом просящего. Бодрствуйте и непрестанно молитесь, дабы Господь и вас сохранил невредимыми от врага, и вы соблюли бы обет целомудрия и послушания, согласно с моими увещаниями.

Окончив свои наставления к братии — хранить все завещанные им правила, Никон умолк. И вот в видении, еще до разлучения души с телом, ему было показано место будущего упокоения вместе с преподобным Сергием. Ясно не открывая о том братии, по своему смирению, Никон в предсмертном изнеможении неожиданно сказал:

— Отнесите меня в ту светлую храмину, которая мне уготована по молитвам отца моего; не хочу более здесь оставаться.

Сказав сие, Никон приобщился Пречистых Таин Тела и Крови Христовых. После сего, предупреждая братию о приблизившейся кончине своей, он произнес:

— Вот я, братие, разрешаюсь от союза телесного и отхожу ко Христу.

Преподав им последнее благословение, со словами, обращенными к самому себе — «изыди, душе моя, туда, где тебе уготовано, — гряди с радостию: Христос призывает тебя», — Никон, осенив себя напоследок крестным знамением, с молитвою предал свою честную и трудолюбную душу Господу. Это было 17 ноября 1428 года.

Никон пробыл в настоятельстве 36 лет, не нарушая ни в чем подвига иноческого, богоугодно пася врученную ему Христом паству и научив ее высшим подвигам добродетели. Братия много сетовали, проливая слезы о разлучении со своим отцом и учителем. Проводив его с пением Псалмов и надгробными песнопениями, братия с почестями, как подобает чтимому отцу, предали его честно́е тело земле, положив его близ раки преподобного Сергия, где и доныне совершается память над ними во славу Святыя Троицы — Отца, и Сына, и Святаго Духа^[39].

За свои великие подвиги и святую жизнь преподобный Никон был удостоен от Господа еще при жизни дара прозрения, а после кончины дара чудотворений. Из многих чудес преподобного упомянем здесь о некоторых.

Однажды Никон намерен был послать некоего из своих иноков, по имени Акакия, в одно из сел, принадлежавших обители святаго Сергия. Не желая сему повиноваться, Акакий сказал:

— Я не для того отрекся от мира, чтобы обходить города и села.

Преподобный долго умолял Акакия, но он ни за что не хотел исполнить приказание своего игумена. Тогда преподобный предрек:

— Смотри, Акакий, как бы тебе по своей воле не пришлось быть там, и тогда получишь воздаяние за свое непослушание.

Вскоре после того преподобный Никон преставился ко Господу. Акакий же предал забвению всё, что было предсказано ему святым отцом, и отправился в то самое селение, куда посылал его преподобный Никон. И вот его внезапно постиг там суд Божий, предсказанный святым: он впал в исступление ума, так что братия привели его обратно в монастырь. Здесь явился ему святый Никон и, держа в руках жезл, с укоризною сказал ему:

— Акакий! Разве ты для того отрекся от мира, чтобы обходить города и села?

Тогда Акакия обуял великий страх и он начал неистово кричать. В таком тяжелом состоянии он находился несколько дней, пребывая у раки преподобных Сергия и Никона и с плачем молясь об отпущении своего согрешения; братия точно так же усердно молились за него. И тогда, по благодати Христовой и по молитвам святых, Акакий получил отпущение в своем согрешении и исцелился. Обо всем этом он сам со слезами рассказывал многим, вопрошавшим его.

В своей земной жизни преподобные Сергий и Никон особенно близки были друг к другу. Эта взаимная близость не оставляет их и в жизни вечной, ибо любовь святых, как любовь Божественная, не подлежит закону времени. Оба вместе они неоднократно являлись и совокупно чудодействовали.

Один из жителей Москвы, по имени Симеон, родившийся по предсказанию святаго, заболел столь сильно, что не мог ни двинуться, ни уснуть, ни принять пищи, но лежал как мертвый на своем одре. Страдая таким образом, он однажды ночью стал призывать к себе на помощь святаго Сергия:

— Помоги мне, преподобный Сергий, избавь меня от сей болезни; еще при жизни твоей ты был так милостив к моим родителям и предрек им мое рождение; не забудь меня, страждущего в столь тяжкой болезни.

Вдруг пред ним предстали два старца; один из них был Никон; болящий тотчас узнал его, потому что лично знал сего святаго еще во время его жизни; тогда он понял, что второй из явившихся был сам преподобный Сергий. Дивный старец ознаменовал болящего крестом, а после сего велел Никону взять икону, стоявшую у одра — она была некогда подарена Симеону самим Никоном. Затем больному показалось, что вся кожа его отстала от тела; после сего святые стали невидимы. В ту же минуту Симеон почувствовал, что он совершенно выздоровел: он поднялся на своем одре, и уже никто более его не поддерживал; тогда понял он, что не кожа сошла у него, а болезнь оставила его. Велика была его радость; встав, он начал горячо благодарить святаго Сергия и преподобного Никона за свое неожиданное и столь дивное исцеление.

Особенно много чудес было совершено преподобными Сергием и Никоном во время осады Троицкого монастыря Поляками под предводительством Лисовского и Сапеги, когда святой обители пришлось испытать множество бедствий от врагов. Никон вместе с преподобным Сергием нередко являлись не только осажденным, ободряя и укрепляя их надеждою на помощь Божию, но и врагам, осаждавшим лавру, устрашая и угрожая им гневом Божиим^[40]. Многие из осаждавших и их военачальников видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных старца, наподобие Сергия и Никона; один — кадил стены кадильницею, а другой — кропил их святою водою.

Однажды, когда еще продолжалась осада монастыря врагами и среди осажденных появились от голода и всяких лишений болезни, — Никон явился во сне пономарю Иринарху и сказал ему:

— Скажи всем страждущим от болезни, что в сию ночь выпадет снег и пусть все, кто желает исцелиться от болезней, натираются этим снегом.

Иринарх с трепетом проснулся и наутро сказал окружающим о том, что поведал ему чудотворец Никон. И действительно, ночью выпал снег, и кто с верою натирался этим снегом, тот делался здоровым^[41].

Вот и еще случай из недавних времен (1846 г.). В монастырской больнице жестоко страдал от нервной горячки рясофорный послушник Гавриил; несколько дней он был без памяти, и думали, что не перенесет болезни. В ночь на память преподобного Никона видит он, что душа его как бы разлучается от тела и устремляется в какую-то бездну. Мысленно стал он молить преподобных Сергия и Никона о возвращении к жизни, чтобы покаянием приготовиться к вечности. (А лежал он всё время, как видели другие, без памяти и движения). Вдруг видит, как бы двери отворились: входят два светоносные мужа — старцы, один с жезлом — в сем он признал преподобного Сергия, а в другом — преподобного Никона. Преподобный Сергий, указывая жезлом преподобному Никону на болящего, говорит: «Помоги»! Преподобный Никон подошел и самым приближением наполнил больного силою и радостию. Больной приподнялся, перекрестился, а преподобные стали невидимы. Гавриил пришел в память; болезнь миновалась, осталась только слабость^[42].

---

Тропа́рь прпⷣбнагѡ, гла́съ а҃:

Послꙋша́нїѧ до́брый рачи́тель бы́въ, прпⷣбне ні́кѡне приснопа́мѧтне, цр҃ковь бо прекра́снꙋ ст҃ы́ѧ трⷪ҇цы, въ похвалꙋ̀ ѻ҆тцꙋ̀ твоемꙋ̀ воздви́глъ є҆сѝ. тѣ́мже и҆ мы̀ ча̑да твоѧ̑ любо́вїю вопїе́мъ тѝ: сла́ва да́вшемꙋ тѝ крѣ́пость, сла́ва вѣнча́вшемꙋ тѧ̀, сла́ва дѣ́йствꙋющемꙋ тобо́ю всѣ́мъ и҆сцѣлє́нїѧ.

Конда́къ, гла́съ д҃:

Дх҃о́вномꙋ твоемꙋ̀ настоѧ́телю, ѻ҆́тче ні́кѡне, всѧ́чески прилѣпи́всѧ, и҆ ѿ негѡ̀ наставлѧ́емь, во все́мъ хрⷭ҇то́ви порабо́тивсѧ, мона́хѡвъ бы́лъ є҆сѝ чинонача́льникъ, и҆ прпⷣбныхъ сожи́тель: съ ни́миже хрⷭ҇та̀ бг҃а молѝ непреста́ннѡ ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.

Память преподобного

Лазаря писца

‎реподобный Лазарь жил в Константинополе и с молодых лет посвятил себя иноческим подвигам. Измлада он проводил суровую жизнь, постоянно пребывая в посте и молитве. Но преимущественно он упражнялся в делах милосердия, питая алчущих и одевая нагих. За свою подвижническую и благочестивую жизнь преподобный был удостоен священнического сана. Это было в царствование византийского императора Феофила^[43].

При Феофиле же преподобный Лазарь претерпел и мучения за свою ревность в иконопочитании. Посвятив себя служению Богу, Лазарь изучил иконописное искусство и ревностно занимался писанием честны́х икон во славу Бога, Пречистой Его Матери и святых Его. Феофил же был иконоборец; всех почитателей святых икон он подвергал гонениям, а иконописцев заставлял плевать на иконы и попирать их ногами. Преподобный Лазарь, как иконописец, был схвачен и подвергнут испытанию в вере. Но напрасно старались склонить его к иконоборческому зловерию, прибегая то к льстивым увещаниям, то к угрозам; Лазарь оставался непреклонным; тогда стали немилосердно бить его, а потом ввергли в темницу. Но и в темнице святый муж продолжал писать иконы. Тогда беззаконный мучитель повелел прижигать пальцы святаго раскаленными плитами железа, чтобы отнять у него всякую способность писать иконы. При этом преподобному Лазарю угрожала даже смерть. И только с трудом жизнь его была спасена заступничеством благочестивой царицы Феодоры^[44]. Выпущенный на свободу, преподобный Лазарь нашел убежище в церкви святаго Иоанна Крестителя, и там написал икону, которая быстро приобрела славу чудотворной. Когда же Феофил скончался, преподобный уже беспрепятственно занимался писанием святых икон. При этом святый нисколько не помнил зла, но даже молился за своего мучителя.

В царствование императора Михаила III^[45], сына Феофила и Феодоры, преподобный Лазарь участвовал в числе посольства, отправленного к римскому папе Венедикту III^[46], и на возвратном пути из Рима скончался. Честны́е останки его были перенесены в Константинополь, и здесь погребены в церкви святаго Евандра^[47].

---

1. Неокесария — нынешний Никсар, знаменитая по своей красоте, уже сравнительно поздно выстроенная столица Понта Полемониака, на севере Малой Азии, на р. Ликусе; особенно известна по происходившему там (уже по смерти св. Григория) Церковному Собору (в 315 г.).
2. Под Еллинской премудростию разумеется здесь языческая ученость, языческое образование. Отец св. Григория Неокесарийского был язычник и воспитал сына в язычестве. Отец подготовлял из него адвоката, а потому св. Григорий (в мире Феодор) изучил хорошо законы и тогдашний язык законов — латинский, и решился, наконец, ехать в Рим, чтобы там более ознакомиться с римским правом. Но Промысл Божий устроил жизнь его иначе: он должен был вместе с братом сопровождать сестру свою в Кесарию; оттуда он после отправился для изучения законоведения в Берит, а оттуда отправился в славившуюся тогда своею образованностью Александрию.
3. Александрия — знаменитая столица Египта, в то время славилась своей широкой цветущей образованностью. Особенно в то время процветала философия и медицина. Наравне с образованностью языческою процветала и богословская образованность христианская. Знаменитая Александрийская школа, считавшая в своих рядах множество замечательнейших ученых того века, привлекала в свои стены массу слушателей не только из христиан, но и из язычников.
4. Крин — лилия белая — прекрасный цветок из семейства луковичных. Красоту лилии Сам Господь восхваляет и ставит ее выше всех великолепных одежд Соломона (Еванг. от Матф., гл. 6, ст. 28—29. Еванг. от Луки, гл. 12, ст. 27). Поэтому в св. Писании лилия весьма часто служит образом высоких нравственных совершенств, соответственно сему и здесь добродетельная жизнь юного Григория уподобляется прекрасной лилии, растущей среди терновника, который служит в Писании образом нечестия и греха.
5. Ориген — знаменитейший христианский учитель Александрийокой церкви († 254 г.), — чудо своего века по громадности своего ума и глубине учености — в то время был выдающимся катехетом Александрийского огласительного училища. Он воспитал многих замечательных отцов и учителей Церкви, из коих некоторые ему обязаны своим обращением из язычества в христианскую веру, с которой он хотел согласовать знание и философию. Особенно замечательны труды его по изучению Священного Писания, по истолкованию его и особенно по восстановлению и очищению его истинного текста, а также сочинения, направленные к защите христианства против еретиков и врагов христианства. Вообще, он весьма много сделал не только для своего, но и для последующих времен, и все великие Учители Церкви 4-го века относились к Оригену с величайшим уважением и значительно пользовались его сочинениями. Ориген привлекал в огласительное училище массу слушателей, среди которых было множество и языческих юношей, ревностно искавших высшего просвещения. С ним-то и познакомился в Александрии св. Григорий и стал ревностным его учеником. Ориген, по словам самого Григория, заставил его сперва искать разбросанные семена истины в системах философов и пробудил в нем любовь к истине; потом стал излагать начало веры христианской и объяснял Св. Писание. После восьмилетнего пребывания у Оригена, Григорий принял у него Св. Крещение и, поблагодарив своего наставника публичным словом, возвратился в свое отечество со скорбию о разлуке с ним. «Я думаю, — так писал Григорий о учителе своем, — он говорил это не иначе, как по внушению Духа Божия: для того, чтобы быть пророком и изъяснять пророка, нужна его сила. И никто не может разуметь пророка, если Сам Дух Божий не сообщит разумения Своих слов. Сей человек получил от Бога величайший дар — быть переводчиком слова Бога к людям, разуметь слово Божие, как Бог Сам его употреблял, и изъяснять его людям, как они могут разуметь».
6. Псал. 32, ст. 15.
7. Амасия — сильно укрепленный значительный город в северной части Малой Азии, на берегу Черного моря.
8. Творения св. Григория Нисского, рус. пер., т. VIII, стр. 143. — Впрочем, св. Григорий Чудотворец принял высшую церковно-иерархическую власть, по свидетельству того же Григория Нисского, лишь по совершении на нем всех узаконенных священнодействий и испросив у избравшего его на епископскую кафедру святителя Федима малое время для уразумения в точности таинства веры.
9. Служба св. Григорию, Канон, песнь 5, тропарь 2.
10. Савеллий и Павел Самосатские неправильно учили о таинстве Пресв. Троицы. Первый утверждал, что Бог есть одно Лицо: как Отец, Он — на Небе, как Сын — на земле, как Дух Святый — в тварях. По учению Савеллия, это только — известные формы, в каких Бог является людям: в Ветхом Завете, как законодатель, является Отцем, в Новом, — как Спаситель, явился Сыном и продолжает являться, как освящающий их Дух. Павел Самосатский (по месту рождения), епископ Антиохийский, неправо учил, что Сын и Св. Дух находятся в Боге-Отце, также как ум и сила (разум и дух ) в человеке. Признавая Христа простым человеком, исполненным Св. Духа и мудрости Божественной, Павел запретил в церкви Антиохийской петь стихи в честь Иисуса Христа как Бога и крестить во Имя Его. Последователи этой ереси назывались патрипассианами, так как, не отделяя Лиц Божества они приписывали воплощение и страдания Богу-Отцу.
11. Св. Григорий Нисский, рассказав о чудесном происхождении этого символа веры, прибавляет: «Если кто хочет увериться в том, пусть выслушает Церковь, в которой он проповедовал и в которой доныне хранится подлинник, писанный блаженною рукою». Блаженная Макрина, бабка Василия Великого и Григория Нисского, слушавшая самого чудотворца, принесла символ его в Каппадокию и учила по нему внуков, в том числе и Василия Великого. Григорий Богослов также руководствовался этим символом. Руфин поместил его в своем переводе церковной истории Евсевия Кесарийского. И Пятый Вселенский Собор (553 г.) одобрял его. — Символ Григория Чудотворца представляет собою один из самых драгоценных памятников древности. Он не пространен; но заключает точное учение о Трех Лицах Божества, о Их единосущии, Личных качествах и действиях по отношению к человеку, — и потому вполне достоин точного изучения.
12. «После сего чуда, — говорит св. Григорий Нисский, — этот человек, тотчас уверовав слову (Григория) и оставив род, дом, жену детей, друзей, жречество, имущество, вместо всех принадлежащих ему благ предпочел сообщество с оным великим мужем и соучастие в трудах его и в божественном оном любомудрии и учении. Да умолкнет при этом всякая искусственная изобретательность дееписателей, красноречием преувеличивающая размеры дивных деяний, ибо не таково вышесказанное чудо, чтобы сила красноречия, повествующего о нем, сделала его большим или меньшим, нежели каково оно есть. Кто, сказавши что-нибудь сверх сказанного, увеличит это чудо?.. Камень отвергается от камней… камень делается проповедником божественной веры и путеводителем неверных ко спасению, не каким-либо голосом, не словом проповедуя Божественную силу, но тем, что сделал, показывая, что возвещаемый Григорием есть Бог, Которому одинаково подчинена и повинуется вся тварь, — не только одна чувствующая, живая и одушевленная, но и кроме сей, всякая другая так раболепно служит Ему, как будто не лишена была чувств»…
13. Множество чудотворений, совершенных Св. Григорием Неокесарийским, вскоре же усвоили ему наименование чудотворца и другого Моисея, как свидетельствует о нем св. Григорий Нисский в своем слове о жизни св. Григория Чудотворца.
14. Рассказ о сем чуде сокращенно изложен по повествованию св. Григория Нисского в его слове о жизни св. Григория Чудотворца.
15. Ликос — с греческого: волк — река в Понте, на севере Малой Азии, вытекающая из гор Армении; получила свое наименование за быстроту, неукротимость и вред, причинявшийся ею окрестным жителям.
16. «Для реки, — говорит св. Григорий Нисский, — это дерево послужило пределом течения, а для жителей того места оно служит зрелищем и предметом исторического рассказа; ибо когда оная река, переполняясь от дождей и ручьев, несется с быстрым стремлением и страшным шумом, то ударяясь поверхностию волн о ствол сего дерева, опять поднимается вверх и направляет стремление вод к средине (русла), и как бы боясь коснуться сего дерева, косвенным течением обходит сие место. Такова сила великого Григория, лучше же, — совершающего им чудеса Бога! Ибо природа стихий, как бы какая-нибудь невольница, является изменяющеюся как угодно соответственно приказаниям, — так что озеро переменяется в сухую страну, и затопляемое водою место заселяется, потому что жезл сделал его безопасным для жителей. Имя этому дереву даже доныне — жезл, и оно во все время сохраняется местными жителями на память благодати и силы Григория»…
17. Комана (или Команы) Понтийская, на севере Малой Азии, на р. Ирисе, в древности знаменитый богатый город, ныне развалины — Гюменек.
18. Впоследствии св. Александр, епископ Команский, прославился святостию своей жизни, вполне оправдав возлагаемые на него надежды, и, добре упасши стадо Христово, запечатлел свое достойное служение мученическою кончиною, в начале IV века, во время гонения Римского императора Диоклетиана. — Память его совершается Церковию 12-го августа.
19. Декий — римский император, жестокий гонитель христианства, царствовал с 249 по 251 г.
20. Псал. 123, ст. 6.
21. Память св. мученика Троадия совершается 2-го марта.
22. О сем чуде подробно повествует св. Григорий Нисский в своем слове о жизни святаго Григория Чудотворца.
23. Блаженную кончину св. Григория Неокесарийского полагают между 266—270 гг. Незадолго до смерти (в 264 г.) он вместе с братом своим Афинодором, епископом Понта, присутствовал на Соборе Антиохийском, против Павла Самосатского. — Кроме чудесного по своему происхождению Символа веры, св. Григорию Неокесарийскому принадлежат «Каноническое послание» (по поводу нападения на Понт и на всю Малую Азию Борейцев и Готов), «Переложение Екклесиаста» и «Похвальное слово Оригену». — Мощи св. Григория Чудотворца первоначально находились в Неокесарийском храме, им созданном; глава святаго в 1587 г. была перенесена в Улиссипону (Лиссабон).
24. Изложено по рукописям Троице-Сергиевой Лавры, по житию прп. Никона, составл. Митроп. Московским Филаретом, и друг. пособиям.
25. Юрьев Польский — в 86 верстах к северо-западу от г. Владимира. Основан князем Юрием Владимировичем, от которого и получил свое наименование; название же Польский дано ему от полей, его окружавших, и в отличие от Юрьева Лифляндского; ныне — уездный город Владимирской губернии.
26. На месте древнего Радонежа находится ныне село Городище, или Городок; оно расположено в 12 верстах от Троице-Сергиевой Лавры, по направлению к Москве.
27. Преп. Евфимий Великий — один из знаменитых Палестинских подвижников V века; память его — 20 января. — Преп. Савва Освященный — также величайший палестинский подвижник, начала VI века; память его — 5 декабря.
28. «Несообразным находил преп. Евфимий к Собору, составленному преимущественно из старцев подвижников, приобщить юношу по возрасту, требующего иногда отдельного руководства. Так, вероятно, рассуждал и преп. Сергий о юном Никоне. Он решился испытать его в подвиге послушания и смирения. Предвидя же его будущую судьбу, он хотел, чтобы тот, кому суждено младшему начальствовать над старейшими подвижниками Лавры, явился им по крайней мере не юношею, а уже в пресвитерском сане». (Житие преп. Никона, сост. Филаретом, митроп. Московским, стр. 4).
29. Преп. Афанасий Высоцкий — строитель Серпуховского Высоцкого монастыря, был одним из самых любимых учеников преп. Сергия. Память его — 12-го сентября.
30. Кончина преподобного Сергия последовала 25 сентября 1392 года.
31. Здесь разумеется Савва Звенигородский или Сторожевский. Память его — 3 декабря.
32. Нашествие Эдигея было в конце 1408 года.
33. При Никоне Сергиева обитель приобрела несколько земель, то вкладами, то покупкою. Заботливостию Никона обитель богатела и духовным богатством. При нем и по его указаниям в Сергиевой обители, кроме нескольких Богослужебных книг, списаны были: два списка «Лествицы» с главами Григория Синаита, поучения Аввы Дорофея, «Диоптра» Филиппа пустынника с ответами Аввы Варсонофия и с наставлениями Исихия. (Опис. Серг. Лавры, стр. 155, 156 и др.).
34. Обретение мощей преподобного Сергия последовало спустя 30 лет по преставлении святаго — 5 июля 1422 года; в память чего и было установлено празднование.
35. Деревянная церковь, стоявшая над мощами преп. Сергия, была перенесена на новое место (где теперь церковь Сошествия Св. Духа), и в ней были поставлены святые мощи, пока строилась каменная церковь.
36. Эта каменная церковь во имя Св. Троицы, построенная преп. Никоном, и есть доныне существующий Троицкий собор.
37. Преподобный Никон построил Троицкий собор при содействии почитателей памяти преп. Сергия между князьями и боярами. Главным между этими почитателями, наиболее содействовавшим Никону в построении церкви, был крестный сын или крестник преп. Сергия — князь Звенигородско-Галичский Юрий Дмитриевич (сын Донского). [Начав строить церковь в 1422-м или 1423-м году, преп. Никон строил и устроял ее почти до самой своей кончины].
38. Даниил Черный и Андрей Рублев — иноки Московского Андроникова монастыря — были знаменитыми иконописцами того времени. Иконы, писанные ими, пользуются большою известностию и до нашего времени. Из числа сохранившихся образцов их кисти особенно замечательна храмовая икона в Троицком соборе Сергиевой Лавры.
39. Преподобный Никон погребен вне Троицкого собора, у южной его стены против того места, на котором в самом соборе погребен был преп. Сергий. Преп. Никон был причислен к лику святых на Соборе 1547 г., но служба ему и житие его написаны были Пахомием Логофетом почти за сто лет ранее, по воле митрополита св. Ионы. Церковь над гробом преп. Никона была поставлена в 1548 году. В 1623 г., т. е. спустя 75 лет, на место этой первой церкви поставлена новая, большая. Эта вторая церковь и существует до настоящего времени. (Рака преп. Сергия отделяется одною каменной стеной от раки ученика его — преп. Никона. В северо-западном углу церкви, вдоль северной стены, стоит рака — надгробие — над мощами преп. Никона, которые находятся в земле, или под спудом).
40. Осада Троицкого монастыря Поляками, под начальством Лисовского и Сапеги, началась 23 сентября 1608 года; окончилась же сия осада 12 января 1610 года.
41. «Сказание об осаде Троицкого Сергиева монастыря», соч. Авраамия Палицына. М., 1822 г., стр. 157.
42. Монастырские письма. М., 1863 г., стр. 69—71. Письмо 19-е, от 18-го Ноября 1846 г.
43. Император Феофил царствовал с 829 по 842 г.
44. Царица Феодора известна в истории своими заслугами в пользу Православия. Когда, по смерти Феофила, царица, за малолетством сына своего Михаила, сделалась управительницею империи, то она восстановила иконопочитание. В столице в первое воскресенье Великого Поста иконы с особенною торжественностию были поставлены на свое место для поклонения. День этот назван днем «Торжества Православия» и ежегодно воспоминается Церковию.
45. Император Михаил III царствовал с 842 по 877 г.
46. Папа Венедикт III управлял Римскою Церковию в 856—858 гг.
47. В 1200 году мощи преподобного Лазаря видел в Константинополе русский паломник Антоний, впоследствии архиепископ Новгородский.