Викитека

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Ноябрь/4

< Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского | Ноябрь
← День третийЖития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского
4 ноября		День пятый →
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. III. Месяц ноябрь. — С. 54—80.

[54]
День четвертый
Житие
преподобного отца нашего
Иоанникия Великого

‎Преподобной Иоанникий родился в Вифинской области, в селении, носившем название Марикати[1]. Отца его звали Миритрикием, а мать — Анастасиею. Когда Иоанникий стал подрастать, родители поручили ему пасти домашний их скот. Наукам он хотя и не обучался, однако превосходил разумом многих ученых, потому что изучил Заповеди Господни. Следуя внушениям вразумлявшего его Духа Святаго, он быль весьма добродетелен, кроток, смиренен, терпелив и послушлив, а к молитве имел такое усердие, что часто, оставивши свое стадо, по целым дням стоял в каком-либо уединенном месте и усердно молился Богу. Когда же он удалялся на молитву, то осенял свое стадо крестным знамением, и стадо его никуда не расходилось, его не расхищали ни звери, ни воры, и блаженный отрок, возвращаясь к вечеру из своего уединения, пригонял стадо домой.

[55]Так проводил жизнь святый до тех пор, пока не вступил в юношеский возраст. В то время в Греции царствовал нечестивый Лев, сын Константина Копронима, зараженный иконоборческою ересью[2]. Этот царь стал собирать со всей империи в свое войско молодых людей, отличавшихся красотою и храбростью. Посланные им для производства этого набора пришли и в Вифинскую область. Посетивши то селение, где жил Иоанникий, они увидели, что сей юноша был красив, имел высокий рост, крепкое тело и был способен к военной службе; посему они взяли его с собою и зачислили его в экскувиторы[3]. С того времени Иоанникий начал военную службу и был страшен своим мужеством врагам, а по кротости и смирению своему — любезен своим сотоварищам; всего же приятнее был он Богу, так как тщательно соблюдал Его святые Заповеди. Но диавол, из зависти к такой добродетельной жизни Иоанникия, увлек его в иконоборческую ересь. Эта ересь в то время производила большое смущение в церкви Божией: из храмов Господних выбрасывались святые иконы, а те, кто поклонялся им, подвергались преследованиям. И так обольщен был Иоанникий тою ересью, что даже и слышать не хотел ничего о святых иконах. Но Бог, хотящий всем спасения, спас и его от такого обольщения следующим образом.

По устроению Божию, Иоанникий был послан с своим отрядом на Восток и на возвратном пути оттуда проходил чрез [56]гору Олимп[4], на которой в то время жил один инок, отличавшийся особою прозорливостью. Сей инок, узнавши от Духа Божия, что мимо него идет с отрядом Иоанникий, вышел из своей пустынной келлии и сказал ему:

— Чадо Иоанникий! Если ты называешься христианином, то почему презираешь икону Христа? Все твои подвиги в добродетельной жизни напрасны, если ты не имеешь правой веры.

Услышав сие, Иоанникий удивился, что его назвал по имени тот, кто его не знал, и что о его делах знает человек, никогда его не видавший. Понявши, однако, что говоривший с ним исполнен Духа Божия и что он узнал все его дела в силу своей прозорливости, Иоанникий упал пред ним на землю, кланяясь ему и прося у него прощения. Он говорил, что согрешил по неведению, и обещался воздавать подобающую честь и поклонение иконе Христа и изображениям всех святых. С этого времени блаженный Иоанникий начал усердно почитать святые иконы и глубоко раскаивался в том, что, по невежеству своему, презирал их. Желая загладить свой грех, он стал изнурять себя постом и различными способами умерщвлять свою плоть. Пребывая в сенях царского дворца, он ложился на голую землю, молился по целым ночам, вкушая очень немного пищи; однако, когда ему приходилось бывать на общей трапезе с воинами, он старался скрыть от них свое постничество.

Когда он провел целых шесть лет в таких подвигах, на греков ополчились с большими силами болгары и стали опустошать Фракию[5]. Царь греческий вышел против них со всем своим войском, в котором находился в то время и блаженный Иоанникий. Когда оба войска, сойдясь, начали сражение и болгары стали одолевать греков, то Иоанникий показал чрезвычайную храбрость, поражая иноплеменников, как новый Давид; он, пред лицом самого царя, спас свой отряд от вражеских мечей, мужественно отражая нападение врагов и по[57]секая их, как тростник. Он избавил также одного знатного греческого вельможу, вступившего в бой с болгарами, которого те уже захватили было в плен: бросившись на них, Иоанникий одних зарубил мечом своим, других разогнал и, таким образом, освободил плененного вельможу. Царь, обратив внимание на его храбрость, спросил о его отечестве, происхождении и имени и повелел всё это записать в памятную книгу[6], чтобы, по окончании сражения, можно было почтить такого храброго воина высоким саном и другими подарками. Между тем Иоанникий, увидевши одного болгарина, страшного видом, подобно Голиафу, — который загородил путь грекам и убивал их, — устремился на него и тотчас обезглавил его. Таково было мужество блаженного Иоанникия в борьбе против врагов видимых; оно предуказывало собою его будущую борьбу с врагами невидимыми и победу его над ними.

Возвращаясь после войны мимо горы Олимпийской, Иоанникий вспомнил о том иноке, который, выйдя к нему из пустыни, обличил его в иконоборческой ереси. Вспомнив об этом, он решил в уме своем оставить всё и, поселившись на той горе, жить в безмолвии, как инок, пребывая в общении с одним только Богом. Свое решение он вскоре исполнил. Ибо когда он пришел в царскую столицу и за оказанное им в боях мужество должен был получить здесь почетное звание и подарки от царя, то всё сие он презрел, почитая за уметы[7]. Удалившись от своих товарищей по оружию, он, на двадцать пятом году своей военной службы, пошел к инокам, чтобы начать новую брань — против «духов злобы поднебесных»[8]. Прибыв в монастырь Авгарский и будучи хорошо принят жившими там иноками, Иоанникий открыл игумену Григорию свое намерение идти в пустыню и жить там в одиночестве и безмолвии. Игумен сначала одобрил его решение, но потом сказал:

— Хотя и доброе ты замыслил, возлюбленный, но я не советую тебе избирать прямо пустынный образ жизни и удаляться от людей, прежде чем ты не привыкнешь к иноческим уста[58]вам и обычаям. Итак, поживи сначала с добродетельными и опытными иноками, узнай от них, в какие часы и как должно совершать молитву, научись смиренномудрию, послушанию и кротости, а затем уже ты можешь идти в пустыню. Опасайся, чадо, чтобы, начав вести такую жизнь без научения, не быть тебе самому уязвленным и побежденным от врага, вместо того чтобы уязвить и победить его.

Иоанникий, вняв сему полезному совету, на время оставил свое намерение и стал жить с благочестивыми мужами, чтобы приучить себя к их добродетельному житию. Он присматривался к иноческим уставам и жизни в трех монастырях и сначала учился в монастыре Авгарском, а потом пошел в другой монастырь, называвшийся Утотелас и, будучи человеком некнижным, начал там учиться грамоте. Увидев же, что монастырь тот часто посещается мирянами и что из-за них нарушается иноческое безмолвие, он ушел отсюда и пришел в третью обитель, Антидиеву, где и прожил два года. Он изучил там тридцать Псалмов Давидовых и получил много пользы для иноческой жизни от тамошних иноков.

По истечении двух лет Иоанникий снова возгорелся желанием жить в пустынном безмолвии и вознамерился взойти на близлежавшую гору и, поселившись там в уединении, начать пустынное житие. Но перед этим он семь дней пробыл в посте и усердно молился Богу, чтобы Он был ему руководителем на пути, который он избирал. В седьмой день сей новый Моисей[9] услышал свыше Голос, повелевавший ему идти на ту гору. Иоанникий вышел из Антидиева монастыря и поспешил к недалеко отстоящей оттуда горе. Взошедши на нее, он стал искать там место для обитания. И вот, он увидел двух иноков пустынножителей, на которых были одежды из волоса и которые питались растущими в пустыне травами. Подойдя к ним, блаженный поклонился им; они же, вставши, сотворили молитву и потом стали беседовать с ним. Иоанникий рассказал им о себе всё и открыл свои намерения, а иноки с своей стороны не оставили его без вразумления. Они предсказывали ему, что чрез пятьдесят лет его подвижничества при самом конце [59]его жизни, ему будет причинено искушение завистливыми людьми, «но — говорили святые, — горькие последствия этого искушения падут на их же головы, ты же не потерпишь никакого зла», что и сбылось, как видно будет из последующего. — Предсказывая сие Иоанникию, оные блаженные пустынники дали ему власяную одежду, которая на туземном языке зовется левитонар. Сия одежда была для Иоанникия как бы непроницаемым щитом против всех вражеских стрел, как о сем он поведал впоследствии сам. По окончании душеполезной беседы пустынники разошлись и удалились в отдаленную пустыню, а Иоанникий пошел на гору, которая называлась Трихаликс, и пребывал там, не имея келлии, прямо под покровом неба. Узнав о нем, вышеупомянутый игумен Авгарского монастыря Григорий построил ему на той горе небольшую хижину, в которой блаженный мог бы укрываться от бури, дождя и снега, и Иоанникий, затворившись, пребывал в той хижине. Потом к нему начали ходить монастырские братия, желая насладиться его душеполезною беседою. Это было ему неприятно, потому что сим нарушалось его безмолвие, и посему, оставив ту гору, он пошел искать другого места для безмолвной жизни. Проходя мимо селения, находившегося в Геллеспонте[10], он увидел вблизи него другую высокую гору, с непроходимыми дебрями и скалами, поселился в ней и, выкопав себе тесную и глубокую в земле пещеру, начал жить в ней, никуда из нее не выходя. Пищу получал он от одного пастуха, который пас на той горе коз. Он приносил, один раз в месяц, по немногу хлеба и воды святому, получая за сие от него высший дар — благословение и молитву. Святый подвизался там три года, день и ночь молясь и прославляя Бога. Воспевая Псалмы Давидовы, он к каждому стиху присоединял такие слова:

— Упование мое — Отец, прибежище мое — Христос, покров мой — Дух Святый.

Так утешался святый, повторяя сии слова; по его примеру многие и теперь имеют обычай часто произносить их[11].

[60]Через три года своего пребывания в тесной пещере, святый однажды отправился к одной, недалеко от него находившейся, церкви. Случайно в ту же церковь пришли несколько воинов, которые некогда служили вместе с Иоанникием и были дружны с ним. Один из них, увидев Иоанникия, узнал его и, обняв его, плакал от радости и вспоминал ему об их прежнем житии и о храбрости, какую они обнаруживали в боях, а также и о тех почестях, каких Иоанникий удостоился получить от царя. Воин удивлялся, почему Иоанникий, всё сие оставив, нашел лучшим жить в нищете. Когда же сей воин обратился к другим, желая рассказать им об Иоанникии, в это время Иоанникий ушел от них и, желая дальше скрыться от всех, удалился в горы Контурийские[12], где было много зверей и змей. Там поселился святый, избегая славы человеческой; он жил со зверями и змеями и говорил с Давидом: сѐ, ᲂу҆дали́хсѧ бѣ́гаѧ, и҆ водвори́хсѧ въ пꙋсты́ни, ча́ѧхъ бг҃а, сп҃са́ющаго мѧ̀ ѿ малодꙋ́шїѧ и҆ ѿ бꙋ́ри[13].

Спустя довольно времени Иоанникий решил пойти в Ефес к церкви святаго Иоанна Богослова[14] — для того, чтобы помолиться там. На дороге в Ефес, проходя мимо одного молитвенного дома[15], он встретил, при закате солнца, чету супругов, шедших к тому дому помолиться о своих почивших родителях. Увидев его, супруги испугались, ибо он был страшен: высокий ростом, одетый в рубище, босой и весь обросший волосами. Святый же, видя, что они трепещут от страха, кротко сказал им:

— Не бойтесь, дети, но скажите мне, куда ведет эта дорога?

Они сказали, что та дорога идет к реке, которая в то время была в полном разливе, так что ту реку нельзя было переплыть без ладьи. Иоанникий же пошел к реке и, подойдя к ней, немного отдохнул, а в полночь встал и перешел на другой берег по воде, как по суше, не замочив ног. Когда [61]же он пришел в Ефес и подошел к храму святаго Иоанна Богослова, перед ним сами собой отверзлись церковные двери. Войдя внутрь, он, сколько подобало, помолился, кланяясь и лобызая святую икону возлюбленного ученика Христова. Когда же он вышел из церкви, двери тотчас же затворились сами собою, и он снова пошел в путь, возвращаясь к своему жилищу в Контурийских горах. Случилось ему в это время проходить мимо некоего женского монастыря, где была одна монахиня, имевшая при себе юную дочь, которая, будучи объята плотскою страстию, хотела оставить иноческую жизнь и мать свою и, возвратившись в мир, выйти замуж. Мать со слезами умоляла ее, чтобы она претерпела плотскую брань ради любви ко Христу, чтобы не оставляла иночества и не отдавала бы себя на поругание и погибель бесу. Но она не смогла убедить той, которая горела пламенем страстей и уже решилась бежать из монастыря. Узнав все это, блаженный Иоанникий почувствовал жалость к той девице и, призвав ее, сказал:

— Положи, чадо, руку твою на мою шею.

Когда девица это сделала, святый со слезами помолился Богу, чтобы девица избавилась от своей страсти и от диавольского искушения и чтобы вся тяжесть ее страданий и плотских страстей перешла на него. Так и случилось. Девица та освободилась от всех нечистых мыслей и плотских похотей и осталась в своем монастыре, проводя жизнь в бесстрастии и угождении Богу; Иоанникий же ушел своим путем, в Контурию. На дороге он ощутил в себе пламень плотской похоти, и напали на него, как страшная буря, скверные помыслы; нечистые страсти волновались в нем, кровь кипела, как в котле, и все мучения, которые претерпевала та девица, достались в удел блаженному Иоанникию. Он же мужественно претерпевал их, утруждая свою плоть великими подвигами. Встретив однажды в большой расселине горы гнездившегося там огромного змия, Иоанникий вознамерился отдать себя ему на съедение, решившись лучше умереть, чем дать простор нечистым мыслям и осквернить свое чистое тело. Он бросился к змию, думая, что тот пожрет его, но змий не хотел к нему прикоснуться. Когда Иоанникий стал дразнить его, желая быть пожранным, змий неожиданно оказался мертвым. С того часа у Иоанникия перестали появляться скверные помыслы, страсть [62]угасла, похоть утихла и спокойствие возвратилось в тело его. Вместе с тем ему дана была власть наступать на видимых и невидимых змиев и сокрушать им головы. Однажды святый стоял и воспевал Псалмы Давидовы, как вдруг куча камней, находившаяся вблизи святаго, начала колебаться. Взглянув туда, святый увидел выходившего из средины камней страшного змия с огненными глазами. Он дотронулся до змия своим жезлом, и тот тотчас издох. Другой раз, в зимнюю пору, святый вошел в одну глубокую пещеру и нашел гнездившегося в ней змия, глаза которого горели, как огни. Не догадываясь, что пред ним был змий, и думая, что это в самом деле огонь, святый собрал дров и стал класть на змия, желая согреться у костра в такую стужу. Змий встряхнувшись, сбросил с себя дрова и тогда святый увидел, что тут был змий. Однако он не испугался, но поместился на правой стороне пещеры и оставался здесь вместе со змием до тех пор, пока не окончилась зима.

Когда оканчивался уже двенадцатый год пребывания Иоанникия в пустыне, голос свыше повелел ему идти в монастырь, называемый Эристе, и облечься там в иноческий сан. Он тотчас же пошел в названный монастырь и, придя туда во время жатвы, объявил о себе игумену того монастыря Стефану. Сей последний, сотворивши утром обычные молитвы, облек во иноческий образ преподобного Иоанникия, который впрочем был уже совершенным иноком, превосходя многих своими подвигами. Будучи же облечен в иноческие одежды, преподобный еще более стал подвизаться, восходя от одних трудов к другим. Он поселился в местности, называемой Критама, и сковал себя железными веригами[16], в шесть локтей долготы[17], и пробыл в затворе и в узах три года — как добровольный узник и мученик Христов.

Спустя три года Иоанникий пожелал пойти в Хелидон, чтобы увидеть там великого между постниками Георгия[18]. Сняв с себя узы, он отправился в путь и, когда пришел к реке, называемой Горам, то встретил змия, который возмущал в [63]реке воду и останавливал ее течение: молитвою и крестным знамением он умертвил того змия. Пришедши же к великому Георгию, он пробыл с ним три года, выучил у него всю Псалтирь и снова потом удалился в Антиохийскую обитель с учеником своим Пахомием.

Весьма поучительны некоторые события из жизни преподобного Иоанникия. В бытность свою в обители Авгарской, Иоанникий пошел однажды с другими иноками посмотреть созидавшуюся на недалеко находящейся оттуда горе новую обитель. Когда он приближался к этой горе, из пустыни показался необычайно большой козел. Шедшие с Иоанникием иноки стали помышлять о том, как бы им поймать этого козла, из кожи которого можно было получить хороший мех. Преподобный, уразумев помышление их, повелел одному иноку, по имени Савве, пойти и привести к нему того козла. Савва же сказал:

— А если козел убежит, как мне догнать его?

Святый сказал ему:

— Ты сделай только то, что тебе приказано, а козел уже сам подойдет к тебе и последует за тобою.

Потом, обратившись к другим инокам, он спросил их:

— Удобна ли козлиная кожа для приготовления из нее меха?

Они же сказали:

— Очень удобна; о сем мы и раньше, чем ты сказал, думали.

Когда козел был приведен, преподобный стал гладить его своею рукою, а братию учил в это время щадить жизнь животных и умерять свои вожделения; а вслед за этим он снова отпустил козла на пастбище в пустыню.

Имел преподобный и дар прозорливости; он предсказал скорую смерть царя Никифора, и предсказание его исполнилось, ибо он умер, будучи ранен в сражении с болгарами. Предсказал также он скорую смерть начавшего царствовать после Никифора сына его, Ставрикия[19]. Когда он жил на горе Прусентийской, стоявшей рядом с высокой горой Олимпом, там был один инок, по имени Гурий, человек лицемерный, искавший славы от людей, и на самом деле всеми прославляемый как великий подвижник. Сей инок, видя, что ему [64]далеко еще до истинно-добродетельного подвижника, святаго Иоанникия, уязвлен был завистью. Желая погубить Иоанникия, он пришел к нему, как Иуда, со льстивыми словами, и вложил яд в питье его. Преподобный, как человек незлобивый, думая, что Гурий питает к нему искреннюю дружескую любовь и ничего не подозревая, выпил смертоносный яд; тотчас же вслед за этим он почувствовал страшные мучения и даже стал опасаться за свою жизнь. Бог, однако, не дал угоднику Своему скончаться безвременно такою смертию, но послал ему на помощь Своего святаго мученика Евстафия[20], который, явившись ему в видении, исцелил его от болезни и возвратил ему здравие. В благодарность за то преподобный построил там храм во имя святаго великомученика Евстафия и устроил при нем монастырь.

Однажды ночью Иоанникий, стоя на молитве, увидел такое видение: с восточной стороны горы открылся источник, источавший обильную воду, а около того источника стояло множество овец, пивших истекавшую из источника воду. Святый удивлялся этому видению, ибо знал, что никакого источника и овец в той пустыне никогда не было. Наутро он пошел к тому месту, но не нашел ничего — ни овец, ни источника; но место то оказалось очень хорошим и удобным для жительства. Преподобный узнал от старцев, что на том месте некогда стояла церковь Пресвятой Богородицы, и поэтому он изъяснил себе свое видение так: источник, в изобилии источающий воду, есть благодать Пресвятой Богородицы, которая должна изливаться на том месте, овцы же — люди, получающие благодать от Пресвятой Богородицы. И стал преподобный прилагать все усилия к тому, чтобы восстановить на том месте церковь во имя Пресвятой Богородицы, что ему и удалось в скором времени. Он создал прекрасную церковь, устроил там монастырь и собрал там множество братии с помощию и при содействии Преблагословенной Богородицы.

При постройке церкви преподобный Иоанникий трудился сам, нося камни и помогая строившим. Однажды, когда он [65]протянул руку, чтобы взять с земли камень, из-под камня выползла ехидна и, ужалив его в руку, повисла на ней. Он же, как новый Павел[21], стряхнул ее, не потерпев никакого вреда.

Творя свою молитву, преподобный Иоанникий возвышался горе́ не только духом, но и плотию над землею. Однажды ученик и подражатель его святаго жития, блаженный Евстратий, в то время, когда преподобный шел один помолиться в церковь, тайно последовал за ним и, укрывшись в одном углу церкви, внимательно присматривался к тому, как он совершал молитву. Он увидел, что преподобный воздвиг горе́ свои руки и, высоко поднявшись над землею, стоял в воздухе и молился, и это привело в ужас Евстратия. По совершении молитвы, преподобный опять стал на землю и, заметив Евстратия, опечалился и сказал:

— Писано: «не присели́тсѧ къ тебѣ̀ лꙋка́внꙋѧй»[22], ты же осмелился подсмотреть грешную мою молитву.

Преподобный запретил Евстратию кому-нибудь рассказывать об этом.

Много чудес творил дивный Иоанникий. Одним только словом он изгонял из людей бесов, исцелял всякие болезни крестным знамением и молитвою, и многих избавил от укушения змей. Посему к нему стекалось множество народа: один просил исцеления от болезни, другой — избавления от нечистых духов, иной — только благословения и молитвы. Этим нарушалось безмолвие, которому посвятил себя Иоанникий и, тяготясь этим, он снова ушел на Трихаликову гору и пребывал на ней, не имея никакого убежища.

Евстратий же, инок Авгарского монастыря, питая горячую любовь к блаженному отцу и желая видеться с ним, ревностно разыскивал его и нашел его на горе Трихаликовой. После обычной молитвы, Евстратий спросил блаженного Иоанникия о Льве Армянине[23], который в то время царствовал в Греции, — долго ли он будет смущать Церковь Божию иконоборческою ересью. Святый тотчас же сказал, что Лев скоро умрет, что и не замедлило исполниться. Михаил, прозванный [66]Валвос, или Травлий, убил Льва Армянина и вступил после него на престол[24].

В старости Иоанникий привык ходить с жезлом. Однажды, когда он шел в горах узким проходом, жезл случайно выпал из его рук и пропал, потому что свалился с горы в пропасть, так что нельзя было и найти его. Святый, скорбя о потере жезла, преклонил колена, совершая обычную молитву Господу, а жезл в это время, невидимою силою принесенный по воздуху, очутился в руке святаго.

Проходя другой раз по пустыне, блаженный нашел одну пустую пещеру, в которой обитали бесы. Пещера эта полюбилась преподобному, и он остался жить в ней. Бесы же, не вынося его присутствия, восстали против него явно и причиняли ему различные беспокойства, надеясь испугать его и прогнать оттуда. Они кричали на него, скрежетали зубами, насмехались над ним, пугали его, бегали взад и вперед, нападали на него и, казалось, колебали всю пещеру. Но святый, по слову св. Апостола Павла[25], стоял, как бы в день брани, одетый в броню правды и со щитом веры и нисколько не страшился вражеских нападений. Бесы же кричали: прише́лъ є҆сѝ пре́жде вре́мене мꙋ́чити на́съ[26] и, не в силах будучи победить непобедимого, бежали от него, побежденные им сами.

В то время дочь одного боярина, истинно верующая, лежала без сил на одре и очень страдала. Когда ее понесли к святому, он тотчас вышел к ней навстречу и, умилосердившись над ней ради ее благочестия, так как она почитала святые иконы, хотя и жила среди множества иконоборцев, исцелил ее молитвою и крестным знамением от болезни. Случилось быть там зятю святаго, женившемуся на сестре его; он был помрачен иконоборческою ересью, и святый долгое время убеждал его познать правый путь истинной веры и воздавать подобающую честь святым иконам. Когда же он не мог оказать на него никакого действия своими наставлениями (ибо тот, как фараон, пребывал в упорстве), тогда блаженный, позабыв о своем близком плотском родстве с ним, помолился Богу о том, чтобы у того иконоборца ослепли и плотские его [67]очи, если он не имеет очей душевных. Так и случилось: зять его ослеп и понес наказание, соответственное своему нечестию.

У сего великого отца был обычай сходить с горы навстречу всякому, кто, по слухам, собирался посетить его. Так поступал он, чтобы не затруднять посетителей, ибо вход на гору был труден и неудобен. Однажды шли к нему два епископа, Халкидонский и Никейский[27], а с ними — Петр и Феодор Студиты[28], с Иосифом и Климентом. Блаженный, сойдя с горы, встретил их и с любовию приветствовал. После обычной молитвы, когда они вступили в душеполезную беседу, блаженный сказал одному из пришедших, именно Иосифу:

— Не смущайся, брат Иосиф, но тебе нужно приготовляться ко исходу.

Этих слов преподобного не поняли тогда. Когда же прошло после сего восемнадцать дней и Иосиф переселился в иную жизнь, тогда вспомнили слова блаженного Иоанникия и поняли, что он своими прозорливыми очами провидел смерть Иосифа и о ней именно предсказал ему, повелевая приготовляться к исходу.

В пятый год правления Михаила, в конце четырнадцатого года со дня смерти царя Никифора, когда многие славные бояре и воины были заключены болгарами, победившими греков, в узы и темницы, преподобный вспомнил о тех пленниках и почувствовал к ним в своем сердце особенное сострадание, ибо услыхал, что они находятся в крайне бедственном состоянии, сидят в смрадной и мрачной темнице, будучи скованы цепями, и что они даже лучше бы согласились принять смерть, чем оставаться живыми в таких страданиях. Из сострадания к ним, Иоанникий оставил пустынное и безмолвное житие свое и пошел в болгарскую землю, чтобы разрешить узы связанных и освободить пленных. Придя в город, в котором греки были заключены в узах, он [68]незаметно подошел к темнице, так что воины, сторожившие двери темницы, не могли видеть его. Он сотворил крестное знамение на дверях, и темница тотчас отворилась. Войдя в нее, преподобный крестным знамением разрешил всех от уз и повелел идти за собою. Все узники вышли из темницы, а присутствовавшие там стражи и не заметили этого. Святый же, освободив греков от уз и темницы, подобно тому как Христос освободил из ада души праведных, в течение всей ночи, как новый Моисей, вел их при сиянии чудесного света[29] и довел их до пределов Греческой империи. На пути он учил их не быть, подобно отцам своим, родом строптивым и огорчающим Бога[30], но уповать на Него и не забывать благодеяний и чудес Его. Когда же он стал прощаться с ними, все они припали к его ногам, умоляя его сказать имя свое, и говорили:

— Скажи нам, человек Божий, кто ты?

Имени своего преподобный не скрыл, но при этом повелел воздавать благодарение одному Богу; затем он снова вернулся в свое тихое уединение.

Однажды преподобный сел на корабль и отплыл к обители святаго Феофана, находившейся в Сигриане[31], чтобы там помолиться. Когда на возвратном пути оттуда он пристал к острову Фасу[32], то жители того острова, как иноки, так и миряне, услышав о пришествии к ним Иоанникия, пришли к нему и умоляли блаженного, чтобы он изгнал с их острова змей, которые в то время до чрезвычайности расплодились на том острове. Святый, вняв их просьбам, вознес свои усердные молитвы к Богу, и тотчас все змеи того острова, собравшись вместе, бросились в глубину моря и с тех пор на том острове змей никогда не появлялось. Преподобный же удалился оттуда в другое уединенное место. С ним был в это время игумен монастыря, находившегося на острове Фасе, [69]Даниил. Брату Даниила, иноку Евфимию, святый предсказал скорую кончину, сказав:

— Готовься, брат Евфимий, ибо вскоре ты совершишь шествие в «го́рняя»[33].

После сего преподобный вошел в одну небольшую пещеру, намереваясь в ней отдохнуть, и нашел пребывавшего там демона, который был лютее, чем прежние. Несмотря на это, Иоанникий с Даниилом остались в этой пещере на жительство. Демон же, будучи недоволен их пребыванием, являлся им черным, страшным и с яростию нападал на них, желая выгнать их из пещеры, но они, уповая на Господа, без боязни оставались там. Наконец, этот древний человекоубийца[34], бросившись на них, связал Даниилу ноги, а Иоанникию причинил такую боль в боку, что тот в течение семи дней не мог произнести ни слова, сам же бежал из пещеры, так как не мог пребывать в одном месте с угодниками Божиими. После сего преподобный Иоанникий снова возвратился на Трихаликову гору и предсказал скорую смерть одному монаху, по имени Исакию, которой нерадел о своем спасении; кроме того, Иоанникий изгнал молитвою и знамением св. Креста из виноградников червей, приносивших большие опустошения.

Однажды пришла к нему для молитвы одна старица, игумения Клувийской обители[35], с своею дочерью. Он же, взяв жезл, который был в руке матери, вложил его в руку дочери ее[36]. Мать, смутившись, сказала:

— Отче, жезл нужен мне, чтобы поддерживать мое слабое тело, по причине моей глубокой старости.

Он же, не говоря ни слова в ответ, своим поступком предсказал будущее; ибо, немного времени спустя, та старица умерла, а дочь ее избрана была вместо нее начальницей. После сего блаженный пошел оттуда с учеником своим [70]Евстратием к другой горе, очень дикой и непроходимой, которая носит название Вороновой. Прожив здесь несколько времени, он вошел на горы обители Антидийской и, выстроив там небольшую келлию, жил в общении с Богом. Он сотворил здесь много чудес, исцелял больных, исправил речь козноязычного, сделал яростного и гневливого кротким, обратил еретиков от заблуждения к Православию, предвозвестил многим кончину их, ибо был исполнен благодатию жившего в нем Святаго Духа.

Сей преподобный достиг такой высоты духовной жизни, что его не все даже удостаивались видеть, и многие, желавшие видеть его, приходя к нему в келлию, всё-таки не видели его. Когда же они уходили, смиренный отец говорил ученику своему:

— Брат Евстратий! Это по твоим молитвам я остался невидим для приходивших.

Однажды, когда на той горе созидаем был храм святаго Иоанна Крестителя, вид коего был начертан преподобным Иоанникием, издалека пришли некоторые братья — иноки, желая видеть светлое лицо угодника Божия. Прибыв к созидавшемуся храму, они присели там, дожидаясь прихода преподобного отца, которого они желали увидеть. Туда пришел и преподобный Иоанникий, чтобы посмотреть, по данному ли чертежу строится храм; он стоял пред очами пришедших ради его братий, смотря на здание, но они не могли его видеть. Пробывши среди них довольно долгое время, он возвратился в свою келлию, не показавшись пришедшим и с нетерпением дожидавшимся его прихода. Один же из иноков, живших близ него, по имени Иоанн, узнав о происшедшем, сказал ему:

— Отче! Не следовало бы братию, предпринявшую ради тебя такое продолжительное путешествие, отпустить в скорби, не давши им увидеть лица твоего; сие прискорбно и смущает мое сердце.

Святый же, похвалив труд и усердие тех братьев, начал молиться за них, а после молитвы, обратившись к Иоанну, сказал:

— Брат! Мы не имеем своей воли, но Бог делает с нами то, что Ему угодно. Если бы Богу было угодно, чтобы пришедшие братия увидели меня, то они узрели бы меня даже и в том случае, когда бы я скрылся от них, между тем [71]как я, и не скрываясь, долгое время стоял пред их очами, и если они не увидели меня, то, значит, так было угодно Богу.

Другой раз, когда некоторые братия пришли к преподобному и сидели пред его келлией, разговаривая между собою, неожиданно показалась большая и страшная медведица, шедшая на них с близлежащего поля. Увидев ее, они чрезвычайно испугались.

Святый же сказал им:

— Господь дал нам, Своим рабам, власть попирать льва и змия, которые страшнее всех зверей, а вы боитесь медведицы?

Он повелел бросить ей кусок хлеба, взяв который, она ушла в пустыню.

Преподобный Иоанникий был настолько духовен и имел такие ясные духовные очи, что мог видеть и небесных духов, и души праведных. Так однажды, стоя на молитве, он увидел душу одного архимандрита Петра, которую Ангелы несли со славою на Небеса, окруженную сиянием необыкновенного света, и рассказал о том ученикам своим для их назидания.

В то время, когда над Греками царствовал Феофил иконоборец[37], были отправлены этим царем два знатных мужа к преподобному Иоанникию, чтобы спросить его, следует ли почитать образ Христов? Когда посланные пришли к святому, он отверз свои богодухновенные уста, и, когда начал говорить в силе подаваемой ему свыше мудрости, мужи те устыдились, будучи не в силах что-либо возразить ему. Чрез него говорил Сам Бог, Который в Евангелии говорит ученикам Своим: «не пре́жде пецы́тесѧ, что̀ возглаго́лете, а҆́зъ бо да́мъ ва́мъ ᲂу҆ста̀ и҆ премꙋ́дрость»[38]. Ясно показывая, что святым иконам следует воздавать подобающую честь, он обратил их на истинный путь и они, отрекшись от иконоборческой ереси, поклонились образу Христову.

Однажды игумен Авгарского монастыря, Евстратий, вопросил преподобного Иоанникия:

— Отче, доколе будут попираемы святые иконы, доколе они не будут возвращены Церкви и будут усиливаться гонители их, а стадо Христово — расхищать дикие звери?

[72]Преподобный Иоанникий отвечал:

— Подожди немного, брат, и ты увидишь действие силы Божией, ибо управление Церковию возьмет в свои руки некто Мефодий. Он, при воздействии Божественного Духа, устроит ее, истребит ереси, утвердит православными вероопределениями Церковь, восстановит спокойствие и единомыслие, а противников его смирит десница Вышнего.

Это пророчество Иоанникия вскоре исполнилось, ибо несколько времени спустя царь Феофил, иконоборец, умер, а на престол вступил сын его, Михаил[39], за малолетством которого управление империей взяла в свои руки мать его, Феодора[40]; Мефодий же был поставлен патриархом[41]. Сей последний восстановил иконопочитание, утвердил Православие, утишил все церковные споры и волнения и прекратил смятение. Когда же чрез некоторое время диавол снова воздвиг людей, смущавших и раздиравших Христову Церковь, то преподобный Иоанникий выступил на помощь блаженному Мефодию, поборовшему еретиков силою Слова Божия. То сам лично, то своими посланиями Иоанникий защищал Православие и снова возвращал к Церкви тех, которые отпадали от нее; епископа же Мефодия, много раз совсем изнемогавшего в борьбе с еретиками, преподобный подкреплял и утверждал своими посланиями. Однажды, когда, во время чтения послания Иоанникия на Соборе, еретики стали всячески насмехаться над блаженным и хулить его, преподобный, узнав о том Духом Божиим, внезапно явился на Собор и начал так говорить о Боге и о Божественном, что все удивлялись его премудрости и разуму. И слова его богодухновенных уст не остались без действия; ибо, как некогда на Иерусалимском собрании во время речи Апостола Петра[42], так и здесь, слушавшие преподобного Иоанникия умилялись сердцем, с любовию принимали слова его и обращались к правой вере. Так заботился преподобный о мире Церкви и спасении душ человеческих, и вскоре, его заботами и молитвами, ересь была подавлена и мир возвращен был Церкви; диавол же, смущав[73]ший Церковь, бежал со стыдом, ибо боялся Иоанникия и от молитв его исчезал, как воск от огня.

Однажды в обители преподобного совершалось освящение молитвенного храма, который был построен преподобным. Когда все братия собрались, а святаго еще не было, внезапно явился целый полк бесов, сходивших с холма, как бы настоящие люди. Все чрезвычайно испугались, не зная, что делать, а святый, хотя его и не было с ними, духом видел происходившее и, тотчас обратившись к молитве и воздев руки горе́, стал возносить свои прошения к Богу, которые, как стрелы, поразили полк бесовский и обратили их в бегство. Братия же, видя как бесы убегали, как бы гонимые ударами и израненные, перестали бояться и с радостию совершали свой праздник.

В то время измаильтяне[43] воевали с греками и, поразивши греческие войска, многих взяли в плен и держали в узах. Один из знатных греков, родственник которого, юноша, был также взят в плен, умолял преподобного Иоанникия спасти от плена этого его родственника, как он избавил некогда греков, находившихся в плену у болгар. Преподобный же, будучи милосерд, пошел в землю измаильтян и, дойдя до темницы, вывел на свободу не только того юношу, но и остальных греков, находившихся с ним в узах, тогда как стража ничего не видала, ибо пред преподобным двери отворялись сами собою и оковы снимались сами. Когда же они были на пути в греческую землю, на них во множестве напали лютые псы[44], которых святый поразил слепотою, так что пленники прошли среди них без вреда для себя.

На той горе, где постился преподобный, невдалеке жил один инок, по имени Епифаний, известный своим подвижничеством. Диавол возбудил в нем чувство зависти к Иоанникию, и он стал враждовать против блаженного, завидуя той славе, какою прославлял Иоанникия Бог, сказавший: прославлѧ́ющыѧ мѧ̀ просла́влю[45]. Из зависти Епифаний замыслил погубить не[74]повинного и чистого сердцем Иоанникия, для чего поджег хворост, бывший в изобилии на той горе, где спасался преподобный, чтобы Иоанникий в том пожаре сгорел вместе с своею келлией. Но Бог, спасший от огня отроков в Вавилоне[46], сохранил невредимым и угодника Своего, блаженного Иоанникия. Блаженный же, видя злобу врага своего, не разгневался на него, и даже не огорчился, но, желая добром победить зло и незлобием разрушить вражду, пришел со смирением к Епифанию, спросил его о причине гнева и умолял о прощении. Когда же тот, в ярости, ударил палкою с острым железным наконечником святаго в живот, чтобы проколоть его, то Господь, не даѧ́й жезла̀ грѣ́шныхъ на жре́бїй првⷣныхъ[47], сохранил святаго невредимым от удара. Это и было тем искушением блаженному, о котором предсказали ему два преждеупомянутые пустынника, давшие ему левитонар и сказавшие при том:

— К концу твоей жизни тебе будет причинено искушение от завистливых людей, но горькие последствия этого искушение падут на главу врага, ты же не потерпишь никакого зла.

Достигши глубокой старости, преподобный отец наш Иоанникий, уже изнемогая телом от многих трудов и подвигов, пришел в Антидиеву обитель и, построив там небольшую келлию, затворился в ней; если же и случалось ему когда выходить из келлии, то, проходя обыкновенною дорогою, он оставался невидимым для тех, кого не желал встретить.

В пятый год царствования Михаила причтенный впоследствии к лику святых Патриарх Мефодий, провидя приближение отшествия Иоанникия к Господу, пришел к нему с своим клиром, испрашивая у него последнего благословения и молитвы. Преподобный же Иоанникий, довольно долго побеседовав с святым Мефодием и давши пришедшим с ним наставление о православной вере, предсказал Мефодию, что и тот, по его кончине, вскоре перейдет от временной жизни к вечной. Потом, сотворив молитву и поцеловав друг друга последним целованием, они расстались, и патриарх воротился домой, а преподобный отец остался в своей келлии, молитвою приготовляясь к кончине. На третий день по уходе патриарха пре[75]подобный и богоносный отец наш Иоанникий отошел ко Господу, в четвертый день ноября, прожив от рождения девяносто четыре года. На осьмом же месяце, по преставлении его, почил о Господе и святейший Патриарх Мефодий, в четырнадцатый день июня. И так сбылось пророчество преподобного Иоанникия, которое он изрек патриарху, что и тот вскоре вслед за ним перейдет из временной жизни в вечную. Когда же преподобный отец наш Иоанникий умирал, иноки, жившие в то время на горе Олимпе, видели огненный столп, восходивший от земли к небу, пред которым шли Ангелы, отверзая пред ним райские двери и возводя к горнему блаженству. Из этого иноки и узнали, что преподобный Иоанникий, скончав подвиг жизни своей, переходит к небесному покою.

Преподобный сотворил многие чудеса не только во время своей жизни, но и по своем преставлении, ибо многие больные, прикасаясь к его святым мощам, получали здравие, другие избавились от бесов, расслабленные вставали с одра и всякий, каким бы ни был одержим недугом, если только касался его ковчега, тотчас выздоравливал. Так Бог чудесами прославлял Своего угодника и при жизни, и по смерти. Его молитвами да явит и нам Господь милость Свою и да исцелит нас от болезней наших, душевных и телесных, для прославления Своего святаго Имени. Аминь.

Конда́къ, гла́съ и҃:

Ѕвѣзда̀ ꙗ҆ви́лсѧ є҆сѝ всесвѣ́тлаѧ, въ мі́рѣ просвѣща́ѧй, и҆ сꙋ́щыѧ во мра́цѣ страсте́й ѡ҆блистава́ѧй: вра́чь же крѣпча́йшїй ꙗ҆ви́лсѧ є҆сѝ. но ꙗ҆́кѡ прїѧ́лъ є҆сѝ бл҃года́ть и҆сцѣле́нїй, просѧ́щымъ тѧ̀ пода́ждь и҆сцѣле́нїе, да зове́мъ: ра́дꙋйсѧ, ѻ҆́тче і҆ѡанні́кїе.

[76]
Страдание святых мучеников
Никандра епископа и Ермея пресвитера

‎Святые Никандр и Ермей просвещены были светом учения Христова и поставлены на священнослужение святым апостолом Титом[48]. Многих эллинов[49] они обратили от языческого заблуждения и привели ко Христу. За это они были схвачены и приведены на допрос к комиту[50] Ливанию. Когда Ливаний, после долгих стараний отвратить их от Христа, ничего не мог достигнуть, он повелел привязать их к резвым коням и, гоня последних, влачить рабов Христовых. Влачимые таким образом долгое время, они обагрили землю своею кровию. Тела их, ударяясь по земле о камни и пни, покрывались ранами и, по закону естества человеческого, им надлежало бы умереть, если бы Сам Господь не укреплял их во время мучений. Потом едва живых их ввергли в темницу и морили голодом и жаждою; но Господь питал их хлебом небесным[51] и исцелял их раны. По некотором времени, они опять были приведены на допрос и, когда отказались повиноваться мучителю, были повешены на дереве, строгаемы железом и палимы свечами. Затем они были брошены в разжженную пещь, но остались невредимы, ибо Ангел Господень, сошедши к ним, остудил пещь и сохранил их невредимыми от огня. Наконец, мучитель приказал вбить им железные гвозди в голову, сердце и чрево, и после того для них выкопали яму и еще дышащих бросили туда и засыпали землею. Скончавшись такою жестокою и тяжкою смертию, святые Никандр и Ермей достигли вечной радостной жизни с Господом, Которому слава во веки. Аминь.

[77]
Преставление блаженного
Симона Юрьевецкого

‎Сей блаженный отец наш родился в Плесской волости[52] в селе Оделеве от благочестивых родителей Иродиона и Марии. С юных лет он принял на себя подвиг юродства и тайно ушел из родительского дома в густые и непроходимые леса. Однажды поселяне из веси Ялнатской в уезде города Юрьевца Поволжского, занимаясь рубкой деревьев и собиранием меда, нашли в дебрях сего блаженного Симона. Они стали спрашивать его, кто он и откуда родом. Но святый ничего не сказал им, кроме своего имени. Видя, что на святом Симоне была очень ветхая одежда, поселяне сжалились над ним и привели его в свое селение к священнику, по имени Иосифу. В доме сего священника святый Симон стал заниматься работой, особенно он любил исполнять тяжелые работы и через то умерщвлял плоть свою: он часто молол муку на ручных жерновах, рубил дрова для всех жителей селения и ни от кого не брал никакой платы. Также часто и ревностно посещал он храм Божий, где возносил Господу свои молитвы и прославлял Его святое Имя. Не раз святый подвергался насмешкам и поношениям, но все сие переносил кротко, не питая злобы на своих досадителей. Постоянно зимой и летом он ходил в одной рубашке, никогда не носил обуви; ложем ему служила земля, кровом — небо. Прожив немало лет в Ялнатском селении, Симон переселился в город Юрьевец и здесь также продолжал подвизаться подвигом юродства Христа ради. Часто добрые люди давали ему одежду или сапоги, но он оставлял всё сие, а облекался в худое вретище. У святаго был обычай приходить часто на постоялый двор. В зимнюю пору он часто проводил здесь ночи. Тогда он молился, бодрствовал; часто хозяева и ночевавшие там выгоняли его на стужу. Нередко он ходил по берегу реки Волги, и часто в зимнее время можно было видеть след его обнаженных ног. От [78]суровой жизни кожа его совсем почернела и прилипла к костям. Часто он при многих обличал и поносил сам себя; так смирял он свою плоть и дух. За свою благочестивую жизнь он еще при жизни сподобился получить дар прозрения, так что мог видеть то, что было скрыто от других.

Однажды, юродствуя, он вошел в дом воеводы Третьяка Трегуба. Воевода разгневался на блаженного и велел его силой вывести из дома. Выходя из дома, святый сказал, что на следующий день случится несчастье. Так и вышло. На другой день жена воеводы упала, выходя из сеней, и сильно расшиблась. С сего времени воевода стал уважать блаженного Симона.

Чрез некоторое время блаженный Симон снова пришел к тому же воеводе и предсказал, что в городе произойдет сильный пожар. Вскоре так и случилось. Уже более семидесяти дворов было охвачено пламенем. Тогда воевода приказал привести к себе блаженного Симона. Его нашли стоящим на коленях перед одной из городских церквей. Он со слезами молился пред образом Пресвятой Богородицы. Блаженного привели к воеводе. Воевода вместе с другими гражданами стал молить святаго, чтобы он избавил их от страшного бедствия. Симон, протянув руку, указал на пламя и, юродствуя, ударил воеводу по щеке — и пожар тотчас же прекратился.

Святый еще при жизни восприял такую благодать от Господа, что по молитвам его совершались различные чудеса и подавались исцеления недугующим. Один юрьевецкий житель — Иосиф Зубарев переплывал реку Волгу. Внезапно поднялся сильный ветер, волны стали заливать маленькую лодку. Испуганный Иосиф вдруг увидел на берегу блаженного Симона; он стал мысленно просить святаго, чтобы блаженный своей молитвой спас его от неизбежной гибели. Тогда же Иосиф обещал дать святому новую одежду и обувь. Буря тотчас же прекратилась, и Иосиф благополучно переехал реку. Но потом, как то часто случается, он забыл о своем обещании. Спустя уже много дней он встретился с блаженным.

— Иосиф, — сказал ему святый, — ты не исполнил своего обещания. Помнишь ли, что обещал ты, когда тонул на Волге?

Тогда Иосиф вспомнил о своем обещании и почувствовал стыд. Упав к ногам святаго, он просил прощения.

[79]— Ступай — сказал блаженный — и отдай нищим то, что ты мне обещал, и никогда не забывай их, ибо милостыня избавляет нас от напастей и бед.

Священник соборного храма юрьевецкого во имя святаго и славного великомученика Георгия, по имени Алимпий, однажды, вкушая рыбу, проглотил кость. Она остановилась у него в гортани. Долго он страдал, ему становилось всё хуже, и он уже стал отчаиваться в своем выздоровлении. Однажды он встретился с блаженным Симоном и стал просить у него помощи. Святый коснулся несколькими перстами горла сего иерея, и он тотчас же вместе с кровью выплюнул и кость и совершенно выздоровел.

Однажды в осеннюю пору на Волге поднялось сильное волнение. Один из юрьевецких жителей — Петр, живший недалеко от берега реки, вдруг заметил, что кто-то идет по волнам. Он ужаснулся. Но, думая, что ошибся, он подошел к самому краю берега и стал пристально всматриваться. Вдруг он ясно увидел, что это блаженный Симон идет по воде с посохом в руке. От изумления Петр не мог тронуться с места. Подойдя к нему, блаженный сказал ему:

— Никому не говори того, что ты видел, доколе я жив.

По кончине святаго, Петр рассказал всем о столь великом чуде. Все удивлялись и прославляли Господа, посылающего в мир Своих славных угодников.

Предчувствуя свое скорое отшествие из временной жизни, святый пришел в дом нового воеводы Феодора Петелина. Чем-то разгневанный воевода, не зная блаженного, приказал его бить. Симон сильно заболел. Оставленный на дворе у воеводы, святый призвал к себе одного иерея. Исповедавшись, святый с великим благоговением сподобился причаститься Божественных Таин Христовых и предал Господу свою святую душу. Феодор, узнав о смерти блаженного, стал горько плакать и раскаиваться в своем согрешении. Между тем весь город собрался на погребение святаго. С псалмопениями и песнями духовными погребли тело святаго угодника в Богоявленском юрьевецком монастыре[53]. Сие произошло 4 Ноября 1584 года. При погребении святаго воевода Феодор Петелин раздавал [80]много милостыни. Когда он возвратился домой, то увидел, что денег у него нисколько не стало меньше. Он понял, что сие произошло по дивному Промыслу Божию и возблагодарил Господа и славного отца нашего Симона. В 1619 году над могилой блаженного построили храм в честь Пресвятой Богородицы Одигитрии с приделами во имя пророка Илии и святаго Макария Желтоводского. Место над могилой блаженного Симона было отмечено деревянной гробницей для того, чтобы кто-либо по незнанию не ступил на то место. В сие время к гробнице пришла одна женщина по имени Саломия и просила священника совершить над гробом святаго панихиду.

«Более 18 месяцев лежала я в тяжкой болезни. Однажды ко мне явился некий муж, в одной рубашке, с обнаженными ногами, с длинными черными волосами, среднего роста. Представший предо мною сказал:

— Иди в Богоявленский монастырь и попроси отслужить панихиду над гробом Симона юродивого.

Я почувствовала себя совершенно здоровой и пришла помолиться над гробом сего праведника».

Все бывшие тут были весьма удивлены ее рассказом, ибо она никогда не видела блаженного Симона. Некоторые пожилые люди сказали, что ей явился сам Симон: вид его был именно таков, как она его описала.

Много и других чудес совершилось у гроба блаженного. В 1635 году патриарх Иосиф повелел построить раку и написать икону святаго угодника Божия, не престающего и поныне молить Господа о спасении душ наших. Аминь.

  1. ↑ Вифиния была северо-западной провинцией Малой Азии. Ныне она занимает северную часть Анатолии. Христианство в Вифинии появилось еще при Апостолах. Ныне в Вифинской епархии находится 12 епископских кафедр, подведомых архиепископу Никомидийскому. — Селение Марикати находилось к северу от Аполлонии — известной колонии на берегу Понта, во Фракии.
  2. ↑ Лев IV царствовал с 775 до 780 г. по Р. Хр. Иконоборцы — еретики, восстававшие против почитания святых икон. Гонение на иконы началось при императоре Льве Исавре в 626 г.
  3. ↑ Гвардейские солдаты, охранявшие царский дворец.
  4. ↑ Олимп — гора в Вифинии, привлекавшая своею уединенностью и дикостью многих пустынников.
  5. ↑ Фракия — (в обширном смысле) в древности обнимала собою нынешнюю восточную часть Венгрии, Трансильванию, Бессарабию, Молдавию, Валахию, Болгарию, Сербию и восточную часть Румелии. Но в собственном смысле Фракией называлась только восточная часть нынешней Румелии. — Болгары, жившие к северу от Греции, в те времена делали частые нападения на Греческую империю.
  6. ↑ Царские чиновники имели особые дневники, в которые заносились все важнейшие события, совершавшиеся в империи.
  7. ↑ Т. е. считая простым сором, которой выметается из дома. Посл. к Филип., гл. 3, ст. 8.
  8. ↑ Посл. к Ефес., гл. 6, ст. 12.
  9. ↑ Моисей, как известно, получил от Бога повеление одному взойти на гору Синай для получения Закона. Кн. Исх., гл. 24, ст. 1—2.
  10. ↑ Геллеспонт — нынешний Дарданелльский пролив. Геллеспонтом назывался также и округ на восточном берегу этого пролива.
  11. ↑ Эта молитва преп. Иоанникия употребляется и ныне в Богослужении церковном, именно в конце Повечерия, в таком виде: ᲂу҆пова́нїе моѐ ѻ҆ц҃ъ, прибѣ́жище моѐ сн҃ъ, покро́въ мо́й дх҃ъ сты́й, трⷪ҇це ст҃а́ѧ, сла́ва тебѣ̀.
  12. ↑ На западе Малой Азии.
  13. ↑ Псал. 54, ст. 8—9.
  14. ↑ В Ефесе св. Апостол Иоанн долго жил и там же скончался. Ефес считался столицей Малой Азии.
  15. ↑ Вероятно, это была часовня. Часовни, или молитвенные дома, строились пустынниками, которым далеко было ходить в церковь, иди же частными лицами, особенно на тех местах, где скончались и были погребены их родители.
  16. ↑ Тяжелые оковы, кои подвижники надевали на себя для умерщвления плоти.
  17. ↑ Локоть — 10½ вершков.
  18. ↑ Георгий, впоследствии епископ Амастрийский, в Пафлагонии. Память его — 21-го февраля.
  19. ↑ Никифор I царствовал с 802 по 811 г. Сын его, Ставрикий, царствовал только два месяца, а через три месяца, по своем низложении, умер.
  20. ↑ С именем Евстафия соединяется воспоминание о нескольких мучениках (именно 7 июля, 20 августа, 27 сентября, 24 октября и др.). Какой мученик имеется в виду здесь, — неизвестно. Вероятнее всего здесь разумеют Евстафия, епископа Кийского, или Пруссиадского, пострадавшего за святые иконы. Иоанникий в то время жил на горах, стоящих недалеко от Пруссиады.
  21. ↑ Кн. Деян. Ап., гл. 28, ст. 5.
  22. ↑ Псал. 5, ст. 5. Т. е. лукавый человек не подойдет к хранимому Богом.
  23. ↑ Лев V Армянин царствовал с 813 по 820 г.
  24. ↑ Михаил II Косноязычный царствовал с 820 по 829 г.
  25. ↑ Посл. к Ефес., гл. 6, ст. 13—15.
  26. ↑ Еванг. от Матф., гл. 8, ст. 29.
  27. ↑ Халкидон — город в Вифинии. В нем был 4-й Вселенский Собор. Никея — город в той же области. В нем был 1-й Вселенский Собор.
  28. ↑ Студиты — монахи Студийского монастыря в Константинополе, построенного в половине V-го ст. консулом Студием в честь Иоанна Крестителя. Эти монахи назывались неусыпающими, потому что, будучи разделены на три отделения, поддерживали постоянное Богослужение в церкви.
  29. ↑ Когда Моисей вел Евреев из Египта, путь им указывал облачно-огненный столп, шедший впереди Израильского ополчения.
  30. ↑ Кн. Прор. Иезек., гл. 3, ст. 9. Кн. Прор. Иерем., гл. 7, ст. 18—19.
  31. ↑ Феофан Исповедник, заключенный в темницу Львом Армянином за исповедание истинной веры. Он был игуменом в Сигрианской области, около Кизика, в Малой Азии. Память его празднуется 11-го октября.
  32. ↑ Фас, или Фазос, — остров на Эгейском море. Плодородие этого острова вошло у древних в пословицу.
  33. ↑ Т. е. переселишься в Небесные обители.
  34. ↑ Так назвал диавола Господь Иисус Христос (Еванг. от Иоан., гл. 8, ст. 44), потому что он был первым виновником духовной и телесной смерти людей, искусивши их в раю.
  35. ↑ Клувийский от греческого слова клувос — клетка. В некоторых монастырях общежительных были и отдельные помещения, или клети, для желавших вести уединенную жизнь.
  36. ↑ Начальники и начальницы монашеских обителей имели знаком своего достоинства жезл.
  37. ↑ С 829 по 842 г.
  38. ↑ Т. е. особенно не бойтесь, когда вам придётся говорить пред сильными и знатными людьми, ибо Я дам вам способность говорить мудро. Еванг. от Марк., гл. 13, ст. 11 и Еванг. от Лук. гл. 21, ст. 15.
  39. ↑ Император Византийский Михаил III, с 842 до 867 г.
  40. ↑ Скончалась в 867 г. Память ее празднуется 11 февраля.
  41. ↑ С 843 по 847 г. Память его празднуется 14 июня.
  42. ↑ Кн. Деян. Ап., гл. 2, ст. 14. Здесь разумеется речь Апостола Петра в день Пятидесятницы.
  43. ↑ Измаильтяне, иначе арабы, потомки Измаила, сына Авраамова. Арабы в то время составляли могущественное государство.
  44. ↑ На Востоке чрезвычайно много диких собак, которые отличаются чрезвычайною лютостью.
  45. ↑ 1 Кн. Цар., гл. 2, ст. 30.
  46. ↑ Кн. Прор. Дан., гл. 3-я.
  47. ↑ Псал. 124, ст. 3. Т. е. Бог не попустит грешникам одолеть праведников.
  48. ↑ Святый Тит — ученик и ставленник святаго Апостола Павла. Он был епископом на острове Крите. Память его совершается 25 августа.
  49. ↑ Эллинами назывались собственно Греки; но в житиях святых этим именем иногда обозначаются вообще язычники.
  50. ↑ Комит — градоначальник.
  51. ↑ Под хлебом небесным можно разуметь или действительную пищу, которая чудесно посылаема была святым мученикам в темнице, ила вообще подкрепление их свыше, при котором они не нуждались и в пище.
  52. ↑ Плес — ныне заштатный город Костромской губернии Нерехтского уезда, на берегу реки Волги.
  53. ↑ Ныне упраздненном.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Жития_святых_по_изложению_свт._Димитрия_Ростовского/Ноябрь/4&oldid=3872756