Викитека

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Декабрь/20

< Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского | Декабрь
← День девятнадцатыйЖития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского
20 декабря		День двадцать первый →
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. IV. Месяц декабрь. — С. 548—574.

[548]
День двадцатый
Страдание
святаго священномученика
Игнатия Богоносца

‎В то время, как Траян вступил на римский престол[1], епископом в Антиохийской Церкви был святый Игнатий, Богоносец по своему прозванию и делам, принявший епископию после святаго Евода, преемника Апостола Петра[2]. О сем божественном Игнатии Богоносце рассказывается, что когда он был младенцем[3], а Господь Иисус Христос жил на земле с людьми и учил народ о Царствии Божием, однажды родители Игнатия, стоя среди народа, слушали словеса Божии, исходящие из уст Спасителя, имея при себе и свое дитя. Взгля[549]нув на них, Господь позвал к себе отрока Игнатия, поставил его среди народа, обнял его и, взяв на руки, сказал:

— «А҆́ще не ѡ҆братите́сѧ, и҆ не бꙋ́дете, ꙗ҆́кѡ дѣ́ти, не вни́дете въ црⷭ҇тво нбⷭ҇ное», и «и҆́же а҆́ще прїи́метъ ѻ҆троча таково̀ во и҆́мѧ моѐ, менѐ прїе́млетъ»[4].

Так святый Игнатий и был назван Богоносцем, потому что он был носим руками Воплощенного Бога, а также и потому, что он носил Бога в сердце своем и в устах[5], будучи сосудом, подобным святому Апостолу Павлу, сосуду избранному, чтобы носить имя Божие пред народами и царями. Он был сначала учеником святаго Иоанна Богослова[6], вместе со святым Поликарпом, епископом Смирнским[7]. Затем советом всех святых апостолов он был поставлен епископом в Антиохии, где ранее, чем в других местах, появилось имя христианское[8]. Приняв управление [550]Церковью, он не щадил сил своих для проповеди благочестия, являя во всем апостольскую ревность. Сей святый иерарх установил в Церкви петь божественные песни на два лика или хора, подобно ликам Ангельским, ибо, сподобившись Божественного откровения, он видел, как Ангельские лики пели попеременно: когда один пел, то другой молчал, когда же пел другой, то первый слушал, когда один кончал песни, другой начинал, таким образом ангельские лики прославляли Святую Троицу, как бы передавая друг другу песнопения. Получив такое откровение, святый Игнатий установил сей порядок священных песнопений сначала в своей Антиохийской Церкви, а отсюда сей прекрасный чин был принят и во всех Церквах[9]. Сей Богоносный архиерей был добрым правителем церковных чинов, совершенным служителем Христовых Таинств[10], а после и мучеником, отданным на съедение зверям, о чем будет сказано далее.

В тяжелой войне со Скифами[11] царь Траян одержал победу. Полагая, что он стал победителем врагов при помощи своих языческих богов, Траян пожелал за это возблагодарить их повсеместными жертвами, дабы и в будущее время боги благополучно устрояли его войны и царствование. Тогда воздвиглось сильное гонение на христиан. Царь узнал, что христиане не только не желают принести жертвы языческим богам, но и хулят их, обличая их ложность, и потому повелел повсюду убивать христиан, не повинующихся его повелению. Когда же сей царь отправился на другую войну — против Армян и Парфян, то пришлось быть ему в Антиохии, и тут святый Игнатий Богоносец был оклеветан пред ним за то, что Христа, осужденного Пилатом на смерть и распятого на кресте, он почитает как Бога и устанавливает законы о сохранении девства, [551]о презрении к богатству и всему, что приятно в жизни[12]. Услыхав о сем, Траян призвал святаго и пред всем своим синклитом сказал ему:

— Ты ли, называемый Богоносцем, противишься нашему повелению и развращаешь всю Антиохию, ведя ее в след своего Христа?

Божественный Игнатий отвечал:

— Да, это я.

Царь спросил:

— Что значит название твое — Богоносец?

Святый отвечал:

— Носящий Христа Бога в душе своей есть Богоносец.

— Итак — спросил царь, — ты носишь Христа твоего в себе самом?

Святый отвечал:

— Действительно ношу, потому что написано: «вселю́сѧ въ ни́хъ и҆ похождꙋ̀»[13].

Царь сказал:

— Что же мы, по твоему мнению, не носим всегда наших богов в памяти и не имеем их помощниками против врагов?

Богоносец отвечал:

— Горько мне, что ты называешь идолов богами, потому что Един есть Бог Истинный, Создатель неба, и земли, и моря, и всего, что в них находится, Един Господь Иисус Христос, Сын Божий Единородный, и царству Его не будет конца. Если бы ты познал Его, царь, то порфира твоя, и венец, и твой престол были бы еще более могущественными.

— Игнатий! — сказал царь. — Оставь то, что ты говоришь, и послушай лучше моих слов: если желаешь сделать мне угодное и быть в числе моих друзей, то принеси с нами жертву богам и тотчас же будешь у нас первосвященником великого Дия[14] и назовешься отцом синклита.

[552]Святый отвечал:

— Какая польза мне быть первосвященником Дия, когда я — архиерей Христа, Коему всегда приношу хвалу и стараюсь всецело принести себя в жертву, чтобы иметь в себе подобие добровольной Его смерти.

Царь сказал:

— Кому ты хочешь принести себя в жертву? Тому ли, кто был пригвожден ко кресту Понтийским Пилатом?

Святый отвечал:

— Пусть я буду жертвою Тому, Кто пригвоздил ко кресту грех, сокрушил начальника греха диавола и крестом победил всю его силу.

Царь сказал:

— Мне думается, Игнатий, что ты не имеешь здравого ума и правильного рассуждения: ты не прельстился бы так христианскими писаниями, если бы хорошо понимал, как выгодно повиноваться царской воле и приносить со всеми жертвы богам.

Богоносец, еще более воодушевившись, сказал:

— Если ты отдашь меня на съедение зверям, или распнешь меня на кресте, или предашь мечу или огню, то я все-таки никогда не принесу жертвы бесам. Не боюсь я смерти и не ищу временных благ, но желаю одних вечных и всячески стремлюсь только к тому, чтобы прийти ко Христу Богу моему, благоизволившему умереть за меня.

Тогда участвовавшие в синклите, желая обличить Игнатия в заблуждении, сказали:

— Вот, ты говоришь, что твой Бог умер, как же мертвый может помогать кому-нибудь, а тем более умерший позорной смертию? Наши же боги действительно бессмертны и считаются бессмертными.

Богоносец отвечал:

— Господь мой и Бог, Иисус Христос, нас ради вочеловечился и для нашего спасения добровольно принял распятие на кресте, смерть и погребение, потом воскрес в третий день, низверг и низложил силу врага, вознесся на Небеса, откуда сходил, чтобы восстановить нас из падения и опять ввести в рай, из которого мы были изгнаны, и даровал нам благ больше, чем мы имели прежде. А из почитаемых вами богов ни один не сотворил подобного; будучи людьми злыми, безза[553]конными и сотворившими много пагубного, они безумным людям оставили только какое-то ничтожное представление о своем божестве. Когда же потом спало с них покрывало лжи, обнаружилось, чем они были и как позорно окончили свое существование.

Когда святый Игнатий сказал это, то царь с синклитом, боясь, чтобы он еще более не посрамил богов их, велел отвести его в темницу. Сам же царь всю ночь не спал, размышляя, какою бы казнью лишить жизни Игнатия, и придумал осудить его на съедение зверям, считая эту смерть самою лютою. Утром он объявил об этом синклиту; все согласились, но посоветовали ему — предать Игнатия зверям не в Антиохии, чтобы он не прославился среди своих граждан, приняв за свою веру мученическую кончину, и чтобы другие, глядя на него, не укрепились в христианстве. Поэтому и сказали, что его следует в оковах отвести в Рим и там предать зверям; там для него, измученного долгим путем, казнь будет еще тяжелее, и из римлян никто не узнает, кто он был: подумают, что погиб один из злодеев, и не останется по нем никакой памяти. Этот совет был угоден царю, и он изрек смертный приговор Игнатию, чтобы он в Риме во время праздника, при собрании всего народа, был отдан зверям на растерзание. Так святый был осужден нечестивыми, как бы в позор ангелам и людям[15].

Богоносный Игнатий, услышав о себе такой приговор, воскликнул:

— Благодарю Тебя, Господи, что Ты удостоил меня засвидетельствовать совершенную любовь к Тебе и благоволил связать меня железными узами так же, как Апостола Твоего Павла.

С радостью возложил он на себя оковы, как будто прекрасное ожерелье из жемчугов, — драгоценное украшение, с которым он желал воскреснуть в будущей жизни[16]. Царь с войском пошел на войну, а божественный страдалец, закованный в тяжелые оковы, был отдан десяти жестоким и немилосердным воинам и отправлен в Рим. Выходя из Антиохии, он усердно помолился за Церковь и вручил свое [554]стадо Богу. Все верующие плакали о нем и горько рыдали, а иные, привязанные к нему горячею любовию, пошли за ним в путь. В Селевкии, при морской гавани, неподалеку от Антиохии, святый Игнатий сел с воинами на корабль, который должен был проходить вдоль берегов Малой Азии[17], и после долгого и опасного плавания прибыл в Смирну. Тут Игнатий встретил и приветствовал святаго Поликарпа, божественного апостола, епископа Смирнского, своего соученика, и с ним утешался богодухновенною беседою, радуясь о своих узах и гордясь своими оковами. Ибо что могло быть для него лучшим украшением, как не эти вериги, в которые он был закован за Господа своего? Виделся он также и с прочими епископами, пресвитерами и диаконами, которые стекались к нему из асийских церквей и городов, желая видеть его и слышать из уст его божественные слова. Словом и примером утверждая христиан в вере, увещевая всего более беречься возникавших и распространявшихся тогда ересей и строго держаться апостольских преданий, святый Игнатий умолял Поликарпа и вообще всю Церковь помолиться за него, чтобы скорее ему сделаться пищею зверей и предстать пред лицем Господа, к Которому стремилась его душа. Видя, что они смущены и не желают его смерти и разлучения с ними, Игнатий испугался, что и те верующие, которые находятся в Риме, также смутятся, не стерпят того, чтобы он отдан был зверям, и сделают ему какую-нибудь преграду, подымут, может быть, руки на тех, которым велено отдать его на съедение зверям, и этим затворят ему открытую дверь мученичества и желаемой смерти. Поэтому он решил послать им просьбу помолиться о нем, чтобы не пресекался путь его страданий, но чтобы скорее он был растерзан зверями и перешел к возлюбленному своему Владыке. Писал он так:

«Игнатий Богоносец Церкви, помилованной величием Всевышнего Отца и Единого Сына Его Иисуса Христа, возлюбленной и просвещенной по воле Того, Которому благоугодно все, совершившееся по любви Иисуса Христа, Бога нашего, — церкви, председательствующей в столице области римской, богодостойной, достославной, достоблаженной, достохвальной, достовожделенной, [555]чистой и первенствующей в любви, Христоименной, Отцеименной, которую и приветствую во Имя Иисуса Христа Сына Отчего, — тем, которые по плоти и духу соединены между собою во всякой заповеди Его, нераздельно получили полноту благодати Божией, чистым от всякого чуждого цвета[18], желает премного радоваться во Иисусе Христе, Боге нашем. — По молитве к Богу я получил то, о чем много просил, чтоб увидеть ваши богодостойные лица. Связанный за Христа, я надеюсь целовать вас, если воля Божия удостоит меня достигнуть конца. Начало положено хорошо: сподоблюсь ли благодати — беспрепятственно получить мой жребий? Ибо я боюсь вашей любви, чтобы она не повредила мне, потому что вам легко то, что хотите сделать, а мне трудно достигнуть Бога, если вы пожалеете меня. Желаю, чтобы вы угождали не людям, но Богу, как вы и благоугождаете Ему. Ибо ни я уже не буду иметь такого удобного случая достигнуть Бога, ни вы — ознаменоватъ себя лучшим делом, если будете молчать. Если вы будете молчать обо мне, я буду Божиим, если же окажете любовь плоти моей, то я должен буду снова вступить на поприще[19]. Не делайте для меня ничего более, как чтобы я был заклан Богу теперь, когда жертвенник уже готов, и тогда составьте любовию хор и воспойте хвалебную песнь Отцу во Христе Иисусе, что Бог удостоил епископа Сирии призвать с востока на запад. Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять. Вы никогда никому не завидовали, и других учили тому же. Желаю, чтобы вы подтвердили делом, что преподаете в своих наставлениях[20]. Только просите для меня у Бога внутренней и внешней силы, чтобы я не говорил только, но и желал, чтобы не назывался только христианином, но и был на самом деле. Если я действительно окажусь им, то могу и называться им, и только тогда могу быть истинно верным, когда мир не будет более видеть меня. Ничто видимое не вечно: ви̑димаѧ бо вре́мєнна: неви̑димаѧ же, вѣ̑чна[21]. Бог наш Иисус Христос является в большей славе, когда Он во Отце. Христианство — не в молчаливом убеждении, но в величии дела, особенно когда [556]ненавидит его мир. Я пишу церквам и всех извещаю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я — пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтобы я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтобы они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела, дабы по смерти не быть мне кому-либо в тягость. Тогда я буду поистине учеником Христа, когда даже тела моего мир не будет видеть. Молитесь о мне Христу, чтобы я посредством этих орудий сделался жертвою Богу. Не как Петр и Павел заповедую вам. Они — Апостолы, а я — осужденный: они — свободные, а я — доселе еще раб. Но если пострадаю, — буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным. Теперь же в узах своих я учу не желать ничего мирского или суетного. На пути из Сирии до Рима на суше и на море, ночью и днем я уже борюсь со зверями, будучи связан с десятью леопардами, то есть с отрядом воинов, которые от благодеяний, им оказываемых, делаются только злее[22]. Оскорблениями их я больше научаюсь, но этим не оправдываюсь[23]. О, если бы не лишиться мне приготовленных для меня зверей! Молюсь, чтобы они с жадностию бросились на меня. Я заманю их, чтобы они тотчас же пожрали меня, а не так, как они некоторых побоялись и не тронули. Если же добровольно не захотят, — я их принужу. Простите мне; я знаю, что мне полезно. Теперь только начинаю быть учеником. Ни видимое, ни невидимое, — ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола пусть придут на меня, — только бы достигнуть мне Христа. Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. Лучше мне умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землею: ка́ѧ бо по́льза человѣ́кꙋ, а҆́ще мі́ръ ве́сь прїѡбрѧ́щетъ, дꙋ́шꙋ же ѿтщети́тъ[24]. Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего. Я имею [557]в виду выгоду: простите мне, братья! Не препятствуйте мне жить, но желайте мне умереть. Хочу быть Божиим, не отдавайте меня миру. Пустите меня к чистому свету: явившись туда, буду человеком Божиим. Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего. Кто сам имеет Его в себе, тот пусть поймет, чего желаю, и окажет сочувствие мне, видя, что занимает меня. Князь века сего хочет обольстить меня и разрушить мое желание, устремленное к Богу. Пусть же никто из вас, там находящихся, не помогает ему. Лучше будьте моими, то есть Божиими. Не будьте такими, которые призывают Иисуса Христа, а любят мир. Зависть да не обитает в вас. И если бы даже лично стал я просить вас о другом, не слушайте меня: верьте больше тому, о чем пишу вам теперь. Живой пишу вам, горя желанием умереть. Моя любовь распялась, и нет во мне огня, любящего вещество, но вода живая[25], говорящая, во мне, взывает мне изнутри: «иди к Отцу». Нет для меня сладости в пище тленной, ни в удовольствиях этой жизни. Хлеба Божия желаю, хлеба небесного, хлеба жизни, который есть Плоть Иисуса Христа, Сына Божия, родившегося в последнее время от семени Давида и Авраама. И пития Божия желаю, — Крови Его, которая есть любовь нетленная и жизнь вечная. Не хочу более жить жизнию человеков. А это исполнится, если вы захотите. Захотите же, прошу вас, чтобы и вы снискали себе благоволение. Кратким письмом прошу вас. Поверьте мне; а Иисус Христос — неложные уста, которыми истинно глаголал Отец, — откроет вам, что я говорю истину. Молитесь о мне, чтобы я достиг. Не по плоти я написал вам это, но по разуму Божию. Если пострадаю, значит, вы возлюбили; если же не удостоюсь, — вы возненавидели меня. Поминайте в молитве вашей Церковь Сирийскую: у нее, вместо меня, пастырь теперь Бог. Один Иисус Христос будет епископствовать в ней и любовь ваша. А я стыжусь называться одним из ее членов, ибо недостоин того, как последний из них и как изверг. Но если достигну Бога, то, по милости Его, буду чем-нибудь. — Приветствует вас дух мой и любовь Церквей, принимавших меня во Имя Иисуса Христа не как прохожего[26]. Ибо [558]даже и те церкви, которые не находились на пути моего плотского странствования, выходили навстречу мне в город. Пишу вам это из Смирны чрез достоблаженных Ефесян. При мне же вместе со многими другими Крок — вожделенное для меня имя. Тех же, которые во славу Божию отправились прежде меня из Сирии в Рим, думаю, вы уже знаете: скажите им, что я близко. Все они достойны Бога и вас: вам надобно во всем успокоить их. — Я написал вам это за девять дней до сентябрьских календ[27], т. е. 23 августа[28]. Укрепляйтесь до конца в терпении Иисуса Христа. Аминь».

Это послание Игнатий отправил с некоторыми из ефесских христиан, сопровождавших его, которые отправились в Рим кратчайшим путем[29]. Чрез некоторое время и сам святый вышел из Смирны в сопровождении воинов и прибыл в Троаду. Здесь он получил радостную весть, что гонение утихло в Антиохии и Церкви возвращен мир. Помня во всех молитвах своих о своей осиротевшей Церкви, он просил всех верующих молиться о ней: чем сильнее была его радость о спокойствии его паствы, тем благодушнее он шел навстречу смерти. В таком расположении души он писал Послания к Филадельфийцам (в Килисирии) и Смирнянам, побуждая христиан принять деятельное участие в радостном событии Антиохийской Церкви, и в особенности он писал к святому Поликарпу, епископу Смирнскому, прося его отправить кого-нибудь из клира в Антиохию для утешения тамошней Церкви и поручая ему написать к другим Церквам, чтобы и они сде[559]лали то же[30]. Из Троады святый Игнатий отплыл в Неаполь (в Македонии), пешим прошел Филиппополь и Македонию, посещая на пути храмы, уча в них, наставляя и ободряя немощную братию, а также повелевая всем бодро и трезвенно проводить жизнь. Перейдя Епир, святый Игнатий в Епидамне опять сел на корабль и поплыл в Италию через моря Адриатийское и Тирренское. Когда увидел он издали Путеолы (город в Кампании), он хотел здесь сойти на землю, чтобы придти в Рим тем же путем, которым некогда Апостол Павел шел на подобный же подвиг. Но сильный ветер не допустил корабль до берега, и святый Игнатий в одни сутки прибыл в гавань Порт, недалеко от Рима. Воины спешили в Рим, чтобы поспеть к зрелищам, которые уже приближались к концу[31]; Между тем распространился слух о прибытии Антиохийского епископа, и собравшиеся христиане встречали его, полные радости и вместе глубокой скорби. Некоторые надеялись уговорить народ, чтобы он отказался от кровавого зрелища смерти праведного мужа. Но Игнатий умолял из любви к нему не делать сего и, преклонив колена вместе с присутствовавшими братьями, молился Сыну Божию о Церквах, о прекращении гонения и о сохранении взаимной любви между братьями — верующими. Затем святый Игнатий был отведен в Рим и отдан с царским предписанием городскому епарху. Тот, увидя Игнатия Богоносца и прочитав царское письмо, тотчас велел приготовить зверей. Наступил праздничный день, и святый был приведен на место осуждения; весь город собрался на это зрелище, потому что везде прошел слух, что епископ Сирский будет отдан зверям. Поставленный на арене, святый обратился светлым лицом к народу, гордясь мужественною душею [560]и радуясь, что он принимает смерть за Христа, и громко сказал:

— Римские мужи, взирающие на настоящий мой подвиг! Вы знаете, что не ради какого-нибудь злодеяния я принимаю казнь и не за какое-нибудь беззаконие осужден на смерть, но ради Единого моего Бога, любовью к Которому я объят и к Которому я сильно стремлюсь. Я — его пшеница, и буду смолот зубами зверей, чтобы быть для Него чистым хлебом.

Как только святый сказал это, на него были выпущены львы. Тотчас набросившись, они растерзали святаго и съели, оставив только твердые кости. И исполнилось желание святаго, чтобы звери были гробом его, и Бог допустил совершиться сему по желанию угодника. Он мог бы заградить уста львов пред ним, как пред св. Пророком Даниилом во рву и пред святою Феклою также во время казни, ради славы Своего Святаго Имени, однако не сотворил сего, изволив лучше исполнить желание и просьбу раба Своего, чем прославить всемогущую Свою силу. Такова была кончина святаго Игнатия Богоносца, таков его подвиг, такова его любовь к Богу.

Когда окончилось зрелище, бывшие в Риме верующие, которым святый писал из Смирны, и некоторые из пришедших с ним собрали оставшиеся кости мученика, и, неутешно плача о нем, положили их с честию в особенном месте, вне города, в 20 день Декабря 107 года.[32].

«Мы, видевши это собственными глазами, — так повествуют описатели мученичества святаго Игнатия, — всю ночь провели дома в слезах и с коленопреклонением и молитвою просили Господа утешить нас о случившемся. Когда потом мы немного заснули, некоторые из нас увидели, как святый Игнатий [561]вдруг явился к нам и обнимал нас, другие видели его молящимся за нас, иные же — облитым по́том, как бы после великого труда, и предстоящим Господу. С радостию увидевши это и сообразив сонные видения, мы воспели хвалу Богу, подателю благ, ублажили святаго мужа и заметили день и год его кончины для того, чтобы собираясь в день его мученичества, иметь нам общение с подвижником и доблестным мучеником Христовым».

Узнав о кончине святаго Игнатия, о его мужественном великодушии и о том, как он без боязни и с радостию шел на смерть за Бога своего Христа, царь Траян сожалел о нем. Услышав же о христианах, что они люди добрые, кроткие, живут воздержно, любят чистоту, удерживаются от всяких дурных дел, ведут беспорочную жизнь и ни в чем не противны его царству, но только не имеют многих богов, а чтут Единого Христа, Траян не велел искать их для казни, но позволил им жить в покое. После сего честны́е останки святаго Игнатия Богоносца были со славою перенесены в Антиохию[33] на защищение града, на исцеление болящим и на веселие всему стаду сего пастыря, во славу Бога, в Троице Единого, от всех славимого во веки. Аминь.

Конда́къ ст҃а́гѡ, гла́съ г҃:

Свѣ́тлыхъ пѡ́двигъ твои́хъ свѣтоно́сный де́нь предпроповѣ́дꙋетъ всѣ̑мъ въ верте́пѣ рожде́ннаго[34]: сегѡ́ бо жажда́ѧ ѿ любвѐ наслади́тисѧ, потща́лсѧ є҆сѝ ѿ ѕвѣре́й снѣде́нъ бы́ти. сегѡ̀ ра́ди бг҃оно́сецъ наре́клсѧ є҆сѝ, і҆гна́тїе всемꙋ́дре.

[562]
Память святаго
Филогония,
епископа Антиохийского

‎Блаженный Филогоний с раннего возраста с усердием изучал Божественные книги и, с помощию Божиею, в совершенстве ознакомился с ними; полагая же для себя руководственным правилом святое учение, он просиял святостию своей жизни. Филогоний имел жену и дочь и, будучи адвокатом, постоянно посещал судилище: здесь всегда защищал он людей обижаемых, подавая им руку помощи и выступая против утеснителей вдов и сирот, нищих и убогих. И просиял он добродетельным житием своим. По смерти супруги своей возведен был он на архиерейскую кафедру[35]. В то время в церкви Христианской было большое неустройство: хотя гонения на христиан от язычников тогда прекратились[36], но над Церковию разразились еще более свирепые бури, то есть начались еретические волнения. Филогоний, будучи епископом, как добрый пастырь, добре стоял на страже своей паствы и своею мудростию пресекал те смуты, разбирая и опровергая еретическое хитрословесие. За это его почтил похвалою и св. И. Златоуст[37], который и сообщает о нем с большею подробностию. Так, проводя благочестивую ангельскую жизнь, святый Филогоний, управив богоугодно врученным им стадом духовным, с миром преставился в преславные обители Отца Небесного[38].

[563]
Житие святаго
Даниила,
архиепископа Сербского[39]

‎Святый сербский архиепископ Даниил жил при сербских кралях Стефане Уроше II Милутине[40], Стефане Уроше III Дечанском[41] и Стефане Душане[42] в самое славное время древней Сербии. Он происходил из знатного властелинского рода, был сыном богатых родителей[43], которые имели большую семью из сыновей и дочерей, умерших, впрочем, еще во время детства Даниила. Будучи ребенком, Даниил просил родителей отдать его учителю для книжного учения, но, огорченные смертью прочих детей, отец и мать не хотели расставаться с сыном. Однако мальчик настоял на своем: он упросил одного родственника помочь ему и тайно от родителей ушел с ним к учителю. Учитель знал, чей мальчик приведен к нему, и старательно принялся за его обучение. Ребенок обнаружил необыкновенные способности и прилежание, так что скоро превзошел своих сверстников и товарищей в училище, сам стал в состоянии учить других.

Родители сначала очень горевали, но когда узнали, где находится сын и как успевает, то примирились и во всем положились на волю Божию.

Между тем у юноши стало развиваться стремление к целомудрию, чистоте, посту, бдению и молитве — к таким добродетелям, каковыми отличаются мужи крепкие; его стала занимать жизнь подвижническая. Он искал встречи с иноками, воздавал им должную честь и вступал в беседы об иноческой жизни, так что вскоре у него самого возгорелось желание стать иноком, и [564]он молил Бога о сподоблении его иноческого чина. Уже в это время, много слыша о чудесах во Святом Граде Иерусалиме и на Святой Горе Афонской, он горел желанием посетить сии Святые места. Но для сего не наступило еще время.

Когда Даниил достиг зрелого возраста, слыша о его достойных качествах, Сербский краль Стефан Урош Милутин призвал его к своему двору, полюбил и приблизил к себе. Несмотря, однако, на свое знатное происхождение и близость к государю, Даниил не возгордился, но и при дворе держал себя смиренно и ни на минуту не оставлял мысли об иноческой жизни.

Благочестивый краль Милутин нередко совершал богомольные путешествия по своей земле, посещая церкви и монастыри, поклоняясь святыням и раздавая богатую милостыню. В одно из таких путешествий в свите краля находился и Даниил. Во время остановки в монастыре Святыя Троицы в Сопочанах[44] Даниил, всегда любивший беседу с иноками, встретил одного такого инока, который вполне отвечал его желаниям. Он нашел в этом иноке хорошего себе советника и помощника, согласившегося пособить молодому вельможе принять иноческое пострижение.

Когда краль Милутин и свита окончили богомолье в Сопоче, когда все отдались после трудов отдыху, благочестивый юноша, при помощи названного инока, тайно ночью удалился из монастыря. Новый его руководитель привел его в Кончульский монастырь святаго Николая на реке Ибре; игуменом сего монастыря, Никодимом, беглец от царского двора и пострижен был в иноческий чин с именем Даниила.

Давно жаждавший иночества Даниил, сподобившись принять оное, с великою ревностию стал выполнять иноческие обеты; ревностно посещая с другими вместе церковные службы и в течение дня неся все монастырские труды, Даниил ночью наедине предавался бдению, богомыслию и непрестанной молитве. Молитва, слезы умиления и покаяния, пост и другие подвиги скоро сделали его образцом для других иноков. Слава его подвигов распространилась и за пределы монастыря. Скоро он стал известен тогдашнему Сербскому архиепископу Евстафию II[45], который захо[565]тел вызвать Даниила к себе, нуждаясь в просвещенных и благочестивых духовных лицах. Не раз Евстафий звал к себе Даниила, но, привыкши к монастырской жизни, которой давно желал, вельможный инок не хотел расстаться с местом своего пострижения, так что архиепископ вынужден был обратиться к кралю Милутину, чтобы сам государь приказал монаху явиться к архиепископу.

Принятый благосклонно Евстафием, Даниил вскоре посвящен был им в иеромонахи и удержан архиепископом при его дворе, который находился в монастыре Жиче[46].

Находясь и при архиепископе, Даниил продолжал подвижническую жизнь, ни в чем не нарушая монашеского обета. Но вместе с тем Даниил исполнял разные поручения архиепископа и служил по делам управления Церковию. Даниил отличался красотою лица и прекрасным голосом и имел «дар от Господа вещати смысленно и разумно пред царями», по Пророку Исаии.

Издавна Даниил желал видеть Святую Афонскую Гору. Еще первый сербский государь, святый Стефан Неманя, отец первого сербского архиепископа св. Саввы, основал на Афоне сербский Хиландарский монастырь, в котором и подвизался Стефан, в иночестве Симеон Неманя, равно как и сын его святый Савва. Хиландарский монастырь на Афоне стал поэтому навсегда самой драгоценной святыней для сербов. Краль Милутин возобновил его; вместо древней небольшой обители он создал дивный монастырь, который находился невдалеке от морского берега. По просьбе тогдашнего игумена Кириака, Милутин для защиты монастыря на самом берегу моря построил пирг, или укрепленную башню, с церковию Спаса — для зашиты монастыря от морских разбойников.

Упомянутый игумен Кириак вскоре умер. Архиепископ Евстафий и краль Милутин, заботясь об избрании достойного преемника, для совета созвали Духовный Собор, который единодушно остановился на иеромонахе Данииле. И вот, давно жаждавший видеть Святую Афонскую Гору, Даниил назначается прямо игуменом знаменитого уже и тогда и особенно важного для сербов Хиландарского монастыря.

[566]Время, в которое угодно было Богу возвести Даниила на игуменство в Хиландаре, было трудное и тяжелое не только для Святой Горы Афонской, но и для всего царства Греческого. В то время двигались уже Турки-Османы на Царьград; не только теснили в Азии, но пытались проникнуть через море и в Европу. Цари Греческие употребляли все меры для защиты христиан от неверных. Кроме своих сил, они всячески старались отыскать и постороннюю помощь. Так и Сербский краль Милутин помогал царю Греческому Андронику Старшему против турок в Азии. Потом царь Греческий вынужден был прибегнуть к наемным войскам, к испанским каталонцам. Эти сборные из разных народностей наемные войска не сдержали договора, скоро вошли в связь с Турками, и из помощников и защитников скоро обратились в лютых врагов православного христианского царства. Они грабили, разоряли и жгли жилища по всему Балканскому полуострову. По берегам греческих морей свирепствовали морские разбойники, особенно венецианские. Как сухопутные враги — каталонцы, так и морские — преимущественно венецианцы, не оставили в покое и Святую Гору Афон. Преувеличенные слухи о богатствах Афонских монастырей привлекали хищников, которые, не давая никакой пощады населению, не разбирая ни звания, ни возраста, пленяли, убивали и грабили.

От этих разбойников — хотя и христиан, но латинян — не избавилась и сербская Афонская Хиландарская лавра.

В такое-то тяжелое время святый Даниил был назначен на игуменство в Хиландаре.

Краль Милутин и архиепископ Евстафий отпустили Даниила с богатыми дарами для святой Хиландарской лавры. Давно жаждавший подвизаться на Афоне святый Даниил с радостью стал осуществлять свои давние надежды. Он всею душею предался иноческим подвигам, твердо поборая все искушения, которые многоразлично метал на пути его спасения враг диавол. Пример игумена и его красноречивые наставления и поучения поддерживали и распространяли в монастыре благочестие, единомыслие, порядок и взаимную любовь.

Но сверх духовных подвигов игумену Даниилу пришлось совершать и подвиги внешней борьбы, защиты обители от упомянутых разбойников, которые опустошили и разорили всю Святую Гору. В крепкий и благоустроенный Хиландарский мона[567]стырь сбежались многие монахи и простые окрестные жители — женщины и дети, ища здесь крова и пропитания.

Все монастырские запасы отданы были на пропитание бедствовавшего населения, но и они истощились. Всюду кругом распространялся голод. Люди и даже скот в опустошенной стране гибли от голода. Ввиду невыносимого бедствия сами монахи Хиландарского монастыря стали разбегаться, ища спасения, но и они попадали в рабство к врагам или умирали голодною смертию. Только непоколебимый в твердости игумен Даниил не падал духом. Три с половиной года он отсиживался в укрепленной обители. Не раз враги подступали к воротам монастыря, ломились в него, но без успеха удалялись, обещая снова возвратиться. Даниил неутомимо защищался с бывшими в монастыре людьми и с постоянною молитвою к Господу Богу.

Ввиду грозившей страшной опасности заботливый и предусмотрительный игумен взял обещание и заложников от укрывавшихся в монастыре людей в том, что они будут защищать монастырь, решил спасти его сокровища и помочь беде удалением на время к своему покровителю, Сербскому кралю Милутину.

Давши значительную сумму золота оставшимся в монастыре, Даниил вместе с несколькими людьми из братии забрал священную утварь и драгоценности, даже монастырский скот, и отправился в Сербию сквозь земли, занятые и опустошенные неприятелями. По милости Божией, среди всевозможных опасностей он благополучно пробрался в тогдашнюю сербскую столицу, в город Скопье. Краль Милутин с радостью принял игумена Даниила и уговаривал его остаться у него до тех пор, пока минует опасность. Но Даниил, отдав Милутину на сохранение монастырские сокровища и скот, ушел обратно, готовый все перетерпеть, даже мученичество.

На обратном пути снова встретились разные опасности со стороны разбойников и врагов. В одном месте напал на него один владетель и хотел схватить его и ограбить, но бывшие с Даниилом люди одолели благополучно нападавших, связали врага, повели с собой и отпустили только за пределами его владений.

Возвратившись в Хиландарский монастырь, игумен Даниил прежде всего позаботился о том, чтобы на будущее время защи[568]тить и охранить обитель от врагов, которые продолжали свирепствовать на Афоне и в окрестных землях. Снабдив деньгами нескольких надежных людей, он отправил их для закупки хлеба в морских пристанях и для найма вооруженных людей для защиты монастыря. Обеспечив таким образом защиту монастыря, сам Даниил удалился в Афонский монастырь Русик к своему духовному отцу для духовной беседы, а вместе и ради безопасности, так как враги искали случая захватить Хиландарского игумена в свои руки. Нашлись два изменника в Хиландарском монастыре, которые пришли в Русик, чтобы обманом выдать своего игумена врагам. Но предусмотрительный и прозорливый Даниил сумел обезоружить их, хотя враги, осадив Русик, пытались сжечь его и захватить Даниила. Но Бог спас Даниила от сей опасности: враги завели между собою ссору и неожиданно ушли от монастыря.

Возблагодарив Бога за избавление от угрожавшей опасности, Даниил со своими духовными детьми и спутниками отправился на берег моря в Афонский же монастырь Ксиропотам, который также устроен был и обеспечен святым Саввою, архиепископом Сербским. Здесь Даниил вписал себя и своих родителей в синодик для поминовения и, проведя несколько дней в молитве, возвратился в свой монастырь Хиландарский.

Между тем внешние враги, причинявшее с лишком три года страшные бедствия и опустошения, постепенно стали оставлять Афонскую гору, и на ней понемногу стал водворяться покой. В укрощении и рассеянии сих врагов помогал Греческому царю Андронику и Сербский краль Милутин.

После восстановления мира и спокойствия на Афоне Даниил, так неутомимо и усердно защищавший и охранявший сербскую святыню, решился, ради безмолвной и уединенной подвижнической жизни, оставить игуменство в Хиландаре, передав его ученику своему Никодиму, и удалился в Афонский монастырь Карею. Там находилась келья святаго Саввы для безмолвной и уединенной жизни по правилам святаго Саввы, по которым он, иночествуя здесь, сам совершал моления, нощные стояния, поклоны и псалмопения. Поселившись в сей келье, Даниил всецело отдался духовным подвигам, слава о которых распространилась по всей горе Афонской, так что к нему стали многие приходить за духовным утешением и наставлениями.

[569]В то время, когда Даниил подвизался в Карейском уединении, на его родине в Сербии возникла война: против краля Милутина восстал брат его Драгутин, желавший при помощи короля Венгерского отнять у Уроша Милутина сербский престол для своего сына Урошица. Милутин находился в большой опасности. Боясь вторжения врагов, он собрал свои сокровища в Баньском монастыре, но не имел надежного человека, которому мог бы поручить их хранение. Тогда за смертию епископа Баньская кафедра сиротствовала. И вот краль Милутин вспоминает деятельного Даниила, бывшего игумена Хиландарского, и отправляет к нему в Карею одного посла за другим, призывая к себе. Преданный уединенным подвигам, Даниил долго отказывался, но неотступные просьбы краля заставили его согласиться, и вот он является к кралю Милутину. Краль изъясняет свои тяжелые обстоятельства и, вручая собранные в Баньском монастыре сокровища, просит Даниила взять их под свою охрану и предлагает ему занять епископскую Баньскую кафедру. Даниилу очень не хотелось расставаться с уединенной жизнью на Святой Горе, но краль Милутин наконец убедил его согласиться на помянутое предложение, обещая снова отпустить его на Святую Гору, когда окончится благополучно война.

Когда краль Милутин благополучно вышел из затруднений вследствие восстания брата Драгутина, Даниил стал опять проситься на Святую Гору, и как ни уговаривал краль остаться в Сербии, он все-таки опять удалился в любимый Хиландарь, где, поселившись в помянутом прежде пирге, или башне, снова предается подвигам уединения. Как всегда, так особенно теперь, он предается чтению и изучению книг Божественного Писания.

Святаго Даниила давно влекло желание посетить Святый Град Иерусалим и поклониться христианским святыням. И вот теперь он полагал, что, наконец, настало благоприятное время для исполнения своего намерения. Он стал готовиться к путешествию в Иерусалим.

Узнав об этом, сербский краль Милутин очень опечалился: он не желал, чтобы Даниил совсем оставил его, — он нуждался в нем, как в человеке, на которого можно положиться и который может дать и полезный совет, и оказать услуги иного рода. Краль стал уговаривать Даниила отложить свое намерение, и, вместо путешествия в Иерусалим, возвратиться в Сербию, [570]где предстоят ему разные дела и почести. Даниил уступил настояниям краля. Баньская епископия была упразднена, сделана игуменством, а Даниил оставлен был на жительство при сербском архиепископе Савве III, который отвел ему в своем доме келлию как будущему своему преемнику: ибо Милутин, уговаривая Даниила возвратиться в Сербию, обещал ему в будущем архиепископский сербский престол святаго Саввы.

Савва III вскоре после того умер. На его место, однако, по неизвестным причинам избран был не Даниил, а его ученик — хиландарский игумен Никодим, Даниил же получил епархию Холмскую[47].

20 октября 1320 года скончался благочестивый сербский краль Стефан Урош II Милутин, правивший Сербией тридцать лет, расширивший ее пределы и доставивший ей большую славу. Даниил был извещен о болезни краля и присутствовал при его кончине и погребении, которое совершалось в задушбине Милутина, в Баньском монастыре св. Стефана, где Даниил ранее был епископом.

На Сербский престол вступил сын Милутина, святый Стефан Урош III Дечанский[48].

Сейчас же после своей коронации он вызвал и приблизил к себе епископа Даниила, которого с юных лет привык любить и ценить как мудрого советника в течение многих лет при его отце, а особенно как своего помощника и защитника в тяжелых несчастиях. Заступничеству и ходатайству Даниила Стефан Дечанский был обязан своим освобождением из заточения в Царьграде и окончательным примирением с отцом.

Даниил, таким образом, стал теперь постоянным учителем, советником и помощником Сербского краля. В начале правления Стефана Дечанского встретились затруднения, как внутри страны, так и извне. Нужно было новому кралю защищаться против врагов внутренних, его соперников, поднявших восстание, именно против двоюродного брата Владислава, сына краля Драгутина, и против брата родного по отцу — Константина. Нужно было также охранять себя и Сербию и от врагов внешних. Болгарский царь Михаил удалил от себя жену свою Неду, сестру Стефана Дечанского, и искал сближения и союза с Гре[571]ками против Сербов. Стефану Дечанскому приходилось и оружием защищаться, и прибегать к мирным соглашениям и переговорам. Для таких переговоров не было тогда человека более способного, как епископ Даниил, обладавший разнообразным житейским опытом и необыкновенным красноречием, особенно же уменьем говорить перед царями. И вот, по просьбе и поручению краля Стефана Дечанского, Даниил выполняет с полным успехом посольство к Болгарскому царю Михаилу и Цареградскому царю Андронику Младшему.

Исполняя разные поручения своего государя, Даниил не мог забыть своей любимой Святой Горы Афонской и при всякой возможности и теперь уходил туда, но долго там оставаться ему не приходилось уже. Так, по выполнении упомянутых посольств, он удалился было снова на Афон, но смерть Сербского архиепископа Никодима, последовавшая 13 мая 1323 г., заставила его вернуться в Сербию. Созванный кралем Собор духовенства и властителей единогласно, 14 сентября того же года, провозгласил Даниила «архиепископом всех сербских и поморских земель». Ему было тогда 50 лет.

Заняв архиепископский престол, Даниил всеми силами своей души предался заботам о благе церкви своей так горячо любимой родины. Прежде всего, конечно, он обратил внимание на церковное благоустройство как внутреннее, так и внешнее. Как муж просвещенный, он старался среди духовенства поднять просвещение посредством поощрения книжного учения, распространения школ и книг.

В Богослужении и жизни церковных людей он заботился о введении строгого чина, порядка и благолепия. Много забот приложено было им к тому, чтобы церкви имели нужные книги; много было введено в церковное употребление и таких книг, которых ранее у Сербов еще не было.

Архиепископ Даниил в течение своей долгой жизни приобрел большой опыт в делах строительства и хозяйства. Заняв высшее место в управлении Сербскою Церковию, он применил к делу свои обширные познания и опыт. При сочувствии Сербского краля он имел полную возможность при своей горячей ревности заняться внешним благоустройством церквей сербских: он возводил новые великолепные храмы, восстановлял и перестраивал старые, украшал их извне и внутри, снабжал [572]церковною утварью, священными одеждами и книгами, украшал иконами и стенною живописью. Для построения и украшения храмов он добывал нужные, часто дорогие материалы как в самой Сербии, так и за ее пределами, выписывая как мастеров, так и самые предметы, например — из Адриатического приморья колокола для церквей.

Особенно много трудов и забот он положил на устройство и украшение церквей в двух архиепископских кафедральных монастырях, в Жиче и Печи. В одном месте, в знак благодарения за избавление его от опасностей, которым он подвергался в своих многоразличных странствованиях по Сербии и за ее пределами, он построил великолепный храм в честь Богоматери, именуемой Одигитрии Цареградской, с двумя приделами — в честь Иоанна Предтечи и святаго Арсения архиепископа Сербского, и тут же — маленькую церковь во имя святаго Николая Чудотворца. Украсив ее великолепно внутри и снаружи, снабдив всем необходимым, он установил, чтобы в этом храме совершали Богослужение греческие монахи по греческим книгам и по чину греческих монастырей. В другом месте к ранее существовавшим церквам святых Апостолов и святаго Димитрия и им построенной Богородичной церкви он пристроил общую припрату, или трапезу, по подобию храмов греческих, из драгоценных материалов и с различными украшениями изнутри и извне, а вблизи — пирг, или укрепленную башню, с церковию наверху во имя святаго Даниила Столпника.

В разных местах Сербии, как-то в крепости Магличе, в местечках Елице, Лизице и других, архиепископом Даниилом было или вновь построено, или возобновлено много церквей, монастырей и других зданий, принадлежавших церкви.

Кроме возведения церковных и других зданий, Даниил везде при монастырях и церквах заботился об устройстве и разведении огородов, садов, виноградников и вообще хозяйства для обеспечения различных церковных учреждений.

Время управления архиепископа Даниила было лучшим временем как внутреннего, так и внешнего процветания Сербской Церкви; много памятников старины с того времени сохранилось и доныне.

При Стефане Дечанском Даниил был постоянным и главным советником. Когда возгорелась война между Сербией и Бол[573]гарией и когда Стефан Дечанский вместе со своим сыном Стефаном Душаном отправился в поход, Даниил оставлен был попечителем кралевского семейства и главным правителем страны. На имя архиепископа Даниила краль посылал известия с поля брани, и архиепископ учреждал молебствие о даровании победы, а когда в битве при Вельбужде Сербы одержали решительную победу над Болгарами, Даниил назначил благодарственные молебствия по всей Сербской земле. Краль Стефан Дечанский, в знак благодарности Господу Богу за дарованную победу, на сокровища, которые достались ему, как военная добыча после поражения Болгар, решил создать себе задушбину, великолепный храм Вознесения Господня в Дечанах. В избрании места и построении сего драгоценного художественного храма принял самое деятельное участие архиепископ Даниил; он был не только ктитором, строителем монастыря, но и вкладчиком: он на свои средства отстроил одну частицу храма, как свою собственную задушбину[49].

Немного времени спустя после торжеств победы над врагами архиепископу Даниилу пришлось пережить тяжелые обстоятельства сербской внутренней смуты, в которой благочестивому кралю Стефану Дечанскому суждено было погибнуть мученическою смертию от убийц, действовавших не без ведома сына его Стефана Душана[50].

Стефан Душан, сделавшись единовластным кралем Сербии, силою оружия распространил пределы государства и приобрел новую славу для Сербии и Сербской Церкви. Он принял титул царя Сербов и Греков по завоевании некоторых греческих областей, а Сербского архиепископа возвел в сан Сербского Патриарха. Это было в 1346 г., но архиепископ Даниил до сих событий не дожил: он мирно скончался 20 декабря 1337 г.

Святый архиепископ Даниил знаменит не только как благочестивый подвижник, церковный и государственный деятель, но и как просвещенный книжный человек и писатель. Его ученик, написавший его житие, свидетельствует о необыкновенной начитанности Даниила, его любви к книжному чтению и просвещению других, о его заботах о распространении книг в Сер[574]бии не только в новых списках прежних книг, но и в составлении и переводе книг новых. Как в том, так и в другом деле трудился неутомимо всю жизнь сам Даниил. Как писатель, он оставил после себя обширный и драгоценный труд — «Жития кралей и архиепископов Сербских». Даниил горячо любил свою родину и позаботился о том, чтобы подвиги и деяния прежних кралей и архиепископов, из коих многие причислены к лику святых, не остались в забвении[51]. Своим примером и заботами Даниил много содействовал развитию сербской письменности в его время, особенно в любимом им Хиландарском монастыре, долго служившем средоточием сербского духовного просвещения.

  1. ↑ Император Траян царствовал с 98 по 117 год.
  2. ↑ В те времена Антиохия, великолепная столица Сирии, была величайшим городом после Рима в пределах Римской империи и имела около 200 000 жителей. Она была поприщем проповеднических трудов св. Апостолов Петра и Павла, а по смерти их ее коснулась и деятельность св. Апостола Иоанна в Малой Азии. Теперь Антиохия представляет собою бедный городок Антакиэ в Азиатской Турции, лежащий верстах в 10 от моря. — Св. Апостол Петр управлял Антиохийскою Церковию с 47 по 67 г., преемник его, св. апостол Евод — по 68 г., св. Игнатий Богоносец — с 68 по 107 гг.
  3. ↑ О месте и времени рождения св. Игнатия и о его первоначальном воспитании нет определенных сведений. Родом он был сириец, сирийское его имя Нуроно означает «огненный», то же значит и Игнатий — имя, считающееся производным от латинского слова ignis — огонь.
  4. ↑ Еванг. от Матфея, гл. 18, ст. 3 и 5; Еванг. от Марка, гл. 9, ст. 37; Еванг. от Луки, гл. 9, ст. 48.
  5. ↑ Название Богоносец (θεόφορος), которое придавали святому Игнатию другие и сам он употреблял о себе в посланиях, по его собственному объяснению, означало человека, «имеющего Христа в сердце». Сказание о том, что Иисус Христос держал святаго Игнатия на руках, встречается впервые у Симеона Метафраста, откуда перешло и в Четьи-Минеи святаго Димитрия. Этим сказанием прозвание святаго Игнатия θεόφορος, то есть носящий Бога, изменено в θεοφόρος, то есть носимый Богом.
  6. ↑ Святый Григорий Двоеслов пишет о святом Игнатии, что он был также слушателем Апостола Петра, другие — Апостола Павла. Святым Иоанном Златоустом святый Игнатий назван «общником апостолов и в речах и в том, что неизреченно» (См. 42-ю беседу — О святом Игнатии).
  7. ↑ Поставленный святым Апостолом Иоанном во епископа Смирнского, святый Поликарп находился в тесной дружбе со святым Игнатием и делил заботы его о церквах Божиих, а по смерти его остался «вождем целой Азии». Память св. Поликарпа празднуется 23 февраля.
  8. ↑ В Деяниях Апостольских (гл. 11, ст. 26) сказано об Ап. Варнаве и Павле, что, когда они прибыли в Антиохию, «бы́сть же и҆̀мъ лѣ́то цѣ́ло собира́тисѧ въ це́ркви, и҆ ᲂу҆чи́ти наро́дъ мно́гъ, нарещи́ же пре́жде во а҆нтїохі́и ᲂу҆ченикѝ хрїстїа́ны» (гл. 11, ст. 26).
  9. ↑ О сем свидетельствует церковный историк Сократ. Это так называемое антифонное пение, употребляемое и ныне на церковных богослужениях и состоящее из ветхозаветных Псалмов или известных их частей, исполняемых попеременно двумя хорами, стих за стихом.
  10. ↑ В продолжение сорокалетнего правления Церковию святый Игнатий был, по словам св. Иоанна Златоуста, образцом добродетелей. В гонение Домицианово (95—96 г.) он, как пишут ученики его, «кормилом молитв и поста, неутомимостию в учении, ревностию духа противодействовал волнению, чтобы не потонул кто-либо из малодушных или неопытных»… Во время бедствий и после того «священник Божий просвещал душу каждого объяснением Писания».
  11. ↑ Это было в 106 году.
  12. ↑ Начиная отсюда, рассказывается о мученическом подвиге святаго Игнатия. Подробные сведения о сем сохранились в записках о его мученичестве, написанных очевидцами — спутниками, сопровождавшими его из Антиохии в Рим. По общему мнению, это были диаконы — Филон и Агафонид, о которых святый Игнатий упоминает в Посланиях к Смирнянам и Филадельфийцам.
  13. ↑ 2-е Посл. к Коринфянам, гл. 6, ст. 16.
  14. ↑ Дий, он же Зевс, и Юпитер, — главный языческий бог Греков и Римлян.
  15. ↑ 1-е Посл. к Коринфянам, гл. 4, ст. 9.
  16. ↑ См.: Послание святаго Игнатия к Ефесянам.
  17. ↑ Это объясняется тем, что осужденных отправляли не на особом, нарочитом корабле, а на таком, который представлялся случайно, и, плывя по своим надобностям, останавливался в том или другом месте.
  18. ↑ То есть лжеучения.
  19. ↑ Т. е. на поприще этой жизни.
  20. ↑ Святый Игнатий говорит здесь о славе умереть за Христа.
  21. ↑ 2 Послание к Коринфянам., гл. 4, ст. 18.
  22. ↑ Намек на подарки, которые делали стражам Игнатия христиане, для смягчения строгости.
  23. ↑ 1 Послание к Коринфянам, гл. 4, ст. 9.
  24. ↑ Евангелие от Матфея, гл. 16, ст. 26.
  25. ↑ Вода живая, т. е. Дух Святый, возбуждающий и укрепляющий в мученической смерти. См.: Евангелие от Иоанна, гл. 4, ст. 10; гл. 7, ст. 3.
  26. ↑ Т. е. с такою любовью, как бы Игнатий был их собственный епископ.
  27. ↑ Так считалось по римскому календарю.
  28. ↑ В 107 году.
  29. ↑ Из Смирны в Рим было два пути: один — морской чрез Архипелаг и Средиземное море, другой — сухопутный, чрез Македонию. Игнатий был веден последним путем, ефесские же христиане могли отправиться на корабле и доставить Послание Игнатия в Рим ранее его прибытия. Но и сухим путем им естественно было прибыть в Рим ранее Игнатия, удрученного старостию и замедлившего в Смирне. Из Смирны святый Игнатий отправил три Послания к Ефесянам, Магнезийцам (город Магнезия близ Меандра в Ионии) и Траллийцам (в Азии), приславшим в Смирну для приветствия святаго узника своих епископов с пресвитерами и диаконами. В этих посланиях святый Игнатий благодарит Церковь за оказанную ему любовь, увещевает их паству блюсти единение духа и повиноваться епископам и пресвитерам и предостерегает от ложных учителей — христиан иудействующих, почитавших христианство только дополнением к иудейству, и докетов, отвергавших истину рождения, страдания и воскресения Спасителя и вообще не признававших в Нем ничего человеческого.
  30. ↑ И так всех Посланий св. Игнатия сохранилось семь. Написаны они были первоначально на греческом языке, впоследствии же переведены на сирский, армянский, позже на славянский и в недавнее время на русский языки. Содержание этих Посланий главным образом состоит из увещаний христиан к соблюдению внутреннего и внешнего единства Церкви, почему справедливо можно назвать святаго Игнатия учителем единения, как и сам он сознавал себя человеком, предназначенным к единению (в Посл. к Филадельфийцам). Затем большинство их направлено против современных лжеучений.
  31. ↑ Эти зрелища и игры были так называемые сатурналии, продолжением и заключением коих служили сигиллярии; они продолжались семь дней, начиная с 17 декабря, в память золотого века, бывшего, по мнению римских язычников, во время царствования бога их Сатурна.
  32. ↑ В Четьих-Минеях святаго Димитрия Ростовского вслед за житием святаго Игнатия помещено следующее повествование. «О святом Игнатии Богоносце некоторые повествуют и сие. Когда его вели на съедение зверям и он непрестанно имел на устах Имя Иисуса Христа, нечестивые вопросили его, зачем он то Имя непрестанно повторяет. Святый отвечал, что имеет в сердце своем Имя Иисуса Христа начертанным и исповедует устами Того, Кого в сердце всегда носит. Когда святый был пожран зверями, при оставшихся его костях изволением Божиим сохранилось его сердце, не тронутое зверями. Найдя его, неверные вспомнили слова святаго Игнатия и разрезали сердце его надвое, желая убедиться, истинно ли сказанное им. И нашли они на обеих внутренних сторонах разрезанного сердца надпись золотыми письменами: «Иисус Христос». Так святый Игнатий был Богоносец по имени и в действительности, всегда нося в сердце своем Христа Бога, богомысленным умом как тростию написанного».
  33. ↑ Перенесение мощей св. Игнатия празднуется 29 января.
  34. ↑ Т. е. Господа нашего Иисуса Христа, предпразднство Рождества Которого начинает совершаться Церковию с 20-го декабря.
  35. ↑ Филогоний после смерти жены своей народом насильно был взят с судебного места и за справедливость поставлен епископом в 318 году.
  36. ↑ Последние гонения на христианскую веру были при императорах Максимиане Галерии (305—311 гг.) и Ликинии (307—324 гг.). И в это время Филогоний, по своей любви к истине и справедливости, с успехом защищал Христову веру и гонимых христиан и явил себя исповедником. Когда же гонимая вера восторжествовала над язычеством со времени равноапостольного Константина, то новые козни врага Христовой Церкви, диавола, породили ересь Ария. Но Филогоний, избранный народом в епископы и от юности получивший хорошее образование, ревностно обличал ложные еретические мудрования.
  37. ↑ Похвальное слово Филогонию произнес св. Иоанн Златоуст в 386 г.
  38. ↑ Скончался в мире около 323 года.
  39. ↑ Пространное житие архиепископа Даниила написано его современником и учеником; издано Даничичем в книге: «Животи Кралева и архиепископа српских». У Загребу, 1866 г., стр. 328—377.
  40. ↑ Милутин правил с 1262 г. по 1320.
  41. ↑ Св. Стефан Дечанский правил с 1320 г. по 1331; житие его см. под 11 числом ноября.
  42. ↑ Стефан Душан правил с 1331 г. по 1346 с титулом Сербского краля, а с 1346 г. — с титулом царя Сербов и Греков; умер в 1355 г.
  43. ↑ Год и место рождения и мирское имя Даниила неизвестны.
  44. ↑ Сопоча, Сопочане находятся при истоках реки Рашки, в трех часах езды от Нового Пазара в Старой Сербии; теперь от Троицкого монастыря, задушбины Неманичей, остались одни развалины.
  45. ↑ Евстафий II был сербским архиепископом с 1286 по 1304 г.
  46. ↑ Монастырь Жича (Житьча, Жидьча), существующий до настоящего времени, находится на правом берегу реки Ибра, недалеко от впадения ее в Сербскую Мораву, в пределах теперешнего сербского королевства.
  47. ↑ Епархия Холмская, или Захолмская, находилась в нынешней Герцеговине.
  48. ↑ 6 января 1321 года; см.: житие св. Стефана Дечанского под 11 ноября.
  49. ↑ Подробнее обо всех сих делах см. в вышеуказанном житии св. Стефана Дечанского под 11 ноября в сих Минеях-Четьих.
  50. ↑ См. то же житие.
  51. ↑ Этот труд Даниила, называемый иногда то «Родословом», то «Цароставником», напечатан с позднейшими дополнениями, к коим принадлежит и житие Даниила, написанное одним из его учеников, напечатан Даничичем в издании, указанном в примечании 1-м.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Жития_святых_по_изложению_свт._Димитрия_Ростовского/Декабрь/20&oldid=3897673