Ферондо, принявъ одного порошка, погребень, какъ мертвый; но аббать, находившійся въ близкихъ отношеніяхъ съ его женою, извлекаетъ его изъ могилы и заключаетъ въ погребъ, заставляя его думать, что онъ находится въ чистилищѣ; потомъ Ферондо воскресаетъ и, считая своимъ, воспитываетъ сына, рожденнаго его женою отъ аббата.
Наступилъ конецъ длинной новеллѣ Эмиліи; однако, никто не осуждалъ ея за продолжительность, напротивъ, всѣ нашли, что она еще кратко разсказана, принявъ во вниманіе множество переданныхъ въ ней разнообразныхъ событій; потомъ королева однимъ мановеніемъ руки выразила Лауреттѣ свое желаніе, которая и начала такимъ образомъ:
— Дорогія дамы! Мнѣ прежде всего приходитъ на мысль разсказать вамъ одну быль, которая, однако, гораздо болѣе походитъ на выдумку, чѣмъ на дѣйствительность. Она припомнилась мнѣ, когда я услыхала, какъ одинъ человѣкъ былъ оплаканъ и погребенъ за другого; я же вамъ разскажу, какъ живой былъ похороненъ за мертваго и потомъ уже считался не живымъ, а воскресшимъ. И онъ самъ, и многіе другіе вѣрили, что онъ возсталъ изъ гроба; а того, кто долженъ бы понести наказаніе за это, какъ виновный, стали почитать святымъ.
Въ Тосканѣ нѣкогда существовало и теперь еще существуетъ одно аббатство, расположенное, какъ это мы часто видимъ, въ мѣстности, не особенно населенной; аббатомъ былъ тамъ одинъ монахъ, во всѣхъ отношеніяхъ человѣкъ благочестивѣйшій, но только не по женской части; однако, умѣлъ дѣйствовать такъ осторожно, что почти никто не только не зналъ, но даже и не подозрѣвалъ объ этой его слабости; всѣ считали его святѣйшимъ и праведнѣйшимъ человѣкомъ во всѣхъ отношеніяхъ. Случилось, что съ аббатомъ подружился одинъ богатый горожанинъ, по имени Ферондо, грубый до крайности матеріалистъ, дружба котораго нравилась аббату только ради нѣкотораго развлеченія, доставляемаго ему подчасъ тупостью Ферондо. Аббатъ замѣтилъ, что Ферондо женатъ на очень красивой женщинѣ, и такъ сильно въ нее влюбился, что не могъ ни о чемъ другомъ думать, ни днемъ, ни ночью. Зная между тѣмъ, что, хотя Ферондо и былъ въ другихъ отношеніяхъ очень простъ и ненаблюдателенъ, однако, въ любви къ своей женѣ и въ ея охранѣ былъ прехитрый, аббатъ почти отчаивался въ успѣхѣ; всетаки, какъ человѣкъ находчивый, онъ добился, что Ферондо, вмѣстѣ съ своею супругою, нерѣдко приходилъ погулять въ саду аббатства. Здѣсь онъ скромно бесѣдовалъ съ ними о блаженствѣ вѣчной жизни и о святыхъ подвигахъ, совершавшихся встарину различными мужами и женами, такъ что у супруги Ферондо явилось желаніе исповѣдаться у аббата. Она попросила позволенія у мужа и получила его.
Къ величайшему удовольствію аббата, она пришла, наконецъ, къ нему на исповѣдь. Сѣвъ у его ногъ, она начала такъ:
— Ваше преподобіе, если бы Богъ даровалъ мнѣ дѣйствительно мужа, или совсѣмъ бы его не далъ, можетъ быть, мнѣ было бы и легко, при вашихъ наставленіяхъ, вступить на путь, который, по вашимъ словамъ, ведетъ ближняго къ вѣчной жизни; но, принявъ во вниманіе, каковъ мой Ферондо и какова его глупость, я прямо могу считать себя вдовою; а все же я замужемъ, потому что при его жизни не могу взять себѣ другого мужа; при своемъ слабоуміи, онъ, вдобавокъ, безъ всякой причины и сверхъ всякой мѣры, ревнуетъ меня, такъ что я живу съ нимъ изъ-за этого въ безпрестанной тревогѣ и ссорахъ; а потому прежде чѣмъ перейти къ исповѣди объ остальномъ, я смиренно прошу васъ: дайте мнѣ, пожалуйста, какой-нибудь совѣтъ: если не будетъ мнѣ дана возможность поступать по доброй волѣ, то мало поможетъ исповѣдь и прочіе благіе совѣты.
Признаніе это наполнило душу аббата великой отрадой, и ему показалось, что судьба отверзаетъ путь его пламеннѣйшимъ желаніямъ.
— Дочь моя, — отвѣчалъ онъ, — я вѣрю, что очень тяжело для такой прекрасной и нѣжной дамы, какъ вы, имѣть мужа остолопа, но еще большее несчастіе, вѣрю я, имѣть ревнивца, а такъ какъ у васъ и то и другое, то не трудно повѣрить и вашимъ мученіямъ, однако, говоря кратко, я не вижу иного средства, кромѣ одного развѣ, которое могло бы излечить Ферондо отъ его ревности; лекарство для его исцѣленія я хорошо сумѣю приготовить, лишь бы у васъ хватило силы хранить втайнѣ то, что я скажу вамъ.
Дама отвѣчала:
— Не сомнѣвайтесь въ томъ, отецъ мой; я скорѣе умру, тѣмъ сообщу другому, разъ вы не приказываете мнѣ говорить!
Аббатъ продолжалъ:
— Если мы хотимъ, чтобы онъ исцѣлился, ему необходимо побывать въ чистилищѣ.
— А какже, — сказала дама, — онъ можетъ попасть туда живой?
— Вотъ и надо, чтобы онъ умеръ, — отвѣчалъ аббатъ, — тогда и отправится туда, а когда выдержитъ тамъ такую муку, что вылечится отъ своей ревности, тогда мы разными молитвами попросимъ Бога, чтобы вернулъ его къ этой жизни: Онъ и вернетъ!
— А мнѣ, — сказала дама, — придется, стало быть, вдовѣть?
— Да, — отвѣчалъ аббатъ, — нѣкоторое время; при этомъ вамъ надо тщательно остерегаться, чтобы не выйти замужъ за другого: Богъ этого не одобритъ, и когда вернется Ферондо, вамъ снова придется отойти къ нему, а онъ сдѣлается еще ревнивѣй, чѣмъ теперь.
— Лишь бы онъ излечился отъ этой лихой напасти, — воскликнула дама, — чтобы мнѣ не приходилось жить вѣчно, какъ въ тюрьмѣ; я на все готова; дѣлайте по вашему усмотрѣнію!
— Я и сдѣлаю, — отвѣчалъ аббатъ, — но какую награду получу я отъ васъ за такую услугу?
— Что вамъ угодно, отецъ мой, — отвѣчала дама, — лишь бы я была въ силахъ. Но что подходящее можетъ доставить женщина, подобная мнѣ, такому человѣку, какъ вы?
На это аббатъ замѣтилъ:
— Вы для меня можете сдѣлать не менѣе того, что я берусь исполнить для васъ; если я полагаю доставить вамъ, что окажется вашимъ благомъ и утѣшеніемъ, такъ и вы можете устроить спасеніе и отраду всей моей жизни!
— Когда такъ, — сказала дама, — я готова!
— Въ такомъ случаѣ, — заявилъ аббатъ, — вы дадите мнѣ вашу любовь и доставите блаженство, по которомъ я весь горю и изнываю!
Услыхавъ это, совершенно ошеломленная дама воскликнула:
— Ахъ, отецъ мой, чего это вы требуете! А я думала, вы святой: развѣ подобаетъ святымъ людямъ просить такихъ вещей у женщинъ, которыя являются къ нимъ за совѣтомъ?
Аббатъ же отвѣчалъ ей:
— Милая моя, не удивляйтесь этому; святость отъ того не уменьшится: вѣдь она живетъ въ душѣ, а то, чего я отъ васъ добиваюсь, есть прегрѣшеніе плоти; но какъ бы тамъ ни было, ваша летучая красота пріобрѣла теперь такую власть надо мною, что любовь заставляетъ меня дѣйствовать такимъ образомъ. Скажу вамъ еще: вы тѣмъ болѣе можете гордиться нынѣ своею красотою передъ другими женщинами; подумайте, она нравится и святымъ, которые привыкли созерцать небесныя красы; а помимо того, хотя я и аббатъ, но всетаки, какъ и прочіе, человѣкъ, и, видите, еще не старый. Вамъ это вѣдь не тяжело исполнить; напротивъ, вамъ должно желать этого: пока Ферондо будетъ пребывать въ чистилищѣ, я дамъ вамъ то утѣшеніе, какое онъ долженъ бы вамъ оказывать; и никто этого никогда не замѣтитъ: всякій думаетъ обо мнѣ то же, что и вы недавно думали, если не больше. Не отвергайте же милости, даруемой вамъ Богомъ; не мало желающихъ добиться того, чего вы можете достигнуть и достигнете, если мудро будете слѣдовать моимъ совѣтамъ. Помимо этого, у меня есть прекрасныя и крупныя драгоцѣнности, которыя я никому не желаю передать, кромѣ васъ. Сдѣлайте же, сладчайшее мое упованіе, для меня то, что и я для васъ охотно сдѣлаю!
Дама склонила лицо и не знала, какъ отказать ему; уступить же казалось ей непристойнымъ. Аббатъ, видя, что она выслушала его, счелъ ее наполовину побѣжденной, хотя она и медлила отвѣтомъ. Къ прежнимъ рѣчамъ онъ прибавилъ еще много другихъ и не отпускалъ ея, пока не поселилъ въ ней убѣжденія, что это будетъ благое дѣло. Она, застыдившись, наконецъ, отвѣчала, что готова повиноваться его приказаніямъ, но не сдѣлаетъ этого, пока Ферондо не отправится въ чистилище. Чрезвычайно довольный, аббатъ сказалъ:
— Ну, если мы возьмемся, такъ онъ живо туда отправится: устройте только, чтобы завтра или на слѣдующій день онъ пришелъ сюда посидѣть со мной!
Съ этими словами онъ тихонько надѣлъ ей на руку, великолѣпный перстень и отпустилъ ее. Дама, радуясь полученному подарку и надѣясь на другіе, отправилась къ своимъ подругамъ и поразсказала всякихъ чудесъ о святой жизни аббата, а затѣмъ воротилась домой.
Нѣсколько дней спустя, пришелъ въ аббатство Ферондо. Лишь только увидѣлъ его аббатъ, какъ немедленно рѣшилъ отправить его въ чистилище. Онъ разыскалъ порошокъ удивительнаго свойства, подаренный ему на Востокѣ однимъ могущественнымъ принцемъ, утверждавшимъ, что порошокъ употребляется нѣкіимъ Горнымъ Старцемъ, когда тотъ хочетъ кого-нибудь переселить во время сна въ свой рай или вернуть его оттуда: принятый въ большей или меньшей дозѣ, порошокъ, безъ всякаго вреда, заставляетъ отвѣдавшаго спать такъ долго и такъ крѣпко, что никто не скажетъ, живъ этотъ человѣкъ или умеръ. Взявъ порошка въ дозѣ, могущей усыпить на три дня, онъ всыпалъ его въ бокалъ еще не отстоявшагося вина, и поднесъ въ своей кельѣ Ферондо такъ, что тотъ и не замѣтилъ; затѣмъ аббатъ повелъ его по монастырю и самъ, вмѣстѣ съ другими своими монахами, началъ потѣшаться надъ нимъ и его глупыми выходками. Немного времени спустя, порошокъ началъ дѣйствовать на Ферондо: его голову затуманилъ такой крѣпкій сонъ, что, стоя еще на ногахъ, онъ задремалъ и упалъ совсѣмъ сонный.
Аббатъ сдѣлалъ видъ, что встревоженъ этимъ случаемъ, велѣлъ его раздѣть, принести холодной воды и прыскать на лицо; велѣлъ перепробовать много другихъ средствъ, какъ бы желая вернуть его къ жизни и привести въ чувство отъ скопленія вѣтровъ въ желудкѣ или отъ чего другого, тяготившаго его; но когда аббатъ и монахи увидѣли, что никакія средства не помогаютъ, пощупали его пульсъ и, не ощутивъ никакого біенія, всѣ разомъ рѣшили, что, несомнѣнно, онъ умеръ. Тогда послали за женой и родными Ферондо, чтобы они немедленно явились въ аббатство. Когда жена и родственники поплакали немного надъ покойнымъ, аббатъ положилъ его въ гробъ, въ той самой одеждѣ, въ какой онъ былъ; супруга же вернулась домой и объявила, что не намѣрена выѣзжать отсюда съ маленькимъ ребенкомъ, котораго имѣла отъ Ферондо. Оставшись въ домѣ одна, она начала воспитывать сына и распоряжаться богатствами, оставшимися послѣ Ферондо.
Аббатъ, съ однимъ монахомъ изъ Болоньи, человѣкомъ довѣреннымъ, пришедшимъ къ нему какъ разъ въ этотъ день, всталъ потихоньку ночью, извлекъ Ферондо изъ могилы и перенесъ его въ погребъ, въ которомъ не было ни малѣйшаго свѣта и который служилъ мѣстомъ заключенія для провинившихся монаховъ. Снявъ съ Ферондо его одежду и нарядивъ его тоже монахомъ, они положили мнимаго покойника на охапку соломы и оставили такъ, пока не очувствуется. Болонскій монахъ, получивъ наставленіе аббата, что́ ему слѣдуетъ дѣлать (ни одна душа болѣе не знала объ этомъ), сталъ ожидать, когда Ферондо придетъ въ чувство.
На слѣдующій день аббатъ, съ нѣкоторыми изъ своихъ монаховъ, отправился, какъ бы съ цѣлью навѣстить вдову, въ ея жилище и засталъ ее, облеченную трауромъ, въ сильной тревогѣ. Ободривъ ее нѣсколько, онъ неотступно сталъ требовать исполненія обѣщанія. Та, видя себя теперь свободной, безъ всякой помѣхи отъ Ферондо или отъ кого-нибудь другого, и замѣтивъ на его пальцѣ еще одно красивое колечко, сказала, что она готова. Они уговорились, что аббатъ придетъ къ ней на слѣдующій день. Едва спустился мракъ на землю, аббатъ, переодѣвшійся въ платье Ферондо, отправился въ сопровожденіи своего монаха къ дамѣ и только утромъ вернулся въ аббатство. За свою услугу аббатъ довольно часто хаживалъ по этой дорожкѣ; иной разъ его и видѣли, какъ онъ шелъ ко вдовѣ или возвращался отъ нея, но всѣ думали, что это душа Ферондо скитается близъ родного пепелища, творя покаяніе; по этому поводу пошло по городу среди простого люда не мало росказней. Не разъ сообщали о томъ и вдовѣ, которая прекрасно знала, что̀ это такое.
Тѣмъ временемъ Ферондо очнулся и никакъ не могъ понять, гдѣ онъ находится; тогда появился болонскій монахъ, говоря страшнымъ голосомъ и держа розги въ рукахъ. Онъ ухватилъ Ферондо и задалъ ему хорошую порку. Тотъ, крича благимъ матомъ, все время спрашивалъ:
— Гдѣ я?
Монахъ отвѣтилъ ему:
— Ты въ чистилищѣ.
— Какъ, — воскликнулъ Ферондо, — такъ значитъ я мертвый?
— Конечно! — отозвался монахъ.
Тогда Ферондо сталъ оплакивать и себя самого, и жену, и сына, городя разныя нелѣпости. Потомъ монахъ принесъ ему немного ѣды и питья; увидавъ это, Ферондо закричалъ:
— О-о, такъ мертвые ѣдятъ?
— Да, — отвѣчалъ монахъ, — и принесенное послано сегодня той, которая была твоей супругой, въ церковь, чтобы отслужить обѣдню за упокой твоей души, а Господу угодно, чтобы тебя угостили этимъ.
— Дай, Боже, ей благополучный годъ, — сказалъ Ферондо, — я такъ къ ней былъ привязанъ.
Потомъ, почувствовавъ хорошій аппетитъ, онъ набросился на ѣду и питье. Вино показалось ему не особенно хорошимъ, и онъ заворчалъ:
— А разрази ее Богъ! зачѣмъ она не дала священнику вина изъ той бочки, что у стѣны!
Но когда Ферондо покушалъ, монахъ снова принялся за него и тѣми же розгами опять задалъ ему хорошую баню. Вдосталь накричавшись, Ферондо сказалъ:
— Да за что жъ ты меня наказываешь?
— За то, — отвѣчалъ монахъ, — что такъ приказалъ Господь: тебя слѣдуетъ каждый день по два раза подчивать.
— А по какой причинѣ? — спросилъ Ферондо.
— По той, — объяснилъ монахъ, — что ты былъ ревнивъ, когда жена у тебя была самая лучшая женщина во всемъ околоткѣ.
— Ахти, бѣда мнѣ, — воскликнулъ Ферондо, — вѣрно ты говоришь, и самая сладкая женщина: она была слаще пряника. Только я не зналъ, что Богъ сердится, когда мужъ ревнуетъ, а то бы я не сталъ!
Монахъ возразилъ:
— Ты долженъ былъ освѣдомиться объ этомъ, пока еще былъ на землѣ, и исправиться; а если случится, что ты когда-нибудь вернешься на землю, такъ хорошенько запомни, что я теперь съ тобой дѣлаю и никогда больше не ревнуй.
— А развѣ мертвые когда-нибудь воскресаютъ? — освѣдомился Ферондо.
— Да, коли Господь пожелаетъ.
— Ну, — молвилъ Ферондо, — если я когда-нибудь ворочусь на землю, такъ буду самымъ лучшимъ мужемъ въ свѣтѣ; никогда не буду бить жены, не скажу ей даже худого слова, — развѣ за вино, что̀ она сегодня прислала, да за то, что не прислала ни одной свѣчки, и мнѣ пришлось ѣсть впотьмахъ.
Но монахъ замѣтилъ:
— Положимъ, опа прислала; только свѣчи сгорѣли во время службы.
— Да, — согласился Ферондо, — вѣрно ты говоришь. Ужь будь спокоенъ, если я ворочусь, такъ позволю ей дѣлать все, что ни захочетъ. А скажи мнѣ, ты кто такой, что такъ много позволяешь со мной.
— Я, — отвѣчалъ монахъ, — тоже мертвый, а былъ родомъ изъ Сардиніи; за то, что я чрезвычайно хвалилъ своего ревниваго господина, и я осужденъ Богомъ на это наказаніе: долженъ давать тебѣ ѣду, питье и розги до тѣхъ поръ, пока Богъ не распорядится иначе съ тобою и мною.
— А тутъ никого больше нѣтъ, кромѣ насъ двоихъ? — продолжалъ разспрашивать Ферондо.
— Есть, — отвѣчалъ монахъ, — даже тысячи, но мы не можешь ихъ ни видѣть, ни слышать, равно какъ и они тебя.
— А какъ далеко, — полюбопытствовалъ Ферондо, — мы отъ нашихъ мѣстъ?
— О, — отвѣчалъ монахъ, — знай: мы на много миль далѣе, чѣмъ Каковыя горы.
— Фу, ты! это порядочно! — сказалъ Ферондо, — мы, сдается мнѣ, пожалуй, и черезъ край свѣта перемахнули: такъ далеко забрались!
Въ такихъ и подобныхъ имъ разговорахъ, въ кормленіи и поркѣ, продержали Ферондо мѣсяцевъ десять, въ теченіе которыхъ аббатъ преблагополучно посѣщалъ свою прекрасную даму и проводилъ съ нею время пріятнѣйшимъ образомъ въ мірѣ; но затѣмъ обоимъ показалось, что Ферондо долженъ быть немедленно возвращенъ изъ чистилища къ жизни.
Поэтому на слѣдующую ночь аббатъ, перемѣнивъ голосъ, обратился къ узнику въ погребѣ и заявилъ ему:
— Мужайся, Ферондо! Господу угодно, чтобъ ты вернулся въ міръ! По возвращеніи у твоей супруги родится отъ тебя сынъ, котораго ты наречешь Бенедетто, такъ какъ молитвами твоего святого аббата и супруги твоей и по благоволенію святого Бенедетто посылается тебѣ такая милость!
Услыхавъ это, Ферондо преисполнился радостью и удовольствіемъ.
— Пошли, Господи, благополучный годъ и аббату, и святому Бенедетто, и женѣ моей мдовой, сахарной, разсыпчатой!
Аббатъ, снова поднесшій ему въ винѣ порошку, такъ чтобы онъ проспалъ часа четыре, вновь надѣлъ на него платье его и тихонько перенесъ съ монахомъ въ гробницу, гдѣ Ферондо былъ сначала похороненъ.
На разсвѣтѣ слѣдующаго дня Ферондо очнулся и увидалъ черезъ какую-то щель въ гробу свѣтъ, котораго онъ не видалъ уже десять мѣсяцевъ. Показалось ему тогда, что онъ живъ, и онъ принялся вопить:
— Откройте меня, откройте меня!
И началъ Ферондо такъ крѣпко упираться головой въ крышку гробницы, что сдвинулъ ее; онъ сталъ уже вовсе сворачивать крышку, когда монахи, служившіе утреню, прибѣжали въ погребъ. Они узнали голосъ Ферондо и увидѣли его выходящимъ изъ гроба. Всѣ до-нельзя перепугались небывалому случаю и — прочь безъ оглядки! Прибѣжали къ аббату. Тотъ, притворяясь, что сейчасъ кончилъ молитву, сказалъ имъ:
— Дѣти мои, не пугайтесь, возьмите съ собой крестъ и святую воду, и слѣдуйте за мной. Посмотримъ, что хочетъ явить намъ могущество Божіе!
Ферондо, весь блѣдный, какъ человѣкъ, столько времени не видавшій небеснаго свода, уже вышелъ изъ гробницы. Увидѣвъ аббата, онъ палъ передъ нимъ на колѣни и громко воскликнулъ:
— Отецъ мой, ваши молитвы, какъ мнѣ было о томъ откровеніе, и молитвы святого Бенедетто, и моей жены избавили меня отъ мукъ чистилища и возвратили къ жизни; за это молю Господа, чтобы онъ послалъ вамъ благополучный годъ и счастливые праздники, нынѣ и присно!
Аббатъ отвѣтилъ:
— Да будетъ благословенно могущество Божіе! Ступай же, сынъ мой! Когда Господь снова привелъ тебя сюда, утѣшь свою супругу, которая все время, пока ты былъ внѣ этой жизни, проводила въ слезахъ, и будь отнынѣ любящимъ слугою Господа.
На это Ферондо отвѣтилъ:
— Не безпокойтесь, тамъ мнѣ все сказано; дайте мнѣ только приняться. Какъ только увижу ее, такъ и разцѣлую, — вотъ какъ я ее люблю!
Аббатъ, оставшись съ монахами, высказалъ громадное изумленіе передъ такимъ чудомъ и велѣлъ благоговѣйно пѣть «Господи, помилуй».
Ферондо же воротился въ село свое, гдѣ каждый, кто бы ни встрѣчался съ нимъ, бѣжалъ отъ него прочь, словно отъ какого-нибудь страшилища, но Ферондо подзывалъ каждаго къ себѣ и увѣрялъ, что воскресъ. Жена его тоже сперва испугалась; но потомъ, когда народъ немного освоился съ Ферондо и убѣдился, что онъ живъ, стала разспрашивать его о многихъ вещахъ. Ферондо, словно поумнѣвшій, отвѣчалъ на всѣ вопросы, передавалъ извѣстія о душахъ родственниковъ, и приплеталъ изъ своей головы великолѣпныя небылицы о жизни въ чистилищѣ. Такъ, передъ всѣмъ честнымъ народомъ разсказывалъ онъ объ откровеніяхъ «архангела Гавріила» передъ тѣмъ, какъ ему воскреснуть.
Вернувшись такимъ образомъ домой къ женѣ и вступивъ снова во владѣніе добромъ своимъ, онъ, какъ ему казалось, сдѣлался виновникомъ беременности жены; случайно вышло, что какъ разъ въ указанное время, по мнѣнію глупцовъ, полагающихъ, что женщины носятъ младенца ровно девять мѣсяцевъ, она родила мальчика, который и былъ нареченъ Бенедетто Феронди.
Возвращеніе Ферондо и его рѣчи, при чемъ едва ли не каждый увѣровалъ, что онъ воскресъ, необыкновенно возвеличили славу о святости аббата. У Ферондо же, получившаго не мало розогъ за свою ревность, какъ рукой ее сняло: согласно обѣщанію, данному его женѣ аббатомъ, онъ никогда болѣе не ревновалъ. Довольная этимъ, супруга жила съ нимъ попрежнему честно, хотя, когда могла это прилично устроить, охотно проводила время и съ аббатомъ, который хорошо и ревностно служилъ ей въ ея наиболѣе настоятельныхъ нуждахъ.