Ричардо Минутоло любить жену Филиппелло Фигинольфо. Зная, что она ревнива, онъ заявляетъ, будто бы на слѣдующій день Филиппелло долженъ бытъ съ его женою въ банѣ. Онъ подстраиваетъ такъ, что она идетъ туда и, увѣренная, что находится съ мужемъ, на самомъ дѣлѣ отдается Ричардо.
Разсказъ Элизы былъ оконченъ; королева, похваливъ Дзиму за проницательность, приказала Фіамметтѣ выступить съ новымъ разсказомъ. Смѣясь, та отвѣтила: «Государыня, я готова», и начала:
— Ненадолго придется оставить теперь нашу столицу, которая, впрочемъ, обильна рѣшительно всѣмъ и не имѣетъ недостатка въ примѣрахъ на всякую тему; но я, какъ и Элиза, разскажу вамъ вещи, происходившія до нѣкоторой степени въ иномъ мірѣ. Итакъ, перенесясь въ Неаполь, я повѣдаю вамъ, какъ одной изъ святошъ, выказывающихъ себя такими непреклонными къ любовнымъ навѣтамъ, пришлось, по хитрости ея поклонника, вкусить плодъ любви раньше, чѣмъ она насладилась ея цвѣтами. Это послужитъ вамъ когда-нибудь предостереженіемъ, что можетъ и съ вами случиться, а вмѣстѣ и позабавить васъ тѣмъ, что случилось.
Въ Неаполѣ, древнѣйшей столицѣ и, пожалуй, не менѣе, если не болѣе привлекательной, чѣмъ всякая другая въ Италіи, жилъ-былъ одинъ юноша, извѣстный своимъ знатнымъ родомъ и огромнымъ богатствомъ; звали его Ричардо Минутоло. Хотя онъ былъ женатъ, и на прекраснѣйшей женщинѣ, влюбленной въ него, тѣмъ не менѣе самъ полюбилъ другую, когорая, по мнѣнію всѣхъ, далеко превосходила своей красотой остальныхъ неаполитанокъ. Кателла, такъ звали ее, была женой также молодого и знатнаго человѣка, но имени Филиппелло Фигинольфо. Будучи вполнѣ добродѣтельной, она любила и дорожила имъ болѣе всего въ мірѣ.
И такъ Ричардо Минутоло полюбилъ Кателлу и употреблялъ всѣ средства, которыми удается обыкновенно пріобрѣсти благосклонность и любовь женщины; но это нисколько не приводило его къ осуществленію своихъ желаній. Онъ пришелъ почти въ отчаяніе и, не умѣя или не будучи въ состояніи освободиться отъ этой любви, не могъ ни умереть, ни наслаждаться жизнью.
Пока онъ былъ такъ настроенъ, случилось, что нѣсколько женщинъ, приходившихся ему сродни, начали его всячески уговаривать, чтобы онъ выкинулъ изъ головы эту любовь: вѣдь напрасны его старанія; Кателла ни къ чему въ мірѣ такъ не привязана, какъ къ своему Филиппелло, и преисполнена къ нему такой ревностью, что всякую пролетавшую по воздуху птичку готова принять за его похитительницу.
Когда Ричардо услышалъ о ревности Кателлы, у него вдругъ блеснула мысль, какъ ему осуществить свои желанія; онъ началъ дѣлать видъ, что отчаялся въ успѣхѣ у Кателлы, вслѣдствіе этого обратилъ свои взоры на другую благородную даму и началъ выказывать любовь къ ней въ турнирахъ и шествіяхъ, и во всемъ подобномъ, что̀ онъ продѣлывалъ обыкновенно раньше въ честь Кателлы. Недолго онъ позанялся этимъ, какъ уже почти всѣ неаполитанки и сама Кателла повѣрили, что онъ любитъ болѣе всѣхъ не ее, а ту женщину. Онъ продолжалъ такъ до тѣхъ поръ, пока всѣ не убѣдились въ этомъ твердо, и даже Кателла перестала его дичиться, какъ прежде, вслѣдствіе любви его къ ней, и привѣтливо кланялась ему наравнѣ съ другими, при частыхъ встрѣчахъ, вслѣдствіе сосѣдства.
Между тѣмъ наступило жаркое время и безчисленныя вереницы мужчинъ и женщинъ потянулись, по неаполитанскому обычаю, на берегъ моря, чтобы тамъ и обѣдать, и ужинать. Ричардо, зная, что Кателла также отправляется своей компаніей, присоединился и самъ къ ея обществу. Прежде чѣмъ войти въ этотъ кружокъ, онъ заставилъ себя долго упрашивать, какъ будто не жаждалъ всѣми силами здѣсь находиться. Тутъ женщины, въ числѣ ихъ и Кателла, начали надъ нимъ подтрунивать по поводу его новой любви; онъ же, дѣлая видъ, что весь воспламенелъ ею еще болѣе давалъ поводовъ къ болтовнѣ.
Дослѣ долгаго пути всѣ дамы разбрелись, кто куда, какъ это обыкновенно бываетъ въ такихъ случаяхъ; Кателла же съ немногими женщинами осталась тамъ, гдѣ былъ Ричардо. Послѣдній тогда намекнулъ ей о какихъ-то шашняхъ ея мужа, Филиппелло; Кателла воспылала немедленно ревностью и вся такъ и зардѣлась отъ желанія допытаться, что разумѣетъ Ричардо подъ этимъ; не будучи долѣе въ состояніи сдерживаться, хотя и крѣпилась сначала, она принялась его упрашивать, чтобы онъ изъ любви къ той, которою такъ увлеченъ, сдѣлалъ ей удовольствіе и разъяснилъ сказанное о Филиппелло.
— Вы заклинаете меня такимъ существомъ, — отвѣчалъ Ричардо. — что я не посмѣю ни въ чемъ вамъ отказать; и я готовъ открыть вамъ все, только обѣщайте мнѣ, что ни слова не скажете ни ему, ни той женщинѣ до тѣхъ поръ, пока не убѣдитесь въ справедливости моихъ словъ; если же хотите, то я и научу васъ, какъ вамъ убѣдиться.
Дама согласилась на его требованіе, еще болѣе вѣря ему, и поклялась никому не говорить этого; тогда, отошедши къ сторонкѣ, чтобы другіе не слышали ихъ, Ричардо повелъ такую рѣчь:
— Если бы я любилъ васъ такъ, какъ прежде, то призадумался бы сказать вамъ что-нибудь, могущее, по моему мнѣнію, опечалить васъ; но такъ какъ любовь эта прошла, то я уже менѣе буду остерегаться открыть вамъ всю сущую правду. Не знаю, почувствовалъ ли Филиппелло какое-нибудь оскорбленіе въ любви, какую я питалъ къ вамъ, или, можетъ быть, возымѣлъ подозрѣніе, что и я, пожалуй, любимъ вами; какъ бы то ни было, онъ никогда ничего подобнаго мнѣ не высказывалъ раньше; а между тѣмъ теперь, выждавъ, навѣрное, время, когда я, по его мнѣнію, долженъ быть наиболѣе чуждъ такой мысли, онъ хочетъ устроюь мнѣ то же самое, чего, полагаю, боялся, чтобы я не устроилъ ему, т. е. желаетъ располагать моею женою для собственнаго своего удовольствія; и, по моимъ свѣдѣніямъ, онъ съ нѣкоторыхъ поръ секретнѣйшимъ образомъ склонялъ ее къ этому многочисленными посланіями, которыя она мнѣ всѣ передала. Она отвѣчала на нихъ сообразно моимъ приказаніямъ; однако, сегодня утромъ передъ тѣмъ, какъ отправиться сюда, я засталъ въ ея комнатѣ одну женщину и въ какихъ-то тайныхъ совѣщаніяхъ съ нею; я тотчасъ призналъ въ этой особѣ именно то, чѣмъ она оказалась; позвалъ жену и спросилъ, чего та добивается.
— Это все приставанья Филиппелло, — отвѣчала она, — которыя ты навязалъ мнѣ, заставивъ отвѣчать ему и подавать надежду; онъ говоритъ, что непремѣнно желаетъ узнать, какъ я намѣрена поступить и что, если бы я хотѣла, онъ устроитъ такъ, что я могу явитъся тайнымъ образомъ въ одну здѣшнюю баню; объ этомъ онъ меня проситъ и молитъ и, не заставь ты меня, не знаю почему, поддерживать эти отношенія, я бы его такъ отдѣлала, что онъ не сталъ бы и глядѣть никогда въ мою сторону. — Тутъ ужь и мнѣ показалось, что его штуки заходятъ черезчуръ далеко, и что мнѣ невозможно ихъ дольше терпѣть, а надо сказать о томъ вамъ, чтобы вы знали, какъ вамъ платятъ за вашу непоколебимую вѣрность, доведшую меня нѣкогда чуть не до гибели. Чтобы вы не думали, что это лишь выдумки и фантазіи и могли бы, если пожелаете, сами все явно увидѣть и осязать, я приказалъ своей женѣ отвѣтить ожидавшему ее поклоннику, что она готова быть завтра въ этой банѣ около девяти часовъ, когда всѣ заснутъ. Чрезвычайно довольная этимъ, присланная женщина ушла отъ нея. Не предполагаю, конечно, чтобъ вы подумали, будто я пошлю туда жену; но если бы я былъ на вашемъ мѣстѣ, то сдѣлалъ бы такъ, что онъ нашелъ бы тамъ меня, вмѣсто ожидаемой женщины, а побывъ съ нимъ нѣкоторое время, я открылъ бы ему, съ кѣмъ онъ очутился, и какъ должно, отпотчивалъ бы его. Если бы вы это сдѣлали, имъ овладѣлъ бы, я полагаю, такой стыдъ, что разомъ была бы отомщена вся обида, которую онъ хотѣлъ нанести вамъ и мнѣ.
Кателла, слышала это, не обращая вниманія, кѣмъ это говорится, не замѣчая его коварства, тотчасъ, по обыкновенію всѣхъ ревнивыхъ, повѣрила его словамъ и принялась приноровливать къ этому факту различныя мелочи, подмѣченныя ею раньше. Охваченная внезапнымъ гнѣвомъ, она отвѣчала, что такъ непремѣнно и сдѣлаетъ, что это не трудно и ужъ если онъ только придетъ, то пусть будетъ покоенъ: она такъ осрамитъ его навѣки, что какую женщину онъ потомъ ни увидитъ, всякій разъ вспомнитъ объ этомъ. Довольпый этимъ, Ричардо увидѣлъ, что затѣя его хороша и имѣетъ успѣхъ. Онъ еще болѣе укрѣпилъ ее въ этомъ намѣреніи всякими иными рѣчами, и совершенно увѣривъ въ сказанномъ, просилъ только никому не сообщать, что̀ она отъ него слышала. Кателла поклялась ему.
На слѣдующее утро Ричардо отправился къ одной доброй женщинѣ, которая держала баню, указанную имъ Кателлѣ, сообщилъ ей о своемъ намѣреніи и просилъ посодѣйствовать ему, сколько можно. Многимъ обязанная ему, добрая женщина сказала, что съ удовольствіемъ сдѣлаетъ это и условилась съ нимъ, что̀ надо дѣлать и говорить.
Въ помѣщеніи бань находилась одна очень темная комната; въ ней не было ни единаго окна, которое бы ее освѣщало. Ее-то, по наставленію Ричардо, и приготовила добрая женщина, устроивъ тамъ постель, какую могла. Здѣсь послѣ обѣда улегся Ричардо и началъ поджидать Кателлу.
Ревнивица, услыхавъ наговоры Ричардо и повѣривъ имъ больше, чѣмъ слѣдовало, вернулась къ себѣ вечеромъ исполненная негодованія; пришелъ и Филиппелло, и занятый случайно иными мыслями, не оказалъ ей, можетъ быть, тѣхъ ласкъ, какія обыкновенно оказывалъ. Видя это, она почувствовала еще большія подозрѣнія, чѣмъ прежде, толкуя про себя: «Попятно, у него на умѣ та женщина, съ которой онъ разсчитываетъ провести завтрашній день въ наслажденіи и утѣхахъ, но ужъ, конечно, этого не будетъ». Занятая овладѣвшей ее мыслью, она чуть не всю ночь придумывала, какъ бы получше отчитать его.
Наступилъ девятый часъ. Кателла взяла свою горничную и, твердая въ принятомъ намѣреніи, отправилась въ ту баню, о которой говорилъ Ричардо. Увидѣвъ хозяйку, она спросила, будетъ ли здѣсь сегодня Филиппелло. Та, наученная Ричардо, сказала:
— А вы и есть та дама, что̀ должна придти поговорить съ нимъ?
— Да, — отвѣчала Кателла, — та самая.
— Такъ пожалуйте къ нему.
Кателла, отправившись на поиски за тѣмъ, кого ей не хотѣлось бы найти, была проведена въ комнату, гдѣ лежалъ Ричардо. Она вошла туда съ покрытою головой и заперлась изнутри. Ричардо, видя, что она идетъ, радостно вскочилъ съ постели и, заключивъ ее въ объятія, промолвилъ:
— Добро пожаловать, душа моя!
Кателла, желая вполнѣ показать, что онъ ошибается, обняла, поцѣловала его и словно обрадовалась; однако, не проронила ни слова, боясь, что, заговоривъ, будетъ имъ узнана. Въ комнатѣ ни зги не было видно, чѣмъ обѣ стороны были чрезвычайно довольны; даже и послѣ долгаго пребыванія глазъ не могъ ничего различить. Ричардо подвелъ даму къ постели и здѣсь, не говоря ни слова, чтобы не выдать себя голосомъ, они пробыли весьма долго, къ бо̀льшему удовольствію одной стороны, чѣмъ другой. Но, когда Кателлѣ показалось, что пора излить накопившееся негодованіе, полная неукротимаго гнѣва, она начала:
— О, Боже, какъ жалка участь женщинъ и какъ дурно принимается у многихъ любовь ихъ мужьями. Горе мнѣ, несчастной! Ужь много лѣтъ я любила тебя больше жизни, а ты, о, Господи, вдругъ, я слышу, пылаешь и томишься страстью къ чужой супругѣ; преступникъ ты и злодѣй! Съ кѣмъ же, ты воображаешь, провелъ ты время? Съ той самой, которую ты довольно обманывалъ фальшивыми ласками, выказывая ей любовь, когда самъ любишь другую. — Я Кателла, а не жена Ричардо, безсовѣстный, ты измѣнникъ! Прислушайся, узнаешь ты мой голосъ? Это — я! Сама я! И ужь тысячу лѣтъ, кажется мнѣ, жду я свѣта, чтобы пристыдить тебя, какъ ты сто̀ишь, песъ похотливый, поганая собака! О, бѣдная я, горемычная, на кого я столько лѣтъ изливала свое лучшее чувство: на этого мерзкаго пса, который, воображая, что у него въ объятіяхъ другая женщина, оказалъ мнѣ болѣе ласкъ и любви за то короткое время, что̀ я съ нимъ нахожусь, чѣмъ за всю остальную жизнь со мной. Ты, небось, собака невѣрная, сталъ теперь молодцомъ, а дома вѣчно угнетенный, немощный! Но хвала Господу: ты воздѣлалъ свое поле, а не чужое, какъ думалъ! Меня не удивляетъ теперь, что въ сегодняшнюю ночь ты не приближался ко мнѣ: ты разсчитывалъ потратить накопленныя силы въ другомъ мѣстѣ, хотѣлъ выступить на битву вполнѣ свѣжимъ всадникомъ; но благодаря Богу и моей предусмотрительности, источникъ направился какъ разъ туда, куда слѣдуетъ. Что же ты не отвѣчаешь, преступный человѣкъ? или ты онѣмѣлъ, услышавъ меня? Клянусь Богомъ, не знаю, что меня удерживаетъ вцѣпиться тебѣ въ глаза и выцарапать ихъ! Ты воображалъ, что втихомолку устроишь это предательство; но слава Богу: что̀ знаетъ одинъ, то знаютъ и другіе; не пришлось тебѣ радоваться. Я лучше ухватила тебя за хвостъ, чѣмъ ты думалъ!
Ричардо радовался про себя этимъ словамъ и, ничего не отвѣчая, лишь обнималъ и цѣловалъ ее, и болѣе, чѣмъ когда-либо, расточалъ ей нѣжнѣйшія ласки. Тогда она снова заговорила:
— Если ты воображаешь задобрить меня теперь своими притворными ласками, постылый песъ, усмирить и утѣшить, такъ сильно ошибаешься: я ни за что не утѣшусь, до тѣхъ поръ, пока не осрамлю тебя въ присутствіи всѣхъ нашихъ родныхъ, друзей и сосѣдей… Или я, злодѣй, не такъ красива, какъ жена Ричардо Минутоло, не такая же благородная дама? Что жь ты не отвѣчаешь, безстыжая собака? Чѣмъ она похвалится передо мной? Отодвинься, не трогай! Ты ужь черезчуръ много подвизался сегодня. Я вѣдь отлично понимаю: теперь, узнавъ, кто я такая, что бы ты ни дѣлалъ, все это будетъ насильно. Но погоди! Коли Господь мнѣ поможетъ, я еще заставлю тебя попоститься. Не знаю даже, почему мнѣ не послать за Ричардо, который любилъ меня больше жизни; а между тѣмъ, не могъ никогда похвалиться, чтобы я взглянула хоть разъ на него; что же за бѣда была сдѣлать это? Ты считалъ, что здѣсь его жена, стало быть, ты какъ бы ее ласкалъ; слѣдовательно, еслибъ и я съ нимъ насладилась, ты не можешь, по справедливости, бранить меня!
Словъ на этотъ разъ было довольно, и она горько заплакала. Въ концѣ концовъ Ричардо подумалъ, что если онъ отпуститъ ее въ подобномъ убѣжденіи, то можетъ возникнуть громадная непріятность; тогда онъ рѣшилъ открыться и вывести ее изъ заблужденія. Охвативъ ее руками и крѣпко прижавъ къ себѣ, онъ промолвилъ:
— Радость, душа моя, не тревожьтесь; то, чего я не могъ добиться, безхитростно любя васъ, Амуръ научилъ меня добыть обманомъ. Вѣдь я — вашъ Ричардо!
Услыхавъ это и узнавъ его голосъ, Кателла хотѣла было тотчасъ соскочить прочь съ постели, но не могла. Она попыталась кричать, но Ричардо закрылъ ей ротъ рукою и сказалъ:
— Дорогая, теперь уже нельзя случившееся считать небывшимъ, хотя бы вы кричали всю жизнь; а если вы станете шумѣть, или какимъ-нибудь образомъ допустите, что объ этомъ провѣдаютъ, произойдутъ двѣ непріятности: первая — и это должно васъ интересовать, — ваша честь и добрая слава будутъ запятнаны: сколько бы вы ни твердили, что я завлекъ васъ обманомъ, я буду отвѣчать, что неправда; что, напротивъ, приманилъ васъ деньгами и подарками; а вы, молъ, разсердились, что я не далъ вамъ столько, сколько вы ожидали; отсюда всѣ ваши нападки и шумъ, производимый вами; вы знаете, что люди болѣе склонны вѣрить дурному, чѣмъ хорошему, а потому мнѣ повѣрятъ не меньше, чѣмъ вамъ; затѣмъ, между мной и вашимъ мужемъ возникнетъ смертельная вражда, и дѣло можетъ дойти до того, что либо я его убью, либо онъ меня; а вы отъ этого не будете ни веселѣй, ни счастливѣй. Поэтому, сердце мое, не навлекайте позора на себя и не вызывайте опасной ссоры между мной и вашимъ мужемъ; вы обмануты не первая и не послѣдняя, и вѣдь я обманулъ васъ не за тѣмъ, чтобъ похитить у васъ что-нибудь, но по чрезмѣрной любви, которую я къ вамъ питаю и всегда буду питать, оставаясь смиреннѣйшимъ вашимъ рабомъ. Давно уже я и все имущество мое, все, что я могу и значу, все вамъ принадлежитъ и подвластно; отнынѣ я хочу, чтобъ это было еще болѣе, чѣмъ когда-либо! Вы такая разумная въ другихъ случаяхъ, будете и теперь, я убѣжденъ, такою!
Пока Ричардо говорилъ это, Кателла неудержимо плакала; но хотя она была очень взволнована и сильно горевала, однако, взвѣсивъ правдивыя слова Ричардо, увидала, что все можетъ случиться именно такъ, какъ онъ говорилъ; поэтому она сказала:
— Ричардо, не знаю, какъ мнѣ Господь поможетъ простить обиду и обманъ, которые ты мнѣ причинилъ. Я не стану кричать здѣсь, куда завела меня простота и безумная ревность; но отнынѣ, будь увѣренъ, я ни за что не успокоюсь, пока, тѣмъ или другимъ способомъ, не увижу себя отомщенной за то, что ты сдѣлалъ со мною; такъ оставь же меня, не держи больше: ты добился, чего желалъ, и надругался надъ мной вволю; пора меня и отпустить. Пусти же, прошу тебя!
Ричардо, чувствуя, что Кателла слишкомъ возмущена, рѣшилъ ни за что не отпускать ея, пока не добьется полнаго примиренія, а потому началъ успокоивать ее самыми нѣжными увѣщаніями, и столько говорилъ, столько молилъ и заклиналъ, что она сдалась и помирилась съ нимъ; и уже въ обоюдномъ согласіи они пробыли тамъ еще долгое время въ величайшемъ блаженствѣ, неразлучно. Узнала тогда Кателла, насколько поцѣлуи возлюбленнаго нѣжнѣе поцѣлуевъ мужа, и обратила свою суровость въ тихую любовь къ Ричардо. Съ той поры она беззавѣтно любила его и, дѣйствуя съ величайшею мудростью, они не разъ наслаждались любовью. Подай, Господи, и намъ наслаждаться нашей!