юноша, извѣстный своимъ знатнымъ родомъ и огромнымъ богатствомъ; звали его Ричардо Минутоло. Хотя онъ былъ женатъ, и на прекраснѣйшей женщинѣ, влюбленной въ него, тѣмъ не менѣе самъ полюбилъ другую, когорая, по мнѣнію всѣхъ, далеко превосходила своей красотой остальныхъ неаполитанокъ. Кателла, такъ звали ее, была женой также молодого и знатнаго человѣка, но имени Филиппелло Фигинольфо. Будучи вполнѣ добродѣтельной, она любила и дорожила имъ болѣе всего въ мірѣ.
И такъ Ричардо Минутоло полюбилъ Кателлу и употреблялъ всѣ средства, которыми удается обыкновенно пріобрѣсти благосклонность и любовь женщины; но это нисколько не приводило его къ осуществленію своихъ желаній. Онъ пришелъ почти въ отчаяніе и, не умѣя или не будучи въ состояніи освободиться отъ этой любви, не могъ ни умереть, ни наслаждаться жизнью.
Пока онъ былъ такъ настроенъ, случилось, что нѣсколько женщинъ, приходившихся ему сродни, начали его всячески уговаривать, чтобы онъ выкинулъ изъ головы эту любовь: вѣдь напрасны его старанія; Кателла ни къ чему въ мірѣ такъ не привязана, какъ къ своему Филиппелло, и преисполнена къ нему такой ревностью, что всякую пролетавшую по воздуху птичку готова принять за его похитительницу.
Когда Ричардо услышалъ о ревности Кателлы, у него вдругъ блеснула мысль, какъ ему осуществить свои желанія; онъ началъ дѣлать видъ, что отчаялся въ успѣхѣ у Кателлы, вслѣдствіе этого обратилъ свои взоры на другую благородную даму и началъ выказывать любовь къ ней въ турнирахъ и шествіяхъ, и во всемъ подобномъ, что̀ онъ продѣлывалъ обыкновенно раньше въ честь Кателлы. Недолго онъ позанялся этимъ, какъ уже почти всѣ неаполитанки и сама Кателла повѣрили, что онъ любитъ болѣе всѣхъ не ее, а ту женщину. Онъ продолжалъ такъ до тѣхъ поръ, пока всѣ не убѣдились въ этомъ твердо, и даже Кателла перестала его дичиться, какъ прежде, вслѣдствіе любви его къ ней, и привѣтливо кланялась ему наравнѣ съ другими, при частыхъ встрѣчахъ, вслѣдствіе сосѣдства.
Между тѣмъ наступило жаркое время и безчисленныя вереницы мужчинъ и женщинъ потянулись, по неаполитанскому обычаю, на берегъ моря, чтобы тамъ и обѣдать, и ужинать. Ричардо, зная, что Кателла также отправляется своей компаніей, присоединился и самъ къ ея обществу. Прежде чѣмъ войти въ этотъ кружокъ, онъ заставилъ себя долго упрашивать, какъ будто не жаждалъ всѣми силами здѣсь находиться. Тутъ женщины, въ числѣ ихъ и Кателла, начали надъ нимъ подтрунивать по поводу его новой любви; онъ же, дѣлая видъ, что весь воспламенелъ ею еще болѣе давалъ поводовъ къ болтовнѣ.
Дослѣ долгаго пути всѣ дамы разбрелись, кто куда, какъ это обыкновенно бываетъ въ такихъ случаяхъ; Кателла же съ немногими женщинами осталась тамъ, гдѣ былъ Ричардо. Послѣдній тогда намекнулъ ей о какихъ-то шашняхъ ея мужа, Филиппелло; Кателла воспылала немедленно ревностью и вся такъ и зардѣлась отъ желанія допытаться, что разумѣетъ Ричардо подъ этимъ; не будучи долѣе въ состояніи сдерживаться, хотя и крѣпилась сначала, она принялась его упрашивать, чтобы онъ изъ любви къ той, которою такъ увлеченъ, сдѣлалъ ей удовольствіе и разъяснилъ сказанное о Филиппелло.
— Вы заклинаете меня такимъ существомъ, — отвѣчалъ Ричардо. — что я не посмѣю ни въ чемъ вамъ отказать; и я готовъ открыть вамъ все, только обѣщайте мнѣ, что ни слова не скажете ни ему, ни той жен-
