Рукописного оригинала „Утопии“ не сохранилось. Первое печатное издание ее появилось в 1516 году, в бельгийском городе Лувене, где в то время находился друг Мора, Эразм Роттердамский. Главный надзор за изданием, кроме него, имел Петр Эгидий, письмо к которому помещено перед текстом „Утопии“. На заглавном листе книжки сказано было, что она издана „весьма тщательно“. Но это была только обычная типографская реклама. Текст изобилует опечатками и разного рода ошибками в латинском языке. Мор великолепно знал его. Поэтому некоторые неправильности прямо поражают. Так, на стр. 101 (по изданию Лептона) имеется фраза, где подлежащее существительное стоит в женском роде (oratio), а относящееся к нему сказуемое прилагательное — в мужеском роде (iucundus). Для Мора, в совершенстве знавшего латинский язык, такое согласование абсолютно недопустимо. Отсюда возможно не лишенное остроумия предположение, что первоначальный текст был продиктован. Подобная предосторожность, равно как и печатание в другом городе, скорее всего могут быть объяснены цензурными опасениями. Первое издание „Утопии“ принадлежит к числу редчайших книг. Даже на Западе оно известно в четырех экземплярах. В СССР оно имеется в библиотеке Института Маркса—Энгельса—Ленина. Мне текст этого издания был доступен по перепечатке Михельса (ср. ниже).
Интерес, возбужденный книгой, в связи с неудовлетворительностью первого издания вызвал перепечатку его в Париже в 1517 году — у книгопродавца Жиль де-Гурмон (Gilles de Gourmont). Это издание (B) печаталось также без всякого участия автора и имеет еще больше опечаток, чем первое. Оно сделано по первому изданию (A), но представляет целый ряд интересных вариантов. Отметим из них два места, где заметна тенденция подчеркнуть рознь между правителями и народной массой. Именно, на странице 193 (по изданию Лептона) только в тексте B имеется сочетание — „народ, угнетенный тиранией“, тогда как в других изданиях смысл текста не такой резкий. Точно так же на странице 303 (Лептон) к словам: богатые „эксплоатируют их“ (бедных) одно лишь издание B дает прибавку: „как вьючный скот“. Изданием B, также очень редким, я пользовался по экземпляру Государственной публичной библиотеки в Ленинграде.
Крайняя неисправность первых двух изданий заставила Эразма обратиться в Базель к обычному издателю его собственных произведений, солидному типографу Фробену. Он выпустил в течение одного (1518) года два издания „Утопии“ (в марте и ноябре). Эти издания, особенно второе, дают текст значительно более исправный, чем ранее. 1 марта 1517 года Эразм писал Мору из Антверпена: „Пришли сюда возможно скорее твою „Утопию“ пересмотренную“. Мор исполнил это желание друга, так как в конце мая 1517 года тот же Эразм писал ему: „Твои эпиграммы и „Утопию“ я послал в Базель“. Отсюда можно заключить, что издание 1518 года (C) печаталось по тексту А, просмотренному Мором. Это, конечно, придает ему особую ценность. Но тем не менее и C в обеих версиях имеет изрядное количество опечаток. Изданием C я пользовался по экземплярам библиотеки Всесоюзной академии наук (ноябрьское) и Института книги, документа, письма (мартовское). Остальные издания „Утопии“ вышли уже после смерти Мора и потому не имеют значения для восстановления текста[1]. Правда, корректоры удачно исправляли иногда отдельные опечатки, но прибавляли к ним и новые; таков, например, текст „Утопии“ в собрании латинских сочинений Мора 1565 года (восходит к B) и всех сочинений 1689 года (восходят к B и C).
В новое время на основании A построил свое издание текста Виктор Михельс (Michels) в серии „Латинские литературные памятники XV и XVI столетий“ (Берлин, Вейдман, 1895), в сотрудничестве с известным педагогом Теобальдом Циглером (Ziegler). Кроме рабской перепечатки A, со всеми его недостатками, Михельс приложил главнейшие варианты B и C, но сделал это достаточно небрежно, особенно в отношении B.
В том же 1895 году появилось издание Лептона (Lupton), построенное на основании C (мартовская версия) и снабженное хорошим комментарием[2]. Так как более новые издания текста „Утопии“ были мне недоступны, то я взял за основу это издание, исправив его опечатки и проверяя его по A (по Михельсу), B и C (ноябрьская версия). Ввиду популярного назначения настоящей работы, отступления от текста и исправления его указаны только в редких важнейших случаях. Имеющиеся на полях A, B, C замечания опущены, за исключением немногих, наиболее существенных. Обращаюсь к переводам, из которых назову только те, которые известны мне непосредственно. Такова прежде всего классическая английская работа Ральфа Робинзона (Ralph Robynson), появившаяся первым изданием в 1551 году и потом бесчисленное количество раз печатавшаяся. Перевод этот очень точен и близок к подлиннику. Язык его в Англии считается образцовым и потому изучается и комментируется, как какое-нибудь классическое произведение. Перевод Робинзона приложен к названному выше изданию Лептона.
Из французских переводов назову прежде всего труд Гюёдевилля (Gueudeville), представляющий не столько перевод, сколько пересказ „Утопии“, местами значительно расширенный. Главную особенность этого перевода составляют приложенные к нему гравюры, единственная, насколько мне известно, попытка иллюстрировать, „Утопию“, если не считать нескольких рисунков Ганса Гольбейна в издании C. Из этих гравюр особенно интересны приложенные к настоящему изданию изображение коммунальной столовой утопийцев (стр. 112) и рисунок осмотра женихом и невестой друг друга (стр. 160). Перевод этот вышел в Лейдене в 1715 году. Имеется в Институте книги, документа, письма.
Другая французская работа принадлежит Томасу Руссо, архивисту клуба якобинцев. Второе издание ее вышло как раз в год Великой революции (1789). Этот перевод также очень далек от оригинала и расширяет его, хотя не в такой мере, как Гюёдевилль. Тем не менее перевод Руссо стал во Франции как бы вульгатой и был перепечатан еще в 1888 году. Из немецких переводов печальную известность приобрел труд Коте (Kothe), изданный известной фирмой „Реклама“ в 1846 году и потом перепечатанный в ее серии „Универсальная библиотека“. В своей книге о Томасе Море (стр. 258 немецкого оригинала) Каутский неопровержимо доказал, что Коте работал не по оригиналу, а по какому-то плохому французскому переводу, который в свою очередь был сделан не по подлиннику, а по английскому переводу Бернета. В результате получилась, конечно, никуда не годная работа.
Обратимся, наконец, к русским трудам. Одним из первых познакомил русских читателей с Мором „трудолюбный филолог“ В. К. Тредьяковский. Выясняемый теперь акад. А. С. Орловым политический облик этого писателя показывает, что он далеко не был тем льстецом-монархистом, каким его изображают обыкновенно, но умел искусно обнаружить свое оппозиционное настроение в выборе тех произведений, которые ему приходилось переводить. В одиннадцатом томе „Римской истории“ Ролленя, в „Предуведомлении от трудившегося в переводе“, автор передает стихами одно произведение „Фомы Мория Англичанина…“ „сего славного и мудрого человека“.
Что касается собственно „Утопии“, то первые два перевода ее относятся к концу XVIII столетия. Приводим их точное заглавие[3]: 1) Картина всевозможно лучшего правления, или Утопия. Сочинения Томаса Мориса Канцлера Аглинского, в двух книгах. Переведена с Аглинского на Французский Г. Руссо, а с Французского на Российский. С дозволения Управы Благочиния. В Санкт-Петербурге, на иждивении И. К. Шнора. 1789 года. Стр. 210. 2) Философа Рафаила Гитлоде странствование в новом свете и описание любопытства достойных примечаний и благоразумных установлений жизни миролюбивого народа острова Утопии. Перевод с Аглинского языка, сочинение Томаса Мориса. Цена без переплета 1 руб. В Санкт-Петербурге. С дозволения Управы Благочиния. На иждивении И. К. Шнора. 1790 года. Стр. 210.
Несмотря на эту разницу в заглавиях, оба перевода вполне тожественны. Упомянутый в заглавии первого перевода Руссо — тот самый, который был указан выше. Недостатки этого перевода были указаны уже в современном его появлению „Московском журнале“, издававшемся Н. М. Карамзиным, за 1791 год, ч. I; второе издание (1801), стр. 361—371. Выписав заглавие книги (в версии „Философа Рафаила Гитлоде“ и т. д., см. выше), рецензент излагает кратко биографию „Моруса“, затем передает довольно подробно содержание книги, в заключение признает „сей политический роман весьма темным в русском переводе“, приводит в доказательство этого несколько выписок и заканчивает так: „Многие галлицизмы в слоге доказывают, что книга сия переведена не с английского, а с французского языка“, (Замечание совершенно правильное, так как в основе лежит перевод Руссо.) „Магистраты идут у г. переводчика вместо судей, случайные игры вместо азартных и пр. и пр. Видно, что он еще во французском языке не очень силен; да и в русском тоже“.
Затем мне не удалось найти никаких сведений о переводах „Утопии“ вплоть до начала XX века[4].
В 1901 году перевод „Утопии“ дал Е. В. Тарле в приложении к своей магистерской диссертации „Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени“ (Спб. 1901). Перевод этот, видимо, был сделан наспех и в общем вышел мало удачным. Оценка его дана в статье В. В. Водовозова „Новое исследование по социальной истории Англии“ („Народное хозяйство“, 1901, кн. 10, стр. 161—176). С рецензентом можно не согласиться только в его утверждении, будто проф. Тарле переводил не с латинского, а с немецкого. Работа, несомненно, исполнена по латинскому оригиналу, но в некоторых затруднительных случаях Е. В. Тарле пользовался упомянутым немецким переводом Коте, который его и подвел.
Последним по времени русским переводом „Утопии“ является работа А. Г. Генкеля: „Томас Мор. Утопия (De optimo rei publici [sic!] statu, deque nova Insula Utopia libri duo illustris viri Thomae Mori, regni Britanniarum cancellarii). Перевод с латинского А. Г. Генкель при участии Н. А. Макшеевой. С биографическим очерком Т. Мора, составленным Н. А. Макшеевой (с портретом Т. Мора), Спб. 1903“. Перевод этот получил у нас значение вульгаты и переиздавался неоднократно даже после Октябрьской революции. Так, третье издание его вышло в 1918 году в Петрограде, как „Издание Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов“, а четвертое — в Харькове (1923), в издательстве „Пролетарий“, причем на каждом из них стоит: „исправленное и дополненное“, чего на самом деле не было. Рекламный характер этой прибавки особенно выступает в харьковском издании, где на стр. 4 стоит: „Настоящее издание является перепечаткой без перемен второго издания“.
Перевод А. Г. Генкеля подкупает своим стилем. Написанный легко и живо, он производит полное впечатление оригинального произведения нового времени. Но это, к сожалению, его единственное достоинство.
Еще в 1905 году[5] работа эта была правильно оценена покойным киевским профессором А. И. Сонни. Рецензент неопровержимо доказал, что Генкель перевел „Утопию“ как раз с перевода Коте, недоброкачественность которого была доказана. Чтобы не быть чересчур голословным, позволю себе привести один пример:
| Текст (Лептон, стр. 149) | Перевод | |
| Quin frequenter etiam quae domus alii ingenti sumptu stetit, hanc alius delicato animo contemnit: eaque neglecta atque ideo brevi collapsa, aliam alibi impensis non minoribus extruit. |
Мало того, часто человек с избалованным вкусом пренебрегает домом, стоившим другому огромных издержек; а когда этот дом, оставленный без ремонта, в короткое время разваливается, то владелец строит себе в другом месте другой с неменьшими затратами. | |
| Коте, стр. 70 | Генкель, стр. 92 | |
| Oft findet man sogar, dass ein ausstudierter Priester des Luxus sich der vaterlichen Bauten schämt und mit noch grosseren Kosten auf einem andern Terrain neue Gebäude aufführt, während das Haus seines Vaters zur Ruine verfällt. | Иногда случается даже, что ученый или священник, стыдясь роскоши отцовских построек, еще с большими затратами воздвигает новое здание, между тем как старое обращается в развалины. |
И подобные перлы встречаются почти на каждой странице![6]
Таким образом, до сих пор еще у нас не было удовлетворительного перевода „Утопии“. Между тем появление его представляется вполне уместным и своевременным ввиду исполняющегося в 1935 году четырехсотлетия со дня смерти автора. В своем переводе я прежде всего стремился к правильной и точной передаче мыслей оригинала, насколько это допускает русский язык. Может быть, в силу этого стремления я в ряде мест попал в чересчур большую зависимость от чуждой нашему стилю латинской конструкции оригинала, чего впрочем, всегда стремился избежать. Особенно трудно было преодолеть огромные периоды оригинала. Отказаться же от них окончательно я не мог, так как тогда пропал бы весь величавый колорит подлинника.
В примечаниях я старался объяснить, по возможности, все, что может затруднить понимание Мора для читателя. Все ссылки на известную книгу Каутского „Томас Мор и его Утопия“ сделаны по немецкому оригиналу (Штутгарт 1888) ввиду ненадежности русского перевода ее, сделанного тем же А. Г. Генкелем.
В заключение я должен поблагодарить академиков В. П. Волгина и А. С. Орлова, а также С. А. Аннинского, указавших мне некоторые стилистические недочеты перевода. Особенно много труда приложил к настоящей работе С. А. Аннинский, который не потяготился сверить весь текст ее с латинским оригиналом и при этом сделал массу ценных замечаний, сильно улучшивших перевод не только с точки зрения его удобочитаемости, но и близости к оригиналу.